Категориальное мышление в праве: его значение Акашкин А. Ю

Вид материала

Содержание

Махнорилова М.В.
Судебный прецедент как источник права

Подобный материал:

1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 75

Приватизация как способ удовлетворения права граждан на жилище

Махнорилова М.В.

Белорусская государственная сельскохозяйственная академия, Беларусь

(факультет бизнеса и права, 4 курс)

Науч. рук.: А.В. Лапеза

Основой экономики любого государства является собственность. Поэтому одной из основных задач, которые необходимо решить государством в сфере экономики, является четкое оформление системы отношений собственности.

Однако в настоящее время многие государства не могут эффективно использовать свою собственность, управлять ею, в связи с чем, и проводится приватизация государственного имущества.

Также следует отметить, что порядок осуществления приватизации в законодательствах различных государств регламентируется на различном уровне.

Так, на примере законодательства Республики Беларусь и Российской Федерации можно выделить следующие особенности осуществления приватизации.

Согласно статье 48 Конституции Республики Беларусь граждане Республики Беларусь имеют право на жилище, и это право обеспечивается развитием государственного и частного жилищного фонда, содействием гражданам в приобретении жилья. Государство гарантирует каждому право собственности и содействует ее приобретению (статья 44 Конституции Республики Беларусь) [1].

В свою очередь статья 40 Конституции Российской Федерации гласит, что каждый имеет право на жилище. Никто не может быть произвольно лишен жилища. Органы государственной власти и органы местного самоуправления поощряют жилищное строительство, создают условия для осуществления права на жилище [2].

Таким образом, как Республика Беларусь, так и Российская Федерация провозглашают право на жилище, а также содействуют гражданам своего государства в приобретении жилья.

Приватизация гражданами занимаемых ими жилых помещений является одним из наиболее распространенных оснований приобретения гражданами права собственности на жилое помещение, способом реализации ими конституционного права на жилище.

Также право на приобретение государственного имущества в собственность граждан предусматривается и Гражданским кодексом Республики Беларусь и Гражданским кодексом Российской Федерации.

Так, согласно статье 218 Гражданского кодекса Республики Беларусь приватизация имущества, находящегося в государственной собственности, осуществляется в порядке, предусмотренном законодательством о приватизации [3].

Согласно статье 217 Гражданского кодекса Российской Федерации имущество, находящееся в государственной и муниципальной собственности, может быть передано его собственником в собственность граждан и юридических лиц в порядке, предусмотренном законами о приватизации государственного и муниципального имущества [4].

Правовые основы приватизации государственного имущества в Республике Беларусь определены в Законе Республики Беларусь «О приватизации жилищного фонда в Республике Беларусь» от 16.04.1992 г. № 1593-XII (далее – Закон Республики Беларусь «О приватизации жилищного фонда республики Беларусь») [5]. Данный Закон определяет экономические, правовые, социальные условия и порядок приватизации государственного жилищного фонда на территории Республики Беларусь. Он направлен на создание условий для осуществления права граждан на свободный выбор способа удовлетворения потребностей в жилье, а также на обеспечение эффективного использования и содержания жилищного фонда.

Порядок осуществления приватизации жилищного фонда в Российской Федерации более полно предусмотрен в Законе «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации» от 23.12.1992 г. № 4199-1 (далее Закон «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации»), где содержатся основные принципы осуществления приватизации государственного и муниципального жилищного фонда на территории Российской федерации, определяет правовые, социальные и экономические основы преобразования отношений собственности на жилье [6].

Целью данного Закона является создание условий для осуществления права граждан на свободный выбор способа удовлетворения потребностей в жилье, а также улучшения использования и сохранности жилищного фонда.

Следует отметить, что формы осуществления приватизации в Республике Беларусь и в Российской Федерации различны.

Так, согласно Закону Республики Беларусь «О приватизации жилищного фонда» приватизация жилищного фонда осуществляется на возмездной, безвозмездной либо смешанной основе.

Целью безвозмездной приватизации является передача государственной собственности на основе социального равенства в процессе ее осуществления на этапе перехода к рыночной экономике только гражданам Республики Беларусь. Порядок распределения государственного имущества определятся Президентом Республики Беларусь.

Безвозмездная приватизация жилых помещений осуществляется путем наделения жилищной квотой в денежной форме граждан Республики Беларусь. Граждане Республики Беларусь имеют право на одноразовое получение жилищной квоты.

В отличие от законодательства Республики Беларусь согласно Закону Российской Федерации «О приватизации жилищного фонда Российской Федерации» приватизация жилых помещений осуществляется путем бесплатной передачи в собственность граждан Российской Федерации на добровольной основе занимаемых ими жилых помещений в государственном и муниципальном жилищном фонде, а для граждан Российской Федерации, забронировавших занимаемые жилые помещения, - по месту бронирования жилых помещений.

Следовательно, для всех граждан Российской Федерации предусмотрена равная для всех бесплатная приватизация, независимо от размеров и потребительских качеств жилых помещений [4].

Так, бесплатная передача в собственность граждан Российской Федерации на добровольной основе занимаемых ими жилых помещений в государственном и муниципальном жилищном фонде позволила малоимущем слоям населения иметь благоустроенное жилье, качество которого не зависело от материального положения семьи.

Чтобы избежать многократной приватизации жилых помещений как по месту работы в районах Крайнего Севера и местностях, приравненных к ним, так и по месту забронированного жилого помещения, Закон Российской Федерации «О приватизации жилищного фонда Российской Федерации» специально оговаривает, что человек вправе приватизировать жилье только по месту его бронирования. Так как, гражданам, забронировавшим жилое помещение и работающим в северных районах, также полагается жилье. И до внесения изменений в Закон Российской Федерации «О приватизации жилищного фонда Российской Федерации», для этих людей была открыта возможность приватизировать оба жилых помещения. Теперь эта возможность исключена.

Таким образом, вступление в права собственности на жилье дает гражданам возможность эффективно вкладывать свои средства, осуществлять накопление недвижимой собственности, выступать с ней на рынке недвижимости, свободно владеть, пользоваться и распоряжаться своим жильем, что и гарантируется законодательствами и Республики Беларусь и Российской Федерации. Однако законодательством Российской Федерации предусматривается более доступная для всех граждан форма приобретения жилья, что гарантирует равенство всех слоев населения.

Также следует отметить, что в настоящее время и Республика Беларусь и Российская Федерация столкнулись с проблемой отсутствия четкой непротиворечивой системы жилищного законодательства. Что в последующем влечет образование пробелов в законодательстве государств о приватизации жилищного фонда.

Таким образом, отсутствие стройной системы правового регулирования в сфере приватизации жилищного фонда значительно осложняет осуществление государством единой жилищной политики, что в последующем создает неопределенность в осуществлении гражданами своих жилищных прав.

Использованные источники

Конституция Республики Беларусь 1994 года (с изменениями и дополнениями, принятыми на республиканских референдумах 24 ноября 1996 г. И 17 октября 2004 г.) – Минск: Амалфея, 2007. – 48 с.
Конституция Российской Федерации, принятая всенародным голосованием 12 декабря 1993 года // Эталон-Беларусь [Электронный ресурс] / Национальный центр правовой информации Республики Беларусь. – Минск, 2008 г.
Гражданский Кодекс Республики Беларусь: принят Палатой представителей 28 октября 1998 г.: одобр. Советом Респ. 19 ноября 1998 г.: текст Кодекса по состоянию на 08 янв. 2008 г. // Консультант Плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] /ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2008.
Гражданский кодекс Российской Федерации 20 февраля 1996 г. // Эталон-Беларусь [Электронный ресурс] / Национальный центр правовой информации Республики Беларусь. – Минск, 2008 г.
О приватизации жилищного фонда Республики Беларусь: Закон Респ. Беларусь от 16 апреля 1992 г. № 1593-XII: в ред. Закона Респ. Беларусь от 15.07.2008 г. № 408-3 // Консультант Плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2008.
О приватизации жилищного фонда Российской Федерации: закон Российской Федерации от 23 декабря 1992 г. № 4199-1: в ред. Закона Российской Федерации от 11.06.2008 №84-ФЗ // Эталон-Беларусь [Электронный ресурс] / Национальный центр правовой информации Республики Беларусь. – Минск, 2008 г.

Судебный прецедент как источник права

Медведев С.Н.

Невинномысский институт экономики, управления и права, Россия

Проблема признания судебных решений и судебной практики источниками российского права постоянно занимала и продолжает занимать умы ученых-юристов. Вокруг этого вопроса возникает немало споров, до настоящего времени в российской юридической науке нет единого мнения в этом вопросе: в среде ученых и юристов-практиков есть как сторонники, так и противники признания судебных решений источниками российского права.

Еще в дореволюционной юридической науке значение и место судебных решений в системе права не определялись одинаково. Как пишет М.Н. Марченко, «говоря о понятии судебной практики в ее трактовке дореволюционными русскими авторами, следует заметить, что те споры и суждения относительно того, что есть судебная практика, а что не является таковой, и та неопределенность, которая сложилась в результате тех споров и противоречивых суждений относительно понятия, содержания и отличительных признаков судебной практики, сохраняются и по сей день».[1, c.358] Многообразие позиций по этому поводу в юридической науке подтверждает и Л.И. Петражицкий: «Многие считают судебную практику особым источником права (видом позитивного права) наравне с обычным правом и законами. Другие, не отрицая значения судебной практики как источника права, подводят ее под обычное право и считают ее особым источником обычного права. Некоторые же вообще отрицают значение судебной практики как источника права, указывая, что задача судов вообще состоит не в создании, а в применении действующего права».[2, c.567]

Как и в дореволюционной России, в советской юридической науке не сложилось единства мнений по вопросу о возможности признания за судебными решениями и судебной практикой статуса источников советского права. Учитывая позицию официальной доктрины советского права, было весьма непросто утверждать о наличии в советской правовой системе такого источника, как судебная практика, поскольку это явно не соответствовало принципу социалистической законности. Тем не менее в науке высказывались мнения о том, что суды могут осуществлять некоторую правотворческую функцию. Например, СИ. Вильнянский указывал на то, что «отрицание правотворческого значения судебной практики исходит из фикции логической законченности положительного права, выраженного в законах, из фикции беспробельности закона».[3, c.70]

B последние годы со страниц юридических изданий все чаще звучат призывы о необходимости признания судебного решения в качестве источника права. Сегодня (так же как и раньше) есть как сторонники, так и противники признания судебных решений в качестве источников права. На современном этапе развития юридической науки можно выделить две основные точки зрения относительно признания судебного решения источником права: 1) некоторые судебные решения являются источниками права; 2) любые судебные решения являются исключительно правоприменительными актами.

К числу сторонников идеи признания судебных решений и судебной практики источниками российского права относится Р.З. Лившиц. В своей статье «Судебная практика как источник права» [4, c.5] он пишет: «Отход от нормативизма как единственного правопонимания дал теоретическую возможность признать судебную практику источником права».

Похожего мнения придерживается и В.М. Жуйков: «...полагаю, становится очевидно, что и роль, и значение судебной практики значительно возросли, поэтому было бы правильным официально признать судебную практику Верховного Суда РФ по конкретным делам источником права, придав опубликованным решениям Верховного Суда РФ, имеющим принципиально важное значение, силу прецедента и предоставив судам РФ право ссылаться на них в своих решениях».[5, c.23]

Противоположную позицию обосновывает B.C. Нерсесянц. Он полагает, что судебная практика во всех ее проявлениях представляет собой лишь правоприменительную деятельность. «Повышение роли судебной власти в современных условиях состоит вовсе не в наделении их законодательными полномочиями, а в том, что она стала независимой и полновластной защитницей права и правового закона... Она не издает законы, а защищает правопорядок, по справедливости воздет каждому свое, т.е. применяет право».[6, c.38]

Можно привести еще множество мнений авторитетных авторов как за, так и против признания судебных решений источниками российского права.

Общество и государство стали сложными, многоуровневыми институтами. Одна законодательная власть не способна решить всех возникающих проблем. Исполнительная власть тоже не всегда может быстро и правильно отреагировать на возникающие коллизии. Именно судебная власть, восполняя и уточняя нормативные акты, признавая незаконные акты недействующими и направляя законодателя на принятие новых и исправление действующих законов, обеспечивающих существующий в обществе и государстве порядок, может осуществлять эффективный контроль за другими ветвями власти.

Действующее законодательство и сложившаяся правоприменительная практика уже сейчас позволяют выделить некоторые категории судебных решений, которые de facto признаются источниками российского права. К ним относятся решения Конституционного Суда Российской Федерации (в том числе его правовые позиции), постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ, которые принимаются по вопросам разъяснения законодательства и обобщения судебной практики. В отдельную группу таких судебных решений следует также выделить решения судов общей юрисдикции и арбитражных судов по делам о признании нормативных правовых актов не соответствующими закону. Ратификация Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод сделала обязательными для России решения Европейского Суда по правам человека.

«Отмечая возрастающую тенденцию, направленную на признание судебной практики в форме прецедента как источника российского права, многие авторы, не без оснований, указывают на то, что такое признание, несомненно, будет способствовать обогащению как теории источников, так и самого российского права. Кроме того, оно будет содействовать восполнению пробелов в праве, в нормативно-правовом регулировании.

Наконец, применительно к отдельным отраслям права и соответствующим им отраслям юридической науки признание прецедента, а еще шире – судебной практики в качестве источника права, безусловно, будет создавать благоприятные условия и предпосылки для их дальнейшего развития и совершенствования».

Признание правотворческой функции за судами (даже в очень ограниченном объеме) во многом отвечает потребностям современного Российского государства и общества. Суды имеют возможность наиболее полно и в короткий срок принимать меры к устранению пробелов и коллизий в действующем законодательстве. Признание данной функции за судами может способствовать эффективному развитию российского права и быстрому приспособлению системы законодательства к изменяющимся условиям жизни государства и общества в условиях непрерывной правовой реформы в современной России.

Использованные источники

Марченко М.Н. Источники права: учебное пособие. – М., 2005. – 538с.
Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. – М., 2001. – 767с.
Вильнянский С.И. К вопросу об источниках советского права // Проблемы социалистического права. – М.: ВИЮН, 1939. - №4-5. – С. 70-78.
Лившиц Р.З. Судебная практика как источник права // Судебная практика как источник права. – М.: ИГП РАН, 1997. – 284с.
Жуйков В.М. К вопросу о судебной практике как источнике права // Судебная практика как источник право. – М., ИГП РАН, 1997. – 284с.
Нерсесянц B.C. Суд не законодательствует и не управляет, а применяет право (о правоприменительной природе судебных актов) // Судебная практика как источник права. – М.: ИГП РАН, 1997. – 284с.

Теоретические вопросы механизма административно-правового регулирования

Мельникова Н.А.

Вологодский институт права и экономики ФСИН, Россия

Рассматривая особенности административно-правового регулирования, необходимо подчеркнуть, что отличительной его чертой является наличие специфического механизма. Изучение последнего позволяет выявить органическую взаимосвязь отдельных элементов механизма, рассмотреть управленческую деятельность в динамике, в процессе оказания организационного воздействия на объекты.

Как справедливо отметил В.В. Лучков «понятие, структура, элементы, функциональные связи механизма правового регулирования находятся под пристальным вниманием ученых-юристов, как теоретиков права, так и специалистов отраслевых юридических наук»[13]. Остановимся на терминологии, уясним сущность таких понятий как «механизм правового регулирования», «административно-правовой механизм регулирования».

Впервые идея о связи всех правовых средств в едином механизме правового регулирования появилась в работе Н.Г. Александрова[1], свое дальнейшее развитие она получила в трудах С.С. Алексеева[2].

В словаре русского языка механизм трактуется как система, устройство, определяющая порядок какого-нибудь вида деятельности[16]. Употребляя термин «механизм» при описании социальных, государственно-правовых явлений, следует помнить, что он изначально использовался в технических науках и означал «совокупность подвижно соединенных частей, совершающих под воздействием приложенных сил заданное движение» [7]. При таком понимании слово «механизм» ассоциируется с неким функционирующим устройством, между элементами которого существуют конструктивные и функциональные связи с жестко заданными параметрами. Не случайно под производным понятием «механизация» подразумевается замена ручных средств труда машинами и механизмами; внедрение технических средств в различные области деятельности человека, в т.ч. и в сферу умственного труда[18]. Соотношение между элементами в технических системах в силу их визуальной очевидности в восприятии легко поддаются логическому обоснованию, что в значительной степени упрощает изучение механизма деятельности технических систем[6]. В месте с тем, такое очевидное соотношение, характерное для технических систем, не всегда имеет место при исследовании социальных явлений и процессов. Трудность изучения подобных явлений, в том числе и сложных правовых явлений, обусловлена тем, что процесс их познания носит умозрительный характер. Так, академик В.С. Нерсесянц отмечает, что «человеческий способ бытия включает в себя уразумение, осмысление, понимание этого бытия, себя в мире и мира в себе»[14]. Одним из таких явлений выступает правовое регулирование, специфика которого, по мнению С.С. Алексеева, заключается в том, что оно: во-первых, по своей природе является специфической разновидностью социального регулирования, нацеленной на достижение определенных результатов в жизни общества, во-вторых, осуществляется при помощи целостной системы средств, реально выражающих саму материю позитивного права как нормативного институционного образования – регулятора[4].

Выделяют несколько основных целей правового регулирования: упорядочивание, охрана, развитие общественных отношений в соответствии с потребностями общества и государства[5]. А.П. Коренев, конкретизируя их, называет следующие: упорядочение, закрепление и совершенствование уже существующих общественных отношений; создание новых общественных отношений; охрана существующих общественных отношений; вытеснение (ликвидация) из сферы государственного управления общественных отношений, не соответствующих уровню развития современного общества[11].

Правовое регулирование как особая правовая категория позволяет рассмотреть позитивное право в действии, движении, процессе, перейти рубеж сугубо юридической догматики, столь необходимый в области правовых знаний и все же довольно узкий по своим юридическим возможностям. Однако данный переход возможен именно благодаря наличию собственного механизма, а именно механизма правового регулирования (далее МПР). Как и правовое регулирование, МПР представляет собой самостоятельную категорию. МПР проявляется, прежде всего, в том, что в нем интегрируются основные элементы правового регулирования, он позволяет определить последовательность включения каждого из элементов в управленческий процесс, а также устанавливает способы взаимодействия между этими элементами. Важным постулатом при этом является то, что МПР в прикладном аспекте должен быть связан с достижением намеченных целей правового регулирования

На сегодняшний день различными авторами сущность механизма правового регулирования понимается не однозначно. С.С. Алексеев выделил три вида методологии исследования МПР: инструментальный, социологический и психологический.

Психологический аспект механизма правового регулирования характеризуется происходящими в результате правового регулирования формированием и действием мотивов поведения людей – участников общественных отношений[2]. А.Д. Корецкий не признает самостоятельность данного подхода, аргументируя свою позицию тем, что анализ психологических явлений и процессов по своему предмету относится скорее к психологии, нежели к юриспруденции[12]. Безусловно, понятия «воля», «сознание», «мотив» являются психологическими[17], но воздействие права на волю и сознание находится на стыке психологии и юриспруденции. Поэтому, считаем, что нельзя полностью отрицать психологический аспект в исследовании МПР.

Сторонники социологического подхода к сущности МПР особое значение уделяют социальной характеристике данного явления. Так В.П. Казимирчук выделяет такие составляющие МПР, как управляющие социальные системы (государственное и социальное управление); информационное, нормативно-оценочное и социально-психологическое воздействие, формирующее поведение; социальные факторы; регулируемые социальные системы (общество, коллектив, личность); правомерное и социально активное поведение субъектов права[10].

С позиции инструментального подхода «механизм правового регулирования может быть определен как взятая в единстве система правовых средств, при помощи которой обеспечивается результативное воздействие на общественные отношения»[2,4].

Инструментальный подход в исследовании механизма правового регулирования является преобладающим в отечественной теории права. Именно он охватывает весь комплекс средств и юридический инструментарий. Несмотря на это по-прежнему нет единства в определении количества элементов МПР.

Для позиции С.С. Алексеева характерна привязка отдельных элементов МПР к стадиям правового регулирования: первая − формирование, вступление в силу и действие юридической нормы; вторая − возникновение конкретных прав и обязанностей субъектов правоотношений; третья − реализация прав и обязанностей участниками правоотношений[3]. Трем стадия МПР соответствуют три основных элемента механизма: юридические нормы, правоотношения, акты реализации субъективных юридических прав и обязанностей. Данная точка зрения является наиболее распространенной. Однако, рассмотрение третьего элемента в подобной интерпретации, на наш взгляд, сужает содержание МПР, так как права, обязанности относятся к характеристике правового статуса индивидуальных субъектов права (граждан, иностранных граждан, лиц без гражданства), в отношении же правового статуса коллективных субъектов (государственный орган, учреждение и т.п.), применяются термины компетенция, полномочия, функции. Поэтому уместно употребление следующего термина − акты реализации норм права.

Ряд авторов в МПР наравне с вышеуказанными включают и другие его элементы. Так, В.К. Бабаев «сквозными» элементами механизма называет принципы права и правовую культуру[15]. Р.К. Русиков добавляет к правовым средствам правосознание и режим законности. Следует заметить, что названные учеными явления важны и необходимы в МПР. Но при этом, присутствуя на всех стадия МПР, осуществляют не непосредственное, а опосредованное правовое регулирование через другие правовые средства. Поэтому нецелесообразно выделять их в качестве самостоятельных элементов МПР.

А.М. Васильев в МПР включает следующие элементы: правовые принципы, правотворчество, правовые нормы, юридические факты, правоотношения, субъективное право, юридическая обязанность, индивидуальные акты реализации прав и обязанностей, правопорядок[8].

Вышеупомянутые подходы к исследованию МПР не являются взаимоисключающими, а наоборот, дополняют друг друга, способствуют всестороннему изучению данного правового явления.

Автор же настоящей работы полагает возможным определить следующие основные элементы МПР: правовые нормы, правоотношения и акты реализации норм права.

В научной литературе выделяют различные виды МПР. В частности, в зависимости от отраслевой принадлежности называют такие виды МПР, как механизм административно-правового регулирования, механизм уголовно-правового регулирования, механизм гражданско-правового регулирования, механизм эколого-правового регулирования и т.д. Для каждого из них характерны общие черты, присущие МПР в целом, но в то же время и свои особенности.

Анализируя интересующий нас механизм административно-правового регулирования (далее МАПР), определим его отличительные признаки.

И.И. Веремеенко отмечает, что «механизм административно-правового регулирования представляет собой совокупность административно-правовых средств, с помощью которых обеспечивается воздействие на общественные отношения»[9]. В предложенном определении прослеживается связь с соответствующей отраслью права. В контексте проводимого исследования полагаем уместным уточнить понятие МАПР, определив его как совокупность административно-правовых средств, с помощью которых обеспечивается воздействие на административно-правовые отношения.

На основе данного понятия и вышерассмотренных элементов МПР логично выделить следующие элементы (средства) МАПР: административно-правовые нормы, административно-правовые отношения и акты реализации административно-правовых норм.

Указанные элементы расположены в соответствующем иерархическом порядке в зависимости от выполняемой роли в рамках административно-правового регулирования. Также МАПР можно рассматривать и в горизонтальном срезе в зависимости от специфики осуществляемой деятельности. В этом случае механизм представляет собой единое образование, которое состоит из самостоятельных равнопорядковых блоков, одним из которых является механизм административно-правового регулирования административной деятельности органов и учреждений ФСИН России. Данный вывод не случаен, ведь органы и учреждения УИС, их правовой статус, как указывалось выше, выступают непосредственными объектами административно-правового регулирования.

Подводя итог вышеизложенному, можно сделать вывод о том, что механизм административно-правового регулирования характеризует административную деятельность, в том числе и деятельность органов и учреждений ФСИН России, в динамике и включает в себя три элемента: административно-правовые нормы, административные отношения и акты реализации административно-правовых норм, среди которых первичным элементом по отношению к другим, определяющим специфику всего механизма выступают административно-правовые нормы.

Blog

Категориальное мышление в праве: его значение Акашкин А. Ю

Содержание