Лекция №8 по специальности: глобализация экономики

1   2   3   4   5   6   7

Итого:30 миссий ООН с момента окончания холодной войны по настоящее время. В течение холодной войны и после ее окончания Источник: UN — ссылка скрыта.

142 Watson, - По словам А. Уотсона, даже у цивилизаций классической древности существовали механизмы регулирования межгосударственных конфликтов, способные предотвратить войну. Тем не менее, война считалась не законным механизмом для урегулирования споров и конфликтов, возникавших между полисами и империями. Какое-то время отношение к регуляции войны колебалось между желанием установить нравственные правила ее ведения стремлением отменить их вообще. Очевидно, что со времен античности субъекты, возможности и механизмы этой регуляции заметно изменились, как и сама природа войны. Попытки регулировать войну были сосредоточены вокруг трех проблем способов ведения войны, ее предотвращения и полного запрета. Хотя с начала Нового времени все три проблемы являются объектами политического интереа, но только в современную эпоху акцент решительно переместился на предотвращение и устранение войны. Тем не менее, если предупредительные меры, такие как «горячая» линия между главами сверхдержав, соглашения по предотвращению перерастания холодной войны в настоящую, решение спорных проблем в Международном Суде ООН — если все это и играет роль при улаживании международных конфликтов, то происходит это главным образом в двустороннем порядке или на основаниях, возникающих от случая к случаю. Кроме того, инициативы, направленные на предотвращение войны, такие как Локарнский договор 1925 г. или Пакт Келлога-Бриана 1928 г. о запрещении войны, показали, что они весьма недолговечны. Гораздо более эффективными в течение всего послевоенно периода и позднее, в период, начавшийся после окончания холодной войны_: действия ООН по поддержанию и восстановлению мира. Роль ООН при решении обеих этих проблем чрезвычайно усилилась, начиная с 80-х гг. XX в. В связи с этим усилением происходит и развитие новых международных норм, наделяющих международное сообщество правом вмешиваться во внутренние дела государств, если предполагается, что на их территории совершались или совершаются преступления против человечности. В этом отношении роль ООН в предотвращении конфликтов и войн обретает все возрастающее глобальное значение, даже если она зачастую оказывается и не в состоянии добиться позитивного исхода. Не меньшее значение для глобальной регуляции вооруженных конфликтов, начиная с эпохи Средневековья, играла эволюция общепринятого кодекса поведения во время войны. В Средние века Римская Католическая церковь весьма преуспела в своем стремлении установить международные правила, регулирующие применение силы и ведение войн. 1992, ch. 12.

143 Watson Но доктрина справедливой войны — jus ad bellum — имела лишь ограниченное влияние на светские власти и использовалась для того, чтобы узаконить завоевания как внутри, так и вне Европы. Отчасти это происходило потому, что государства оставались скорее пустыми скорлупами, не имевшими постоянных армий, и ведение войны было в значительной степени частным делом. Развитие формальных систем дипломатии и становление государственной монополии на орудия насилия обеспечивали институциональную инфраструктуру для всесторонних и более систематических попыток регулировать ведение войны. Французская революция и последующие за ней наполеоновские войны, завершившиеся Венским конгрессом, еще более усилили этот процесс. 1992, р. 144-148; Contamine, 1984, р. 280-284.

144 Best, Законодательные основы современных законов войны были заложены в период с 1815 по 1914 г. 1980, р. 128.

145 Best, Этот процесс завершился на Гаагской конференции, которая разработала и кодифицировала более гуманные нормы международного права, регулирующего ведение войны и ограничивающего применение силы. То, что началось в Европе, распространилось далеко за ее пределы, а в XX в. превратилось в стандарт, установленный европейским международным правом, и жесткий критерий принадлежности того или иного государства к международному сообществу. После создания Лиги Наций и ее преемницы - Организации Объединенных Наций - законы войны были распространены на новые сферы, затрагивающие переговоры и ратификацию более строгих правил поведения во время войны, как государств, так и военнослужащих. Кроме того, в послевоенный период были приняты нормы международного права, направленные на защиту гражданских лиц в условиях тотальной войны. Эти документы составляют общепринятый свод принципов и правовых норм, имеющих силу международного права, и обязывают подписавшие их государства соблюдать признанные всем миром нормы ведения войны. 1980, p. 331.

146 Kaldor, Тот факт, что они, к несчастью, не всеми и не всегда соблюдаются, свидетельствует о том, что нет такой международной власти, которая могла бы гарантировать согласие, а равным образом отражает саму меняющуюся природу войны. 1998.

147 Contarr Одной из самых ранних письменно зафиксированных инициатив по контролю над вооружениями является постановление Латеранского собора 1139 г., запрещающее использовать арбалеты в армиях христианских государств. Это запрещение, подобно большинству предложений о контроле над вооружениями и разоружении, оказало лишь кратковременное и ограниченное воздействие. Однако оно положило начало несколько скучноватой истории межгосударственных попыток регулировать (и предотвращать) приобретение, распространение, использование и развертывание средств войны. История, как настаивает на том, что эти ранние дискуссии о войне и безопасности имеют большое значение, что именно они оказали влияние на серьезные измененения, которые в XX в. претерпели формы, возможности, и интенсивность межгосугосударственной регулирующей деятельности. На самом деле вполне резонно утверждать, что международный контроль над вооружением и разоружением - явления сугубо современные. р. 274.

148 Krause, Например, в 1660 г. в Англии был установлен контроль за экспортом вооружений (нужно сказать, что он был установлен главным образом для того, чтобы гарантировать внутренние поставки). Но к концу XIX в. в результате революции в способах ведения войны усилились политические требования, предъявляемые к международному «законодательству» и поддержанные громогласным движением за мир, запретить негуманные виды оружия и ввести ограничения на торговлю оружием, объемы которой все увеличивались. 1992, p. 41.

149 Howard, После Первой мировой войны сторонники всеобщего и полного разоружения открыли в Лиге Наций новый институциональный форум, на котором составили проект дальнейшего разоружения. С 1932 по 1934 г. представители всех шестидесяти четырех признанных государств мира встречались в Женеве на Всемирной конференции по разоружению, чтобы положить начало процессу всеобщего и полного разоружения. Но «реализм» одержал победу над «идеализмом», и по окончании конференции достигнуто было немного. Пока в Лиге спорили об опасностях, угрожающих Европе, Германия вторглась в Судетскую область, внеся свою лепту в проект всеобщего и полного разоружения. С наступлением холодной войны появился новый стимул для разоружения - атомная бомба и другое оружие массового поражения. В результате послевоенный период отмечен самыми настойчивыми, интенсивными - равно как и неудавшимися - попытками установить многосторонний контроль не только над оружием массового поражения, но и над обычными типами вооружений. Контроль над вооружениями стал неотъемлемым атрибутом международной политики. Институты контроля над вооружениями и процессом разоружения (или же отделы в рамках министерств иностранных дел) имеются у всех крупных стран мира, и занимаются они тем, что непрерывно ведут дипломатические переговоры. Постоянно действующая Конференция ООН по разоружению, работающая в Женеве, также свидетельствует о том, что контроль над вооружениями занимает первое место в списке основных проблем глобальной безопасности. 1981.

150 Авт. Хотя процесс послевоенного контроля вооружений включал переговоры о глобальных ограничениях и запрещении вооружений, подобных Договору о нераспространении ядерного оружия (NPT - Non-Proliferation Treaty on Nuclear Weapons), большая часть инициатив касалась более частных проблем, таких как Соглашение о ядерном оружии среднего радиуса действия (в Европе), или Тихоокеанская зона, свободная от ядерного оружия, или же такие вопросы специфического назначения, как Договор о запрещении испытаний ядерного оружия (СТВТ - Comprehensive Test Ban Treaty). И если некоторые соглашения, например, Женевский протокол 1925 г. и Соглашение о запрещении биологического оружия были ратифицированы почти всеми странами мира, то многие другие, такие как Конвенция о негуманных типах оружия или Соглашение об Антарктике, получили чрезвычайную слабую международную поддержку. Контроль над вооружениями стал многосторонним процессом, отражающим широту и интенсивность взаимосвязей между государствами в военной сфере. Даже в «золотую эпоху» двусторонних переговоров сверхдержав (1968—1990 гг.), таких как Переговоры по ограничению стратегических вооружений (OCB/SALT - Strategic Arms Limitations Talks) и Переговоры по сокращению стратегических вооружений (START - Strategic Arms Reduction Talks), формальный дипломатический процесс омрачался как неформальными, так и формальными многосторонними обсуждениями и переговорами с союзными партнерами.

151 S. Brown, Если в работе первой Гаагской конференции приняли участие двадцать шесть (в основном европейских) государств, то в работе второй - сорок четыре государства, «представлявшие признанные национальные правительства почти всех стран мира». 1994, p. 220.

152 Sharp, Приоритет многосторонности возникает просто потому, что большинство ключевых проблем контроля над вооружениями обусловлено сегодня тесными взаимосвязями в рамках мирового военного порядка, требующими принятия коллективно согласованных и совместно реализуемых решений. Как уже отмечалось, существование множества производителей оружия, в сочетании с ростом технологий двойного назначения, чрезвычайно усложняет международные попытки контролировать вооружения. Ведь правительства могут приобретать оружие из многих потенциальных источников или производить его на месте, закупив технологии или комплектующие у многочисленных поставщиков. Кроме того, по мере исчезновения различия между гражданскими и военными технологиями, стремление контролировать утечку секретных технологий обязательно требует все большей внутригосударственной и международной регуляции (а также контроля) как внутренней, так и международной торговли. Таким образом, международные режимы контроля вооружений вторгаются и во внутригосударственную, и в гражданскую сферу. Опора на формальные и неформальные многосторонние режимы при решении разнообразных вопросов, связанных с контролем над вооружениями, значительно усилилась в послевоенный период. Неофициальные режимы предлагают механизм для решения тех или иных проблем в той или иной области без помех и сложностей, которые свойственны официальной дипломатии и сопрвождают процесс заключения договоров. Так, например, Группа поставщиков ядерного оружия (Nuclear Suppliers Group) и Ближневосточная группа контроля над вооружениями (Arms Control Middle East Group) были созданы с целью облегчить доступ к секретным ядерным технологиям и, соответственно, обеспечить поток оружия на Ближний Восток. 1991, p. 111.

153 Buzan, 1987.

154 Bitzinger, 1994.

155 Shaw, 1991.

156 Shaw, 1991.

157 Shaw, 1991, р. 134.

158 Shaw, 1991, р. 203.

159 Creveld, 1991.

160 С. Gray, 1997.

161 Carus, 1994.

162 Skons, 1994.

163 Buzan, 1991.

164 Haglund, 1989, р. 245.

165 Silverberg, 1994.

166 Markusen and Yudken, 1992, p. XV.

167 Brzoska and Pearson, 1994; Gansler, 1995.

168 ОТА, 1991, р. 24.

169 Friedberg, 1991.

170 Stowsky, 1992, р. 137.

171 ОТА, 1991, p. 38.

172 Krause, 1992, р. 102.

173 Krause, 1992, р. 100.

174 ОТА, 1991, p. 11.

175 см.: Gansler, 1995.

176 ОТА, 1991; Krause, 1992; Gansler, 1995.

177 Ikegami-Anderson, 1993, р. 339.

178 ОТА 1991. р. 114-115.

179 ОТА 1991, р. 116.

180 Vogel, 1992, р. 5b.

181 Официальная политика Швеции обсуждалась совсем недавно (см.: Commission or Policy, 1994)-

182 Т. Taylor, 1994b p. 110.

183 ОТА, 1991, p. 74.

184 Bitzinger, 1994; Skons, 1993.

185 Bitzinger, 1993, р. 26.

186 Bitzinger, 1993; ОТА, 1991.

187 Krause, 1992, р. 150.

188 Huebner, 1989; Brzoska and Ohlson, 1987.

189 Krause, 1992, р. 134.

190 Glennon, 1990, р. 209—214.

191 Shaw, 1997, р. 34.

192 Buzan, 1991.

193 Krasner, 1995.

194 Deutsch and Burrell, 1957.

195 S. Weber, 1993.

196 См.: Commission on Neutrality Policy, 1994; Ullman, 1989.

197 Ruggie, 1996, р. 43.

198 S. Weber, 1993.

199 Sassen, 1996; Moravcsik, 1991; Bitzinger, 1994; Skons, 1994.

200 Brodie, 1973, p. 290.

201 Shaw, 1991, Giddens, 1995.

202 Beck, 1997.