М. А. Мунтян постиндустриальное общество и глобальная цивилизация монография

Вид материала

Монография

Подобный материал:

• Монография Издание второе, исправленное, 2072.88kb.
• В. Л. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы:, 323.42kb.
• "Постиндустриальное общество" тупиковая ветвь социального развития?, 394.1kb.
• Обществознание интенсивный курс Авторы: Александрова И. Ю., Андреева В. В., Глазунова, 1095.61kb.
• Глобальная цивилизация или что нас ожидает в XX веке? Цели урока, 18.16kb.
• Сорокин П. А. С 65 Человек. Цивилизация. Общество / Общ ред., сост и предисл., 11452.51kb.
• Учебное пособие по курсу культура постмодерна план лекций, 11.6kb.
• Постиндустриальное общество: становление новой социальной реальности в контексте отечественной, 254.12kb.
• Курса, 16.49kb.
• -, 549.14kb.

¹⁷³ Тоффпер Э. Третья волна, с. 683.

¹⁷⁴ Bell D. The Coming of Post-Industrial Society: A Venture on Social Forecasting. N.-Y, 1983.

¹⁷⁵ Независимая газета. 1.08.1996.

Тойнби А. Цивилизация перед судом истории. М., 1990. С. 84.

¹⁷⁷ Шахназаров Г.Х. Грядущий миропорядок. М., 1988.

¹⁷⁸ Globalism versus realism. Boulder. 1982. P. 18.

¹⁷⁹ Jkeda J. Glass children and other essays. Tokio, 1979. P. 34.

^1Ю Mishe G., Mishe P. Toward a Human World Order. N.Y. P. 113

муниципального и регионального управления, нацио­нальным правительством и международными, в том числе и интегра­ционными, организациями и институтами.¹⁸¹

В эпоху постиндустриализма, оказавшись перед необходимостью открыться всемирной взаимозависимости субъектов развития, государ­ство вынуждено брать на себя заботу о социальном обустройстве и материальном благосостоянии, личном благополучии и безопасности, неотчуждаемости основных прав и свобод человека, то есть нести «но­вую ответственность социального, экономического, технического и куль­турного характера»¹⁸². Государство все больше превращается в основ­ного агента развития, который создает социально-политическое, юри­дическое пространство, своего рода окружающую среду для современ­ного рыночного хозяйства, подчиняя его социальным задачам и целям. По всей видимости, в настоящее время мало людей, которые сомнева­ются в том, что рынок способствует созданию национального богатства. Но это «может сделать лишь рынок, окутанный сетью социальных и по­литических институтов, которые наполняют его определенными ценно­стями и приоритетами»¹⁸³. Государство ныне заботится о сохранении и развитии национальной культуры, языка, традиций, охраняет частную жизнь своих граждан, обеспечивает их доступ к информационным се­тям национального и международного масштабов. В наше время начи­наются процессы, способные в будущем привести к деприватизации го­сударства, превратить его не по идее, а на деле в силу, отданную на служение народу.

В последние годы появился ряд серьезных научных трудов, в которых государству отводится достаточно весомое место в развитии и совершенствовании постиндустриального общества. Питер Драккер в изданной в 1993 году книге «Посткапиталистическое общество» писал в этой связи: «В последние годы стало модным быть «антиго­сударственником». Однако это неверно. Мы нуждаемся в сильном государстве. В действительности мы можем ожидать скорее усиле­ния, чем ослабления роли государственности в последующие деся­тилетия»¹⁸⁴. Ясухиро Накасонэ и его соавторы в работе «После хо­лодной войны», увидевшей свет в 1994 году, утверждают, что «по мере углубления взаимозависимости между государствами, а также рас­ширения трансконтинентальной экономической деятельности роль правительств в урегулировании различных конфликтов не снижает­ся, а скорее возрастает»¹⁸⁵. В своей монографии «Геополитика» (1997 г.) К.С. Гаджиев также приходит к выводу, что “роль государства и как главного субъекта политической власти, и как главного носителя монополии на легитимное насилие, и как важнейшего субъекта международных отношений в обозримой перспективе не только не сократится, но и усилится в некоторых аспектах”. Он же полагает, что «про­цесс переоценки пределов власти национального государства, а так­же перераспределения национального суверенитета достиг своего пика», что «державная конструкция мира не только устояла, но и не испытает в дальнейшем сколько-нибудь радикальных изменений».¹⁸⁶

Ясно, что человечество продолжит двигаться и в постиндустри­альном историческом пространстве, основываясь на национально-государственной, расово-этнической, социально-экономической, социокультурной, религиозной, политической и всех других формах плю­ралистического в своей основе развития человечества. Его жизнь ус­ложняется необходимостью выработки глобального масштаба отве­тов на главные «вызовы истории», что требует овладения наукой ре­гулирования всего процесса мирового развития, характеризующего­ся драматическими выбросами дикости и примитивизма, сопровождающих вовлечение в глобальный постиндустриальный трансформа­ционный процесс тех или иных «медвежьих углов» планеты, прояв­лениями государственного


¹⁸¹ МЭиМО. 1997, Ns10. С. 12.

¹⁸² Гаджиев К.С. Политическая философия. М., 1999. С. 296.

¹⁸³ Независимая газета. 10.02.1997.

¹⁸⁴ Drucker P. Post-Capitalist Society. N-Y, 1993. P. 159.

^w Накасонэ Я. и др. После холодной войны. М., 1994. С. 174.

¹⁸⁶ Гаджиев К.С.Геополитика. М.,1997. С.1296 134-135.

эгоизма некоторых стран, коллизиями, свя­занными с тем, что осознание происходящих в мире перемен отстает от их динамики, и многие страны по инерции продолжают двигаться в старой колее индустриализма, играя прежние роли в новой обстанов­ке или же механистически экстраполируют эти роли на будущее.

Противоречивость тенденций современного мирового развития вместе с тем показывает, что эпоха абсолютной его стихийности заканчивается или даже уже закончилась в условиях, когда объемы и качество накопленных человечеством знаний явно неадекватны за­дачам управления переменами, уже встающим в практике обществен­ного транзита в постиндустриальную цивилизацию. Но и такое, по определению Н.А. Косолапова, «соци­альное полузнание» свидетельствует не в пользу «мирового правительства». А.Б Вебер пишет в этой связи о «центральной на­правляющей системе», которая представляет собой совокупность межго­сударственных и наднациональных органов, управляющих глобальными процес­сами (общественными, биосферными и т.п.) при сохранении плюрализма суверенитетов национальных государств.¹⁸⁷ Этот автор полага­ет, что элементы системы подобного глобального управления уже созданы и функционируют, считая таковыми:

- международное право, определяющее принципы и правила пове­дения государств и других участников международной системы;

- международные межправительственные организации, создан­ные и действующие на основе делегированных им суверенны­ми государствами полномочий, они формулируют общие цели мирового сообщества и призваны добиваться их реализации;


- контроль со стороны межправительственных организаций и органов за соблюдением нормативных требований междуна­родного права, включая и организацию коллективных действий в отношению государств, нарушающих эти требования;

-осуществляемые или координируемые межправительственны­ми организациями и органами меры, направляемые на сохра­нения мира, обеспечение международной безопасности, разо­ружение и контроль над вооружениями, содействие развитию, оказание гуманитарной помощи в связи со стихийными бед­ствиями и крупными катастрофами;

- лидерство больших демократических государств, способных служить действенной опорой межправительственных органи­заций и органов в решении стоящих перед мировым сообще­ством глобальных проблем на основе консенсуса;

- деятельность специализированных неправительственных меж­дународных организаций.¹⁸⁸

Констатируя существенные изменения места и роли государства-нации в эпоху постиндустриализма, некоторые исследователи выдви­нули идею формирования нового отношения к государству, они опери­руют понятием неоэтатизма. Интересную и достаточно эвристичную кон­цепцию в этой связи создал МАЧешков¹⁸⁹. Старый этатизм и неоэтатизм различаются, по его мнению, следующими параметрами:

а) организационными механизмами: старый этатизм предпочи­тал механизм управляющий, новый же основывается на меха­низме направления;

б) первый из них имел своим субъектом «рационально-легаль­ную администрацию», в сознании которой государство пред­ставлялось высшей и абсолютной ценностью, субъектом же второго выступает широкая социальная коалиция, построен­ная на принципах открытости, в глазах которой государство выглядит лишь как один из факторов социальной организации, равноположенный негосударственным акторам и силам;

в) межгосударственные отношения в рамках старого этатизма строились на принципе абсолютного суверенитета, в то время как неоэтатизм предполагает в этой


¹⁸⁷ Falk R. Exploration at the Edge of Time. The Prospects for World Order. Philadelphie, 1992. P. IX.

¹⁸⁸ Вебер А.Б. Быть или не быть... Глобальное управление как глобальная про­блема // МЭиМО.1993. №4. С.25-26.

¹⁸⁹ Чешков М.А. Государственность как атрибут цивилизации: кризис, угасание или возрождение?//МЭиМО, 1993. N21. С. 28-40.

сфере принцип относитель­ного или «мягкого» суверенитета, производного от междуна­родного права; г) при старом этатизме власть публичная и частная были либо слиты, либо разделены институционально и связаны отноше­ниями первичности-вторичности, в неоэтатизме же они отде­лены друг от друга и характеризуются отношениями взаимо­обусловленности и равноудаленности; д) отношения старого этатизма с природой были отношениями господства-подчинения, в то время как неоэтатизм ориентиру­ется на такое развитие, в ходе которого воспроизводится и под­держивается равновесие между социумом и природной сре­дой его обитания.¹⁹⁰

Современное государство постепенно обретает ту нишу, кото­рую ему суждено занимать в постиндустриальную эпоху: это охрана прав человека, хозяйствующих субъектов, общественных организа­ций и ассоциаций от покушений и злоупотреблений; это выполнение роли арбитра в многочисленных спорах и конфликтах; это определе­ние законодательных «правил игры» в экономике и общественно по­литической жизни и контроль за выполнением этих правил;


- это вы­полнение по поручению общества некоторых функций, которые опас­но или нерационально поручать частным лицам и компаниям (конт­роль за загрязнением окружающей среды, поддержка депрессивных регионов и т.п.);

- это борьба с преступностью;

- это охрана страны от покушений извне, регулирование внешних отношений, защита инте­ресов своих граждан и фирм за рубежом¹⁹¹.

Государству и правовым органам еще предстоит пережить нелегкий процесс адаптации к ме­няющимся условиям постиндустриального развития, но уже сейчас видно, что от этого зависит не только судьба государства и продление его пусть видоизмененной, однако столь же важной, как и ранее, ис­торической миссии. В равной степени от того, насколько государство и право сумеют видоизмениться и приспособиться к новым соци­альным реалиям, зависит и характер самореализации постиндустри­ализма как новой глобальной цивилизации или нового суперцикпа постиндустриальных цивилизаций, и та цена, которую человечеству придется заплатить за свой бифуркационный выбор.

V. «Осевое время», как назвал К. Ясперс периоды перехода от одного исторического суперцикла глобальных цивилизаций к друго­му, время духовной революции, подготавливающей человеческое вос­приятие коренных перемен в области экономики и политики, в осно­вах жизнедеятельности и формах жизнеустройства мирового сооб­щества людей, практически никогда не сопровождалось опережаю­щим развитием общественного сознания, поэтому адаптация людей к реалиям рождающихся новых цивилизаций всегда была трудной. длительной и нередко болезненной. Не стало исключением в этом смысле и наше «осевое время». Постиндустриальный транзит начался с глубокого духовного кризиса цивилизации «модернити», признаки которого проявились в начале XX века и углублялись в виде послед­ствий двух глобальных катаклизмов - первой и второй мировой войн, многочисленных обвальных кризисов в разных сферах жизни чело­века, нарастающего потока антикультуры с ее культом насилия и все-дозволенности, что в совокупности сформировало угрозу интеллек­туального и нравственного вырождения человечества. Ситуация усу­гублялась тем, что наука оказалась не в состоянии предвидеть и смяг­чить удары структурного кризиса индустриальной цивилизации по жизни большинства населения планеты, что подорвало веру во все­силие и могущество научного знания. Система образования оказа­лась в растерянности: какими знаниями и правилами поведения ос­нащать вступающие в жизнь новые поколения людей, если казавши­еся незыблемыми научные постулаты вдруг потеряли свою эвристичность и не могли объяснить происходящих перемен?


^1!» Чешков М.А. Феномен неоэтатизма (мировые и локальные измерения) // Полис, 1996. №2. С.57-87.

¹⁹¹ См.подр. Осадчая И. Государство в постиндустриальной экономике и соци­ал-демократия // МЭиМ.1999, №7. С.79-88.


Но в духовной жизни человечества в XX веке разворачивались и процессы, только к концу столетия вышедшие на поверхность об­щественной жизни и свидетельствовавшие о том, что человечество идет к новой эпохе ренессанса гуманизма, к новой научной револю­ции, лидерами которой будет не физика или химия, а науки о человеке и о жизни, прежде всего биология. Современная ступень ее разви­тия началась с середины 70-х годов, когда родилась генная инжене­рия, в орбиту научных исследований были включены биополе, экст­расенсорные способности отдельных людей. Но особенно глубокую трансформацию предстоит пережить наукам об обществе, перена­сыщенным устаревшими парадигмами, уже не сопрягающимися с современной жизнью. Выработка новой научной картины общества, его структуры и динамики развития крайне необходима современно­му человечеству для его познавательной и преобразовательной дея­тельности. «Вырисовываются признаки очередной грандиозной науч­ной революции, - считает Ю.В. Яковец, - которая создаст обновлен­ную картину развивающегося, неравномерно-закономерно меняюще­гося мира. Обновленная наука призвана стать лидером, краеуголь­ным камнем постиндустриальной цивилизации»¹⁹². Наукоемкость ста­новится характерной не только для материального производства, но таковой становится вся жизнь общества, включая источники ее дина­мики. Постиндустриализм как Эра Торжествующего Знания - отправ­ная точка всех научных рассуждений о существе цивилизации, при­ходящей на смену индустриальным обществам.

Подобные оптимистические прогнозы и оценки в известной сте­пени контрастируют с пессимистическими взглядами и суждениями создателей так называемой идеологии постмодернизма, весь пафос которой обращен против цивилизации «модернити», индустриально­го общества, связан с некоторыми привнесенными постиндустриаль­ной эпохой реальностями и основан на глубоком антисциентизме. Сам термин «постмодернизм» был введен в научный оборот французс­ким философом Франсуа Лиотаром, который определил его как «скеп­тицизм по отношению к метанарративам» (под нарративами фило­соф понимал все концепции, сформулированные в духе рационалис­тических традиций Просвещения, претендующие на объяснительную силу и истинность, вдохновляемые верой в просветительское, эман­сипирующее предназначение научного знания)¹⁹³. В. Хорос, анализи­руя построения постмодернистских теоретиков, принадлежащих к школе французских структуралистов, выделяет четыре основные темы их интеллектуального штурма:

- первая из них - агностическая. Ни одно знание, утверждает Ж-Деррида, не существует вне языка. То, что мы привыкли счи­тать истиной, есть по сути лингвистический феномен. Знание распадается на словесные конструкции различных групп лю­дей, преследующих свои интересы. Эти конструкции можно только интерпретировать, но не оценивать по неким всеобщим стандартам. Сфера знаний, таким образом, превращается в «гибкие сети языковых игр»;

- вторая тема - практическая. Человеческая интеллектуальная продукция не только выражается в языке, но и реализуется на практике. Критерий - успех, достижение задуманного. Если идея работает, то она операциональна, что отнюдь не тождествен­но истинности. Ибо еще со времен Ницше стало ясно, что ис­тина есть вовсе не субъект-объектное отношение, соответствие наших представлений о предмете самому предмету, а просто «стремление к власти над множеством ощущений», к их упо­рядочению для достижения какой-то цели;

третья тема - эклектическая. Коль мы стремимся не к истине, а к решению определенной задачи, то допустимы различные средства, можно пробовать один подход, другой, третий, сме­шивать их, комбинировать - лишь бы «получилось». Поэтому постмодернизм в искусстве и архитектуре представляет собой «новый культурный коллаж», смешение различных стилей как принцип;


¹⁸² Яковец Ю.В. История цивилизаций, с. 272-273.

¹⁹³ Lyotard J.-F. The Postmodern Condition. A Report on Knowledge. Minneapolis, 1984. P. XXIV

- четвертая тема - анархо-демократическая. Если знание реф-лексировано по различным группам людей, вовлеченных в свои «языковые игры», то логично возникает вопрос: во имя чего ведутся эти игры, для чего существуют эти группы? М.-П. Фуко отвечает: для организации власти. Не только госаппарат как корпорация чиновников, но и любые другие объединения и уч­реждения - ночлежка, тюрьма, больница, университет, школа, кабинет психиатра и т.д. - все это формы организации власти. Они, так или иначе, являются насилием над человеком и его сознанием, стремятся контролировать поведение индивида и его представления, узурпируют свободу личности.¹⁹⁴

Идеология постмодернизма, отражая сущность социально-куль­турных тупиков, в которых оказалось общество на этапе перехода в постиндустриальную стадию развития, во многих случаях указывает на опасности, которые ждут человечество на этом пути:

во-первых, постмодернисты первыми заговорили о парадоксах работы с компь­ютером: хотя базы данных для него составляются специалистами, ими невозможно пользоваться без особых программ, которые созда­ются людьми, как правило не имеющими отношения к той или иной специальной области знания и следующими некоторым абстракт­ным принципам логико-математических моделей, отчего обращаться с «компьютерной реальностью» как с реальной действительностью означало бы впадать во власть иллюзий;

во-вторых, им принадлежит вывод о том, что не только компьютер, но и другие средства элект­ронной информации создают тот мир «виртуальной реальности» - имиджей, подобий, симулякров, - который зачастую вытесняет из со­знания людей саму действительность, превращая человека в объект и продукт манипулирования;.

в-третьих, идеологи постмодернизма констатировали опасность возникновения в новом обществе фено­мена «компьютерного отчуждения» людей, разъединения столь есте­ственных и необходимых человеку социальных уз, ослабления солидаристских отношений;

в-четвертых, они достаточно точно опреде­лили основные источники постмодернистских настроений скепсиса и нигилизма - потребительство и формирование им «выбрасывающего общества», когда вещи покупаются и затем выбрасываются с тем, чтобы вместе с приобретением новых менять привычки, поведение, стиль жизни, отношения в обществе, и так со все учащающейся пери­одичностью.¹⁹⁵

Острая критика идеологии постмодернизма имела своей целью не только защиту ценностей рационализма, а порой и здравого смыс­ла, но и аргументацию оптимистического взгляда на постиндустри­альное будущее, которое было немыслимым без возрождения высо­кой культуры. Достигшие сравнительно высокого уровня удовлетво­рения потребностей в питании, одежде, комфортном жилище, насы­щенном бытовой и информационной техникой, люди в развитых стра­нах устремляются, как правило, к духовным ценностям, разнообраз­ным видам искусства. Возрождению массового интереса к высокому искусству способствуют достижения современной техники. Телеви­зор, видеоплейер, мультимедийный компьютер позволяют, не выходя из дома, посетить Лувр, Прадо или Эрмитаж, побывать на самой мод­ной выставке или театральной постановке и т.д. Дж. Нэсбитт и П. Эбурдин среди 10-ти мегатенденций мирового развития в 90-е годы ХХ века поставили возрождение искусств на второе место. «В последние годы тысячелетия произойдет коренная и революционная смена приори­тетов в проведении досуга и затратах на него, - писали они в своей книге. - 90-е годы вызовут к жизни современный ренессанс изобрази­тельного искусства, поэзии, танца, театра и музыки во всем цивили­зованном мире. Это будет разительным контрастом с недавней инду­стриальной эпохой, когда военные были образцом, а спорт - метафо­рой... По мере повышения роли искусства в жизни общества отдель­ные люди, корпорации, большие и малые города будут все более оп­ределять свою судьбу под влиянием образов, личностей и стилей жизни, отраженных в произведениях искусства»¹⁹⁶.


194 Хорос В. Указ. раб., с. 11.

¹⁹⁹ Там же, с. 12.

¹⁹⁶ Нэсбитт Дж., Эбурдин П. Указ. раб., с. 70, 71, 90.

Культура при переходе человечества к постиндустриализму все больше и больше пронизывает все стороны жизни человека, выдвигается в центр общественных процессов. Этот процесс Д. Белл зафик­сировал как «прогрессивный переход от этапа цивилизации, на котором доминировала технокультура, к новому этапу, где ведущее место зани­мает социокультура»¹⁹⁷. «Многомерный человек» постиндустриального общества, вытесняющий со сцены истории «экономического человека» индустриальной эпохи, по сути своей, как считает М. Маффезоли, явля­ется «эстетическим человеком»¹⁹⁸. Неспроста в ведущих японских фир­мах на курсах повышения квалификации рабочих изучаются музыка И.­С. Баха и живопись К. Монэ, а в школах менеджмента - драматургия У. Шекспира и творчество Ф.М. Достоевского. И дело здесь не в таинствен­ной альтруистической заботе японских предпринимателей о высокой духовности своих рабочих и служащих, отмечают авторы книги «Мо­дернизация: зарубежный опыт и Россия», а «в самом обычном прагма­тизме - четком понимании того, что только высококультурный, духовно богатый человек способен к самостоятельному творчеству и высокока­чественной работе. Соответственно, лишь тот менеджер может успеш­но управлять людьми, использовать наилучшим образом все резервы «человеческого фактора», который осознает сложность человеческой психики, умеет понять внутренний мир окружающих его людей, руко­водствуется четкими нравственными критериями, а этому лучше всего учит великая литература»¹⁹⁹.

В постиндустриальном обществе мерой богатства становится свободное время, используемое человеком для самопроявления в творчестве и непрерывного самосовершенствования. Все большая часть этого свободного времени будет уходить, по всей видимости, на развитие духовного мира человека постиндустриальной эпохи, на участие в реализации научных проектов, развитие культуры, сферы образования, здравоохранения, охраны окружающей среды, спорта, проявление им своих способностей в разнообразных видах искусст­ва. Уже упоминавшиеся Дж.Нэсбитт и П. Абурдин в своей книге при­водят конкретные данные, свидетельствовавшие о мощном повороте спроса на высокое искусство в западном мире. Так, посещаемость музеев в США с 1968 по 1988 г.г. увеличилась с 200 млн. до 500 млн. человек в год. В Западной Германии за 80-е годы был построено 300 музеев. В Великобритании сфера культуры и искусства приносит еже­годно 17 млрд. долларов доходов, столько же, сколько вся британс­кая автомобильная промышленность. Выставка произведений Ван Гога в «Метрополитене» привлекла 253 тысячи посетителей из дру­гих городов США, истративших в Нью-Йорке ради этого 223 млн. долл. Поддержка промышленными корпорациями США искусства в 1988 г. превысила 1 млрд. долл.²⁰⁰

Большие перемены (некоторые специалисты предпочитают характеризовать их как переворот) начались в сфере образования, которое становится системой непрерывного обучения, имея сво­ей целью:

а) охватить все возрастные категории людей и обеспечить развитие интеллектуальных, физических, духовных, нравственных способностей личности;

б) максимально разнообразить содержание, формы и методы обучения; в) охватить как общее, так и профессио­нальное образование;

г) создавать условия для быстрого усвоения научно-технических достижений, реализации новаторских идей, улуч­шения качества жизни.

Система непрерывно-цикличного образова­ния может включать в себя пять циклов:

- дошкольное образование, как в семье, так и в детских дош­кольных учреждениях;

- начальная, неполная сред­няя и средняя общеобразовательная подготовка, основанная на систематическом изучении всего комплекса знаний, кото­рые необходимы человеку в современном обществе;


¹⁹⁷ Bell D. The Social framework, p. 164.

¹⁹⁸ Maffesoli M. La solidarite post-modem // La nouvelle revue socialiste. P., 1989. N6. P. 78.

¹⁹⁹ Модернизация: зарубежный опыт и Россия, с. 94.

²⁰⁰ Нэсбитт Дж., Эбурдин П. Указ. раб., с. 78, 83, 85, 94, 98


.- профессиональное образование различных уровней - профессиональное училище, техникум, колледж, институт, универси­тет, аспирантура - обеспечивает овладение набором специаль­ных знаний и навыков для эффективного труда в той или иной системе разделения производств;

- образование взрослых в период их активной трудовой деятель­ности.

Необходимость непрерывного обновления и пополнения знаний и навыков работников диктуется быстрым старением приобретенных в учебных заведениях знаний, ускоряющимся темпом смены поколений техники, используемой в производ­стве и в быту, распространением новых технологических укла­дов и т.д.;

- обучение пенсионеров и неработающих членов семьи, чтобы помочь этой группе населения сделать жизнь насыщенной и разнообразной, увеличить их вклад в дело воспитания детей, рационализации домашнего хозяйства, укрепление здоровья населения²⁰¹.

Трансформация духовной сферы жизни общества при перехо­де к постиндустриализму охватывает также и сферы этики и идеоло­гии. Абрисы этики будущего были очерчены Питиримом Сорокиным в конце его научной деятельности, когда он возглавил Гарвардский ис­следовательский центр по созидательному альтруизму. Этот выдаю­щийся социолог пришел к выводам, что «бескорыстная созидающая любовь - это сила, которая, если ею пользоваться с умом, способна остановить агрессивные стычки между людьми и группами людей, превратить отношения из враждебных в дружеские» Он считал: “Любовь может глобально влиять на международную политику и успокаивать межнациональные конфликты; бескорыстная и мудрая (адекватная) любовь является жизненной силой, необходимой для физического, умственного и нравственного здоровья; альтруисты в целом живут дольше эгоистов; дети, лишенные любви, вырастают нравственно и социально ущербными; любовь - это мощное противо­ядие от преступных деяний, болезней и самоубийств, ненависти, стра­хов и психоневрозов; любовь выполняет познавательные и эстети­ческие функции; она - самое лучшее средство обучения в деле про­свещения и облагораживания человечества; наконец, в настоящий, катастрофический момент увеличение «производства, накопления и циркуляции энергии любви» или значительный рост альтруизма отдельных личностей, групп, институтов и культур - особенно всеобщее распространение бескорыстной любви среди людей, - есть необхо­димее условие предотвращения новых войн и снижения необычайно высокой межчеловеческой и межгрупповой вражды»²⁰². В этих сужде­ниях нельзя не видеть основ, на которых может созидаться этика по­стиндустриализма.

Известно, что идеалы человека, его нравственные правила, сдерживающие начала во взаимоотношениях с другими людьми, мо­гут базироваться либо на знании, либо на вере. На стыке индустри­альной и постиндустриальной эпох и вера, и знание во многом по­шатнулись, что вызвало к жизни три тенденции в области религии и нравственности в конце XX столетия:

первая из них - распростране­ние нигилизма, отрицающего не только веру, но и науку, и все нрав­ственные правила, признающего только право сильного;

вторая тен­денция - возрождение ортодоксальных религий, фундаменталистских течений не только в исламе, о чем в настоящее время много пишут в связи с проявляющимся в разных формах международным терроризмом, но и в католической и православной ветвях христианства;


²⁰¹ См. подр. гл. II

²⁰² Сорокин П. Долгий путь. Автобиографический роман. Сыктывкар, 1991. С. 226-227.


третья тен­денция состоит в появлении множества новых религиозных течений. В 1987 г. «Энциклопедия американских религий» зарегистрировала 206 новых религиозных образований, за последующие два года их число увеличилось еще на 400. Рынок религиозной продукции в США (видеозаписи, музыка, сувениры, книги) составил в 1987 году около 3 млрд. долл. Можно согласиться с прогнозом, сформулированным в этой области американскими футурологами на время переходного периода к постиндустриализму: «Заря новой исторической эпохи, воз­врат к вере свидетельствуют с том, что мы готовы воспринять обе стороны человеческой натуры. По мере приближения знаменатель­ного 2000-го года человечество не откажется от науки, но путем рели­гиозного обновления мы подтверждаем духовное начало в том, что сейчас является более гармоничным поиском улучшения нашей жиз­ни и жизни наших соседей»203

.В период становления и развития постиндустриального обще­ства, вероятно, утвердятся идеалы и нормы этики, отвечающие сущ­ности наступающей гуманистической цивилизации. Она будет ос­нована на принципах толерантного отношения к верованиям, этическим нормам всех народов мира, созвучных идеям сотрудничества, взаимопонимания, взаимопомощи, свободе, равенству и справедли­вости, то есть всему тому, что П. Сорокин объединил в понятии «сози­дающей любви». Как писал В. Франкл, «абсолютно не правы те, кто утверждает, что любовь ослепляет. Наоборот, любовь дает зрение, она как раз делает человека зрячим. Ведь ценность другого человека, которую она позволяет увидеть и подчеркнуть, еще не является дей­ствительностью, а лишь простой возможностью: тем, чего еще нет, но что находится лишь в становлении, что может стать и что должно стать»²⁰⁴. Ибо вера и наука, логика понимания и логика объяснения объединены когнитивной функцией любви.

Х Х

Х


Описание постиндустриального общества в соответствии с об­щепринятой в науке 5-этажной конструкцией «цивилизационного зда­ния» позволяет констатировать, что в ходе его «реконструкции» при­ходилось решать задачи троякого, по крайней мере, характера:

а) определять стороны, черты, тенденции общественной жизни, кото­рые существовали в прошлом и через настоящее могут или должны быть экстраполированы в будущее, учитывая их новые «имиджи», содержание и формы в изменившихся исторических условиях;

б) вы­являть процессы, феномены, течения, инновации, которые рождают­ся в практике сегодняшнего дня как проявления будущего, как «вызо­вы истории» не только в виде угроз и возрастающей социальной не­стабильности, но и в «образе» позитивных моментов и элементов, начинающих качественно преобразовывать жизнь уже существую­щих поколений людей;

в) заниматься футурологическим рациональным обоснованием тех фе­номенов, структур, явлений, ценностей будущей цивилизации или су­перцикла таковых, которые должны, вернее, не могут не возникнуть, если речь идет о стремлении человечества восстановить в том или ином виде гармонию в его отношениях с Природой, если мы мыслим категориями исторического оптимизма и преисполнены верой в неис­черпаемые возможности и способности человека.

За последнюю четверть XX столетия стало ясно, что постинду­стриализм в жизни человечества самопроявлялся в нескольких фун­даментальных процессах:

- возникающим новым постиндустриальным типом производства, в котором человек


²⁰³ Нэсбитт Дж., Эбурдин П. Указ. раб., с.311, 317, 341.

204 Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990. С.96

занимает позицию «носителя всеобщих про­изводительных сил», где он во все большей мере перестает быть агентом производственного процесса и встает рядом с ним в качестве организатора, контролера, регулировщика. Этот тип производства квалифицировался учеными и как автомати­зирование-компьютерный, телекоммуникационный, и как компьютерно-коммуникативный и т.д.;

- состоянием перехода экономики товара через экономику денег в экономику человеческих способностей. «Человеческий капитал» как совокупность профессионально-квалификационных навыков, знаний, таланта индивидов становится двигателем все более раз­нообразного и все менее энерго- и материалоемкого производ­ства. А. Печчеи писал в этой связи, что «именно в человеке зак­лючены источники всех наших проблем, на нем же основы всех наших надежд. И если мы хотим ощутить глобальность всего сущего на свете, то в центре этого должна стать целостная человеческая личность и ее возможности…Именно в их развитии заключено не только возможное разрешение всех его проблем, но и основа общего самоусовершенствования и самовыявления всего рода человеческого»²⁰⁵;

- превращением постиндустриальной хозяйственной деятельнос­ти в «экономику дорогого человека» («дешевый работник» по сравнению с дорогостоящими машинами обеспечивал, по мне­нию Д. Рикардо, основу экономического процветания «мастерс­кой мира» Англии в XIX веке), где главной формой накопления становится то, что эффективно потреблено для подготовки и раз­вития человека-труженика. Академик Н.Н. Моисеев, отмечал, рассуждая о постиндустриальных перспективах России, что этот этап развития возводит воспитание массового мастерства на уровень важнейшей общенациональной задачи. «Людей, от кото­рых зависит успех производственной деятельности, - писал он, - приходится долго и дорого обучать», так как «нет проблемы более важной, чем образование и воспитание народа, формирование мастера даже в условиях кризиса экономики» 206.

- большим в процессе перехода на рельсы постиндустриального развития контролем общества над своей социальной и при­родной средой. Производительные и социокультурные инсти­туты, структуры и ячейки этого общества непрерывно и быстро эволюционируют в направлении бесконечного разнообразия форм, норм и ценностей. Исторический плюрализм стилей и образов жизни на стадии постиндустриализма стал объединять­ся в некую органическую разнообразность, отражая таким об­разом и в такой специфической форме единство разноплемен­ного современного человечества.

Президент Российской Федерации В.В. Путин, будучи еще премьер-министром правительства, в самом конце 1999 года указывал на постиндустриальное об­щество как общую цель трансформационного процесса в России. “Именно человек, высокий уровень его образования, профессио­нальной подготовки, деловой и общественной активности, - резюмировал свою мысль В.В. Путин, - становится главной движущей силой развития, движения вперед»²⁰⁷. В апреле 1998 года в предисловии к русскому изданию своей книги «Грядущее постиндустриальное общество» Д. Белл писал о постиндустриальных шансах России следующее: «Если бы она достигла внутренней стабильности и избежа­ла разорительных этнических конфликтов и гражданских войн, она была бы готова вступить в постиндустриальный век раньше, чем лю­бая другая страна».


⁰⁵ Печчеи А. Человеческие качества. М., 1980. С. 183-184.

²⁰⁶ Моисеев Н.Н. Информационное общество: возможности и реальность // Полис. 1993, Ns3. С. 8.

²⁰⁷ Путин В.В. Россия на рубеже тысячелетий// Независимая газета. 30.12.1999. С. 4.