Протоиерей владислав свешников очерки христианской этики
| Вид материала | Реферат |
СодержаниеБольшие группы Община . тт жизни оощины в Церкви и реализации Церкви в оо- и Церкоеь. |
- Русской Православной Церкви, касающихся вопросов христианской этики, нравственных проблем,, 34.88kb.
- Протоиерей Серафим Соколов. История Христианской Церкви (начиная с 4-го века) Глава, 356.72kb.
- Вопросы для подготовки к зачету по дисциплине «основы этики», 58.69kb.
- План Теологическое обоснование морали в средневеково-христианской этике. Моральная, 159.26kb.
- Протоиерей Григорий Дьяченко Борьба с грехом Благословение Свято-Троице-Серафимо-Дивеевского, 777.44kb.
- Высшие богословские курсы при мпда, 235.39kb.
- Терехович Владислав Эрикович, 2222.79kb.
- Первая треть XIII в.) (примерный план раскрытия темы), 37.28kb.
- Протоиерей Евгений Левченко, иерей Александр Егоров, Лаптев Л. Г., академик, проф, 62.51kb.
- Курс «Основы религиозной культуры и светской этики» Модуль «Основы светской этики», 68.6kb.
Так как почти любой христианин принимает участие в малых группах, по крайней мере, по своей трудовой деятельности, он должен трезво видеть свои возможности и нравственные перспективы в такой группе. Они могут быть не так уж и малы. В самой этой группе в силу своей нраестеенной сознательно-сти он неизбежно ставит как свою этическую задачу - влияние на остальных членов группы. В краткое время такой человек своим мирным христианским духом может многое изменить вокруг себя.
Нравственное влияние личности на боль-
Большие группы Г л
шую группу оывает очееионым лишь в исклю-
и нраестеенность. чительных случаях, но реально имеет место
всегда, особенно в группах, связанных органически, таких, как род, нация и т.п.
Болыпая группа принципиально отличается от малой тем, что есе ее члены не
могут знать друг друга. Болыпие группы гораздо более устойчивы, чем малые,
и могут существовать столетиями (социальный слой) и даже тысячелетиями
(народ). Самая большая группа - человечество - существует все историческое
время: от грехопадения Адама доныне и будет существовать до конца истории.
Поэтому, разумеется, по отношению к ней допустимы лишь самые общие нрав-
503
ственные понятия и характеристики: грех, добродетель, падение, нравственный закон, нравственное чувство, блаженство, покаяние, справедливость, - из кото-рых можно сложить лишь несколько общих фраз, дающих понятие о нравст-венном мире человечества вообще.
Даже историческая перспектива к этой характеристике мало что добавит. Из слова Божия известно, что в нравственном отношении состояние человече-ства в последние времена будет представлять собой картину чрезвычайной де-градации. Но из этого не следует, что график нравственного движения челове-чества является постоянно нисходящей линией. История знала времена и пора-зительных взлетов, и чрезвычайных падений; порою нравственное движение представляло собой картину медленного сползания, а порою - долгого выкараб-кивания. Во всяком случае, вряд ли удастся описать нравственную историю че-ловечества как прямую линию. Исторический образ нравственного движения мира и человечества представляет собой очень сложную картину и потому, что в любой исторический период этическое состояние было неоднородным и гео-графически - даже и после Рождества Христова.
Если бегло взглянуть на любой временной срез (например, X век), то можно увидеть многообразие этического опыта по странам и народам, по це-лым континентам и их частям: Китай - Индия - Передняя Азия - Русь - среди-земноморская Европа - черная Африка - американская индейская культура. Та-ким образом, даже и при историческом рассмотрении опыта "всего человечест-ва" - недалеко удается уйти от тех же самых общих представлений. Впрочем, иметь и эти "общие представления" или исходные принципы в их верном разре-зе не только полезно, но и необходимо для точного понимания и правильной оценки этического опыта болыпих групп, а также и малых групп и даже от-дельных личностей (например, себя) - в контексте болыпой группы.
Следующим по градации типом болыпой группы во временном срезе бу-дет эпоха, в пространственном - народ (нация), а в пространственно-временном - народ в отдельную эпоху. Рассмотрение народа в отдельную эпоху будет го-раздо более плодотворным, потому что приведет к более конкретным результа-там. Даже отмечая некоторые постоянные особенности, свойственные, напри-мер, греческому или русскому народу, нельзя не видеть, что эти народы после
504
христианского просвещения представляют собой совершенно иную нравствен-ную картину, чем до него.
Весьма подробный нравственный портрет одного народа - народа еврей-ского - представлен в Ветхом Завете. История избранного народа весьма поучи-тельна, потому что постоянно имеется возможность сопоставления нравствен-ного задания, данного Богом этому народу, и осущестеления этого задания в истории. Для правильной нравственной оценки любого народа необходимо не-предвзятое установление его заданности, чтобы было возможно сопоставить с нею его данность.
Нравственное состояние любого народа (и вообще любой болыпой груп-пы) напрямую связано с его религиозным (или имеющим религиозное проис-хождение) нравственным законом и его нравственным чувством. Чем более за-кон отделяется от религиозных начал, тем абстрактней и бессильней он для на-рода, тем менее обязательны его нормы, тем безразличнее он для народной со-вести, тем более разобщены личности в этом народе и тем менее можно гово-рить о положительной народной нравственности. Если живое религиозное чув-ство в народе ослаблено, то ослаблено в нем и ощущение высшей оправданно-сти закона, не работают сдерживающие начала, и соответственно невозможно серьезно говорить о положительной нравственности народа. Особенно же это проявляется по отношению к переживанию нравственного закона, основанного на православном нраво-сознании, и по отношению к нравственному религиоз-ному чувству. И не только потому, что в православии в объективном, не извра-щенном человеческими интерпретациями качестве и во всей возможной полно-те раскрывается религиозное знание, хотя это самое главное. Но еще и потому, что именно в православном самосознании человеческая личность имеет наибо-лее совершенную возможность для своего раскрытия и осуществления.
Это относится не только к личности, но и к народу, потому что и народ-ное самосознание может и должно быть ценностным, смиренным и нравствен-ным. И каждый народ может сознавать это не только "вообще", но и как часть своего конкретного задания от Бога, даже если рационально это нигде и не формулируется. И тогда в народном сознании раскрывается добрый, много-плодный и целительный национализм без его искажений шовинистического
505
или болезненно-ущемленного характера. Подлинному национализму нет нужды противопоставлять своему народу другие народы. Он уважает чужой, но такой же подлинный национализм, потому что понимает, что каждому народу от од-ного и того же Бога дано свое задание. И счастлив народ, выполняющий сеое задание и помогающий другим народам выполнять их, такие же сеои, задания. Нравственное достоинство народа не в том, чтобы унижать другие народы, а наоборот - показывать им возможности нравственного возвышения. Не только о человеке, но и о народе можно сказать, что он честный, великодушный, жерт-венный, смелый, или наоборот - любящий пожить для себя, угнетающий, трус-ливый и т.п. (Хотя выговаривать такие отрицательные характеристики вслух обычно оказывается ненравственно.)
Но как личности для исправления своего нравственного строя необходи-мо покаяние, и никакого другого пути, кроме покаяния, неизвестно, так и для народа, если и возможны иные нравственные пути, лучшие, чем те, которыми он ходит теперь, то эти пути обретаются тоже лишь через покаяние. Конечно, народное покаяние - более сложный и менее понятный процесс, чем покаяние личностное, а формализовать его (например, церковно) и вовсе невозможно. Газеты и телевидение по болыпей части только извращают его; в лучшем слу-чае они могут сочувственно информировать о покаянии. И полностью есеш-родным покаяние быть не может; и скорее всего, оно может стать покаянием даже не большинстеа, а только лишь наиболее ответственного и авторитетного слоя. Безусловно действенным оно становится тогда, когда приобретает рели-гиозные формы.
Но это всегда зависит от того, насколько органично народ (болыпая группа) связан с церкоеью (другая болыпая группа). Взаимопронизанность на-родности и церковности открывает замечательные нравственные возможности. В большой группе эти возможности реализуются обычно довольно общим об-разом, но с очевидной заданностью идеала, а в малой группе они раскрываются скорее в живой конкретности, чем в высочайшем идеале. И здесь встает вопрос о связи болыпой и малой групп в их нравственных осуществлениях.
506
Связь эта раскрывается более всего в уяснении
Община . тт
жизни оощины в Церкви и реализации Церкви в оо-
и Церкоеь. щинной жизни. Община - замкнутая и одновременно
открытая часть Церкви, помимо которой существо-еание и еыяеление Церкви невозможно. Церковь - это не просто один из видов "болыпой группы" и даже не лучший, "идеальный" вид такой группы; это един-стеенно нормальная болыпая группа, и если бы не совершилось грехопадение - это была бы просто единстеенная болыпая группа, потому что она в этом случае обнимала бы собою все человечество. Народов как болыпих групп также не существовало бы, потому что слово Божие говорит, что разделение единого человечества на народы произошло как следствие первого есенародного греха (строительства Вавилонской башни). Все прочие "болыпие группы" тем более имеют греховное и искусственное происхождение и характер.
Церковь есть единство многих (в идеале - всех) в тайне Божественной любви. Но если бы не совершилось грехопадение, то не было бы никаких дру-гих малых групп, кроме общин, а может быть, и вообще никаких малых групп. Ибо появление любой малой группы, по определению, есть выделение ее по ка-кому-то признаку из болыпой группы, а тем самым хотя бы отчасти и противо-поставление ее всем другим возможным группам (противопоставление не обя-зательно враждебное, но всегда - отстраняющееся, дефинирующееся от всех остальных). Кроме того, сколько бы ни было на земле людей - все друг друга знали бы и узнавали тем внутренним знанием, по которому каждый оказывает-ся сеоим, и нет необходимости выделяться в группу "особо своих". Таким обра-зом, община была бы равна Церкви, и если бы из-за чрезвычайно умноживше-гося числа членов непосредственное общение и стало бы затруднительным (хо-тя в Царстве Божием оно неневозможно), еыделение общины не стало бы при-чиной разделения. Строго говоря, и после грехопадения деление Церкви на общины не должно было бы разделять ее, хотя, к сожалению, на деле такое разделение - явление нередкое. Когда оно случалось, это означает, что в жизни общины возобладали какие-то специфические, второстепенные принципы (на-пример, доброжелательные дружеские отношения). Но если общинная жизнь
507
строится по чистым и творческим церковным принципам, то такая община рас-крывается какяеление Церкеи во всей ее полноте.
Так - в идеале и в установке, но не всегда так на деле. Например, в рус-ской православной церковной жизни автономной единицей, воплощающей в себе Церковь, давно стал и теперь является - приход, но не община. В норме они должны совпадать, но на деле часто бывает иначе. Приход может сущест-вовать и даже, по внешним признакам, быть достаточно мощным. В нем может быть болыпое количество прихожан, много причастников, может совершаться много треб, он может иметь развитую экономику и т.д. Но часто все эти много-численные и активные прихожане не только совершенно не составляют общи-ну, но и не понимают, что это такое. Сделать так, чтобы приход стал общиной -дело чрезвычайно трудное, тем более в условиях болыпого города и особенно если у прихода не было тенденции стать настоящей общиной.
Чтобы приход как церковно-хозяйственная общность превратился в общину как явление Церкви, необходимо исполнение нескольких условий.
Во-первых, необходим руководитель, настоятель прихода, четко ориен-тирующий его именно на общинную жизнь.
Во-вторых, из людей только преклонного возраста, к тому же привыкших исключительно к приходской практике, общину создать невозможно. Необхо-дима мобильность и неконсервативность, присущая более молодым возрастам.
В-третьих, очень желателен некоторый жизненный материал, кроме бого-служебного, на котором может быть построено человеческое общение, ибо без общения нет общины. Возможен целый круг таких жизненных материалов, в зависимости от конкретных условий и личностей: дела строительные, воспита-тельно-педагогические, церковно-хозяйственные и, конечно, связанные с бого-служением. Когда во всех этих видах деятельности принимают участие члены общины, резко возрастает возможность сплоченности. Очень важна в этом от-ношении и дружба между собой детей членов общины.
Но все это - хотя и существенные, но второстепенные условия создания общинной жизни. Главное же - сознание и переживание единства многих, единства одновременно религиозного и личностного. Религиозного - потому
508
что центром его является храм с Божественной литургией, на которой члены общины причащаются, а перед этим слышат слова: "Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы Отца и Сына и Святаго Духа, Троицу единосущную и нераздельную". Но прежде всего, объединяет Сама Троица единосущная и не-раздельная. Апостол Павел пишет об этом так: старайтесь "сохранять единство духа в союзе мира. Одно тело и один дух, как и вы призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас" (Еф 4,3-6). Это единство в еди-ном и единственном Боге и есть основание для того внутреннего органичного единства Церкви, которое тот же апостол неоднократно раскрывает через образ тела, в котором все члены находятся друг с другом в органичной связи. В этом -основание нравственного единства, которое определяется в слове Божием как единодушие. Его образцы неоднократно приводятся в апостольских деяниях.
Вот, может быть, наиболее яркие свидетельства первенствующей Церк-ви: "у множества же уверовавших было одно сердце и одна душа" (Деян 4,32). Также: "каждый день единодушно пребывали в храме" (-2,46) и проч. Апостол Павел призывает верных единодушно славить Бога (Рим 75,6) и подвизаться за веру евангельскую (Флп 7,27). Это единодушие членов Церкви во всех действи-ях и стремлениях, в частности, всегдашнее совместное пребывание есть душев-ная, нравственно-психологическая основа любви и ее реальное проявление. Вся Церковь могла пребывать в реальных проявлениях единодушия, лишь пока она была количественно обозримой; в дальнейшем физически проявлять свое еди-нодушие могла лишь отдельная община, хотя единодушие е глаеном могло осуществляться и осуществлялось и у всей полноты Церкви.
Еще позднее и у общины единодушие стало раскрываться лишь е глаеном - в вопросах единстеа ееры. Что же касается единодушия в личностном обще-нии, то по мере усиления греховной искаженности человеческих душ оно ста-новилось все менее совершенным, потому что при такой искаженности члены Церкви, имея свои частные особенности, "тянут" каждый в свою сторону, и то-гда от единодушия мало что остается. Если при этом нарушается единодушие и в вопросах веры, то возникают ереси и расколы.
509
Итак, главным нравственным свойством жизни общины остается едино-душие, каким бы оно ни было поверхностным, искаженным и односторонним; там, где нет единодушия, о существовании общины можно говорить разве что условно. Это единодушие, имея в основе мистико-литургический характер, проявляется, во-первых, в общем понимании и осознании осноеных вопросов жизни; во-вторых, в главенстве церкоености во всем жизненном материале; и в-третьих, в переживании ценности личного общения членов общины между собой. В противном случае община становится иллюзорной; превращается в театр, в котором играют лжецы, симулянты и актеры.
Точно так же обстоит дело и с Церковью в целом, только менее конкрет-ным и видимым образом. И отдельные общины в жизни Церкви могут соеди-няться в единодушии и доброжелательности, а могут и посматривать друг на друга со скрытой подозрительностью или дерзким любопытством. Как в жизни внутриобщинной, так и в жизни межобщинной многое зависит от священника -руководителя общины. Если для него самого нужно и желанно единодушие его паствы во внутренней жизни и ощущение его паствой единства с жизнью всей Церкви, и если он является для общины авторитетом, можно ожидать, что и община будет стремиться к такому единодушию.
И потому преимущественное служение священника в общине есть служе-ние жертвенной любви. В этом служении его главная задача - приводить всех членов своей общины ко Христу. Это - дело совсем не легкое: слишком хорошо известна опасность для духовника заслонить собой Христа. Духовник, знающий эту опасность и любящий свое место - "друга жениха" - примет все меры к то-му, чтобы единодушие общины строилось не на его личности, но на святой и любящей личности Христа - Богочеловека.
Но одновременно духовник стремится к тому, чтобы община строилась и на живой конкретности человеческого общения и на различных видах общего дела. И то, и другое при первом толчке и при постоянном внимании духовника органично и отчасти автономно развиваются.
Но внимание духовника и членов общины должно быть направлено не только к тому, чтобы развивалась и раскрывалась общинность сама по себе. Это
510
не составляет еще всего многообразия нравственной жизни, хотя и создает для нее добрую основу. Община должна жить как неотъемлемая часть Церкви. Ибо именно христианская Церковь объемлет всю полноту нравственной жизни, ко-торая только есть в человеческом мире. Это не означает, что помимо Церкви у людей не наблюдаются подлинно нравственные действия и переживания, или что есе отношения есех членов Церкви нравственно совершенны. Но в Церкви содержится вся полнота нравственных смыслов и возможностей, ибо Христос, как совершенный Бог, обладающий всей полнотой бытия, сообщает эту полно-ту Церкви как ее Глава; а как совершенный Человек, Он исполнил в Своей зем-ной жизни весь нравственный закон и победил мировое зло - и тем дал возмож-ность такой победы всем членам Церкви. Поэтому можно сказать, что Церковь знает нравственную жизнь не понаслышке и не теоретически, а в силу того, что духовная объективная нравственность и составляет содержание ее жизни. И на практике она составляет смысл и содержание жизни общины.
Это можно увидеть, например, при рассмотрении конкретных грехов. Так, Бог есть источник чистоты, и в жизни Богочеловека чистота реализовалась в полноте. И в истории Церкви с самых начальных ее времен мы видим (напри-мер, в посланиях апостола Павла), какое значение она придавала плотской чис-тоте. Соответственно, в практике общинной жизни не удерживаются те, кто поддается склонности к плотским грехам. Известно, что плотские грехи в XIX в. порабощали людей несравненно меньше, чем теперь, а люди нехристианско-го сознания и даже сознающие себя христианами, но пребывающие вне общин-ной жизни, гораздо больше подвержены плотским переживаниям и падениям, чем члены общины. То же самое можно сказать и о других грехах и нравствен-ных проявлениях.
Но всегда во всех таких случаях речь идет о личных нравственных про-явлениях, которые лишь усиливаются или ослабляются общинным элементом, а не собственно о специфике нравственной общинной жизни, переое и глаеное в которой все же определяется следующими словами: единство, собранность, ор-ганичность. И это чрезвычайно существенно, потому что определяет то, что так важно для человека: и его личную уникальность, и мистико-социально-
511
природное единство. И то, и другое выявляется в жизни в нравственных катего-риях.
Вторая сторона нравственной жизни общины - различные формы соци-ального служения. Социальное служение в человеческом мире по своей под-линной природе - церковно; а когда проявляется в нецерковных формах и со-держаниях, то вызвано отдаленным воздействием церковного строя жизни.
Социальное служение должно быть прежде всего направлено на тех, что действительно в этом нуждается. Служение это должно быть направлено как на целые наименее защищенные социальные слои, так и на конкретные лица, тер-пящие бедствие. И по смыслу вещей, и по истории христианства известно, что так и было: в делах социального служения Церковь занимала подобающее ей место. И главное здесь не в том, что церковные структуры, приспособленные к такому служению и знающие его нравственную важность, предоставляли для него свои возможности. Главная задача Церкви здесь принципиально иная: вос-питать своих членов так, чтобы служение стало для них естественным и необ-ходимым.
И такое воспитание - в самой природе Церкви, так как она есть сообщест-во людей, в котором не должно быть разделения, чтобы "все члены одинаково заботились друг о друге. Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены" (ІКор 72,25-26). Та-кого рода воспитание совершается особенно естественно, когда дух церковно-сти держится и живет в общине. Тогда он воспитывается в членах общины, и сама община не только едина, но и сознательно стремится к единству: "один за всех и все за одного", что более всего проявляется в общей или чьей-либо лич-ной беде. Идеальная община нравственно равна Церкви, потому что мировоз-зренческая целостность, свойственна общине; в идеальной общине нет ни од-ного гнилого члена: он или вылечивается, или отмирает. И излечение, и отми-рание в значительной степени осуществляются силою общины. И по отноше-нию к "внешним", к миру идеальная община не остается чуждой и невнима-тельной, но исполняет функцию закваски. И это лишь отчасти осуществляется через механизм поведенческого подражания: дух и смысл жизни, который рас-
512
крывается в общине, прерывает и разлагает вненравственное течение событий во внешнем мире.
Только в общине разрешается неразрешимое в индивидуальной жизни евангельское противоречие: с одной стороны, милостыня не должна быть тво-рима "пред людьми, чтобы они видели" (Мф. 6,1), но, с другой стороны, свет христианской нравственной жизни должен светить перед людьми, чтобы они видели добрые дела христиан (Мф. 5,16). Дело каждого своего члена, и в том числе его внутреннее нравственное делание, община высвечивает своим светом. Самому человеку незачем об этом заботиться. Вся его деятельность будет внут-ри общины в свете евангельского церковного нравственного знания. Сами же личностные осуществления станут плодами