Geum.ru

Юрис Леон Хаджи

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   30   31   32   33   34   35   36   37   ...   48

  - Ваше благословенное имя, сударь?

  - Я Ибрагим, временно живущий среди несчастных в АкбатДжабаре.

  - Чем я могу быть вам полезен?

  - С поры моего изгнания я в моих странствиях набрел на некоторые предметы, которые могут представлять интерес.

  - Вашим визитом вы оказали мне честь, Ибрагим, - сказал Нури Мудгиль, увлекая Ибрагима в свой внутренний кабинет.

  Он проковылял к своему письменному столу и попросил гостя присесть. Они прихлебывали кофе и занялись сигаретами. Ибрагим заметил, что пачка была не палестинской марки, а табак - превосходного сирийского качества.

  Когда все возможные приветствия иссякли, Ибрагим развернул принесенную вещь и положил ее перед археологом. Глаза Нури Мудгиля сузились, лицо выразило любопытство. Он включил стоявшую на столе сильную лампу, разглядел предмет в лупу и издал протяжное "гмммм".

  - Мне необходимо навести коекакие справки, - сказал доктор Нури Мудгиль.

  - Стало быть, вам интересно?

  - Да, разумеется. Скажите, Ибрагим, вы эту вещь купили или нашли?

  Ибрагим подумал над вопросом. Он казался довольно невинным.

  - Ее нашли, - ответил он.

  - Я не буду спрашивать вас о точном месте вашей находки, но в общем место и ис-тория находки будут иметь прямое отношение к ее ценности.

  Ага, он меня заманивает в ловушку, подумал Ибрагим.

  - Она была обнаружена в общем-то на этой местности, - сказал Ибрагим.

  - Это все, что было найдено?

  - Нет, там было много предметов.

  - Десяток?

  - Может быть, может быть.

  Доктор Мудгиль отложил в сторону предмет и лупу.

  - Не следовало бы нам скинуть одежды вежливости и сберечь недели бесполезных разговоров и пререканий?

  - Конечно, - сказал Ибрагим. - Я всегда предпочитаю сразу браться за суть дела.

  - Вы хаджи Ибрагим альСукори альВаххаби, не так ли?

  - Ваши слова проникли сквозь много слоев предосторожности. Я хаджи Ибрагим. Как вы узнали?

  - Ваши подвиги в Кумране не остались незамеченными в некоторых кругах, равно как не остался незамеченным и ваш переход в Иерихон. Следует ли мне заключить, что это было найдено в пещерах за Кумраном?

  Ибрагим не отвечал.

  - Хаджи Ибрагим, - начал Нури Мудгиль монументально спокойным голосом, - вы великий человек во многих делах, но в вопросах древностей вы ребенок. Торговцы - отъявленные воры. Скажу вам без обиняков, что у вас нечто совсем необычное и, возможно, весьма ценное.

  Оборона Ибрагима пошатнулась от искренности собеседника. Неужели он не пытается меня одурачить?

  - Я не хочу расхваливать себя выше царского верблюда, но у меня репутация честного человека. Уважение, которое я заслужил, я приобрел не обманом бедуинов. Поверьте, мой знаменитый друг, ваш собственный дядя шейх Валид Аззиз, да благословит Аллах его имя, частенько сиживал в том самом кресле, которое вы сейчас занимаете.

  - Да простит мне Господь слово вопроса к человеку вашего положения, но разве Валид Аззиз, да направит Аллах его пути, не обращался к торговцу в БеэрШеве с находками племени?

  - К торговцу, да. Есть торговцы и в БеэрШеве, и в Газе, и в Восточном Иерусалиме. Но я - единственный во всей Палестине арабский специалист по археологии. Своему торговцу в БеэрШеве Валид Аззиз продает заурядные находки в глине. Как любой другой, он знает цену горшка или масляной лампы. Но! Когда Валид Аззиз находит редкую вещь из слоновой кости, металла или хорошего стекла, или старинный предмет из бедуинских драгоценностей, он приходит с ними ко мне. Понимаете, я специалист, и я могу направиться непосредственно к нескольким покупателям, которые полностью мне доверяют.

  Мудгиль открыл ящик письменного стола, вынул оттуда и развернул четыре маленьких глиняных скарабея и положил их перед Ибрагимом.

  - От бедуинов Таамиры. Чудесные, не так ли? Это те самые люди, что пытались проникнуть в вашу крепость в Кумранских вади, и за их усилия едва не были вами убиты.

  Хаджи Ибрагим взял одного из скарабеев и рассмотрел его.

  - Что это может дать?

  - Сто - сто пятьдесят.

  - Так много? Вам можно позавидовать, что у вас такие клиенты, - сказал Ибрагим.

  Археолог осторожно завернул трех скарабеев. Когда Ибрагим передал ему последнего, он рассыпался в пыль в его руках.

  - Жаль, жаль, - сказал Мудгиль. - Не волнуйтесь. Таковы уж эти нежные древности. К счастью, те, кто принес их мне, видели, как предметы рассыпаются в пыль прямо в их собственных руках. Не стоит рыдать.

  Ибрагим раскрыл рот для извинений, но Мудгиль пожал плечами.

  - Считаете ли вы, что у вас есть покупатель для этого? - спросил Ибрагим, указывая на свой таинственный металлический предмет.

  - Покупатель есть, при условии, что это то, чем кажется.

  - А чем это кажется?

  - Мы называем это штандартом. Украшение. Вероятно, в полый конец вставляли деревянный шест. Что в нем необычно, так это то, что он не местного происхождения. Не припоминаю, чтобы в Палестине находили чтолибо подобное. Скорее это похоже на Иран, может быть, Ирак. Чтобы продать это, вы должны быть готовы подтвердить, что это и другие найденные предметы найдены возле Кумрана.

  Хаджи Ибрагим понял, что он и в самом деле ребенок в этой беспощадной игре. Кажется, у него было мало выбора, кроме как действовать заодно с профессором.

  - Мне надо оставить это на несколько недель, - сказал Мудгиль.

  - Но... но зачем?

  - Чтобы установить подлинность.

  - Но вы же профессор. И наверняка знаете, что это такое.

  - Я знаю, на что это похоже. В археологии больше тайн, чем в Коране. Нам надо сделать пробы, чтобы определить точный возраст и происхождение.

  - Разве это возможно?

  - То, что кажется мертвым металлом, на самом деле набито всеми видами живых организмов. Они - дорожные карты. Мы можем выяснить его возраст с точностью до нескольких сотен лет. Если это то, чем кажется, то ему должно быть больше шести тысяч лет. Для меня загадка, откуда оно взялось? Сделано из меди, так что нужно определить содержание мышьяка и прочие характеристики. Это даст нам ниточку, чтобы узнать, из какой копи добыта руда.

  Ибрагим в удивлении моргал. Важнее, чем цена, было то, что определенно казалось, что покупатели Нури Мудгиля - евреи. Никогда он не слышал, чтобы араб тратил деньги на древности. Ишмаель чудесно все устроил.

  - Если я отдам вам это на неделю, то я остаюсь ни с чем, - сказал Ибрагим.

  - Вы сказали, что у вас еще десяток таких. Полная гарантия, что покупатель наверняка пожелает иметь их все. Мохаммед не мог бы просить лучшей защиты.

  План Ибрагима перехитрить археолога терпел поражение. Замыслы и контрзамыслы вертелись у него в голове. Что, если все сказанное Мудгилем, - фальшивка и чушь? Откуда ему знать? Не лучше ли было бы отправиться прямо к торговцу в Восточном Иерусалиме и воспользоваться своим шансом? Но погодика! Мудгиль допустил, что эта штука может быть ценной.

  - Вы можете взять это на неделю, конечно. Нет проблем, - сказал Ибрагим.

  - Вы приняли правильное решение, - ответил Нури Мудгиль. Он встал, оперся на костыль и без долгих прощаний проводил Ибрагима к двери.

  - Мне надо мчаться в Иерусалим, - сказал Мудгиль. - Это очень интересно.

  

  Глава четвертая

  Прошло несколько недель, а от Нури Мудгиля - ни слова. Отец мог без конца повторять притчи о терпении, но теперь чувствовал, что его собственное терпение кончается. Он все больше боялся подвоха. Он стал ожидать набега иорданцев, они найдут в нашей лачуге девять остальных находок и заберут их. Он велел мне забрать их из дома и спрятать вместе с нашим арсеналом в тайнике. Когда отец получил наконец записку с просьбой навестить археолога, он отправился в Иерихон с мрачным предчувствием.

  

  - А, хаджи Ибрагим, заходите! Да благословит Аллах нашу встречу!

  - Да благословит Аллах, наш божественный светильник, все ваши дни, профессор. Ваша неожиданная записка застала меня врасплох. Я не ожидал услышать о вас так скоро.

  Медный штандарт лежал на столе Мудгиля, пока они бормотали над чашечками кофе, подбираясь к сути дела. Хаджи Ибрагим тщательно прислушивался к каждому слову Мудгиля, чтобы уловить скрытый смысл, невысказанное между высказанными словами, невысказанные строки между высказанными. В то же время свое беспокойство он держал при себе и внешне не показывал ничего, кроме терпения и уважения.

  Мудгиль поднял двуглавый штандарт.

  - Эта штука вызвала уйму волнений. Однако она задает больше вопросов, чем дает ответов.

  - Эти вопросы, я уверен, не за пределами познаний столь выдающихся лиц, как вы и ваши коллеги, кто бы они ни были.

  - Чтобы ответить на эти вопросы, нам требуется ваше полное и явное сотрудничество, - сказал археолог. - Тайны довольно глубоки. Нам нужны все факты, какие можно собрать.

  - Да, конечно, - сказал Ибрагим. - Намечается возможный покупатель?

  - Отличный покупатель.

  - Ага, да благословит Аллах этот день.

  Мудгиль предупреждающе поднял палец.

  - При условии, если вы захотите позволить такому покупателю осмотреть весь клад.

  - Все вещи?

  - Да.

  - Полагаю, вы хотите, чтобы я передал их вам.

  - Как вы могли догадываться, покупатель не из Иерихона, и ему трудно было бы попасть сюда. А если бы он даже и смог, то сами анализы невозможно выполнить в Иерихоне. - Пока Ибрагим размышлял, Мудгиль снова поднял штандарт. - Теперь мы можем предположить, что эта вещь происходит из очень, очень раннего периода. Это чрезвычайно утонченное изделие, тем более для своего времени. Взгляните на эти изгибы ручки, полость внутри, на головы горных козлов... искусство всех времен. Должно быть, это было сделано весьма развитыми людьми. У нас просто очень мало, почти никаких свидетельств о подобном народе в Палестине во времена хальколита.

  - Простите меня, я не совсем понимаю, о каких временах вы говорите.

  - Это было время, последовавшее за неолитом или новым каменным веком. Будем называть его медным веком - периодом в тысячу лет между каменным и бронзовым веками. Довольно любопытно, что мы раскопали множество предметов каменного века, черепа, наконечники стрел, редкие сельскохозяйственные поселения, но ничего из следующего века. И взгляните, то, с чем мы сейчас имеем дело, - это изысканное мастерство шестисеми тысяч лет назад. Но ведь медные копи Тимны были открыты не ранее чем через три тысячи лет после того, как сделали эту вещь. Что это были за люди? Как они попали в Палестину? Только при условии осмотра всего тайника мы можем надеяться ухватить какиенибудь ниточки.

  - А как насчет их ценности?

  У Нури Мудгиля, когда он говорил о важном, была беспокоящая собеседника привычка смотреть ему прямо в глаза.

  - Как музейный экспонат, это бесценно. Это также ничего не стоит.

  - Такая загадка слишком трудна для меня.

  - Есть богатые торговцы древностями. Нет такой вещи, как богатый археолог, и никакой бедуин не откажется от продажи находок. Все мы в арабском мире так мало ценим память о нашем прошлом. От Египта до Ирака наши древние места грабились веками, и большей частью нашими же людьми. В Иордании есть департамент древностей, но нет ни университета, ни музея. Департамент существует главным образом ради интересующихся иностранцев, приезжающих в Иорданию на раскопки. Они вывозят почти все. Лондон - это то место, где вы откроете Древний Египет - обычно в неосвещенном подвале или сейфе. Понимаете, хаджи Ибрагим, ведь археолог работает только ради радостей своей профессии, чтобы поставить свое имя на книге о своих открытиях, ради волнения от решения загадок прошлого. Из своих раскопок он ничего не берет для себя, независимо от ценности. Все это уходит к спонсору экспедиции. Если раскопки обнаруживают огромный клад, археологу могут отдать несколько вещей для украшения дома. Остальное продают дилерам.

  - Правильно ли я расслышал вас, профессор Мудгиль, что вы сделали вывод, что мне выгоднее было бы пойти прямо к дилеру?

  - Не хотелось бы мне видеть, как чтонибудь столь значительное заканчивается на черном рынке или в доме бессовестного коллекционера, грабящего наследие целого народа.

  - Вы в самом деле говорите мне, что ни один археолог не присваивает себе некоторые свои находки?

  Мудгиль рассмеялся.

  - Не слыхал о таком. Может быть, потому, что я единственный археологараб в Палестине. Такой немедленно утратил бы свое положение в академическом мире. Мы не хотели бы потерять этот клад. Однако, если ваша цель - попытать счастья, то я предлагаю вам отнести ваши находки торговцам в Восточном Иерусалиме. Я дам вам несколько имен. Поиграйте с ними, и да сохранит вас Аллах.

  Рука хаджи Ибрагима поднялась в останавливающем жесте.

  - Дайте мне воспринять мудрость ваших слов, - сказал он. - Не могли бы вы сказать мне, о какой общей компенсации может думать покупатель?

  - Сколько у вас всего предметов?

  - Еще девять.

  - Такого же качества?

  - Так по крайней мере я видел.

  Нури Мудгиль пожал плечами.

  - Я в этом не очень разбираюсь, но думаю, что это стоит несколько тысяч долларов.

  Стук сердца Ибрагима хорошо скрывала его одежда.

  - Но я вправе узнать, кто эти покупатели, не так ли? Я хотел бы знать, что это попадет в хорошие руки.

  - Хаджи Ибрагим, следует сделать вывод, что вы не совсем случайно пришли ко мне. Рассказ о том, как вы сбежали из Наблуса с половиной запасов иракского квартирмейстера - местная легенда из кофейни. Причина, по которой вы сбежали из Кумрана, - тоже предмет множества толков. Версия, заслуживающая доверия, - что вы не слишком очарованы Абдаллой и иорданцами.

  - Политика. Что я понимаю в политике?

  - Вы чересчур скромны, - ответил археолог. - Так позволите вы мне получить остальную часть коллекции для осмотра, или нет?

  Ибрагим вытер внезапно вспотевшее лицо.

  - Вы мне говорили, что моя защита - в том, что остальные девять вещей у меня. Теперь вы говорите, чтобы я и их отдал. Кто гарантирует мне тогда достойную цену? Откуда мне знать - да простит мне Аллах мои сомнения, - но вдруг чтонибудь потеряется.

  - Будем говорить напрямик? - сказал Нури Мудгиль.

  - Ну конечно. Прямота - величайшая из добродетелей.

  - Гидеон Аш обещает вам достойную цену.

  

  Глава пятая

  Профессор доктор Нури Мудгиль - величайший араб из всех, кого я встречал, не считая моего отца. Ибрагим предупредил меня, чтобы я честно отвечал на все вопросы. Это пугало.

  Я поднял мешок с девятью другими предметами на одну из его длинных скамеек и развязал его, затем выложил находки в ряд. Доктор Мудгиль проковылял к скамейке, тяжело опираясь на костыль и держа лупу в свободной руке. Он опустился на стул и наклонился так низко, что его лицо почти касалось находок.

  - Во имя Аллаха, это замечательно, - повторял он.

  В добавление к двуглавому штандарту с горными козлами, который он уже видел, там были два простых штандарта и третий, с орлом. Еще были два предмета из слоновой кости, вырезанные дугой, напоминающей молодую луну. В них было множество вырезанных или просверленных отверстий. Профессор доктор Мудгиль тотчас же предположил, что это обрядовые косы. Седьмой предмет выглядел как медный "рог изобилия" с большим изгибом. Восьмой предмет он описал как наконечник булавы. А последний едва не вызвал у него слезы; это было большое толстое кольцо, похожее на корону, украшенную множеством птичьих головок по верхнему краю. Пока он все это изучал и делал свои измерения и пометки, я разглядывал его наполненный чудесами кабинет. Как следовало из фотографий и удостоверений, он читал лекции во многих самых значительных местах за пределами Палестины. Его заурядная одежда и скромные манеры были разоружающими для столь известного человека. Закончив свой первый осмотр, профессор доктор Мудгиль пригласил нас в свой кабинет.

  - Ишмаель готов правдиво ответить на все вопросы, - сказал хаджи Ибрагим. - Мальчик умнее, чем мог бы быть в свои тринадцать лет. Он мой наперсник и редко лжет. Он обо всем знает, в том числе и о моих поисках Гидеона Аша. Это он, Ишмаель, додумался, что вы, как археолог, можете иметь доступ к еврейской стороне.

  - Ты понимаешь, Ишмаель, насколько важна наша тайна? - спросил он.

  - Да, сэр, - сказал я.

  - Вы правы. Евреи - самые необыкновенные исследователи прошлого. У них ненасытное увлечение своими корнями.

  Он вынул топографические карты и фотографии вади и скал за Кумраном.

  - Надо как следует изучить их и подумать, нельзя ли установить, где находится и та пещера, в которой вы жили, и та, где вы нашли сокровища.

  Я почувствовал себя ужасно важным, но стушевался, поглядев на карты и фотоснимки. Они совершенно сбили меня с толку. Но когда профессор доктор Мудгиль объяснил, что они означают, мое смущение немного прошло.

  - Вот здесь. - Я показал наугад.

  Отец взглянул, но, не понимая, осторожно кивнул.

  - Значит, ты увидел дыру над своей пещерой, и тебе стали говорить, что слабо тебе туда залезть?

  - Да, сэр.

  - Ты поднимался туда один?

  - Он полез вместе с юношей по имени Сабри, которого мы взяли в свою семью в Наблусе. Сабри работает в Иерихоне, но я могу устроить встречу с ним, - сказал Ибрагим. - Ну, ответь же профессору. Вы поднимались вместе, - настаивал отец.

  - Сабри не все время шел вместе со мной. Он испугался высоты и ушел.

  - Остальной путь ты шел один? - спросил профессор Мудгиль.

  - Нет, сэр. Я не сказал тебе, отец, боялся, что ты будешь недоволен, но я полез вместе с Надой. Это Нада все это нашла. - Я попытался взглянуть на хаджи Ибрагима, зная, что он не прибил меня на месте только изза присутствия профессора доктора Мудгиля, но вспыхнувшее в его глазах бешенство говорило, что мне еще достанется. Конечно, я ничего не сказал о том, что Нада снимала свою рубашку.

  - Тогда приведите ее сюда, - сказал археолог.

  - Это невозможно, - резко ответил отец.

  Мне надо было соврать. Сабри поддержал бы меня. И зачем я рассказал отцу про Наду!

  Профессор доктор Мудгиль понимающе перевел взгляд с меня на отца.

  - Ну, продолжим, - сказал он.

  По его вопросам я нарисовал приблизительную карту пещеры с сокровищами, изобразив три ее помещения и расщелину, где мы их нашли. Он следил за каждым моим словом.

  - Были там скелеты?

  - Да, это было первое, что мы увидели. Мы их испугались.

  То, что мы нашли кости ребенка в большом кувшине, указало профессору доктору Мудгилю, что хоронивший ребенка верил в бога или в богов. Дитя было укрыто в кувшине для путешествия на небо - что-то в этом роде. Кости другого ребенка возле обожженного камня говорили о том, что было совершено жертвоприношение.

  Он задал мне множество вопросов о завертке в ткань, о зерне, признаках огня и всяком другом.

  - Там было множество горшков, и разбитых, и целых. Мы их не взяли, потому что спускаться по скале было очень трудно, и мы боялись, что выроним их и они разобьются.

  Профессор доктор Мудгиль пробормотал, что бедуины наверно уже разграбили пещеру. Он сделал пометку, чтобы связаться с шейхом бедуинов Таамиры, которые копаются в древностях в этом районе. Они разбираются в свидетельствах ткачества и гончарного ремесла. Он объяснил мне насчет слоев и хронологии.

  - У нас есть доказательства, что пещерами между тем местом, где мы находимся, и Масадой пользовался Бар Кохба, еврейский революционер постхристового времени. Его восстание против римлян в первый раз обозначило конец евреев в Израиле. Без сомнения некоторые напластования остались от Бар Кохбы, а может быть даже от ессеев, которые были связаны с Иисусом и Иоанном Крестителем.

  Он стал объяснять мне о напластованиях, пытаясь установить, не могли ли воины Бар Кохбы вместе со своими семьями жить в этой пещере, не подозревая о драгоценном кладе.

  - Да, это очень возможно, - посчитал я. - Вещи были очень хорошо запрятаны глубоко в трещине в самом маленьком помещении. Само оно было непригодно для того, чтобы там жить, потому что высота там только тричетыре фута. Сокровища могли бы найти, если бы только специально их разыскивали. Нада их нашла потому, что обертка развалилась и камни вокруг осыпались.

  Он спросил меня о деревянных палках поблизости. Я их вспомнил. Профессору Мудгилю это указывало на то, что эти неизвестные люди специально спрятали сокровище. В доисторическое время палками пользовались, чтобы копать. Изза низкой влажности в некоторых глубоких пещерах деревянная палка или зерно часто оставались в сохранности.

  Расспросы продолжались половину утренних часов. Наконец он выронил карандаш и потер глаза.

  - Тайна расширяется, - сказал он. - Вот, дайка я тебе покажу.

  Он ловко подставил костыль под плечо, проковылял в мастерскую и взял первый предмет - двуглавый штандарт с горным козлом.

  - Пробы меди из этого изделия обнаруживают содержание мышьяка, что указывает, что она происходит из копей Армении. В Армении прослеживается столь же древняя цивилизация, как в Иерихоне и Плодородном Полумесяце. Это была самая первая христианская страна. Штандарты вроде этого находили в соседнем Иране, так что нельзя исключать Армению.