Категориальное мышление в праве: его значение Акашкин А. Ю

Вид материала

Документы

Содержание Лузгин И.И. А.В. Захаров Использованные источники

Подобный материал:

• Предмет, метод и функции гражданского права, 751.43kb.
• В. А. Якушин Субъективное вменение и его значение в уголовном праве, 5419.54kb.
• Понятие «критическое мышление» и его характеристики, 304.37kb.
• Мышление и его патология Мышление, 686.03kb.
• Экзаменационные вопросы по дисциплине «римское право», 19.48kb.
• «Проблема формализма в праве: к вопросу о моменте возникновения права собственности, 44.82kb.
• «Языковое мышление» и его анализ, 266.61kb.
• Значение института юридического лица в современном российском праве и перспективы его, 242.69kb.
• Мышление, его виды и свойства. Мыслительные процессы; суждения и умозаключения, 144.6kb.
• План: Понятие мышления в психологии. Виды мышления, 126.54kb.

Моделирование системных процессов криминалистически значимых сред


Лузгин И.И.

Академия МВД Республики Беларусь


Науч. рук. А.П. Пацкевич, к. юрид. н., доцент


Криминалистически значимые среды – это пространства отображения следовых систем. В которых содержание криминалистически значимой и иной криминалистической информации имеет полиформный характер, как внешнее отображение физической проекции (проявления) константных уровневой структуры себя системно проявляющей среды. Тем самым, криминалистически значимые среды являются физическими проекциями реализационных решений моделирующей среды (физических констант). Что, в свою очередь, является обуславливающей основой форм проявленных и скрытых прямых и обратных (корректирующих) взаимодействий и не взаимодействий (от степени элементарно очевидных до сложно обусловленных) и их физических проекций являющих себя как части большего, его элементы, либо в форме опосредованныъх информационных отражений взаимодействий (не всегда вполне очевидных, в силу развития уровня знаний), но указывающих на их формообразующее присутствие, как многофункциональных и целостных систем. В то же время, определяющее важной сущностью имеющих место процессов, с криминалистической точки зрения, является их структурность и системность, как основа познаваемости, формирующая их криминалистически значимый применительный аспект[1;2]. Главным итогом понимания значения данных процессов для криминалистики является не только их глубокое целостное изучение как таковых, но и, прежде всего, на основе понимания единой сущностной их составляющей (константно обусловленного порядка системности проявлений бытийных и небытийных процессов), формирование современного целостного уровня применения в непосредственной практической деятельности данных взаимообусловленных и исключающих взаимодействие элементов, как основы формирования нового уровня технико-криминалистического, более точно,- техно-технологического обеспечения, как криминалистической деятельности в целом, так и в частности ТКО деятельности экспертов-криминалистов на основе современных технологий. Что, в свою очередь, на экспертном уровне, должно строится на основе автоматизированно обеспеченного комплексного изучения системно обусловленных средовых процессов исследующих их отражение вовне на базе логистически и технологически взаимодействующих системных интеллектуального уровня регионально- централизованных автоматизированных образований, как взаимосвязанных полиметрических систем. Так как в основе всех видов движения материи лежат их матричные формы, то матрицы поведений и взаимодействий составляют основу причинно-следственных связей, как единичных, так и сложно-сочетанных, в свою очередь, отражающих сущность системного построения всех как чувственно-отраженных и чувственно воспринимаемых, так и лежащих за пределами непосредственного восприятия (но от этого отнюдь не являющихся криминалистически незначимыми) физически и идеально сформированных сред. В основе использования данных процессов находится разработка технологической архитектуры системных форм исследования видов и форм матричных криминалистически значимых средоотраженных и средосодержащих взаимодействий и поведений, как основы формирования оптимально функционирующей структуры как утилитарно-локалных функционирующих криминалистически обеспечивающих, так и работающих через орбитальные спутниковые группировки стратегически обеспечивающих криминалистических систем. Проблемность решаемых практической сферой криминалистически значимых задач – в системной относительности их решений. Так как любое из них (в прочем, как и многих других) в силу особенностей обусловленности константных параметров функционирования среды, является одновременно и как решением проблемы, так и основой ее формирования[3]. Как и степень познания исследуемого объекта лишь с точки зрения его внутренней структуры, без познания всей совокупности и многообразия его внешних взаимосвязей и без ответа на этот принципиальный вопрос, в любом случае не способно обеспечить оптимальное формы практических решений, но скорее способно сформировать их тупиковые направления[4]. В то же время, познание объекта как структуры и как взаимодействующего элемента (как части целого) в том числе и через системы частей, само по себе отображает уровень развития знания и степени его пригодности для само- и общего познания и управления как частнозначимыми системными средами так и в целом общеформализующей системной средой. Тем самым, в силу уровня и характера проработки современных, принимаемых решений любое из них, за редким исключением, выполняет эту роль лишь в отношении частной проблемы либо группы направлений, давая локально хронологически и функционально значимый результат, не имеющий характер пакетного решения обеспечивающего стратегически значимый, т. е. системный итог, активно влияющий не только на частные аспекты проблемы, но и на перспективное изменение функционирования сферы применения в целом, как ключевой структуры систем факторного влияния на уровни решаемых практических задач. Принципиально новое решение в формировании нового облика технико-криминалистического обеспечения деятельности экспертов-криминалистов и их участия в качестве специалистов в ТКО правоохранительной деятельности в целом, состоит в создании нового уровня технико-криминалистического обеспечения их деятельности на основе современных технологий. Реализующих новые принципы обеспечения данного рода деятельности. На базе моделирования характера проявленности системных процессов отображения средовых системных следовых систем и построения на этой основе комплексных неразрушающих и не вносящих изменений в их среды голографических технологий, обеспечивающих сведение этапов обнаружения, выявления, изъятия, предварительного исследования, упаковки, направления на исследование (и хранения сколь угодно долго в комплексном объеме) криминалистически значимой информации, в единый и практически единовременный высокотехнологичный процесс. С системой обратной связи, обеспечивающей в масштабе реального времени, не только корректировку непосредственной деятельности оперативно-следственных групп на местах происшествий, но и трансформирующей сам характер их деятельности в высокотехнологичные формы максимально направленные на комплексно значимый высокоэффективный результат. Что само по себе, приведет к изменению названия, но не сущности системы технико-криминалистического обеспечения (ТКО) в систему технико-технологического криминалистического обеспечения (ТТКО), так как целый ряд работающих в том случае в рамках данной структуры ее обеспечивающих систем в обычном понимании этого термина не может быть отнесен к чисто техническим объектам, а многие из них по своим параметрам и принципам функционирования будут работать в сфере высоких и информационно-коммуникативных технологий, структурно завершающих формирование ее развития обеспечивающего эффективность задач практической сферы ею обеспечиваемой функционирующей системной среды. Тем самым, в основе решения современных криминалистических проблем обеспечивающих практическую сферу на основе оптимальных решений лежит необходимость формирования нового уровня проникновения в сущность самих объектов и их отражений не столько путем их распределенного исследования, по направлениям и отраслям их отдельных внешне проявленных свойств, сколько формирование нового уровня их восприятия и исследования, как целостно и системно взаимосвязанных с внешне себя проявляющей средой. Что в свою очередь, должно не только формировать соответствующую систему их исследования, но и систему подготовки специалистов обладающих мировоззрением по характеру использования такого рода исследовательских систем на основе изменения структурных и функциональных элементов организации и их внешне воспринимаемых архитектур. В свою очередь, на наш взгляд, в основе их формирования, внедрения и определения и порядка работы с ними – лежит формирование новой криминалистической науки – криминалистической полиметрии (с разделами полибиометрии - в отношении человека и биообъектов) с соответствующими отраслями и подтраслями, - по направлениям деления отображающих и заполняющих структурно-формных системных образований и механо- и инфополиметрии (отображающей принципы и формы работы со структурным сегментом механообразующих, объектопредставляющих) и информационно отраженных следовых систем. Что, непосредственно, как по форме, так и, прежде всего, по содержанию, более отражает сущность исследовательской сути и характера процессов исследования криминалистически значимой информации. В основе, которой в большинстве своем, находятся множественные процессы ее изучения и сопоставления с точки зрения последовательных измерений ее константных параметров и их комплексных и системных взаимосвязей на уровнях от материальных и различных видов матричных форм их отображений до информационно-отраженных и полевых. Тем самым, на основе технологического уровня моделирования системных процессов криминалистически значимых сред, как в целом, так и с точки зрения их практической значимости, прежде всего, может быть сформировано новое направление криминалистической деятельности не только обеспечивающее новый уровень решения частных криминалистических задач, но и, прежде всего, их полисистемность. Что исключит уровень операционных ошибочных решений и позволит сформировать более эффективный уровень ТКО обеспечения экспертно-криминалистической деятельности на основе современных технологий, а тем самым и правоохранительной деятельности, в целом. В силу большей эффективности такого рода ТКО или же ТТКО оно будет значительно более высокорентабельным не только с точки зрения объема и операционной скорости обработки криминалистически значимой информации, степени ее достоверности и полноты. Но сможет в несопоставимым с настоящим уровнем данного направления деятельности, обеспечить, основы нового уровня тактических решений, и привнести новые элементы в методику раскрытия и расследования преступлений на уровне преобразования начального этапа расследования из периода деятельности «со многими неизвестными» в информационно высоконасыщенный процесс. Трансформирующийся, как в непосредственную деятельность вовлеченных в его сферу подразделений, так и, прежде всего, ряда ее обеспечивающих интеллектуализированных автоматизированных систем. Что формирует основу возможности трансформации технологии раскрытия «по горячим следам» из области ее применения по отношению к немногим преступлениям в системную технологию ее использования для раскрытия их по такому типу для большинства.


Использованные источники

1. Волынский, В.А. Криминалистическая техника: наука-техника-общество-человек/ В.А.Волынский. М. : ЮНИТИ-ДАНА, 2000.
   
2. Волчецкая Т.С. Криминалистическая ситуалогия: Монография / Под ред. проф. Н.П. Яблокова. Москва; Калинингр. ун-т.— Калининград, 1997. – 248 с.
   
3. Лысов,Н.Н. Фиксация доказательственной информации при выявлении и раскрытии преступлений / Н.Н. Лысов. М. Спарк, 1999.
   
4. Штофф В.А. Моделирование и философия – М.-Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1966.— 301 с.
   

Проблема защиты прав лиц, ищущих убежище


Любавин Д.А.

Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, Россия

(институт права, 5 курс)


Науч. рук.: А.В. Захаров, к.юрид.н., доцент


Присутствие военных конфликтов, вооруженных столкновений, политических и иных катаклизмов в современном мире, несомненно, усиливает миграционные процессы между государствами. В этой связи, важным является оказание помощи и предоставление защиты лицам, подвергшимся преследованию со стороны своего государства по признаку расы, национальности, гражданства, вероисповедания, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений и покинувших, в силу указанного преследования, страну своей гражданской принадлежности – т.е. беженцам. Для реализации данной задачи в нашей стране, присоединившейся к Конвенции о статусе беженцев 1951 г. и Протоколу к ней 1967 г., был принят Федеральный закон от 19.02.1993 г. «О беженцах» и закреплена процедура признания за лицом статуса беженца. Однако сам процесс приобретения указанного статуса, начиная с момента обращения с ходатайством о признании беженцем и заканчивая выдачей удостоверения беженца, достаточно продолжительный во временном отношении. Ввиду указанных обстоятельств существенным представляется вопрос о правовом положении лиц, ищущих убежище, т.е. лиц, которые подали ходатайство о признании в качестве беженца и только в перспективе могут получить свидетельство о рассмотрении ходатайства по существу, а в последствии и статус беженца.

Ст. 6 Федерального закона «О беженцах» достаточно подробно регламентирует правовой статус лица, получившего свидетельство о рассмотрении ходатайства по существу. В основном правовое положение названных лиц соответствует статусу иностранных граждан, находящихся на территории Российской Федерации и подпадает под регулирование Закона СССР от 24.06.1981 г. № 5152-Х «О правовом положении иностранных граждан СССР (в редакции ФЗ от 15.08.1996 г. № 144-ФЗ). На основании данного закона иностранные граждане, пользуются теми же правами и свободами и несут те же обязанности, что и граждане России, если иное не вытекает из Конституции и других законодательных актов.[4]

Таким образом, лица, получившие свидетельство о рассмотрении ходатайства по существу, так же как и иностранные граждане равны перед законом независимо от происхождения, социального и имущественного положения, расовой и национальной принадлежности, пола, образования, языка, отношения к религии, рода и характера занятий и других обстоятельств.

Вместе с тем в ст. 6 Федерального закона «О беженцах» законодатель, принимая во внимание причины нахождения на территории Российской Федерации указанной категории лиц, закрепляет дополнительные права с целью наибольшей защиты их статуса и минимизации бедственного положения.

В частности, Федеральная миграционная служба России и ее территориальные органы оказывают указанной категории лиц содействие в обеспечении проезда и провоза багажа. Их действия регламентированы Порядком оказания содействия лицу, получившему свидетельство о рассмотрении ходатайства о признании беженцем на территории Российской Федерации по существу, и беженцу в обеспечении проезда и провоза багажа к месту пребывания, утвержденным постановлением Правительства РФ от 23.05.1998 г. № 485 [3].

Согласно Федеральному закону «О беженцах» лицу, получившему свидетельство о рассмотрении ходатайства по существу, предоставляется право на получение единовременного денежного пособия на себя и на каждого прибывшего с ним члена семьи. В соответствии с постановлением Правительства РФ от 23.05.1998 г. № 484, определяющим размер и процедуру получения этой выплаты, пособие составляет один минимальный размер оплаты труда на каждого члена семьи. [2]

Указанной категории лиц предоставляется право на получение направления в центр временного размещения и на сопровождение туда представителями уполномоченных органов. Сопровождение иммигрантов из территориальных органов ФМС России в центр временного размещения мигрантов осуществляется представителями территориальных органов ФМС России, владеющими языком общения сопровождаемых иммигрантов, либо с обеспечением сопровождаемой группы переводчиком.

Федеральным законом «О беженцах» определены и иные права лиц, получивших свидетельство о рассмотрении ходатайства о получении статуса беженца по существу.

Помимо прав российское законодательство наделяет указанную категорию лиц и определенными обязанностями, в частности, соблюдать Конституцию, законы иные нормативные правовые акты Российской Федерации, соблюдать установленный порядок проживания и выполнять установленные требования санитарно-гигиенических норм в месте проживания, пройти обязательное медицинское освидетельствование и иные.

С учетом вышесказанного мы можем сделать вывод о том, что с момента получения свидетельства о рассмотрении ходатайства о получении статуса беженца по существу у лица появляется относительная социальная защищенность в плане пребывания на территории Российской Федерации.

Ввиду данных обстоятельств открытым остается вопрос о защите лиц, ищущих убежища, т.е. лиц которые желают подать ходатайство о признании в качестве беженца, но в связи с объективными обстоятельствами вынуждены ожидать этой возможности.

Например, согласно Замечаниям УВКБ ООН по Закону Российской Федерации «О беженцах» по состоянию на май 2002 г. только в Москве и Московской области насчитывалось 5 тыс. ищущих убежища лиц (из «дальнего зарубежья»), которые были зарегистрированы в УВКБ ООН в ожидании получения доступа к процедуре определения статуса беженца. После обращения в соответствующий территориальный орган миграционной службы эти ищущие убежища лица получили «номер ожидания» (отмечаемый обычно сотрудником миграционной службы на сопроводительном письме УВКБ ООН). Затем они регистрируются в листе ожидания для собеседования на следующей стадии. Такая процедура «предварительной регистрации» была введена, чтобы иметь возможность учесть все количество поданных ходатайств в то время, когда миграционная служба имела лишь ограниченный штат сотрудников для обработки поступающих ходатайств. Существующий в настоящее время период ожидания для ищущих убежища лиц, чтобы подать официально ходатайство и пройти собеседование, составляет в Москве и Московской области от 18 до 24 месяцев. Некоторые из вышеупомянутых 9400 ищущих убежища лиц все еще находятся на стадии «предварительной регистрации» начиная с 1993 г. [5]

В сложившейся ситуации представляется необходимым права и обязанности, перечисленные в ст. 6 Федерального закона «О беженцах», предоставлять ищущим убежища лицам с момента подачи ими ходатайства о признании беженцем. С целью соблюдения последовательности в подходе право на получение свидетельства должно быть также предоставлено с момента подачи ходатайства о получении статуса беженца.

Последний вывод можно обосновать существованием проблем, которые возникают в результате того, что во время ожидания, ищущие убежища лица не имеют должных документов и рассматриваются правоохранительными органами в качестве «иностранцев – нелегалов». В частности, они становятся жертвами полицейского произвола, платят штрафы, подвергаются административному задержанию, выслушивают угрозы выселить из занимаемых ими жилых помещений и подвергаются риску депортации. Кроме того, у них нет гарантированного доступа к медицинскому обслуживанию.

Способность миграционных служб своевременно обрабатывать поступающие ходатайства до определенной степени превышает их возможности, поскольку они зависят главным образом от наличных финансовых ресурсов для найма дополнительного числа сотрудников, ответственных за определение статуса. Действительно, данное обстоятельство представляет собой общую проблему для многих европейских стран. Однако в то время как законодательство о беженцах в европейских странах предусматривает выдачу ищущим убежища лицам документов при подаче ими ходатайств, в России выдача документов ищущим убежища лицам и последующая легализация статуса данных лиц производятся только после оценки приемлемости их ходатайства.[5]

Таким образом, Федеральный закон «О беженцах» и изданные в соответствии с ним подзаконные акты не развивают в достаточной степени положений Конвенции «О статусе беженцев» 1951 г. и Протокола к ней 1967 г., относительно защиты лиц проходящих процедуру получения статуса беженца. Указанный закон, конкретизируя и развивая нормы актов международного права, предоставляет относительно широкий комплекс прав лицам, получившим свидетельство о рассмотрении ходатайства по существу, тогда как необходимо, на наш взгляд, распространить вышеуказанный спектр прав и на лиц, которые находятся в самом начале процедуры получения статуса беженца. Вместе с тем, такая корректировка норм законодательства о беженцах, безусловно, должна осуществляться с учетом анализа зарубежного опыта, а также соблюдения принципов разумности и целесообразности.


Использованные источники

1. ФЗ РФ от 19.02.1993 года № 4528-I «О беженцах» в ред. ФЗ РФ от 28.06.1997 года № 95-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации «О беженцах» // Собрание законодательства РФ. – 1997. - №26. – ст. 2956

2. Постановление Правительства РФ от 23.05.1998 г. № 484 «О размере единовременного денежного пособия и порядке его выплаты лицу, получившему свидетельство о рассмотрении ходатайства о признании беженцем на территории Российской Федерации по существу» // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1998. - №22. – Ст.2457

3. Постановление Правительства РФ от 23.05.1998 г. № 485 «О порядке оказания содействия лицу, получившему свидетельство о
рассмотрении ходатайства о признании беженцем на территории Российской Федерации по существу, и беженцу в обеспечении
проезда и провоза багажа к месту пребывания» // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1998. - №22. – Ст.2458

4. Андриченко Л.В., Белоусова Е.В. Комментарий Федерального закона «О беженцах» // СПС Гарант

5. Замечания УВКБ ООН по Закону Российской Федерации «О беженцах» // СПС «Гарант»


Институт доверительного управления имуществом осужденных: общие положения


Мадоян С.М.

Академия права и управления ФСИН, Россия


Осужденные за совершение уголовно-наказуемых деяний в соответствии со ст. 55 Конституции Российской Федерации испытывают дополнительные ограничения и иной порядок приобретения, осуществления и прекращения имущественных прав.[1]

Гражданско-правовое положения осужденных определяется нормами гражданского права, но осуществление и защита гражданских прав указанных лиц ограничивается нормами уголовно-исполнительного, уголовного и иных отраслей права, что создает некоторые трудности при определении норм права, которые должны применяться в том или ином случае.

Находясь в исправительном учреждении, осужденный не может в полной мере реализовывать принадлежащие ему субъективные гражданские права. Это обусловлено тем, что для приобретения любого субъективного права, помимо наличие воли, требуется совершения активных действий.

Лица, отбывающие уголовные наказания, не лишены права собственности на принадлежащие им имущество, но косвенно они ограничены в полномочиях собственника, например, в занятии предпринимательской деятельности, совершение тех или иных сделок и т.д.

Невозможность непосредственно осуществлять гражданские права и обязанности и вступать в гражданско-правовые отношения не является препятствием для осужденного распорядиться своим имуществом. Для этих целей могут выступать институты представительства, поручения, доверенности, комиссии, агентирования.[2] Но при всех удобствах данных договоров для лиц, отбывающих уголовные наказания, они все же не позволяют полностью реализовать их имущественные интересы в отношении имущества, находящегося вне исправительного учреждения.

Для осужденных самым удобным способом реализации имущественных прав является доверительное управление имуществом, которое может быть учреждено для любых целей не противоречащих закону. По договору доверительного управления имуществом одна сторона (учредитель управления) передает другой стороне (доверительному управляющему) на определенный срок имущество в доверительное управление, а другая сторона обязуется осуществлять управление этим имуществом в интересах учредителя управления или указанного им лица (выгодоприобретателя). При этом законодатель закрепил норму, по которой к доверительному управляющему не переходит право собственности на имущество, переданное в доверительное управление (п.1 ст.1012 ГК РФ).

Отличительной чертой доверительного управления имуществом от схожих институтов является совершение доверительным управляющим любых действий (юридических и фактических) в интересах выгодоприобретателя, если только какие-то из них не исключены законом и договором. Например, в отличие от договора поручения, который предполагает совершение поверенным сделок от имени доверителя и в его интересах, договор доверительного управления предусматривает возможность совершения управляющим от своего имени не только сделок, но и любых юридических, а также фактических действий в интересах выгодоприобретателя, указывая при этом, что он действует в качестве такого управляющего. Кроме того, по договору поручения поверенный обязан четко следовать указаниям доверителя, что для лиц в условиях изоляции может являться препятствием жизнеспособности данного договора.

Для осужденных преимущество доверительного управления перед другими институтами управления имуществом очевидно. В целях управления имуществом собственник передает свое имущество доверительному управляющему, наделяя его правомочиями по владению, пользованию и распоряжению указанным имуществом, в рамках которых доверительный управляющий вправе совершать любые фактические и юридические действия для обеспечения эффективного управления имуществом. Говоря словами профессора Л.Ю. Михеевой, собственник «устраняется на время от воздействия на имущество, находящееся в обладании доверительного управляющего».[3] Вместе с тем необходимо учитывать, что пределы осуществления столь широкими полномочиями ограничены интересами учредителя.

Однако при реализации договора доверительного управления имуществом возникает немало проблем, прежде всего, для учредителя, т.к. в случае ненадлежащего управления имуществом будет очень сложно доказать в результате чего возникли те или иные вопросы – в результате объективных обстоятельств, либо неквалифицированных действий управляющего, либо злого умысла. Данная ситуация осложняется и тем, что лицо, отбывающее уголовное наказание не имеет полного представления о состоянии своего имущества в силу ограничений, предусмотренных уголовно-исполнительным законодательством. Осужденный не может защищать свои интересы в суде в случае нарушения договора со стороны управляющего. Кроме того, в настоящее время не существует ни одного закона, подзаконного нормативного акта, которые регулировали бы данный институт в отношении осужденных с учетом уголовного и уголовно-исполнительного законодательства.

Итак, отсутствие правовой базы в регулировании отношений по доверительному управлению имуществом осужденных, а также правовая неграмотность осужденных определяет низкий уровень заключения договора доверительного управления.

Использованные источники

1. Конституция РФ. 1993
   
2. Пьяных Е.С. Отличие института доверительного управления имуществом от других механизмов управления собственностью // Гражданское и предпринимательское право.-№8- С.26-28
   
3. Михеева Л.Ю. Доверительное управление имуществом. – М., 1999.- 58с.