Geum.ru

Неприкаянные сборник рассказов Москва 2010

Вид материалаРассказ

Содержание


Проза жизни
Нищий пролетарий
Бизнес, деньги, икра…
Подобный материал:
1   ...   27   28   29   30   31   32   33   34   35
ПРОЗА ЖИЗНИ


Кузьмич, честный и порядочный человек, холил свою дачу и участок; чтобы дебет сходился с кредитом в жизни, решил засеять восемь соток картошкой, луком кабачками, свеклой, морковкой, подсолнухами отдельно в поле на пустующей земле.

Вместе с женой старательно ухаживал за урожаем и мечтал, что на дополнительном продовольственном рационе уменьшит денежные расходы семейного бюджета и, сэкономив купит зимнюю куртку и шапку.

Осень. Блаженно лежа под яблоней, строил планы по уборке и сохранению урожая, периодически улыбался. Было тепло и уютно. Вдруг предчувствие неприятности и беды заставило его искать причину.

По полю двигалось большое стадо коров прямо на его участок. Скорость движения стада была разная: пастуха не было видно; стадо крылом сосредотачивалось на его участке и уплотнялось. Уничтожив все и вся стадо, медленно уходило с участка, позади шел, шатаясь, пастух и что-то мурлыкал. Кузьмич ошалело глядел на поле и пастуха, а потом закричал;

– Ты что, сволочь, не видишь, что делают коровы?

Ответ пастуха был лаконичен:

– Норма, эти сволочи все жрут, а молока – фигу. Сегодня бригадир сказал, что после дойки повесит меня на кол вместо бидона и будет мочить. Когда я спросил о том, где пасти, он отправил меня в женский орган, а я мужик – и пустил этот «навоз» в свободное плавание.

– Ну ты же видел ,что там огород?

– А где справка, ограждение и акт, что это твое? Здесь все колхозное, значит ничье.

– Кретин!

– За оскорбление могу и пугой свободно.

– Ну что мне делать?

– Вон видишь дуб, иди и вешайся.

– Скотина!

– Она пасется и даже неплохо.

– Дятел!

– Он в лесу по утрам стучит.

– Идиот!

– Он в психушке или в больнице.

– Сундук!

– У меня денег нет, чтобы хранить.

– Ты человек или кто?

– Был человеком, ветврачом, да вот такие мудаки, как ты, уничтожили. Корова, коза, кабанчик, лошадь – все болеют, куры, гуси дохнут, а я один. И зарплата ниже плинтуса. После посещения клиента – бутылка первача или бормотухи и весь закусь – мануфактура. Это сколько надо терпеть, чтобы в день пять-шесть вызовов выдерживать, не считая разговоров и стрессов! Дошло до того, что по вечерам решал в собственном курятнике практический вопрос «искусственного осеменения» кур. Теща сказала, если меня «искусственно осеменить», получится кретин. И ты вот с этого слова начал, вот и дошло до того, что по утрам, увидя меня, бабы и мужики говорили – «осеменитель» идет, прячьте курей. А эти «падлы» по какой-то причине и, правда, нестись перестали, в общем не жизнь пошла, а осеменение. Соседка Клава утром через забор у моей спрашивает: – «Ну как твой «осеменатор?» на гусей и уток не перешел?». Жена без завтрака и обеда оставляет. Дети со школы приходят, спрашивают: – «Папа, ты что сделал с курами?». Люди говорят: – «Ты опыты на курах делаешь, а они болеют и не несутся». Вот и ушел я в пастухи, от людей подальше.

– Да, народ всякий бывает, чем беднее живут, тем больше сатанеют. И природа портится. Вот мой сосед по даче с медведкой борется, так ежедневно соседке выговаривает, что она их со своего участка отпугивает, а он количество перешедших границу просчитывает и в отдельную тетрадку записывает. Научно просчитал, что если соседка не в духе, то количество перешедших границу медведок увеличивается. В журнал «сад и огород» статью готовит с заголовком «влияние характера человека на уничтожение медведок на приусадебном участке».

– Осатанел народ. Вот и ты: на кой черт нужен был тебе этот кусок земли? Лежал бы на даче, пузо грел, о хорошем вспоминал, а ты жуков травишь, тяпкой машешь, погоду клянешь, горбатишься, птиц гоняешь, что бы подсолнухи не клевали, химикатами обрабатываешь, себя и природу травишь. В общем, самый настоящий вредитель в обществе, кретин.

– Ну я думал прогрессивно и экономически взвешенно.

– Во–во, так и боженька наш всевышний: создал небо, землю, воду, воздух, солнышко и Адама с Евой. Живи и радуйся – вокруг благодать. Так нет же, этот змеюка проклятый припер яблоко. И надо же было этому балбесу, Адаму, согрешить с Евой и навлечь на себя проклятье. Стали появляться дети, а значит и заботы: корми, расти, в люди выводи, строй жилье и так далее. Стал человек задаваться дурацким вопросом: отчего солнце светит, что ему «дураку», светит и светит – радуйся и грейся в его лучах. Нет, стал думать: а какая там Земля, а имеет Рай пределы и что за ними? Вот «осел», как и все ученые – «ослы». И накликал на себя беду – труд. Вот и я такой же дурак. По-пьяни, из-за постоянного запоя «чердак» мысль выдал: почему тысячу лет назад курей искусственно не додумались осеменять. В итоге от людей ушел, и ты знаешь, вроде не пью, но постоянно думаю: а зачем корове хвост, вот лошади понятно – для красоты, а корова должна молоко давать, а не хвостом крутить.

– Да, правда, интересно. надо подумать.

– Вот как додумаешь, ко мне вторым пастухом придешь. Может мы вдвоем и откроем секрет тысячелетия, денег кучу получим и, как первозданные люди в райском саду, на солнышке греться будем без забот.

– Ты че, пьяный?

– А ты что, дернуть хочешь? Вон там, в сумке, пол «взрослой компотины» осталось.

– Послушаешь тебя и верно, на кой ляд мне этот огород, дачный участок, жуки и тараканы – наливай! Крякнули, вздрогнули, стадо было далеко.

– Ну бывай, брат, вот встретишь человека, поговоришь и просветление мозговое происходит.

– Оно то та-хто, но если тох-то, то черт его знает, что и как.

– Ты больше не пей, мысль береги. Завтра встретимся.

Они медленно, задумчивые, удалялись каждый в своем направлении.


НИЩИЙ ПРОЛЕТАРИЙ


Большая белорусская деревня под названием «Бухаловка», названная по имени помещика Бухалова, приобрела другой смысл за всю историю. В любые годы там отчаянно гнали самогон, продавали, пили, дрались, отстаивали честь деревни и качество самогона.

Петька, по кличке Силитер, был длинный и худой, бездельник и одинокий, ел и пил много, все что под руку попадало. Поэтому в гости его старались не звать, кроме поминок, где грех на душу никто не брал. Бродя по селу, Петька подходил к «жирному» дому и вещал:

– Васильевна, может, чем помочь?

На что она быстро отвечала:

– Твоя помощь мне запасы расстроит, после тебя месяц семья голодать будет. Вспомнив, что вчера поругалась с соседкой Анютой, сказала: «Иди вон к Анюте, она кабанчика решила колоть, помощника искала».

Силитер, как гнедой рысак, напрягся, и не прощаясь, поскакал к Анюте.

Анюта, женщина лет пятидесяти–пятидесяти пяти, разбитая, одинокая, отчаянная матерщинница, несла полное ведро в хлев.

– Бог в помощь, Анюта.

– Здорово, кабель рваный.

– Почему кабель, да еще и рваный?

– Без семьи и беспутный.

– Оскорбляешь и недоказ.

– Я вот в город ездил, «кралю» нашел. Всю ночь «рвал и метал».

– Во-во, кабель значит и рваный.

– Где урвешь, там и нагадишь.

Силитер понял, что пролет и изменил полет мысли.

– А ты, Анюта, труженица, все у тебя лучше, чем у других: дом, двор, сад, огород и в доме чистота и порядок. нет у нас примера, как ты.

От неожиданности Анюта опустила ведро, стала часто икать и дергать юбку. Силитер понял – сразил под дых.

– Давай помогу, ты и так с утра на ногах, а забот полный рот и, вежливо взяв ведро, пошел в сарай.

Анюта, придя в себя, заорала:

– Ах прохиндей, ах забулдон, ах доска еловая, ну, «костратор», я тебе вправлю мозги.

Главное, что она поняла: он увидит ее припас. завтра все село будет знать и про ворованный комбикорм, пшеницу, свеклу, и про двух маленьких поросят, кроме большой свиньи. Все это было воровано с колхозного поля и фермы, не ею лично, а пьяницами и забулдонами за бутылку-две самогона.

Силитер, не успев полностью вылить свиньям содержимое, был схвачен за шиворот и, со словами: «уйди Ирод, я сама»,– он стал пятится к воротам. И вдруг очередной полет его мысли дал толчок – ворует.

– Ты, сквалыга, потише, я пролетарий, нищий и постоянно голодный, и столько не хапаю, как ты. Во «олигарх», а я думаю, что-то ты во двор людей не пускаешь и лаешь на всех, как собака.

– Утихни, «хер мороженый».

– А ты что, проверяла?

Резким движением руки Анюта схватила его за «хозяйство». От неожиданности Силитер икнул и громко перднул. Через секунду хохот двоих был дружный и долгий, смеясь и охая, вошли в дом, где Анюта, суетясь ставила на стол еду и «взрослую» бутыль самогона.

– Вот, мучаюсь одна, помощника нет, а дел невпроворот.

Силитер в предчувствии блаженства щебетал:

– Да я могу, да я – как скажешь, да я от этой жизни измаялся. Всю жизнь мечтаю о тишине и спокойствии. Я просто не знаю, что говорить. Видимо бог послал благодать.

Со стола улетучивалось все, что могло быть съедобно и пито. Дневной запас Анюты иссякал на глазах, «взрослая» бутыль самогона опустела.

Анюта, забыв про все, с отвисшей челюстью, молила бога, чтобы он подавился. Но бог не помогал, а Силитер командовал:

– Подрежь еще сальца, да емкость замени. У нас жизнь начинается. Достав пачку «беломора», Силитер грозно глянув на Анюту произнес:

– Где спички?

Анюта мигом приперла новый коробок, едкий дым расстилался по дому. Анюта трижды крестилась на икону и шептала: – «Господи помоги»…

На улице темнело. Силитер протер проблему жизни: поругал гадов – бездельников, обсудив бездеятельность и незнание дела председателя колхоза, попутно досталось и политикам. Очистив стол от еды и питья, понял, что основательно сыт и пьян, задумчиво изрек:

– Ну что, Анют, стели постель, спать будем, завтра рано вставать.

Мысли Анюты ржавели, пораженные кислотой жизни. Под мышками выступил пот. Голова гудела и что делать она не знала. Покорно расправив постель, стала раздеваться. Силитер, снимая бахилы и раскручивая вонючие и грязные портянки сказал:

– Замени или постирай.

Легли рядом и через секунду Силитер «засвистел». Храп был настолько мощный, что Анюте казалось, вот-вот лопнут стекла, упадет ведро с лавки и все мухи от вибрации сдохнут, но это были цветочки. Неожиданно сильный перд Силитера подбросил Анюту с кровати, и она стала бегать по хате и искать, что упало. Храп и перд шел с закономерной периодичностью. По хате пошла невыносимая вонь. Анюта, вздрагивая при каждом «взрыве», боялась подходить к кровати. Ей казалось, что там ад. На секунду все прекратилось и резко прозвучали слова: «Резать надо».

Анюта потеряла сознание. Придя в себя, она в темноте пошарила по столу, где под руку ей попалась пачка «беломора» и спички. Машинально вытащив папиросу и прикурив, махом саданула полстакана оставшейся ее самогонки. Мысли пошли чередом и разные. Выгнать – заложит про ворованное; дождаться до утра, дать бутылку, чтобы молчал – к вечеру придет опять; топором по голове, так кто-то видел, что он приходил – посадят; подсыпать что-либо, что бы сдох, так он перед смертью все разболтает. Ведь с перепугу в дом пригласила, думала договорюсь, чтобы молчал. В общем одно осталось - дождаться утра и поговорить. Надо стол накрыть основательно и самогона на опохмел.

Перд и храп продолжался, папиросы заканчивались, в доме был Бесспредел. Анюта кляла свою жизнь, злых людей и погоду. По телу шла зыбкая дрожь от храпа и перда. Начала считать и сбилась. Свет не включала, боялась сплетен соседей. Мужественно дотерпев до рассвета, просидев у стола всю ночь, она стала будить Силитера. Тот долго мычал, но сев на кровать, сказал:

– Ну что, будем бить кабанчика?

Анюта почувствовала, как что-то теплое полилось в животе и она медленно осела. Челюсть заклинило в другую сторону. Силитер деловито намотал два полотенца на ноги, надев бахилы, крякнул и подошел к столу. Выпив бутылку самогона с горла, не закусывая, изрек:

– Что-то квелая ты, Анюта, болезнь точит или слабости женские?

Завернув в тряпку кусок сала и хлеба, затолкав в карман бутылку самогона, громко произнес:

– Ну что, завтра будем бить кабанчика? – и пошел к выходу.

Было раннее деревенское утро.


ЛЕТУНЫ


Степан рос смышленым парнем и с детства мечтал стать летчиком. Мечта светилась в глазах и действиях. Книги читал только о самолетах и летчиках, любимый фильм – «В бой идут одни старики». В детстве запомнился «Иду на грозу», где экипаж ради науки шел в грозовое облако и побеждал. Часто снилось, что он за штурвалом реактивного истребителя и высоту набирает на пределе человеческих возможностей. Потный просыпался, руки были сжаты и полет прерван. Рослый, красивый и смышленый, школу закончил на отлично. Подал документы в Черниговское высшее летное училище, был принят, но с развалом СССР, училище расформировали и после полутора лет учебы, приехал домой. Это было жуткое время. Везде все рушилось. Он не находил себе места и днем слонялся по деревне, начал понемногу пить. Друзья сочувствовали, звали «Летун». Родители переживали. Директор совхоза приглашал на работу, но специальности не было и желания идти разнорабочим или на стройку – отсутствовало, да и мечта мучила душу.

Пробовал работать по найму в бригадах, но вечером грызла тоска по несбывшейся мечте. Директор, встретив на улице, уговорил уехать на три месяца в район на ускоренные курсы тракториста-машиниста широкого профиля с получением прав водителя. Уговорил. Легко окончил курсы и прибыл в деревню, где уже получили три новых трактора «Белорус», начиненных электроникой. Местные трактористы, которым было уже за пятьдесят, категорически отказывались от новой техники, говорили: – «Не по мозгам, мудрая штука, все мигает, слова на иностранном, да и директор ругает за слом трактора, а тут кибернетика – мать ее так, глухо по понятию и не нашего чердака дело. Вот Летун приехал, пусть облетывает, он самолеты изучал, небо понюхал». За неделю Летун освоил трактор, научил еще двоих оболтусов и все знали, что в поле выехало звено летунов. Деревня была довольна. Степан учил напарников Коляна и Рыгора работать на пределе, что в пахоте, что при езде по дороге. Если трактор шел на полном газу и быстро – значит летун идет на взлет на работу или на посадку в гараж.

Деревня знала, что летуны сумасшедшие и опасные, спасали кур, поросят, коров, коз и собак. Пока выяснишь – да и спрос нулевой. Рекорд – двенадцать курей в день и две Жучки при выезде на пахоту – всех научили. На жалобы председателю был один ответ: «Летуны золотые хлопцы – орлы, за всех алкоголиков план делают, а ваши куры должны во дворах быть, псы привязаны, дети присмотрены. Да и, вообще, шляться по улице надо меньше, море работы, а вы с жалобой, бездельники, а этих орлов Бог послал».

Деревенский бомж, алкаш Гриня, после последней встречи на дороге с летуном неделю сидел дома и бормотал: «Лоб в лоб – кобыла в сторону, я с телегой – в кювет, дорогу не уступил. Да они, сволочи даже не остановились, трое суток нутро дрожит, пить не могу – рвет, и чердак не думает, выдает один шум. Надо по задворкам ездить, иначе вместе с кобылой Муськой станем покойниками. Бывший парторг, правдист Карпыч, решил навести порядок, но после встречи на дороге с ведущим, неделю пил валерьянку и под язык клал валидол». Жене только и бормотал: «Демократия – мать ее так! Милицию на дороге не встретишь. Ведь так срезал меня, что сапог колесом придавил и я чмок – «жопой», а его и след простыл. Да раньше мы за это на партбюро…» И тихо говорил жене:

– Когда за калитку выходишь, посматривай - стервецы, асы.

Летуны были дружны, завгар их боялся. Трактора всегда были исправные и готовы к работе. Зарплата была приличная. Председатель дважды награждал грамотой, а главному летуну вручал самолично вымпел с надписью «Лидер». Народ стал привыкать. Бабки обсуждали, ругали, хвалили. Родители ходили довольные и по-деревенски гордые. Дед Федос в магазине говорил: «Асы, мать их так, как проедут по улице, моя Меланья с полчаса крестится на икону и икает, дом после проезда дрожит, и пес воет, как на покойника. Брал «взрослую компотину для успокоения бабки и своей души и шел домой, с оглядкой прослушивая шум тракторов».

Весна была дружная и посевная начиналась вовремя. Директор распорядился – лучшие поля для посева отдать летунам, но предварительно продисковать и т.д. В поле пошли летуны, ведущий с плугом (для дозапашки), два с дисками. Грохот стоял по улице такой, что соседский пес охрип. Почтальонша Меланья всем говорила: «Пусть в поле резвятся, пользы больше». Степан вел звено к цели и вдруг увидел, что на паханое поле выехал МАЗ и мужики собираются перекусить с чаркой. Это был бесспредел. Дав команду идти на поле, он развернул «Беларус» и пошел на таран с МАЗом. Увидев, что «Беларус» несется на машину, мужики решили, что пьян и, быстро вскочив в МАЗ, начали отъезжать, но удар был в задние колеса сильный, трактор остановился. Отъехав метров триста, мужики увидели, что трактор снова идет на них. Точно пьян, и дали газу, но «Белорус» нагнал и долбанул в задние фонари. Ехавший в машине механик по сотовому вызывал милицию и горланил, что до белой горячки напились, на тракторе гоняются за ними и что делать?

Мужики увидели, что по полю разными зигзагами двигаются трактора, значит все пьяные. Милицейский «Жигуль» с капитаном и прапорщиком, подъехав и выслушав мужиков, помчался в поле. Но Степан был в сильном ударе. Увидев «ментовку», резко подняв плуг, пошел на личный таран. Менты ошалели. Капитан кричал прапору: «Уходи, сомнет».

Прапорщик кричал: «Стреляю по колесам!» И целился в шины трактора, на что капитан орал: «Пулю не найдем, запишемся и за колесо заплатим. Уходи в лесок, форму покажем». Ускользнули в лесок, и только капитан стал выходить, а трактор рядом на предельных оборотах. Погоня по пашне за «ментовкой» была зигзагами, по нормам и законам ОМОНа. Выскочив на дорогу, «Жигуль» остановился у МАЗа, где мужики, протрезвев, дружно орали: «Наркоты, нажрались, смотри какие «фенделя» в поле выделывают». Но, увидев, что все три «Белоруса» дружно пошли на них, дали по газам, оставив милиционеров одних. Капитан дал команду прапору: «Гони в деревню разберемся, что и как? А в поле будут или трупы или службе конец».

Прибыв в деревню, капитан спросил у встречного мужика: «Чьи трактора в поле?» Мужик, Карпыч, разъяснил просто: «Это наши летуны, асы, за весь совхоз план выполняют. Все бывшие летчики, главный – капитан, и два лейтенанта. Им во время работы на дороге не стой и не мешай, сомнут. Сам директор народ успокаивает. Жизнь пришла непутевая, таких орлов небо потеряло, вот они на новых тракторах и летают. Но не пьют ни-ни. Передовики и слава бывшего совхоза–миллионера. Во всем Горбач виноват, все развалил и всех унизил. Так что езжайте к себе, посевную сорвете, по нынешним временам вас заставят пахать и сеять». Капитан, сев в машину, сказал прапорщику: «Поехали в район, посоветуемся, что делать? Ты другой дорогой езжай. Нам с тобой проблем не надо. Главное, что не пьяные, да и что в протоколе напишем, как мы с тобой драпали?» Во жизнь пошла…


БИЗНЕС, ДЕНЬГИ, ИКРА…


Андрей Беcс работал на мойке легковых автомобилей, где ремонтировал сантехнику, убирал мусор и оказывал клиентам мелкие услуги. К вечеру мог купить бутылку «самостоятельной» и немного расслабиться. Обладал холерическим характером, но избегал всяких конфликтов. При встрече всегда говорил: «Здрасте–пожалуйста», как здоровье?» Глаза всегда были мутные и тоскливые, особенно по понедельникам и средам. В понедельник приезжали на крутых машинах местные бандиты всех рангов и дело всегда имело двойной навар, а среда говорила о том, что пошла мелюзга и до пятницы заработка не было. В эти дни он придирался к женщинам мойщицам и орал: «Что воду не бережете, где вы мусора столько набрали, краны поскручивали, клиентов распустили»,– и т.д. и т.п., а потом уходил в ремзону, где, подходя давал совет слесарям. Советы были бестолковые, отвлекали от работы. Насобирав дорожную сумку матов от мойщиц и ремонтников, шел к себе и говорил женщинам: «Набрали мудаков в ремзону. Болт от гайки отличить не могут, а взятки берут. Сварщик поперечную тягу приварил к кузову и говорит, что так и надо. «Сундуки титулованные». В покрасочном шпаклюют неправильно, надо вручную, а они машинкой. Моторист двигатель разобрал, а поршня не переписал, не специалисты, а дебилы. Бутылку «самостоятельной» от «взрослой компотины» не отличают. Пьют все подряд. Надо технику изучать, «бабки» сшибать с иномарок, там мозги надо иметь, а они серую массу имеют. Вот Иван-дурак и забулдон, а на замене масла «бабки» стучит, как дятел. Там недольет, там не заменит, там подольет, а остаток всегда есть, крутому и всегда пожалуйста и с превеликим удовольствием «капуста», а «зелень» в портки. Женщины молчали, зная, если завелся, то меньше, чем на штуку баксов прибыли не остановится».

Мысли плыли легкие и прибыльные, жизнь становилась веселая и Бесс деловито говорил: «Надо уходить на вольные хлеба и «стричь» батву, особенно с бритоголовых и крутых – там закон и порядок. Они тачку на яму, я им категорический привет и за дело. Шуршу в чистоте и семья в перьях и пуху. Можно и «краковской» с икоркой, а о «самостоятельной» можно и повременить, в завязку уйти… Ключ в карман и «здрасте-пожалуйста», что желаете? Сей момент и извольте соточку-две «зеленых» – факт».

Была среда и запаса хватило только на «фруктозу». Заглотив на одном вздохе и небрежно бросив «пустяк» в мусорный ящик, Бесс стал блаженным и мысли потекли мягкие нежирные. Для начала финансового благополучия решил стащить у женщин три флакона моющего шампуня, пасту, пару перчаток и большую поролоновую терку. Решительно прошелся по знакомым заначкам в ремзоне, собрал пятнадцать бутылок «пустяка» и с двумя сумками направился в ближайший «Утес», где обменял «пустяк» на «взрослую компотину» и сырок. Бизнес пер нагло и основательно.

Рабочий день шел в закат, темнело. Рассредоточив половину «взрослой» по желудочно-кишечному тракту, Бесс зашел на КТП к Анатольевичу и изрек: «Здрасте - пожалуйста, как жизнь?»

На что Анатольевич ответил: «Мужики уговорили десять бутылок фруктозы и ушли в направлении «Утеса». Бесс изрек: «Мелкота и шибздики, мозги «зеленые», вообще «дятлы» с сотрясенными мозгами. Под ногами «зелень» и «капуста», а они фруктозу глушат. У меня дела конкретные и понятные. Надо хранить мозги в понятии и не шебуршать».

В это время подъехал «Фольксваген-Мультивен» и молодой амбал изрек: «Мужики, выручайте. Еду в Минск, а лампочка загорелась. Масло срочно заменить надо, а я в «чистяке», при галстуке. «Зелень» налом и конкретно».

Бесс мгновенно произнес: «Сей момент, конкретно три-пять минут, и лети родной с музыкой. Мигом схватив пожарное ведро, изрек: «Мы иномарки знаем, только к нам приезжают. Жалоб ни-ни, только и «сыпят» лишнюю десятку за качество». Мужик довольный изрек: «За скорость и качество наброшу». Бесс лихо схватил ведро и стал загонять машину на яму. Командовал четко и громко. Снизу послышалось, как течет масло, а Бесс рассуждал: «Что значит Европа, все рассчитано, все продумано и экономно. Качество и гарантия. А у нас масло – дерьмо, двигатель – кастрюля, каждый день подливай. А здесь конкретно и правильно».

Удивленно посмотрев, что из двух пробок вылилось очень мало масла, Бесса изрек: «Запад – все продумано», – и вылез из ямы. Взял у мужика емкость с маслом, подумал, что тут на три машины хватит, значит, крутой оборот дела. Сосредоточенно начал искать крышку, куда заливать масло и, еле отыскав, начал заливать. Через мгновение горловина оказалась полной. Закрыв крышку и сняв емкость Бесс крикнул мужику: «Все, «чых-пых», гони расчет». Получив двадцать зеленых изрек: «Заезжай, если что, спроси Бесса, любой случай мною решается мгновенно»,– и направился к выходу. Водитель запустил двигатель и дал обороты. Неожиданно раздался мощный хлопок, и все лампочки на приборной доске засветились красными огнями. Запахло гарью. Ошалело выскочив из машины, мужик заорал: «Е-мае, кранты, где этот идиот»…и, в три прыжка схватив Бесса за шиворот произнес: «- молись «мудак», кастрировать буду, ты че сделал, кретин?» Двигатель заглох, стало тихо.

– Не шуми, я знаю, что делаю. Тут сложная проблема, видимо у тебя машина больна больше, чем ты думаешь. А масла вошло чуть-чуть, потому что в иномарки заливают масло качественное и надолго. Надо смотреть»… Мужик чертыхаясь произнес: «Посмотри, брат, ехать надо, бизнес не ждет, а тут такая беда». Бесс решительно спустился в смотровую яму и, увидев все залито маслом, произнес: «Е-мае, ты че наделал, я тебе как человеку чики-пики сделал, а ты двигатель в обратную сторону завел. Тут на стольник работы, а меня дома ждут, я в истоме, время позднее, жди утра, сдашь в ремонт и получишь исправную ездовую, а я баб запрягу и за пять «зеленых» отмоют все». Мужик обещал добавить полста, на том и сошлись. Открыв капот Бесс увидел, что заливная крышка масла сорвана и понял, что слил масло с другого агрегата, но только не из двигателя. Это увидел и мужик и злобно прошипел:

– Ты чмо, какую сливную пробку открывал, где моя емкость с маслом?

–Две нижние пробки открутил и слил, видимо мотор был перегрет или его заклинило.

– А у тебя мозги придурок не клинят, что мне делать, я утром должен в Минске товар получить из Москвы. Идиот, или делай или молись.

– Нахера покупать такой сложняк с прибомбасами, права есть, а ума нет, что где горит. Может масло и менять не надо было.

Удар в живот возвратил Бесса к истине. Он мгновенно понял, покалечит, и отберут валюту. Нырнув в яму, деловито изрек:

– Заводи!

Мужик запустил двигатель, который стал работать лучше, лампочка не горела красным. Через минуту Бесса уже не было. Мужик вытирал масло, матерился и говорил Анатольевичу:

– Где ты этого идиота нашел – на что тот спокойно ответил:

– Ты сам с ним договаривался, а идиотов полный автопарк.

Машина медленно уехала из ямы автопарка. Была ночь. Утром Бесс рассказывал Анатольевичу:

– Во деловой, купил тачку за крутые бабки, а как масло менять и что за лампочка горит, не знает. Темнота. У нас Иван-битый череп и алкаш и тот знает. А он нет. Два дня Бесс ходил по парку и рассказывал о том, что за пять минут заработал двадцать зеленых и ему давали еще сто, но он спешил домой, договорились, что через три-четыре дня он позвонит или приедет.

Утром, третьего дня к проходной медленно подходил Бесс, держа ладонь на правой стороне лица. Правая сторона лица было синяя и опухшая. Сменный механик, еврей Валик, со страхом спросил Бесса о том, что случилось?

Бесс, еле открыв рот произнес:

– Иду на работу, все по уму, вдруг резко останавливается машина, выскакивает мужик и как двинет мне в глаз, я из вертикалки в пляжное состояние, искры, темнота, боль. Второй удар в пах и я потерялся. Беспредел, куда менты смотрят, до удара увидел – вроде машина крутая и серая.

– Так в милицию звони.

– Звони, не звони, а отзвонил хорошо. Глаз писец, яйца гудят, приедет еще и за убытки вломит. Что за болты я выкрутил, не помню, болтов там много было, видимо, не те крутанул, да и масла вылилось мало…

Ощупывая лицо, и левой рукой держась за ширинку, изрек:

– И на хера я полез под машину, бизнес, деньги, икра… Тут на ремонт чердака и на лекарства две зарплаты не хватит. Бесс медленно пошел в медпункт к врачу Семенычу. Валик философски изрек:

– Не твоя планида, не трогай телескоп…