Валерий Паульман

Вид материала

Реферат

Содержание Воздействие научно-технического прогресса

Подобный материал:

• Паульман валерий кризисы, мораль, 5785.63kb.
• Валерий Паульман, 14258.02kb.
• Валерий Всеволодович, 582.44kb.
• Заместитель Председателя Государственной Думы РФ валерий Язев выступил с доклад, 179.99kb.
• Градобоев Валерий Валентинович Москва 2008 программа курса, 1080.91kb.
• Программа курса лекций (3 курс, 6 сем., 32 ч., диф зачет) Профессор Киричук Валерий, 72.05kb.
• Валерий Афонасьевич Язев. Среди основных доклад, 120.61kb.
• Контактная информация: Рохин Валерий Валентинович, 236.5kb.
• Практикум в ифтт для кафедр физики и технологии наноструктур и физики твердого тела,, 47.17kb.
• Слайд приветствие добрый день, уважаемый Валерий Александрович, уважаемые члены Правительства, 377.77kb.

разум и воля людей еще не сказали своего последнего слова в развитии производительных сил и общественных отношений. Я не говорю здесь о каком-то вечном разуме и тем более приходе мессии на нашу грешную землю. Я имею в виду разум, созидающий новые технологии и высокопроизводительную технику, открывающий или созидающий новые материалы, привлекающий принципиально новые воспроизводимые источники энергии, открывающий эффективные методы управления и планирования, исследующий законы мышления, общественной жизни и природы, двигающий поступками людей.

И здесь уместно остановиться на том, как классики марксизма трактовали проблему соотношения общественного сознания и объективных законов исторического развития. В связи с этим можно, например, вспомнить оправданную критику Ф.Энгельсом позиции французских просветителей, которые во главу угла ставили вечный разум и справедливость. В работе «Развитие социализма от утопии к науке» он писал, что «великие люди, которые во Франции просвещали головы для приближающейся революции, сами выступали крайне революционно. Никаких внешних авторитетов какого бы то ни было рода они не признавали. Религия, понимание природы, общество, государственный порядок – все было подвергнуто самой беспощадной критике; все должно было предстать перед судом разума и либо оправдать свое существование, либо отказаться от него. Мыслящий рассудок стал единственным мерилом всего существующего. Это было то время, когда, по выражению Гегеля, мир был поставлен на голову <…> Все прежние формы общества и государства, все традиционные представления были признаны неразумными и отброшены, как старый хлам; мир до сих пор руководствовался одними предрассудками, и все его прошлое достойно лишь сожаления и презрения. Теперь впервые взошло солнце, наступило царство разума, и с этих пор суеверие, несправедливость, привилегии и угнетение должны уступить место вечной истине, вечной справедливости, равенству, вытекающему из самой природы, и неотъемлемым правам человека.

Мы знаем теперь, что это царство разума было не чем иным, как идеализированным царством буржуазии, что вечная справедливость нашла свое осуществление в буржуазной юстиции, что равенство свелось к буржуазному равенству перед законом, а одним из самых существенных прав человека провозглашена была буржуазная собственность».¹⁰⁹²

В период радикальных революционных преобразований роль активного общественного сознания, высоких этических норм и воли чрезвычайно велики. Именно они двигают революционными массами. Другое дело – глубинные причины социальных революций. Они кроются не в сознании, а в материальных условиях жизни общества. Коллективный разум и воля лишь отражают те объективные противоречия, те конфликты, которые существуют в экономическом базисе, данном способе производства.

Вульгаризируя принципы исторического материализма, можно, конечно, скептически относиться к роли разума и воли в историческом развитии, однако, рассматривая учение Маркса – Энгельса в целом, их никак нельзя обвинить в недооценке общественного сознания и воли в жизни общества. Более того, и К.Маркс, и Ф.Энгельс во всех своих произведениях подчеркивали, что в коммунистическом обществе роль разума и воли будет иметь исключительное значение. И это – не переход классиков на позиции субъективного идеализма, а последовательное применение ими метода диалектического материализма для понимания исторических процессов. Они всегда были сторонниками революционного, а не созерцательного материализма, как Людвиг Фейербах. Роль людей в истории не сводится к смиренному ожиданию результатов объективного, стихийного процесса. Люди не должны, сложа руки, сидеть и терпеливо ждать, когда История им положит галушки в рот.

К.Маркс и Ф.Энгельс, будучи диалектиками, видели причинно-следственную связь не только в направлении от производительных сил к экономическому базису и далее к надстройке, т.е. к общественному сознанию, но и обратную связь, обратное воздействие надстройки на экономический базис, а экономического базиса – на производительные силы. Для них всегда бытие было первичным, а сознание вторичным. Однако это совсем не означало отсутствия взаимодействия между ними. Они считали, что капиталисты заинтересованы в применении результатов достижений естественных наук, т.е. продуктов разума, в производстве, ибо конкуренция (производственные отношения), а также стремление капиталистов к максимизации прибыли (производственные отношения + психология) вызывают бурный рост производительных сил, а следовательно, и увеличение масштабов производства. Так ими прослеживалась обратная связь между категориями, характеризующими воспроизводственный процесс.

Ф.Энгельс, характеризуя будущее коммунистическое общество, в полном согласии с методом диалектического материализма, писал: «Анархия внутри общественного производства заменяется плановой, сознательной организацией. Прекращается борьба за отдельное существование. Тем самым человек теперь – в известном смысле окончательно – выделяется из царства животных и из звериных условий существования переходит в условия действительно человеческие. Условия жизни, окружающие людей и до сих пор над ними господствовавшие, теперь подпадают под власть и контроль людей, которые впервые становятся действительными и сознательными повелителями природы, потому что они становятся господами своей обобществленной жизни. Законы их собственных общественных действий, противостоявшие людям до сих пор как чуждые, господствующие над ними законы природы, будут применяться людьми с полным знанием дела, следовательно, будут подчинены их господству. Общественное бытие людей, противостоявшее им до сих пор, как навязанное свыше природой и историей, становится теперь их собственным делом. Объективные, чуждые силы, господствовавшие до сих пор над историей, поступают под контроль человека. И только с этого момента люди начнут вполне сознательно творить свою историю, только тогда приводимые ими в движение общественные причины будут иметь в значительной и все возрастающей степени и те следствия, которых они желают. Это есть скачок человечества из царства необходимости в царство свободы».¹⁰⁹³

При коммунизме разум и воля людей помогут им осуществлять плановую, сознательную организацию общественного производства. Люди смогут контролировать и регулировать условия своей жизни, опираясь при этом на законы природы и в полном соответствии с ними. Люди не будут диктовать экономике и общественной жизни придуманные ими законы, наоборот, они будут применять имманентные законы общественного воспроизводства «с полным знанием дела», как писал Ф.Энгельс. И именно в этом (а ни в каком другом!) смысле, законы природы и общества будут подчинены господству людей. Революционеры, преобразуя мир, должны действовать в рамках объективных законов, прекрасно зная их, а не вслепую и тем более игнорируя их. Как только политики начинают игнорировать объективные законы развития общества или функционирования экономики, сразу начинается чистейшей воды волюнтаризм. Словом, принцип «что хочу, то и ворочу» несовместим с хорошо обдуманными действиями людей, тем более в коммунистическом обществе. Как это наглядно и убедительно показал печальный опыт СССР, волюнтаризм в политике и в управлении экономикой никогда к добру не приводил в течение всей истории государства (см. часть II).

Только знание и учет всех объективных законов природы и общества, как считали классики марксизма, наконец-то, позволят человечеству совершить скачок из царства необходимости в царство свободы.И, конечно же, марксизм как учение, должен развиваться, впитывая в себя все новейшие открытия естественных и общественных наук.


3.6.3. Теории эволюционной трансформации капитализма


«Чем-то другим тщательно занята эта наука, но только

не уяснением подлинной сути капитализма».

А.Шушарин

«Претензии «начать науку сначала», «с чистого листа»

с завидным постоянством оборачиваются повторением пройденного, движением по старой проторенной колее.»

М.Вебер

Перед тем, как приступить к изложению содержания модели демократического социализма, целесообразно еще раз остановиться на различных теориях трансформации капитализма, порожденных научной мыслью на протяжении последних полутора веков. Общей для всех этих концепций является идея об эволюционном преобразовании капитализма в некое новое общество. Если, согласно той или иной концепции, результатом эволюционного процесса становится возникновение нового – не капиталистического (но и не социалистического) общественного устройства (постиндустриального, информационного, технотронного, посткапиталистического, многомерного, государства всеобщего благоденствия и т.п.), то мы имеем дело с теориями¹⁰⁹⁴ т.н. «третьего пути». Если же конечной целью эволюционной трансформации капитализма должно стать некое «гибридное» общество, то в этом случае мы имеем дело с теориями конвергенции; однако в этом случае должно одновременно происходить и встречное движение – процесс трансформации социализма в некое новое качество.

Проанализированные две концепции (см. часть I параграф 1.2.1) – «экономики благосостояния» и «посткапитализма» – относятся к первой группе, к теориям «третьего пути». Авторы упомянутых концепций – В.Марцинкевич, И.Соболева и В. Иноземцев – совершенно безосновательно утверждают, что процессы, протекающие в современных западных государствах, приводят к превращению капиталистической системы в новый, не капиталистический тип общественного устройства. Все они ошибаются, выдавая желаемое за действительное, – капитализм как был, так и остается капитализмом; он не изменил своей природы ни в США, ни в странах ЕС, ни в Японии и ни в одной из стран, входящих в ОЭСР.

Методологическая ошибка В.Марцинкевича, И.Соболевой, В.Иноземцева, а также авторов других аналогичных теоретических построений, отстаивающих идею «третьего пути», состоит в том, что они, делая далеко идущие выводы, преувеличивают влияние на экономику и общество того или иного явления (например, возрастание значения творческого труда, информации и т.п.), и абсолютизируют ту или иную грань общественной жизни (сферу потребления, научно-технический прогресс, менеджмент и т.п.). ¹⁰⁹⁵Словом, игнорируется необходимость комплексного, системного исследования действительности, о чем уже шла речь в предыдущем параграфе. Например, абсолютизируя феномен творчества и противопоставляя его труду, ряд социологов и политэкономов делают вывод об отмирании товарного производства, прекращении действия закона стоимости и т.п. Однако в реальной жизни ничего подобного не происходит (см. параграф 1.2.1). Основательный разбор различного рода концепций постмодернизма даны в работах М.Хазина, назвавший их фантомными, вызывающими идеологический мираж. Кстати, благодаря верной методологии, М. Хазин еще в 2006 году предсказал наступление мирового экономического кризиса, одной из причин которого является неадэкватность западной школы политэкономии реальной действительности.

Основой теорий «третьего пути» является идея «прогресса», интегрирующая интересы общества в целом. Эти теории нацелены как против марксизма, так порой и против либерализма, пропагандируя идеи сотрудничества различных социальных сил, достижения социального мира и согласия по всем коренным проблемам. Стремление к компромиссам ¹⁰⁹⁶ приводит в научном плане к эклектизму. Вот характерный образец попытки соединить несовместимое в творчестве В.Иноземцева: «Мы хотим предложить далеко не совершенное и во многих аспектах гипотетическое определение посткапитализма как способа производства, соответствующего нисходящему периоду развития экономической общественной формации, основанного на наемном труде, товарном характере производства и извлечении прибавочной стоимости как основной цели производственного процесса, но при этом характеризующегося частичным преодолением отчуждения непосредственных производителей от средств производства, социальным типом принуждения непосредственного производителя к труду, уровнем производительных сил, приближающимся к автоматическому производству, стратификацией общества по различным социально-сословным группам при отсутствии поляризованной классовой структуры, и находящимся под контролем всего общества в целом в лице его определенных институтов механизмом образования общественных пропорций, сознательным регулированием производства в масштабах всего общества».¹⁰⁹⁷

Итак, что же, по мнению В.Иноземцева и других авторов теорий «третьего пути», позволяет делать вывод о возникновении нового типа общества? Все используемые ими аргументы можно свести в следующие четыре группы:

1) Воздействие научно-технического прогресса на развитие производительных сил, сферы обмена и потребления.

2) Изменение социально-организационных форм управления предприятиями, а также форм участия наемного персонала в их деятельности.

3) Изменение функций государства в обществе.

4) Социальные завоевания трудящихся.

Воздействие быстро развивающихся науки, технологии и техники на все стороны жизни общества и, в первую очередь, на производительные силы привело в последние сто-двести лет к радикальному изменению образа и качества жизни людей. Впечатляющие преобразования, происходившие на протяжении жизни даже одного поколения, не могли не оказывать своего могучего воздействия на умы людей, на их мировоззрение. На свет появился сонм концепций, в основе которых лежит идея о решающем воздействии техногенных факторов на функционирование общества и формирование его типа. Одной из разновидностей этих концепций является теория «индустриального общества». Согласно этой теории, капитализм и социализм являются однотипными обществами, поскольку у них общая основа – машинная техника и крупномасштабное производство. Основоположниками теории «индустриального общества» являются Дж. К. Гэлбрейт, Р. Арон, У. Ростоу, С. Кузнец. Дж. К. Гэлбрейт делит современную западную экономику, образцом которой является американская, на две взаимодействующие качественно разнородные системы: «планирующую» и «рыночную». Критериями деления экономики являются технико-организационные факторы производства. Дж. К. Гэлбрейт утверждает, что имеется глубокое концептуальное различие между предприятиями, находящимися полностью под контролем отдельного лица <…> и фирмой, которая не может существовать без организации. Оно, это различие, настолько серьезное, что отделяет миллионы мелких фирм и индивидуальных товаропроизводителей, составляющих рыночную экономику, от тысяч гигантов, входящих в планирующую систему. Критерий, которым пользуется Дж. К.Гэлбрейт, для деления экономики на две системы, вполне пригоден для статистических группировок, но не для политэкономического исследования, не говоря о том, что признак «планирования» тоже весьма относителен, учитывая то обстоятельство, что любая деятельность, независимо от ее масштабов, планируема. При капитализме как мелкие фирмы, так и гигантские монополии имеют общую основу – частную собственность на средства производства, а различия между ними, хотя и важны для статистического анализа, но для политэкономии не столь существенны, чтобы противопоставлять их друг другу. Отталкиваясь от тезиса о влиянии организационно-технических факторов, Дж. К.Гэлбрейт приходит к выводу о том, что в современном обществе власть над ценами, издержками, потребителями, над экономической средой сосредотачивается только в крупных корпорациях в руках специалистов, организаторов производства (такую группу людей он называет «техноструктурой»). Все это приводит к неравномерному развитию секторов экономики и серьезным социально-экономическим последствиям. Рыночный сектор не в состоянии влиять на цены, на политику правительства. Здесь слабое профсоюзное движение. Рабочие получают более низкую заработную плату, чем на крупных предприятиях. Словом, планирующая система находится в более привилегированном положении, чем рыночная система.

На ранней стадии развития в планирующем секторе предприятиями управляли отдельные предприниматели, которые пользовались единоличной властью. В настоящее время власть в корпорациях перешла в руки его технократического мозга, представленного совокупностью «ученых, инженеров и техников, специалистов по реализации, рекламе и торговым операциям, экспертов в области отношений с общественностью, лоббистов, адвокатов и людей, хорошо знакомых с особенностями вашингтонского бюрократического аппарата и его деятельности, а также посредников, управляющих администраторов». Далее Дж. К. Гэлбрейт делает далеко идущие выводы, отталкиваясь от приведенной характеристики двух секторов. Во-первых, вывод о том, что планирование становится объективной потребностью современной экономики. Корпорации в связи с усложнением технологии, значительным ростом капиталовложений, ужесточением требований к организации производства вынуждены прибегать к планированию своей деятельности. Во-вторых, Дж. К. Гэлбрейт считает, что все противоречия современного капитализма могут быть устранены в рамках существующих систем эффективного планирования, адекватных индустриальной системе. Именно в этом, по его мнению, и заключается преобразование капитализма в новое индустриальное общество. При этом Дж. К. Гэлбрейт придает большое значение экономической деятельности государства, «венчающей здание планирования». Только государство может способствовать разрешению противоречия между планирующей и рыночной системами, куда наряду с мелкими фирмами входит сельское хозяйство, образование, здравоохранение, транспорт и другие обслуживающие сферы. По мнению Дж. К. Гэлбрейта, планирующий сектор эксплуатирует рыночный сектор – и в этом состоит суть главного противоречия. А государство в целях разрешения данного противоречия обязано осуществить комплекс мероприятий, включающих в себя регулирование цен, обеспечение гарантированного минимума доходов, поддержку организации рабочих профсоюзов, увеличение заработной платы, стимулирование инвестиций в рыночную сферу и т.п.

Что касается первого вывода, то он не вызывает сомнений; действительно, в современной экономике планирование становится настоятельной потребностью, важнейшим инструментом управления. Это означает, что в самой капиталистической системе зреют объективные предпосылки для становления социализма.

Вряд ли можно что-то возразить и против идеи о возрастании роли государства в регулировании экономики. Это – одна из важнейших объективных предпосылок становления социализма. Однако Дж. К. Гэлбрейт в своей концепции оставляет неизменной основу капиталистической системы – частную собственность на средства производства. А пока она существует, действует и закон получения прибавочной стоимости, эксплуатация капиталом наемной рабочей силы со всеми вытекающими из этого последствиями. Не меняет сути дела и предложение Дж. К.Гэлбрейта об организации здравоохранения, городского строительства, транспорта на основе государственной структуры, а также его идея о реформе плановой системы – введении прогрессивного налогообложения с целью сокращения разрыва в доходах, мероприятиях по стабилизации цен и заработной платы, межотраслевой координации, национализации крупных военных фирм, борьбе с загрязнением окружающей среды. «Социализм» Дж. К.Гэлбрейта остается тем же капитализмом, только в более изящной форме, где теоретически несколько сглажены вопиющие противоречия. Словом, капитализм у Дж. К.Гэлбрейта трансформируется в… капитализм. Дж. К.Гэлбрейт честно морализирует по поводу несправедливости, существующей в США. Он, в частности, осуждает неравномерность в распределении богатства и доходов, заявляя, что «с таким положением справедливое общество мириться не может».¹⁰⁹⁸ «Немалая часть доходов и богатства достается людям без достаточного или вообще безо всякого социального обоснования, ни за что или почти ни за что с точки зрения вклада в экономику. Очевидный пример – получение наследства. Другие примеры аналогичного порядка – различные пожертвования, случайные успехи и манипуляции в финансовой сфере. Сюда же относятся вознаграждения, которыми щедро наделяют сами себя руководители современных компаний, пользуясь предоставленными им полномочиями».¹⁰⁹⁹

Вслед за теорией «индустриального общества» появились теории «постиндустриального общества» (Д.Белл), «цивилизации Третьей волны» (Э.Тоффлер), «информационного общества» (Т.Сакайя), «постмодернистского общества» (Р.Инглегарт). Все названные теории появились на свет на базе идей различных концепций «индустриального общества», как следствие научно-технического прогресса, главным образом, революции в сфере инфотехнологий и по сути своей мало отличаются друг от друга.

Д.Белл дает следующее определение «постиндустриального общества»: «Постиндустриальное общество определяется как общество, в экономике которого приоритет перешел от преимущественного производства товаров к производству услуг, проведению исследований, организации системы образования и повышенного качества жизни, в котором класс технических специалистов стал основной профессиональной группой и, что самое важное, в котором внедрение нововведений <…> во все большей степени стало зависеть от достижений теоретического знания <…> Постиндустриальное общество <…> предполагает возникновение нового класса, представители которого на политическом уровне выступают в качестве консультантов, экспертов или технократов».¹¹⁰⁰

Приведу еще одно определение, данное Тайичи Сакайя: «Именно продукция, более чем что-либо иное, подтверждающая доступность ее владельцу высших знаний, информации и мудрости, должна обладать тем, что я далее буду называть ценностью (или стоимостью), созданной знаниями (knowledge-value). Я повторяю, то, что ныне мы вступаем в новый этап цивилизации, на котором движущей силой являются ценности, создаваемые знанием, и именно поэтому я называю этот этап обществом, базирующемся на знании создаваемых ценностей (knowledge-value society)».¹¹⁰¹

И, наконец, приведу выдержку из определения «общества Третьей волны», данного Э.Тоффлером: «В экономике стран Третьей волны, основанной на умственном труде, массовое производство (которое может считаться определяющим для индустриального общества) уже является формой, вышедшей из моды. Передним краем производства стало не массовое изготовление, а небольшие партии высокоиндивидуализированных изделий. Услуги вытесняют товары. Ключевым ресурсом становятся нематериальные активы, например, информация. Необразованные и неквалифицированные рабочие теряют работу. Гиганты прежней индустрии рушатся под собственной тяжестью, «Дженерал Моторз»¹¹⁰² и «Бетлехем стил», господствовавшие в век массового производства, стоят на грани уничтожения. Средства массовой информации становятся все менее массовыми параллельно с уменьшением массовости производства, с появлением новых каналов увядают гигантские телесети. И система семьи тоже теряет массовость: нуклеарная семья, стандарт промышленной эры, переходит в меньшинство, а ее место занимают семьи с одним родителем, пары, вступившие в повторный брак, бездетные семьи и одиночки <…> В культуре, где стандарты ранее были четко определены и выстроены в иерархию, закручивается водоворот идей, образов и символов <…> Поэтому меняется структура общества в целом. Однородность общества Второй волны заменяется разнородностью цивилизации Третьей волны. Сама сложность новой системы, в свою очередь, требует все более широкого обмена информацией между ее единицами – компаниями, правительственными учреждениями, больницами, ассоциациями, другими институтами и отдельными людьми».¹¹⁰³

Спрашивается, что объединяет многочисленные определения «новых» типов обществ, давших названия теориям? Ответ простой – все те четыре признака, которые перечислены выше, однако расположенные в самых разнообразных комбинациях. Общим (и это очень важно!) является и то, что в них отсутствует характеристика экономических отношений и системы собственности. Анализ сущностных характеристик общественного устройства заменяется констатацией изменений в отраслевой, профессиональной структуре общества, усиления зависимости технологий от степени развития научных исследований, а образ и качество жизни людей – от новых технологий. При этом (см. параграф 1.2.1) в связи с концепцией В.Иноземцева сплошь и рядом мы сталкиваемся с преувеличениями и совершенно искаженным изображением тех или иных процессов, совершающихся в современном капиталистическом обществе. Это касается, например, утверждений о том, что в западных экономиках «вышло из моды» массовое производство, что услуги вытесняют товары (ведь возрастание удельного веса третичного сектора не означает сокращение абсолютных объемов производства товаров в первичном и вторичном секторах). Увеличение роли информации еще не означает уменьшение значения в экономике энергии. Якобы ликвидируются крупные корпорации, хотя, напротив, число ТНК с каждым годом возрастает. Обществам Второй волны приписывается однородность структуры и другие, мягко говоря, странные и надуманные утверждения.

Однако обратимся к более обстоятельному рассмотрению определяющего признака «нового» типа общества (цивилизации), связанного с научно-техническим прогрессом.

Капитализм зародился несколько веков назад в Европе, но если сравнивать день сегодняшний с началом капиталистической промышленной революции на заре XIX века, то различия как в производстве, так и в образе жизни людей можно смело охарактеризовать как поистине фантастические. Перечень вещей и технологий, вошедших в повседневную жизнь человеческого общества за последних два века, можно перечислять на сотнях страниц. Это – телефон и радио, телевидение и Интернет, компьютеры и автомобили, самолеты и ракеты, электровозы и т.д. и т.п. Но при всем многообразии новых продуктов, услуг, источников энергии, технологий, видов техники, созданных в результате научно-технического прогресса благодаря применению вновь открытых человеком знаний сущность капиталистического воспроизводственного процесса нисколько не изменилась: по-прежнему мы наблюдаем функционирование капитала, создание прибавочной стоимости наемной рабочей силой, процесс накопления капитала со всеми вытекающими последствиями. Да, действительно, это более «цивилизованный» капитализм, эксплуатация смягчена в результате классовой борьбы, сократилась продолжительность рабочего дня и рабочей недели, несколько меньше в производстве применяется труд детей и подростков, ужесточен контроль за условиями труда, техникой безопасности и т.д. и т.п., но капитализм от этого не перестал быть капитализмом. Все противоречия и социальные проблемы, порождаемые ежечасно в ходе капиталистического воспроизводственного процесса, никуда не исчезли (вплоть до того, что даже в цивилизованной Европе сохраняется до сих пор институт рабства). И именно этого обстоятельства «не хотят» замечать авторы различных модернистских теорий о современном капиталистическом обществе.

Они отмечают появление новой классификации народного хозяйства с делением его на три сектора: первичный (сельское хозяйство и добывающая промышленность); вторичный (обрабатывающая промышленность) и третичный (сфера услуг). Развитие третичного сектора выдается за важнейший признак нового типа общества (постиндустриального, постмодернистского, информационного и т.п.). В качестве подтверждения факта совершившейся революции приводится статистика изменения структуры инвестиций в пользу информации и информационных технологий, изменения структуры и сущности добавленной стоимости, внешнеторгового оборота и т.д. Например, сообщается, что объем коммуникационных услуг составил в мире 395 млрд. долларов США, из которых на долю США приходилось 41%, а рынок услуг по обработке данных составил 95 млрд. долларов, в том числе доля, контролируемая США, – 75%.¹¹⁰⁴ Спрашивается, ну и что из этого вытекает? Что изменилось в самой сущности экономического базиса капиталистического общества? Ответ может быть только один – в отношениях собственности абсолютно ничего не изменилось.

Э.Тоффлер перечисляет 10 главных черт экономики Третьей волны. Они следующие:

• изменения в факторах производства;
  
• нематериальные ценности;
  
• уход от массовости;
  
• изменения характера труда;
  
• нужны постоянные новшества;
  
• меняются масштабы производства;
  
• существенно меняется организация предприятий;
  
• происходит системная интеграция;
  
• развивается инфраструктура;
  
• ускоряется развитие экономики.
  

Рассмотрим их по порядку, хотя многие из перечисленных феноменов были проанализированы в связи с концепцией В.Иноземцева о постэкономическом обществе (см. параграф 1.2.1).

1. Изменения в факторах производства

«В то время как «факторами производства», – пишет Э.Тоффлер, – в экономике Второй волны служили земля, труд, сырье и капитал, центральным ресурсом экономики Третьей волны является знание – знание в широком смысле, включая информацию, данные, изображения, символы, культуру, идеологию и систему ценностей».¹¹⁰⁵

О правомерности включения в состав факторов производства категорий земля, труд, сырье и капитал говорилось в параграфе 1.2.2. Остановимся на введении Э.Тоффлером в этот перечень такого нового фактора как «знание».

Во-первых, следует иметь в виду, что в капиталистическом производстве товаров и услуг наличествует интеллектуальный капитал (см. параграф 1.2.1). Он делится на две составные части: человеческий капитал и структурный капитал. И большинство компонентов знаний, перечисленных Э.Тоффлером, входит в состав или категории «