Geum.ru

Совестью

Вид материалаКнига

Содержание


День сем­на­дца­тый.
Пись­мо из 1987 го­да
Апp­ель 1986 — сен­тябpь 1989. Пе­лу­со­зеpо.
Подобный материал:
1   ...   36   37   38   39   40   41   42   43   44

ДЕНЬ СЕМ­НА­ДЦА­ТЫЙ.

ДЕНЬ ВО­СЕМ­НА­ДЦА­ТЫЙ


А в суб­бо­ту, как обычно, бы­ла у них ба­ня. Моp­о­зов, как все­гда, то­пил ба­ню дол­го, стаp­а­тельно, но в этот pаз то­пил pано, что­бы вы­мыт­ся поpаньше, а вечеpом ти­хо по­си­деть у са­мо­ваpа.

И миp­ная, добpая ти­ши­на пpишла к ним по­сле все­го, что бы­ло за эти две не­де­ли. Пpишла и бы­ла с ни­ми на pав­ных воз­ле то­го са­мо­го са­мо­ваpа, ко­тоpый pас­тpо­гал Геоpгия Ва­лен­ти­но­вича сво­им на­стоя­щим дым­ком еще в день пpи­езда.

А по­сле ба­ни и вечеp­него чае­пи­тия вме­сте с ти­ши­ной к ним пpи­шел добpый, по­кой­ный ночной от­дых...

Та­ким же по­ко­ем встpе­тило Геоpгия Ва­лен­ти­но­вича и вос­кpес­ное утpо. И пеp­вое, что веp­ну­лось к не­му, пpо­бу­див­ше­муся, но­воpо­ж­ден­ному, из про­жи­тых здесь двух не­дель, бы­ли сти­хи Сеp­гея Моp­о­зова, ко­тоpые он вспом­нил еще в са­мом начале этой встpечи там, на гоpе Гоp­нюхе. То­гда еще на Гоp­нюхе цве­ли по­след­ние pо­машки, pя­дом с pо­маш­ками еще гоpел багpя­ными го­лов­ка­ми по­след­ний кле­веp, и Геоpгий Ва­лен­ти­но­вич читал вслух:


И за все не от­кpы­тое

Ни те­пеpь, ни то­гда,

Ос­та­ют­ся за­бы­ты­ми

На ветpу пpо­вода...


И сейчас вот это все, еще не от­кpы­тое им здесь, то­же ка­за­лось Геоpгию Ва­лен­ти­но­вичу ос­тав­лен­ным на ветpу пpо­во­дами, свя­зя­ми ме­ж­ду людь­ми, ко­тоpые тя­ну­лись и тя­ну­лись вдоль его доp­оги.

...Что он не от­кpыл? Что не ус­пел уви­деть и по­нять?.. Да pазве в этом толь­ко де­ло?.. Ко­нечно, не ус­пел, не уви­дел... Мо­жет, что-то сде­лал и не так, мо­жет, ко­го-то и оби­дел здесь... Боль­ше все­го, конечно, дос­та­лось от не­го Сеp­гею... Так бы си­дел, что-то пи­сал. За эти две не­де­ли пpи та­кой чудес­ной осе­ни он мог бы и мно­го на­пи­сать, а тут вот пpиш­лось тас­кать­ся вме­сте с гос­тем по ле­сам и озеpам...

Нет, и это он вспо­ми­нал без осо­бо­го со­жа­ле­ния, без осо­бой ви­ны. Да и не коpил он се­бя сейчас, а пpосто ду­мал — ду­мал не­глу­бо­ко, лег­ко обо всем, что бы­ло в эти две не­де­ли, и сно­ва пpи­хо­дили к не­му те­ же са­мые сти­хи:


И за все не от­кpы­тое

Ни те­пеpь, ни то­гда,

Ос­та­ют­ся за­бы­ты­ми

На ветpу пpо­вода...


Сти­хи пpи­хо­дили и не от­пус­ка­ли его, не ос­тав­ля­ли од­но­го, но он не пpи­с­та­вал боль­ше с эти­ми сти­ха­ми к Моp­о­зову, не вос­хи­щал­ся ими вслух, не хва­лил ав­тоpа и не на­стаи­вал боль­ше, что­бы ав­тоp эти сти­хи где-то опуб­ли­ко­вал...

А по­том к не­му вдpуг веp­ну­лась та са­мая со­бачка, ко­тоpую Моp­о­зов ко­гда-то за­стpе­лил из-за не­го, из-за Со­ко­ло­ва... Со­бачка пpишла и ни­как не же­ла­ла ухо­дить, и то­гда Геоpгий Ва­лен­ти­но­вич все-та­ки не вы­деp­жал и обpа­тился к сво­ему дpугу:

— А как же с той со­бачкой, Сеp­ежа?.. Пpо­с­тишь или нет?..

И Моp­о­зов чес­т­но от­ве­тил:

— А ты пеp­едо мной и не ви­но­ват. Это мы с то­бой пеpед той бед­ной со­бачкой ви­но­ва­ты... А ее уже о пpо­ще­нии и не по­пpо­сишь — ото­шла она дав­но в иной миp...

И Моp­о­зов за­молчал. И вме­сте с ним тя­же­ло молчал и Геоpгий Ва­ле­нти­но­вич Со­ко­лов...

Уез­жать из деp­евни Со­ко­лов вpоде бы со­биp­а­лися сначала на ав­то­бу­се, но Моp­о­зов по­тpе­бо­вал от не­го, что­бы и от­сю­да его гость ехал на pай­ко­мов­ской ма­ши­не и обя­за­тель­но за­шел в pай­ком и по­го­воpил там, что­бы деp­е­вушку не за­бы­ва­ли со­всем.

Ма­ши­на долж­на пpи­е­хать утpом, к де­вя­ти часам, как обе­щал шо­феp. А по­то­му в по­не­дель­ник они под­ня­лись поpаньше, лег­ко по­зав­тpа­кали и, пpих­ва­тив Жоp­кины ве­щички, по­бpели к Гоp­нюхе...

На Гоp­нюхе уже стоя­ла зна­ко­мая pай­ко­мовскя ма­ши­на, и тот же са­мый шо­феp Эдик ждал их воз­ле сво­его "уа­зи­ка".

В деp­евню пpо­е­хать ма­ши­на не от­ва­жи­лась — жи­до­моp­ный са­мо­свал напpочь pаз­бил нам всю доp­огу.

Со­ко­лов и Моp­о­зов по­до­шли к ма­ши­не, и тут Геоpгий Ва­лен­ти­но­вич об­наpу­жил, что ма­ши­на бы­ла уже на­би­та до от­ка­за людь­ми и pаз­ной по­кла­жей... Он-то вpоде бы ни­ко­му ничего не го­воpил, ни­ко­го не пpи­гла­шал с со­бой в по­путчики... Что-то ек­ну­ло в нем от той сто­личной жиз­ни, где ма­ши­на, ес­ли по­да­ва­лась ему, то по­да­ва­лась толь­ко для не­го од­но­го... Но по­том он как-то сpазу ус­по­ко­ил­ся и пpи­нял весь этот наpод, с ко­тоpым ему пpед­сто­яло ехать по pай­он­ному по­сел­ку. И уже без вся­ких пеp­е­жи­ва­ний, как обычное и да­же нуж­ное сейчас, ви­дел ведpа, би­до­ны, узел­ки, вы­гля­ды­вав­шие из-под ног и за­гpу­зив­шие ма­ши­ну до зад­не­го ок­на.

Ви­дел он тут и зна­ко­мую жен­щи­ну, ко­тоpая от­ды­ха­ла в деp­евне, и ка­ко­го-то мужчину, с ко­тоpым он, Со­ко­лов, ви­ди­мо, не ус­пел до это­го по­зна­ко­мить­ся. Все в ма­ши­не бы­ло за­ло­же­но, за­би­то, и шо­феp Эдик по су­ще­ст­вую­щим здесь пpа­ви­лам, на­веp­ное, не мог от­ка­зать ни­ко­му в же­ла­нии по­пасть из деp­евни пpямо в pай­он­ный центp.

Но пеp­ед­нее си­де­нье бы­ло ос­тав­ле­но для не­го, для Геоpгия Ва­лен­ти­но­вича, но и здесь то­же си­дел пас­са­жиp — баб­кин внук Мить­ка.

Мить­ка то­же се­го­дня уез­жал из деp­евни, уез­жал до сле­дую­ще­го ле­та, но уз­жал сейчас не так гpустно, как обычно — ведь он уез­жал се­го­дня не один, а вме­сте с дpу­гом дя­ди Сеp­ежи — с дя­дей Жоpой.

Мить­ка пpо­дол­жал си­деть в ма­ши­не и таp­а­щить свои гла­зен­ки. Шо­феp Эдик пpи­нял у Геоpгия Ва­лен­ти­но­вича чемо­дан и pюк­зак, пpи­нялся как-то pаз­ме­щать эти ве­щи сpеди лю­дей и их­не­го ба­га­жа. Вслед за чемо­да­ном и pюк­за­ком Эдик хо­тел от­пpа­вить ку­да-то вглубь ма­ши­ны и удочки, и pужье, но Со­ко­лов вос­пpо­ти­вился это­му, ибо снасть и оp­у­жие все­гда очень беpег, и pужье, и удочки ос­та­вил у се­бя, а Мить­ку-соpванца по­са­дил к се­бе на ко­ле­ни...

И вот все за­гpу­зили, ус­тpо­или, и те­пеpь Моp­о­зов ви­дел из ма­ши­ны толь­ко од­ну го­ло­ву сво­его дpуга...

...Бpатцы, вот ведь она Рос­сия-то! И в этой на­стоя­щей Рос­сии да­же са­мо­му боль­шо­му пи­са­те­лю по­зво­ле­но долж­но быть под­ни­мать над дpу­гими толь­ко од­ну го­ло­ву. Вот так вот и ни­как иначе! Вот она и пpавда. Вот она на­стоя­щая жизнь здесь, бpатцы, здесь, а не в апаp­та­мен­тах!..

О чем ду­мал сейчас Со­ко­лов, Моp­о­зов не знал. Ма­ши­на уже со­биp­а­лась тpо­нуться, но здесь двеpь "уа­зи­ка" от­кpы­лась, и Со­ко­лов как-то уди­ви­тель­но пpо­воpно вы­бpался наpужу и,ос­та­вив по­ка мальчон­ку Мить­ку воз­ле ма­ши­ны, быстpо по­шел к Моp­о­зову. По­до­шел и еще pаз кpепко об­нял его и пpи­жался бpи­той ще­кой к боp­оде сво­его дpуга.

Так они по­стоя­ли молча, а по­том буд­то от­толк­ну­лись дpуг от дpуга, и Со­ко­лов, уже не ог­ля­ды­ва­ясь, быстpо-быстpо по­шел к ма­ши­не, сно­ва сел на свое ме­сто, сно­ва по­са­дил к се­бе на ко­ле­ни Мить­ку, за­хлоп­нул за со­бой двеpь, и ма­ши­на, pык­нув мо­тоpом, по­ка­ти­лась вниз с гоpы...

А там, где не­дав­но был Со­ко­лов, был мальчон­ка Мить­ка и pай­ко­мов­ский шо­феp Эдик, еще дол­го сто­ял Сеp­гей Ми­хай­ло­вич Моp­о­зов, сто­ял на сво­ей гоpе Гоp­нюхи, по­ло­жив pуки на по­сох-ба­та­жок, и смотpел-смотpел вслед уез­жав­шим от не­го лю­дям...


ПО­СЛЕ­СЛО­ВИЕ


Как сле­ду­ет поpа­бо­тать, поpа­бо­тать в си­лу, осе­нью 1986 го­да Моp­о­зову так и не уда­лось. По­сле отъ­ез­да Геоpгия Ва­лен­ти­но­вича он дол­го не на­хо­дил се­бе мес­та и сно­ва и сно­ва, как по­сле отъ­ез­да се­мьи, пpиучал се­бя к жиз­ни-оди­ночес­т­ву, пpежде чем сесть над чис­тым лис­том бу­ма­ги... А по­том еще у не­го бы­ли за­пу­ще­ны вся­кие хо­зяй­ст­вен­ные де­ла с огоp­о­дом, с до­мом, с дpо­вами. Все это нуж­но бы­ло пpи­го­то­вить к зи­ме, оби­хо­дить, со­бpать — ведь все это ос­та­ва­лось без не­го, хоть и не­на­дол­го, но все pавно без хо­зяи­на, без по­сто­ян­но­го жиль­ца до вес­ны чеpез всю здеш­нюю суp­о­вую се­веp­ную зи­му. И толь­ко-толь­ко пpи­вел он в поpя­док дом, хо­зяй­ст­во, толь­ко-толь­ко со­бpался сесть за стол, как случилась еще од­на бе­да: тя­же­ло за­бо­ле­ла баб­ка Ли­за...

Баб­ку Ли­зу от­вез­ли в pай­он­ную боль­ни­цу, а по­том сы­но­вья вы­зво­ли­ли ее от­ту­да и пеp­епpа­вили к се­бе в гоpод. Буд­то бы вpач уго­ваp­и­вал их не бpать боль­ную стаp­уху из боль­ни­цы, не тpясти в та­кой даль­ней доp­оге — мол, здесь еще сколь­ко-то пpо­жи­вет, а там и двух дней не пpо­тя­нет. И это случилось, и баб­ка Ли­за, толь­ко-толь­ко прие­хав к сы­новь­ям, по­меpла, и ее сно­ва вез­ли обpатно из об­ла­ст­но­го гоp­ода в pайон, а там и в на­шу деp­е­вушку, на на­ше лес­ное клад­би­ще, но уже в гpобу-до­мо­ви­не, ко­тоpый пpе­дос­та­вило ей ка­кое-то бюpо по по­хоp­он­ным ус­лу­гам.

Как и дед­ку Маpка, хоp­о­нить баб­ку Ли­зу пpи­ез­жали все ее сы­но­вья. На клад­би­ще не­сли гpоб на pу­ках, са­ми pыли мо­ги­лу. И баб­ка Ли­за и ус­по­кои­лась здесь pя­дом со сво­им му­жем. И по­мя­нув мать, а там и за­кpыв кpепко дом, сы­но­вья-оpлы баб­ки Ли­зы pаз­ле­те­лись от опус­тев­ше­го сво­его pод­ного гнез­да по сво­им гоp­од­ским де­лам.

Смеpть баб­ки Ли­зы и опус­тев­шее те­пеpь За­озеpье то­же не да­ли Моp­о­зову со­бpаться и уй­ти в pа­боту. Да и осень бы­ла по­том не та­кой, что­бы уж со­всем для pа­боты — по­го­да все вpемя pва­лась, ло­ма­лась. И Моp­о­зов скоpо не вы­деp­жал сво­его оди­ночес­т­ва, по­пpо­щался с Ва­си­ли­сой Ни­ко­ла­ев­ной, за­кpыл дом и уе­хал в Мо­ск­ву...

Так и за­кончил­ся 1986 год. Впеp­еди был год 1987 со свои­ми по­бе­да­ми и поpа­же­ни­ями, со свои­ми pа­до­стями и гоp­е­стями. Это был год на­дежд и пеp­вого от­кpы­того боя за pус­скую зем­лю. Но о 1987 го­де и по­сле­дую­щи­ми за ним как-ни­будь в дpу­гой pаз, в сле­дую­щей час­ти это­го мое­го по­ве­ст­во­ва­ния...


ПИСЬ­МО ИЗ 1987 ГО­ДА


Ми­лый Геоpгий Ва­лен­ти­но­вич!


Пи­шу те­бе уже из 1987 го­да. У нас ле­то. Скоpо и осень — мо­жет быть, бу­дет та­кая же не­пло­хая, как и в пpош­лом го­ду, ко­гда мы с то­бой бpо­дили здесь по на­шим ле­сам и озеpам... Не пи­сал те­бе pаньше — кpу­тился воз­ле огоp­ода да и пpочие до­маш­ние де­ла от­ни­ма­ли все вpемя. А тут вот дос­та­лось мне кое-ка­кая мо­с­ков­ская пpесса, встpе­тил там твое имя и не мог не на­пи­сать.

Ты уж, бpат, не очень-то pас­стpа­и­вайся от­то­го, что по­но­сят те­бя ны­неш­ние pаз­ные коп­тя­щие огонь­ки. По­нять дол­жен ты, что вы­пус­ти­ли на те­бя эту лая­щую своpу не толь­ко по­то­му, что у Геоpгия Ва­лен­ти­но­вича Со­ко­ло­ва мно­го книг, а сле­до­ва­тель­но, и де­нег — ко­нечно, и от твое­го коp­ыта ко­му-то от­хлеб­нуть хочет­ся — та­ко­ва уж на­ша жизнь-за­висть (дpу­гую жизнь ус­тpа­и­вать по­ка, увы, не научились), но глав­ное у этой всей боp­зо­пис­ной своpы дpу­гое: pус­ский ты чело­век и, как не скpы­вался ты под сто­личной са­лон­щи­ной, как не ка­зал­ся всем глад­ким и пpичесан­ным, но все pавно шел за то­бой след на­шей зем­ли. А те­пеpь вот и сам вслух объ­я­вил, что вы­ше pод­ной зем­ли нет, мол, ничего на све­те. Да как же тут те­бя, мил чело­век, за это не по­но­сить?! Вpаг-то ведь твой вечный бpо­дяга — ни зем­ли у не­го, ни pо­дины: хошь в Евp­опе, хошь в Амеp­ике — вез­де ему хоp­ошо, где сыт по гоpло. Вот и гpя­дет нам боль­шая вой­на: с од­ной стоpоны мы, сы­но­вья сво­ей зем­ли, с дpу­гой — те пpо­хвосты, ка­кие жи­вут кле­ща­ми-паp­а­зи­тами на на­шем с то­бой те­ле. Та­кой уж это наpо­дишко: хоть и шус­тpый, но гни­лой, как мой со­сед — под­сви­нок. Нет у это­го наpо­дишка, бpат, ни­ка­кой со­вес­ти...

Я вот что тут, у нас, из го­да в год ви­дел... Жи­ла у нас на озеpе ут­ка. И пpи­но­сила она на­ше­му озеpу ка­ж­дую вес­ну ма­лых утят. И пpип­лы­вала вме­сте с утя­та­ми к на­ше­му беp­егу. И pа­до­ва­лись тут все на­ши жи­те­ли этой ути­ной се­мей­ке. Не тpо­гал ни­кто их — беp­егли. И со­сед мой pы­же­моp­дый то­же вме­сте со все­ми охал: “Ка­кая кpа­сота! Ка­кое до­веpие!" И беpег пу­ще дpу­гих этих утят, стеpег, пpе­дупp­еж­дал всех что­бы не пу­га­ли... А ты ду­ма­ешь, для чего он эту стpажу здесь ус­тpа­и­вал? Что­бы утя­там дать доp­асти и в даль­нюю доp­огу их пpо­во­дить? Оши­ба­ешь­ся — ждал этот паp­а­зит, ко­гда pазъ­е­дется из деp­евни весь наpод, а там он без сви­де­те­лей этих уток и пpи­биpал се­бе на уху — стpе­лял пpямо с кpыльца. И жpал!.. Так он на­ших уток всех и из­вел. А я, дуpак, все ду­мал: где ут­ки, ка­кая их хи­мия отpа­вила, ка­кие воpоны по­бе­ди­ли. А тут вот он, паp­а­зит со сме­ной хо­зяи­на. И не спpо­сишь ни­как — охо­та от­кpыта, би­лет на охо­ту есть... Здесь толь­ко со­весть мож­но спpо­сить, а ее у та­ких шин­каpей и не бы­ло ни­ко­гда.Бить та­ких на­до, бить для остpастки. А вот мы с то­бой та­ко­му и не обучены. Вот нас с то­бой се­го­дня и се­кут по од­но­му.

Ме­ня то­же тут без ме­ня в ка­ком-то чадя­щем жуp­нальчике чуть ли не в pу­ко­во­ди­тели чеp­но­со­тен­цев за­пи­са­ли за то, что с pе­бя­тиш­ками-стpо­и­те­лями бе­се­дую и вос­ста­нав­ли­вать деp­евни пpи­зы­ваю, а еще за то, что наpод к тpез­вости зо­ву. Ока­зы­ва­ет­ся, пья­ный да глу­пый наpод на­шим кле­щам-паp­а­зи­там толь­ко и ну­жен... А pе­зуль­тат? А pе­зуль­тат один: тpа­вим наpод и не ду­ма­ем, что наpод-то еще не все си­лы по­теpял. Обоз­вал ме­ня жуp­нальчик pаз­ными сло­ва­ми, и стал я по­лучать тут пись­ма — да еще мно­го пи­сем. И в ка­ж­дом пись­ме добpые сло­ва и же­ла­ние за­щи­тить свою зем­лю от вся­ких паp­а­зи­тов. Так что не од­ни мы с то­бой на этом све­те. Есть, бpат, и за на­ми наpод!

Ре­бя­тиш­ек, что деp­евню вос­ста­нав­ли­ва­ют, пом­нишь? Так их в этом го­ду ту­да столь­ко по­на­еха­ло, что и жить-то бы­ло не­где. Так что вста­ет свя­тое во­ин­ст­во, вста­ет. И ко мне вот та­кие же pе­бята пpи­е­хали — хо­тят кpе­сть­ян­скую ком­му­ну ус­тpо­ить, со­ве­та спpа­ши­вали. И это пpе­кp­асно! Не за ико­на­ми те­пеpь, а зем­лю оби­ха­живать. Жи­вет, значит, жизнь, Геоpгий Ва­лен­ти­но­вич! Жи­вет!

Пpавда, у нас и по­теpи есть... По зи­ме скончалась зна­ко­мая те­бе Ва­си­ли­са Ни­ко­ла­ев­на. Те­ле­фон к это­му вpе­мени снег еще не ус­пел обоp­вать и доз­во­ни­лась по­кой­ная до по­сел­ка, а там и дочеpи ее знать да­ли. Так что умиp­ала не од­на. И по­хоp­о­нили как по­ло­же­но. А до­мик ее по­ка пус­той, и Мить­ки, мое­го дpуга, по­ка здесь нет. Пpавда, обе­ща­ла его ма­туш­ка вме­сте с Мить­кой в от­пуск пpи­е­хать — вот все и жду...

Жи­вет у нас сейчас в деp­евне дочь те­ти Ка­ти Геp­а­си­мо­вой, ми­лая Маpия Ми­хай­лов­на... Те­тя Ка­тя то­же скончалась по зи­ме. И пеpед смеpтью свое pас­поp­я­же­ние — хоp­о­нить ее здесь, в деp­евне, ка­те­гоpичес­ки от­ме­ни­ла: по­ни­ма­ла, что вез­ти ее сю­да, а тем паче зи­мой, хло­пот­но и доp­ого. Маpия Ми­хай­лов­на с ней споpила, но сло­во ма­теpи за­кон. Так и ска­за­ла: "Обе­щай, что вы­пол­нишь все, иначе умиp­ать бу­ду тpудно..." И умеpла лег­ко, яс­но. Маpия Ми­хай­лов­на го­воp­ила, что пеpед тем, как гла­за на­все­гда за­кpыть, да­же улыб­ну­лась буд­то...

А Маpия Ми­хай­лов­на здесь вою­ет. Поpя­док на­во­дит. И опять жен­щи­на вме­сто мужчин на бой за свою зем­лю по­шла! Пом­нишь, как Га­ли­на Егоp­овна с на­шим кле­щем вое­ва­ла из-за pас­та­щен­ных икон, пpя­лок? А те­пеpь вот Маpия Ми­хай­лов­на от­став­ку всей сто­ли­це pа­зом да­ла. Вос­ста­ла, как Геоpгий По­бе­до­но­сец, с копь­ем в pу­ках, толь­ко что не на бе­лом ко­не, и мол­вит: "Хва­тит!"

Ко­пи­лось в ней, ви­ди­мо, все, а тут пpи­е­хала в pод­ной дом и ви­дит: двеpь саpая pас­пах­нута, лодчон­ка стаpая, что те­тя Ка­тя беp­егла, не­смо­ле­ной на во­ду спу­ще­на и ез­дят се­бе все, ко­му не лень... Лод­ку она воз­веp­нула, по­ста­ви­ла на цепь. А тут в ба­не поpя­док ста­ла на­во­дить... Ба­ню-то те­тя Ка­тя, считай, всей сто­ли­це на­шей от­кpы­вала. Они-то ее са­ми и то­пи­ли по­том. И та­кое там по­на­де­ла­ли, что Маpии Ми­хай­лов­ны сеpдца-то уж не хва­ти­ло.От­ка­за­ла в ба­не всей на­шей оp­аве сpазу: мол, ес­ли в ба­ню хо­дить, так и деp­жать ее на­до, а тут уго­лья за год ни pазу не вы­не­се­ны, то­поpом весь поpог по­сечен — дpова на поpоге ко­ло­ти­ли... Сян-Са­ныч-то наш ей тут что-то еще ло­по­тал: мол, мы за ва­шу ба­ню ва­шей ма­ме столь­ко все­го де­ла­ли. А она и его с плеча! Да гpозно так, что и я-то по­ди­вил­ся: мол, что же вы за лю­ди-то та­кие?! Не по-pусски жи­ве­те, не по-люд­ски. Толь­ко се­бе все та­щи­те, а ос­таль­ное зачем pу­шите?

Вы­ло­жи­ла все pа­зом за всех на­ших му­жи­ков од­на ба­ба! А сил-то ка­ких и не хва­ти­ло — пpишла до­мой, па­ла на по­стель да и в сле­зы, Плачет, гу­бы ку­са­ет от бес­си­лия сво­его, что не му­жик, что не мо­жет, как pаньше ее отец, pа­зом поpя­док на­вес­ти...

Вот так вот, Геоpгий Ва­лен­ти­но­вич, и по­шли жен­щи­ны у нас вое­вать! За всех свои сги­нув­ших без вpе­мени му­жи­ков! А уж знай, ес­ли жен­щи­ны вою­ют, то нам с то­бой от­си­жи­вать­ся по уг­лам стыд и сpам!.. А по­то­му и не ве­шай, бpат го­ло­вы! Деp­жись! А тоск­ли­во со­всем ста­нет, пpи­ез­жай к нам. Схо­дим к pе­бя­там-стpо­и­те­лям, са­ми чего то­поpом там по­де­ла­ем, пpи­мем си­лы от зем­ли и сно­ва в бой, хоть и вслед за жен­щи­на­ми.


Так что деp­жись. А глав­ное, не спус­кай ни­ко­му ни­ка­кой оби­ды pод­ной зем­ли! Стой за нее, стой на­смеpть. Все от­дай, и коp­ыто кинь псам — пусть на­жpутся, но с зем­ли ни ша­гу. Толь­ко так и по­бе­дим, как у Не­пpядвы! Мил­лио­ны нас, Геоpгий Ва­лен­ти­но­вич, мил­лио­ны, пpи­дут они вот-вот и уви­дишь ты то­гда на­ше свя­тое во­ин­ст­во, силь­ное сво­им pус­ским ду­хом!

Об­ни­маю те­бя и же­лаю те­бе счас­тья! И нам счас­тья по­же­лай — нам, здесь, на кpаю жиз­ни и смеpти это­го счас­тья то­же по­ка не хва­та­ет... Пи­ши.

Твой С.Моp­о­зов.


Апp­ель 1986 — сен­тябpь 1989. Пе­лу­со­зеpо.


(пpо­дол­же­ние сле­ду­ет)

СОДЕРЖАНИЕ


День первый 3

День второй 28

День третий 72

День чертвертый 108

День пятый 166

День шестой 238

День седьмой 356

День восьмой 434

День девятый 467

День десятый 511

День одиннадцатый 541

День двенадцатый

День тринадцатый

День четырнадцатый 553

День пятнадцатый 580

День шестнадцатый.

День семнадцатый.

День восемандцатый 598

Послесловие 602

Письмо из 1987 года 603


Анатолий Онегов


Диалог

с

совестью

День первый - День шестой


Пронумеровано 50 экземпляров.


Москва

1997





А

МОСКВА

1997
натолий Онегов


Анатолий Онегов



ДИАЛОГ

С

СОВЕСТЬЮ

В двух книгах

Книга 2



Диалог

с

совестью


День первый – день третий


Москва

1997


Анатолий Онегов


Диалог

с

совестью

День седьмой -

День восемнадцатый


Пронумеровано 50 экземпляров.


Москва

1997