Geum.ru

Ать свою книгу воспоминаний или точнее сказать, изложить свою жизнь на бумаге, у меня появлялись давно, я даже не могу сейчас точно сказать в какой год или день

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   29   30   31   32   33   34   35   36   37

Лёжа на диване у себя в комнате и листая книжку, – «Справочник поступающим в ВУЗы», которую читают все выпускники школ, где приведён перечень всех институтов страны, почему-то больше всех я склонялся к чему-то связанному с железной дорогой. Откуда у меня появилось такое желание связать свою жизнь с железной дорогой, я не знаю. Может быть картинки из детства в отпуске у бабушки, когда близко соприкасаешься с ЖД или эти незабываемые ночные переходы через сортировку с её разноцветными огнями семафоров, особым запахом просмоленных шпал, волнующими гудками тепловозов, неразборчивой речью дежурной из репродукторов. Толи корни деда по линии отца, толи деда по линии мамы, который тоже работал в ремонтной мастерской на ЖД, пока не погиб на войне повлияли – скорее всё вместе взятое. Как я нашёл его, среди многих в толстом справочнике для поступающих институты – я сейчас не знаю. Какое-то видимо внутреннее чутьё или голос свыше остановил мой выбор на МИИТе – Московском институте инженеров транспорта. Почему? Честно, не знаю. Может гены, а может меня привлёкла огромная система и какой-то внутренний порядок на железной дороге, чёткое расписание движение поездов, взаимосвязанная работа многих людей и всех служб на ней.

Советуясь с родителями в то время, я хорошо помню, что никто из них твёрдо не настаивал ни на чём, оставляя выбор за мной. Мама всегда проговаривала одну мысль:

- Мне всё равно кем ты будешь, но я хочу, чтобы ты учился в Чимкентском институте, жил дома, а когда окончишь что-нибудь – жил рядом с нами, ведь ты у нас один сын!

Отец всегда на такие вопросы мудро отвечал:

- Ты уже взрослый и поэтому этот вопрос решай сам – тебе жить!

Может быть из-за опыта моих родителей в своё время, когда они оба учились в других городах после окончания 10 класса, мама в Ростове-на-Дону, а отец в Калининграде их не очень пугал мой отъезд на учёбу в другой город, так как они сами это прошли в своей молодости. Но, так или иначе, я решил для себя окончательно где-то после Нового года: сначала я еду с Серёгой Степановым в военное училище, а затем, если вдруг не получится поступить – то в МИИТ.

Каким-то чудесным образом, обсуждая мои планы о МИИТе, родители объявили мне, что на весенних каникулах в Москве во всех ВУЗах проводят «Дни открытых дверей». И если я хочу съездить посмотреть на него, чтобы понять вообще о чём идёт речь, то есть возможность. Один офицер, который служил с отцом в Чимкенте, сам был из Москвы и там жила его семья, любезно пригласил, если я захочу – то они и встретят меня и всё покажут и отправят обратно. Таким образом, на «семейном совете» было принято решение – слетать и посмотреть на этот неизвестный и загадочный МИИТ. Отец, как всегда решил все «технические вопросы» с билетами и о конкретном «дне открытых дверей» в институте (тогда они были в разные дни в каждом и шли два дня). Я вполне оценил это решение и помощь родителей. Таким образом я на весенних каникулах оказался в Москве.

Это были три незабываемых дня в Москве! Отец меня предупредил меня перед отъездом, как о «страшней тайне», что это еврейская семья, поэтому никаких шуток, анекдотов или насмешек по этому поводу, даже разных глупых вопросов по поводу или без повода не задавать. Прямо сказать, ничего необычного я тогда там для себя не заметил, но всегда помнил «инструктаж» своего отца. Они встретили меня в аэропорту и вместе поехали к ним домой. Семья офицера была из жены и дочки моих лет. Мама оказалась простой, радушной хозяйкой, практически весь день, находилась на работе, ведь я приехал среди недели. Дочка оказалась своеобразна, не глупа, можно сказать – необычна, так как училась в Малой академии наук, под руководством уже тогда известного профессора Капицы, увлекаясь научными разработками в области поверхностного натяжения жидкостей. Она решала задачи из журнала «Квант», это был такой журнал для одарённых и талантливых школьников, в котором были задачи по физике и математике. Все десятиклассники листали этот журнал в своё время. И решать задачи из него было очень сложно без дополнительных знаний сверх школьной программы.

Поэтому я был «сдан» ей для решения своих проблем. Жили они в Пушкино, это на электричке час езды до Москвы. Совсем близко по московским меркам. Обе они после вечерней беседы со мной, когда поняли, что я в Москве ориентируюсь хорошо, знаю схему метро и план города представляю довольно отчётливо и особо не нуждаюсь в том, чтобы со мной необходимо было постоянно ходить и водить за руку – очень обрадовались. Правда, я дома перед этим несколько дней усилено «освежал» свои знания по Москве, вот здесь и пригодились занятия отца. Так как они думали, что приедет из какого-то далёкого азиатского города Чимкента, из «глухомани и провинции» сельский паренёк, который совсем далёк от всего, от электричек и метро и у них будет много проблем с ним. Но после того как они подсказали мне самый короткий путь к институту, а его адрес я знал очень точно из справочника, то они поняли, что я и сам спокойно туда доеду. Но мама твёрдо настояла на том, чтобы со мной поехала и дочка для спокойствия. Поэтому утром мы вместе с ней поехали в Москву, она правда доехала со мной до самого института, где ждали всех приглашённых и формировали экскурсионные группы. Так как ей всё здесь было неинтересно, а у неё были свои дела в городе, то мы просто договорились встретиться в определённое время прямо на вокзале, чтобы ехать вместе назад.

Экскурсия по институту была толково организована – как только набиралось желающих абитуриентов человек 20-25, нас сразу же «отдавали» двум студентам – парню и девушке и они, работая в паре, вели нас по институту. Ребята больше спрашивали у парня, а девчонки жались больше к девушке. Хоть они были не намного старше нас, но уже держались уверенно, довольно ловко, кратко и доходчиво отвечали на все интересующие нас вопросы. Мы шли по всему огромному зданию, поднимаясь и спускаясь по лестницам, переходам, заходя или заглядывая в аудитории в которых нас тоже встречали студенты и студентки, отвечавшие на все наши вопросы. За продолжительное время мы осмотрели классы, лаборатории, побывали в практическом зале поразившем нас больше всего. Там на огромном столе, размером примерно метров 10×10 была изготовлена настоящая железная дорога с паровозами, стрелками, рельсами и семафорами на которой целые составы носились, как нам казалось с бешеной скоростью, на фоне полей, гор, станций, горных тоннелей, деревьев, коров и автомобильных дорог. Всё здесь было сделано очень красиво и аккуратно. Управлять всем этим движением можно было с помощью специальных кнопок, тумблеров и ещё чего-то нам не понятного. Такой огромной действующей железной дороги я никогда больше в своей жизни не видел. Какими жалкими пародиями на это показались те детские железные дороги – предмет восхищения всё моё детство, которые привозили тогда только из ГДР. Там один паровозик и три вагона ездили просто по кругу, а здесь… Такого я просто не мог себе представить. Во время экскурсии мы узнали от студентов почти всё, что хотели: условия жизни, учёбы, где проходят практику, какие стройотряды формируются летом, размер стипендии, когда сдавать экзамены и зачёты. Самое удивительное в институте было то, что всё там было пропитано неуловимым духом железной дороги. Картинки и плакаты в коридорах, в аудиториях, наглядные макеты паровозов, тепловозов, электровозов разных моделей, а также вагоны разного назначения, сами преподаватели в железнодорожной форме и ещё много всего разного, дающего понять, что ты попал в другой мир – мир железной дороги.

Главное для себя я там понял, что у меня в душе не появляется какое-то чувство отторжения всего увиденного. Это всё показалось мне вполне естественным продолжением образования и могло бы стать делом всей жизни. Из множества разных факультетов я решил остановиться на том, где готовят начальников дистанций пути. Так объяснили нам, что выпускники этой профессии получают какой-то небольшой участок на дороге и отвечают за прохождение составов, ремонт и его работоспособность. Может быть, если бы я не поступил в военное училище, то стал бы неплохим начальником дистанции? Кто знает? Но моя судьба повернула по другой дорожке. Как хорошо и вовремя помогли мне мои родители осмыслить этот вопрос. В-общем этот день практически ответил на все интересующие вопросы, которые были у меня. Я был очень рад этому событию в плане того, что МИИТ из неведомого и эфемерного состояния сегодня превратился во вполне понятную и ощущаемую реальность. Всё вроде бы стало на свои места ясно и понятно. Наконец-то можно было сказать, что выбор сделан. Когда я ходил в стенах МИИТа мой внутренний голос вроде бы соглашался со мной, а интуиция в этих делах – большое дело! Правильно говорят: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать!»

Второй день был у нас «развлекательный», её мама купила нам билеты в концертный зал им. Гнесиных на концерт, я уже точно не помню кого, кажется какого-то квартета. Мы с утра собрались и поехали в Москву, там у неё были какие-то дела в своей академии, а я в это время часа два мог спокойно погулять. Выйдя из метро, я сходил на Ленинские горы, наслаждаясь видом МГУ и Лужников, обошёл все магазины и ларьки. Затем, как и планировали вместе с ней пошли в музей им. Пушкина. В нём я тоже был один раз в жизни, именно в то время. В музее было обилие скульптур, картин, всяких поделок из разных камней, кости, янтаря – всё это поражало меня, но я уже тогда поймал себя на мысли об их практичности: например определить разницу между дорогой картиной 18 века и висящей рядом современной картиной – на глаз практически невозможно. А если нет никакой разницы, то на это просто наплевать, что висит на стене – за один миллион рублей или за сто рублей – практической пользы от картин нет никакой и как сказал кто-то из великих: «Если только она не закрывает пятно на обоях!». Съесть не съешь, укрыться не укроешься и одеть не оденешь. Совсем другое дело марки!

Единственное, что я хорошо запомнил в музее – это прекрасный буфет в котором мы не спеша пообедали. Именно тогда я впервые увидел и попробовал «экзотический» тогда напиток «Байкал». Это было самым незабываемым событием, запомнившимся мне из посещения музея! После этого мы поехали на концерт. Сам бы я конечно никогда бы не пошёл на такую ерунду. Классическая музыка для меня существует где-то отдельно и живёт своей параллельной мне жизнью, абсолютно не пересекаясь со мной. Но тогда, отказаться было неудобно, её мама очень хотела сделать мне приятное и с большой радостью вручила нам билеты на этот концерт. Не знаю, может быть, она и старалась как лучше или просто ничего лучше не нашла, а может быть, хотела приобщить нас к высокому искусству. Я никогда раньше, да и позже тоже в своей жизни на такие концерты больше не ходил. Так он и остался в моей жизни первым и сразу же единственным. Публика собралась здесь солидная, весь зал был заполнен, на сцене все два часа пока шёл концерт, сидели четыре человека и «пилили» что-то мне совсем не понятное – какие-то сонаты, фуги и этюды. Первые минут двадцать я слушал внимательно, действительно пытаясь что-то понять, а всё остальное время просто сидел, размышлял и думал о своём, разглядывая зал и других зрителей. Ощущение от зря потраченного времени не покидало меня всё выступление. Подруга же моя сидела спокойно, абсолютно ничего не выражая, мне тоже было неудобно критиковать и я, воздерживаясь от выражений, спокойно сидел и скучал, делая вид, что это мне тоже интересно. Домой мы вернулись уже поздно вечером уставшие от впечатлений. А на следующий день я улетал, дочка провожала меня до аэропорта, хотя я и уверял, что сам доберусь, но она довела меня до самой регистрации.

В-общем, поездка в Москву многое прояснила и не прошла даром – всё там увиденное: институт, концерт, Москва – я ещё долго вспоминал в жизни. После поездки, которая подвела окончательную черту, я объявил свой план действий: сначала я еду с Серёгой Степановым в АВОКУ, а если не поступлю туда – еду один в Москву и попытаюсь поступить в МИИТ, ну а если…, то уже так далеко я не загадывал. Отныне я решил для себя у меня два пути: или стать офицером или железнодорожником. Мама опять начала свою «тихую пропаганду» – в Чимкенте тоже есть институты, хотя и выбор небольшой. Кроме химико-технологического института, который был основным в городе, ещё – институт культуры и физкультурный, да плюс филиал медицинского из Алма-Аты, вот и всё. Последний отпадал автоматически, к физкультурному институту надо было готовиться и что-то иметь (желание, разряды, награды на соревнованиях), а в культуру – я сам знал, что с музыкой у меня полный завал. Оставался реально только химико-технологический институт. Мама уверяла что, окончив его можно работать на ЧФЗ, ЧСЗ, химфармзаводе или ещё где-нибудь. Может быть, в её словах и была доля правды. Ведь она, как опытная и не глупая женщина, заглядывая наперёд, ясно понимала, что хоть та хоть эта профессия не позволит мне быть дома рядом с ними. Но я настаивал на военном училище.

Отец, как правило, в эти долгие разговоры не вступал. На все вопросы отвечал как всегда, что надо выбирать самому. Но против военного училища не возражал и всё-таки дал несколько хороших практических советов. Если выбирать из всех, то лучше всего выбирай – командное мотострелковое – будешь командиром! На мой вопрос о том, а как же он сам учился на артиллериста, затем на ракетчика, и в конце службы стал политработником, а мне советует быть мотострелком. Объяснил кратко: «Делай, как я говорю, это верное решение – не пожалеешь!» А второй совет был такой, если выбираешь военное мотострелковое училище, нужно выбирать его в Алма-Ате, это «наш» округ – САВО, хотя до неё от Чимкента и 700 километров. Ближайшее к нам такое же мотострелковое училище есть и в Ташкенте – всего какие-то 120 километров, но это было ТуркВО. Тогда я слабо понимал между ними какая разница, но потом оценил всю мудрость отцовского совета.

Чимкентская строительная бригада, в которой служил отец, да и вся его служба с 1966 года проходила в САВО, поэтому он и советовал учиться в нём, потому что он был ему близок и знаком по годам службы и есть сослуживцы, которые могут помочь в трудную минуту. А ТуркВО хоть и рядом – в Ташкенте, но это совсем другая история и другой незнакомый мир. Видимо ему самому тоже было нелегко одобрять мой выбор, хорошо зная свою офицерскую жизнь, которая прошла у него самого по гарнизонам и нельзя сказать, что он не любил меня или ему было всё равно. Просто у него была такая любовь, без яркого выражения и восторгов, без соплей и эмоций, но я всегда знал и чувствовал это – он любит меня, хоть и не говорил это никогда вслух. Ведь это нам обоим было и так понятно, и совсем не обязательно что-то говорить. Видимо он хотел дать мне шанс попробовать себя, проверить – смогу ли я выдержать суровую пору «абитуры» и сдачи экзаменов. Может быть, это и было правильным решением, ведь надо иногда давать человеку попробовать, как говориться «мордой в грязь», чтобы он мог что-то понять в жизни и вообще понять самому – чего ты стоишь. Как бы то ни было, решение о поступлении в АВОКУ было принято обдуманно. Серёга и его отец (вот я не помню, кем он был, но точно не мотострелком, раз служил в Сары-Озеке) это тоже одобрили. Поэтому уже на приписке мы с ним твердили одно, твёрдо решив дальше идти вместе и держаться там вдвоём. Поэтому учёба с зимы пошла спокойнее, уже планомернее, заранее зная какие экзамены придётся сдавать. В это время мы с ним обошли всех, каких было нужно врачей, заполнили все документы, взяли характеристики со школы и участковых и в военкомате нам сказали, что всё у нас нормально. Теперь нам нужно было только ждать вызова из училища.

Вся учёба в школе той весной была необычной, потому что все понимали – это наша последняя весна, когда мы вместе, скоро придётся прощаться со школой и детством. Уроки, даже совсем скучные и неинтересные казались счастьем. Вот ведь как бывает – десять лет назад, когда я ещё только начинал учиться в первом классе нашей гарнизонной школы – даже не верилось тогда в то, что пройдёт десять лет – и придётся выпускаться! 10 лет казались таким долгим сроком, что его просто невозможно дождаться! А вот теперь – надо же, когда до выпуска оставались сначала месяцы, а потом уже и дни – ты ясно понимаешь, что вот оно окончание, почему-то хочется – пусть дни идут помедленнее и ты наслаждается ими.

Последние дни в школе слились в одно грандиозное событие-праздник. Фотографирование на общее фото, торжественная линейка, последний звонок, где я передал знамя следующему, сбор денег на выпуск, расписание выпускных экзаменов, волнения над вытянутым билетом и темами сочинений, весенний бал, где Вишняков, Женька и Тимур играли так, как играют знаменитые музыканты на своём последнем концерте. Директор сказала им готовить себе смену, и поэтому у них был огромный «кастинг» по вечерам – ведь хотелось всё отдать достойным людям, чтобы помнили добрым словом. Игорь Вишняков твёрдо решил поступать в институт культуры, Женя с Серёгой в училище на специальность по ремонту холодильников, а Тимур в мелиоративный техникум, на что-то связанное с геодезией. Все они там учились пока я «умирал» в Алма-Ате в военном училище и встречались мы только, когда я приезжал в отпуск.

Вот так и пролетели последние дни в школе, сдав все выпускные экзамены, мы и «докатились» до выпускного вечера. И удивительное совпадение – он совпал с моим днём рождения! Именно 28 июня – в день моего 17-летия судьба преподнесла мне такой подарок. Поэтому дома праздник решили не отмечать, раз всё так совпало и мы, как все выпускники будем отмечать и гулять всю ночь, бродя и встречая рассвет взрослой жизни. Родители организовали нам выпускной банкет, накрыв столы в нашем спортзале. Но сначала была торжественная часть, собрание, на котором собралась масса народу – все выпускники, родители, учителя и зрители. Выдавали по одному, вызывая на сцену и вручая аттестаты за 10 класс. Когда я вышел на сцену то, увидев глаза моих родителей, которые выражали огромную радость, одноклассников с нетерпением ожидавших своей очереди и хлопающих учителей – огромная радость от долгого ожидания этой минуты тоже охватила меня. И только в ту минуту я чётко осознал, что вот он – конец школы! Наконец-то свершилось! И теперь уже больше не надо будет вставать утром, собираться и идти в школу – то чем я занимался все свои последние десять долгих лет! О как я был наивен в своих мечтах и тогда не знал своего будущего! Буквально уже через несколько дней, меня утром подбрасывала суровая команда «Подъём!»

После вручения мне документа и когда мы его внимательно изучили, с удовлетворением увидев, что там сплошь одни пятёрки, отец просто сказал:

- Давай-ка, сынок его сюда мне! – и предусмотрительно положил его себе во внутренний карман пиджака – Тут ему спокойней будет! А ты давай – гуляй! А мы с мамой пойдём домой.

Выпускной вечер удался на славу, все проблемы отошли на задний план, все веселились, радовались, постоянно ходили туда-сюда по тёмным школьным коридорам, заглядывали в свой класс, последний раз присаживались за свой стол. На доске вывели мелом: «Прощай, школа! Выпуск 1977 года!» Все расписались мелом на ней, стараясь сохранить память об этом событии и об этой последней ночи. Все окончательно поняли, что это конец детства – закончился первый этап в жизни и впереди нас ждёт взрослая жизнь и огромные ещё неиспользованные возможности. Кто-то тайком принёс бутылку шампанского и мы в классе, в темноте открыли её и все отпивали по глотку из одного стакана по кругу. Это было так романтично: ночь, наш любимый класс в котором мы провели много времени и ощущение того, что всё это последний раз – завтра наступит утро и мы уже никогда не соберёмся вот так – все вместе! В конце вечера, ближе к полуночи кто-то предложил идти на Центральную площадь и там ждать восхода солнца – встречать рассвет. Часть класса бурно согласилась, другие же были против, так как до него надо было ещё часа четыре ждать, поэтому праздник тихо свернулся после того как всё отметили в спортзале. Родители начали убирать всё со столов и я, когда вышел на улицу со всеми, тоже решил никуда не ходить, чтобы не искать никаких приключений. Так как у меня дома на столе уже лежала повестка – вызов в АВОКУ, на которой было ясно чёрным по белому указано, что уже 5 июля мне необходимо быть там. Поэтому всякие осложнения в виде болезни, переломов, синяков и т.п. могли сорвать поездку и поступление.

Таким образом, после выпуска из школы №45 вместе с аттестатом зрелости мне на память осталась фотография всего нашего 10 класса. Она так и осталась дома у родителей, потерявшись по ходу жизни, а тогда я её поставил у себя на столе – они так и лежали рядом друг с другом. Фотография класса – как напоминание о прошлых годах и повестка – простая казённая бумажка, размером не более ладони, с вызовом в Алма-Ату – как символ новой, неизвестной ещё тогда мне новой жизни. Там чётким сухим и казённым языком было написано, что мне – Азарову Артуру Евгеньевичу необходимо было явиться в военкомат для получения всех документов. Хоть я и готовился к этому событию и ждал её, но всё равно это произошло как-то очень быстро, на душе стало тревожно, смущала какая-то неизвестность.

Лёжа в своей комнате, я в последние дни с любовью разглядывал её: письменный стол набитый разными нужными мелочами, магнитофон, ковёр на стене, карту, шкаф полный моих вещей и книг, любимую коллекцию марок. Учась в 9-10 классе, жизнь у меня как-то наладилась, вошла в свой привычный ритм, была тихой, уютной, спокойной и размеренной и я, чего скрывать к ней привык. Здесь в ней всё было для меня понятно. А вот эта белая бумажка вырывала меня из этой жизни, полной любви и заботы моих родителей, которые всегда были рядом, и тянула куда-то далеко из дома, от друзей к которым я уже привык, в новую неизвестную жизнь. А что там впереди ждёт меня? Если бы мог тогда кто-нибудь сказать мне, что ждёт впереди или какая-нибудь машина времени смогла бы перенести меня на 10, 15, 20 лет вперёд таким образом, что можно было бы заглянуть в своё будущее – то не знаю, выбрал ли я это? Поехал бы себе в Москву, попробовал бы поступить в МИИТ, связал свою жизнь с железной дорогой и моя жизнь, наверное, пошла бы совсем по-другому.

Но решение уже было принято, отступать было поздно. С Серёгой Степановым мы перезванивались каждый день, решая, что брать с собой, что одеть и т.д., поддерживая себя этими разговорами. Собравшись в военкомате в назначенный день, мы узнали о том, что нас таких желающих кандидатов из Чимкента поступать в АВОКУ набралось человек десять, а один парень уже ехал второй раз. Поэтому все решили, что он и будет старшим, ему выдали проездные документы на всех, бумаги с нашими фамилиями и офицер напомнил, чтобы мы приехали туда без опоздания, иначе у нас будут большие проблемы. Выйдя на улицу, мы обменялись телефонами и условились собраться сразу на вокзале, когда будут куплены билеты старшим. Очень долго мы «впитывали» информацию об училище того пацана, который ехал второй раз. Он сдал все экзамены, но прошёл по конкурсу, поэтому он целый год занимался, и твёрдо решил ехать уже второй раз. Он рассказывал нам о том, как организованы экзамены и где мы будем жить и прочие «ужасы» абитурской жизни.

Дома отец прояснил несколько моментов – оказывается, если я поступлю, то домой уже не вернусь, а приеду только зимой в отпуск, не раньше февраля. Сдавать экзамены и жить придётся на полигоне, за 50 километров от Алма-Аты в пустыне, поэтому брать с собой что-то ценное и дорогое нет необходимости. Взять нужно только самое необходимое, минимум – при чём такое, что не жалко было бы выбросить. Придётся терпеть бытовые трудности с жильём и питанием. Спасибо ему за эту информацию, что он уже дома подготовил меня ко всему морально и всё увиденное там для меня уже не было неожиданностью. Поэтому последние несколько дней я посвятил обходу моих любимых мест в Чимкенте, запоминая их в своей памяти, просто хотелось побыть одному, наедине со своими мыслями. Мы всегда жили втроём: папа, мама и я. И вот я впервые в своей жизни собираюсь уезжать из дома так надолго. Как будут они без меня? Я последний раз не спеша прошёл через Центральный парк, повернул на площадь с самолётом им. Куйбышева, и назад через старый город – впитывая это всё в себя и уже как-то чувствуя почему-то, что не скоро это всё вновь увижу. Вокруг меня ходили люди со своими проблемами и никому не было дела до того, что я завтра уезжаю.

Отец с работы принёс выцветший и совсем не новый солдатский вещмешок, сказав, что вот с ним я и поеду в новую жизнь. Мама сразу почему-то расстроилась, долго и упорно его стирала, чтобы в нём ничего не осталось от солдат, как она объясняла – «всякой заразы». Вид солдатского вещмешка долго сохнувшего на верёвках в лоджии очень ярко врезался мне в память – как напоминание того, с чего начиналась моя военная служба. Мама в эти дни, как бы предчувствуя то, что я поступлю и не скоро приеду, старалась чаще быть со мной. Да и сам я уже вечерами был дома, предчувствуя долгую разлуку. Все друзья тоже были озабочены своими проблемами, поэтому каждый «варился» в своём котле. У себя в комнате я сложил все свои документы, несколько книг-учебников и тетрадей, по совету отца взял пустых тетрадей и конвертов, несколько ручек и запасных стержней к ним, комплект спортивной формы, белую рубашку и брюки, мама доложила ещё лекарств, иголок и ниток – вот получилось и всё! Примерив всё это в вещмешок, который принёс отец, оказалось, что всё это компактно туда поместилось и ещё осталось место. Мама заботливо в пакет сложила мои умывальные принадлежности, а отец от себя ещё добавил алюминиевую ложку и солдатскую кружку со словами: «Всегда пригодиться!» Мешок уже был в готовности сложен и стоял в углу комнаты, когда раздался звонок о том, что на четвёртое число взяты билеты и собираться необходимо за час до отхода поезда в условленном месте на вокзале.

Последний вечер перед дорогой я хорошо запомнил. Мы долго сидели в зале, все делали вид, что смотрят телевизор, но каждый думал о чём-то своём. Уже давно надо было идти спать, но никто не решался сказать об этом, пока глаза не стали слипаться. Никто ничего не говорил, уже не обсуждали вопрос ехать или нет, так как все понимали, что впереди нас ждёт новая жизнь и оттягивать дальше некуда. Утром мама ещё кое-что добавила в мешок из еды, пару консервных банок и хлеб. Отец вручил мне в руки десять рублей сказав, что этого вполне хватит на всё – ведь там будут кормить, а если не поступлю, то выпишут проездные документы на обратный путь так же бесплатно. Мама по секрету тоже передала мне ещё десять рублей «на всякий крайний случай». Да и у меня самого собралось не более десятки из своих запасов. Вот с этой суммой и с солдатским вещмешком за плечами я поехал из дома «покорять мир». И вот это было настоящим началом моей военной жизни. Но это уже совсем другая и отдельная история…