; 1999 400 с. Isbn 5-85234-100-2 Очерки и рассказ

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 23

ДОКТОР Е. А. ОСИПОВ

Нашему городу везло на хороших врачей, которые были носителями лучших традиций российской интеллигенции. Среди них выделялись Флегонт Павлович Цитович, Василий Дмитриевич Витевский, Иван Гаврилович Хлебников, но наиболее яркой фигурой из этих прекрасных врачей был доктор Евграф Алексеевич Осипов, его имя носила старейшая больница нашего города — больница № 1.

Родился он 21 декабря 1841 года в уездном городке Бу-гульма, где его отец Алексей Матвеевич служил мелким чиновником уездного суда. Только лишь к концу жизни Алексей Матвеевич дослужился до должности уездного исправника.

Закончив гимназию, а он учился блестяще, переходя из класса в класс первым учеником, Евграф Алексеевич поступает в Казанский университет на филологический факультет. Тому были свои причины. На арену общественной жизни выходило молодое поколение, которое считало, что просвещение, образование и грамотность народа — панацея от всех бед. Поэтому многие из молодежи стремились стать учителями, на всякий случай врачами, хотя бы в этом качестве помочь простому народу подняться до «высших фаз социального развития».

Во время учебы у него происходит переоценка цели своего служения народу. Он решает перевестись на медицинский факультет, потому что учитель несет в массы просвещение и знания, а врач — в первую очередь исцеляет, спасает заболевшего и попутно несет просвещение своим интеллектом.

Его учителем на медицинском факультете был молодой профессор Лесгафт Петр Францевич — выдающийся анатом и антрополог, крупнейший специалист по вопросам физического воспитания, чрезвычайно талантливый лектор и любимец студентов. Преподавал на факультете в это же время и патолог А. В. Петров, который уже в то время строил планы санитарного переустройства сельских местностей России.

Вместе с Евграфом Алексеевичем учился Иван Иванович Моллесон — первый в России санитарный врач. Они одновременно закончили университет, только Иван Иванович стал работать в соседнем Бугурусланском уезде. Они переписывались, делились планами и задумками, поскольку оба изучали заболеваемость населения, санитарную характеристику крестьянских промыслов, вопросы борьбы с эпидемиями.

Старшим товарищем Осипова по университету был и Петр Александрович Песков — один из основоположников санитарной статистики и профессиональной гигиены в России. Он вскоре после окончания университета в качестве приват-доцента читал в Казани курс медицинской географии и санитарной статистики. Через несколько лет судьба свела их вместе, работая врачами в московском земстве. Между прочим, на работы Пескова П. А. неоднократно ссылался В. И. Ленин в своих работах, а революционеры использовали его выводы в своей пропаганде, говоря о бедственном положении народных масс.

В 1865 году Е. А.Осипов закончил университет и необходимо было думать о трудоустройстве. Особых проблем с этим не было, земская медицина требовала молодых и энергичных врачей. Еще учась на старших курсах, Евграф Алексеевич увлекся психологией, что и привело его работать в психиатрическую лечебницу Казани. Таких клиник было всего три в России: в Москве, Петербурге и Казани под началом доктора А. У. Фрезе. Здесь он проработал свыше года ординатором, отлично зарекомендовал себя, и руководство клиники предложило ему заграничную командировку, чтобы пройти стажировку в лучших европейских клиниках.

Но Евграф Алексеевич вынужден был отказаться от заманчивого предложения. Дело в том, что он обнаружил у себя начавшийся процесс туберкулеза легких. Как врач Е. А. Осипов знал о целебных свойствах кумыса, хорошо помогавшего при начальных стадиях туберкулеза. В Самарской губернии впервые в мире лечение кумысом было поставлено на научную основу. В массовой литературе широко известно имя Нестора Васильевича Постникова, организовавшего первое кумысное заведение под Самарой в 1858 году. Но, как установил недавно покойный ныне заслуженный врач РСФСР Г. М. Шерешевский, впервые это сделал сын самарского купца Дмитрий Азарович Путилов. В письме к дочери в 1854 году Дмитрий Путилов сообщает: «Пользую больных и завел кумысолечебницу (находилась в деревне Богдановка)... От моего кумысного заведения родилось такое же и в Самаре, с той только разницей, что цель моего заведения чисто филантропическая, а самарского — спекулятивно-коммерческая...» Кстати, Е. А. Осипов сумел вылечить свой туберкулез кумысом в заволжских степях, скорее всего в Ставрополе.

Почему в Ставрополе? В 1867 году доктора Осипова пригласили занять должность домашнего врача в семье богатого землевладельца и хлеботорговца Максима Плеша-нова, почетного гражданина города Самары.

Семья купца постоянно проживала в Самаре, но еженедельно ездила на дачу в Зеленовку, это недалеко от Ставрополя, где сохранились традиции калмыков в приготовлении кумыса. Этим кумысом и вылечился Осипов. Заболел туберкулезом и сын Плешанова — Дмитрий. Болезнь оказалась крайне запущенной, и ему кумыс уже не помогал. Решили отправить молодого Плешанова на юг Франции для лечения. Молодому доктору Осипову поручили сопровождать больного. В Ницце молодой Плешанов скончался и Е. А. Осипов возвратился в Самару, устроившись в начале 1870 года земским врачом в Ставропольский уезд, к этому времени его отец Алексей Матвеевич вышел в отставку и переехал на постоянное местожительство в Ставрополь, где и скончался в 1874 году.

Евграфа Алексеевича назначили врачом в Чердаклин-скую больницу. Больница, в которой ему пришлось начинать работу, произвела на молодого доктора тягостное впечатление. «Комнаты тесны, неудобны... Приемной комнаты не имеется, больные принимаются в небольшой комнате, предназначенной для аптеки...»

Заняв место земского врача, Е. А. Осипов оказался на гребне переустройства медицинского обслуживания сельского населения. Наследство было крайне убогое. Сам Ев-граф Алексеевич так его оценивал: «В дореформенное время огромная масса русского деревенского люда не пользовалась никакой врачебной помощью, между тем как, проживая в крайней бедности и лишениях, при невообразимо дурных санитарных условиях сильно страдала различными болезнями, естественно, причинявшими чрезвычайно высокую смертность, особенно в нежном детском возрасте. Она повсюду лечилась у своих знахарей и знахарок и кое-где почти у столь же невежественных фельдшеров, а врачей видала лишь в качестве чиновников, иногда наезжавших для вскрытия судебных трупов или медико-полицейских дознаний».

Да и откуда крестьяне могли видеть врача, если в 1875 году на город Ставрополь и 181 селение уезда приходилось всего 5 врачей, т. е. один врач на 70 тысяч населения. Население не видело врача и по другой причине — организационной. Медицинское обслуживание было построено по такой схеме: один раз в два месяца врач объезжал села уезда для оказания медицинской помощи населению, при этом врач не имел ни постоянного места для приема больных, ни необходимых средств, ни возможностей для сколь-нибудь удовлетворительной организации дела, больные же не могли найти врача, так как он всегда находился в разъездах.

Была и еще одна немаловажная причина, по которой население редко видело врача. Некоторые чиновники и влиятельные деятели ставропольского земства считали возможным из сообраяений экономии приглашать на работу не врачей, а фельдшеров, которым было предоставлено право самостоятельного лечения больных. «Доктор — это барский лекарь, а фельдшер — мужицкий», — рассуждали они. Экономия денег достигалась при этом приличная, поскольку врачу в Ставрополе надо было платить 1.500 рублей в год, а фельдшеру — только 300 рублей. Поскольку мы заговорили об оплате труда медикам, то следует заметить, что материальное положение их было несравнимо с сегодняшним. Врач на ставропольском рынке мог на свою месячную зарплату купить почти тонну мяса (992 кг).

Уездное земское Собрание в 1868 году постановило создать в уезде стационарную медицинскую часть. С этой целью уезд был разбит на три участка; во главе участка назначили врача, а фельдшерам отводилась роль исполнителей поручений врача. При стационарной системе врач «из неуловимого кочевника» превращался в прикрепляемого к определенному месту, к постоянной лечебнице с амбулаторией. Это явилось важной вехой в деле улучшения медицинского обслуживания сельского населения. Земское Собрание утвердило инструкцию для фельдшерских пунктов, в которой говорилось: «с больными обходиться вежливо, кротко, человеколюбиво, сострадательно».

Всю перестройку медицинского обслуживания пришлось взять на себя Евграфу Алексеевичу Осипову, который в мае 1871 года стал заведовать ставропольской больницей. Переезд в Ставрополь Осипова был связан с личными обстоятельствами. Весной 1871 года Евграф Алексеевич женился. Живя в Зеленовке у Плешановых, Осипов близко сдружился с семьей Виноградовых, имение которых было рядом. А Виноградовы дружили с семьей известного петербургского адвоката Н. И. Смирнитского, имение которого находилось по соседству с Зеленовкой. Дочь Смирнитского — Мария Николаевна через год и стала женой Осипова.

Приняв на себя заведование ставропольской больницей, Евграф Алексеевич весь отдался работе. Живя среди народа, земские врачи, как правило, были прекрасными специалистами в области лечебной медицины. А самые передовые из них видели свою задачу шире. Они мечтали излечить «общественные болезни», поднять уровень общественного здоровья, создать условия и устранить причины, губительно влияющие на здоровье народных масс. Но чтобы излечить общественные болезни и создавать соответствующие санитарные условия, необходимо было скрупулезно изучить, какие болезни распространены в той или иной местности, какие условия жизни их порождают.

Евграф Алексеевич свой долг врача видел в том, чтобы переломить общественное сознание, которое больше занималось медициной болезней, а не медициной здоровья. Вместо того, чтобы сделать человека здоровым, медицина старалась снять боль, облегчить страдание. Подавляющее большинство населения не стремилось к идеальному здоровью, их устраивало отсутствие боли, а отсюда и практическая медицина разрабатывала не систему мер по профилактике и лечению, а ориентировалась на «чудодейственный метод» или средство.

Врачи в своей практической деятельности давно замечали, что наиболее распространенными российскими болезнями во второй половине XIX века являются туберкулез, сифилис и трахома. Тяжелые материальные и жилищные условия, антисанитарная обстановка и низкая культура, в которых приходилось жить народным массам России, способствовали распространению этих социальных болезней. По данным 1882 года, в Ставропольском уезде было зарегистрировано 21.039 больных, из них 3.572 случая сифилиса и 1.819 — трахомы. Через семь лет, в 1889 году, среди заразных или, как тогда говорили, «прилипчивых болезней» на первом месте в Ставрополе стоит сифилис, он составлял 16% от всех коечных больных. Причем было замечено, что эти болезни гораздо реже встречаются у зажиточных людей, чем в среде простого народа.

Чтобы придать этим выводам строгую научную выве-ренность, Евграф Алексеевич привлек статистику — науку, позволяющую производить количественный учет больных и описание массовых заболеваний. Для изучения динамики смертности и рождаемости населения доктор Осипов стал изучать церковно-приходские книги — источник, до этого не привлекаемый никем. Именно в Ставрополе, впервые в России, Е. А. Осипов начал работу по статистической обработке данных заболеваемости. Эту работу он вел на протяжении всей своей жизни, что и дало основание по справедливости считать Евграфа Алексеевича основоположником санитарной статистики в России.

Особенно трудно было, когда замечалась вспышка эпидемических заболеваний. В 1871 году в уезде обнаружились признаки холеры, причем одновременно в различных местах. Холера чрезвычайно опасное и коварное заболевание, недаром англичане про нее говорили, что «она, как и любовь, не щадит никого». Один заболевший был в Ягодном, другой — в Нижнем Санчелеево, двое — с хуторов графа Орлова-Давыдова, один житель города Ставрополя, трое солдат местной инвалидной команды. Эпидемию занесли работники с низовьев Волги — Астрахани. Они ежегодно приходили к нам в уезд и нанимались на жнивье. В Ставрополе на берегу Воложки построили специальный барак для заболевших холерой, но, тем не менее, из 11 холерных больных 10 человек умерли.

Надежным заслоном на пути распространения эпидемических заболеваний могло бы стать оспопрививание. Врачи давно требовали делать прививки, но не всегда это находило поддержку у местных властей. Самарский губернатор Григорий Сергеевич Аксаков 24 мая 1871 года нвел на территории губернии обязательное оспопрививание. А Ставропольское уездное земское Собрание выступило против. Один из активнейших деятелей ставропольского земства Леонтий Борисович Тургенев заявил, что о.му «известно, что оспенной материи недостаточно и для немногочисленных требований; при принудительном же оспопрививании к трудностям поддержания хорошей оспенной материи, оспопрививатели будут употреблять таковую без различая, чем вместо желаемой пользы будут приносить положительный вред». Поэтому земское Собрание 27 мая 1871 года при двух против из 48 пришло к заключению, что введение обязательного оспопрививания преждевременно «за невозможностью найти исполнителей, вполне подготовленных к этому делу и достаточно развитых, может вызвать только разные злоупотребления».

Уважаемый в Ставрополе священник, гласный земского Собрания Сунгуров Михаил Иванович, выступая перед прихожанами, заявил, что «введение обязательного оспопрививания он находит вполне полезной мерой». До этого обязательное оспопрививание было только для солдат и учащихся городских школ. Позицию священника поддержал Е. А. Осипов и старший врач ставропольской больницы Иван Гаврилович Хлебников. Из-за позиции земства, считавшего, что «насильственно вводить нельзя, ибо будет бунт», оспопрививание шло медленно.

Фельдшер из Ставрополя отправлялся по селам на недельные поездки, но обычно прививал за неделю от 2-х до 10 младенцев, остальные отказывались. Не хотели прививаться раскольники, которых было в уезде 2,7% от всего населения, т. е. примерно 7—8 тысяч человек. Мусульманское население подозрительно относилось к прививкам. Люди говорили, что им собираются «поставить знак дьявола на руке».

Зачастую борьбе с эпидемическими заболеваниями мешало обыкновенное темное невежество. Чувашское население села Кальмаюр обвинило местного священника Орлова в распространении ... холеры. Жена священника, ожидая ребенка, пригласила лекаря помещицы Тургеневой, тот приехал, а крестьяне сделали вывод, что «мы с лекарем пустили холеру». Так писал в заявлении в полицию сам священник. Но угрозы были настолько серьезны, что священнику пришлось срочно переводиться в другой приход.

Организуя медицинское обслуживание жителей Ставропольского уезда, Е. А. Осипов с каждым днем все сильнее и сильнее убеждался в том, что руководство медициной в уезде должно быть в руках медиков, а не в руках уездных чиновников.

Евграф Алексеевич принял активное участие в организации первого съезда земских врачей Самарской губернии. Он открылся 1 сентября 1872 года в зале Самарской земской Управы. Съезд обсуждал актуальные вопросы земской медицины Самарской губернии. Врач В. О. Португа-лов на этом съезде заявил, что «большинство болезней русского народа может быть устранено не порошками и пилюлями, а общественным, социальным преобразованием и улучшением его экономического состояния.

На этом съезде было высказано мнение, чтобы учитывали предложения врачей при утверждении сметы на здравоохранение. Губернские власти крайне неодобрительно отнеслись к этому, дескать, «врачи рвутся к деньгам». На что Е. А. Осипов подготовил специальную докладную записку, в которой раскритиковал деятелей земства за недостаточное руководство здравоохранением и предложил «сосредоточить в своих руках ведение земской медицины всей губернии». Это предложение съездом врачей было принято.

Таким образом доктору Осипову удалось провести на съезде очень важное решение: изъять власть над делом медицинского обслуживания населения из рук земских чиновников и отдать ее в руки врачей. Это была большая победа. На этом же съезде Осипов выступил с докладом «Развитие земско-медицинской части в Ставропольском уезде и настоящее ее положение». Здесь было официально заявлено, что «в Ставропольском уезде уже отменена «разъездная» система работы врачей.

На следующий год он представил ставропольскому земскому Собранию докладную записку «О деятельности санитарного врача в Ставропольском уезде». Аргументация автора была настолько убедительная, что земство согласилось пригласить для работы в уезд санитарного врача. Поднятые в докладной записке вопросы несколько перекликались с проблемами малоизвестной статьи Е. А. Оси-пова «Об общественных банях, купальнях и прачечных» (1868 г.), в которой Осипов приходит к выводу: «Обществу, разумеется, выгоднее сохранить здоровье и способность работать своих членов, нежели содержать их в больницах и богадельнях».

Выступил Евграф Алексеевич и на 11 губернском съезде врачей (3—11 сентября 1873 г.). Доклад его вызвал неподдельный интерес у коллег. Недаром про это выступление доктора Осипова говорили: «Доклад этот, отличающийся неотразимой силой внутренней аргументации, представляет вместе с тем образец той мудрой корректности и той проникновенной дальнозоркости, которые до конца дней составляли одну из наиболее характерных черт личности Евграфа Алексеевича».

Есть еще одна сторона деятельности доктора Осипова, о которой мало кто знал: его сочувственное отношение к взглядам народников. Здесь в этой проблеме есть немало загадок, но многие факты уже известны. В последних числах апреля 1872 года в Ставрополь приехала Софья Львовна Перовская — одна из виднейших деятелей петербургского кружка «чайковцев». Хотя сама Софья Львовна только начинала свой революционный путь, но уже пользовалась «большим уважением и влиянием», за ум, энергию, стойкость, за все проявления своей богатейшей натуры, в которой по словам писателя С. М. Кравчинского (Степняка), совмещались «чисто женская нежность», «мощь бойца» и «самоотверженная преданность мученика».

Получившая хорошее образование и воспитание, выросшая в аристократической среде (ее отец был петербургским генерал-губернатором), она решительно порвала со своим классом и поехала в сельскую местность знакомиться с бытом народа. Остановилась она у знакомого доктора Евграфа Алексеевича Осипова, а чтобы не возбуждать подозрение у властей и бывать в различных селах, попросила Евграфа Алексеевича научить ее оспопрививанию.

Не очень хотелось Перовской просить Осипова об уроках оспопрививания, но что делать? Дело в том, что энергичность натуры Перовской, ее крайне юношеский максимализм (ей в то время было 19 лет) не могли мириться с тем, что доктор Осипов не разделяет взгляды народников.

В одном из немногих дошедших до нас писем Перовской из Ставрополя можно найти подтверждение этому. В письме к А. Я. Ободовской от 6 мая 1872 года Софья Львовна писала: «Мерзкое впечатление производит этот барин. Он женился на пустой барышне, зараженной только либеральным духом, и теперь постепенно он начинает совершенно погрязать в семейную, барскую, мелочную жизнь; все свое внимание он обращает на земскую докторскую деятельность».

Давая такую характеристику Е. А. Осипову, Перовская во многом ошибалась. Дело в том, что сейчас исследователю стали известны документы, которые позволяют это доказать.

Весной 1863 года царскими властями в Казани была арестована группа студентов Казанского университета, участвующих в так называемом «казанском заговоре». На допросах один из руководителей этого заговора Орлов в своих показаниях писал: «В прошедшую зиму в Казани было два станка (типографских) и до 12 литографских камней. Один станок старый и плохой был у Умного, а другой новый — у студента Осипова... Этот станок не был употреблен в дело, потому что во всей Казани можно было найти только один пуд бумаги, большая часть которой была употреблена для печатания прокламации «Долго давили Вас...» В конце апреля по случаю арестов этот станок был временно скрыт... Куда он девался потом, не знаю. Может быть, увезен Осиповым на родину в Самарскую губернию. Работать на нем должны были Петров (А. В.), Александров (медик 2-го курса) и Осипов (медик 4-го курса)».

Именно в это время Евграф Алексеевич Осипов был студентом 4-го курса медицинского факультета и родом он был из Самарской губернии. Но следователю не удалось доказать причастность Осипова к «казанскому заговору», и он избежал ареста. Так открылась другая сторона деятельности ставропольского доктора Осипова, о которой Перовская не знала, а он сам об этом не счел нужным ей рассказывать. В результате такого неведения у Перовской и сложилось свое мнение об этом человеке.

Не знала Софья Львовна и об участии Е. А. Осипова в студенческих волнениях Казанского университета в апреле 1861 года. Тогда студента-первокурсника Осипова исключили из числа студентов «с воспрещением входа в университет». Но он мог снова быть зачислен в студенты только через год, если от полиции будут представлены сведения, что его поведение будет правильным. Об этом сообщил казанский губернатор по месту проживания Осипова самарскому губернатору Адаму Антоновичу Арцимовичу и просил учредить «по делу о беспорядках, произведенных студентами университета, строго секретного полицейского надзора». Правда, через месяц, когда внимательно разобрались, оказалось, что Е. А. Осипов был не виновен, но в поле зрения полицейского надзора он уже оказался.

Настойчивая деятельность заведующего ставропольской больницей позволила заметно поднять значение и авторитет врача в ставропольском обществе, что, естественно не могло нравиться земским чиновникам. Именно он добился, чтобы в расходах ставропольской больницы была выделена особая статья «на газету современной медицины и военно-медицинский журнал». В конце концов, он заложил основы организации медицинского обслуживания.

Именно в ставропольский период у Осипова сложился тот тип земского врача — носителя высоких морально-этических норм и общественных принципов, который оказал влияние на формирование лучших традиций общественной медицины у целого ряда поколений отечественных врачей. У него было много замыслов, но он понимал, что в Ставрополе, он их не реализует.

У врача практически не было никаких прав на улучшение санитарной обстановки. Если посмотреть на решения губернских съездов врачей, везде мелькают мотивы типа: «просить земство облечь земских врачей правом санитарного надзора...», «чтобы врачи при содействии полиции могли бы запрещать засорение реки...», «врачи желают иметь право надзора за школами и учащимися в них».

Как видно, трудно не согласиться с мнением Е. А. Осипова, что ставропольские власти «признавали лишь санитарные меры в народном быту, рекомендуя предоставить лечение в добрую волю каждого или, по крайней мере, устранить лечебную медицину на самый последний план».

Тесть Осипова Н. И. Смирнитский был человеком широких, прогрессивных взглядов; хорошо понимал своего зятя и всегда его поддерживал. По его просьбе один из родственников Виноградовых врач Константин Игнатьевич Гросман — председатель уездной Управы, написал письмо председателю московской Управы Д. Н. Наумову, в котором рассказал о замыслах и начинаниях Осипова и попросил его содействия в устройстве на службу в московском земстве. Тот прислал приглашение, и осенью 1873 года Осипов переехал с семьей в Москву.

Но штатной должности сразу не оказалось и почти год Осипов работал без вознаграждения за свой труд, а в 1874 году был включен в штат врачей. Вскоре он был избран секретарем санитарной комиссии московского земства и трудился на этом посту более 20 лет.

Примечательно, что и живя в Москве, Е. А. Осипов продолжал поддерживать отношения со ставропольчана-ми. Как-то ставропольское земство обратилось к нему с просьбой подыскать лучший проект сельской больницы, который можно было бы найти в России. Евграф Алексеевич нашел такую больницу в Курской губернии и прислал в Ставрополь ее проект. По этому проекту и была построена больница в Мусорке, поскольку до 1884 года Мусорк-ская больница размещалась в неприспособленном для этого двухэтажном каменном здании местного крестьянина Привалова.

В Москве он продолжает свою общественную деятельность; он стал одним из организаторов Пироговского общества врачей, написал ряд трудов по организации здравоохранения в России.

У Евграфа Алексеевича была прекрасная семья. Он воспитал четверых детей: сына и трех дочерей. Сын Николай Евграфович стал видным психиатром, дочь Варвара — театральным художником, одно время она работала во МХАТе, другая дочь Анна — актрисой в Малом театре.

В 1895 году доктор Осипов ушел в отставку, часто путешествовал по Волге, заезжал в Ставрополь, знакомился с молодым поколением врачей. Осенью 1902 года Евграф Алексеевич заболел воспалением легких, которое дало осложнение на сердце, и в ночь с 3-го на 4 апреля 1904 года он скончался. Похоронен на старой территории Новоде-вичьего кладбища. Его ученик, видный русский ученый II. И. Куркин, сообщая А. П. Чехову о смерти Осипова, с которым они были хорошо знакомы, писал: «Все, кому приходилось иметь дело с ним в пору его работы, не забудут эту оригинальную и сильную духом личность могучего борца за общественное дело и талантливого организатора». Могилы Чехова и Осипова почти рядом.

Blog

Содержание