Ать свою книгу воспоминаний или точнее сказать, изложить свою жизнь на бумаге, у меня появлялись давно, я даже не могу сейчас точно сказать в какой год или день

Вид материала

Документы

Содержание «открытие» севастополя – города-героя. малахов

Подобный материал:

• Моя педагогическая деятельность, 24.23kb.
• Исследование развития школы №17, через изучение воспоминаний людей, связавших свою, 165.27kb.
• Лариса Александровна Леденёва подходит к нам. Для меня «классная дама» не просто учитель, 178.11kb.
• Николай Нотович Неизвестная жизнь Иисуса Христа, 1051.21kb.
• Памятка для родителей   Какой бы родитель не хотел бы сказать: «Я люблю своего ребенка, 160.72kb.
• I. Удвоение Не знаю, что делать. Имей я хотя бы возможность сказать "плохо мое дело",, 3355.48kb.
• «Смеются все и даже йоги!», 64.09kb.
• Вишнев В. Н. Безродная Н. В. Остеохондроз Профилактика и лечение Введение, 623.65kb.
• Пролог: "Хагакурэ" и я, 801.32kb.
• Старайся полюбить эти вопросы сами по себе, 4738.11kb.

«ОТКРЫТИЕ» СЕВАСТОПОЛЯ – ГОРОДА-ГЕРОЯ. МАЛАХОВ

КУРГАН. САПУН-ГОРА.


После этого мы плыли морем, об этом я уже упоминал, до Севастополя – легендарного и исторического города. Мама с отцом бывали в Крыму раньше, когда я был ещё совсем маленьким. С тех времён у нас в доме хранилась туристская карта-схема полуострова Крым. И всегда в их рассказах звучали такие города как Гурзуф, Судак, Бахчисарай, Алупка, загадочная гора «Ай-Петри» и только слово Севастополь всегда было среди всех самым тёплым и хорошим – оно произносилось всегда как-то радостно, с воодушевлением и огромным счастьем на лице от воспоминаний. Поэтому и я уже, внутренне подготовленный прочитанными книгами и просмотром специальной 8мм киноленты про город, которая была у нас дома (купленная по случаю отцом) вместе с кинопроектором ожидал этой встречи с нетерпением и огромным желанием увидеть всё своими глазами. У меня, конечно, уже были кое какие-то детские воспоминания, отрывочные, как кусочки от киноплёнки, перепутанные между собой. В памяти всплывали какие-то моменты, но они никак не выстраивались в какую-то общую картину, а очень напоминали детскую игру в пазлы – такие же яркие, с нечёткими краями кусочки бумаги, в которых понять ничего нельзя пока не сложишь их в картину. Но теперь я уже был взрослым, «вооружён» своим любимым фотоаппаратом с огромным запасом плёнок и огромным желанием увидеть всё, о чём мне рассказывали родители, о чём я сам читал и видел в кино и чего помнил.

Можно прямо сказать, что мой отец «открыл» для меня этот город – он многое знал и умел хорошо рассказать, поэтому все исторические события с его слов хорошо представлялись мне яркими и красочными образами. Он хорошо ориентировался в городе и так планировал все мероприятия, что у меня практически не было свободного времени. Все эти дни в Севастополе слились в единую, бесконечную экскурсию в хорошем темпе так, что мама чаще всего отправляла нас одних, используя время для своего отдыха. И только участвовала с нами, как она говорила «в основных экскурсиях за компанию» и походах купаться. Я не знаю так случайно получилось, или родители специально спланировали свой отпуск, чтобы дать мне (может быть и себе) возможность увидеть всё в этом городе за несколько дней?

Жили мы в огромном доме из ракушечника, находящимся на склоне северной бухты утопающем в тени огромных деревьев и весь увитый виноградом. Весь двор возле дома был в тени, солнце пробивалось лишь маленькими лучиками сквозь решётку увитую виноградом с огромными гроздьями, которые висели везде, где только было видно. Их можно было сорвать полностью и попробовать, но гораздо интереснее было, проходя мимо отщипывать несколько виноградин с разных гроздей, так как они все были разных сортов и сравнивать между собой. В Севастополе город расположен по обе стороны огромной и длинной бухты, причём основная часть города и исторический центр был на Южной стороне, а на Северной стороне была как бы окраина, только частный сектор, да и то всего несколько улиц. А дом наших знакомых, в котором мы жили, находился именно на последней улице города и в конце сада, за забором уже находился обычный склон горы. Он был покрыт высокой густой травой, в которой жили цикады – это такой уникальный вид кузнечиков, которые стрекотали таким необычным звуком всю ночь. Поэтому все ночи, проведённые в Севастополе, были наполнены этими звуками через открытые окна.

Не помню кем был хозяин дома, но в доме было много книг с военной тематикой: мемуары, история Второй Мировой войны, рассказы о военных. Именно тогда у него мне попала в руки редкая толстая книга, сейчас я точно не скажу её название, что-то вроде «Переписка Сталина и Черчилля в 1941-1945 годах». Из неё я с удивлением узнал, что всю войну Англия по два раза в неделю проводила массированные ночные налёты самолётами и бомбила немецкие города. Многие самолёты при этом были сбиты, повреждены и лётчики попадали в плен. Притом, что Англия сама была в изоляции и немецкие подводные лодки активно топили корабли, входящие в её порты, она ещё при этом умудрялась помогать СССР техникой, самолётами и другими грузами. Как-то раньше (да и позже тоже) я про это не очень-то слышал. Почему-то у нас всегда считалось, что это мы одни разбили немцев и выиграли войну. Наверное, это бесспорно, самые тяжёлые бои шли на нашей территории, и людей у нас в войне погибло больше всех, но надо всё-таки честно признать, что воевали, погибали и помогали нам победить все страны.

На этом же склоне холма-горы находился памятник героям-черноморцам, которые защищали город в какую-то войну. Он стоял на пустом склоне, вокруг его росла дикая трава, и даже не было никакой площадки возле него, ни ухоженности, ни освещения. К нему шла только узкая извилистая тропинка, по которой поднимались к нему редкие экскурсии, а в основном – одиночные туристы вроде нас. Эта заброшенность и неухоженность вызывала у меня больше какое-то чувство сожаления, и конечно, сильно контрастировало с другими памятниками в городе. И само место видимо было выбрано неудачно или просто как всегда бывает у кого-то «руки не дошли».

Когда выйдешь из дома на улицу, то прямо с калитки открывался вид на город, который был расположен на склоне Южной стороны бухты и сама бухта полная различных кораблей, которые стояли возле причалов или красиво и величаво проплывали мимо, направляясь в грузовой порт и обратно. А в её самой глубине строго и мощно стояли одного серого цвета военные корабли. Ведь Севастополь – это главная база Черноморского флота. В тот момент, когда мы были в Севастополе прямо на рейде, в центре бухты стоял самый огромный, просто поражающий своими размерами военный корабль – авианесущий крейсер «Москва». Он не мог заплывать дальше, так как у него была очень большая осадка и глубины в бухте не позволяли ему заходить в военный порт. Вообще сам город был морской, сам уклад жизни в нём был для нас необычный, это сразу чувствовалось нам, жившим в военных гарнизонах и обычных городах: везде в городе были видны только моряки, просто матросы и офицеры в своих светлых рубашках, все жители употребляли непривычные для нас морские словечки. Именно тогда я обратил внимание на морской лексикон – разные там банки, рынды, склянки, компас – с ударением на последний слог.

Пройдя по крутой тропинке, мы попадали на берег, который представлял собой обрывистые скалы из ракушечника, и была только маленькая полоска берега метров 5-6, вся заваленная разными кусками скал. В скалах были выдолблены многочисленные пещеры-гроты, в которых как пояснил отец, прятались жители города во время разных войн. Все они были разных размеров. В большинстве своём они попадались небольшие, в рост человека и длинной в 10-20 метров, а несколько было очень больших и длинных, заходя в которые становилось жутковато от темноты и тесноты. В бухте никто не купался, потому что вода была здесь грязная, на поверхности иногда виднелась цветная плёнка из нефтепродуктов. Да и сами берега – каменистые, все покрытые морскими водорослями и слизью как-то не располагали к этому. Зато я сразу хорошо вспомнил то, что раньше, когда я был маленьким, мы были именно здесь с отцом и ещё одним пацаном моих лет, и весело проводили время за утренней рыбалкой.

Отец, как всегда любитель этого дела, где-то взял две простые удочки, и каждое утро брал нас с собой именно на это место рыбачить. Он по пути, на наживку и мы ему в этом помогали – ловил крабов, которые, увидев нас, шустро разбегались в разные стороны, и надо было ловко успевать их поймать. А если их было мало, то он, закатав штаны доставал из-под воды ракушки-ропаны, которые лепились на наш камень, и разбивал их. Вся рыбалка состояла в том, что он нас по очереди переносил на большой камень, подальше от берега. Отец быстро насаживал нам наживку из разбитых ракушек и крабов, и мы, сидя на камне, только успевали забрасывать удочки в воду, а он снимал пойманных рыбок и следил за нами, каждый раз обучая нас, подсекая рыбу не торопиться. Самому ему ловить времени не было, так как у нас беспрерывно клевало, и он был занят тем, что доставлял нам радость и видимо сам был рад этому. Хорошо помню, что хорошо клевало только рано утром, ещё когда солнце только-только начинало подниматься. А с восходом, когда оно начинало пригревать – клёв заканчивался, и мы радостные шли домой, неся полное ведёрко небольших рыбок. Ловились в бухте необычные рыбы – как все их называли «морские собаки» и люди их не ели, но зато любили куры, и хозяйка всегда была рада нашему улову. Очень редко попадались и какие-то «приличные» рыбы, как говорил отец, но их тоже рубили топором и отдавали курам, так как из такой мелочи по их меркам, ничего другого было не сделать. Конечно, опыта у нас было не много и не всегда у нас хватало терпенья выждать, чтобы подсечь правильно рыбу, но удовольствие от процесса было огромным.

С того места, где мы раньше ловили, а теперь пришли с отцом на экскурсию, открывался вид на Равелины – так называли береговые многоярусные сооружения, в которых раньше располагались пушки батарей, прикрывающих вход в бухту. Один назывался Константиновским, а другой Павловским, но я, к сожалению, могу и ошибаться – уже подзабыл, но они были огромными, с толстыми стенами, сохранившиеся ещё со времён русско-турецкой войны. Всем своим видом, мощью стен и количеством орудий они поражали воображение, если учесть, что они были выстроены ещё много лет назад.

Купаться все жители города ходили на пляж, который располагался с внешней стороны «нашей» горы, которая была на Северной стороне бухты. Туда была дорога в обход всей бухты, но большинство людей пересекали бухту на «морском трамвае» и шли через гору-холм пешком. Мы тоже все вместе несколько раз ходили купаться. Пляж был огромный, песчаный, народу здесь всегда было много – вода чистая, дно песчаное, – лучше и мечтать не надо. Он так получалось, располагался вне бухты, со стороны моря, поэтому и вода, и пляж были прекрасными. Небольшое расстояние надо было идти по холму, а на нём как раз в то время когда мы были там, снимали кино.

В одном месте там создали бутафорское кладбище из крашенного пенопласта и дерева. Конечно, когда мы там проходили кино не снимали, но отец уточнил у рабочих, как будет называться фильм, для которого они всё это сооружают. Оказывается фильм, называться будет «Почтовый роман». А вечером вся бухта озарилась яркими вспышками, огнями, осветительными ракетами, шумом выстрелов и дымом. Только утром мы узнали, что это, оказывается, снимали эпизоды фильма о восстании моряков на броненосце «Потёмкин» в 1905 году под руководством лейтенанта Шмидта и его трагической судьбе. Восстание было жестоко подавлено, его руководителей – расстреляли. Помню как я с того времени, запомнив название, с нетерпением и тайным ожиданием какого-то чуда ждал выхода этого фильма в прокат. Примерно через год, когда я увидел афишу – сразу пошёл его смотреть. С замиранием сердца я смотрел весь фильм, пытаясь увидеть знакомые мне места. Но от того просмотра у меня наступило огромное разочарование – оказалось, что эпизоды на кладбище и в бухте на кораблях заняли всего несколько минут и были совсем не главными. Я то думал, что это будут главные кадры из всего фильма, и так долго с нетерпением этого ждал. Позже, я узнал и понял, что фильмы снимают годами, в разных местах, а потом ещё отбирают лучшие дубли, монтируют и это не факт, что всё сняли – всё войдёт в фильм. Но всё равно ощущение того, что я видел, как снимали кино, было огромным. Через несколько лет, уже в Алма-Ате нас, курсантов брали на съёмки другого кинофильма, но об этом я расскажу позже. Таким образом, я в жизни был причастен в разной степени к созданию двух фильмов.

Хорошо запомнилась экскурсия по городу вместе с родителями, – всё увиденное мной, как-то медленно небольшими картинками всплывало в памяти и меня не покидало ощущение того, что я уже здесь когда-то был и это видел, но память не сохранила это, в виду моего малого тогда возраста. Но уже сейчас я всё видел хорошо и запоминал, а так же мой фотоаппарат всегда был «расчехлён». Многие фотографии, снятые мной тогда в разных исторических местах в Севастополе сохранились. Сначала мы прошли на знаменитую Графскую пристань с огромным количеством длинных ступенек. Её часто изображали на открытках и художественных фотографиях. А потом вдоль набережной подошли к памятнику затопленным кораблям. Такой небольшой сувенир в форме этого памятника всегда стоял у нас дома в серванте, и я его видел с детства. Когда он появился у нас, я не знаю, но он вместе с ещё двумя всегда был с нами. Второй – вид Спасской башни в Кремле он был выполнен из трёхмерного прозрачного материала. А третий сувенир – был комнатный термометр в виде телевизионной башни в Останкино. У него низ и верх были из белой пластмассы, а середина – прозрачное стекло со столбиком ртути внутри.

Так вот, когда я подошёл к этому памятнику затопленным кораблям, то действительно увидел, что он стоит прямо в воде на камнях недалеко от берега. До этого момента, слушая отца и маму, я как-то плохо представлял себе как же это возможно. Всё выглядело необычно и так сильно отличалось от всех памятников известных мне раньше, и действительно я в своей жизни больше никогда не видел что-то похожее на это. Я внимательно и интересом выслушал историю, которую мне рассказал отец про то, почему он носит такое необычное название. Про героическую оборону города в 1854-1855 годах в ходе Крымской войны, длившуюся почти год и уже почти полностью израсходованных запасах. Город обороняли из всех сил, и когда стало понятно, что видимо скоро его придётся сдавать неприятелю, а возможности вывести корабли из бухты и дать бой врагам на море нет, так как они превосходили количеством. А все орудия с кораблей были сняты и установлены на суше, там же сражались и моряки, то было принято вынужденное решение, – самим затопить их у входа в бухту так, чтобы они не достались врагам и загородили фарватер. Это было необходимо для того, чтобы враги вдруг внезапным броском однажды ночью не смогли войти в порт и организовать десант. А еще и служило мощным стимулом для защитников города, что другого пути просто нет – кроме как защищать город до последнего. Слушая красочную историю отца про это, я почему-то хорошо представлял себе, с каким сожалением моряки топили свои корабли от безысходности. Но героический город выстоял почти год, сопротивляясь врагам – ведь его защищали в-основном моряки. А уж они умели воевать! И только когда все запасы были использованы остатки гарнизона покинули город.

После этого мы пошли в знаменитый аквариум Института биологии южных морей через специальную арку, посвящённую славным победам защитников города – черноморцев. Мимо её проходят все туристы, посещающие город Севастополь и её часто видно на разных фотографиях и кинолентах о городе.

Аквариум тоже оставил у меня самые незабываемые впечатления. В огромном зале, в центре которого был большой круглый бассейн, находящийся совсем рядом с нами и заполненный удивительно прозрачной водой, через которую было видно всё. А в нём плавало немыслимое количество различных рыбин, начиная от мелких акул и всяких других, название которых я уже забыл. Всё это обилие разной живности медленно кружило и двигалось какими-то своими путями, грациозно переплетаясь и пересекаясь между собой в загадочном и бесконечном танце-хороводе. Всё это бесконечное движение завораживало всех, кто заходил сюда своим видом. Акулы, хотя и были небольшими, но следили за всеми посетителями хитрыми и злыми глазами с явно недобрыми намерениями. Из рассказа экскурсовода я с удивлением узнал, что в Средиземном и Чёрном морях нет хищных акул. Об этом я как-то раньше просто не задумывался. А те, которые есть очень маленькие. Но акулы, которые плавали рядом и слушали этот рассказ, всё равно выглядели как-то не очень дружелюбно. Когда я встал внутри этого аквариума и осмотрелся, то внезапно вспомнил, что оказывается, я уже был здесь раньше и в этом бассейне плавали дрессированные морские львы. Они давали представление и показывали разные трюки с мячами и кольцами – всё это как-то внезапно и отчётливо прояснилось у меня в памяти, просто я не мог вспомнить, где же я это видел.

По бокам бассейна по кругу на уровне глаз шли огромные аквариумы с разными видами рыб. Они были здорово оформлены: внутри каждого была незаметная подсветка, красивые водоросли, на дне был чистый песок с лежащими на нём экзотическими ракушками, морскими звёздами, кораллами, фрагментами макетов кораблей. От цветов рыб, их обилия и красок, форм – всё окружающее нас казалось какой-то яркой фантастической сказкой. Чтобы всё хорошо рассмотреть и запомнить приходилось подолгу стоять у каждого окошка и сделать несколько кругов по этому чудо-аквариуму. В каждом аквариуме были собраны по несколько одинаковых видов, но отличающихся друг от друга цветом или формой. А после всего осмотра мы ещё долго стояли, облокотившись на поручни, и разглядывали всех в бассейне, где рыбы причудливо выписывали свои грациозные повороты, морские черепахи, тупо гребя ластами, плавали по кругу, а акулы так и продолжали коситься на нас своими злыми глазами. Вот тогда, когда я сам увидел, я действительно поверил в то, что всяких разных рыб на свете очень много. Конечно, я знал об этом и видел в кино, но как-то в такое изобилие не верилось. Ведь, а много ли рыбы я видел в своей жизни? В Сары-Озеке были маленькие пескари, да и то в речке на другой стороне посёлка. А ещё только небольшие окуньки и караси, которые мы ловили с отцом в ставках, да в Усть-Каменогорске – чебаки из Ульбы. Вот и всё. А в магазинах кроме хека без головы и кильки с селёдкой ничего не было. Это не то, что сейчас, когда все магазины завалены разными видами речной и морской рыбы. Только цены на неё оставляют желать лучшего.

В поход на Малахов курган мы поехали с отцом вдвоём. Это был тот знаменитый курган, о котором я много читал и слышал от отца, от обороны которого зависела всё оборона города в русско-турецкую войну. От того времени там, конечно ничего не осталось, но для туристов там, в натуральную величину были воссозданы укрепления из бетона, но с характерным рисунком на нём, как было раньше – плетёных корзин наполненных камнями и глиной, а так же корабельных канатов. А между ними стояли настоящие, тяжёлые пушки тех времён, смотрящие из бойниц на огромное чистое поле, по которому раньше наступали турки и англичане. Действительно, Малахов курган оказался последним рубежом и самым высоким холмом, ведь когда стоишь на нем и оглядываешься назад – весь город лежит перед тобой как на ладони, видна вся бухта и Северная сторона. Теперь становилось понятным, почему на нём шли такие ожесточённые бои, и людям приходилось биться насмерть за его удержание. Перед укреплениями был вырыт глубокий ров, который по рассказам экскурсовода был заполнен трупами врагов во время неоднократных рукопашных боёв. Знаменитый теперь артиллеристский бастион №4, на котором велись самые ожесточённые бои, и на долю которого выпала самая сложная задача по обороне города – защищали моряки, поэтому он был неприступен. Я узнал, что в боях погибли все адмиралы руководящие упорной обороной города Нахимов, Истомин, а вице-адмирал Корнилов, командующий Черноморским флотом был смертельно ранен на Малаховом кургане.

С большим удивлением я узнал, когда увидел памятник порутчику Л.Н. Толстому, что он воевал на этом или на таком же, когда был молодой. Он находился рядом с укреплениями четвёртого бастиона. Оказывается, он даже написал повесть об этом «Севастопольские рассказы», в которой описывал подвиги защитников города на той войне. Её мы не проходили по школьной программе, поэтому я и не знал об этом. Кроме этого у него было и несколько кавказских повестей, о том как воевали с абреками. В школе мы учили только, что он был граф Толстой и со всех портретов на нас смотрел толстоватый, с бородой и немного чудаковатый помещик. А оказалось, что молодым он был горячим и храбрым парнем. Намного позже, через много лет, когда я уже офицером сам попал на первую Чеченскую войну, судьба удивительным образом занесла меня в посёлок Толстой-юрт. А перед самим посёлком стоял памятник-стела с датами, когда он здесь был. Оказалось, что именно в этом поселке и располагался полк, в котором он служил. И я вновь вспомнил про его военную судьбу и памятник в Севастополе. А все остальные впечатления о войне, которые вошли в знаменитую «Войну и мир» и те яркие образы он писал по памяти именно из-за того, что сам воевал по-настоящему. После этого я как-то в душе зауважал его и стал относиться к нему совсем по-другому.

Экскурсовод очень живописно описывала все события тех времён, и картину боёв реально можно было представить себе, особенно после посещения знаменитой Панорамы «Оборона Севастополя 1854-1855гг»». Это был такой необычный музей, который располагался рядом с бастионом №4. Вход в него был обычным, но внутри необходимо было подниматься по лестнице на второй этаж и, входя, посетители попадали на специальную круговую смотровую площадку. А прямо перед тобой по кругу на расстоянии метров десяти находятся реальные вещи и макеты: земля, ядра, разрушенные землянки, окопы, трупы, накрытые полотном и т.д. А дальше – огромная единая круговая картина от самой земли и до потолка – фрагмент битвы на Малаховом кургане с реальными историческими деятелями: адмирал Корнилов, матрос Кошка, хирург Пирогов и другие. И с обратной стороны – вид на горящий город, бухту, где видны мачты затопленных кораблей и дальше на море, где стоят корабли вражеской эскадры. При этом свет в музее был сделан так удачно, что он светит на полотно откуда-то сверху, оставаясь для нас невидимым, а мы всегда стоим как бы в тени. Конечно, всё это вместе взятое сильно впечатляет! Эффект от сочетания реальных макетов которые незаметно для глаз переходят в картину был просто потрясающий. В одном месте стояла реальная телега, а лошадь, в которую она была запряжена – была уже нарисована. Ну надо же было так додуматься сделать. Экскурсовод при этом подробно поясняла, кто изображён на картине, что он делает и какова его судьба в дальнейшем. Но больше всего меня удивило, что этот музей создавался два года и был открыт ещё аж в 1904 году! Я-то думал, что ему от силы лет 10-20! Иностранный художник Рубо очень серьёзно отнесся к порученной ему задаче и изучил много исторических источников, поэтому на картине форма солдат, знаки различия и награды и даже самые мелкие детали соответствовали тому реальному времени. В годы Второй мировой войны картину с панорамой увозили из города в эвакуацию, а после вновь монтировали и восстанавливали. После этого укрепления «4 бастиона» уже в натуральную величину дополняли общее впечатления от посещения этого героического места. Почему-то я всё увиденное там запомнил очень хорошо. Дома у нас ещё долго хранилась небольшая книжка, которую я регулярно перечитывал о той войне и о героях-защитниках города, где были собраны рассказы о каждом персонаже изображённом на картине.