Geum.ru

Сергей Ермаков Нож вместо микрофона

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   9   10   11   12   13   14   15   16   ...   27

Глава 12.


Шпики полковника Тарасова, приставленные к Сквозняку в качестве «хвоста» сидели в серого цвета «Жигулях» и попивали кофе из пластмассовых стаканчиков – привычку, которую они переняли от американских киношных копов. Только те покупали свой кофе с гамбургером в забегаловках, а наши ради экономии брали кофе в термосе из дому вместе с бутербродами. Шпиков было двое – примерно одного среднего возраста, примерно одной внешности, одетые неброско и неприметно вероятно для того, чтобы сливаться со стеной на которой была криво начертана чёрной краской надпись «Для мусора». К шпикам эта надпись никак не относилась, просто для слежки за Сквозняком они припарковали свою машину возле мусорных бачков, огражденных бетонными плитами, около которых грузилась большая мусорная машина. Попивая кофе шпики наблюдали как Сквозняк и его попутчик вышли из «Мерседеса» и направились в продуктовый магазин возле которого они остановились.

- Долго нам еще за ними мотаться? – недовольно спросил тот, что сидел за рулём и прихлёбывал кофе с молоком. – С утра уже за ними колесим…

- Ты бы лучше не ворчал, - ответил второй, - а пошёл бы за ними в магазин, посмотрел чего они там делают. А то сбегут через задний проход, потом нас с тобой полковник Тарасов через этот же задний проход пропустит…

- Да куда они денутся? – отмахнулся первый. – Мне больше интересно что это за мужик со Сквозняком ездит и зачем они заезжали в редакцию газеты «Факт налицо»? Кстати, насчёт газеты, ты читал, что певица Татьяна убила своего продюсера за сто тысяч баксов ножом в спину? Не читал? Почитай, у меня газета в бардачке лежит.

- Не люблю я читать, - ответил второй, - с детства не любил, да и плевать мне на певицу Татьяну. Я вообще не знаю кто это. А насчет мужика, который со Сквозняком ездит, так вот я говорил же Тарасову, что нам цифровой фотоаппарат нужен. Сейчас бы сняли его, а вечером бы по базе пробили что за чёрт в тельняшке. А теперь вот сиди и смотри базу на свою память надейся.

- Полковник Тарасов приверженец старых методов, - сказал первый, - скажи ему только про фотоаппарат, он расскажет как советский разведчик за пару секунд запомнил в немецком тылу том немецких документов и скажет, что зрительную память надо развивать. Что-то и правда долго их нет. Пойти что ли незаметно проверить, а то ведь у нас с тобой задание следить, чтобы Сквозняк из города не сбежал.

И тут на их лобовое стекло упал пакет из-под мусора, разорвался и из него посыпались прямо на капот очистки от апельсинов, куриные косточки, мятые бумажки и прочая дребедень. Очевидно мусоропогрузчик работал неаккуратно, а может быть, кто-то не дождался пока погрузчик погрузится и кинул свой мусор за забор. Шпик из-за руля выскочил, как пуля и ринулся разбираться. Около рычагов погрузчика спиной к нему, нагнувшись стоял мужичонка – водитель и что-то там колдовал с механизмами мусоросборника. Три бачка из четырёх были уже загружены в машину, остался один.

- Эй, ты, говновоз, ты какого хрена не смотришь куда мусор летит? – заорал на него шпик, но водитель даже не повернул головы.

Пришлось шпику в нарушение инструкций подскочить еще ближе на шаг к водителю и повторить свой вопрос. Тот стал бормотать что-то про неисправные механизмы и тут шпику пришло в голову, что он уже видел со спины этого мужика, да и слишком опрятен он был для водителя мусоровоза. Его рука непроизвольно рванулась к кобуре, но мужик резко повернулся и метко ударил его с разворота своим локтем прямо в солнечное, а потом кулаком в челюсть, отчего шпика отбросило назад и вверх и он, перевернувшись, оказался в пустом контейнере. Ноги его взлетели наверх, а головой он воткнулся внутрь смрадного ящика. Краб, который как оказалось, притворялся водителем мусоровоза, за шиворот вытащил шпика наружу и еще одним ударом кулака в челюсть ввел его в состояние глубокого нокаута, после которого еще два часа не можешь вспомнить в каком месте у тебя находится пися. Потом вытащил у шпика пистолет из кобуры и мобильник из кармана, забросил всё это в открытый люк машины, а самого стал грузить внутрь с помощью контейнера.

Тот вывалился на гору мусора и покатился ближе к стене. Его слегка присыпало пустыми бутылками и банками, мешками и рваньём. Машина была заполнена доверху, очевидно это был последний рейс мусоровоза, после которого он намеревался ехать на свалку. Второй шпик за рулём начал нервничать. Он ждал когда из магазина выйдут Сквозняк и его попутчик, а его напарник никак не мог разобраться с мусором, упавшим на их стекло. Неужели так трудно заставить мусорщика придти и убрать то, что он кинул им на капот? Дверь магазина открылась и через лобовое стекло с грязными потёками на нём шпик увидел, что вышел мужчина. Чертыхнувшись, он включил дворники, но те отказывались справляться с грязью. Тогда он выскочил из машины и увидел, что из магазина вышел не Сквозняк, а какой-то пенсионер, повернулся и окликнул своего напарника по имени. Но тот не отозвался. Тогда он решил сам за ним сбегать, заскочил за забор, споткнулся о подставленную ногу и головой воткнулся прямо в тяжелый бампер мусоровоза.

Он сразу же понял, что это нападение, но не сразу сообразил что же делать. Поэтому Краб подхватил его за шиворот и еще несколько раз воткнул в бампер, словно крепостной таран. После пятого удара голова Шпика безжизненно повисла. Краб обыскал его, закинул так же как и у первого мобильник и пистолет внутрь машины, потом погрузил в пустой контейнер и отправил внутрь мусоровоза. Тем временем вернулись Сквозняк и водитель мусоровоза.

- Ну, давай, мужик, покедова, - пожал руку хмурому водителю Сквозняк, - говоришь на свалку сейчас?

Тот хмуро кивнул и стал догружать последний, оставшийся полным, контейнер. Краб всегда поражался умению Сквозняка «разводить» людей. Они незаметно вышли со служебного хода магазина, представившись продавщице сотрудниками ФСБ, потом Сквозняк подошёл к работающему мусорщику, и стал возмущаться, что тот у него в соседнем дворе машину поцарапал, когда мимо проезжал. Мусорщик стал отпираться, но Сквозняк выглядел грозно, поэтому быстро увёл водителя смотреть царапину. Пока они ходили, Краб управился со шпиками и теперь можно было со спокойной совестью отправляться к «Мерседесу».

- Ну что показал мусорщику машину, которую он якобы поцарапал? – спросил Краб.

- Ткнул в первое попавшееся авто в том дворе, - ответил Сквозняк, - в старый «Жигуль» какой-то с вмятиной на боку. А водила мне стал говорить, что он вообще тут не ездит, что по другой дороге всегда, ползал по снегу, следы искал. Но потом мы с ним нашли общий язык, еще покурили постояли вместе. А ты как упаковал этих двоих, удачно?

- Как на складе, - ответил Краб, - покатаются немного в мусоре, там мягко и пахнет почти так же как в плацкартном вагоне, в котором я сюда ехал. Пока мусоросборщик их на свалку привезет, пока выгрузит – у нас в запасе часа четыре есть.

- Не сдохнут они там? – спросил Сквозняк. – Хоть и уроды, да подыхать им вроде не за что.

- Ничего с ними не будет, они наверху на мусоре лежат, - ответил Краб, - пистолеты их и мобильники тоже где-то в мусоре валяются. Когда они очнутся, мы с тобой уже будем на пути в Вольфрамск.


Жоржик Жохович Чернушкин ждал Краба и Сквозняка в своём подпольном кабинете. Ему позвонили сверху из офиса турфирмы «Робинзон Крузо» и сказали, что посетители идут, он принял вид важный и деловитый. Вообще-то напрямую со всякого такого рода темными делами, связанными с наркотрафиком он не занимался – у него в руках был свой бизнес по подделке документов, который приносил ему неплохие дивиденды, но кто же в наше время откажется от лишних денег, если они сами плывут к тебе в руки? Поэтому когда к нему обратился один из весомых московских уголовных авторитетов с предложением подыскать желающих совершить поездку в Вольфрамск на снегоходах за долю малую, он отложил это дело в своей черепной коробке и как в воду глядел – к нему сегодня припёрлись эти двое типов на вид как раз подходящие для столь опасного путешествия. Для уголовного авторитета, сделавшего заказ, было важно, чтобы люди повезущие караван были людьми откуда-то со стороны, не из бригады, чтобы в том случае, если их поймают при переходе с наркотиками, они не знали кто их хозяин и на авторитета не вышли спецслужбы. Но с другой стороны, важно было, чтобы кандидаты не были какими-нибудь лохами-недоумками, которые дальше первой стоянки не уедут.

За свою большую уголовную практику Чернушкин стал хорошим физиономистом, поэтому сразу же увидел, что эти двое – как раз то, что ему нужно, чтобы заработать свои проценты на поставке нарко-караванщиков» авторитету. Чувствовалась в них сила, воля и упорство. Сам Жоржик Жохович подробностей дела переправки наркотиков в Вольфрамск не знал, да и знать не хотел – человек он был уже пожилой, оттого ведал – кто меньше знает, тот дольше живёт. Он просто должен был передать конверт с деньгами для покупки билета на самолет и на карманные расходы двум претендентам, они должны будут добраться до соседней с Вольфрамском области в город Северный, куда наркотрафик был уже налажен и оттуда везти на двух снегоходах через лес партию груза в сам Вольфрамск. Больше ничего Жоржик Жохович не знал и дальше нос свой не совал, чтобы его ему не дай бог не прищемили.

Но поскольку дело было серьёзное, то на это самое второе «собеседование» с претендентами на поездку в Вольфрамск, авторитет решил провести сам. Но не лично, а закрывшись в соседней комнате из которой в эту было прорублено окошечко, сделанное под висящее на стене зеркало. Авторитету было и видно и слышно что происходит в комнате, но его самого никто не видел и не слышал. Вход в кабинет Жоржика Жоховича был не один, существовал еще потайной выход на случай облавы или вот на такой, когда к нему должен был придти в гости гость, которого в офисе «Робинзона Крузо» видеть были не должны. Ход этот был хорошо спрятан, выходил в соседний подвал и через него как раз и прибыл авторитет для «собеседования».

Краб и Сквозняк же прошли в комнату Жоржика Жоховича в сопровождении всё той же девушки с красивыми бедрами из верхнего офиса турфирмы «Робинзон Крузо». Чернушкин предложил им присаживаться на стулья. Сразу же поговорили о гонораре, который составлял по пять тысяч долларов на нос, но только при обратном по прибытии в Москву. Хитрый Жоржик Жохович понимал, что этим мужикам никакого гонорара не заплатят – они привезут груз куда надо, там их и похоронят. Не пускать же их обратно по лесу на снегоходах обратно до соседней области в город Северный, зачем этот риск? А иного пути для них из Вольфрамска нет – в городе четко следили кто и когда прибыл в город, кто и когда убыл. Но подробностей этих раскрывать претендентам на пять тысяч баксов на нос Жоржик Жохович не стал – если они лохи, вопросов не задают, насчёт аванса не спрашивают - так это еще и лучше. Авторитет, который прятался за зеркалом, велел Чернушкину поговорить с претендентами на общие темы, чтобы выяснить кто они, откуда и что за люди. Жоржик Жохович был по призванию психологом, поэтому начал с вопроса – умеют ли они водить снегоход?

- На снегоходе в Вольфрамск ехать глупо, - ответил Краб, - он ревёт, как раненый мамонт, его за километр слышно. Он не везде проёдет и ничего не чует, потому что тупая железка. Ехать на снегоходе – прямое самоубийство, нас засекут.

- Так и что – идти что ли пешком? – с издёвкой спросил Жоржик Жохович. – С рюкзачками на плечах, как золотоискатели на Аляске?

- Зачем пешком, - спокойно ответил Краб, - нужны собачьи упряжки. Две штуки. Собаки не так сильно шумят, как снегоходы, бензина им не нужно, они сами чуют опасность и чужих. Правда скорость передвижения будет поменьше, но и риск тоже поменьше. А если попадем в метель и придётся сидеть сутки или больше, снегоход не поможет, а собаки – это корм, который сам себя перевозит.

Жоржик Жохович не знал что ему сказать в ответ, но показывать собственную неосведомленность в каких-либо вопросах он очень не любил. В случаях, когда его загоняли в угол, он начинал подтрунивать над собеседником. Вот и сейчас он так поступил.

- Тебе мозги изнутри на череп не давят? – спросил он, намекая на то, что Краб тут умничает.

- Ну, ты, виртуоз фальшивых ксив, ты за базаром следи, - быстро сбил надменную улыбку Жоржика Жоховича Сквозняк, - а то я гляжу тебе твои зубы тоже сильно жмут.

Чернушкин, у которого была вставная челюсть, не испугался – зубы ему давно либо выбили, либо они сами выпали, но и препираться дальше с претендентами на верную гибель ему было ни к чему. Самому Жоржику Жоховичу никогда не приходилось ходить через тайгу, и даже на зоне, где он периодически сидел, ему как хорошему художнику всегда находилась более терпимая работа, чем валить лес – например, рисовать эскизы татуировок и разрисовывать кухонные наборы для начальства, которые делал местный столяр. Чернушкин после угроз Сквозняка непроизвольно глянул на зеркало и сам себя поймал на этом, отвернулся.

- Ну уж с собаками вы там сами решайте, это уже не моя забота, - сердито сказал он, - вас встретит наш человек в аэропорту города Северного, куда мы вас направим и уже с ним все вопросы решайте – на собаках ехать, на верблюдах или еще на чём. Моё дело маленькое. Прямо сейчас направляйтесь в аэропорт, по прибытии выходите на площадь перед аэровокзалом и ждите, не дергайтесь. К вам подойдет наш человек сам. Он скажет пароль, спросит вас: «Вы прибыли на областную конференцию метеорологов? А где же профессор Вассерман?». Вы ответите: «У профессора Вассермана инфаркт миокарда». Запомнили? Повторите?

- А поглупее ничего придумать было нельзя? – спросил Сквозняк. – Мы так же похожи на метеорологов, как ты на космонавта.

- Нельзя, - хмуро ответил Жоржик Жохович, - в Северном сейчас как раз проходит областная конференция метеорологов. Поэтому повторите пароль и отзыв.

Сквозняк и Краб повторили. Тогда Чернушкин отдал Крабу и Сквозняку конверты и пожелал счастливого пути. Те конверты забрали и вышли в металлические двери кабинета «виртуоза фальшивых ксив».


А когда двери захлопнулись, через минуту в кабинете Чернушкина открылась еще одна потайная дверь в стене его рабочего кабинета и из неё показался пожилой, но еще вполне моложавый кавказец в хорошем костюме, дорогих ботинках и черной водолазке. Кисти его рук были покрыты синими татуировками и густой растительностью, как у обезьяны шимпанзе. Жоржик Жохович моментально подскочил с места, как радивый ученик вскакивает когда в класс заходит комиссия отдела образования.

- Ну что, Шерстяной, вроде бы отличные кандидатуры я тебе подобрал? – довольный собой спросил Чернушкин, суетясь вокруг неторопливого авторитета. – Этот мужик в тельняшке дело говорит про снегоходы, лучше на собачьих упряжках ехать…

Шерстяной ничего не выражающим взглядом посмотрел на Чернушкина, присел на стул, низко склонив голову и спросил:

- А ты что разбираешься в переходах через тайгу?

- Нет я не разбираюсь… - растерялся Жоржик Жохович, который и правда турист был неважный. – Я просто хотел узнать как ваше мнение насчет этих кандидатов. Ведь если ты их забракуешь и их не встретят в пункте назначения, они могут вернуться обратно в Москву и придут сюда. Я не хочу, чтобы мне угрожала опасность, я мирный художник, занимающийся тихим промыслом. Я же не боевик.

- Сюда эти двое не вернутся в любом случае, - успокоил его Шерстяной, - если я их забракую, то их и похоронит в пункте назначения тот, кто их встретит.

Жоржик Жохович облегчённо вздохнул, не решаясь присесть перед авторитетом без его разрешения на свободный стул и преданно засмеялся, не понимая отчего на вора в законе Шерстяного вдруг напал такой озабоченный вид. Но по крайней мере Жоржик Жохович и тайного сигнала не подал, о котором они договаривались. А сигнал был в том, что если Шерстяной увидит из-за зеркала, что кандидатуры не годятся, он позвонит на мобильный Чернушкину. Но вор в законе не позвонил, значит, вроде бы всё в порядке. А раз всё в порядке, то Жоржик Жохович решил, что теперь пора бы уже и ему поговорить и о своем гонораре за выполненную работу. Всё-таки как он всё провернул в столь короткое время - подогнал Шерстяному двух таких экземпляров, которые готовы идти куда угодно за мифические пять тысяч долларов и даже, лохи, аванса не попросили. Чернушкин мялся, вор в законе молчал, что-то обдумывал и Жоржик Жохович решил нарушить ход его мыслей своим меркантильным вопросом.

- А какова будет моя доля в этом деле? – осторожно поинтересовался он, переступая с ноги на ноги.

- Что? – переспросил вор, поднимая голову.

- Я насчет моей доли хотел поинтересоваться, - уточнил Чернушкин, - какова будет моя доля в этом деле.

Шерстяной медленно поднялся со своего стула, доброжелательно, даже как-то по-отечески положил руку на плечо Чернушкина, похлопал и прижал его слегка к полу.

- Да ты присаживайся, Жоржик Жохович, на стул, что ты торчишь тут, как алюминиевая ложка в холодной баланде?

Чернушкин повиновался, сел на стульчик, а вор стал мерить шагами комнату туда-сюда. Комната была маленькой и шагов хватало только два туда, два сюда. Жоржик Жохович вертелся на своих толстых ягодицах на стуле, чтобы всегда быть к вору лицом, как подобает, а тот молчал и Чернушкин думал, что он обдумывает сумму его гонорара.

- Так что ты у меня спрашивал? – остановился наконец справа близко от Чернушкина Шерстяной.

- Я спрашивал про мою долю, - чуть не плача в третий раз ответил Жоржик Жохович.

- Ах, доля!!! – понятливо кивнул авторитет и широко улыбнулся оскалом матерого волка. – Доля твоя, Чернушкин, будет горькой!

С этими словами он выхватил из кармана брюк длинный шелковый шнурок, несколькими быстрыми движениями обмотал его вокруг шеи опешившего Жоржика Жоховича и сильно сдавил. Тот засучил ножками, задыхаясь, схватился за шнурок, но ослабить давление петли не мог – прочная нить уже впилась в дряблую кожу шеи, утонула в ней. Чернушкин попытался вырваться, сполз со стула, но Шерстяной держал крепко и давил жёстко. Жоржик Жохович понял, что настал конец его бесславной карьеры крупного жулика, мысленно в голове умолял вора в законе не душить его, пытался что-то сказать, но из горла вылетал только неопределенный хрип и сип.

Через пять минут все было кончено. Шерстяной отпустил удавку и труп Жоржика Жоховича с посиневшим лицом повалился на пол. Вор в законе, уставший бороться с жирненьким, но еще крепким Чернушкиным, присел на стул тяжело дыша. Всё-таки и ему было уже не двадцать лет, физические упражнения давались ему все с большим и большим трудом. Он поставил ногу на лежащего на боку Чернушкина, достал из кармана таблетку валидола и положил под язык.

Его зверски мучил один вопрос, который задать ему было некому – зачем Сквозняку, который по его собственному заверению завязал с криминалом и занялся рестораном и фабрикой в Климовске отправляться в какое-то рискованное путешествие за пять тысяч, которые ему никто никогда не заплатит. Уж не настолько он глуп, чтобы не понимать – в любом случае его попытка ввязаться в эту авантюру закончиться для него смертью. И опять появился на горизонте этот морпех Краб, которого Шерстяной пытался в своё время перетащить в ряды своих боевиков на зоне и который от его заманчивого предложения отказался. Но зато спас жизнь Сквозняку и так отделал отморозков-спортсменов, что Шерстяному на полгода никто не предъявлял больше своих полномочий на власть в зоне.

Шерстяной был в непонятках – он ожидал увидеть в комнате у Чернушкина парочку хохлов, которые намечали отправиться в Вольфрамск на заработки или парочку чеченцев, которые еще не сунули в этот город свои носы и желали попробовать прихватить комбинат, но чтобы увидеть у Жоржика Жоховича Сквозняка на пару с Крабом – вот этого он и представить себе не мог. Ему было непонятно, а все непонятное его пугало. Вообще Шерстяной был огромным трусом, от этой трусости и проистекала его агрессия. В детстве он боялся, что на улицах его родного города на реке Куре на него нападут хулиганы, поэтому он не ждал, что они нападут – нападал первым, он боялся, что у него украдут его велосипед и чтобы у него был запасной, он крал сам. Если кто-то ему даже чуть-чуть угрожал, Шерстяной устранял его напрочь, чтобы эта маленькая угроза со стороны не переросла в угрозу большую, чреватую для него осложнениями. Он нутром чувствовал, что что-то тут неладно в сегодняшней ситуации и что Жоржик Жохович, который видел Сквозняка и Краба, может представлять опасность и для него самого. Потому что он знал – его начали травить, на него объявлена охота, опять начался передел собственности и ему нужно цепко держаться обеими руками, чтобы не слететь со своего маленького трона.

Поэтому ему нужны были финансовые вливания со стороны для взяток, для заказных убийств и эти вливания могли бы дать поставки наркотиков в Вольфрамск. Но каким боком здесь Сквозняк и Краб, что их сподвигло на эту пустую затею? Голова трещала от вопросов. Шерстяной сам спросил бы у них зачем им поездка в Вольфрамск, но они не должны были знать кто стоит за эти наркотрафиком, хозяин этого их «туристического путешествия» должен был остаться в тени. И еще Шерстяной хорошо понимал, что кроме этих двух мужиков – Краба и Сквозняка дойти до Вольфрамска и обеспечить ему наркотрафик вряд ли кто сможет. Это было видно даже по тому, что Краб сразу же предложил умную идею – идти на собаках. Он был прав во всем – собаки не шумят, как мотор снегохода, чуют опасность и их можно сожрать или же скормить соплеменникам в случае непредвиденной остановки во время непогоды. Кроме того собаки могут идти не по льду, где все видно, как на ладони, а прямо по лесу. А если принять во внимание боевые навыки Краба, то лучшей кандидатуры для обеспечения доставки наркотиков и придумать было нельзя.

Шерстяной ушел через потайной ход. Теперь, когда обнаружат труп Жоржика Жоховича наверняка подумают, что это проделки приходивших к нему двух гостей.