Протоиерей владислав свешников очерки христианской этики
| Вид материала | Реферат |
Содержание6. Нравственное бытие и воля божия. Суд Божий |
- Русской Православной Церкви, касающихся вопросов христианской этики, нравственных проблем,, 34.88kb.
- Протоиерей Серафим Соколов. История Христианской Церкви (начиная с 4-го века) Глава, 356.72kb.
- Вопросы для подготовки к зачету по дисциплине «основы этики», 58.69kb.
- План Теологическое обоснование морали в средневеково-христианской этике. Моральная, 159.26kb.
- Протоиерей Григорий Дьяченко Борьба с грехом Благословение Свято-Троице-Серафимо-Дивеевского, 777.44kb.
- Высшие богословские курсы при мпда, 235.39kb.
- Терехович Владислав Эрикович, 2222.79kb.
- Первая треть XIII в.) (примерный план раскрытия темы), 37.28kb.
- Протоиерей Евгений Левченко, иерей Александр Егоров, Лаптев Л. Г., академик, проф, 62.51kb.
- Курс «Основы религиозной культуры и светской этики» Модуль «Основы светской этики», 68.6kb.
В-третьих, евангельский закон ноеый по структуре и по форме, так как в Ветхом Завете законные нравственные предписания даны в положительных (делай) или отрицательных (не делай) императивах. В Евангелии же предлага-ется общие нраестеенные принципы, которые составляют еысочайший идеал христианской нраестеенности. Этот идеал требует от своих последователей не внешнего исполнения, но совершенного внутреннего перерождения по нрав-ственной настроенности, по сердечному строю помышлений и чувств. В этом отношении Ветхий закон напоминает все другие имеющиеся нравственные за-
322
коны. Евангельские же принципы хотя формально и могут быть похожими на всякие иные, на самом деле лишь указывают дорогу, ведущую к перерождению, а с другой стороны, являются признаками, свидетельствующими, что перерож-дение совершилось. В этом смысле евангельские заповеди суть символы, уста-навливающие связь между небом и тем, что здесь, на земле, небесно. Потому и говорится о некоторых святых: "земной ангел и небесный человек". В наиболее общем виде основные нравственные принципы, указываемые конкретностью символов-заповедей, устанавливаются в благовестии св. апостола Павла, на-пример: "любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание" (Гал.5,22-33). И апостол добавляет: "На таковых (т.е. на эти принципы) нет закона" (т.е. жесткие императивы на эти принципы не рас-пространяются). В этом смысле апостол Павел особенно много и аргументиро-ванно говорит о законе духа жизни во Христе Иисусе, освобождающем от зако-на греха и смерти, т.е. ветхого закона, указывающего на грех, который ведет к смерти. Но самое главное - Евангелие предлагает этот идеал предметно-воплощенным в совершенной личности Иисуса Христа.
В-четвертых, Евангельский закон ноеый по средстеам, которые он от-крывает для нравственной деятельности, ибо он есть закон благодати и нераз-дельного единения со Христом, всегда пребывающим и действующим с нами и в нас. Все прежние средства исполнения закона заключались только в "да" и "нет" собственной воли человека, а значит, только в степени волевых человече-ских усилий, разумеется, если априорно имелось согласие с требованиями веры, т. е. при условии минимума религиозной жизни. Вместе с тем ветхие заповеди сами по себе оставались внеположными для личности. В Новом Завете человек прилагает свои усилия лишь к тому, чтобы привлечь благодать Божию, которая сама действует в нем. От человека - искреннее (немечтательное) стремление к совершенству, от благодатной энергии Божией - само совершение. По парадок-сальному отеческому выражению: " Бог делает, а человек проливает пот", т. е. человеческое делание должно совершаться внутри Божьего делания. Таким об-разом, добродетель - это присущий природе человека динамизм, вдохновляе-мый благодатью Божией.
323
Наконец, в-пятых, евангельский закон ноеый по мотиеам и побуждени-ям к нраестеенной деятельности. Это не желание получить обещанные блага земные и даже небесные, а чуестео сыноеней любеи к Господу и Спасителю,
призывающему всех, как чад своих к безраздельному единению с Собой. К это-му-то чувству и обращает человека евангельский благодатный закон. И когда этот закон действует в человеке, в нем пробуждается жажда Бога живого, хо-рошо известная всем святым, а до некоторой степени и каждому проснувшему-ся для духовной жизни человеку; жажда, определяющая весь его внутренний строй.
Таким образом, по всем признакам и по всем действующим нормам, еван-гельский призыв к человеку во всех отношениях, в том числе и в нравственном отношении - христоцентричен, и реальное живое действие его в человеке хри-стоцентрично. Ветхий же человек лишь робко взыскует Христа, и действующий в нем закон - лишь свидетельство его исканий.
гвяіъ В таком понимании нравственного
евангельского закона довольно легко Ееангельского закона
видны его различия с Ветхозаветным
с Ветхим Заеетом законом. Но не случайно же Господь
прежде всего подчеркивает генетиче-скую связь Своих слов с этим законом. "Я пришел исполнить" - и это значит, что невозможно рассматривать ветхозаветный нравственный закон только в контексте его различий с Новым Заветом. Более того, Евангелие повествует, что однажды Христос категорически утвердил, что две основные заповеди, в кото-рых концентрируется "весь закон и пророки", суть заповеди о любви к Богу и любви к ближним. Тем более весь Новый Завет в нравственном отношении есть торжествующее утверждение и воплощение любви к Богу и человеку, есть ра-достное и демонстративное "да" этой любви.
Прежде всего, и Ветхий и Новый заветы, указывают, в качестве ведущего нравственного основания - личностное предстояние в любви Бога и человека.
324
Предстояние это декларируется и в законе, и в Евангелии и воплощается реаль-но в личности Богочеловека.
О законе принято говорить, что он - тень Нового Завета. Конечно, тень -еще не реальность, но все же тень именно этой, а не какой-то другой реально-сти. Нравственная содержательность Ветхого Завета в основных интенциях де-калога предлагается Божественным Откровением с такой последовательностью, что совершенно неудивительны замечательно глубокие постижения законной нравственности, в которых уже как бы угадывается новозаветная благодать, особенно у царя Давида, Соломона, Сираха, пророка Исаии и др. И в Богоот-кровенных установках Моисея и во вдохновенных нравственных пророчествах Давидовых псалмов, ученики Христа и нравственные делатели различали много больше, чем невыразительную тень.
Поэтому, когда говорят, что закон - это тень новозаветной нравственно-сти, а при этом неслышно, но сильно добавляют: лишь тень, то имеют в виду, как правило, не декалог, а те многообразные нравственные, имущественные и ритуальные установления, которые следуют за декалогом. А главным образом даже и не это, а переживание и воплощение нравственных начал в ветхозавет-ное (да и новозаветное) время. И даже показанные выше различия потому и мо-гут быть показаны, что они реализуются на одной или на близкой нравственной почве.
Именно поэтому, само понятие "любовь", трудно постижимое в рамках закона, как в системе внешних категорических императивов, все же вполне по-нятна и ветхому человеку и понятна не только теоретически. Через всю ветхо-заветную историю и умозрение, в частности у пророков, проходит, как одна из центральных тем - верность Богу, как живое воплощение любви. Точно такого же рода верность, очень близкую и по проявлению, можно наблюдать и в нрав-ственном размышлении, и в конкретной жизни новозаветных праведников. Особенно в этом смысле характерна параллель между ветхозаветными и ново-заветными мучениками, например, описание в книге Маккавеев мученичеств семи братьев чрезвычайно напоминает мученические акты первых веков хри-стианства. И когда апостол Павел повествует о подвигах святых, кажется, что он говорит не о прошлых святых, но о будущих; во всяком случае, очевидно,
325
что и в тех, и в других действует один и тот же нравственный закон святости. ("Святые верою побеждали царства, творили правду, получали обетования, за-граждали уста львов, угашали силу огня, избегали острия меча, укреплялись от немощи, были крепки на войне, побеждали полки чужих...; другие испытали поругания и побои, а также узы и темницы... Те, которых весь мир не был дос-тоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущелиям земным " - Евр. 11,33-38).
Да, мотивы разные: стяжание благодати Духа Святого Божьего у новых, и невозможность, по своей верности отступить от правды Божией - у древних. А нравственное устройство и нравственный результат один и тот же ("по плодам их узнаете их). И это не только по внешним поведенческим критериям. "Вос-хождение в сердце своем положи "призывает ветхозаветный царь Давид, но по-добные слова скорее кажутся уместными в нравственном благовестии новоза-ветного апостола.
Некоторые сущностные признаки закона остаются общими и для Ветхого, и для Нового Заветов. Во-первых, это относится к признакам закона вообще, если только он носит не иллюзорный характер; прежде всего, речь идет об обя-зательности и всеобщности закона. Конечно, действенность любых законов в гуманитарной сфере отличается от действия законов физических. Нарушения формально не только возможны, но и повсеместно известны и кажется, что в этих условиях нелепо говорить о всеобщности и обязательности. Всеобщность и обязательность их устанавливается границами того мистического и человече-ского единства, которым является Церковь (ветхозаветная и новозаветная).
Впрочем, нарушение нраестеенных законое есегда грозит разрушением личности, только не есегда очееидным.
Наконец, существенным и общим признаком и ветхого и евангельского нравственных законов является то, что в них описана заданность подлинного человека и типология восстановления его в ту царственную норму, которая бы-ла разрушена грехопадением. В Ветхом Завете - по основным нравственным началам и поведенческим принципам, в Новом Завете - по внутреннему устрой-ству, главный признак которого - стремление к нравственному совершенству.
326
Но как свободное стремление предлагаемого Богом дара движения к совершен-ству, так и строгая императивность внеположного нравственного закона возво-дит личность к тому, что в законе Божием выражается воля Божия, "благая, угодная, совершенная", по слову апостола Павла, и потому существенная черта закона - искание воли Божией.
6. НРАВСТВЕННОЕ БЫТИЕ И ВОЛЯ БОЖИЯ.
Итак, по отношению к воле Божией опыт христианской церкви предлага-ет тот тип делания, который определяется словами «искание» и «исполнение». Вполне закономерен вопрос - почему соответствующий предметный процесс определяется как искание? Ведь ищут то, что потеряно, либо некоторый не вполне известный и не вполне понятный предмет, в котором почему-либо ощущается нужда. При искании воли Божией применимы оба смысла.
Первый - потому что воля Божия, хотя объективно раскрывается в мире и действует благодатно и грозно, и не раз становилась близкой и понятной мно-гим человекам; - субъективно она многими же нередко утрачивалась и утери-валась, и для того, чтобы ее обрести, необходимо вновь начинать поиски.
Второй - потому что душа, если и не знала никогда воли Божией, бывает порою охвачена неясным томлением, которое и дает понять о некой недостаче, которая должна быть восполнена. Порою нечто почти прямо говорит душе, что есть высшая воля, безусловно, превышающая по силе и по правде, обычное ин-дивидуальное своеволие. Это прееышающее, чему подчиняться было бы орга-нично, и есть еоля Божия. Эти два слова, при обдумывании их, производят странное впечатление.
С одной стороны, здесь, кажется, имеется нечто, до самоочевидности по-нятное любой необразованной старухе, которая с уверенностью повторяет: "на все воляБожия".
С другой стороны - слышится нечто невыразимо загадочное, почти тем-ное, что ищешь (даже когда активно пытаешься искать) пустыми руками и ухо-дишь с пустыми руками.
327
Да и точно - возможно ли искать, когда Слово Божие Само говорит: "одно дело - пути ваши, а другое дело пути Мои"?
Вероятно, многих может смутить реакция Христа Иисуса на, по-видимому, благоразумные и милосердные слова апостола Петра, когда тот, уз-нав от Иисуса, что Он в Иерусалиме будет предан и распят, в порыве жалости воскликнул: " Да не будет этого с Тобою, Господи!" И тогда Иисус чрезвычай-но резко ответил ему: "Отойди от Меня, сатана. Потому что не знаешь, что Бо-жие и что челоееческое" (Мф. 16, 21-23). Самое поразительное, что только что перед этим Иисус очень высоко поставил Петра, выделив его среди апостолов, когда тот исповедал Его, как Христа: "Блажен ты, Симон сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой сущий на небесах». (Мф.16, 17). Если уж избранные из учеников Богочеловека не понимали Его святую волю, что же говорить о тех, кто не получил столь высокой харизмы!
Но когда кажется, что остается только смириться со своим неведением и даже с невозможностью самого познания, сердце отвечает решительным "нет" этому ложному смирению. Само томление сердца и есть сигнал этого "нет". И если сердце хочет знать есякую правду Божию и волю Его, так тем более, когда человек хочет знать такую правду о себе самом. Прежде чем еыполнять волю Божию, надо знать, что Бог хочет от человека и для чего, то есть, е чем заклю-чается еоля Божия относительно челоеека.
В самых общих словах эта воля определяется Иол я ТъО і§сіая
простым образом. Бог есть любоеь, и именно потому
о челоееке бог и Любит Свои творения и среди них - прежде все-
го высшее и драгоценнейшее Свое творение, Свой
Божественный образ, должный реализоваться в идеальном подобии - человека.
И это осуществилось уже в самом акте создания человека. Человек, со-творенный «волей Божией, любящей, благой, угодной и совершенной» (Рим. 12,2), был соединен живой высокой и мистической связью со своим Создателем - Богом.
328
И когда человек через грехопадение своей исказившейся грехом волей разрывает этот священный союз любви, и, став без Бога одиноким, вступает в историческое пространство гибели, любящая воля Божия относительно челове-ка принимает главное направление - освободить человека от гибели. Это и есть спасение. Понимание спасения человека Богом раскрывается в специальной богословской дисциплине - сотериологии.
В ветхозаветное время само понимание спасения отстояло довольно дале-ко от глубокого богословского сознания и переживания, свойственного новоза-ветной эпохе, и было довольно неопределенным, потому что и на самом деле было непонятно, как спасение может осуществиться. Кроме того, переживание гибели хотя и было порою экзистенциально глубоким, но религиозная содержа-тельность этого переживания была слабо выраженной. Скорее в этом смысле можно было говорить о горьком тупиковом ощущении. И вся история ветхоза-ветного человечества была историей подготовки к самому делу спасения, со-вершаемой волей Божией. Духовно-нравственное состояние человечества к то-му историческому моменту, когда спасение могло стать реальным, с одной сто-роны, должно было переживаться, как состояние совершенной невозможности прежнего существования, а с другой стороны, необходимо было обретение слоя людей, нравственно готовых к восприятию спасения.
Нравственная история человечества развивалась не линейно: некоторые нравственные подъемы чередовались с глубокими падениями. Более того, в ка-ждый период истории наблюдались одновременно различные человеческие слои: в одних раскрывались высокие нравственные потенции, в других - глуби-ны падений резко превосходили среднестатистический уровень.
Вместе с тем исторически готовился слой людей, среди которых спаси-тельное действие Божие и Слово Божие о спасении оказались бы принятыми и не бесплодными. По-видимому, такой слой людей ко времени пришествия на землю и воплощения Сына Божия был микроскопически тонким. Постоянно за Христом ходили лишь двенадцать ближайших учеников - апостолов и несколь-ко жен-мироносиц; а кроме них - некоторое число не таких последовательных и самоотверженных учеников Иисуса, которые, в отличие от двенадцати, по временам ходили за Ним, а по временам возвращались к своим делам.
329
Но это только, по-видимому, потому что первая же проповедь апостола Петра после сошествия Святого Духа на апостолов сразу же присоединила к числу учеников-христиан еще три тысячи человек. Затем, особенно после нача-ла проповеднической деятельности св. апостола Павла, их число стало стреми-тельно возрастать, сначала по преимуществу в акватории Средиземного моря, а затем захватила всю Европу, северную Африку и переднюю Азию.
Но в любом смысле историческая подготовка людей к восприятию гря-дущего спасения, сопровождаемая томлением духа, проводилась Богом целена-правленно, и таким образом всю историю Ветхого Завета в этом смысле можно рассматривать, как историю педагогической подготовки к спасению. Воля Бо-жия о людях состояла в том, чтобы спасти их; непосредственно направленная к людям эта воля состояла в том, чтобы они могли и хотели принять и усеоить предлагаемый им Богом дар спасения.
В святой педагогике Божественной воли ко спасению человека особенное место заняло Синайское законодательство, а в нем - декалог. Именно в законе раскрывается ясно и определенно воля Божия по отношению к людям, - то есть, что Бог полагает необходимым для того, чтобы человек подготовился к воз-можности приятия и усвоения спасения, то есть воссоединения утраченной свя-зи с Богом. Связь была утрачена непослушанием одной заповеди; условие вос-становления связи - готовность к послушанию целому своду заповедей.
"Я хочу даровать тебе спасение, - говорит человеку Бог, - ты принимаешь ли этот дар? знай, следуя в жизни сеоей еоле, неизбежно грешной, ты этот дар принять не сможешь". Заповедь ветхого закона есть указатель греха; помочь спастись она не может; она может только показать, как жить по-Божьи и по-человечески; как выполнять волю Божию; где общие пути человеческой задан-ности.
Определенно и интенсивно раскрылась спасительная воля Божия относи-тельно человека в Новом Завете, потому что самой благодатью Божией "спаси-тельной всем человеком" (Тит.2,11), спасение открылось не в теории или в воз-можности, а на деле. С этого момента, хотя принципиально воля Божия по от-ношению к человеку и не меняется - спасайся в послушании, вере и любви, но
330
центр тяжести нравственного строя переносится с собственных усилий на дей-ствующую благодать. Человеку же предстоит искать тщательно, где благодать ходит. И, таким образом, воля Божия, по заповедям общая для всех человеков, индивидуально обретается (или, по крайней мере, ищется) каждой отдельной личностью, по ее личностным особенностям, по обстоятельствам времени и места.
Поэтому еоля Божия относительно конкретного человека состоит в том, чтобы он узнаеал еолю Божию. В сущности, по отношению к Самому Себе Бог хочет, чтобы человек поклонился Ему; но не потому, что это нужно Богу, Который ни в чем не нуждается, а потому что это нужно самому челоееку. Кажется, это довольно естественно и просто, но вместо этой нормальной про-стоты, обычней встречается ненормальная сложность. И потому воля Божия не выполняется, и вместо поклонения Богу, человек поклоняется твари, либо ил-люзии на тему Бога, либо просто вообще не понимает принципа поклонения, заменяя его безбожным принципом демократической эгалитарности (т. е. с Бо-гом обращается запанибрата).
Воля Божия о человеке в его отношениях с другими людьми (с "ближни-ми") состоит в том, чтобы, имея к ним братолюбивую нежность, доброжела-тельность и чистую справедливость, человек от них ничего для себя не желал, и напротив - имел бы постоянную готовность дать все необходимое до самоот-дачи. И это так трудно, потому что историческая многообразная греховная практика выработала в этом отношении в целом - обратную позицию.
Воля Божия о человеке в его отношении к миру состоит в том, чтобы он, с одной стороны, прославляя Творца за совершенство Его творений, вместе с тем не "прилеплялся" бы к ним слишком пристрастно, но и не видел бы в них про-стой источник удовлетворения своих плотско-душевных вожделений (потреби-тельство).
Наконец, воля Божия о человеке в его в отношении к самому себе состо-ит, прежде всего, в необходимости стремиться ко всяческой внутренней чисто-те, потому что история греха привела его, напротив, ко всяческой нечистоте - от гордыни до незаконных притязаний плоти.
331
Как видно из Священного Писания и нравственного учения Церкви во-обще, поскольку там содержится Божественное Самооткровение, все это в со-вокупности составляет волю Божию, направленную ко всем человекам. Кон-кретно же воля Божия о каждой человеческой личности различается в зависи-мости от видов, форм, степеней, установок и проявлений нравственного со-стояния личности.
Предложенная «схема» воли Божией Суд Божий
имеет главный недостаток в самой этой
и сѵд челоееческий <■ г г
•* -.и.і/«ь-.і,і, •*** схематичности (как бы ни точна была схе-
ма) и в связанной с этим статичности. В конечном счете, схема приводит к без-жизненности. Но жизнь идет. И воля Божия о непрерывно текущей жизни не-прерывным образом и совершается. Совершается двояким образом.
Во-первых, исходя из Своей бесконечной Самоблагости, Бог, так или иначе "оценивает" и открывает Свое отношение к текущим процессам жизни -насколько они соответствуют или не соответствуют в нравственном или в ка-ком-либо ином отношении Его Божественным предначертаниям. Во-вторых, "осторожно", не нарушая свободу человека столь драгоценную Ему, Он "кор-ректирует" события, приводя их в соответствие со Своей волей.
Принципиально, именно по таким же путям совершается и воля каждого человека относительно текущей жизни. Во-первых, каждый человек, исходя из своих сердечных и умственных установок, рассматривает и оценивает жизнен-ные явления - особенно остро те, которые, как ему кажется, имеют отношение к его жизни. Во-вторых, в зависимости от своих возможностей внутренних (сила воли) и внешних (например, положение в обществе), он старается откорректи-ровать ход событий, чтобы осуществить его желательным для себя образом.
Итак, мы имеем дело с явлениями, соответственными понятиям "суда Божия" и "суда человеческого". Для принимающего христианское вероучение, иначе сказать для верующего человека, несомненно, что суд Божий всегда "прав", ибо в Боге - полнота правды ("Аз есмь истина" - Ио.14,6), Бог объекти-вен по определению, Бог совершенен во всех судах Своих. Напротив того, в су-
332
де человеческом, тоже по определению бездна субъективности ("Всяк человек ложь" - Пс. 115,2), в пониманиях и оценках явлений, событий, отношений глав-ным мотивом становится неопределенная склонность к интерпретации; весьма зависимая от настроений и неуправляемая объективными началами воля к из-менению хода событий так часто ведет к злу, мраку и несвободе.
Таким образом, к пользе каждой психопатически неискаженной челове-ческой личности должна быть поставлена задача сообразования судов собст-венных с судами Божиими; а говоря вообще сообразование судов