Ать свою книгу воспоминаний или точнее сказать, изложить свою жизнь на бумаге, у меня появлялись давно, я даже не могу сейчас точно сказать в какой год или день

Вид материала

Документы

Содержание Усть-каменогорск. письма. увлечение стрельбой. Наш новый город – чимкент. дом и квартира. встреча

Подобный материал:

• Моя педагогическая деятельность, 24.23kb.
• Исследование развития школы №17, через изучение воспоминаний людей, связавших свою, 165.27kb.
• Лариса Александровна Леденёва подходит к нам. Для меня «классная дама» не просто учитель, 178.11kb.
• Николай Нотович Неизвестная жизнь Иисуса Христа, 1051.21kb.
• Памятка для родителей   Какой бы родитель не хотел бы сказать: «Я люблю своего ребенка, 160.72kb.
• I. Удвоение Не знаю, что делать. Имей я хотя бы возможность сказать "плохо мое дело",, 3355.48kb.
• «Смеются все и даже йоги!», 64.09kb.
• Вишнев В. Н. Безродная Н. В. Остеохондроз Профилактика и лечение Введение, 623.65kb.
• Пролог: "Хагакурэ" и я, 801.32kb.
• Старайся полюбить эти вопросы сами по себе, 4738.11kb.

Но я отвлёкся на радостные впечатления о Москве. В этот раз всё было по-другому. Нам с мамой предстояло сделать пересадку с вокзала на вокзал самостоятельно, но в обратную сторону – домой. Переезд на метро не представлялся мне чем-то трудным, просто необходимо было держать в голове схему линий метрополитена и быстро вертеть головой, читая все указатели, которые были сверху и сбоку на стенах. Всё прошло хорошо, за исключением только одного – нам предстояло провести ночь на Казанском вокзале. (Дело было ещё до его современной реконструкции). А вокзал представлял собой тогда великое вавилонское столпотворение из-за того, что он работает на Сибирь и Среднюю Азию, то основными пассажирами на нём всегда были – казахи, узбеки, таджики и другие национальности, которых каким-то чудом занесло в далёкую для них Москву. Они заполняли весь вокзал под завязку, все сидячие места в залах ожидания были заняты, но по всему было видно, это для них не создавало никаких неудобств – они расстилали прямо на полу простыни и сидя на них в кружке, толковали о чём-то своём. Другие просто ложились на деревянный пол и спокойно спали, не обращая никакого внимания на проходящих и запинающихся о них пассажиров. А между ними бегали грязные визжащие дети, которые ни черта не понимали по-русски, но везде лезли, заглядывали, всем мешали и путались под ногами. Хотя мы жили долгое время в Казахстане и вроде бы были знакомы с бытом и жизнью национальных окраин, но к такому творящемуся там бедламу прямо сказать были не готовы. Вот в такой обстановке нам с мамой необходимо было провести ночь.

Конечно, сейчас бы я быстро сориентировался в ситуации – совсем рядом, через переход находятся совершенно приличные и всегда пустые Ленинградский и Ярославские ЖД вокзалы, где можно было спокойно поспать. Но тогда мы чётко выполняли отцовскую инструкцию – ждать поезда на Казанском вокзале. Мы примостились в одном из залов, найдя очень маленький уголок возле окна. От нечего делать, по очереди начали слоняться по вокзалу, с целью присмотреть что-нибудь получше. Исследовав всё в залах наверху, я спустился вниз по одной из лестниц с указателем «Багажное отделение». Пропетляв по всем изгибам переходов, в самом дальнем закутке я нашёл укромное местечко, где почти не было народа, а стояли огромные, длинные ящики, – видимо чей-то багаж.

Сообразив, что нам здесь будет лучше ждать всю ночь, я быстро привёл туда маму с нашими вещами. Маму я уложил спать на удобный ящик, используя для этого газету «Неделя» и подстелив маме для «придания мягкости», свой «крутой» по тем временам – болоньевый плащ. А сам, охраняя всё, примостился рядом с ней на сумках. Я впервые в жизни не спал ночью в полном понимании этого слова. Приходилось дремать короткими минутами между бурчанием дикторов громко что-то объявляющих из репродукторов, охраной вещей и сна мамы, которая была рядом со мной. Это была моя самая запоминающаяся из всех в моей жизни ночь в Москве. Помню, как медленно тянулись минуты и часы в ту ночь, и я впервые задумался о том, что время, оказывается, имеет разную скорость своего течения. И как часто бывает, что его тебе просто не хватает, или оно пролетает так быстро, что и не замечаешь, а вот здесь так – еле тянется. Как было бы хорошо, если его можно было «откладывать» где-нибудь про запас, а в нужное время доставать и добавлять к суткам! Так «весело», в каком-то самом дальнем подземном углу мы и провели ночь на Казанском вокзале, зато утром с большой радостью разместились в комфортабельном купе, где я уже отоспался за всё пережитое. С тех пор жизнь много раз сводила меня с этим вокзалом, и я каждый раз вспоминаю эту историю. Вот такие остались у меня впечатления от поездок в отпуск, а последняя ночь запомнилась больше всех.


УСТЬ-КАМЕНОГОРСК. ПИСЬМА. УВЛЕЧЕНИЕ СТРЕЛЬБОЙ.

ЧИМКЕНТ – НОВОЕ МЕСТО ЖИТЕЛЬСТВА.


Из жизни в Усть-Каменогорске у меня хорошо запомнились несколько моментов. У мамы в связи с тем, что работа стала более спокойная и планируемая, наконец-то появилось свободное время. И она с радостью отдалась своему любимому увлечению – в доме везде стали появляться цветы. Разные, и совсем не такие, которые были у нас в Сары-Озеке. Там у меня в памяти остались только кактусы – причём не простые, а такие как рисуют в мультфильмах про Мексику – высокие с длинными и острыми иголками. Были и ещё какие-то, но я забыл. А вот в Усть-Каменогорске у нас цветов в квартире было просто изобилие. Мама ещё умудрялась запоминать их названия, а я отличал их только внешнему виду. Они были плетущиеся, нескольких видов, высокие с огромными листьями, и маленькие с мелкими листочками, а ещё какие-то в виде папоротников с листьями-ниточками и куча просто всяких разных, которых и описать-то непросто. При этом все они цвели по очереди, круглый год – радуя глаз и поднимая всем настроение. Несколько видов кактусов, которые мама сохранила, в виде маленьких колючих шариков, удивительным образом, через много лет жизни у нас в доме – зацвели! Они приехали с нами из Сары-Озека, мама просто их хорошо полила и поставила в контейнер, на удачу. И они выдержали суровый двухнедельный переезд. Мама была этому очень рада, они сначала выпускали длинный отросток, который рос быстро, увеличиваясь в размерах, а в нём внутри был огромный белый цветок, по размеру больше самого кактуса. А когда он весь распускался, – то сам цветок был каким-то совсем необычным и многие приходили к нам в дом, чтобы посмотреть на это чудо.

Вторым было то, что мама сильно душевно переживала все события в нашей стране. И не знаю даже, сама она так решила или отец ей подсказал, но по этим поводам написала несколько писем в редакции газет. Хорошо помню, что первое гневное письмо она написала, когда наша сборная хоккейная команда проиграла какой-то серьёзный матч, сейчас уже не помню кому. И хотя она никогда не была хоккейным фанатом и не ходила с нами во Дворец спорта на матчи, но очень сильно расстроилась. Одно запомнилось мне – фамилия тренера команды была Кулагин. Мама писала, что это тренер плохо тренировал и не так как надо, раз наши игроки все хорошие и знаменитые, всеми любимые проиграли. И самое удивительное – ей в ответ пришло большое казённое письмо с красными штампами с одной строчкой внутри: «Ваше письмо будет использовано для подготовки статьи о неудачном выступлении наших хоккеистов на…». Это меня очень удивило, а отец пояснил, что в каждой газете есть отдел писем, а люди, которые там работают – обязаны читать, анализировать и отвечать на письма читателей. И действительно, через время в газете вышла разгромная статья и тренера на самом деле сняли. И не знаю я теперь, был ли тренер сборной на самом деле плохим, или мамино письмо так подействовало? Скорее всего, конечно нет, просто мы не привыкли проигрывать и верить в то, что кто-то играет объективно лучше нас – просто отказывались. Ещё не надо забывать, что в то время хоккей и футбол были любимыми видами спорта нашего «дорогого генерального секретаря». От этой дурной привычки мы так и не избавились с течением времени. Как тут не вспомнить успехи любимого российского большого тенниса, а затем дзюдо – лучшего вида спорта из всех. После всего этого, при всех его отрицательных качествах, но как-то начинаешь уважать М.С.Горбачёва, который сам не увлекался никаким спортом, и единственный из всех, кто не делал из этого культа.

Второе письмо мама написала в газету «Комсомольская правда» на актуальную статью, которая тогда всех сильно задела. Автор рассказывал о собаке овчарке, которая недолго жила на аэродроме и встречала каждый самолёт с надеждой, что хозяин, который её по каким-то неведомым оставил, вернётся. И, в конце концов, умерла от голода и тоски. Тогда все это событие обсуждали и восхищались её преданностью и верностью. Мама тоже высказала свою позицию о том, что таких людей необходимо наказывать, а для таких собак необходимо что-то организовать и кто-то должен за это отвечать. И на это мамино письмо тоже пришёл ответ с благодарностью за её письмо и за воспринятое близко к сердцу событие. Может быть, были и другие, но я запомнил только эти. Всё это говорит о том, что моя мама была не бездушным человеком и когда какие-то события её сильно задевали, она не могла молчать.

В это время и я писал письма часто в редакцию газеты «Красная звезда» на шахматный конкурс – в результате чего мне пришёл диплом подтверждающий, что я смог выполнить третий разряд в конкурсе организованном по решению задачи и этюдов. (Об этом я уже упоминал). Для решения задач я потратил долгое время за шахматной доской по утрам и вечерам. Отец опять подсказал мне, что в таких задачах всё решает очень простой и иногда совсем неожиданный и нелогичный первый ход. И лучше всего решать утром, пока голова «свежая». Но я сидел над ними и по вечерам, потому что срок для решения давали очень маленький, а время отправления было фиксировано по почтовому штемпелю. В то время я заметил за собой, когда я очень долго сижу над задачей, а на ней немного фигур, то потом даже лёжа в кровати и закрыв глаза, я ясно представляю себе шахматную доску и расставленные фигуры на ней. Мозг продолжает искать решение и без доски – несколько задач решились именно таким способом. Я знал из литературы, что существуют такие гении-шахматисты, которым для игры шахматные доски и фигуры не нужны – они могут играть «вслепую» даже несколько партий одновременно, но видимо у меня нет таких больших способностей. Для решения задач и тренировки мне пришлось даже подкупить специальной литературы по шахматам, где разбирались аналогичные задачи, излагались основы шахматной композиции и этюдов. В то время, решая задачи по шахматам, я сильно продвинулся в комбинационной игре, в решении задач и этюдов, но потом «остыл» и как-то забросил это дело, увлёкшись другим.

Очень близко я в последний год сдружился с Вовкой Тюриным. Как я с ним пересёкся в жизни, и с чего у нас с ним началась дружба, уже не помню. Ведь он учился в нашей школе на класс старше меня. Но, видимо, он мне понравился своим спокойствием, рассудительностью и таким же пониманием жизни. Кроме школы ещё он занимался в спортивной школе стрельбой и меня «затащил» с собой в тир. Тренер, надо отдать ему должное, отнёсся ко мне очень хорошо, доброжелательно, сказав: «Ходи занимайся, а там посмотрим!». Так мы, объединившись, вместе с Серёгой стали ездить на тренировки. В тир приходилось ездить на автобусе довольно далеко, на другой конец города. Но захватывающаяся возможность стрелять в спокойной обстановке с тренером, который подсказывал, что и как делать увлекала меня всё больше и больше. После краткой проверки моих навыков и способностей в стрельбе из пистолета и винтовки он определил меня на стрельбу с винтовки. У меня появилось своё, закреплённое только за мной любимое ружьё – винтовка «Урал-2». Это было моё первое оружие! Об этом можно было только мечтать! С каким-то новым необъяснимым чувством я брал его, матовом цветом отсвечивающее из оружейной пирамиды. А после тренировки, в специальной комнате долго с любовью чистил и смазывал свою винтовку.

Из неё я начал показывать, через некоторое время неплохие результаты и тренер уже планировал выставить меня летом на соревнования для получения разряда. Иногда, в хорошем настроении, я уже начал выбивать юношеские разряды в стрельбе из малокалиберной винтовки на 50 и 100 метров. Вовка стрелял, конечно, лучше меня, но всегда подбадривал и заставлял «тянуться» за ним. Занятия стрельбой увлекали меня всё больше и больше. Я узнавал много интересного для себя, на что раньше просто не обращал внимания. Как важно настроиться перед стрельбой, необходимо чувство того, что ты как будто сливаешься с винтовкой в одно целое. Необходимость ценить каждый выстрел, и самое главное при стрельбе – никакой спешки, горячности и если чувствуешь то, что не готов, безо всякого стыда – отложить выстрел. Наш тренер, как звали его я, к сожалению уже забыл, видимо был по-своему талантлив. Он мог, при всей серьёзной ответственности связанной с оружием, патронами и самой стрельбой так умело сочетать требовательность с хорошим и добрым отношением к нам – практически ещё пацанам, что мы все его просто боготворили. Нас у него было около двадцати ребят и около десятка девчонок. Многим он отказывал в приёме, а некоторых, которые пропускали тренировки или вели себя вольно, нарушая установленные правила в тире, после первого предупреждения – просто и при всех отчислял. Но при этом всем было понятно, что во всём виноват человек сам. Ещё с тех времён я узнал и понял, что шутить и баловаться с оружием нельзя. Мне, с детства выросшему в военном гарнизоне среди огромного количества разнообразнейших боеприпасов – эти правила давно были знакомы и понятны. На память мне от тех занятий стрельбой остался только значок – «Меткий стрелок», который я честно заработал, когда первый раз выполнил норму.

Жаль только того, что я поздно начал заниматься стрельбой, только-только у меня что-то стало получаться, и я стал строить какие-то планы, как тут опять пришло известие о переезде в Чимкент. Мой тренер, узнав в какой город я уезжаю, передал со мной записку с рекомендацией про меня своему знакомому, тоже тренеру по стрельбе из Чимкента. С этой запиской я сразу по приезду и нашёл тир и продолжил заниматься в Чимкенте у другого тренера. Видно было, что он был рад ей, и это оказалось действительно правдой, что они очень хорошо знали друг друга.

Именно в Усть-Каменогорске я впервые обратил внимание на то, что у нас в стране существуют выборы и это большой праздник. Почему я это запомнил – это было связано с просмотром бесплатного кино на избирательном участке. В Сары-Озеке выборы всегда были в клубе танкового полка и ничего запоминающегося из этого припомнить нельзя. Были столы, застеленные красной материей и урна, в которую все опускали полученные бумаги. Как-то раз мы все пацаны и девчата узнали, что во время выборов организованных в огромном фойе кинотеатра, в нём целый день будут беспрерывно показывать кинофильм «Добро пожаловать или посторонним вход запрещён!». Мы сразу все собрались и, не дожидаясь родителей, уже всем двором заняли места в кинотеатре и просмотрели фильм два раза – раз появилась такая возможность. Поэтому этот кинофильм я знаю хорошо, хотя и видел его раньше, но с того времени я его запомнил уже и в мелких подробностях. И теперь, когда я снова вижу название этого фильма, то сразу же вспоминаю Усть-Каменогорск и все события связанные с тем временем.

Таким образом, прожив в Усть-Каменогорске почти два счастливых года, нам опять пришлось переезжать к новому месту службы отца. Как и обещал командующий САВО моему отцу – ему дали возможность спокойно закончить академию им. Ленина и вновь назначили на беспокойную должность. Произошло это как всегда неожиданно. Как-то раз отец пришёл домой и сообщил нам, что он назначен на новую должность и придётся ехать в Чимкент. Он выезжает туда через несколько дней, а нам предстоит готовиться к переезду. Моя мама восприняла эту новость внешне спокойно, с достоинством жены офицера – раз надо, то мы всегда готовы. Таким образом, отец собрал необходимые ему вещи и уехал. А мы с мамой опять начали потихоньку собирать и укладывать в ящики вещи. Хорошо, что сохранилась часть огромных снарядных ящиков, которые так и хранились в нише ещё с прошлого переезда. В эти ящики, хорошо обернув всё газетами, укладывали посуду из сервантов – всякие тарелки, пиалки, вазочки и вообще всё стеклянное. Почему-то именно в то время я обратил внимание на широкие хрустальные фужеры с высокой ножкой из красного стекла. Их потом, в процессе жизни осталось всего две штуки, и моя мама отдала их нам с Людой на память, под предлогом того, что нам тогда нечего было ставить в купленную нами первую стенку в Панфилове. Так они и стоят у нас до сих пор бережно хранимые в стенке как самая дорогая память о тех счастливых временах. Мы стараемся эти фужеры никогда не лишний раз без необходимости не брать, пытаясь сохранить их как можно дольше. Казалось бы, зачем, какая разница? Ведь сейчас есть возможность приобрести такой хрусталь и такую посуду, о которой наши родители могли бы только мечтать. Но нет, эти простенькие фужеры дороги тем, что именно они появились у нас из родительского дома – они хранят тепло рук наших родителей и «прошли и прожили» с нами большую жизнь, став символом счастья.

Многое из этой посуды так и простояло здесь без дела все эти годы. Ведь в Усть-Каменогорске я заметил, у нас как-то перестали собираться большие и шумные компании, как это бывало в Сары-Озеке, когда выдвигался на середину комнаты большой стол, доставалась вся посуда, «праздничные» вилки и ложки. Если к нам и приходили гости, то один-два человека и не было той большой и радостной суеты. Потом я и сам это понял, когда стал служить в военных городках – это есть образ жизни офицеров и их жён – единомышленников, объединённых общим делом, находящихся в совсем другом мире военных гарнизонов. А в городах люди (и даже офицеры) больше живут сами по себе, увлечённые решением каких-то своих проблем. А в случае необходимости сбора или отмечания каких-то событий – в городе для этого есть большая куча возможностей.

Отец часто нам звонил, говорил о том, как идут дела. Дом, в котором нам предстояло жить практически был готов и сдавался уже буквально через несколько дней. Хорошо помню опять это необычное настроение, которое охватывало нас в предвкушении предстоящего переезда. Опять возникало чувство дороги, неизвестности и предстоящих изменений в жизни. Мы вместе с мамой стоя у карты с интересом находили неизвестную нам раньше точку с загадочным для нас пока названием – Чимкент. Смотрели, что есть рядом, где он находится и что нас там ждёт? Все эти события, связанные с переездом происходили в феврале-марте 1976 года, когда я уже учился в девятом классе. Поэтому и переезд проходил для меня более-менее осознанно, так как ещё были свежи те воспоминания, которые были связаны с предыдущим – два года назад. Поэтому часть серьёзной работы по укладыванию, упаковыванию и легла на меня, особенно свои вещи, книги, обувь и одежда. Именно тогда я заметил одну вещь, в которой потом сам убеждался неоднократно. Живя на одном месте человек или в данном случае, наша семья медленно и постепенно, изо дня в день «обрастает» всякого рода мелким хламом и вещами. И это тенденция сохраняется, чем дольше он живёт на одном месте, тем больше всяких уже не очень нужных вещей скапливается в доме. Складываются какие-то коробки, обрывки обрезки ткани и ещё много чего, что откладывается на «чёрный день» и выбросить никак рука не поднимается. Так как я уже описывал раньше, что мусорных контейнеров возле домов не было, мне приходилось каждый вечер систематически выносить полные вёдра и коробки с разной ерундой, которой в доме непонятно откуда набралось очень много.

Мама мне поставила задачу собирать за магазинами картонные ящики разных размеров, которых я натащил очень много – в них складывали книги и разную мелочь из одежды. Опять наши дни наполнились смыслом, а в квартире стало расти количество разных ящиков. Самым основным было разобрать наши огромные шкафы, но с этим я справился в одиночку. Хорошо, что мы собирали весь гарнитур вместе с отцом, и поэтому я уже представлял себе то, что должно получиться в конце.

Дома опять наша комната стала напоминать, как выражалась моя мама – «цыганский табор». Огромные ящики с уложенными в них ценностями – посудой и хрусталём, стояли вдоль стены, на них лежали коробки с мелкими вещами. У другой стены, аккуратно в ряд, стояли обёрнутые и сложенные в стопку части от гарнитура, а на полу лежали ковры, плотно скатанные и обвязанные целлофаном. В обиходе оставалось только всё необходимое: кухонная посуда, учебники, кровати и минимум одежды. В свободное время я уже обходил город, знакомые и любимые мне места «прощаясь» с ними. На занятия я тоже ходил с таким настроением, что я уже скоро уеду, но стал ценить работу преподавателей, стараясь запомнить все те последние минуты о школе и сохранить их в своих воспоминаниях.

Город Усть-Каменогорск бесспорно сыграл огромную роль в моей жизни. Я приехал туда именно в то время когда формируется мировоззрение, и он дал мне огромные возможности по осмыслению жизни по сравнению с предыдущим местом моего жительства. Он дал ответы на многие вопросы, возникающие на определённом этапе жизни, зарядил и приучил меня к быстрым ритмам городской жизни, способности распределять время и ценить его, если используешь городской транспорт и хочешь везде успеть. В отличие от спокойной и размеренной жизни в Сары-Озеке, где любое мало-мальски значимое событие происходило не чаще одного в месяц, а то и того реже, здесь же жизнь бурлила очень активно. Можно сказать, что за то короткое время пока жил там с родителями я полюбил этот больше сибирский, чем казахстанский город с его реками, ёлками и удивительной алтайской природой. Я благодарен подарку судьбы за переезд в этот город и вероятнее всего я уже туда больше никогда не попаду, но я сохранил о нём самые хорошие вспоминания.


НАШ НОВЫЙ ГОРОД – ЧИМКЕНТ. ДОМ И КВАРТИРА. ВСТРЕЧА

С С.СТЕПАНОВЫМ. РАБОТА ОТЦА И МАМЫ. СОСЕДИ.


Наконец наступил тот долгожданный день, когда отец позвонил нам и сказал, что едет отправлять контейнер и забирать нас в Чимкент. Это был март месяц. В Усть-Каменогорске стояла зима, везде ещё лежал снег, все чувствовали приближение весны, но её ещё было не видно. Всё в этот раз произошло так же стремительно, как и в прошлый раз. Отец одобрительно оценил нашу с мамой работу по подготовке к переезду. Вот, что значит бесценный опыт! С приездом отца наша жизнь сразу завертелась с бешеной скоростью: упаковка оставшихся вещей, оформление документов из школы, погрузка контейнера, прощание с друзьями, опять оглушающая пустота вмиг освободившихся комнат, последние моменты в квартире, передача ключей, последний рейс на станцию Защита и ожидание поезда – всё слилось в одно событие, под названием – переезд! Снова у нас с собой было самое необходимое на первое время пока не придёт наш контейнер: бельё, подушки, мой портфель и огромные сумки. Удивительно, но наш путь по железной дороге в Чимкент лежал через Сары-Озек и проезжая мимо его был виден наш городок и наш дом. Верилось в то, что мы больше его не увидим, но как я ошибался!

В город Чимкент мы приехали на поезде днём поэтому, когда мы ехали к нашему дому на УАЗике, который нас встречал, успели хорошо рассмотреть город, в котором нам придётся жить. Он сразу нас удивил – мы, как на машине времени мгновенно, за полтора дня перенеслись из зимы в лето. Снега нигде не было, а на солнечных местах, на газонах уже пробивалась зелёная травка. А самым удивительным для нас было то – как уже цвёл урюк. На совершенно голых ветках деревьев в огромном количестве распустились цветы различных оттенков: от белого до ярко-красного. Оттенков цвета было великое множество: кремовые, розовые и ещё такие, какие просто невозможно описать ручкой. Вообще это удивительное явление всегда поражало, даже когда это видел и много раз позже – оно понятно только тем, кто это видел вживую. Все описания цветения урюка не могут передать всей прелести от увиденного, это так же как, наверное, нельзя описать северное сияние – его нужно только увидеть самому, чтобы понять.