Егальные партии, которые от­стаивали существовавшие в России политические, экономические, со­циаль­ные, духов­ные, религиозные, бытовые устои общественной жизни

Вид материала

Документы

Содержание ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ: КРИЗИС И КРАХ ПРАВЫХ ПАРТИЙ (1915 – 1917 гг.). СУДЬБЫ ЛИДЕРОВ И РЯДОВЫХ УЧАСТНИКОВ ПРАВОГО ДВИЖЕНИЯ ПОСЛЕ ФЕВ

Подобный материал:

• Методические рекомендации по ранней профилактике наркомании и токсикомании в образовательных, 232.08kb.
• Года». Заявка-анкета на участие в номинации конкурса профпризнания «звезда подмосковья», 60.59kb.
• Хафизова Салима Назимовна Тема урок, 39.01kb.
• Эти победы охватывают различные эпохи истории России, раз­ные стороны жизни государства, 122.56kb.
• Политические организации и движения, 344.33kb.
• Примерная программа дисциплины «Физическая культура», 474.71kb.
• Вопросы для подготовки к экзамену по дисциплине «Безопасность и управление доступом, 54.31kb.
• С. А. Мель­НИ­чен­ко ген­ДЕ­РО­ЛО­гия и фе­МИ­НО­ЛО­гия учеб­но-ме­то­ди­че­с­кое по­со­бие, 1401.93kb.
• Лекция Политические партии и общественно-политические движения. Группы интересов, 315.64kb.
• Германские политические партии в процессе и после объединения германии: механизмы конкуренции, 2473.69kb.

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ: КРИЗИС И КРАХ ПРАВЫХ

ПАРТИЙ (1915 – 1917 гг.). СУДЬБЫ ЛИДЕРОВ И РЯДОВЫХ УЧАСТНИКОВ ПРАВОГО ДВИЖЕНИЯ

ПОСЛЕ ФЕВРАЛЯ 1917 г.

Как уже говорилось, некоторое оживление в рядах правых наблюдалось в 1914 г. Однако в силу обстоятельств военного времени именно на 1915 – 1917 гг. приходится общий спад правого движения и резкое сокращение числа членов организаций. Тем не менее, правые продолжали свою партийную деятельность.

Во время войны деятельность Воронежского отдела ВДСРН шла на убыль. Союзники потеряли доступ к помещениям технического учи­лища, так как Н.Н. Пан­те­ле­евский с 1 августа 1915 г. был «уволен в отставку без предупреждения»¹. Воз­можно, что причиной отставки был его возраст (64 года), а не по­литиче­ские убеждения. Однако это, несомненно, отрицательно повлияло на положение ВДСРН в Воронеже.

Жандармы так оценивали дея­тельность этого отдела в указанный пе­риод: «Организация имеет свою небольшую библиотеку, но таковая заклю­чает в себе литературу, изданную преимущест­венно главным СРН (имелся в виду Главный Совет ВДСРН. – В.Р.). Деятель­ность библиотеки теперь также ни в чем не про­является. Организация устраивает свои собрания: еженедельно по субботам собираются члены совета и раза четыре в год устраиваются общие собрания; те и другие происходят в помещении Союза русских женщин. Район деятель­ности организации ограничивается исключительно г. Воронежем и его бли­жайшими пригородными слободами Ямской и Троицкой»². Там же при­во­дились сведения о руководящем составе организации: «В настоящее время во главе этой ор­ганизации стоят следующие лица: председатель - Рафаил Митрофанович Кар­цев; секретарь - Николай Никитич Пан­телеевский; членами Юлий Иг­натьевич Кошутский, Петр Андреевич Кутепов, его жена Варвара Ивановна Кутепова. Пантелеевский и Карцев, а равно и супруги Ку­теповы пользуются авторите­том среди членов организации и последние безгра­нично им верят, как людям монархически глубоко убежденным, каковы они, по от­зывам большинства, в действительности и есть. Кошутский также вне всяких по­доз­рений, но так как часто болеет, то его меньше видят и знают»³. Жандармы оценивали воро­нежских монархистов как людей глубоко пре­данных идеям Союза: «Лиц, со­стоящих в организации не по убеждениям, а в целях каких-либо личных рас­четов, пока не замечено… О каких-либо предосудительных или сомнительного свойства действиях со стороны, как всей организации, так и отдельных ее чле­нов никаких сведений не добыто и слышать о таковых не прихо­дилось»⁴.

Большой удар по правому движению в Воро­нежской гу­б. нанесло прекращение в 1912 г. издания «Живого слова» и в 1913 г. «Воро­неж­ского края». Вероятно, при­чинами закрытия были прекращение их фи­нанси­рования (из-за провала избирательной кампании 1912 г.) и отъезд В.А. Бер­нова в Петербург. Черносотенцы пытались убедить власти в необхо­димости собственного печатного органа, отправ­ляя в МВД послания вроде нижесле­дующего: «Местная печать революцио­нирует школу; необходим пра­вый ор­ган; предупреждаем. Союз Русского Народа»¹. Авто­рами телеграммы, по данным ВГЖУ, были Н.Н. Панте­леевский, Р.М. Карцев, служащий Казен­ной па­латы П.А. Кутепов и его жена - библиоте­карь отдела².

Союзники адекватно оценивали свои силы. В жандармском донесе­нии говорилось: «Настоящее политическое положение страны члены ор­гани­зации считают не только серьезным, но и весьма опасным, ме­жду тем в связи с сим никаких решений и шагов в своей деятельности пока не намечают. Члены организации и главные ее руководители сами сознают, что организация ника­кого влияния на местные общественные круги и вообще на население не имеет»³. Митрофано-Георгиевский отдел ВДСРН в 1916 г. насчи­тывал всего 46 человек, из ко­торых активными были 15 - 17 человек⁴. Причем, по све­дениям ВГЖУ, две трети состава организации не посещали даже общих со­бра­ний⁵. Деятельность ряда отделов ВДСРН (в Новохоперске, Бутурлиновке, Бобровском уезде) к февралю 1916 г. прекратилась⁶. Нам неизвестно, почему в жандармских донесениях вообще не были указаны два отдела в Никольском. Возможно, что они прекратили свое существование к 1916 г. Не исключено, что в связи с вой­ной и внутриполитической обстановкой полиции и жандармам было не до наблюдения за проправительственными организациями. Вероятно, что большинство активистов ВДСРН было мобилизовано в армию.

Несмотря на спад правого движения, правые и в годы войны пытались активизировать свою деятельность путем проведения съездов и совещаний. Воронежские черносотенцы участвовали во Всерос­сийском съезде пра­вых в 1915 г. в Нижнем Новгороде. В агентурных сведе­ниях ВГЖУ о СРН говорилось, что Р.М. Карцев присутствовал на этом съезде. В работе съезда принимали участие «помирившиеся» Н.Е. Марков и А.И. Дубровин⁷. Основным вопросом съезда была государственная оборона. Черносотенцы требовали: «1) удалить из армии евреев, немцев, революционеров из русских; 2) обратить внимание пра­вительства на русскую торговлю и промышленность (находящуюся в руках евреев и немцев) и деятельность земцев». Кроме того, обсуждались вопросы «о засилье евреев и немцев вообще» (но черносотенцы подчеркивали, что «не надо иметь в виду одну лишь немецкую фа­милию», так как среди немцев много «истинно русских патриотов»), «школьный вопрос: выделить ев­реев и школьные заведения из Министерства просвещения»; «отношения ме­жду правыми: не вносить рознь, действовать самостоятельно»⁸. Этот съезд оказался немногочисленным, черносотенцы не были уже так сильны, как в на­чале своей деятельности.

В 1915 – 1917 гг. СМА дейст­вовал в Валуйках и окрестностях. Членами Валуйского отдела СМА состояли «беднейшие мещане г. Валуек и крестьяне близлежащих деревень в числе при­близительно до 100 чел.»¹. В слободе Погромец продолжал существовать от­дел СМА, численностью около 100 человек, возглавлявшийся Г.А. Рябининым. Как отмечалось в жандарм­ском от­чете, цели СМА - «содействие правитель­ству в борьбе с революцией и широ­кое распространение правых организаций - не достигаются, так как населе­ние… относится с недо­верием (к организации. – В.Р.) ввиду неудач­ного подбора руководителей и большинства членов, пре­следующих свои личные цели»². Председателем Погромского отдела СМА состоял тот же Г.А. Рябинин, который поль­зовался у населения «очень плохой репута­цией», секретарем Валуйского СМА был «бывший волостной пи­сарь Ефим Степанович Стуканев, который среди населения известен как кляузный чело­век», а секретарем Погромского СМА состоял «крестьянин Яков Тимофеевич Белокобыль­ский, который, будучи во­лостным писарем, удален от должно­сти»³.

Существовала еще одна пра­вомонархическая организация: Союз истинно русских людей в Остро­гожске. Нам неизвестно точно когда СИРЛ был открыт. Его руководитель - местный дворянин А.В. Голушков, фото­граф по роду занятий, одно время числился в СРН. СИРЛ возник примерно в 1909 – 1912 гг., возможно, что во время раскола СРН на «дубровинский» и «обновленческий» местные союзники решили образовать самостоятельную организацию. К 1916 г. СИРЛ, как доносили жан­дармы, «совершенно распался и в по­следнее время в нем членами числятся: портной Емельян Николаев Степанов, тор­говец Михаил Николаев Бутов и местный житель Михаил Федоров Литуновский. Последних лиц только Го­лушков счи­тает членами Союза. Секретаря нет, так как числящийся в этой должности дворянин Владимир Гаврилов Еременко, когда от него потребовал Голушков взнос в Союз двух рублей, отказался от участия в Союзе. Председа­тель Союза Голушков - пьяница, скандалист, кляузник, равно как и ос­тальные члены»⁴.

На наш взгляд, подобный неудов­летворительный кадровый состав объяснялся тем, что черносотенцы, распро­страняя свое влияние среди населе­ния, стремились открыть как можно боль­шее количество отделов в ущерб их качеству. Естественно, что подобная практика приносила черносотенцам больше вреда, чем пользы. Таким образом, деятельность правых партий и организаций свидетельствовала о нарастающем кризисе правого движения в целом. Следует добавить, что это признавалось и самими правыми.

Тем не менее, и в военные годы возникали новые правомонархи­ческие организации. В июне 1915 г. в Петрограде состоялось учреждение Оте­чественного патриотического союза, участие в деятельности которого принимал В.А. Бернов в качестве помощника руководителя ОПС В.Г. Орлова. Добавим, что в этот период В.А. Бернов числился почетным членом Московской Палаты СМА¹. По мнению со­временного исследователя Ю.И. Кирьянова, открытие ОПС в условиях активизации обществен­ного движения, «по-видимому, было инспирировано ДП МВД с целью сбить волну недоволь­ства поражениями на фронте и оживить на­циональное единение населения. Это должно было быть достигнуто, в частности, разрешением принимать в Союз иноверцев и инородцев», в том числе и евреев². Интересно отметить, что В.А. Бернов «пересмотрел» свои взгляды на «еврейский вопрос». Еще до учреждения ОПС в мае 1915 г. он выступил с докладом перед Харьковским отделом СРН на тему: «Перемещение точки зрения на еврейский вопрос и радужная перспектива еврейского равноправия»³, что «вызвало недоумение и недовольство у местных “союзников”»⁴.

К 1917 г. черносотенцы и власти все более друг от друга отдалялись. Непринятие некоторых аспектов столыпинских ре­форм, противостояние крайне правых умеренным правым де­лало не­возможным сотрудничество. К тому же, все силы правительства были на­правлены на решение не внутренних проблем, а на внешние военно-политиче­ские задачи. Перед лицом надвигавшейся революции среди воро­нежских правых не было единства. Они даже не пытались согласовывать свои действия, не говоря уже о на­мерении создать какой-либо координирующий ор­ган, который мог бы объединить усилия нескольких правомонархических союзов губернии: «В… Воронежской губ. имеются отдельные лица, испове­дующие убеждения правых партий и монархических организаций, но пра­вильной соорганизованности между ними нет» - говорилось по этому поводу в жандармском донесении в Департамент полиции в 1916 г.⁵.

Власти уже не рассматривали правых в качестве своей опоры. В период подготовки к выборной кампании в V ГД аналитики МВД так оценивали расстановку сил в губернии: «очень сильны октябристские течения (левого толка. – В.Р.) в дворянстве, и еще более левые в земстве; правые одиноки и разбросаны по уездам. Духовенство настроено в левом духе»⁶. Однако власти считали, что губерния не «окончательно безнадежна». В ней «можно найти благожелательные элементы в различных общественных группах» и от «умения губернатора зависит образовать… (из «благожелательных элементов». – В.Р.) значительную политическую силу». Особые надежды в этой связи возлагались на «правого» губернатора Г.Б. Петкевича, который «в очень хороших отношениях с духовенством, левонастроенные общественные элементы его недолюбливают»⁷. Аналитики МВД считали, что «реанимировать» деятельность отделов правомонархических организаций в губернии можно, если губернатор и епархиальный архиерей сделают ставку на «правую» часть духовенства¹. Очевидно, что этого сделано не было.

К 1917 г. правомонархисты не были готовы к такого рода «реанимации». Приведем откровенное признание «правого» тульского губернатора А.Н. Тройниц­кого: «могут настать времена похуже 1905 г. (текст относится к 1915 г. – В.Р.). Когда мы усми­ряли революцию, то нас даже не поблагодарили за это, и самых твердых усмирителей держали в черном теле, в том числе и меня. Пожалуй, на этот раз не много найдется охотников помогать усмирению (выделено мной. – В.Р.) – при­мер перед глазами и в памяти у всех»².

Правительство чувствовало надвигавшуюся угрозу рево­люции и потерю поддержки в обществе. Поэтому правящие круги вновь начали поиск путей взаимодействия с правомонархическими силами. В губернские ЖУ были направлены секретные циркуляры, требующие дать исчерпывающие сведения о состоянии правого движения. По словам С.А. Степанова, «в по­следние месяцы самодержа­вие действовало, словно под диктовку крайне правых, быть может, это только ус­корило их крах»³. Показательна те­леграмма, по­сланная председателем астраханской Народно-монархической партии Н.Н. Тихановичем-Са­вицким министру внутренних дел 21 февраля 1917 г. (эта телеграмма рассылалась и в различные местные отделы правомонархиче­ских организаций, в том числе была получена и в Воронежском отделе ВДСРН): «Где правительство? Что оно делает? Дела нет, слова одни. Надежд не оправ­дываете. Почему не просите царя увольнения, если чувст­вуете себя неспособ­ными справиться с развалом и мя­тежом?»⁴. Через несколько дней началась Февральская революция.

Остановимся на причинах, по которым черносотенцы оказались в «стане проигравших». Отсекание крайне правых и ставка на искусственное создание умеренных организаций властями себя не оправдала. Первые лишались рычагов кон­троля и влияния на власть, вторые, имея некоторое влияние на рычаги государст­венной власти, не смогли получить широкой под­держки среди населения. Их успехи (СМА, «об­новленческий» СРН, ОПС и ВНС) в начале своей деятельности (быстрый рост численности организаций, завоевание части мест в Думе и т.д.), не дали желаемых результатов. Значительная часть праволибералов и некоторая часть умеренно правых к тому времени перешла в стан оппозиции – к «Прогрессивному блоку» (Союз 17 октября, «прогрессивные националисты»). Отделы ВДСРН распались по другой причине: члены Союза чувст­вовали свою не­нужность, отсутствие поддержки и противодействие их дея­тельности со стороны властей. Отсутствие единства среди монархи­стов и их серье­зного влияния на рычаги государственного управления не позволило им выполнить охранительную функцию и ускорило рево­люцию.

Правительство всегда настороженно относилось к правым. Правое движение, являясь по своей сути проправительственным, не смогло в пол­ной мере стать ни «партией власти», ни оппозицией «справа». Черносотенцы были в заведомо проигрышном положении по отношению к партиям как левой, так и либеральной ориентации. Оппозиционные партии имели конечной целью приход к политической власти в стране любыми средствами. В отличие от них, правые были сторонниками «малых дел» по корректировке политического курса правительства и посильной борьбе с оппозиционным движением. Несмотря на то, что правомонархисты ставили «вопрос о власти», – введение диктатуры от имени царя с целью подавления леволиберального движения, они не могли добиться желаемых результатов в силу слабости влияния и особенностей своих политических установок. Правые не смогли выйти за те рами, в которые были поставлены властью. Правые партии даже не стремились к власти, видя своей главной задачей сохранение традиционных устоев общества и борьбу с оппозиционным движением в только в качестве «помощника» официальной самодержавной власти.

Несмотря на присутствие ярких личностей, «вождей», стоявших у руля в правых партиях как в центре (А.И. Дубровин, Н.Е. Марков, В.М. Пуришкевич и др.), так и в Воронежской губ. (Н.Н. Пантелеевский, Р.М. Карцев, В.А. Бернов), правое движение так и не обрело единого «вождя». Органическим лидером правых являлся царь, он мог бы стать во главе всего движения, но этого не произошло в силу того, что Николай II по сути дела отказался от этой роли. Кроме того, личность царя негативно оценивалась даже некоторыми правыми, например, В.М. Пуришкевичем.

Не менее важ­ным пред­ставляется и то, что всех правых, особенно «неумеренно пра­вых», не поддерживали широкие слои интеллигенции, представители крупной буржуа­зии, финансового капитала, что, несомненно, сужало потенци­альные воз­можности крайне правых партий. Кроме того, правые организа­ции в целом и их члены яв­лялись защитниками тради­ционного уклада общества и поли­тического строя, поэтому они становились одним из главных объектов разру­шительной дея­тельности широкого спектра леволиберальных сил.


*

* *

Появление правого движения на рубеже XIX – XX вв., когда подвергся серьезному испытанию традиционный уклад как в социально-экономической, так и в идейно-политической сферах, явилось реакцией на процесс нарушения баланса социально-политических сил в обществе. Все это требовало возникновения партий, способных выполнять охранительную функцию. Появление правых партий было, несомненно, кризисным явлением, реакцией на процесс разложение патриархальных устоев.

Сло­жившаяся со­циально-экономическая и идейно-политическая си­туация требовала немедленного поиска путей вы­хода из кризиса. Их предлагали все существовавшие в то время политические силы; рево­люционеры и левые либералы, – немедленные и насиль­ственные соци­ально-полити­ческие преобразования с сомнительным результатом в будущем; правые – постепенное, эволюци­он­ное развитие, ос­нованное на тради­ционном укладе русской жизни. Правые организации в целом сыграли значительную роль в противодействии рево­люции и способствовали развитию послеок­тябрьской политической системы.

Подводя итоги деятельности пра­вых организаций дореволюционной России (крайне правых: Союза русского народа, Союза Михаила архангела и др., а также умеренных правых и праволиберальных: Русской народной партии, Всероссийского национального союза, Союза 17 октября в 1905 – 1907 гг. и др.), занимавших правый фланг в партийной системе, можно констатировать, что эти партии не развились в значительную политическую силу (исключая 1906 – 1908 гг.), но играли заметную роль в общественно-политической жизни Воронежской губ. в 1903 – 1917 гг. Практическая деятельность правых партий, несмотря на значительную численность (1906 – 1912 гг.), была довольно слабой, из-за отсутствия единства, противодействия их деятельности со стороны властей, недостатка средств и невозможности реализовать на практике многие свои политические и социально-экономические установки. Естественным результатом этого процесса был уход правых без всякого сопротивления с политической сцены в феврале 1917 г.

В истории правого движения можно выделить следующие этапы: 1) 1901 г. – 17 ок­тября 1905 г.; 2) конец 1905 г. – 1908 г.; 3) 1909 – 1914 гг.; 4) 1915 – 1917 гг.

Первый этап начался с возникновения в 1901 г. Русского собрания в Пе­тербурге. Начало деятельности местных правых партий и организа­ций приходится на 1903 (образование провинциального Харьковского отдела РС) – начало 1905 гг., ко­нец – 17 октября 1905 г., когда было положено на­чало складыванию представительных органов власти и формирование мно­го­пар­тийной политиче­ской системы. Именно после этого начали возникать крупные правые партии – Союз русского народа, Союз 17 октября, кото­рые в тот период высту­пали сообща против революции. Заявили о себе сторон­ники «ограниченного» самодержавия – умеренно правые (Союз 17 октября, ППП, ВНС, начавший свою деятельность в 1908 г. и др.). Уже тогда среди монархистов вы­явились разногласия.

На следующем этапе развития правого движения про­дол­жалась кристаллизация основных течений. В конце 1908 - 1911 гг. произошел раскол СРН на «обновленческий» и «дубровинский», оформившийся окончательно в конце 1911 – начале 1912 гг. образованием Всероссийского Дубровинского СРН. В этот период налаживалась внутрипартийная ра­бота, совер­шенствовалась струк­тура органи­заций. Однако число участни­ков пра­вомо­нархических орга­низаций начало со­кращаться. На конец 1911 – 1913 гг. прихо­дился всплеск активности всех правомо­нархических организаций, в первую очередь, в связи со становлением ВДСРН, проведением трех съездов правых, активности правых во время выбо­ров в IV Гос. Думу и праздно­вания 300-летия царствования дома Романовых.

Последний этап истории правомонархических организаций приходился на годы мировой войны. Для этого этапа был ха­ракте­рен общий спад правомонархического движения (начавшийся несколько ранее, в 1912 – 1914 гг., но с 1915 г., приобретший обвальный характер), сокращение числа чле­нов правых ор­ганизаций, несмотря на появление новой правой партии, инспирированной ДП МВД – Отечест­венного патриоти­ческого союза летом 1915 г. Либеральный «Прогрессивный блок» в то время пере­хватил инициативу у правых сил и они оказались бессильны ему противостоять.

Эта периодизация не совсем подходит для Во­ро­нежской губ. Надо отметить, что в связи с местной специ­фикой, несколько сместились времен­ные рамки выделенных выше этапов. В Воро­нежской губ. первый этап на­чался с 1903 г. – с момента упоминания в жандармских документах об обращении «Воро­неж­ского ко­ми­тета борьбы против социализма» и до октябрьских событий 1905 г. Вто­рая половина пер­вого этапа связана с первыми попытками практиче­ской деятельно­сти СРН и других правых партий на территории Воронежской губ. в конце 1905 – начале 1906 гг. и продлилась до офи­ци­ального открытия Воронеж­ского отдела СРН 22 ок­тября 1906 г. Ос­тальные этапы совпадают с общероссий­ской перио­дизацией. Однако следует заметить, что зачастую реак­ция на события, происходившие в крупных цен­трах правомонархического дви­же­ния, следо­вала примерно че­рез пол­года в провин­ции в целом, и в Воронеже, в частно­сти.

Манифест 17 октября, давший легальную основу общественному движе­нию, являлся ключевым моментом для развития правых сил. Тем не менее, Манифесту были присущи внутренние противоречия. С одной сто­роны, он демократизировал общество, с другой, – сохранял самодержавную по­литическую систему. Третьеиюньская система, переведя политическую борьбу в ненасиль­ственную плоскость, не только не сняла противоречия между различными обществен­ными силами, а еще больше способствовала поляризации противо­борствовав­ших сторон.

Правое движение в Воро­нежской губ., как и в России в целом, с момента своего становле­ния представляло заметную идейно-политическую силу и имело возмож­ность влиять на общест­венно-политическую ситуацию. Об этом свидетельствуют заинтересо­ванность властей в его действиях и явное противодействие работе правых со сто­роны лево­либе­ральных и революционных сил. Правые пытались во­плотить свои идеи в жизнь, работая в законодательных и исполнительных органах власти, занимаясь политической, культурно-просветительской деятельно­стью, благотворительностью и т.п. Однако после 1907 г. крайне правые начали терять сторонников в правительственных кру­гах, а к 1917 г. потеряли всякое влияние и не смогли оказать никакого сопротивле­ния револю­ции.

Правое движение изначально рассчитывало на правитель­ственную поддержку. Однако она была скудной. При­чины этого, как уже говорилось, крылись как в боязни властей критики со стороны либералов, так и в несогласии властей с неко­торыми аспектами деятельности правых.

Не все население положительно относились к правым партиям. Так, большая часть бюрократии ориентировалась на набравшую силу буржуазию (крупная буржуазия, как известно, правой не была). На наш взгляд, правящий класс даже раздражала относительная самостоятельность правомонархических партий. Наличие в них большего числа простонародья часто вызывало опасения у предпринимателей и помещиков. Высшая бюрократия, крупные капиталисты и помещики считали, что после революции 1905 – 1907 гг. они более не нуждаются в самодержавии для укрепления собственного политического веса. Однако наиболее дальновидные представители этих слоев понимали, что с крахом самодержавия они не укрепят собственного положения. Консервативная часть правящих кругов поддерживала правых именно потому, что они стремились укрепить власть.

В среде правых также существовали различные взгляды по вопросам го­сударственной и общественной жизни, которые порожда­лось разнонаправленностью интересов различных правомонархиче­ских партий и организаций: несмотря на общность идей в целом, они выражали устремления разных социальных групп. Отличия между этими те­че­ниями за­ключалось в их отношении к конституционным реформам 1905 – 1906 гг., третьеиюньской политической системе, некоторым аспектам реформ П.А. Столыпина, внешнеполитической ориентации и национальному вопросу. В движении правомонархистов выделилось три основных идейных течения: крайне пра­вое (СРН, ВДСРН и «обновленческий» СРН, СМА и др.), уме­ренно правое (ППП, ВНС), которое играло роль «моста», способствовало тактическому сближению между всеми направлениями правого движения, а также праволиберальное (Союз 17 октября, а после 1905 – 1907 гг. – правые октябристы). В 1905 – 1907 гг. Воронежский отдел Союза 17 октября следует рассматривать как часть правого движения губернии. В то время правые и октябристы имели общих противников – либералов и революционеров. Однако после подавления революции политическая ориентация большей части руководства отдела и депутатов-октябристов Гос. Думы от Воронежской губ. сместилась влево. Союз потерял своих сторонников, часть которых перешла к правым, а другая вообще отошла от политики. Поэтому политическая деятельность отдела уже в 1908 г. прекратилась. Октябристы переместили свою политическую активность в учреждения самоуправления, Гос. Совет и Гос. Думу.

Многополярность мнений в среде правомонархистов давала большую свободу вы­бора для потенциальных сторонников движения. К тому же, не сле­дует забывать, что связи между правомонархическими организа­циями никогда не прекращались, несмотря на разногласия между лидерами. Роль идейно-организационной координации выполняли Русское собрание, различ­ные съезды и совещания правомонархистов. На местах это сотрудни­чество было еще более тесным: правые объединялись вокруг сочувствовавшего им представителя гражданской или духовной власти, правого печатного органа и т.п. Правомонархическое движение уже накануне войны 1914 г. приходило в упадок, теряло свое влияние на массы и рас­калывалось. Его разобщенность позволяла привлекать в свои ряды людей разного социаль­ного положения. Однако черносотенцы в указанный период в ряде случаев открывали новые отделы, создавали благотворительные организа­ции.

Социальной базой правомонархистов были широкие слои городского и сельского населения. Это часть поместного дворянства, «белое» духовенство, «средние» слои предпринимателей, занятые в традиционном бизнесе, крестьянство, рабочие, недавние выходцы из среды крестьянства. Социаль­ной базой умерено правого ВНС – было поместное дворянство и кре­стьяне-хуторяне Западнорусского края, а также часть консервативной петербургской элиты. Однако в Воронежской губ., социальная база СРН, СМА, а также ВНС была общей для всех партий.

Несмотря на то, что революция 1905 - 1907 гг. оказала сильное воздейст­вие на общество в целом, особенно на крестьян и средние слои населения, крестьянство не стало респуб­ликанским. Следует отметить, что широкие слои населения поддерживали пра­вомо­нархистов потому, что правые партии пы­тались отстаивать политические, социально-экономические и этнические ин­тересы русского народа.

Напротив, отсутствие широкой поддержки правомонархистов в среде ин­теллиген­ции объясняется традиционной либеральной ориентацией значи­тель­ной ее части. Даже умеренных отталкивали монархизм и антисемитизм крайне правых. Однако интеллиген­ция в це­лом не поддерживала ни умерено правых (ВНС и др.), ни праволибера­лов (Союз 17 октября), несмотря на «уступки» в «еврей­ском вопросе», сделанные некоторыми правыми, например, В.А. Берновым. Другими словами, ин­теллигенция в целом не поддерживала правых именно по причине их монар­хизма.

Неравномерное распределение правомонархических организаций в гу­бернии объясняется не столько отрицательным отношением населения к черно­сотенцам, сколько субъективными причинами. Часто на возникновение какой-либо партии в уездах Воронежской губ. влияли частные, личностные факторы, как-то: из­вестность, популярность, а также авторитет, которым пользовался орга­низатор или вдохновитель местного отдела какой-либо партии. Именно в силу патриархальных традиций политические пристрастия местных «людей с положением» - поме­щиков, священников, чиновников и т.д. зачастую имели определяющее значение для появления правых организаций.

Воронежские право­монархисты поддерживали постоянные контакты с руководителями и влиятельными пред­ставите­лями правого движения общероссийского масштаба: А.И. Дубровиным, Н.Е. Марковым, В.М. Пуришкевичем, П.Н. Балашовым, Н. Комаровским, В.Г. Орловым, А.Г. Щербатовым. Некоторые воронежские правые были известными деяте­лями общероссийского правомонархического движения (П.Н. Апраксин, В.А. Бернов). Тот же В.А. Бернов, а также Р.М. Карцев, Н.Н. Пантелеевский, В.В. Томилин (сменил в 1913 г. о. Иоанна (Восторгова) на посту председателя Русского монархического союза) в рамках своих пар­тий занимались политической деятельностью на общероссийском уровне.

Члены местных правых партий принимали актив­ное участие в работе централь­ных ор­ганизаций и занимали значимое место среди им подоб­ных в масштабах страны. Во­ронеж­ский отдел СРН участвовал в работе Всерос­сийского съезда русских людей в Киеве (октябрь 1906 г.), Четвертого Всерос­сийского съезда русских людей в Москве (май 1907 г.), регионального Волж­ско-камского патриотического съезда в Ка­зани (1908 г.), учредительного съезда ВДСРН в Мо­скве (ноябрь – декабрь 1911 г.) и в по­следнем совещании правомонархических организаций в Нижнем Новгороде (ноябрь 1915 г.). Мака­шевский отдел «обновленче­ского» СРН принимал участие в Чет­вертом съезде СРН и Пятом монархическом съезде в Петербурге (май 1912 г.). Воронежский ВНК принимал участие в заседа­нии представителей правых пар­тий и организа­ций (СМА, РС, ВНК) в Петербурге (сентябрь 1911 г.). Газета «Живое слово» присутствовала на съезде «правой печати» в Петербурге (1908 г.). Кроме того, Воронежский отдел СРН участвовал и во всерос­сийской акции правых в Пол­таве в 1909 г. Участие в других съездах и совещаниях воронежских правомонархистов нами не установлено.

Совещания и съезды способствовали вы­работке ре­шений по тактическим вопросам с участием представителей отделов на мес­тах. Многие воронежские правомонархические организации, хотя и яв­лялись формально самостоятельными, но как политически, так и организационно зависели от сто­личного руководства. Местные организации постоянно ин­спектировались, сто­личное руководство имело право закрыть любой отдел за отклонение от «гене­ральной линии». Кроме того, различные совещания по­зволяли координировать деятельность отделов не только в разных губерниях, но и между отделами в од­ной губернии.

Разветвленная сеть правых ор­га­низаций давала возможность правомонархистам проводить работу среди широких слоев населения. В свою очередь, представители раз­личных социаль­ных групп могли выбирать, к какой из правомонархических партий примкнуть. На определенных этапах функционировало не менее 9 отделов СРН и ВДСРН, 2 СМА, 25 ВНС, а также отделы ППП, РНП, Союза 17 октября, СРЖ и др. В период 1903 – 1917 гг. функционировало не менее 41 отдела различных орга­низа­ций правого толка в 30 населенных пунктах губернии. На определенных этапах (1912 гг.) численность членов правомонархических организаций достигала 2000 человек.

Несмотря на свою относительную малочисленность, воронежские правомонархические организации со­став­ляли серьезную конкуренцию либеральным силам на определенных этапах своей деятельности в 1906 – 1908, 1912 гг.

Следует добавить, что правые организации в Воронежской губ., по сравнению с правыми в других губерниях ЦЧР (Курская, Орловская и Тамбовская, незначительно отличались от Воронежской губ. по численному и социальному составу населения), были не только малочисленнее, но и отставали по степени своего влияния на власть и широкие общественные круги от своих единомышленников в этих губерниях.

Воронежские правые имели своих сторонников во власт­ных структурах (вице-губернатор П.Н. Апраксин, начальник ВГЖУ В.З. Тар­хов, архиепископ Ана­ста­сий). Однако они не могли являться без­ус­ловными проводниками их политики.

Ряд депутатов Гос. Думы от Воронежской губ. (А.Н. Без­руков, Е.Н. Бе­лозеров, А.М. Спасский, П.З. Старостенко, Г.Т. Алфе­ров, Т.Д. По­пов) состояли в различных правых фракциях: националистов, умеренно-правых, правых октябристов и правых. В целом думская дея­тель­ность воронежских «правых» депутатов была незначи­тельна и ог­раничива­лась, в основ­ном, вопро­сами религии, образования и отстаивания своих сословных интересов.

Среди пра­вомо­нархистов было много известных представителей научной и творче­ской ин­теллигенции. Представители воронежской интеллигенции принимали участие в работе правомонархических организаций: Н.Н. Пантелеевский, В.К. Недель­ский и др. Воронежские черносотенцы сотрудничали с видными представите­лями пра­вой ин­теллигенции вне пределов Воронежа: Г.В. Бутми, А.С. Вязигиным, А.И. Соболев­ским, П.И. Ковалев­ским и др., а также с религиозным деятелем о. Иоанном Кронштадским. С газетой «Живое слово» со­труд­ни­чали извест­ные представители воронежской журналистики А.Н. Ва­сильев, Г.А. Юдин.

Вопреки укоренившемуся мнению об узости идейных и культурных взгля­дов представителей правого движения, из вышеизложен­ного видна их широта и разнообразие. Черносотенные лекторы собирали большую ауди­торию, использовали новейшие научно-техниче­ские достижения в своей просветитель­ской и пропагандистской деятельности. Правые стремились не только охранять патриархальные устои общества, но и привнести в это общество то новое, что позволило бы его сохранить и модернизировать в нужном правомонархистам русле.

Их гуманитарная дея­тель­ность была направлена на широкие слои населения и объяс­нялась не только политической конъюнктурой, так как была связана с пропагандой, но и религи­озным миро­воз­зрением правых. Повышенный интерес правых к вопросам просвещения объяснялся, как про­граммными установками (на­помним, правые выступали за развитие народного образования), так и тем фактом, что радикально настроенная интеллигенция «револю­ционизировала», по мнению правых, школу. Кроме того, черносо­тенцы осознавали слабость своего политического влия­ния и по­этому уделяли повы­шенное внима­ние вопросам религии, культуры, образования и т.д., то есть они создавали ресурс для последующего «культурного завоева­ния» народных масс.

Многие достижения и методы работы правомонархистов были по-сво­ему новаторскими: создание массовых политиче­ских и общественных организа­ций, сотрудничавших с властями, как по месту жительства, так и в трудовых коллек­тивах, организация культурно-просвети­тельской деятельно­сти, военно-спор­тивной работы и т.п.

Несомненной заслугой воронежских правомонархистов является их куль­турно-просветительская деятельность, борьба с пьянством, безнравственностью, бескультурьем и негра­мотно­стью среди широких слоев городского и сельского населения Воронежской губ.

Несмотря на то, что монархисты представляли собой весьма специфическое явление, неприемлемое частью населения, что и масштаб их деятельности был ограниченным; нельзя не видеть и того положительного, что ими было сделано, – приобщение населения к элементарной политической культуре, проведение довольно широкой культурно-патриотической и благотворительной работы, а также отстаивание интересов простого народа в политической, социально-экономической и религиозно-бытовой сферах. Кроме того, правые выступали своего рода общественными посредниками между простым населением с одной стороны, центральной и местной властью, различными сословными группами помещиков, предпринимателей, с другой.

Тем не менее, правомонархические организации в це­лом, за исключением некоторых этапов, играли второстепенную роль и за­ни­мали незначительное место в общественно-политической жизни Воронеж­ской губ. По­этому они не смогли остановить надвигавшиеся револю­ции и крушение монархии.


*

* *


Монархические организации прекра­тили свою деятельность сразу же после сверже­ния са­модержавия, они были первыми политическими партиями, кото­рые подверглись репрессиям после провозгла­шения политиче­ских свобод. Чрезвычайная следственная комиссия Вре­менного правительст­ва брала показания у руководите­лей и активистов пра­вомо­нар­хиче­ских организаций.

В Воронеже «местные столпы СРН Панте­леев­ский, Орлов, Карцев, Виноградов были в первые дни рево­люции подверг­нуты, по распоря­жению начальника охраны И.В. Шаурова, домаш­нему аресту, но затем выпу­щены на свобо­ду»¹. В заметке по этому поводу в «Воронежском телеграфе» не была указана причина ареста. Вся их вина сводилась к тому, что они были «местными столпами СРН», то есть лидерами. Р.М. Кар­цева дважды арестовы­вали (в марте и апреле 1917 г.) по доносу о незаконном хранении ору­жия. Дело, разу­меется, не в хранении оружия, если таковое и имело место, а в сведении счетов с политиче­ским противником.

Имели место случаи и «признания» некоторыми монархистами Временного правительства, например, Л.А. Тихомировым². Однако судьбы большинства представителей правомонархического дви­жения после 1917 г., как в России в целом, так и в Во­ронеже, до сих пор не известны исследо­вате­лям, на что уже обращалось внимание в новой литературе³. Это относится к таким деятелям правомонархического движения как: Н.И. Тиханович-Савицкий, Г.В. Бутми и др. Нет сведений и о судьбе Н.Н. Пантелеевского.

Некоторые видные правые эмигрировали. Н.Е. Марков уехал в Германию, где в 20-х гг. возглавлял Высший монархический совет и издавал монархический журнал «Двуглавый орел», занимался политической деятельностью. О П.Н. Апраксине известно, что он в 1917 – 1918 гг. участвовал в Поместном Соборе, в 1920 г. был председателем Ялтин­ской управы, эмигрировал в Константинополь, а затем в Бельгию, умер в 1962 г. С.М. Сомов (воронежский помещик и домовладелец, член Государственного Совета, входивший в группу правых) также эмигрировал и умер в 1924 г. в Риме.

Некоторые видные черносотенцы были физически уничтожены во время «красного тер­рора» (Е.А. Полубояринова, А.С. Вязигин, П.Ф. Булацель, А.И. Коновницын и др.). Б.В. Никольский, назначенный профессором новообра­зован­ного Воронеж­ского университета в 1918 г., был в 1919 г. расстрелян¹.

В последней литературе высказывается мнение будто бы «нередки были… случаи перехода рядовых черносотенцев в лагерь большевиков»². Уже отмечалось, что это не нашло документального подтверждения, по крайней мере в Воронеже. Что касается лидеров воронежских правых, то такой случай известен: речь идет о депутате IV ГД священнике Т.Д. Попове. В мае 1922 г., по сведениям А.Н. Акиньшина, в Воронеже состоялось собрание церковных «обновленцев», с целью выхода из подчинения патриарху Тихону. Это собрание было организовано местным губкомом РКП (б) и ГПУ: «Направляющая роль ГПУ проявилась в том, что председателем этого собрания, повернувшим его в нужное русло, и одновременно ближайшим советником архиепископа (Воронежского Тихона II, тоже «обновленца». – В.Р.) был секретный осведомитель органов, прот. Т.Д. Попов»³. Однако, делать обобщающие выводы о переходе бывших правых в стан большевиков на основании отдельных фактов нельзя, так как даже на примере Т.Д. Попова видно, что, скорее всего, это объяснялось сугубо личными причинами, что подчеркивает сам факт «секретности» его сотрудничества с властью.

Известно, что в конце 1920-30-х гг. воронежские правомонархисты подвергались политическим репрессиям органами ОГПУ-НКВД.

В этой связи показательна послереволюционная судьба Р.М. Карцева. После октября 1917 г. он «служил в разных советских уч­реждениях». В 1923 г. Р.М. Карцев вышел на пенсию: как инвалид он получал 17 рублей 45 ко­пеек. После революции он в политику не вмешивался, нелояльность по отношению к советской власти не показывал⁴.

Однако Р.М. Карцев не мог оставаться равнодушным к судьбе Православной Церкви в России. В конце 20-х – начале 30-х гг. церковь переживала обновлен­ческий раскол, поддерживавшийся вла­стью. Воронежский епископ Алексий (Буй) был среди тех, кто осудил обновлен­чество. Его арестовали в 1929 г., а в 1930 г. подверглись аресту свыше 100 «буевцев»⁵, в том числе и 69-летний Р.М. Карцев. В постановлении об аре­сте было указано, что он, «будучи членом орга­низации церковников, систематически вел антисоветскую агитацию и распускание провокационных слухов, направленных к подрыву мощи и мероприятий Советской власти в области социалистического стро­ительства города и деревни»¹. При обыске у него было изъято 18 писем и книга «Вступление на престол Николая II». На допросах он вел себя спокойно, с до­стоинством, не упоминал ни одного чело­века, которому могли бы повредить его показания. Рассказывал, что «принадле­жит к Православной Церкви тихоновского направления», посещает только те храмы, которые считает православными.

Судя по показаниям других обвиняемых и свидетелей, Р.М. Карцев пользовался большим уважением среди верующих, даже почитался ими как «подвижник и свя­той». К больным он приходил домой читать религиозную литературу. Своего от­рицательного отношения к действительно­сти он не скрывал, но активно против Советской власти не выступал. «В разго­ворах с верующими, - рассказывал он сле­дователю ОГПУ, - я всегда им внушал, что все, что ни делается - то к лучшему». Ответ Р.М. Карцева на главный вопрос сле­дователя: «Виновным себя в предъявлен­ном обвинении (участие в контрреволюционной организации и ведении антисоветской агитации) не признаю, я только глубоко религиозный православ­ный человек. Руководителем своим и главой Воронежской церковью (так в тексте. – В.Р.) я признаю еп. Алексея Буя... В данное время я никаких (политических убежде­ний) не признаю, но религия у меня на первом месте, за веру я готов умереть»².

28 июня 1930 г. коллегия ОГПУ вы­несла приговор: заключить в концлагерь на пять лет с заменой высылкой на тот же срок в Северный край. Согласно пригово­ру Р.М. Карцев был направлен в распоряжение Вологодского полномочного представи­тельства ОГПУ. О дальнейшей судьбе ссыльного сведений нет. Только в 1992 г., дело «буевцев» было пересмотрено прокуратурой Воронежской области, Р.М. Карцев был реабилитирован.

Бывший редактор «Живого слова» Г.И. Красильников (1885 - ? гг.) привлекался органами НКВД в 1935 г. за сам факт редактирования «черносотенной газеты» в 1907 – 1908 гг. и за сокрытие этого события при поступлении на государственную службу (он служил мелким чиновником на ЮВЖД). Однако осуждения Г.И. Красильникову удалось избежать. На допросах он показал, что в «черносотенных партиях» не состоял, а стал редактором газеты по принуждению со стороны В.А. Бернова, так как работал под его началом в губернском воинском присутствии³.

Каких-либо попыток образования правых партий на территории Воронежской губ. в годы Гражданской войны и позднее не выявлено.

Так закончилась последняя страница в истории правого движения в Воронежском крае.