Geum.ru

Рецензия на книгу Л. С. Клейна «Другая любовь»

Вид материалаДокументы

Содержание


2.7. Сухой остаток: 5-я глава
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   13

2.7. Сухой остаток: 5-я глава


В главе много биологического материала, призванного показать детерминизм предрасположенности гомосексуализма. По мнению Клейна, все эти гипотезы способны объяснить, и притом лишь частично, лишь некоторые случаи гомосексуальности.

Первая версия – другой мозг: «Что-то не так должно быть в височных долях коры и в гипоталамусе - маленьком, с орешек величиной, образовании в основании мозга, ответственном за целый ряд жизненных функций, в том числе за половую. На электроэнцефалограммах Силвермен и Розаноф наблюдали у пассивных гомосексуалов мужского пола аномалии - синхронный дельтаритм в лобных отведениях… Что есть специальные мозговые центры, управляющие сексуальным поведением, известно давно. Их выявили сначала у крыс. Раздражение током одного из таких участков вызывало у крыс половое возбуждение, более того - нечто вроде оргазма… Раздражение участков "прозрачной перегородки" в промежуточном мозге недалеко он носовой области давало подопытному наслаждение, близкое к оргазму». Клейн предостерегает: «Стоит только начать - сперва воздействием непосредственно на мозг решаемся подвергнуть исправлению сексуальную ориентацию, потом возникнет искушение выправить тем же способом неугодные моралистам особенности сексуального поведения вообще, например, супружеские измены и добрачные связи, потом можно заняться руководством выбора партнера - по возрасту, по национальности, потом формировать отношение к начальству, государству, идеологии... Это ведь неповторимая и равноправная личность. Как вторгаться в святая святых и хозяйничать там, по своему усмотрению? Пусть мозг другой, но уж какой довелось иметь. Впрочем, когда речь идет о маньяках, патологических убийцах, сумасшедших, может быть, не так уж и страшна идея хирургического исправления психики. Ведь альтернатива - смертная казнь, пожизненное заключение или растительное существование в психлечебнице».

Клейн весьма сочувствует иной версии – гипотезе врожденной гомосексуальности. Статистическое её обоснование – «В опросах многие гомосексуалы утверждают, что люди собственного пола привлекают их сексуально с самого раннего детства - с тех пор, как они себя помнят». Биологическое обоснование её начинается с факта: «Во второй половине 80-х - начале 90-х было открыто в гипоталамусе особое крохотное ядрышко, размером с песчинку, отвечающее за формирование половых различий. У животных его называют полодиморфический нуклеус, у людей третий межтканевой нуклеус передней части гипоталамуса (INAH-3). По размерам он различается у мужчин и женщин: у мужчин в нем оказалось вдвое больше клеток, чем у женщин. А у гомосексуалов, как показал Ле Вэй, этот нуклеус оказался ближе к женскому».

Велика и роль гормонов, особенно в преднатальной фазе развития: «Опыты над зародышами животных (морскими свинками, крысами и пр.) показали, что впрыскивание тех или иных гормонов в определенный период утробного развития влияет не только на закладку устройства половых органов у плода, но и на поведение развившегося из него животного. То есть изменяет структуру участков мозга, управляющих половым поведением… Значит, одних лишь мужских гормонов мало, они воздействуют на поведение не сами по себе. Под их воздействием закладываются не только наружные половые органы, но и специальные мозговые центры…. Если андрогены поступают в достаточном количестве именно в это время, то эти мозговые центры формируются как мужские. Сформировавшись так, они некоторое время не нуждаются в андрогенах, а когда организм достигнет половой зрелости, они смогут воспринимать новые порции андрогенов как стимулы для мужского поведения, соответствующего возрасту… Половые органы закладываются, как уже говорилось, на втором - третьем месяцах беременности, а дифференциация нервных тканей происходит между 4 и 6 месяцами беременности. При чем поскольку клетки Лейдига у плода уже рассосались, то гормонами его должен снабжать организм матери… и у человека в естественной обстановке на плод влияют всплески и провалы в гормональной активности матери… Такие катаклизмы возникают в теле беременной женщины под воздействием на нее внешних факторов, в частности стрессов (испуг, волнение). Для пола определяющей является фаза 42-45 дня беременности… По Дёрнеру, такие изменения от стрессов происходят и между 4 и 7 месяцами беременности. Именно тогда закладывается в мозгу, в гипоталамусе (маленьком, с орешек, отделе промежуточного мозга) структура, программирующая эротические предпочтения. Если стресс подавляет уровень тестостерона в крови, то структура не получается мужской, а раз так, то она оказывается женской».

Из трех основных гипотез формирования сексуальных ориентации самая современная – генетическая [остальные: нейрогенная и гормональная – Matigor], или (применительно к гомосексуальности) гипотеза наследственной гомосексуальности. По ней, сексуальная ориентация - вещь наследственная, семейная, она передается генами… Гипотезу эту отчаянно отрицали, во-первых, церковники - ведь это бы означало, что гомосексуалов бог создал такими, как же обвинять их в грехе?

Приводится такое наблюдение - наличие старших сестер не имеет значения, но каждый дополнительный старший брат увеличивает вероятность гомосексуальности младшего на треть. «Но еще Магнус Гиршфельд (Hirschfeld 1914) в начале этого века заметил, что в некоторых семьях гомосексуальность встречается чаще, чем во всей популяции, а именно в 23,2 %. По Рёмеру это имеет место даже в 25 %, но Свядощ и Деревинская (1964), отметили только в 14,6%. Давно замечено, что гомосексуальность нередко проявляется у двух или нескольких братьев сразу. Историей отмечены очень известные братья такого плана - гомосексуальны были Фрэнсис Бэкон и его брат лорд Энтони, Фридрих II Прусский и его брат Генрих, Людвиг II Баварский и его брат Отто, оба брата Чайковских - Петр и Модест, все братья философа Витгенштейна». Клейн с целью отклонить возможное возражение в общности воспитания или взаимовлиянии приводит один пронзительный фрагмент: «Эта ошалелость продолжалась всю ночь. Наши многократные оргазмы увенчивались белыми выхлестами. Вкус и запах этой липкой любви я помню до сих пор. Когда мы признались, что мы оба геи, - заплакали. Секса между нами больше никогда не было, но зато развилась истинно братская любовь... Единственной нашей проблемой остаются для нас родители. Иметь двух сыновей-геев - это, вероятно, для них слишком. Они ведь не сделали ни одного ложного шага. У нас чудесные родители».

Против гипотезы генетической обусловленности гомосексуальной ориентации напрашивалось возражение, и оно часто делалось. Если бы гомосексуальность действительно передавалась по наследству, то в пораженных ею родах деторождение систематически подавлялось бы (поскольку гомосексуалы реже женятся и становятся отцами), и такие роды попросту вымерли бы. Между тем, доля гомосексуалов в каждой популяции весьма велика и остается постоянной. Кроме того, если гомосексуальность передается по наследству, почему так мало сыновей гомосексуалов (в тех случаях, когда у них есть сыновья) приобретает эту особенность? Клейн отвечает: «Отцы геев оказались совершенно к этому непричастны - ни в одном случае! Процент - 0. Но брат оказался тоже геем в 13,5 %, тогда как брат гетеросексуала оказывается вполне геем всего лишь в 2%... Значит, мужская гомосексуальность передается по материнской линии… То есть "ген гомосексуальности" еще не открыт, но в одной из 46 хромосом - в хромосоме Х - обнаружены места, где видоизмененный по сравнению с обычным ген может прятаться. Вероятность этого расценивается в 99%. Наиболее вероятен участок между комбинациями, называемыми GABRA3 и DXYS154, но тут находятся 5 миллионов нуклеиновых оснований». Клейн, однако, замечает: «А это значит, что наследуется скорее всего не прямо гомосексуальность, а только некоторые психические черты, обусловливающие предрасположение к ней… К тому же, этим геном определяется скорее предрасположенность к гомосексуальному развитию. Поэтому Хеймер и Коуплэнд готовы определить его как "ген пай-мальчика" ("sissy-gen")».

С этого момента в книге плавное изложение несколько меняется, как бы изламывается. Устав перебирать гипотезы, Клейн решается на остановку. «Все большее число сексологов приходит к выводу, что гомосексуальность не объяснить какой-то одной причиной, каким-то одним фактором, что нужна целая комбинация факторов, чтобы человек оказался гомосексуальным. Более того, что к этому могут привести разные факторы и разные их комбинации. Что есть разные виды гомосексуальности и они имеют разные причины (Henry 1941). О множестве корней гомосексуальности пишут исследователи в американском сборнике 1965 г. (Marmor 1965), а с конца 70-х в названиях книг само обозначение ориентации даже стало употребляться во множественном числе - "Гомосексуальности"». Мне эта ситуация напоминает опыт исследования шизофрении, когда некоторые психиатры, ввиду множественности её форм, отказались считать её единой болезнью.

Автор весьма скептически относится к делению геев на пассивных и активных: «очень часто внешняя мужественность, боевитость и спортивность человека сочетаются с предпочтением пассивной роли в сношении, а грацильность и женственность - с мечтой об активной позиции. Человек часто ищет компенсации тех сторон личности, которых ему недостает - это подметил еще Адлер, ученик Фрейда». Клейн приводит и иные варианты классификации, каждые в отдельности не лишенные правдивости. Вот классификация ленинградского психиатра Исаева, общавшегося с геями-призывниками:


«Следом за Свядощем и некоторыми другими советскими сексологами (Антонов 1972; Свядощ 1984) он отличает врожденную гомосексуальность, которую он называет первичной или истинной, от приобретенной или вторичной, так сказать, псевдогомосексуальности. Первую он также делит на две формы, различающиеся психологией, морфологической конституцией и формированием. Получается три типа гомосексуалов - два с врожденной гомосексуальностью, один с приобретенной.

Первый тип характеризуется весьма полной демаскулинизацией мозговых центров, ведающих сексуальной ориентацией, еще в утробный период. Его можно узнать и внешне: для таких характерно грацильное телосложение, слабо выраженные внешние половые признаки (оволосение тела, голос), обычны женская пластика движений и манеры. Словом, этот тип наиболее соответствует стереотипному представлению о "гомосеках". Эти мужчины смотрят на мир женскими глазами, воспринимают себя скорее как женщин, половое влечение сразу направлено на настоящих мужчин, и чем они сильнее и мужественнее, тем больше привлекают. Какая-либо внутренняя борьба и чувство вины отсутствуют.

Второй тип образуется в результате неполной демаскулинизации мозга. Изначальная направленность влечения не задана, половая потребность не имеет четкого предмета, с наступлением полового созревания подросток не знает чего он хочет, испытывает трудности в общении. Характер нередко обладает астеническими и шизоидными чертами. Это толкает подростка на бессознательный поиск среди сверстников и старших образца для подражания. Сильная эмоциональная привязанность приобретает черты интимной дружбы, а так как четкой сексуальной ориентации нет, то эта привязанность легко эротизируется. Друг становится первым и единственным объектом сексуального влечения. Когда он исчезает, начинаются поиски замены "по аналогии".

Третий тип представлен мужчинами, не прошедшими в утробный период такой демаскулинизации мозговых центров. Эти обладают мозгом, характерным для мужчины. Внешних отличий от обычных мужчин у них нет, нет и нарушения в осознании половой роли - они осознают себя вполне мужчинами. Уклон в сторону гомосексуального поведения образовался у них под действием ситуационных факторов и развивался как невроз, в результате дезадаптации. В его основе Исаев видит три фактора: а) затрудненность общения с девочками, б) гиперсексуальность, которая вела к расширению диапазона интимного общения на контакты с людьми своего пола, в) несовпадение эротических влечений (любовь, любование, привязанность) с чисто сексуальным удовлетворением (мастурбация или половой акт с не вполне нравящимся человеком). А сложившийся стереотип поведения затем закрепляется привычкой и чем дольше, тем прочнее фиксируется».


Клейн весьма прохладно относится к классификации Исаева, находит ряд контраргументов, но главное – Исаев осмелился рекомендовать психотерапевтическую помощь для некоторых типов геев. Автор возвышается до вопроса, с моей точки зрения самого по-философски «лакомого» в этой проблематике: «Когда размышляешь о формировании гомосексуальности у индивида, другое смущает: как эволюция допустила у человека такое частое отклонение от стандартного биологического пути? Почему гомосексуальность стала заметной характеристикой человеческой культуры? Как сформировалась гомосексуальность человека не как индивида - как вида?».

Пытаясь выйти на уровень филогенеза, он обращается к теме гомосексуальных отношений у животных. Более того, автор справедливо задается вопросом: «В какой мере вообще гомосексуальность и - более широко - сексуальность человека соотносятся с инстинктивным поведением?». Клейн пишет: «Это представление об основном инстинкте - "сексуальном", об изначально заданной и единственно нормальной сексуальной тяге мужчины к женщине и женщины к мужчине (Fere 1904). Между тем, как это ни странно звучит почти для всех, это тоже миф… Эволюция действительно нацелила некоторые действия живых организмов на размножение, но те инстинкты, которые для этого в них вложены, непосредственных задач размножения перед ними не ставят… Природа экономна и практична. Общая задача реализуется не в абстрактных и отдаленных целях, а в конкретных механизмах, гораздо более частных и упрощающих… У людей половое влечение, как установил еще А. Молль (1910:13-16), распадается на два инстинкта: инстинкт тяги к другому субъекту (потребность в интимном общении, "потребность в соприкосновении", называл это Молль) и инстинкт разрядки напряжения в половых органах ("потребность в расслаблении", у Молля)… Инстинкт запрограммирован, слеп и упрям. Природой предусмотрено, чтобы кобель при сношении получил сигнал от внутренний поверхности своих передних лап, что они чувствуют шерсть суки, тогда его член начинает толчки. Нет ощущений в лапах - нет и движений члена (Beach 1955: 69; Beach and Merari 1970). Если для данного вида животных предусмотрено, чтобы самец подрался за самку перед сношением, то без драки не будет и сношения. Если сигнал, нужный для какой-то частной операции брачного ритуала, почему-либо выпал, дальнейшее продолжение невозможно, нужно начать всё сначала. Инстинкт глуп, но зато он работает железно».

Специфику высших млекопитающих Клейн видит в том, что инстинктивная часть полового поведения весьма мала по сравнению с приобретенной. Он приводит два примера: серьезные затруднения при спаривании для обезьян, выращивавшихся изолированно от родителей (опыт Гарри Харлоу, 50-е гг. 20в.), и античную поэму «Дафнис и Хлоя», где лишь опытная женщина научила Дафниса тайнам секса. «Харлоу пришел к выводу, что нормальные игры детенышей со сверстниками чрезвычайно важны для психической стороны полового созревания обезьян. Обезьянки, отнятые от матерей, вырастают всё-таки нормальными, если они могут играть со сверстниками… Вот насколько инстинкты - половой и материнский - атрофированы уже у обезьян. У шимпанзе, пишет У. Сокаридес, но долю инстинкта остались лишь эрекция, фрикции и эякуляция». В отношении нас: «У человека зависимость от сексуального опыта предшествующих поколений еще выше. Инстинкт, диктовавший, какие действия и с кем производить, полностью атрофирован. Лучшим доказательством этого является то, что у разных народов и в разных регионах приняты различные позы половых сношений. Животные одного и того же вида спариваются всегда одним и тем же способом… Юноши, выросшие в изоляции от сверстников ("во избежание дурного влияния"), даже если кое-что слышали о половом акте (полную изоляцию соблюсти трудно), не умеют направить половой член, не знают, что нужны фрикции и т.д… Разумеется, большинство подростков что-то знает о сексе, но знания эти обычно случайны, разрозненны и недостаточны для нормального сношения. Частенько всё постигается на горьком опыте».

Клейн резюмирует: «Природой человека предопределено лишь появление в период полового созревания некой напряженности в половых органах, соединенной с неясным ожиданием разрядки, с тягой к интимному общению и ласке… Всё это само по себе не требует общения непременно с индивидом другого пола и не ведет к такой тяге… Сексуальное влечение к женщине появляется у мальчика в какой-то момент по другим причинам, оформляется и закрепляется под воздействием определенных факторов среды, воспитания, всего образа жизни, если эти факторы вступают в действие в нужное время и в нужном виде. Тут заключена также большая возможность сбоя, отклонения от прямого курса природы. Если воздействие факторов культурной среды окажется не в том виде, в котором они закономерно ведут сексуальный интерес мальчика к женскому полу (а интерес девочки - к мужскому), если эти факторы вступают в действие раньше или позже намеченного природой времени, то наступают нарушения в отработанном эволюцией развитии личности. То есть этот вопрос вышел из-под прямой зависимости от природы и попал в зависимость от культуры. А ее нормы устанавливаются лишь в относительной согласованности с нормами природы, могут отклоняться и отходить от природы, а средства установления культурных норм вообще очень разнообразны и не всегда адекватно настроены»

По Клейну, иными словами, настоящую загадку представляет не гомосексуальность, а гетеросексуальность! Шахиджанян зря иронизирует: «Да. Нужно постараться невероятно, чтобы прийти к подобному выводу. Впрочем, чего не сделаешь для остроты восприятия».

Автор цитирует Кинзи: «Гомосексуальные контакты у видов животных помимо человека встречаются как среди самок, так и среди самцов. Гомосексуальные контакты среди самок наблюдались среди столь далеко разошедшихся видов как крысы, мыши, хомяки, морские свинки, кролики, дикобразы, куницы, коровы, антилопы, козы, лошади, свиньи, львы, овцы, мартышки и шимпанзе». Однако Клейн проходит мимо примитивной ловушки: «Сторонники концепции естественности гомосексуальных отношений придают подобным наблюдениям огромное, едва ли не решающее значение в числе своих аргументов. Раз у животных, в природе, есть гомосексуальность, заявляют они, значит это естественное дело. Животных ведь нельзя обвинить в разврате, в поступках вопреки природе. Логика этой аргументации оставляет желать лучшего. Что естественно для животных, не обязательно должно оставаться таковым для человека… И наоборот, что естественно для человека, не обязательно имеет свое происхождение из животного мира. Скажем, для человека естественно получать наслаждение от музыки и живописи (хотя бы раскраски), а в животном мире мало чего-либо подобного, разве что у некоторых птиц, но не у млекопитающих или рыб… У животных нет гомосексуальности как постоянной ориентации. У них бывают лишь ситуации, в которых нечто подобное проявляется внешне».

По Клейну, все геи, вместе взятые (в качестве результата поломки реализации сложной гетеросексуальной программы), образуют «третий пол». «Они - как "белые вороны". Но это не просто метафора. В отчуждении общества есть не только культурные факторы, но и биологическая основа. Инстинктивное поведение животных направлено на подавление, на изгнание, на уничтожение тех мутаций, которые придают какому-то одному индивиду резкое отличие от остальных особей: эти отличия, переданные потомству и размноженные, могут быть опасны для выживания вида… В самом деле, и с теми и с другими гомосексуалы не свои. Ведь в общении с женщинами гомосексуалы должны соблюдать дистанцию и ограничения, обычные для мужчин, поскольку они выглядят как мужчины, обладают массой сугубо мужских качеств, да они, при всей значимости своей ориентации, и суть мужчины во всем остальном. Женщины их воспринимают как мужчин. И в то же время с мужчинами они тоже не свои: их сексуальная ориентация, если она известна, побуждает остальных мужчин ожидать от них женского взгляда на мужское тело, а женский взгляд (при невозможности установить сексуальный контакт, хотя бы взглянуть в ответ на женское тело) создает у большинства мужчин ощущение огромного неудобства, дискомфорта, беззащитности. И хотя никакие похотливые акции со стороны гомосексуалов (пусть даже только поглаживания, дотрагивания и т. п.) в этих ситуациях обычно не предпринимаются, раздражение гетеросексуальных мужчин столь высоко, что в самом невинном движении они подозревают такие попытки… и геям неловко в мужской раздевалке».

«Немецкий адвокат и журналист Карл Генрих Ульрихс во второй половине XIX века выпустил серию из пяти книг под общим названием "Исследование загадки любви между мужчинами"… Исходя из мифа о музе Урании, которая у Платона ниспосылает "прекрасную любовь" между мужчинами, Ульрихс назвал таких людей "уранистами". Он считал принадлежность к третьему полу врожденной и тем самым отверг основания считать их извращенцами или преступниками… в 1867 г. выступил на Конгрессе германских юристов в Мюнхене с признанием своей уранистской принадлежности и потребовал отмены законов, карающих за уранизм. Юристы были ошеломлены такой наглостью, они разъяренно кричали и топали ногами. Ульрихс вынужден был эмигрировать в Италию, где продолжал отстаивать свою теорию. В Германии эту теорию подхватил Магнус Гиршфельд, а в Англии - Эдвард Карпентер, в России Василий Розанов. Врач-сексолог Мангус Гиршфельд, борец за отмену закона, карающего гомосексуальную любовь, и создатель Института сексуальных наук в Берлине, выпускал с 1899 г. "Ежегодник о промежуточных сексуальных типах". В 1907 г. вышла его книга под названием "Третий пол Берлина" (Hirschfeld 1907). Гиршфельд вызвал колоссальное раздражение гомофобов. На него напали на улице, пробили ему голову, в другой раз по нему стреляли на митинге».

Клейн с радостью приводит такие фрагменты об уранистах: «человек, который развитую мускулатуру и силу воли соединяет с более нежной и эмоциональной натурой женщины - иногда это сочетание просто феноменально… » (Карпентер); «Если хотите, он третий человек около Адама и Евы; в сущности - это тот Адам, из которого еще не вышла Ева… Как ни мало их на земле во всякое время, <...> творчество их, начиная с двух мудрецов Греции, Сократа и Платона, необозримо по величине...» (Розанов, «Люди лунного света»); «… когда он был в четвертом классе, мальчишки в школе пеняли ему, что он бросает мяч как девочка. Но две девочки, случившиеся тут же, возразили: "Нет, ты бросаешь мяч не как девочка. Ты бросаешь его, как sissy!" Хэй считает это очень метким - уже тогда он был ни мальчиком, ни девочкой, он был другим». Еще один любопытный фрагмент: «Основоположник социобиологии Э. О. Уилсон из Гарварда в книге "О человеческой природе" пришел к такому выводу: есть "...сильная возможность, что гомосексуальность - отличительное и благотворное поведение, развившееся как важный элемент ранней человеческой социальной организации. Гомосексуалы возможно являются генетическими носителями некоторых наиболее альтруистических импульсов человечества" (Wilson 1978). Альтруистичность в данном случае не свойство характера, а неизбежный факт: он заключается в отсутствии собственной семьи и, следовательно, в работе на пользу семей, созданных другими, на содержание чужих детей, на всё общество. В самом деле очень похоже на рабочих пчел». И еще один фрагмент: «Британский антрополог Джералд Херд, писавший под псевдонимом Д. Б. Вест, видел в гомосексуалах тип человека, наиболее ярко представляющего в биологическом виде Homo sapiens эволюционно новую для приматов черту - неотению, то есть продленные детство и юность. Неотеническая натура гомосексуалов позволяет им быть открытыми, пластичными и искателями в гораздо большей мере, чем их это имеет место у их гетеросексуальных сверстников, оседающих в специализации и семейной стабильности. Неотения означает неспециализированость, универсальность, незакостенелость, представляющую в эволюционном плане преимущество и позволяющую гомосексуалам вносить такой большой вклад в человеческую культуру».

Клейн ссылается на Мишеля Фуко: «Длинное ухаживание, в котором чередуются мольба и натиск, отчаяние и робкая надежда, было первоначально отработано приверженцами гомосексуальной любви. Именно эта любовь трактовалась в античной Греции как возвышенная и "платоническая" (поскольку ей предавался и отстаивал ее философ Платон). Именно в этой любви соединялись тогда изящная эротика, интеллектуальные собеседования, воспитание и забота, нежность и страсть. А гетеросексуальная любовь выглядела тогда гораздо проще, ближе к животному обзаведению потомством. И только в позднем европейском средневековье куртуазная любовь рыцарей и придворных освоила разработки гомосексуальной любви и перенесла их в гетеросексуальную среду».

И еще одна мысль Клейна: «Действительно (пусть это абсолютно еретическая мысль), вполне возможно, что в будущем гомосексуальная любовь станет и впрямь вполне приемлемой и даже поощряемой формой сексуальных отношений. Нужно ли повышать рождаемость? - раньше сама постановка такого вопроса казалась кощунственной, а мальтузианство - реакционным человеконенавистническим учением… Поэтому для человечества в целом деторождение перестает быть категорическим императивом, абсолютной повсеместной и вечной ценностью, мерой нормы. Формы любви, принципиально не ведущие к деторождению, могут занять почетное место среди сексуальных отношений. Это ведь более надежное и универсальное средство ограничения рождаемости». Впрочем, тут же автор противоречит себе, по-видимому в стремлении еще больше обелить гомосексуализм, высказывая мнение, должным образом не аргументированное им в книге: «Оказывается, свобода для гомосексуальных связей вовсе не уменьшает рождаемости, даже наоборот - скорее её увеличивает».

В концовке главы Клейн вновь возвращается к теме сбоя программы. «… на всех этапах развития - от зародыша до зрелого организма - при обеспечении половой дифференциации проявляется одна и та же закономерность: природа заботится в первую очередь о создании самки, а создание самца требует от нее особых, дополнительных усилий. Мани назвал это "принципом Адама"… Подмечено, что мальчиков подвергают более интенсивной социализации, чем девочек, тратят больше усилий на их воспитание. Есть немало случайных причин, по которым эти усилия могут оказаться недостаточными».

«С момента половой зрелости женщина готова к соитию всегда. Соответственно у нее половые признаки всё время как бы в состоянии возбужденности - груди набухшие, что у обезьян имеет место лишь в период эструса… Но обычно гиперсексуальность относят только к женщинам. Это неверно. Человек в целом гиперсексуален. Мужчина также. Человек чрезвычайно сексуален - как никакое иное животное. Самец-то и у обезьян всегда способен спариваться. Но только человек испытывает оргазм - потрясающее наслаждение, высшую степень напряжения и разрядку, после которой он исчерпан и должен отдыхать… Есть гипотезы, объясняющие почему эволюционный процесс привел к такому развитию сексуальности у человека. В основном это связывают с переходом к продленному детству. Кормящие самки по необходимости надолго отрывались от участия в добывании главного вида пищи (от охоты). Им оказалось необходимо обеспечить себе и ребенку заботу со стороны самцов… Столь сильная сексуальная активность могла бы повести к частым сношениям между кровными родственниками, а это биологически вредно. Поэтому естественный отбор привел к возникновению инстинкта, притупляющего половое чувство у людей, долго живущих вместе…Правда, побочным следствием этого инстинкта явилась некоторая психологическая непрочность семейных уз: инстинкт слеп и действует не только применительно к братьям и сестрам, но и к мужьям и женам. Во многих семьях привлекательность супругов друг для друга с течением времени слабеет, возникают супружеские измены, а там, где это разрешено, многие браки распадаются. Поскольку же столь сильная сексуальность, да еще в условиях группового брака и с пережиточной ревностью (наследием моногамного периода), могла бы повести к непрерывным сексуальным эксцессам, не говоря уж о драках за самок, во всех человеческих обществах и у всех рас очень рано воцарились общие культурные ограничения на сексуальную активность. Ограничения уже не на инстинктивном уровне, а на уровне культуры. Это правила, требующие, во-первых, укрывать детородные органы одеждой даже в самом жарком климате и даже дома, а во-вторых, осуществлять половые сношения только наедине, не публично, не на глазах у других. И то и другое - чтобы не провоцировать окружающих. Животным нет надобности в таких запретах. Они ходят голыми и спариваются на глазах у всего стада».

Еще одно очень важное наблюдение: «У многих видов животных поза пассивного партнера при сношении - "поза подставки" - очень похожа на ту позу униженного подчинения, которую животное принимает в случае проигранного конфликта или перед доминантной особью… Гиперсексуальность человека привела к тому, что сходство и смешение этих двух поз выразились в психологическом настрое, закрепившемся генетически и действующем даже после того, как сами эти позы утратили свое значение и вышли из обихода… Смешивание поз подставки и подчинения лишь оформляет эту природную агрессивность самцов в сексе… Но ассоциация позы подставки с унижением и общим презрением реальна и важна в другом отношении. Она вносит свой вклад в инстинктивное представление людей, что женщина в сексе "дает", а мужчина "берет", "овладевает". Что активная позиция в сношении "выше" пассивной, а мужчина выше, доминантное женщины… Мужское и активное всегда выступало в общественной психологии положительными полюсами, женское и пассивное - отрицательными. Это и оказалось определяющим в психологическом настрое человеческого общества в отношении мужской гомосексуальности, во взглядах большинства на гомосексуальных мужчин. Те из них, кто занимает в сношениях пассивную позицию, уподобляются в глазах обычного человека женщинам и заслуживают презрения. Презрения тем большего, что женщины от природы таковы, а мужчина должен был бы блюсти свое достоинство… Во многих культурах эта исконная и естественная гомофобия играла важную ориентирующую и корректирующую роль - она служила молодым мужчинам как бы вечным напоминанием: сюда уклоняться нельзя, это предосудительно, смешно и позорно. Исполняя эту роль со всей наивной истовостью, она сломала жизнь многим гомосексуальным от природы молодым людям».

Дальше Клейн отмечает важность сексуальной информации, циркулирующей в среде подростков, поощряет игры сексуального рода и останавливается на вопросе, почему часто поведение геев столь вызывающе [Cyt8]. «Очень популярным, хотя и тайным развлечением гомосексуалов является фроттаж - троганье, трение половых частей через одежду, сексуальные прикосновения в ситуации тесноты, например в общественном транспорте… Эволюцией было заложено в самцов стремление к драке за самку и к одолению самки. Это целесообразно: победитель имеет больше шансов на продление рода, и таким образом потомство общины унаследует качества наиболее сильных самцов. Поэтому у ряда животных драка за самку составляет необходимую часть брачного ритуала… это нашло отражение в ассоциации двух разнородных чувств возбуждения: с одной стороны, сложного чувства, связанного с борьбой и одолением (ощущение опасности, тревоги, победного торжества), а с другой - сексуального возбуждения… Сексологи отмечают, что у маленьких мальчиков эрекция возникает без сексуального стимула - как реакция на всякое общее возбуждение: на возню, испуг, радость, гнев… Отсутствие страха перед последствиями - одна из загадочных черт гомосексуального поведения… На мой взгляд есть еще одно обстоятельство, превращающее гомосексуальную активность в средство сдерживания гомосексуальной ориентации. Это обстоятельство - действие открытого Вестермарком инстинкта притупления полового чувства от привычности, обыденности. Возникший для предотвращения кровосмешений, этот инстинкт ведет к любопытному парадоксу: если только гомосексуальность не заложена в натуре подростка, то его подростковый гомосексуальный опыт обычно не стимулирует развитие гомосексуальной ориентации, а противодействует ей. Как спартанские мальчики, так и мальчики племени самбия, для которых сексуальное общение с мужчинами было обычным, доступным и будничным, по достижении зрелости с удовольствием и энтузиазмом переключались на женщин, столь таинственных и манящих».