Geum.ru

Рецензия на книгу Л. С. Клейна «Другая любовь»

Вид материалаДокументы

Содержание


2.4. Сухой остаток: 2-я глава
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   13

2.4. Сухой остаток: 2-я глава


Вся глава подчинена той же идее – дополнительно аргументировать, что лечить геев не нужно и вредно. В параллельных комментариях Шахиджаняна иная идея: если гей хочет вылечиться, то мы должны ему помочь.

Аргумент «он [пенис] готов войти, как ключ в замок» Клейн нейтрализует ссылкой «ёще Фрейд установил, что у мужчины есть несколько видов эротических ощущений, есть разные эрогенные зоны, и анальная, а также ротовая полости принадлежат к ним». Для Клейна гомосексуализм не болезнь и не развращенность, и даже не патология, но «независящее от воли индивида свойство его натуры, в подавляющем большинстве случаев не поддающееся ни социальной коррекции, ни медицинскому воздействию». Следуют многочисленные примеры неудачных медицинских вмешательств. Ирония и скепсис Клейна проглядывает в автоцитате: «...Побывал тут один. Всё признает. Я ему тут целую лекцию прочел, как хорошо - с женщиной и как омерзительно - с мужчиной. Соловьем разливаюсь. Он слушает, слушает, а потом прижал руку к сердцу и говорит: гражданин начальник, да я со всем моим удовольствием, только, простите, член - вы мне держать будете? У меня ведь на женщин не стоит» (Самойлов 1993: 108). Тщетно влияние библейского слова, гормональной терапии, кастрации, операций на мозге и попыток выработать условный рефлекс на женское тело и антирефлекс на мужское. Клейн также подвергает сомнению в качестве критерия выздоровления последующий брак и наличие детей. Гетеросексуальный брак для гея Клейн также не приветствует. Если брак только прикрытие от общественного неодобрения, то он, по Клейну, бесчестен по отношению к женщине, чувствующей отчуждение и подпольную жизнь мужа. Если брак рассматривается как средство излечения, то рано или поздно (рассмотрены примеры Чайковского и Витгенштейна) наступит прозрение. Автор называет это бегством от себя, вызванным прежде всего собственной стыдливостью. Такие люди глубоко несчастны всю жизнь.

Затем автор рассказывает историю Андрэ Жида (30-е гг. 20в.), первого открытого гея. Цитирует один роман писателя: «Только полнота чувств сделает личность свободной и счастливой. Познавая самого себя, человек должен доверять своим чувствам и отвергнуть конформизм, ханжество, прописи навязанной ему морали. Самое трудное препятствие на этом пути - семья. "Семьи, я ненавижу вас!" - восклицал автор[Жид]». Кстати, по одной из версий (ей симпатизируют и Клейн, и Шахиджанян), именно негативная книга Жида об СССР спровоцировала Сталина на возвращение статьи, карающей мужеложство, в уголовный кодекс.

Не могу не вернуться к теме классификации геев и не процитировать вселд за Клейном писателя: «Я называю педерастом мужчину, который, как указывает это слово, вовлекается в любовные отношения с юными пареньками. Я называю содомитом <...> мужчину, желания которого адресованы к взрослым мужчинам. Я называю инвертом ("превращением".- Л. К.) мужчину, который в комедии любви принимает на себя роль женщины и желает, чтобы им обладали. Эти три типа гомосексуалов не всегда четко различимы; вероятно, есть переходы от одного к другому; но чаще различия между ними таковы, что они испытывают глубокое отвращение друг к другу, отвращение, сопровождаемое осуждением, которое ни в коем случае не уступает тому, что вы (гетеросексуалы) свирепо высказываете относительно всех трех. Педерасты, одним из которых я являюсь (ну почему я не могу сказать это совсем просто, без того, чтобы вы немедленно не обвинили меня в бахвальстве своей исповедью), встречаются реже, а содомиты гораздо более многочисленны, чем я сперва думал. Я говорю об этом на основании конфиденциальных сообщений, которые я получил <...>. Что же до инвертов, которых я вообще вряд ли встречал, мне всегда казалось, что они одни заслуживают упрека в моральной или интеллектуальной деформации и являются поводом для некоторых обвинений, обычно адресуемых ко всем гомосексуалам. <...> Мы всего лишь те, кто мы есть; мы просто признаем, какие мы, не гордясь собой, но и не горюя из-за этого. А что такая любовь может возникнуть, что такие отношения могут сформироваться, то для меня недостаточно сказать, что это естественно; я утверждаю, что это хорошо; каждый из двоих находит в себе возбуждение, защиту, изменение; и я хотел бы узнать, для кого это более выгодно - для юноши или для старшего мужчины» (Gide 1956: 293-294).

Клейн касается вопроса о латентной (т.е. неосознаваемой самим человеком) гомосексуальности. Автор признает её существование и приводит пример св. Августина, а затем и Гоголя, и Льва Толстого. Любопытно, что публикатор очень нервничает по этому поводу – ему хочется выгородить великих людей. Клейн подходит в моменту выбора и весьма проницательно пишет: «Иногда выбор долго остается неясным для самого человека, озарение (или, если угодно, затмение) приходит поздно и внезапно, но решение оказывается бесповоротным». Далее автор задается вопросом: «Ну, а если бы представился выбор, но не перед становлением личности (тогда вроде и выбирать некому), а когда личность состоялась? Если бы представилась возможность "нажатием кнопки" изменить свою сексуальную ориентацию с гомосексуальной на обычную, гетеросексуальную?». Одни данные говорят, что «нет» ответят 90% геев, но Клейн этому не доверяет и приводит интуитивную цифру в 50%. Затем сравнивается физиология гомо- и гетеросексуального акта; отмечается, что «при ласках и сношении мужчины с мужчиной человек видит в своем партнере как бы зеркальное отражение себя, все чувствительные места, все способы доставлять наслаждение, все реакции ему абсолютно понятны… гораздо больше шансов, что все стадии полового акта они будут проходить синхронно». Приводится также мнение одного солдата: «Я думаю, это одна из причин, почему я люблю секс с мужчинами. Сила. Больше трения, больше отпорной силы. И я наслаждаюсь этим. Когда толкаешь стену, не ожидаешь, что она поддастся, и это род славного чувства. Когда ты с другим мужчиной, они не поддаются, они не гнутся всё время. И они не хилые и не хрупкие, хотя есть и такие. Нет, я люблю быть с мужиками. А секс это вот что: это что-то от силы. Но это нежная сила». Из другого интервью: «Допустим, с мужчинами хочется вести себя несколько по-девичьи, по-женски. Хочется, чтобы за тобою ухаживали, приносили тебе в постель кофе». Что это, как не реклама голубого секса?!

Далее Клейн пишет: «Так с медицинской и вообще биологической точки зрения, для которой функция деторождения, продолжения рода - неуклонная цель и норма любого вида животных. Вроде бы так. А вот в культуре дело обстоит иначе. С биологическими нормами, сложившимися в ходе эволюции вида, совсем не обязательно совпадают культурные нормы. Культура ведь в целом искусственна, не естественна, не совпадает с натурой… Брак и любовь возникли для продолжения рода, но мы женимся и для других целей - бытового устройства, обогащения, ликвидации одиночества и т. д… Женятся и очень пожилые люди, которые явно не будут иметь детей». И автор переходит к описанию обычаев разных племен, где гомосексуализм был даже узаконен традицией. Часто, как это унаследовали и греки, подросток брался на воспитание зрелым мужчиной (включая и сексуальные игры), как бы для перенимания его силы с семенем. Отмечается, что «во многих культурах главное оценочное разделение проходит не между гетеросексуальными сношениями (одобряемыми) и гомосексуальными (постыдными), как в иудейско-христианской традиции, а между активной позицией в сексе (почетной или во всяком случае допустимой) и пассивной (позорной для мужчины)». Клейн продолжает: «То есть культурная норма вполне может быть расширена так, чтобы включить в себя гомосексуальные отношения - как она включает в себя ношение очков». Автор ехидно замечает в отношении консерватизма нормы: «Так, считается, что гомосексуальный мужчина не должен преподавать в школе: он может подвергнуться искушению совратить мальчиков. Верно, в принципе может. Но ведь обычному, гетеросексуальному мужчине не отказывают в должности учителя на том основании, что он мог бы покуситься на девочек!».

Клейн находит мужество и поговорить о проблеме одержимости голубым сексом (Суt4). Самым диким он находит «туалетных мух», т.е. людей, которые часами околачиваются возле некоторых туалетов, где в стенке кабины просверлены дырки – это в контексте советской действительности анонимного секса. Немногим лучше и вересковые пустоши в Англии (об их опасностях см. Суt3). Клейн пишет: «Если неодолимая потребность есть, бороться с ее проявлениями бессмысленно. Надо найти более разумные и культурные пути ее удовлетворения. Более безопасные для здоровья… для них изобретены более безопасные способы удовлетворения - "джек-офф клубы" (джек-офф - английск. разговорн.: кончить, спустить). С 1980 г. они существуют в Нью-Йорке, затем появились в европейских странах».

В концовке ставится вопрос для третьей главы: «Гомосексуалы не желают своим детям своей судьбы. Было бы очень важно научиться предотвращать развитие ребенка по гомосексуальному пути… Почему многих охватывает "другая любовь", одними ненавидимая, ибо представляется им уродливой и больной, для других желанная и прекрасная».