Geum.ru

I. общая характеристика работы актуальность темы диссертационного исследования

Вид материалаДокументы

Содержание


Третий параграф
В четвертом параграфе
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8
«Кооперация и власть в годы войны» посвящен всестороннему анализу взаимоотношений кооперации с правительственными органами.

В Сибири и на Дальнем Востоке России правительственные уполномоченные решили использовать кооперативную сеть для организации снабжения населения на местах. Передача продовольственного дела кооперации осуществлялась при соблюдении последней следующих условий: кооперативы обязаны были продавать товары, приобретенные по одинаковой цене для всех покупателей без различия, принадлежат ли они к членам данного кооператива или нет. Таким образом, отчетливо проявились новые тенденции в кооперативной" работе, ставшие впоследствии преобладающими. Происходит поворот от классических принципов кооперации, ориентированных на использование рыночных механизмов, к снабженческо-распределительным; имеет место переход от преимущественного обслуживания членов-пайщиков к обслуживанию всего населения.

Во время войны хозяйственная деятельность кооперации приобрела общегосударственное значение и требовала постоянного внимания и поддержки властей.

Участие кооперативов в снабжении населения продуктами питания и предметами первой необходимости способствовало росту кооперативного движения, в особенности потребительской кооперации. Больших объемов достигли посреднические операции, увеличившиеся по сравнению с 1915 г. втрое.

Однако планы. кооператоров по освоению, хлебного рынка: осенью1916 г. были нарушены правительством, которое пошло на введение системы чрезвычайных мер - продразверстки.. Между тем, к концу зимы 1916-1917 гг. выяснилось, что предпринятые правительством шаги не только не, привели к заметному смягчению кризиса, а, напротив, в ряде районов Сибири и Дальнего Востока России еще больше обострили ситуацию. Отчуждаемые в централизованном порядке хлебные запасы передавались в общегосударственный фонд, а местные власти были лишены возможности распоряжаться заготовленным их же усилиями хлебом. Все это вносило дополнительное напряжение в отношения междуправительственными органами, с одной стороны и кооперацией с другой, которые и без того были весьма натянутыми.

Для кооперации участие в продразверстке имело двоякие последствия. Во-первых, выполнение государственных заданий давало хоть какую-то возможность кооперации получать нормированные продукты. Во-вторых, работа в качестве агента государственных органов была сопряжена с серьезными потерями: кооперацию обязывали заготавливать продукты по твердым ценам на определенных условиях и в строго определенных районах. Таким образом, перспективы развития кооперации все больше зависели от ее отношений с государством. Характер же этих отношений, отнюдь не исчерпывался только деловыми контактами. Была здесь и теневая сторона, ясная лишь для посвященных. Заключалась она в следующем.

Кооператоры, наряду с другими представителями оппозиционной общественности, активно противостояли режиму, используя разнообразные методы борьбы с самодержавием.

Анализ политических выступлений кооператоров в течение весны-осени 1916 г. показывает высокую степень их вовлеченности в реализацию разрабатываемого оппозицией сценария развития событий в стране. Со второй половины 1916 г. во внедумских кругах, включая и кооперацию, активизируются наиболее радикальные элементы, представители социалистических партий. Кооперация, втянутая в орбиту деятельности различных оппозиционных и революционных сил, играла заметную роль в планах противников самодержавия, становилась важным каналом формирования антиправительственного общественного мнения, внося, таким образом, свою лепту в подготовку почвы для неминуемого социального взрыва.

Третий параграф главы «Внешнеэкономическая деятельность кооперации» рассматривает деятельность кооперативных организаций Сибири и Дальнего Востока России на внешнеэкономических рынках Азиатско-Тихоокеанского региона.

После разгона Учредительного собрания в январе 1918 г. эскалации Гражданской войны поставки промышленных товаров в Сибирь из Европейской России были заблокированы. Отделение Сибири и Дальнего Востока от России в результате бело-чешского мятежа в мае 1918 г. поставило кооператоров в иные политические и экономические условия. Кооперативные организации восточных регионов вынуждены были изменить зону экономической деятельности. Промышленные поставки из Европейской России были замещены товарами из США, стран Западной Европы, Японии и Китая.

Важным шагом финансовой стабилизации кооперации Сибири стала международная деятельность МНБ. Представительства банка были открыты в Лондоне, Шанхае, Нью-Йорке. Следует отметить, что к этому времени свои агентства за границей имел Сибирский союз маслодельных артелей, который накопил богатый опыт международной торговли маслом. Авторитет МНБ позволял сибирской кооперации развернуть успешную международную торговую деятельность. Перечень сырья, который предлагали Закупсбыт и Синкредсоюз за рубеж, а также товаров, закупаемых за границей, мы находим в их посланиях международным фирмам. Вот что говорилось в письме Синкредсоюза вице-президенту и главному управляющему американского общества «Сибирская навигация и экспорт» B. C. Малееву от 10 августа 1918 г.: «Мы можем предложить вам к 1 ноября 1918 г. 100 тыс. пуд. сибирского льна, волокна и кудели, пушнины – 3 091 100 шт.; белки – 2 млн.; зайца – 1 млн., горностая – 10 000; колонка – 10 000; корсака – 1000; песца – 5000; сурка – 50 000; овечьей шерсти меринос – 20 000 пуд.; льняного волокна – 46 000 пуд»195. 13 октября этого же года заведующий зарубежными конторами Закупсбыта П. И. Морозов из лондонской конторы сообщал: «Всего прибывает северным путем до 120 000 пудов товаров на сумму 350 000 млн. рублей (продовольствие, скобяные, мануфактура, сельдь, соль); нам удалось заключить договор с комитентом по министерству торговли, по которому Закупсбыт получит ссуду в размере 100 000 млн. рублей; заготовки, уделяемые на эти операции, достигнут еще более крупной суммы»196. Далее Морозов отмечал, что деятельность лондонской конторы нуждается в пополнении ответственными работниками. В частности, поставлен вопрос о приглашении постоянного заведующего лондонской конторой, что свидетельствовало о явном расширении торговых операций Закупсбыта в Европе.

Общие принципы международной экономической деятельности кооперации выработал Общесибирский съезд работников неторговых отделов кооперативных союзов, проходивший в январе 1919 г. «В области международных экономических отношений первой из таких проблем являлась проблема торговых договоров и система, которая будет положена в их основу. Ввиду современной политической слабости России ее голос, по-видимому, не будет иметь решающего значения. Съезд признает соответствующей при данных условиях интересам русского народного хозяйства:

а) в сфере импорта – к усиленному ввозу в Россию средств производства и предметов первой необходимости лишь в таких количествах, какие необходимы для восстановления нормальной хозяйственной жизни и прекращения спекуляции;

б) в сфере экспорта – сокращению вывоза таких видов сырья, которые необходимы для русского населения и могут быть использованы и переработаны в настоящее время в России. Запретительная политика по отношению к экспорту всех видов сырья по хорошим ценам является могучим средством для интенсификации сельского хозяйства. Во-вторых, только усиленным вывозом сырья Россия может восстановить свой международный рост»197.

Политические симпатии руководящего состава Сибирской и Дальневосточной кооперации были не на стороне большевиков. И объяснялось это не только реквизициями и политическими преследованиями. Эти грехи имели перед кооперацией оба лагеря в Гражданской войне. Большевики замахнулись на основы кооперативного законодательства, начали принудительно подчинять кооперативы Советской власти, создавать единые потребительские общества на основе декрета о коммунах, т.е. рушить основы кооперативной демократии и самоуправления. Эти меры не диктовались чрезвычайными условиями войны, а были следствием глобального теоретического замысла по созданию «всенародного кооператива». До Сибири доходила информация о военном коммунизме в Европейской России, и он был принципиально неприемлем для кооперативных работников, выросших на иных традициях. В руководящих органах кооперативов Сибири и Дальнего Востока России наиболее многочисленной группой являлись представители партии социалистов-революционеров. Закупсбыт поддержал идею выступления кооперации с самостоятельным списком на выборах в Учредительное собрание, сибирское областническое движение. В Сибирской областной Думе по численности и влиянию кооператоры занимали видное место, так как располагали собственными средствами. Они проявили активность при формировании Сибирского Временного правительства. Но многие кооператоры выступали против активного участия в политической деятельности.

В четвертом параграфе «Издательское дело и кооперативное образование» представлена историческая реконструкция общественно-культурной деятельности кооперации восточных регионов в годы социальных потрясений.

Гражданская война в отличии от империалистической нанесла большой ущерб экономике Сибири и Дальнего Востока России. Прямые военные действия не только отвлекали значительные контингенты мужского населения, но и привели и усугубляли экономический кризис.

Но даже в таких условиях, торгово-экономическая деятельность Сибирской кооперации являлась базой развертывания культурно-просветительной и образовательной деятельности. Закупсбыт (Союз, союзов потребительской кооперации Сибири и Дальнего Востока России) поддерживал отношения с вузами Сибири, обществом по изучению Сибири, общеобразовательными школами и оказывал по мере возможности благотворительную помощь. На средства кооперации издавались периодические журналы «Сибирская кооперация» и «Вестник Закупсбыта», школьные учебники, календари. 17 типографий Закупсбыта издавали большой объем кооперативной и общеобразовательной литературы.

Попытка организовать местный центр специального кооперативного образования связана с учреждением первого в Сибири сельскохозяйственного института (февраль 1918 г.). Создание высшего сельскохозяйственного учебного заведения, призванного обслуживать интересы доминирующей хозяйственной отрасли края, представляло собой дело первостепенной важности. Сибирская кооперация, глубоко заинтересованная в подготовке высококвалифицированных специалистов-аграрников, на протяжении всех этапов организации института оказывала тому всевозможное содействие. Так, еще в январе 1916 г. состоявшийся в Омске сельскохозяйственный и кооперативный съезд выступил с категорическим постановлением о необходимости незамедлительного открытия сельскохозяйственного вуза198. Позднее (сентябрь 1917 г.) Союз маслодельных артелей, Западносибирский союз кооперативов и Союз кредитных и ссудо-сберегательных товариществ ввели своих представителей в созданное для подготовки открытия высшей сельскохозяйственной школы постоянное Исполнительное бюро. Последний при этом на устройство института пожертвовал ¼ % с оборота по продаже машин, а Омский кооперативный союз «Центросибирь» – 50 тыс. рублей. Из Кургана ассигновал материальные средства и Союз маслодельных артелей. Омские уездные кооперативные организации совместно с уездным земством арендовали у домовладелицы М. А. Шаниной на 2,5 года помещение для института199.

Живое участие кооперации в деле создания первого сибирского сельскохозяйственного вуза, безусловно, способствовало решению Совета института открыть с осени 1918 года кооперативное отделение (факультет). Примечательно, что все министерские проекты, начиная с 1914 г., такой специализации не предусматривали. Профессор Н. И. Ишмаев спустя несколько лет выделил две основные причины открытия нового отделения. Во-первых, это стремление «удовлетворить запросы сибирской кооперации в образованных кооператорах-инструкторах и организаторах и, во-вторых, приблизить к институту кооперативные организации и их деятелей, чтобы создать некоторую материальную базу для дальнейшего развития института»200. Однако заинтересованность в финансовой помощи кооперации выразил и Омский политехнический институт, также испытывавший финансовые трудности. При этом политехнический институт уже имел в своем составе экономическое отделение и специальную кафедру по кооперации, а следовательно, и большие основания добиваться открытия новой специализации. В результате вокруг кооперативного отделения разгорелась жаркая полемика. Исход ее, как свидетельствовал современник, определили исключительные решительность и настойчивость, проявленные сельскохозяйственным институтом. В октябре 1918 г. в его стенах открылось отделение кооперации и биотехнической экономики.

Нельзя не отметить еще одно важное обстоятельство, которое способствовало появлению в рамках высшей школы специального кооперативного отделения, а также нацеленности последнего на обслуживание в первую очередь нужд крестьянства. Речь идет о политической стороне событий лета-осени 1918 г. На территориях, где в результате выступления белочешского корпуса Советская власть оказалась свергнутой, возникли областные эсеровские правительства. Сибирские кооператоры приняли активное участие в формировании новой власти. С другой стороны, общеизвестна та особая, исключительно важная роль, какую партия социалистов-революционеров отводила кооперации в своих программных документах и практической деятельности. И Комуч (Самара), и Сибирская областная дума (Томск), и эсеровское крыло Временного Сибирского правительства (Омск) прочно стояли на позициях содействия кооперативному движению. Возникшая в сентябре Директория, в сущности, не изменила этого подхода. Таким образом, сложившиеся в это время в Сибири политические условия оказались достаточно благоприятными для распространения идей кооперативного просвещения.

Первый опыт создания в крае высшей кооперативной школы нельзя назвать неудачным. За сравнительно короткий срок организаторам кооперативного отделения удалось привлечь необходимые материальные средства, разработать учебный план и общие принципы деятельности, привлечь к учебной работе известных ученых, специалистов, талантливых кооператоров-практиков. Широкая поддержка в сибирской среде кооперативных идей, а также массовый приток научных кадров в Сибирь способствовали успеху этого начинания. Но предопределили его стремительный рост и расширение хозяйственной деятельности местной кооперации, и, как следствие, возросшая потребность в специальных квалифицированных кадрах. Созданием высшей кооперативной школы был зафиксирован тот высокий уровень, который достигла в своем развитии кооперация. Свидетельством действительной необходимости в увеличении ее кадрового потенциала были и формирование параллельных, независимых друг от друга кооперативных структур (кафедр) в начальный период деятельности политехнического и сельскохозяйственного институтов и та крупная финансовая и материальная поддержка, которую оказывала кооперация высшей школе. Здесь следует отметить, что заложенные при основании кооперативного отделения принципы финансирования в современных условиях сокращения бюджетных средств, отпускаемых высшей школе, приобретают особую актуальность. Использование опыта по привлечению частных пожертвований и созданию попечительств – один из возможных путей в преодолении нынешних финансовых трудностей вузов.

Изучение истории кооперативного отделения позволяет в его деятельности выделить два этапа. Для первого (осень 1918 г. – июль 1919 г.) характерно в целом достаточно стабильное функционирование отделения. Это нашло отражение в открытии новых кафедр, увеличении преподавательского состава, сохранении устойчивого числа учащихся и, наконец, в присутствии неподдельного энтузиазма в учебной работе сотрудников и студентов. Начало нового этапа (август 1919 г. – декабрь 1919 г.) было ознаменовано объединением омских вузов. Вызванная этим реорганизация кооперативного отделения привела к существенной корректировке учебного плана и обновлению преподавательских кадров. Однако в условиях прогрессирующего кризиса власти колчаковского правительства, начавшейся мобилизации студенчества, эвакуации части имущества вузов наладить нормальную учебную работу уже не удалось. С восстановлением Советской власти попытки реанимировать экономический факультет, а в его составе кооперативное отделение, оказались безуспешными. Превратив кооперацию в придаток государственного аппарата, новая власть отвергла принципы кооперативного строительства, провозглашаемые представителями старой кооперативной школы.

Таким образом, судьба первого в Сибири опыта подготовки высококвалифицированных кооперативных кадров позволяет говорить о необходимости нового взгляда на взаимоотношения кооперации и советской власти периода «военного коммунизма». До сих пор в региональной историографии делались акценты на конструктивные шаги советской власти по отношению к сибирской кооперации (бережное отношение к кадрам, их опыту и знаниям и пр.). Такой подход представляется односторонним, так как нельзя не считаться со свидетельствующими об обратном фактами закрытия центров специального кооперативного образования в Омске и Иркутске.

Пятый параграф «Деформация кооперации» исследует процесс глубокого внутреннего кризиса кооперации в условиях социально-экономических потрясений 1917 – 1920 годов.

На фоне бурного роста кооперации в Сибири и на Дальнем Востоке России, достигшего своего апогея в 1917-1918 гг., отчетливо проявились признаки серьезной болезни, выразившейся в деформации основополагающих принципов кооперативной организации.

Теперь основным стимулом к вступлению в кооператив у людей становится необходимость получения продуктов питания, которые в условиях нормированного снабжения распределялись по потребительским лавкам, Ни величина вступительных или паевых взносов, ни другие денежные выплаты особой роли уже не играли и все больше носили символический характер; своих регулирующих функций вследствие высоких темпов инфляции и расстройства финансов они выполнять уже не могли. Свободная торговля как таковая уходила из области кооперации.

Таким образом; кооперативы из свободной ассоциации населения превращаются в едва ли не обязательную форму общественного объединения, в которой прежнее многообразие функций в сфере кредита, производства, культуры и быта, постепенно заменяется одной единственной – заботой о снабжении граждан продуктами питания и предметами первой необходимости.

Концентрируя в этот период свои усилия на решении продовольственного вопроса, кооперативы различных видов и их союзы все же добились существенного воздействия на обобществление товарооборота в стране, охватив не менее трети всех вращающихся на рынке товаров. При этом надо учитывать тот факт, что значительная их часть выделялась кооперацией за счет государственных средств для централизованного снабжения населения через кооперативы, выступавшие в качестве основы создаваемой распределительной системы. Все это сопровождалось усилением финансовой и организационной зависимости кооперации от государства. Тем самым создавались предпосылки для последующего радикального преобразования всей кооперативной системы.

С конца 1919 г. на Сибирь распространяется действие советского кооперативного законодательства, которое принципиально изменило правовое и административное пространство и в целом идеологию кооперативного движения.

Характерно, что представители старой кооперативной школы сразу адекватно оценили разительные перемены в политике. Выступая на кооперативном совещании 23 августа 1920 г., К.Г. Петунии (в прошлом один из руководителей Закупсбыта) говорил, что инструкторские кадры, занимавшиеся распространением кооперативной идеологии, должны работать сейчас в сфере производственной кооперации201. В связи с "новыми" задачами фактически ревизовались идеологические и культурно - просветительские функции кооперативного аппарата, осуществляемые Секретариатом. Старый инструкторский состав оказался неприемлемым для новых большевистских властей.

Внедрение новой идеологии сопровождалось разрушением сложившихся кооперативных систем и целенаправленной политикой по замещению опытных кооперативных кадров. Принципиальным шагом в этом направлении явился декрет Советского правительства от 27 января 1920г. "Об объединении всех видов кооперативных организаций"202. Толчок к его принятию дало обращение Верховного Совета Антанты от 16 января 1920 г. с предложением восстановить через кооперацию товарообмен с Советской Россией203. Постановление Совнаркома жестко определяло структуру внутрикооперативного управления, исходя из приоритетов новой большевистской идеологии и контрольно-фискальных функций государства. Согласно декрету органы кустарно-промысловой кооперации сливались с Центросоюзом и его местными объединениями на правах отдельных секции204.

В Сибири на основании этого декрета Совнаркома в феврале 1920 г. был ликвидирован Закупсбыт и Союз Сибирских маслодельных артелей, чуть позже, 23 июня 1920 г. - Союз Сибирских кредитных союзов (Синкредсоюз). Все они в административном порядке были включены в состав Сибирского отделения Центросоюза во главе с коллегией распорядителей205. Эти действия властей разрушили складывавшийся в годы гражданской войны механизм координации и взаимодействия различных кооперативных систем - Совет Всесибирских кооперативных съездов. Несмотря на чрезвычайные обстоятельства Гражданской войны, этот кооперативный орган выполнял важные интегрирующие функции. В первой половине 1919 г. на Совете съездов прорабатывались вопросы издания кооперативного журнала, пенсионного обеспечения служащих, привлечения кооперативных организаций к распределению правительственного кредита 150 млн руб., организации кооперативных совещаний по перспективам Северного морского пути, Маньчжурского рынка и экскурсии в Канаду206.

Реорганизованная на началах декрета СНК от 27 января 1920 г., кооперация оставалась под жесткой опекой государственных органов. Инструкция Наркомпрода от 6 мая 1920 г. "О порядке надзора за деятельностью потребительской кооперации и выполнением ею заданий Наркомпрода" предоставляла губернскому звену государственного управления фактически неограниченные полномочия не только по контролю, но и вмешательству в оперативно-хозяйственное управление кооперации. В случае обнаружения неправильных действий возможна была отмена решений Правлений, возбуждение дел о судебных преследованиях, отстранение должностных лиц от исполнения возложенных обязанностей207.

Однако административная ломка кооперативных систем, осуществленная на фоне глубокого экономического кризиса, имела глубокие и долговременные последствия, разрушающие кооперацию изнутри. "Наступление потребительской кооперации по всему фронту под прикрытием парторганизаций, - писал секретарь Сиббюро ЦК РКП(б) С. Косиор, - не могло не вызвать крайнего обострения отношений на местах и борьбы, часто принимающей самые недопустимые формы"208. Это свидетельствовало о том, что кооперативному движению был задан импульс внутренних раздоров, стремление одних видов доминировать над другими, а не ориентация на достижение консенсуса.

Ключевое место в кооперативной политике большевиков заняли кадровые изменения, преследующие цель полного замещения старого кооперативного аппарата. Ленинский тезис об использовании опыта буржуазных кооператоров фактически оказался на бумаге. Значительная часть кооперативных работников эмигрировала, другая, привлеченная органами Наркомпрода к заготовкам продовольствия, была не согласна с большевистскими декретами и противодействовала их принятию. Многие откровенно выражали антипатию красному лагерю. Выступая на собрании уполномоченных кредитных союзов Сибири в марте 1918г., управляющий делами кустарного комитета Томской и Алтайской губерний М.П. Марков говорил: "Будем ждать и надеяться, что недолго будет висеть над нами тягостная атмосфера большевизма"209. Даже лояльная часть кооперативных работников не пользовалась доверием властей. В историографии существует мнение о том, что замещение кадров старой кооперативной школы новыми выдвиженцами в целом произошло к середине 1920-х годов210. Этот вывод в принципе верен с тем уточняющим обстоятельством, что смена руководящих кадров на уровне центральных, региональных и областных союзов произошла раньше, вскоре после окончания гражданской войны. В это же время весь кооперативный аппарат подвергся органами ВЧК серьезной чистке по политическим и экономическим основаниям.

Правовой базой для репрессий являлся Декрет СНК 24 сентября 1919г. "О перерегистрации производственных артелей, промысловых кооперативов, товариществ, союзов и всякого рода кустарных объединений", которым давалось поручение органам власти исключить из кустарного сектора предпринимательские элементы по признаку обладания собственностью, эксплуатации наемного труда или участия в работе акционерных кампаний и правительственного аппарата. Этим людям угрожала конфискация имущества, принудительные работы и тюремное заключение до 1 года. Перерегистрации подлежали объединения, образованные после 1 января 1918 г. В инструкции ВСНХ указывалось, что список учредителей и членов Правлений по каждому кооперативу должен содержать подробные сведения об их прежней деятельности за 1899-1919, а отчетные материалы проверок должны быть представлены в Президиум ВСНХ и Наркому Внутренних дел211.

По мере установления юрисдикции советской власти в Сибири на занимаемой Красной армией территории население подвергалось двойному фильтру через разведотделы воинских частей и органы ВЧК. Не удивительно, что кооперативные работники, занимавшиеся активно хозяйственной работой, обеспечивавшей жизнеспособность экономики, и отчасти общественно-политической деятельностью, оказались в зоне пристального внимания карательных органов.

В начале ноября 1919 г. в связи со второй годовщиной Октябрьской революции издается декрет ВЦИК об амнистии для широкого круга граждан за исключением лиц, участвовавших в заговорах против Советской власти, содействовавших контрреволюционным партиям и группам в вооруженной борьбе и осужденных за корыстные преступления. 29 января 1920 г. в газете "Советская Сибирь" за подписью заведующего отделом юстиции Сибревкома была опубликована инструкция по применению акта амнистии. Аналогичный по характеру циркуляр был распространен президиумом ВЧК. 9 декабря 1919 г. отдел информации и связи Центросоюза направил в местные кооперативные организации копию телеграммы за подписью Ф.Э. Дзержинского, адресованную губчека, в которой указывалось на недопустимость арестов кооперативных работников и предписывалось в ускоренном порядке освобождать их из-под стражи. О причинах арестов требовалось докладывать в высшие инстанции по линии ВЧК и Наркомпрода. В Сибири эту работу курировал заместитель Наркомпрода и член Сибревкома М.И. Фрумкин. Сохранившаяся по этому вопросу делопроизводственная документация свидетельствует о том, что была амнистирована незначительная часть кооперативных работников212.

Первая волна арестов прошла в январе-феврале 1920 г. По сведениям Временной коллегии распорядителей Сибирского отделения Центросоюза, в семи городах Западной Сибири было арестовано 22 кооперативных работника, в основном из руководящего состава. Среди них: И.А. Козловский - председатель правления Приалтайского союза кооперативов (г. Черепанове), А.К. Скворцов - заведующий мясными заготовками Закупсбыта, А.И. Кованов - председатель Каменского союза кооперативов, В.М. Постников - председатель Совета Синкредсоюза, Ф.А. Голиков - член ревизионной комиссии этого союза. Двое последних были расстреляны по приговору Новониколаевской губчека, что, по мнению бюро кооперативных организаций, являлось беззаконной жестокостью. Остальные длительное время находились под следствием и содержались в тюрьмах. Мотивы ареста чаще всего оставались неизвестными. Но в тех случаях, где кооперативные организации были особенно настойчивы, органы ВЧК давали информацию. Поводом для арестов являлись антибольшевистские высказывания в период гражданской войны, работа в хозяйственных и общественных организациях при белом режиме, принудительная мобилизация в ряды Белой армии (грехи прошлые), укрывательство товаров от советских продовольственных органов и спекуляция (грехи настоящие).

В подавляющем большинстве случаев кооперативные организации, ходатайствуя об освобождении из-под ареста своих сотрудников, приводили убедительные аргументы в защиту, но это помогало редко. 16 марта 1920 г. Сибирское отделение Центросоюза получило информацию из Красноярска об аресте 114 кооператоров. Волна арестов нарастала. С одной стороны, высший орган государственного управления на территории Сибири - Сибревком - принимает в апреле 1920 г. постановление "О первомайской амнистии". С другой стороны, 1 июля 1920 г. юридический отдел Сиботделения Центросоюза направляет представителю ВЧК при Сибревкоме письмо, где отмечалось, что аресты ответственных кооперативных работников участились. С 9 мая под арестом ВЧК без предъявления обвинения находилось 10 сотрудников Томского союза кооперативов. 17 июня в ночь' арестовано 11 кооператоров в Барнауле, в том числе председатель Алтайского губернского кооперативного бюро С.Е. Пузырев. Аресты осуществляются в Омске, Новониколаевске, Мариинске, Бийске и других городах. Складывалось впечатление, что карательные органы действовали не столько против реальных, сколько против потенциальных врагов советской власти, и границы воображаемой линии борьбы были расширены. В списке арестованных кооперативных работников на 27 июля 1920 г., по которому предполагалось возбудить ходатайство об освобождении, числилось более 60 чел., причем преобладали в нем рядовые сотрудники. Аресты продолжались и во второй половине 1920 г.

Таким образом, документы свидетельствовали о стремлении высшего партийно-государственного руководства в центре и на местах ослабить социальную напряженность в обществе и нормализовать экономическую обстановку после окончания гражданской войны. Но машина уничтожения классовых противников, запущенная на полные обороты, продолжала действовать и доминировала в реальной политике 1920 г. В силу этого кооперативные работники старой формации оказались в репрессивно-дискриминационных условиях, и не были востребованы новыми властями. Деятельность карательных органов носила явно неадекватный характер.

К концу гражданской войны кооперация оказалась, но выражению В. И.Ленина, «в состоянии чрезмерного задушения»213. Большевикам удалось фактически завершить «политическое овладение кооперацией»214. В ходе огосударствления кооперация включилась в систему «военного коммунизма», стала ее составной частью. Но в то же время судьба кооперации послужила доказательством того, что обладание большевиками именно общественными институтами, общественными движениями, стоявшими близко к жизни населения, являлось необходимым условием для строительства нового государства. Дело в том, что, используя кооперацию как «лучший аппарат распределения», коммунисты, захлестнутые «предположениями о непосредственном переходе к социалистическому строительству» в мелкокрестьянской стране, превращали кооперацию и кооператоров лишь в проводников государственной воли, в бюрократов. Однако, тот факт, что формальная независимость кооперации сохранилась, в последующий период имел определенное значение.