Geum.ru

П. П. Румянцева Издательство Томского университета

Вид материалаДокументы

Содержание


Н.Г. Комова
The causes and consequences of the conflict between china and zhungaria in the 18th century
Из истории формирования корейской диаспоры в западной сибири
Подобный материал:
1   ...   23   24   25   26   27   28   29   30   ...   41

Н.Г. Комова


К ВОПРОСУ О ПРОИСХОЖДЕНИИ ВИСОЧНЫХ КОЛЕЦ МОГИЛЬНИКА ШАЙТАН II


Височные кольца, обнаруженные в погребении могильника Шайтан II, представляют собой уникальную находку, анализ которой позволяет проследить культурные связи населения Томского Приобья эпохи развитого Средневековья.

Ключевые слова: височные кольца, могильник Шайтан II.


Височные кольца – деталь женского костюма, изготавливалась из бронзы, серебра, золота или других металлов. Как правило, височные кольца находят у висков погребенных и на этом основании относят к категории головных украшений. В решении вопроса о том, как они носились, подобного единства мнений не существует [1. C. 46; 2. C. 85]. Исследователями фиксируются различные варианты расположения височных колец: 1) вплетенными в волосы, вертикально, от уровня виска до подбородка; 2) продетыми друг в друга, свисающими вдоль лица; 3) около ушей; 4) в ушах; 5) прикрепленными к основе головного убора в горизонтальном положении; 6) совместно на висках и около ушей [3]. На территории Томского Приобья височные кольца были обнаружены в погребениях Басандайского курганного могильника и могильника Шайтан II. Украшения из Басандайского могильника представлены в виде колец из серебряной и бронзовой проволоки, встречаются с привеской из лазурита (БКМ, кург. № 25, 54, 66) [4]. Однако являются ли данные кольца височными или выполняли роль серег, на сегодняшний день определить невозможно. Височные кольца, обнаруженные при исследовании могильника Шайтан II, отличаются от украшений Басандайского могильника не только по технике изготовления, но и по внешнему виду. Подобные украшения – уникальны, т.к. не были произведены на территории Томского Приобья и впервые встречаются на данной территории.

Могильник Шайтан II находится в Кожевниковском районе Томской области в 5,9 км южнее пос. Киреевск и в 1 км восточнее р. Таган. Памятник был открыт О.В. Зайцевой в 1999 г. [5]. Был снят инструментальный план, который зафиксировал 22 курганных насыпи. К моменту официального открытия большая часть могильника Шайтан II уже была уничтожена в ходе несанкционированных раскопок. Предварительно могильник Шайтан II был включен в круг памятников басандайской культуры, выделяемой некоторыми исследователями для развитого Средневековья Томского Приобья (XI–XIV вв.) [5]. Вследствие дискуссионности самого понятия «басандайская культура» и отсутствия в регионе единой хронологической шкалы многие вопросы остались открытыми.

К 2010 г. за три сезона были исследованы 9 курганов, которые содержали в себе 14 погребений. Украшения встречены в 6 захоронениях из 10 инвентарных. Интересующий нас курган № 17, в одном из захоронений которого были обнаружены височные кольца, содержал в себе 3 погребения с останками 5 человек. Исходя из стратиграфических наблюдений, О.В. Зайцева допускает возможность многоактного захоронения: «Основное погребение 3 – грунтовое; погребение 2 осуществлено непосредственно в насыпи, вероятнее всего, прямо в момент ее сооружения; погребение 1, вероятно, было впущено в насыпь по прошествии какого-то времени» [5]. В погребении 1 были обнаружены останки женщины 45 лет в хорошей сохранности, из инвентаря при ней найден миниатюрный железный нож у ступней. Погребение 2 содержало останки трех человек: мужчины 50–55 лет и детей 9–14 мес. и 3–5 лет (черепа). Сопровождающий инвентарь в виде миниатюрного железного ножа найден у правой бедренной кости мужчины. Погребение 3 – грунтовое, углублено в материк на 0,44 м. Ориентировано строго по линии север–юг. Погребение содержало останки женщины, умершей в возрасте 25–35 лет. Костяк некомплектен и представлен черепом, фрагментами длинных костей конечностей и небольшим фрагментом правой тазовой кости [5]. Исследователь считает, что данное погребение было вторичным, ввиду того, что положение останков не соответствует анатомическому: «Нижняя челюсть находится не в сочленении и «сдвинута» более чем на 20 см, а сам череп установлен строго на основание. Подобная ситуация была бы невозможна, если бы при помещении в могилу височно-нижнечелюстной сустав и соединения позвоночного столба с черепом еще не распались. Анатомические пропорции скелета существенно нарушены» [5]. В пользу вторичности погребения косвенно свидетельствует и неестественно «зауженная» форма могильной ямы. Ее наибольшая ширина, в том числе в месте расположения плечевых и тазовых костей – 0,3 м, помещение в такую могилу целого тела проблематично. Тело женщины должно было бы буквально «втиснуто» в могилу.

Данное погребение привлекает внимание обилием сопроводительного инвентаря в сравнении с остальными захоронениями кургана № 17. По всей площади могилы были встречены каменные (агат, кварц, сердолик) и стеклянные бусины. Основное скопление бусин зафиксировано слева от черепа и возле нижней челюсти, а также в районе берцовых костей. Найденные бусины вполне могли быть украшением ворота и пояса одежды, головного убора. В ногах у погребенной обнаружен керамический сосуд, перевернутый вверх дном. В области таза находились два серебряных височных кольца, кресало, железная пряжка. К сопроводительному инвентарю этого погребения относятся также железный нож, кремень, стремена и 2 корродированных предмета [5].

Височные кольца, обнаруженные в погребении 3 кург. № 17, представляют собой серебряные проволочные кольца с напускными бусинами, которые орнаментированы сканью и зернью. Напускные бусины украшены двумя сканными поясками, дополненными зернью. Закреплены такие бусины проволочными обмотками для неподвижности. Центральная бусина более крупная и украшена треугольными пирамидками, выполненными в технике зерни [5]. Диаметр основного кольца – 6,3 см, толщина проволоки – 0,2 см. Бусины литые, полые внутри, шарообразные по форме, различаются по размерам: две маленькие (d=1,2см), две средние (d=1,5см), одна большая (d=1,7 см).

Подобные одно- трех- и пятибусинные височные кольца встречаются в могильниках Зауралья и Западной Сибири и традиционно считаются предметами булгарского импорта [6. C. 156. Табл. XI-3; 7. Рис. 33; Рис. 2; 8. С. 124–125; 9. Табл.XXX, XLII]. Именно основываясь на «булгарском» происхождении подобных украшений, В.А. Могильников датирует их XI–XII вв. [7. С. 75, 94]. Позже екатеринбургские археологи датируют такие височные кольца XII–XIV вв., также считая их «булгарскими» [10. С. 107]. Однако находок действительно аналогичных изделий на территории Волжской Булгарии вообще не известно. Более того, в последнее время специалистами по археологии Волжской Булгарии отмечается, что такие многобусинные украшения с напускными бусинами вообще не характерны для булгарской традиции. Булгарские напускные бусины имеют, как правило, один сканный поясок и практически никогда два и более. На находках из Предуралья и Зауралья для соединения и украшения используются два или три сканных пояска, к тому же дополненных зернью [11. С. 335–336]. На обнаруженных нами височных кольцах два сканных пояска, дополненных зернью. Все вышесказанное серьезно затрудняет определение времени бытования и происхождения подобных украшений. Наиболее близкие аналогии из Юганского Приобья датированы XIII–XIV вв. [12. С. 82. Таб. 59]. Подобные трехбусинные кольца в Вымских могильниках также датируются XIII–XIV вв. [8. Рис. 37. С. 124–125].

Принимая во внимание особенное географическое положение Томского Приобья и то, что данная территория издревле являлась своеобразной буферной зоной между северными «таежными» культурами и культурами «степного» круга, можно сделать вывод, что височные кольца могли быть принесены как «северными», так и «южными» соседями. Определяющими для развитого Средневековья Томского Приобья, конечно, являлись не «северные», а «южные» связи со степными культурами. Однако не стоит исключать и контакты с населением Сургутского Приобья, что подтверждает пусть и малочисленный комплекс предметов «северных» культур [13].


Литература
  1. Арциховский А.В. Курганы вятичей // РАНИОН. 1930.
  2. Сабурова М.А. Женский головной убор у славян (по материалам Вологодской экспедиции) // Советская археология. 1974. № 2.
  3. Агапов А.С., Сарачева Т.Г. О способах ношения височных колец // Российская археология. 1997. Вып. 1.
  4. Басандайка: сборник материалов и исследований по археологии Томской области. – Томск, 1948.
  5. Зайцева О.В. Отчет о работах разведывательного отряда Кожевниковской археологической экспедиции Томского государственного университета в 2000 г. // Архив Музея археологии и этнографии Сибири ТГУ. – Томск, 2001.
  6. Викторова В.Д. Ликинский могильник X–XIII вв. // Вопросы археологии Урала. – Екатеринбург, 1973. Вып. 12.
  7. Могильников В.А. Начало тюркизации населения Притомья и Среднего Приобья // Проблемы этногенеза народов Сибири и Дальнего Востока: тезисы докладов Всесоюзной конференции. – Новосибирск, 1973.
  8. Савельева Э.А. Вымские могильники XI–XIV вв. – Л., 1987.
  9. Чернецов В.Н. Нижнее Приобье в I тысячелетии нашей эры // Культура древних племен Приуралья и Западной Сибири. М., 1957.
  10. Угорское наследие. – Екатеринбург, 1994.
  11. Руденко К.А. Булгарские клады (к вопросу о булгарской металлообработке XI–XIV вв. // Древние ремесленники Приуралья: Материалы Всероссийской научной конференции. – Ижевск, 2001.
  12. Семенова В.И. Средневековые могильники Юганского Приобья. – Новосибирск, 2001.
  13. Комова Н.Г. Предметы «северного» импорта на территории Томского Приобья в эпоху развитого Средневековья // Этнокультурная история Евразии: современные исследования и опыт реконструкции: материалы XLVIII региональной археолого-этнографической студенческой конференции. – Барнаул, 2008.

ВОСТОКОВЕДЕНИЕ


А.В. Антонова

THE CAUSES AND CONSEQUENCES OF THE CONFLICT BETWEEN CHINA AND ZHUNGARIA IN THE 18TH CENTURY


Recently it is often said about the growth of China’s influence on the whole world, especially on Central Asia. To understand the situation, it’s necessary to turn to the sources of modern confrontations, which belongs to the past.

The conflict between Dzungaria and China in 1710–1730 is a very important historical event in Central Asia. Besides it is on of the keys to understand the situation. The conflict arranged the forces on the international scene and brought the situation closer to the modern geopolitical positions.

Looking for the causes of the problem, firstly, we can single out the arguments connected with the territorial issues. China, had already reinforced its positions in Trans-Baikal and in the Far East after signing the Nerchinsk treaty in 1689, became more self-reliant and wanted to conquer Dzungaria. But the oirats wanted to return east parts of China and save the territorial integrity of the state.

Secondly, there was the issue connected with the right of possession of the important trade routs in the Eastern Turkistan. The oirats had to fight to get those sources.

Thirdly, the conflict came to the religious question. The Zhungaria’s desire of possessing of the Tibet was met by China with a strong opposition. China couldn’t permit the centre of the Lamaism to become the Zhungaria one’s.

Fourthly, there was a collision of the two different civilizations: Zhungaria with its cattle-breeding system and China with its developed agrarian system.

The conflict between China and Zhungaria had far-reaching aftermaths. The Zhungaria’s economy had become neglected, that promoted the falling of Zhungaria in the 18th century. That fact sharpened the international disagreements in Central Asia, and provoked the situation, when relations when two powerful states – Russia and China – had to meet face to face. The entire system if international contacts was faulted. The new possessions of the Chinese authorities were brought nearer to the Russian borders, which allowed the expansion in the north-west parts of Central Asia.


О.М. Ворожищева

ИЗ ИСТОРИИ ФОРМИРОВАНИЯ КОРЕЙСКОЙ ДИАСПОРЫ В ЗАПАДНОЙ СИБИРИ


Рассматривается история формирования корейской диаспоры в Западной Сибири. Освещаются основные этапы и причины переселения представителей корейского этноса в сибирские регионы, определяются временные рамки данного процесса. Также выделяются основные проблемы развития и адаптации корейцев к местным условиям жизни, отражается современное состояние корейской диаспоры Алтайского края, Омской, Новосибирской, Томской областей.

Ключевые слова: корейская диаспора, Западная Сибирь.


Освоение корейцами территории России имеет давнюю историю. Началом корейской эмиграции на российский Дальний Восток считается первая половина 60-х гг. XIX в. Этнические корейцы появились на территории Западной Сибири значительно позже, чем на дальневосточных рубежах Российской империи, но уже в первое десятилетие ХХ в. в эти края переселились несколько тысяч корейцев.

Первоначальным местом жительства корейских мигрантов становился Дальний Восток. Со временем, освоившись в Приморье, представители корейского этноса стали перемещаться на Запад – в Восточную и Западную Сибирь, на Урал, в центральные области России. Особой популярность пользовались крупные города европейской части страны, историко-административные и хозяйственные центры юга, а также Сибири [1. С. 27].

Характерной чертой корейской общины того времени был высокий уровень ее самоорганизации. Так, например, в Омске еще в 1910 г. возникло Корейское национальное общество, призванное представлять и защищать интересы корейцев. Членами данной организации могли стать все корейцы без различия социального положения. Позднее, в 1917 г., было создано Общество корейской молодежи [2]. Во время Гражданской войны представители корейского этноса стали членами корейской коммунистической ячейки и принимали активное участие в пробольшевистской агитации. Корейцы-коммунисты не только занимались пропагандой коммунизма в Омске, но и устанавливали связь с родственными организациями других городов Сибири: Кургана, Верхнеудинска, Иркутска [2].

Хотя центром основного проживания корейцев Западной Сибири в раннесоветский период стал Омск, мигрантов корейской национальности можно было встретить в самых удаленных частях Томской, Алтайской губерний. Приток корейцев на Алтай возрос после окончания Гражданской войны. Часть их оседала по пути следования на восток, другие надеялись найти здесь работу, третьи присоединялись к уже укоренившимся на Алтае соплеменникам. Дополнительной причиной внутрироссийской миграции стало ужесточение предоставления этническим корейцам земель на Дальнем Востоке и в Приморье [1. С. 31]. В конце 1920-х гг. в Рубцовской степи возникло корейское поселение, оформленное в коммуну. Она получила название – Новая Корея. Основную массу коммунаров составляли представители корейского этноса, хотя отдельные виды работ (кузнечных и др.) выполняли местные жители. Новая Корея – одно из немногих мест концентрации корейцев в Сибири – была создана как производственная единица и этническое поселение с целым рядом элементов относительной автономии.

В 1938 г. корейские поселенцы Алтая, так же как и остальные представители корейского этноса на территории России, были депортированы в Среднюю Азию [1. С. 32]. В послевоенные годы на Алтай стали прибывать корейские спецпереселенцы, в результате здесь сформировалась небольшая корейская община. Ее прирост произошел после распада СССР за счет притока корейцев из бывших советских республик Центральной Азии. Сегодня представители корейской диаспоры на Алтае занимают видное место в общественной жизни края. Сегодня корейцы преподают в вузах, занимают посты в краевой администрации, занимаются бизнесом [1. С. 33].

В настоящий момент существует проблема самоорганизации корейской общины Алтайского края, так как значительная часть корейцев частично ассимилировалась. Корейский краевой национально-культурный центр в последние годы прикладывает все усилия для сохранения национальной идентичности корейской диаспоры Алтая. Так же как и на Алтае, отдельные представители корейского этноса стали появляться в Новосибирске в начале ХХ в., но активное переселение в этот район началось уже в послевоенные годы. Особое внимание корейцы уделяют получению хорошего образования, причём это стремление проявляется в достижении ими именно высшего образования. Это явилось одной из побудительных причин приезда многих корейцев в г. Новосибирск. В советский период корейцы старались приехать в РСФСР, получить образование и остаться здесь. Многие после окончания вузов оставались жить в Новосибирске. Впоследствии этнические корейцы перевозили к себе родителей, так в Новосибирске образовалась корейская община численностью примерно 1500 человек [3].

На сегодняшний день в Новосибирской области зарегистрировано 10 национально-культурных автономий. В 1998 г. общественные организации, имеющие отношение к корейской диаспоре Новосибирска и Новосибирской области, на совместном собрании учредили Национально-культурную автономию новосибирских корейцев, позднее, в 1999 г., она была переименована в Региональную национально-культурную автономию Новосибирской области. В настоящее время Новосибирская автономия проводит массовые мероприятия (Корейский новый год, День корейской культуры и т. д.), формирует фонд корейской литературы в городской библиотеке им. А.П. Чехова. Действуют кружки по изучению корейского языка, выпускается газета «Сибирские корейцы», осуществляется связь с общественными объединениями корейцев в других регионах. При автономии создан молодежный центр «Ачим». На его базе проводятся различные культурные мероприятия, направленные на воспитание у молодежи чувства национальной гордости [4. С. 63]. Несмотря на определенные успехи, Новосибирская корейская автономия еще не стала центром притяжения всей корейской диаспоры в области. Основная причина этого – отсутствие четкой программы деятельности автономии, экономической основы и финансовой поддержки. Автономия в данный момент пытается решить существующие организационные вопросы. Сегодня организация не только поддерживает новосибирских корейцев, но и ведет большую работу, помогая адаптироваться в России этническим корейцам из других стран [4. С. 168].

В Томске корейская община начала формироваться в 50-х гг. ХХ в. В это время в томские институты поступили первые десять представителей корейского этноса, некоторые из них так и остались жить в Томске. Корейская диаспора Томска считается одной из самых высокообразованных в стране. В 1989 г. представителями корейской диаспоры в Томске была создана Ассоциация советских корейцев г. Томска. В 1992 г. она была преобразована в Ассоциацию российских корейцев г. Томска. Затем, в 1999 г., Ассоциация была преобразована в городскую национально-культурную автономию корейцев г. Томска, а в 2004 г. – в региональную национально-культурную автономию корейцев Томской области. В настоящее время она насчитывает в своём составе около 500 человек. В то время как общая численность корейцев в Томске составляет примерно 2000 человек. Организаторами и участниками проекта были определены главные цели деятельности автономии: создавать атмосферу мира, дружелюбия, безопасности и взаимопонимания в местах компактного проживания корейцев, содействовать их сотрудничеству в сферах образования, культуры, искусства, науки и спорта. Первостепенными задачами признавались объединение всех корейцев, проживающих в г. Томске, и особенно студентов томских вузов, установление контактов с исторической Родиной и корейскими диаспорами стран СНГ, сохранение национальной культуры и традиций, организация курсов по изучению корейского языка [5. С. 48]. На базе автономии в 2000 г. организован корейский вокально-хореографический ансамбль «Ариран», а весной 2001 г. был создан молодёжный корейский центр «Анён» [5. С. 50].

Но на этом автономия не остановилась. С 19 по 21 сентября 2002 г. в городе Томске проходил первый Всероссийский форум корейской молодежи. В 2004 г. ребята из молодёжного корейского центра «Анён» организовали и провели в Томске II Всероссийский форум корейской молодёжи. Результатом форумов стало создание общероссийской молодёжной корейской организации. Также в 2004 г. автономия поддержала инициативу Общероссийского объединения корейцев (ООК) о проведении праздничных мероприятий, посвящённых 140-летию добровольного переселения корейцев в Россию. В Областной библиотеке имени А.С. Пушкина был открыт постоянно действующий книжный раздел «Корея: история и современность» [6]. Сегодня региональная национально-культурная автономия корейцев Томской области играет ведущую роль в процессе самоорганизации этнических корейцев Томска и области. Организация сегодня продолжает укреплять связи с корейскими диаспорами в других регионах России и стран СНГ, что, несомненно, способствует общей интеграции корейской диаспоры РФ.

Таким образом, в настоящий момент корейская диаспора занимает значимое место в жизни сибирских городов. Следует отметить достаточно высокий уровень ассимиляции корейцев в Сибири. За время проживания в России этнические корейцы переняли многие черты русской культуры, поэтому главной задачей национально-культурных автономий корейцев Алтайского края, Новосибирской, Омской, Томской областей является объединение представителей корейского этноса, создание условий для сохранения ими национальной идентичности.


Литература
  1. Бойко В.С. Корейцы на Алтае: пути углубления межнационального диалога (первая половина ХХ в.) // Российские корейцы: история и современные проблемы: материалы Всероссийской научной конференции 19–21 сентября 2004 г.). – Томск, 2006.
  2. Сим Хон Ёнг. К истории корейских общественных организаций в России в первой четверти XX века [Электронный ресурс]. Режим доступа: ссылка скрыта, свободный.
  3. Корейцы в Новосибирске: традиции и новации в этнической культуре [Электронный ресурс]. Режим доступа: nofollow" href=" " onclick="return false">ссылка скрыта, свободный.
  4. Цой Е.Б. Гущина А.М., Хван А.Н. Россия – Корея: диалог культур. – Новосибирск, 2005.
  5. Ни Н.А. Томская городская национально-культурная автономия корейцев. Томская область: национально-культурная жизнь: статьи к энциклопедии «Народы и культуры Томской области». – Томск, 2004.
  6. Единое информационное пространства российских корейцев [Электронный ресурс]. Режим доступа: nofollow" href=" " onclick="return false">ссылка скрыта, свободный.