Неприкаянные сборник рассказов Москва 2010
| Вид материала | Рассказ |
- Макс Фрай Чайная книга, 3047.43kb.
- Сборник рассказов «Зов Припяти», 4748.25kb.
- Название книги: Сборник рассказов, 5289.03kb.
- Название книги: Сборник рассказов, 5289.57kb.
- Дорогие читатели, этот сборник рассказов написан участником афганской войны, простым, 3036.56kb.
- Муравьева, И. Ляля, Наташа, Тома : сборник повестей и рассказов / И. Муравьева. М.:, 111.19kb.
- Тема: «Что я люблю», 134.73kb.
- В. Н. Ибукова Учитель татарского языка литературы, моу "Тукузская сош", Вагайский район, 68.64kb.
- Или что с нами происходит?, 37.03kb.
- Сборник тем научных работ для участников научно-образовательного соревнования, 2003.14kb.
– Он умер, – спросил черта Иван?
– Да, как говорят, сгорел на боевом посту. Ты удивлен? Смерть для него, как избавление от мук земных. Ему уже не надо спешить, и присмыкатся, воровать и притворятся, его сгубили деньги и алчность. Для кого-то он был хорошим, для иных «паскудным», но он жил так как мог, пусть не всегда честно. Поверь мне, он никому не нужен, в погоне за деньгами, он перестал чувствовать и понимать. Радость и любовь, заменили жадность и величие, и наказание пришло. Тебе жалко его?
– Нет.
– Вот так и остальным. Вспоминают худшее, вслух произнося лучшее, а внутри пусто, жизнь продолжается. Еще один или десяток, мимолетная печаль, а дальше будни, погоня за деньгами и славой. Если солнце светит так же, значит все будет, как и прежде, а то что кто-то уже не видит его, списывают на судьбу. Хорошее доброе вечное, – усмехнулся черт, – что может быть вечным? Подумай. Любовь? Нет. Человек? Тоже нет. Вера? И это не так. Все это – привычки, внушения, комфорт, а главное – выбор. Человек выбирает где лучше, пытаясь сохранить себя и свое потомство и ему глубоко безразлично с кем он, когда и где будет. В нем заложена разрушительная сила, которой он не умеет пользоваться. Он строит дом для себя, не нуждаясь в нем, и не помогает построить соседу, который терпит нужду. А почему? Ты возразишь мне и скажешь, что так не бывает. А ведь за любую услугу человек вправе рассчитывать на ответ. Иногда обстоятельства заставляют его быть меценатом, и лишь единицы действительно бескорыстны и чисты. Знакомства, связи, деньги, возможности – шелуха за которой нет семени. Пустая никчемная жизнь, стрессы и единственная заноза в голове – не отстать бы от других успешных законодателей моды. Он может заучить темы для бесед, может научиться с первого взгляда казаться не глупым, но стоит заговорить и становиться понятно – перед тобой гордыня, тело полное жадности и эгоизма. Пунктики, вопросики, подлость и ограниченность. Желаемое и возможное, вечное несовпадение и умственный тупик, причиняющий жестокую боль и, зарождающий злость. Не бывает исключения из правил – правила создаются для исключений.
– Ты всегда такой задумчивый?
– Иногда.
– Тебе плохо со мной, – спросила Ира, взяв Ивана за руку.
– Не знаю.
– Я понимаю, – сказала она, – плохое настроение, усталость. Сегодня ты другой, молчаливый и сдержанный. Неужели, только ночью ты бываешь страстным и откровенным?
– Тебе, это не нравится?
– Оставайся всегда, таким как есть.
Они сидели в парке, на скамейке, в тени большой акации.
– Представляешь, я ничего не чувствую, – промолвил Иван, в задумчивости. – Во мне какая-то пустота похожая на тихую безмятежную осень. Все ровно без переживаний и эмоций. Так бывает?
– Это пройдет, – ответила Ирина. – В каждом из нас, есть нотки грусти, главное, не поддаваться им и верить.
– Во что?
– В то, что мы не стоим на месте, и будет праздник. Неужели ты так сильно разочаровался в жизни?
– Мне кажется, что я пустой зануда с которым даже общаться не интересно.
– Ты хороший, ты даже не представляешь какой ты, – сказала она, поцеловав его в щеку.– Поцелуй меня, – прошептала она.
«Нет, – подумал он, – я холоден и безразличен, мне хочется большего, и поцелуй для меня обуза».
– Тебе власти и признания подавай, и все на одном блюде, – сказал черт. – Тебя не устраивает сонное царство из розовых плюшей и «рюшечек»? Ты решительный и злой «динамик», для которого, перемены, или новые чувства, как глоток свежего воздуха. Она понимает это, поэтому не торопиться. Ваши отношения сложные и односторонние, каждый из вас видит только свою цель. Для тебя это норма, а для нее – психологический стресс. Она прикидывается что любит, а ты видишь только ее тело. Кому-то достаточно и этого, но она пожертвует многим, чтобы тебя «охмурить». Ты не поймешь, потому что не можешь, а она промолчит, потому что знает о чем.
– Пойдем сегодня в горы, – предложила она, положив, голову ему на плечо. – Я присмотрела одну небольшую горку, – улыбнулась она.
– Идем, – безразлично ответил он, – только переодеться надо.
Крыша мира, безмолвное пространство величия и красоты. Новичкам все вершины кажутся Джомолунгмой. Многие стремятся к вершинам, но покоряются они не всем. Голубое небо в белых облаках, кажется, что до них можно дотянутся рукой, оно так близко что чувствуешь его запах. Цветы, полынь, немного влажный и прохладный ветер будоражит все тело, кажется что ты заново рождаешься на свет. Оттуда сверху, суета – внизу, безысходность калечащая душу. Есть что-то в этом трагическое. Быть довольным и счастливым – значит ощущать гармонию, быть свободным и веселым, значит отрицать общество, его ничего не волнует. Дни проходят в спячке и безумстве, водка заменяет человека, а он становится рабом. Природа без человека выживет, а вот он без нее – нет.
Подъем давался им нелегко, но они упорно шли к вершине невысокой горы.
– Хорошо, что мы додумались поменять сандалии на кеды, а то сейчас бы карабкались безрезультатно, – улыбнулась Ира, присев на огромный валун. – Устроим привал на десять минут, садись рядом, – сказала она, протягивая ему руку.
Иван подошел к валуну, достал из кармана шорт небольшую плоскую флягу и сказал:
– Много пьешь, не дойдешь, поэтому предлагаю по глотку.
«Вода, живительная влага, без которой смерть. Она же, причиняет вред, она же губит нас, –подумал Иван, отпив глоток».
– Посмотри какой прекрасный вид на город, и море тоже видно, – восхищалась Ирина.
– Да, – сказал Иван, – чувствуешь себя почти богом.
– Это мы еще не взошли на вершину.
– Представляю, что будет там, – обернувшись и посмотрев на гору, сказал Иван. – Там уж точно до бога рукой подать.
– Нет, Ваня, нам до него не дотянуться, – сказала Ира. – Нам, земным, хотя бы эту горку покорить.
– Значит, ставим перед собой реальные задачи.
– А вот здесь ты прав, – сказала Ирина. – Летать в облаках в наше время трогательно, конечно, но не надо забывать о реалиях.
– О чем это ты?
– О том, что в жизни человек зависим от многих обстоятельств.
– Только не надо об этом, – усмехнулся Иван. – Надоело напоминать себе, какой я бестолковый, если не верю в обстоятельства.
– Ладно, – кивнула головой Ирина, – может оно и так. Мы создаем себе проблемы и сами их героически преодолеваем.
– Именно так, а не иначе.
– Мы знакомы несколько дней, – в задумчивости промолвила Ирина, – а я уже разглядела в тебе решительного человека.
– Наверное, ты ошибаешься, – улыбнулся Иван, обняв ее за плечи.
– Нисколько, – сказала она и поцеловала его в губы.
«Такое приятное ощущение, – подумал Иван, – теплое и нежное одновременно, даже «мурашки» побежали по коже».
– Это еще что, – шептал черт, – ты за «сиську» ее прижми, посмотришь, что получится. Бабы они ведь как страстные объятия понимают, а холодные их отталкивают.
– Знаешь что, специалист по женскому полу, отвали на «пол штанины» и не мешай зарождающемуся чувству.
– Какой там, одна выгода, – засмеялся черт, – она тебе ради денег нужна и ты ей кстати тоже. Ты думаешь, «какая прекрасная пара», а я тебе скажу – замучает она тебя до крайности, а сама и не заметит – был такой, а потом сгинул. Что, не так что ли? Баба сходит с ума по-настоящему от высокого мужественного серьезного мужчины. А ты кто? Ошибка природы – вот ты кто. Если бы я, не пил бы «горькую» в подсобке родного магазина и размазывал сопли по носу, оплакивая горькую свою судьбу.
– Я без твоей помощи стал другим, – огрызнулся Иван.
– Какие мы самостоятельные, посмотрите, просто «олигарх». Давно пятки отмыл, прежде чем в культурное общество попал? Молчишь, «засранец»? Думаешь со мной можно не считаться? Сейчас увидишь, к чему приводит упрямство.
Иван, дернувшись всем телом, как от электрического разряда, оттолкнул от себя Ирину, поднялся и отошел в сторону.
– Что с тобой, – недоумевала она. – Тебе больно?
– Зачем ты ко мне привязалась, как «банный лист», все ходишь за мной, в любви объясняешься. Что ты от меня хочешь? – злился Иван, сжимая кулаки.
– Ваня, как ты можешь, – всхлипнула Ирина. – Я не хотела тебя обидеть, что с тобой произошло?
По ее щекам катились маленькие слезинки, руки затряслись, и она не выдержала. Ее громкий крик ударил по нервам, и они задрожали, словно лист на осеннем ветру.
– За что ты так со мной? Я люблю тебя!
Он выдержал паузу, и, не шелохнувшись, стоя к ней спиной, сказал:
– А я тебя нет. И вообще, посмотри на себя, какая из тебя принцесса, больше, чем на служанку, не подходишь...
– Что ты говоришь? – кричала она, обливаясь слезами. – Ты скотина! Ты урод! Как ты мог так поступить со мной. Ты мерзавец!
– Мне наплевать на тебя, – спокойным ровным голосом сказал Иван.
– Ты подлец!
Ее тело дрожало от негодования и обиды. Ее оскорбили и унизили, а она покорно принимала шлепки от человекаминуту назад, в котором была почти уверена.
– Посмотри на себя, увядший цветочек, неужели ты думаешь, – говорил Иван, – что я на самом деле полюбил тебя? Ерунда все это.
Она тихо плакала, закрыв руками лицо. Он был не пробиваем ему жалость не нужна, пусть кто-нибудь другой, а не я, – думал он.
«Вот так вот «чувак», – смеялся черт, понял кто в жизни хозяин, не сомневайся, после такого трудно получить прощение, но я помогу».
«Что со мной, – думал Иван, почувствовав некоторое облегчение. – Почему я сорвался, в чем дело?» «А дело в том, что ты можешь любить, – смеялся черт. – Видишь, она уходит от тебя в слезах, и вернуть ее будет не просто, нужно очень сильно постараться». «Но я не хотел этого», – ужаснулся Иван своему поступку. «А ты неволен над своими чувствами, у тебя их нет, – сказал черт».
В полумраке, при свете настольной лампы, она лежала на кровати, отвернувшись к стене. В ее гостиничном номере, был полный «раздрай». Вещи и посуда раскиданы, телевизор перевернут, а кусочки, от разбитого телефона, хрустели под ногами Ивана. Он прошел в комнату, сел на полу возле кровати и шепотом сказал:
–Прости меня, если сможешь. Сам не знаю, что на меня нашло, затмение, какое то, не понимаю. Выдержав недолгую паузу, он продолжил говорить, в полной тишине.
– Как будто кто-то заставляет меня, говорить гадости, но это не я, на самом деле все не так. Да, я долгое время жил без женщины, и мне не знакомо чувство любви, но я не каменный, поверь мне. То, что произошло, это ошибка, я не такой. Я подлец и негодяй, ты права, нельзя любить такого «изверга», это мука. Просить жалости и сочувствия, для меня оскорбительно, я очень гордый человек и не прощу себе. Не знаю, как вымолить прощение у тебя, но я буду стараться».
Ирина, перестав плакать, молчала, внимательно слушая Ивана. Она думала сейчас об одном, нужно сделать вид, что я его простила, только все это, должно выглядеть, правдоподобно.
– Простить,– тихо прошептала она, значит, покорится, и показать что ты слабая, а нет, значит растоптать свою любовь. Сердце разрывается, а душа страдает. Готова ли я, принести себя в жертву, ради тебя? Молчишь? Если ты будешь мучить меня всегда, я не выдержу. Первые дни знакомства, продолжала она, кажется, вот оно счастье твое, а в действительности, так не бывает. Что в тебе такого, чего нет в других, повернувшись, и пристально взглянув на Ивана, спросила Ира. Успех, интеллект, красота, эрудиция? Не могу разглядеть, чем ты хорош? Пока, я не увидела в тебе ничего. Господи, дай мне совет, как поступить в тяжелую минуту!
Иван, молча сидел у кровати и смотрел в пол.
«Хорошо трезвонишь «смерд», складно у тебя, получается, хихикнул черт. Никуда не денется, пусть хоть сто раз, к богу обращается, не услышит он ее. Грешников не слышат, пусть хоть лоб, в кровь разобьет. Она молиться, спросил Иван у черта. Пытается понять, зачем ты обидел ее, и кое-что другое. Что, другое? А ты не молчи, давай гни, без остановки, тогда подействует, не обращая внимания на вопрос Ивана, – сказал черт».
«Мои чувства к тебе, настолько велики, говорил Иван, что сердце не выдерживает тоски. Я минуту без тебя, а мне кажется вечность, я засыпаю, а во сне, являешься ты, и я счастлив. Знаю, ты можешь не верить мне, но как доказать свою любовь, я не знаю. Хочешь, я поднимусь на крышу гостиницы, и прыгну вниз? Хотя нет, это глупо и банально, мы же не школьники. Если ты примешь мою клятву, то я присягаю на верность тебе, длинною в земную жизнь. Что бы ни случилось, я буду с тобой! Всегда, в радости и горе, будни, и праздники, верность до конца, хочешь? Поверь мне, бывает с каждым, но выздоравливают не все. Я понимаю, как тебе трудно принять решение, но прошу тебя, поверь мне. Вот увидишь, человек может стать другим, в любом возрасте, я буду стараться. Ты для меня жизнь, а я изгой, ты светлая и чистая, а я грязный и недостойный, если сможешь, прими такого как есть, со всеми достоинствами и недостатками. Знаю, трудно поверить, но хоть один раз, возможно. Дай мне шанс, и я, не упущу его, я буду бороться за свою любовь. Я люблю тебя! Нежный мой «человечек», солнышко ясное, моя душа трепещет, я не смогу без тебя.
– Ого выдал, даже немного перестарался, –хихикнул черт. – Такое «загнул», что я не прочь тебе отдаться без раздумий и печали.
– Не мешай мне, – сказал Иван, – она еще не ответила.
– Да куда она денется, бросится тебе на шею и все простит оптом, – засмеялся черт. – Ты еще слезу пусти и расскажи про трудное детство, а потом добавь невинности и обвини ее в непонимании и злом характере.
– Зачем?
– Чем больше «соплей» и сочувствия, тем короче путь, к оскорбленному телу. Она заставит тебя выжать из себя все до последней капли, а ты не сопротивляйся, говори то, что она хочет услышать, я помогу. Если очень противно, смотри в пол, но когда о любви – только в глаза.
– Это всего лишь слова, а женщины и любят за то, что их называют ласкательно, такие они существа, приземленные.
– Скажи ей, что она единственная и неповторимая, – говорил черт, – и она за тебя в огонь пойдет.
– Чушь, – сказал Иван, – неужели на такое «ведутся»?
– Бегом и вприпрыжку, ведь каждой хочется быть для кого-то единственной, даже «бомжихе» с вокзала, и той приходят во сне принцы и хорошие мужики. Только вот запросы у всех разные. Продолжай наступление, – сказал черт, – крепость должна сдаться.
– Единственная радость в моей никчемной жизни – это ты, – продолжал говорить Иван. – Ты единственная и неповторимая, самая любимая больше жизни. Я умру, если ты отвергнешь меня, нет смысла, а отчаянье слишком велико. Печаль огромная, темная тоска, вот все, что останется во мне. В таком состоянии долго не выдержу, накажу себя!
– Думаешь сумеешь прожить с чувством вины, ошибаешься.
– Пойми, мои чувства открытые и светлые, я люблю тебя! Поверь, единожды, ты не пожалеешь! Все, я вычерпан до дна, мне нечего больше сказать тебе. Свою любовь к тебе я буду беречь, до последнего вздоха.
«Красиво, мои аплодисменты, твой эгоизм прогнулся и выкрутился, теперь можешь вставать и уходить, она простила тебя, – сказал черт. – В будущем ты сможешь вить из нее веревки, а сейчас дай ей остыть, прийти в себя, хотя можно закрепить все дело сексом, я не возражаю. Она этого хочет, и это понятно, глина в руках мастера размякла, стала податливой и послушной».
Она не плакала, ее сердце переполняла любовь. «Как я могла, вот так, сразу отказаться от него. На самом деле он лучший, я никогда не слышала таких слов, подлец не способен на такое. Черствая душа и грубые мысли, такой человек, не сможет открыться. А он действительно любит меня, я слышу и чувствую. А как же обида? Да бог с ним, у меня нет сил, справится с собой, пусть будет все как есть». Она повернулась, взяла его за руку, потянула к себе на кровать, обняла, и нежно поцеловала в губы.
– Я хочу тебя, – прошептала она.
Страсть, эмоции, печаль и обиды, любовь и ненависть, все выплеснулось на них сразу, в одно мгновение, прикосновения тел. На излете, подстегиваемый желанием, Иван оказался в море любви, с головой. Еще, еще раз, одно прикосновение, один поцелуй, легкие толчки и ощущение восторга. Что-то невидимое сжимается внутри, а потом выстрел. Приятные, теплые волны, разливаются по телу, и сердце успокаивается. Становится легко, и приятная усталость, опускается на плечи. Как будто все вновь, с начала, и нет груза прошлого. Уставшие и счастливые, обнявшись, они лежали на кровати.
– Я знала, что такого как ты когда-нибудь встречу, – сказала она, поцеловав его руку.
– Я благодарен тебе за то, что смогла простить, – шептал он ей на ухо. – Ты самая красивая женщина!
– В мире?
– Во вселенной, – ответил он, целуя ее в губы.
– Я очень рада, что все плохое осталось в прошлом, а у меня есть ты. – Она обнимала и целовала его тело. – Мои губы, – шептала она, – нос, глаза, лоб. Каждая черточка, ты мой!
Он целовал ее в ответ, повторяя за ней, каждое слово.
– Ты моя звездочка, – шептал он, – близкая и желанная, родная и милая сердцу моему!
«Все достаточно просто, – грубый голос черта вмешался в ощущения Ивана. – Жеребец «дрюкнул» кобылу, скинул напряжение с копыт и пошел пастись на травку. Ему хорошо, он чувствует себя молодцом, так сказать, великим среди недостойных, и кобыле неплохо, – засмеялся черт, – «осеменили» ее родимую. Природа, и ни какими словами не замажешь инстинктов. Но ты был хорош, мне понравилось, особенно скачки. Что молчишь?» «А у меня, кроме физиологии и притворства, внутри ничего, –ответил Иван.» «Правильно, а как еще, сунул, вынул и пошел, вот и вся любовь, – сказал черт. – Готовишься к подвигу долго, а совершаешь быстренько, никаких парадоксов, только «естество» и животные страсти. После того как, кто-то начнет жрать, а кто-то мечтать, все естественно и понятно. Она радуется глубине проникновения, а он, длине желания, вот такая геометрия выходит. Неудовлетворенное тело презирают, а победители не плачут. Немного «наив», в ожидании чудес и любви, с виду добрая и хорошая приветливая и ласковая. Она ждет от жизни волшебства, понимания и гармонии. В меру «блудлива» и старательна, почти во всем честная и симпатичная. Она готова на жертву во имя безответной любви и не понимает, что мир жесток», – монотонно бубнил черт. «Выходит что я, – сказал Иван, – сталкиваюсь в своей жизни с чистым и красивым, измазываю все «дерьмом», не жалея чувств и людей. Ты делаешь из них монстров, которые не ощущают, а только подчиняют себе. Они перестают сочувствовать и переживать, им безразлично будущее и прошлое, они довольны только собой, самоуничтожение – вот что ты закладываешь в них. После общения с тобой для них нет идеалов, они мертвы для окружающих и живы для себя. Боль и страдания, растерянность и непонимание, на поцелуй в ответ пощечина, на ласку – грубость. Ты используешь их в своих интересах, растаптывая личность и не ждешь прощения, понимая, что несешь в себе только зло и безразличие».
– На самом деле я не такой, – сказал Иван. – Во всем виноват ты! Не было тебя, и я, был другим.
– Каким, вспомни, кем ты был? Без веры, дикие пьянки, одиночество, безразличие, хочешь сказать, что я тебя таким сделал. Ты сам выбрал свой путь, а я появился потом, когда ты уже был не в силах совладать с собой. Да, тебя унижали и оскорбляли, и ты не прощал, ты «вызверился», а если бы простил, жил бы иначе, без меня, свободно и легко. С открытой душой!
– Значит, все мои беды, только во мне, и винить некого, – сказал Иван, – а как же обиды?
– Вот в этом и есть твоя «кабала», жил один и подохнешь в одиночестве. Замкнутый в себе, закрытый для любви, недоступный и злой – ты достоин только черта, то есть меня. Страх перед ответственностью и ложь перед собой, лабиринт, из которого нет выхода.
– Но ведь так живут многие, даже хуже, – сказал Иван.
– Это не значит, что ты, должен или будешь, жить как они, ты же сам об этом говорил. Теперь ты будешь добиваться успеха, и никаких переживаний, железный расчет.
Иван стоял в ванной под душем, и прохладные, упругие струи воды, больно били по коже.
– Какая я мерзость, чудовищное создание, пользуюсь людьми, принося страдания и разочарование, – думал Иван, – сволочь, зачем мне жить.
– Смерть надо заслужить, выстрадать и понять, а просто так, – усмехнулся черт, – не получится. Совершишь маленькое зло – будешь мучиться всю жизнь, а большое – получишь взамен удвоенное. Думаешь, несчастный случай происходит сам по себе, нет, это наказание в ответ на зло. Люди говорят, что молодые и честные умирают раньше, неправда, они такие же грешники, но есть одно отличие, они «сжигают» себя изнутри, не ощущая запретов и барьеров. Жизнь без «тормозов», на полную педаль, до железки, до ломоты в костях и жуткой боли во всем теле, до беспамятства и безысходности, до бешенства и непонимания окружающих и чувства полного познания простых и сложных вещей. Сгусток нервов и эмоций, непокорность и непохожесть загоняют в угол, отбирая надежду. Не хотят жить как все, не умеют притворяться, плюют на условности и берут сразу и все, порой не в силах вынести столько много радости и горя. А ты не достоин, ты пустота, наполненная безразличием, – сказал черт, – но и таким, как ты, везет. Тебя, даже такого «сволочного» полюбили, а ты не можешь!
– У меня нет уверенности, что я смогу…
– У тебя теперь, – перебил Ивана черт, – ничего нет, кроме одной дороги – по трупам к вершине. Ты дойдешь, многое познаешь, но навсегда останешься холодным и мерзким, даже для себя самого.
– Я не хочу этого, – сказал Иван.
– Это от тебя не зависит, не дергайся, а то будет хуже, чем в аду, – пригрозил черт.
Внезапная и острая, как игла, боль ударила в затылок. Иван схватился руками за голову и присел. Следующий удар был еще сильнее, по всему телу, и он, не выдержав боли, упал.