Федеральное агентство по образованию государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «калмыцкий государственный университет» Мушаев В. Н. Структура и семантика калмыцкого предложения

Вид материала

Книга

Содержание Негл эвтә мөрн кевтәһәр машин тогтн тусад, таг зогсв. Хамхрж одв билтл

Подобный материал:

• Федеральное агентство по образованию, 1608.35kb.
• Федеральное агентство по образованию, 47.63kb.
• Федеральное агентство по образованию федеральное государственное образовательное учреждение, 13.45kb.
• Федеральное агентство воздушного транспорта федеральное государственное образовательное, 204.23kb.
• Федеральное агентство по образованию федеральное государственное образовательное учреждение, 177.08kb.
• Федеральное агентство по образованию государственное образовательное учреждение высшего, 427.38kb.
• Российская федерация федеральное агентство по образованию государственное образовательное, 2107.21kb.
• Методические рекомендации по подготовке курсовых работ москва 2007, 129.9kb.
• Федеральное агентство по образованию федеральное государственное образовательное учреждение, 357.87kb.
• Программа дисциплины сд. Р. 02. Финансовый менеджмент Цели и задачи дисциплины, 325.66kb.

§ 4. Типы модальных значений в современном калмыцком языке

Опираясь на различные подходы и точки зрения ученых, изложенные в предыдущем разделе работы, считаем, что для изучения типов модальных значений в современном калмыц­ком языке основополагающими являются три аспекта мо­дальных отношений.

А. Отношение между субъектом действия (носителем признака) и действием (предикативным признаком), т.е. внутрисинтаксическая модальность.

Б. Отношение говорящего к содержанию высказывания с точки зрения его достоверности / недостоверности, т.е. субъективная модальность.

В. Отношение содержания высказывания к действитель­ности в плане его реальности-нереальности с точки зрения говорящего, т.е. объективная модальность.

Взяв за основу точку зрения говорящего, как объединя­ющий семантический признак модальных составляющих, выделяем следующие модальные значения:

1. Квалификация содержания высказывания с точки зре­ния его достоверности-недостоверности. Сюда относят­ся различные оттенки характеристики достоверности сообщения.

2.Оценка обозначаемой в высказывании ситуации с точки

зрения ее возможности, необходимости или желательности.

3.Выражаемая через формы глагольного наклонения оценка говорящим содержания высказывания с точки зрения реальности-нереальности. 4. Отношение говорящего к целевой направленности ре­чевого общения. Согласно данного признака предло­жения делятся: на выражающее сообщение (повество­вательные), побуждение, вопрос и желание (оптатив­ные).

5.Наличие-отсутствие объективных связей между пред­метами, признаками, фактами, о которых сообщается в высказывании, передается через значения утвержде­ния и отрицания.

6. Эмоционально-волевые и морально-этическая квали­фикация сообщаемого.

Учитывая принцип непересекаемости для модальных значений, считаем возможным выделить базовые модальные значения и значения, для которых признаки модальности не является первостепенным или основным. Из приведен­ных выше шести модальных значений первые три могут быть отнесены к базовым, а последующие ко второй группе. По­добный подход к модальным значениям встречается в линг­вистике [Ломтев 1969, Небыкова 1972, Беличкова-Кржижкова 1984 и др.].

Термины «объективная модальность» и «субъективная модальность» прочно вошла в методологический аппарат отечественного языкознания и используются для выявле­ния одного из аспектов дифференциации категории модаль­ности. Объективная модальность называется обязательным признаком любого высказывания или необходимым призна­ком каждого предложения [см. работы В.В. Виноградова, Г.А. Золотовой, П.А. Леканта, В.Г. Гака, ЛЭС и др.]. Субъектив­ная модальность указывается как факультативная, хотя и ее средства могут перекрывать объективно-модальные харак­теристики, образуя в иерархии модальных значений квали­фикацию «последней инстанции». Если мнение ученых об


237


объективной модальности носит более или менее общий ха­рактер, то при определении содержания субъективной мо­дальности наблюдаются значительные расхождения.

В значения «субъективной модальности» включаются отношение говорящего к содержанию высказывания [Золотова 1973, 142] или указание на степень достоверности мыс­ли, отражающей данную ситуацию [Панфилов 1982,164], или степень принимаемой говорящим ответственности за истин­ность того, что он говорит [Palmer 1986, 51], отношение го­ворящего, выраженное неэксплицитно, т.е. не имеющее от­крытое выражение, немаркированное [Падучева 1996, 299].

Противопоставление объективной модальности субъек­тивной заимствовано из логики. Понятия «логическая мо­дальность» и «лингвистическая модальность» не тождествен­ны, хотя некоторые авторы, рассматривая не свойства пред­ложения, а свойства выражаемой в предложении мысли, практически отождествляют категории модальности в ло­гике и языке.

В современной логике термин «модальность» использу­ется для обозначения широкого круга значений, которые свя­заны с разными разделами модальной логики. Если они ука­зывают на моральное, юридическое долженствование или допустимость, к ним относятся такие понятия, как «запре­щается», «разрешается», «допускается» и т.д. Если же ука­зывается на характер объективно существующих связей, то рассматриваемые модальности действительности, возможно­сти и необходимости, считаются модальностями в собствен­ном, узком смысле слова, и объединяются под названием алетической (истинностной) модальности [Кондаков 1971, 351, 503].

Логика рассматривает модальность, прежде всего, в свя­зи с решением традиционного вопроса об истинности и лож­ности суждения. Лингвистическая же модальность не все­гда связана с фактическим соответствием сообщаемого си­туации. Например, можно сообщить о явлении, реально не существующим, невероятном, но оформить его как реаль­ное сообщение: 72 худл «72 небылицы (жанр калмыцкого фольклора)».

Каждое предложение своей грамматической организаци­ей определенным образом соотнесено с действительностью. Формируется эта соотнесенность говорящим. Отношение сообщаемого к действительности, устанавливаемого говоря­щим, выражается с помощью языковых средств, и является лингвистической модальностью.

Итак, в лингвистике рассматривается не свойства выражае­мых в предложении мыслей, а свойства языковых единиц -предло­жений, способы выражения в них того, насколько реальным, насколь­ко достоверным представляет говорящий сообщаемое. В этом ос­новное отличие лингвистической модальности от логической.

Объективная модальность в лингвистике выражает отнесен­ность высказывания в план реальности/ нереальности с точки зре­ния говорящего. Сравним три калмыцких предложения, которые от­личаются не по содержанию, а лишь отношением в действительно­сти: Көвүн йовулла «Мальчик посылал»; Көвүн йовулжана «Мальчик посылает»; Көвүн йовулх билә «Мальчик послал бы». В первых двух предложениях сообщаемое представлено как име­ющееся в действительности, как реальное: в первом говорится, что действие происходило, во втором - что оно происходит в момент речи. В третьем предложении сообщается о том, что могло бы про­исходить, и сообщаемое здесь представлено как бы не имеющим место в действительности. Три приведенных предложения - раз­ные формы одного и того же предложения, различающиеся объек­тивно-модальным планом и его схеме присуща способность изме­няться, иметь систему форм, каждая из которых отличается от других форм модальным значением. В лингвистической литерату­ре объективная модальность определяется как прямая [Шабалина 1955, 5], коммуникативно-грамматическая [Адмони 1956, 52], ос­новная [Золотова 1973, 142], онтологическая [Панфилов 1977, 39], синтаксическая [Пюрбеев 1981, 26]. В качестве главного средства оформления объективной модальности рассматривается категория глагольного наклонения.

Субъективная модальность обозначает специфическое качество отношения к действительности со стороны гово­рящего лица [Виноградов 1972, 269]. Смысловую основу субъективной


238

239

модальности составляет понятие оценки в широком смысле слова, включая не только логическую ква­лификацию сообщаемого, но и разные виды эмоциональной реакции. Семантический объем субъективной модальности шире семантического объема объективной модальности: значения, составляющие содержание категории субъектив­ной модальности неоднородны требуют уточнения, многие из них не имеют прямого отношения к грамматике. Субъек­тивная модальность охватывает всю гамму реально существу­ющих в естественном языке разнохарактерных способов квалификации сообщаемого и реализуется модальными ча­стицами, функционально-модальными словами, лексико-грамматическим формантами и т.д. Ученые подчеркивают, что средства субъективной модальности функционируют как модификаторы основной модальной квалификации, выра­женной глагольным наклонением, они способны перекры­вать объективно-модальные характеристики. При этом объектом факультативной оценки может оказаться не толь­ко предикативная основа, но и любой информативно значи­мый фрагмент сообщения. В этом случае на периферии пред­ложения возникает имитация дополнительного предикатив­ного ядра, создавая эффект полипредикативности предло­жения. Маркеры субъективной квалификации сообщаемо­го -модификаторы основного модального значения, выра­женного наклонением -имеют большое влияние на семан­тику предложения в целом, а значит, на модальную его ха­рактеристику [ЛЭС 1990, 303]. Рассмотрим это на примере из калмыцкого языка Негл эвтә мерн кевтәһәр машин тогтн тусад, таг зогсв. Хамхрж одв...[УХ] «Как послушная лошадь машина успокоилась и наконец, совсем остановилась. Поломалась...». Для отнесения каузативного предложения «Поломалась...» к плану реальности относится целый комплекс значений: лексическое значение существительного, его общекатегориальное предметное значение, частнокатегориальное значение именительного падежа, единственного числа и завершается «результативной» интонацией.

Приведем предложение полностью: Негл эвтә мөрн кевтәһәр машин тогтн тусад, таг зогсв. Хамхрж одв билтл -и показатель субъективной модальности билтл «видимо, должно быть» одним словом причину результатива относит в план предположения.

Субъективная модальность иногда определяется как косвенная [Шабалина, 1955, 5], нереальная [Золотова 1962, 67], актуальная [Гаспаров 1971, 125], персуазивная [Панфи­лов 1977, 39], логико-грамматическая [Пюрбеев 1981, 27].

По причине того, что и содержание, и средства выраже­ния объективной и субъективной модальности достаточно различны, по поводу их соотношения между собой существу­ет две противоположные точки зрения. Одни исследователи из-за существенных различий считают невозможным объе­динять объективную и субъективную модальность в рам­ках одной грамматической категории [Гаспаров 1971, 124; Черемисина 1976, 200]. Другие -рассматривают эти два вида модальных значений как однотипные. Так, Е.Г. Гулыга, не выделяя модальность объективную и субъективную, диф­ференцирует модальность действительности и недействи­тельности, а внутри последней различает два подвида: по­тенциально-ирреальную, побудительную модальность и мо­дальность предположения [Гулыга 1981, 48]. Л.М. Василь­ев, например, не считает целесообразным разграничение объективной и субъективной модальности на том основа­нии, что все отношения, выражаемые категорией модально­сти, являются объективными, как и все другие отношения действительности, познанные человеком, обобщены в рече­вой практике, объективизированы в языке [Васильев 1973, 55]. Т.Б. Алисова выделяет синтаксические наклонения, то есть модальные типы предложения: синтаксический инди­катив, оптатив, кондиционал, предположительное наклоне­ние. При этом отмечается, что смыслы «знание» и «незна­ние», «желательность» и «предположительность» являются собственно-модальными [Алисова 1971, 163].

И кроме этого, существует еще одна точка зрения соглас­но которой субъективная модальность, как и объективная,


240

241

обязательна для каждого высказывания. Особенно ясно это наблюдается в устной речи, при прочтении письменного тек­ста [Торсуева 1979].

Аналогичны поэтому поводу мнение П. Адамца о том, что в высказывании всегда присутствует как объективный, так и субъективный элемент [Адамец 1968, 85] и замеча­ние Т.И. Дешериевой, что подобное деление весьма услов­но по той причине, что элемент «субъективности» наличе­ствует во всех компонентах семантики модальности [Дешериева 1987, 41].

И все же, несмотря на разнообразие мнений, отечествен­ное языкознание в своих разработках категории модальнос­ти вообще, и субъективной модальности в частности, ори­ентируется на подходы, изложенные в работах В.В. Виног­радова. Для этой теории, как отмечалось выше, характерно широкое толкование субъективной модальности с включе­нием в ее рамки эмоционального плана (возмущение, вос­хищение, радость, гнев и т.д.), коммуникативно-прагмати­ческого уровня (вопрос, приказ и т.д.). Богатейшая палитра субъективно-модальных значений на материале русского языка представлена в Грамматике -80. Для полноты и тща­тельности описания автора данный тип модальности услов­но делят на оценочно- характеризующие и собственно-оце­ночные значения [РГ 1980, 217].

Среди наиболее интересных, на наш взгляд, последних работ, которые продолжают принципы, выдвинутые русской лингвистической традицией, следует назвать монографию Н.Е. Петрова «Модальные слова в якутском языке». При классификации субъективно-модальных значений, по мне­нию автора, в центре внимания должны быть логико-рассу­дочная квалификация, побуждение, эмоциональная оценка говорящего, которые совпадают с принятыми в языкозна­нии коммуникативной, эмотивной, волюнтативной функ­циями, понимаемыми как реализация разных возможностей или свойств речевого акта. По богатству и частоте употреб­ления своих средств выражения лингвистическая модальность имеет широкий

функциональный объем в языке, вы­полняя функции актуализатора общения и воздействия речи.

Содержание субъективной модальности исследователь представляет в виде следующей семантической структуры.

Во-первых, в данный круг субъективной модальности входят значения, которые квалифицируют содержание выс­казывания самим говорящим с точки зрения оценки его до­стоверности. Сюда относятся разные оттенки характеристи­ки достоверности сообщения, например утверждение с уси­лением, выделением, подтверждением путем согласия, ус­тупки; ссылка на источник, внезапное припоминание; раз­личные степени вероятности, возможности, сомнения, не­уверенности, недоумения, предположения и т.д. В центре характеристики достоверности сообщения находится фра­за, высказанная с нейтральной повествовательной интона­цией. Она чаще имеет сказуемое в форме индикатива. На­пример: Весна. Дни стали длинные. Снег начинает таять. От этой точки отсчета градации достоверности идут в сторону ее ослабления и усиления, что достигается в основном с по­мощью модальных слов, частиц, вводных членов и наклоне­ний глагола. Для усиления достоверности высказывания употребляются многочисленные вводно-модальные слова и сочетания, которые могут быть разделены на семантические группы. Сюда относятся:

а) утвердительная оценка, убеждение, уверенность в достоверности высказываемого факта, подтверждение выска­занных мыслей; б) усиление, подчеркивание; в) внезапное припоминание, прозрение, догадка; г) категорический ха­рактер высказывания; д) уступительно-противительное ос­вещение высказываемого; е) оценка меры, степени выска­зываемой мысли; ж) обоснование, подкрепление высказы­ваемых мыслей и т. п.

Во-вторых, отношение говорящего к предикативному признаку высказывания, оценка характера его осуществле­ния, понимание, представление действия как совершивше­гося, совершаемого, возможного, желательного, необходи­мого, должного, обычно совершаемого, еще не осуществившегося


242

243

и др. Сюда относятся заглавные значения су­ществующих в разных языках наклонений глагола, кото­рые дополняются и уточняются разнообразной семантикой служебных слов. Рассмотренные два типа модальных отно­шений близки и имеют общность как в значений, так и в способах передачи. Они выражаются в основном наклоне­ниями глагола, частицами, модальными словами логичес­кого плана, повествовательной интонацией, модальными глаголами и т.д.

В-третьих, выражение эмоционального отношения, чув­ства, реакции говорящего субъекта, вызываемое общим обстоятельством, фактом высказывания с точки зрения оцен­ки и эмоционального освещения содержания высказывания. Сюда относятся страх, ужас, гнев, нежность, восхищение, раскаяние, ирония и другие эмоции, выражаемые с помо­щью модальных слов, частиц, вводных членов предложения, интонации, аффиксов субъективной оценки имен, умень­шительно-ласкательной и других форм глагола и т.д.

В-четвертых, волевое отношение говорящего к своему собеседнику или к самому себе, то есть обращение с побуж­дением, приказанием, просьбой, а также с целью мобилиза­ции внимания. Сюда относятся все семантические оттенки значений побуждения, повеления, мольбы, желания, отри­цания, возражения, привлечения внимания и т.д., выражае­мые формами повелительного наклонения глаголов, модаль­ными словами и частицами, обращениями, междометиями и прочими, вплоть до морфологических показателей зватель­ной категории.

В-пятых, всякие стилистические и логические пояснения, уточнения, оговорки относительно формы изложения речи и содержания излагаемого факта, которые выражаются мо­дальными словами, вводными словами, вводными предло­жениями и др. Данное модальное значение богато различ­ными семантическими оттенками и все они, в основном, прямо или косвенно отражают заботу говорящего о более удобной подаче высказываемой мысли в формально-логи­ческом отношении.

В-шестых, отношение говорящего к целевой направлен­ности речевого общения. Единицы речевого общения по за­данию коммуникации могут быть повествовательными, воп­росительными, побудительными, восклицательными пред­ложениями, которые оформляются с помощью лексических, грамматических и интонационных средств. Каждый модаль­ный тип предложения имеет свои семантические разновид­ности. Например, вопросительные предложения могут вы­ражать вопрос прямой или требующий подтверждения, воп­росы с переспрашиванием, допытыванием, выведыванием, догадкой, сомнением, недоумением, положительными и от­рицательными эмоциями и т.п. [Петров 1984, 7-11].

Варианты квалификации значений модальности как объективной и субъективной является наиболее распрост­раненным и более убедительным. Он хорошо согласуется с самой сутью категории модальности, которая выработала в языках для выражения отношения говорящего к предмету высказывания. Кроме того, есть немало фактов из окружа­ющей человека объективной действительности, влияющих на характер высказывания, на его модальность. Поскольку данная классификация модальности, отражающая как субъективная, так и объективная, не зависящие от воли че­ловека, факторы, хорошо аргументирована исследователя­ми и наиболее логична, мы принимаем ее и при дальнейшем анализе нашего материала будем следовать ей.

Итак, учитывая все разнообразие определений, мы скло­няемся к пониманию модальности как языковой категории, выражающей оценку говорящим способа существования связи между объектом действительности и его признаком, а также степень познанности или желательности этой связи говорящим. В основе модальности лежит более общая кате­гория оценки [Ляпон 1971, 232; Беляева 1985, 19], однако оценка эта не эмоциональная, а интеллектуально-рассудоч­ная, что не позволяет включить в сферу модальности различные эмоционально-этические, эмоционально-волевые и другие виды оценки. В свете функционально-семантичес­кого подхода модальность представляется как система грамматических


244

245

значений, проявляющаяся на разных уровнях языка. Своеобразие языковых средств выражения опреде­ляет национальную специфику данной категории в разных языках, семантическое членение составляющих ее подсис­тем, степень грамматикализованности выражения отдельных модальных значений.

Несмотря на расхождения во взглядах на модальность, исследователи стремятся к представлению модальности как группировки функционально-семантических полей, образу­ющих собой подсистемы модальных значений. Наблюдает­ся общее стремление выяснить их соотношение и опреде­лить общемодальный инвариант. По определению А.В. Бондарко, функционально-семантическое поле (ФСП) - это «двухстороннее содержательно формальное единство, фор­мируемое грамматическими (морфологическими и синтак­сическими) средствами данного языка вместе с взаимодей­ствующими с ними лексическими, лексико-грамматическими и словообразовательными элементами, относящимися к той же синтаксической зоне» [Бондарко 1983, 40].

К основным характеристикам ФСП относятся: во-пер­вых, общность семантической функции, которая как интег­рирующий стержень объединяет в систему морфологичес­кие, синтаксические, лексические, интонационные и комбинированные языковые элементы. Отсюда, во-вторых, для средств выражения ФСП характерна разноуровневость, и в-третьих, для этих элементов разных языковых уровней свойственно взаимодействие, взаимосвязанность и взаимозависимость.

Поле как принцип организации объекта обладает особым членением, которое отличается компактностью, максималь­ной концентрацией признаков в центре и диффузностью этих признаков на периферии [Адмони 1964, 49], сосредо­точением связей и отношений в центре и ослаблением этих связей на периферии. Следствием такого строения является различная функциональная нагрузка элементов поля. В пла­не выражения поля выделяют доминантный элемент, кото­рый в полном объеме и с наибольшей регулярностью и частотой передает все оттенки

значения данного поля. На пе­риферии располагаются единицы, которые однозначно со­ответствуют тому или иному значению поля. Отношения между доминантой и периферией складываются по линии суждения значения, уменьшения специализированности и частности употребления [Беляева 1985, 8]. Однако центр (до­минанта) может и отсутствовать [Адмони 1988, 79]. Основ­ным принципом организации такого поля является его раз­биение на микрополя, по отношению к которым само поле выступает как макрополе [Гулыга, Шендельс 1969, 10, 76]. Доминантные единицы поля в силу широты семантическо­го объема могут выступать в качестве периферийных эле­ментов других полей. Например, многозначный глагол кергт «необходимо, должно» помимо основного значения объек­тивной возможности может выражать значения предполо­жения и оценки,