Р. Кравченко-Бережной мой
| Вид материала | Книга |
- Курс Конституційне право, Тема Поняття та предмет галузі конституційного права. Рекомендована, 35.74kb.
- Бережной Н. М. Человек и его потребности, 1746.43kb.
- Студентка: Кравченко, 34.99kb.
- Стеррад предназначена для бережной, безопасной и быстрой стерилизации, 191.68kb.
- Стеррад предназначена для бережной, безопасной и быстрой стерилизации, 180.08kb.
- С. А. Кравченко от монреаля до брисбена: новации, приобретения, упущения, 95.61kb.
- Гергенрейдер Татьяна Владимировна программа А. И. Кравченко «Обществознание», учебник, 53.33kb.
- Б. Е. Кравченко Настоящее Положение определяет условия и порядок объявления конкурс, 26.29kb.
- Бережной Александр Борисович к т. н руководитель лаборатории магф (ниокр). Содоклад, 200.16kb.
- Список новых поступлений литературы в библиотеку Ургупс, 178.73kb.
Семья
Мне жаль, что дневник обходит молчанием жизнь семьи: в первую очередь на её почве развивался и формировался автор. Сейчас нелегко воспроизвести обстановку того времени, не глобальную, к которой он столь неравнодушен, а камерную, домашнюю. Детали, которые сделали бы дневник более интересным, беллетристичным: современный, взращённый динамичным миром читатель отдает предпочтение действию, а не описанию или самокопаниям автора. Не данного, а автора вообще.
Именно в это время, в конце 1942 года, в доме появляется новое лицо, Борис Петрович Тарасевич. Уроженец Купянска, ветеринарный врач, бежал из лагеря для военнопленных во Владимире Волынском, оказался каким-то образом в Кременце. Благодаря сохранившемуся диплому был назначен помощником санитарного врача на бойне.
Санитарный врач и сегодня - должность не из последних. А в то время, Бож-же мой!.. Однако главное заключалось для нас в другом. Доктор был очень хороший человек.
Не помню, при каких обстоятельствах появился Борис Петрович у нас впервые, но очень скоро стало ясно, что завербован он был пенатами дома, прикомандирован ангелом-хранителем семьи.
Ранней весной сорок третьего, когда освободили Харьков и линия фронта рывком приблизилась к Днепропетровску и Полтаве, Борис Петрович ушёл на восток, к своим. Увы, военный успех оказался в тот раз непрочным, Красной Армии пришлось отступить, отдать Харьков. Долог был путь к своим...
Однако на протяжении предшествующих зимних месяцев Борис Петрович был в доме постоянным, ежедневным гостем. Он приходил под вечер и извлекал из-под гимнастерки говяжьи кости. Настоящие кости, хотя и без признаков мяса. Из костей получались великолепные бульоны, стоял одуряющий мясной дух. Хорошо разваренную кость можно было долго глодать, разжёвывая хрящи. Казалось - ешь мясо.
Таков был эффект появления Бориса Петровича в смысле пищи телесной. Однако не менее важной оказалась привнесённая им пища духовная. После бульона с галушками из муки домашнего помола и картофельного пюре с поджаренным луком можно было и поговорить. Или хотя бы послушать, о чём говорят и спорят взрослые. Мысленно соглашаясь поочерёдно то с одним, то с другим.
-... Иоанн Грозный, - говорил отец, - правя жестокой рукой, стремился к укреплению, консолидации государства Российского. А как объяснить или оправдать то, что происходило несколько лет назад? Уничтожение военных кадров, государственных руководителей... Разве не оно было одной из причин явной слабости, неподготовленности в момент нападения врага? Вы говорите о коллективном разуме. В чём же его проявление?
- Хотя бы в том, - говорил Борис Петрович, - что всё это прекратилось... или хотя бы прекращалось. И многие вернулись. Вам знакомо уже имя генерала Рокоссовского? Эта война выдвинет много совершенно новых имён. Историки назовут их потом великими полководцами. А что касается недавних лет... Страна была в окружении. Нас то и дело щупали изнутри и снаружи. В такой обстановке могли сдать нервы и у крупных людей. Оправдывать не следует, но попытаться понять нужно. Эта война - огромное испытание для всего народа. После неё всё будет иначе . Идея-то у нас прекрасная.
- Идея прекрасная, слов нет, - возражал отец. - Но можно ли стремиться к реализации идеи, даже идеи счастья - в будущем - для всего человечества, применяя методы жестокого подавления, когда страдает и виновный - подчас всего лишь в несогласии! - и невинный? Раскулачивали семьи. Но в чём вина детей? Они пришли бы на смену отцам - кулакам? А где гарантия, что на смену тем кулакам не придут когда-нибудь иные, в ином обличье? Вы же сами повторяете: мы идём неизведанным путём.
- А вы в состоянии привести исторические примеры победы гуманных идей, достигнутой “чистыми” методами? Возьмите своё христианство. Уж куда гуманнее. А не под его ли знамёнами пролиты реки крови? Крестоносцы, псы-рыцари, инквизиция, костры... Не-ет. Уходящее всегда сопротивляется. И без насилия тут не обойтись. Утопия это. Рук не замарав, ничего не построишь.
- Уходящее? Его не так-то легко определить. Пройдёт время, и вдруг окажется - не уходит... А реки крови пролиты. Схема - одно. Её реализация - совсем другое... Здесь жил полковник Венгриновский. Глубокий старик. И жене его - далеко за семьдесят. О степени его участия в белом движении судить не берусь. Вероятно, за активное участие судили бы. Но их выслали, весной прошлого года. Его - на Север, её - в Казахстан. Зачем же так? Такая жестокость.
- Политика осуществляется руками людей. С их индивидуальными достоинствами и недостатками, с их уровнем культуры и нравственности. Конкретная реализация политики не может быть свободна от этих накладок... А тут к тому же беляк. Это всё свежо ещё в памяти. Опять-таки, не оправдываю. Пытаюсь найти объяснение.
- Получается, жестока не политика, жестоки исполнители... Верится с трудом. Этот “беляк” сегодня, здесь, был бы настроен так же, как мы. Он был российский патриот, и в условиях этого вражеского нашествия - потенциальный попутчик, союзник. А с ним обошлись как с врагом. В то же время тысячи настоящих врагов встречали здесь немцев с распростертыми объятиями. Если уж на то пошло, их бы своевременно обезвредить... А старое российское офицерство основ марксизма - ленинизма не изучало. К тому же революция провозгласила диктатуру пролетариата. Он не составлял в России большинства. Власть одного меньшинства на смену власти другого меньшинства? Тут впору было запутаться.
- Суть не в том, у кого власть. Суть в том - для кого. Наша - для народа, для большинства. И вы же видите, как он сражается.
- Положим, в Мировую, первую мировую мы тоже лицом в грязь не ударили. И таких территорий российских врагу не отдавали. Россия, вместе с союзниками по Антанте, была накануне победы. Боевая мощь страны была взорвана изнутри. Капитуляция перед терпящим уже поражение, задыхающимся от голода врагом. Предоставление ему стратегических ресурсов России, что привело к затягиванию войны. Позорнейший Брестский мир...
- Вся промышленная мощь Европы брошена сегодня против нас. И фронт у немцев один, восточный. Нельзя и сравнивать с той войной, - вёл свою линию Борис Петрович.
- И всё-таки, воевали мы неплохо. Вспомните Брусиловский прорыв. Не на своей земле, на вражеской воевали.
- Ничего, дойдёт дело и до вражеской.
Такие шли беседы в долгие зимние вечера.
- На погибель! - поднимал в новогоднюю ночь стопку с самогоном Борис Петрович. - Адольфу Гитлеру и всей его своре!
- На погибель!
Колебалось, коптило пламя под стеклом лампы, заправленной вместо керосина смесью подсолнечного масла с бензином. Выступал семейный ансамбль: отец - на гитаре, Юрий - на балалайке, я - на мандолине. У мамы было прекрасное сопрано.
На солнце оружьем сверкая,
Под звуки лихих трубачей
По улице, пыль подымая,
Проходил полк гусар - усачей.
А там, чуть подняв занавеску,
Лишь пара голубеньких глаз...
Весёлый, задорный марш. Красивая, беззаботная жизнь.
- Хорошо-о! - вздыхал Борис Петрович. - А теперь - что-нибудь наше, советское.
Пели “Сулико”, вполголоса, под аккомпанемент гитары. И возвращалась тяжесть: вытеснив мир иллюзорный, занимал своё место мир реальный с его безысходностью.
- Да-а, - возобновлял беседу Борис Петрович, - революция, любая революция должна быть способна себя защитить. Иначе...
- Но не до такой же степени, чтобы уничтожать собственные кадры, собственных людей, - принимал вызов отец. И урок политграмоты возобновлялся. Встревал и я, но аргументация моя характеризовалась полярностью суждений: либо “Сталин ничего не знал”, либо “Сталин знал, поэтому всё было правильно”. Хотя до боли жалко было Венгриновских: они вскоре умерли в разлуке, известия об этом успели ещё дойти оттуда.
Борис Петрович Тарасевич был первым человеком коммунистических взглядов, с которым появилась возможность постоянно общаться. И его убеждённость не вызывала сомнений. В такой-то обстановке...
Всё более чёткие формулировки в дневниковых записях - результат этого общения.
Он вернулся в ряды Красной Армии где-то там, за Днепром. Были письма с фронта. Последнее - из-под Ясс, уже с ненашей земли. И больше известий не было.
4 декабря 1942 года
Совершено нападение на наш прославленный “Крем’янецький вiсник”. Вот подробности, по рассказу одного из рабочих типографии. Это было приблизительно в 10 часов вечера. Перед зданием остановились пять саней с бубуенчиками, на санях - по два человека. Двое остались у входа, остальные в масках и с автоматическими пистолетами вошли внутрь. Всех рабочих согнали в погреб и пригрозили, что если в жандармерию сообщат до рассвета, будет плохо. Нападающие в четверть часа вынесли все легкие машины и испортили основательно тяжелые, после чего спокойно укатили.
Никто ничего не заметил до утра, когда рабочие типографии решились, наконец, позвонить в жандармерию. За такое опоздание жандармы грозят теперь всех их расстрелять. “Головний редактор” Трачук уже сидит.
Нападавшие были в масках, и это наводит на мысль, что они местные и, следовательно, не парашютисты, а скорее националисты. Эти теперь раскусили наконец немцев и начинают действовать на свой страх и риск, не полагаясь больше на великие державы.
Продолжаются высадки парашютистов. В лесах не прекращается перестрелка. Жандармы и милиция (жандармы, конечно, позади) приезжают к опушке с утра и стреляют целый день в сторону леса, а вечером убираются. Новая военная тактика. Вообще, никак не узнаю в местных немцах тех героев, которых описывают в газетах и журналах. Я положительно разочарован, как себе хотите!
Один наш сосед полгода назад завербовался к немцам. Он рассказывает вот что: “поездом, идущим из Германии, можно доехать спокойно только до Брест-Литовска, дальше любой поезд обстреливают на всем протяжении пути. Я был в Вязьме, оттуда пришлось удирать, мы были совершенно отрезаны. Каждый немец смотрит теперь на карту, рассуждая, по какой дороге ближе всего домой“.
Вернулась из поездки на восток одна местная деятельница и рассказывала в своем интимном обществе о том, чего навидалась. Известно, какое бы интимное общество ни было, а всегда кто-нибудь да и разболтает. Так что об этом знает теперь чуть ли не весь город, а сама путешественница сидит и трясется. Между прочим, она рассказывала, что во всех городах, где побывала, введена публичная казнь. Это - шаг к внедрению на наших темных землях европейской культуры...
По слухам, ПОД СТАЛИНГРАДОМ ОКРУЖЕНА НЕМЕЦКАЯ АРМИЯ, которая имеет с остальными частями контакт только по воздуху.
10-го декабря.
...Рассказывают, что советские пленные проходят в лагерях переобучение, получают обмундирование и отправляются для несения вспомогательной службы - конвоиров при транспортах, милиции и т.д. В связи с этим припоминаю о существующем будто бы советском приказе, в котором говорится, что все сдавшиеся в плен бойцы Красной Армии считаются изменниками Родины и будут караться как таковые. Да, тех, кто теперь служит Германии, действительно можно считать изменниками. Но ведь много таких, кто попал помимо своей воли, раненых и других. Как поступят с ними?
Партизаны беспокоят все больше и больше... Вчера взорван железнодорожный мост недалеко от Дубно. Движение еще не возобновилось. Там проходит очень важная линия, единственная, считавшаяся до сих пор спокойной.
И еще одно коротенькое сообщение: в связи с партизанской угрозой ландвирт в Шумске застраховался на 7000 (семь тысяч) человеческих жизней, а ландвирт в Катербурге - на четыре тысячи. Не нахожу слов. Если выругаюсь “сволочью”, то этого ведь мало. А крепко, десятиэтажно ругаться не люблю.
Поговаривают о крупных десантах под Ростовом, даже будто бы часть самого города находится в советских руках. Что бы там ни было, жаль этот город, он когда-то был очень красивым. А разве таких городов мало? Смоленск, Севастополь, Воронеж, Сталинград, Харьков - это крупные, а сколько еще десятков малых, которые смела военная гроза.
24 декабря.
Сегодня нас отпустили с работы после полудня по случаю праздника - Рождества Христова. По случаю этого праздника наградил нас пан гебитскомиссар по-царски: выдал полкилограмма воловьего мяса, так его...!
Сегодня, граждане, я в хорошем настроении, и на моей улице сегодня праздник: я дождался сообщения в немецком военном коммюнике о “планомерном отходе наших частей на заранее приготовленные позиции”. Здорово?
Советское наступление продолжается по всему фронту, спокойно более-менее только на северном участке. Не думал я прошлым летом, когда они так покатились, что дождусь этого момента. Вот дождаться бы еще, когда немцы отсюда сматываться будут. Да вряд ли доживем.
Ужасно мало теперь у меня времени, с работы приходишь такой усталый, что пальцем пошевелить не хочется.
Тяжело! Ведь это лучшие годы жизни! Теперь надо бы учиться, учиться! А виноват во всем один буйно-помешанный, заваривший всю эту кашу. Его должна постигнуть заслуженная кара, и, если его будут судить, мы тоже скажем слово на этом суде, как пострадавшие.
1 января 1943 года
С Новым годом вас, товарищи!
Настроение слабенькое, хотя полагалось бы радоваться: встречая Новый год, я уже надеюсь.
Положение таково, что надежда уже не является глупостью (польская пословица: “nadzieja - matka glupich” - надежда - мать глупцов). Инициатива на фронтах теперь твердо в советских руках. На юге по последним немецким сообщениям большевики наступают крупными силами , причем особенно обращают внимание слова: “транспортная авиация блестяще справляется с задачей снабжения обороняющихся частей боеприпасами и продовольствием”. Если в ход надо пускать транспортную авиацию, значит, снабжение по земле затруднено или совсем отсутствует. Значит, армия отрезана? К этому-то я и клоню! Подтверждением таких предположений являются слухи, исходящие от местных немцев, что их ШЕСТОЙ АРМИИ, ДЕЙСТВУЮЩЕЙ НА КАВКАЗЕ, ГРОЗИТ ОКРУЖЕНИЕ. Вот!
Рассказывают ужасы о том, как отступают немцы. Советское радио будто бы сообщило, что в районах, занятых в настоящее время, все уничтожено, нет живого человека, ни жилой постройки. Говорят, в Москве создана специальная комиссия из представителей союзных держав, которая занимается вопросом, как предупредить такого рода поведение германцев. Предвидятся крупные налеты на Германию. Но, знаете, своя рубашка ближе к телу: меня больше волнует истребление советских людей.
Звери! Они задались целью победить этого колосса. Ничего не вышло. Теперь они стремятся нанести ему возможный ущерб, для уменьшения угрозы в будущем. Но скорее всего они просто дали волю своему зверству, жажде крови: не можешь уничтожить врага, который стоит против тебя, уничтожай бессильного, главное, чтобы текла кровь, больше крови!...
4 января.
...Немцы в своих журналах помещают фотографии квартир, которые они устроили себе на зиму: чудные теплые землянки с кроватями и т.д. Как то чувствуют они себя теперь, когда пришлось эти квартиры оставлять и искать новые, несколько менее удобные, среди чистого поля, в метель и вьюгу? Тошнехонько, камераден?
В связи с изменившимся положением на фронте в ходу теперь такой анекдот:
Гитлер влюбился в очень интересную артистку, однако без взаимности. Знакомые удивляются, почему она не “ловит момент”, чем ей не нравится фюрер. “Ввалившиеся глаза, прилизанные волосы, как может нравиться такая внешность”, - отвечает она. Но ей не дают покоя: “Не беспокойтесь, придет весна, глаза вылезут на лоб, волосы встанут дыбом!” Такие анекдоты - история.
14 января.
Особенных новостей нет, пишу так, праздничка ради. У нас, видите ли, Новый год сегодня по старому стилю. Чего - чего, а праздников в последнее время хоть отбавляй: Рождество по новому стилю, Новый год, Рождество по старому стилю, опять Новый год, не жизнь, а благодать. И я таким верующим стал, не подходите, разорву! Приходит праздник, а от немцев распоряжение - работать. Тут я вхожу в азарт: так и так мол, мы, православные христиане, не можем терпеть такую профанацию наших возвышенных чувств, и так далее в том же духе. Грех на душу берем, работаем, в то время как все помыслы наши должны быть обращены... И вот собрались, закрыли гребешечную фабрику на замок и пошли праздновать. Ведь лучше праздновать, чем работать на этих СС ( сукиных сынов ).
Все немецкие военные сообщения последних дней ограничиваются словами: “Тяжелые оборонительные бои с большими пехотными и бронетанковыми силами противника на таких - то участках фронта”. О Великих Луках говорится, как о “далеко выдвинутом вперед пункте обороны”, который целиком обслуживается транспортной авиацией.
16 января.
ВНИМАНИЕ ! ВНИМАНИЕ ! С сегодняшнего дня у меня будет ежедневно куча советских точных сообщений. Ничего более конкретного привести в объяснение не могу. Может быть, объясню это когда-нибудь. Во всяком случае, все, что впредь не будет озаглавлено “говорят, что...”, будет совершеннейшим фактом.
Радио
“ Может быть, объясню это когда-нибудь...”
Неопределённость понятна: речь шла о подпольном радиоприемнике. У нас, в подвале дома. Установки оккупантов по этому вопросу были чётки и однозначны: обнаружение в доме радиоприемника или любых радиодеталей влечёт за собою расстрел всех жителей и сожжение самого дома. И тем не менее, с ведома и согласия всех, приемник был создан. Хотя задача оказалась не из простых.
Мы помним о радиодеталях, зарытых в саду в начале оккупации. Юрий под покровом ночи добыл теперь свёрток из тайника.
Но почему именно теперь, в январе сорок третьего?
Именно теперь всё сильнее, во что бы то ни стало хотелось знать, что же происходит там, на фронтах. Разворачивалось наступление Красной Армии, очевидной становилась необратимость хода событий. И хотелось знать, хотелось вычислить: когда же, когда?
В сорок первом и сорок втором, когда наступал вермахт, была потребность спрятаться, отключиться, уйти от действительности, не знать: известия приходили одно безнадёжнее и хуже другого.
Теперь хотелось слышать и знать. И делиться услышанным... Предваряя своё сообщение сакраментальным “говорят, что...” и слегка преувеличивая. Чтобы звучало правдоподобнее.
Замахиваться на супергетеродин не приходилось: он требовал настройки, а для этого необходимы были приборы с питанием от сети. Питание в сети отсутствовало.
Юрий решил ограничиться простой схемой прямого усиления. Были извлечены блеклые тетради “Радиофронта”, перекочевавшие - от греха - с полки библиотеки в тёмный угол чердака. Нашлась подходящая схема...
Однако прежде всего нужен был самогон. Первач максимальной крепости. Технологию освоили ещё к Юриной с Лидой свадьбе, так что задача решалась сравнительно просто. Первачом заправили довоенную спиртовку, таким образом был обеспечен разогрев паяльника. Без паяльника - какой монтаж ?
Всесторонне рассмотрели вопрос конспирации. Как свести к минимуму возможность провала? Где хранить приемник?
На полке над кухонной плитой стояли с давних времён разнокалиберные коробки, банки, ящички, склянки; когда-то в них хранились пряности, кофе, чай, приправы. Всё это постепенно исчезло, но тара по-прежнему занимала свои места. Идею предложила мама: поместить приёмник в деревянный ящичек из-под чая. И хранить там же, на полке, у всех на виду, как всегда. Кому придёт в голову рыться в кухонной утвари?
Рассуждение, вероятно, наивное. Уж если стали бы рыться...
Но мамино предложение всем понравилось. И приёмник вписался в “ещё польскую” коробку с иностранной надписью COIMCO TEA - CEYLON , пронзительно зелеными пальмами, синим - пресиним океаном и прекрасной шоколадной девушкой. Окажись я в роли громилы - шуцмана, первым делом протянул бы лапу к полуголой красотке.
Однако, пенаты не покидали дом за пригорком, не лишали своего покровительства. Ни разу не переступила его порог нога шуцмана.
Приёмник был собран. Под крышкой с цейлонской девицей - панель с тремя ручками настройки, гнездо антенны, гнездо для наушников, гнездо для провода питания. Дело оставалось за небольшим: пристроить куда-то второй конец провода питания. Хорошо бы - в анодную батарею.
Так мы и поступили впоследствии, в ноябре, когда через Кременец поспешно отступали немецкие части (панику вызвал прорыв советских войск к Житомиру после освобождения Киева). Мы украли тогда анодную батарею у остановившегося в доме на ночлег офицера - связиста. Утром, когда за гауптманом пришла машина и денщик торопливо грузился, мы, действуя согласованно и нахально, припрятали батарею; немцы отбыли, не хватившись пропажи. И батарея служила нам потом верно еще четыре месяца, до самого прихода наших. Правда, после отъезда гауптмана - корректного впрочем человека - выяснилось, что денщик в спешке погрузил в машину и фамильную нашу икону в серебряном окладе. Так что, в общем, никто в проигрыше не оказался. Как сказали бы сегодня, расчёт был произведён по бартеру.
Пожалуй, это было единственное посещение немцами нашего дома. Впрочем нет. Будет ещё одно...
Однако сейчас, в январе сорок третьего, проблему питания для приёмника приходилось решать, опираясь на собственные силы. Выход был один: гальваническая батарея. Нужная информация по данному предмету содержалась в “Большой энциклопедии”, выпущенной в начале века товариществом Просвещение. Том 20 от “Чахотка легких” по “V” содержал пространную статью “Электрическая батарея”. Каких только не было к тому времени батарей! Медно-цинковая батарея Волластона, элемент Гравэ, элементы Даниэля, Мейдингера, Сименса-Ремака, Бунзена и Лекланше... Однако легче было в то время обзавестись чахоткой лёгких: все эти батареи были сложны и недоступны. Пришлось остановиться на схеме из простейшего школьного опыта: раствор поваренной соли, медные пластинки, угольные стержни из старых батареек, почему-то в своё время не выброшенных. Собирали бутылки, хитроумным способом превращали их в цилиндрические стаканы: на нужной высоте бутылку обматывали шерстяной ниткой, нитку пропитывали всё тем же первачом и поджигали. Горлышко отскакивало. Бутылок понадобилось много, приёмник никак не желал оживать. Возникло уже нехорошее подозрение, что Юрий за эти годы перезабыл всю радиотехнику и чего-то напутал. И всё же в конце концов в наушниках зашуршало, пробилась едва различимая речь, послышалась далёкая музыка.
Было не до музыки, нужна была речь, русская речь. Продолжали добывать бутылки, наращивать батарею... Громоздкое сооружение расположили в крыльце, кинули оттуда провод к моему топчану, здесь от батареи могла загораться лампочка. В такой конструкции криминала не было: невинная мальчишеская изобретательность.
Главный потайный провод уходил в погреб под крыльцом, и подключали его к батарее, когда я вечером забирался туда с чайным ящичком. Поверх крышки люка, ведущего в погреб, клали половик, ставили садовый столик, плетёное кресло... А внизу, при свете коптилки, я разворачивал приёмник, надевал наушники, брал лист бумаги, карандаш. И уходил на десяток минут в эфир в диапазоне коротких волн... “От Советского информбюро...” - гремел сквозь шорохи и свист Левитан, и я торопливо, с сокращениями записывал названия населённых пунктов, освобождённых от захватчика. Только это, на большее не хватало сил у батареи...
Навыки этой скорописи очень пригодятся впоследствии, через десяток лет, в университете. Конспекты будут получаться - всем на зависть.
Голос диктора уходил, затухал. Но крохи информации уже были собраны.
Иногда доносились едва различимые звуки лондонского там-тама. Англичане толковали больше о своём: налётах на Германию, Северной Африке, потом - о Пантеллерии и Лампедузе, Сицилии, Италии... Иногда звучала бесстрастная, нейтральная русская речь из Стокгольма. Десять - пятнадцать минут в день голосов с той стороны, из мира, свободного от чумы.
Ансамбль Александрова пел о смуглянке, и я впитывал задорную, жизнерадостную мелодию, забывая об окружающей чёрной действительности. Гремело “вставай, страна огромная, вставай на смертный бой!...”, и мурашки бежали по загривку. Носил теперь всё это в себе, постоянно, и не мог даже поделиться: как расскажешь?
Батарея иссякала, пропадали даже шорохи в наушниках. Я закрывал ящичек, убирал провод антенны, связанный с “бельевой верёвкой” в саду, прятал в тайник наушники. Стучал тихо в люк, и сверху слышался звук отодвигаемой мебели.
А потом проводилась политинформация.
Из посторонних о приёмнике знал только доктор Борис Петрович. Руководствуясь информацией, добытой в погребе, доктор определил и день ухода на восток, навстречу своим.
Был в доме ещё один нелегальный предмет: Большая административная карта Украинской ССР, подробная, с делением вплоть до районов. Из тех же соображений конспирации пометок на карте не делали, для пометок служил лист кальки, накладываемой на карту. Неуклонно разрастались в западном направлении заштрихованные участки на кальке. Снятая с карты, калька казалась покрытой бессмысленной мазнёй.
Мы з н а л и теперь о положении на фронте.
И записи в дневнике становятся более редкими. Необходимость в гадании на кофейной гуще постепенно отпадает.
В последние месяцы оккупации, когда к приёмнику уже совсем привыкли, а трофейная анодная батарея обеспечила возможность подолгу сидеть с наушниками, шарить по эфиру, выуживать новые и новые сообщения или просто слушать музыку, несколько притупилась бдительность.
В погребе я мёрз. И приёмник перенесли в закуток рядом с кухней - самое тёплое место в доме. Тут я и сидел с наушниками, случалось - и днём. Звуки в эфире, оживший, близкий голос Киева - прочно отгораживали от окружающего. Услышав что-нибудь особенно интересное, тут же, из своего закутка, делал соответствующее сообщение.
И однажды, когда я сидел с наушниками, а в кухне были мама и Лида, распахнулась дверь из сеней и вошёл немец. В каске, с автоматом.
Оглядевшись, немец сказал:
- Wasser. Bitte.
Мама налила и подала стакан воды.
Немец воду выпил, помедлил и сказал:
- Noch bitte.
Мама наполнила стакан. Немец выпил не спеша и второй. Поставил стакан. Помедлил. Затем снова огляделся, произнёс:
- Warm, schoen. Тепло, хорошо.
Щёлкнул каблуками. Добавил:
- Danke.
И вышёл, аккуратно прикрыв за собою дверь.
Если бы немец сделал лишних два шага или если бы я, ничего не подозревая, заговорил из своего убежища, не узнал бы никто никогда, кроме гестапо, о существовании дневника, не появились бы и эти записки.
Все жители дома были бы расстреляны, дом был бы предан огню.
Согласно соответствующему приказу.
Немцы были точны в исполнении приказов.
Однако присутствовал незримо ангел-хранитель, поэтому история дома и его жителей продолжилась. Только “радист” был опять сослан в погреб.
В дневниковых записях по-прежнему преобладают ссылки на германские источники: конспирация, как её понимает автор, не позволяет упомянуть о приёмнике: за дневник несёт ответственность он один, за приёмник - вся семья.
16 января, продолжение
Немецкое радио сообщило, что на днях в Кремле состоялось заседание политбюро, на котором был выработан законопроект о возвращении старого строя в Красной Армии, которая теперь будет называться Русской армией. Под старым строем подразумевается введение погонов, офицерского звания, денщиков и т.д. Одновременно предполагается выработка формы и знамен для отдельных полков. Как говорится в том же сообщении, предполагается изъять из состава армии евреев, так как они не пользуются расположением бойцов (солдат?), и сформировать из них отдельные части...
Если все это правда, я оказываюсь в оппозиции, так как все эти распоряжения не одобряю. Я остаюсь таким как был: не хочу ни преследования евреев, ни офицеров, ни погонов. Что сказал бы Владимир Ильич, если бы увидел, как проводится в жизнь его идея, за которую было пролито столько крови! Все делалось для революции, для равенства и братства народов. А теперь “русская армия”? Эх, вы!
“Важными событиями в жизни армии и флота был переход на новую форму одежды и введение в начале января 1943 г. новых знаков различия - погонов. Введение погонов в Красной Армии и во Флоте подчеркивало преемственность лучших традиций русской армии.”-Так интерпретируется это событие в “Истории Великой Отечественной войны... 1941 - 1945”, т. 3, стр. 224.
Как видим, “ключевые слова” те же, их толкование - прямо противоположно. Война шла не только на полях сражений.
24 января.
Давно не писал. А новости, конечно, есть. И плохие и хорошие. Начнем с положения на фронте.
В районе Ленинграда, “к югу от Ладожского озера”, как сообщают немцы, прорыв. Подробностей не знаю, но во всяком случае об окружении Ленинграда уже не говорится.
Кончилась блокада!
Великие Луки. Различные слухи о положении на этом участке выразились полностью в немецком сообщении от 10-го: “Гарнизон предмостного укрепления Великих Лук по приказу Верховного командования пробился к главным силам”. Так, слух об окружении там немецких частей оказался правдой. Теперь всплывает новый вопрос: если Великие Луки уже в тылу Красной Армии, то где же ее передовые части? По слухам, немцы подожгли и оставили Вильно...
Еще один участок фронта, о котором много говорят: Сталинград. Положение там неясно, однако, основываясь на слухах и полуофициальных сообщениях об “острове, плавающем среди бушующего большевистского моря”, там тоже окружены, но уже значительно более крупные части. Во вчерашнем немецком сообщении говорится о “наших храбрых солдатах, защищающихся от значительно превосходящих по силам и более приспособленных к бою и погоде большевиков”. Нет, куда загибает! - как говорит т. Зощенко. Уже оказывается, что плохо вооруженные и вышколенные советские бойцы лучше приспособлены к бою, чем немцы! Дела.
Позавчера убили Бережецкого начальника района. Сегодня его хоронят с воинскими почестями. Одной сволочью стало меньше.
Сюда приезжает какой-то штаб, говорят - авиационный. Если устроят аэродром, будут нас навещать и советские самолеты.
Назначен новый контингент рабочих для отправки в Германию. На комиссариат Волыни и Подолья - семьсот тысяч человек!...
29 января.
События на фронте оттесняют все остальное в “глубокий тыл”. Немецкое сообщение от 26-го - сплошной похоронный марш. “Наступление советов на некоторых участках восточного фронта продолжалось и вчера с новой силой. В тяжелых оборонительных боях против многократно превосходящего в силах врага немецкие армии держатся перед угрозой прорывов и окружений”. Следует сообщение об обороне Сталинграда, где упоминаются румынские и хорватские части. Говорится, что войска сражаются под командованием своих генералов. По-видимому, в противовес советским сообщениям, что немецкая транспортная авиация занята теперь вывозом генералов из окруженных частей. “Войска сражаются на узком пространстве, со всех сторон окруженные врагом”. Дальше: “В районе Кубани и Маныча бои продолжаются. Движение с целью сокращения фронта проходит планомерно. На Дону и в районе Донца продолжаются тяжелые бои.”
Заключение: Красная Армия наступает с севера, востока и юга на Ростов; цель - отрезать кавказскую армию, ликвидировать там фронт и, конечно, гнать их потом дальше, на запад. Наконец, это долгожданное слово - на запад!
Даже немецкие газеты уже признают, что их части в Сталинграде окружены. Пишут об ужасных условиях, в каких они находятся: голод, холод, полное изнеможение. И вместе с тем - каждый день свежие советские силы..
30 января.
В немецких сводках - отступление на Кавказе, выравнивание фронта западнее Воронежа, героическая оборона Сталинграда. Заметьте, слово - героическая - не беру в кавычки. Судя по немецким сводкам, они там действительно сражаются отчаянно. В связи с этими боями в газетах лозунги : “В Сталинграде - судьба Европы”, “В воле к обороне Сталинградской шестой армии - воля к борьбе европейских народов” и т.д. Тон всего этого таков, будто Сталинград ни в коем случае не может сдаться. Но ведь по ходу дел он должен сдаться. Армия окружена в 200 километрах от главных сил, сколько бы она ни сопротивлялась, она должна сдаться.
Для тех читателей, кому это внове: как в советской, так и в немецкой литературе фигурировал термин “оборона Сталинграда”: советские войска, прижатые к Волге, продолжали сражаться в Сталинграде и после того, как были окружены в районе Сталинграда войска немцев и из союзников. В обоих случаях - оборона, с той лишь разницей, что Красная Армия обороняла свой родной дом, а у захватчиков, зажатых в котле в тысячах километров от дома и сотнях - от фронта, оставалось лишь два выхода: обороняться или капитулировать. Попытка деблокировать окружённую группировку была отражена Красной Армией. Вырываться из котла на запад Гитлер не разрешил: это означало бы отступление и отказ от поставленной им задачи - взять Сталинград. Фюрер предпочёл пожертвовать своей элитной 6-й армией, придав гибели на Волге сотен тысяч солдат ореол героизма. Пропагандистский приём, как мы видим, “сработал” и в отношении автора дневника.
Коллеги интересуются: что читаешь? Читать полагается, иначе - как же? Отшучиваюсь: тут и писать-то некогда, где уж читать. И всё же читаю. Сейчас передо мною только что прочитанный от корки до корки - 351 страница - труд Теодора Плевье “Сталинград” ( Theodore Plievier. Stalingrad. Berkley Edition, 1967), перевод с немецкого на английский, с дотошностью хирурга анатомированная до мельчайших клеточек история - с первого до последнего дня - окружения и гибели сталинградской группировки захватчика. В этой на мой взгляд предельно честной и натуралистичной до мазохизма книге есть всё кроме понятия “героизм”. Не сомневаюсь, немцами - “сталинградцами с той стороны”, кому довелось выжить и вернуться, написаны книги о пережитом, и оценки в них различны. Не знаю, переводилась ли книга Плевье на русский, но более серьёзного обвинения в адрес Гитлера и гитлеризма, включая геноцид в отношении собственных солдат, я среди немецких публикаций не встречал. Этой книге веришь.
Ах, еще одно! Я и забыл, что у нас сегодня “всенародный” праздник: десятилетие со дня восшествия на престол Гитлера I-го. Немцы пьют и безобразят на улицах. Ожидается речь Гитлера.
3 февраля.
Ну вот - Сталинград сдался! Немцы сообщили об этом 1-го. Теперь должен последовать удар! Думаю, падение Сталинграда отразится на всем дальнейшем ходе войны.
В связи с празднествами в честь десятилетия гитлеровской власти выступали Гитлер и Геринг. Говорят, речь Гитлера переполнена восклицаниями вроде: “О капитуляции не может быть и речи!” и т.д. Ну, если уж и об этом заговорили, то дела ваши...
В Германии объявлена мобилизация всех мужчин от шестнадцати до шестидесяти пяти и женщин - от семнадцати до сорока пяти. Дела!!
Да. Есть разница между нынешним и прошлогодним наступлением Красной Армии!
10 февраля.
Все, что полагается, было сделано: сообщили о падении шестой армии, объявили три дня траура ( 3, 4, и 5-го ), потрубили в газетах о “героизме, преданности, сознании долга”. “Они держались до конца потому , что знали: от них зависит судьба всего фронта, безопасность их родины”. Так. Но вот они пали, и шесть советских армий, действовавших там, свободны и видимо уже действуют, так как “планомерные операции” происходят уже на всем южном фронте. Они погибли, честь и слава, но положения не изменили.
Они сравнивают Сталинград с Фермопилами. Разница лишь та, что в Фермопилах защищались люди, оборонявшие свое отечество. В данном случае защищали свое отечество советские люди, а никак не немцы.
Там не осталось ни одного дома, о котором можно было бы сказать, что он видел бои в Сталинграде до конца - там не осталось ничего...
... Как современные ученые, производя раскопки Трои или других мест великих побоищ, находят следы их в виде шлемов, мечей и костей, так лет чрез три тысячи на месте, где когда-то, в 1942 году, стоял тракторный завод, найдут среди изломанных конструкций остатки танков, винтовок, автоматов, пулеметов, тысячи металлических шлемов со следами черного орла. Будут искать объяснение назначению этих предметов...
В моей жизни будут многочисленные встречи с Германией, как перст судьбы. Сейчас, читатель, мы посреди первой, затянувшейся, встречи. Правда, уже намечается просвет. Но будут встречи и впоследствии, по сей день. Будет меняться Германия. Буду меняться и я. Но здесь уместно вспомнить стоп-кадр, относящийся к 1975 году.