Лекция №8 по специальности: глобализация экономики
| Вид материала | Лекция |
- Лекция №17 по специальности: глобализация экономики, 375.12kb.
- Лекция №13 по специальности: глобализация экономики, 601.25kb.
- Лекция № по специальности: глобализация экономики, 411.78kb.
- Лекция №10 по специальности: глобализация экономики, 1039.96kb.
- Глобализация и глобальные проблемы мировой экономики часть 1 глобализация, 493.34kb.
- «Глобализация мировой экономики: проблемы и последствия», 233.29kb.
- 2 Глобализация мировой экономики, 793.65kb.
- Реферат по курсу «Мировая Экономика» на тему Глобализация мировой экономики, 319.76kb.
- Глобализация и информатизация экономики как факторы модернизации принципов государственного, 320.41kb.
- Ключевые слова: конференция, молодые ученые, стратегия, инновации, экономика, управление,, 165.69kb.
Геоуправление вооруженными силами: режимы международной безопасности132. Союзы представляют собой один из способов регулирования ситуаций, при которых то или иное государство может использовать свои вооруженные силы133 на межгосударственном уровне. В какой-то степени они представляют собой и процесс интернационализации военной безопасности134. С развитием же системы современных государств союзы в частности, стали главным механизмом, регулирующим соперничество между европейскими государствами. В результате послевоенная система глобальных союзов определила исторически уникальную форму режима международной безопасности (нормы, правила и процедуры принятия решений, регулирующие отношения в военной сфере и сфере безопасности), которая замыкает страны-участницы в особого типа коллективные соглашения по обороне. Те государства, которые находятся вне этих союзных соглашений, принуждаются либо к неофициальным оборонным пактам со сверхдержавой, либо вместо этого к принятию оборонительной стратегии неприсоединения. В этом смысле наличие глобальных союзнических систем (прямо или косвенно) регулировало состояние обороны во всех государствах международной системы135.
Военно-промышленные факторы усиливают общую тенденцию к коллективной организации функций обороны136. Это новый важный шаг к институциализации сотрудничества в деле обороны и многостороннего диалога в Азиатско-Тихоокеанском регионе137. Но эта тенденция развивается совершенно по-разному, в некоторых регионах она тормозится из-за слабого соблюдения норм международного сообщества, а также существующей региональной вражды и конкуренции138.
Теоретически принадлежность к Организации Объединенных Наций предполагает участие в глобальном режиме коллективной безопасности139, так как Устав ООН предусматривает, что она может предпринимать действия против агрессоров в целях восстановления мира140. Однако недавняя феноменальная активизация действий ООН по поддержанию мира141 и правопорядка в соответствии с нормами международного права, которые регулируют коллективные действия, означает некоторый сдвиг в отношении международного сообщества к коллективной и совместной безопасности. Это свидетельствует о ясном понимании того, что при взаимосвязанном мировом порядке эффективная защита не может быть обеспечена в результате односторонних действий. Скорее, национальная и международная безопасность рассматриваются как в некотором смысле неотделимые друг от друга. При современной глобальной системе решение проблем национальной безопасности имеет значение не только региональное, но и глобальное.
Наличие пересекающихся друг с другом региональных и глобальных режимов меняет традиционную историческую конфигурацию отношений в сфере международной безопасности. Ведь подавляющее большинство стран и уж, конечно, все крупные регионы мира сегодня участвуют в каком-то глобальном или региональном режиме международной безопасности. Кроме того, институциализация и взаимодействие этих разнообразных режимов внесли свой вклад в формирование глобальной регулирующей инфраструктуры, которая, независимо от ее ограниченных властных полномочий, воплощается (хотя и неравномерно) в деятельности вооруженных сил и систем безопасности большей части государств мира.
Геополитическое управление вооруженными силами войны и конфликты142. Понятие «справедливой войны» стало «нравственным ориентиром» христианской цивилизации в ее подходе к войне и выработке более последовательного юридического учения о законах войны143. Ряд международных конференций, отчасти под влиянием «индустриализации войны», отчасти международного движения за мир, принявшего широкий размах, издал законы144, регулирующие правила ведения современной войны, тогда как в более ранний период главное внимание уделялось правилам, определяющим законное использование вооруженных сил145. В XX в. международные законы войны обрели статус общепринятых норм146.
Геоуправление вооруженными силами: средства ведения войны147. До Гаагских мирных конференций (1899 и 1907 гг.) попытки ограничить рапространение оружия носили характер односторонних инициатив148. Xотя Гаагские конференции занимались почти исключительно первой из этих проблем, их относительный успех послужил политическим импульсом для дальнейшего усиления контроля, что - после массового побоища Первой мировой войны - было четко сформулировано на переговорах о всеобщем и полном разоружении149 в 30-е гг. XX в. Гаагские конференции обозначили существенный водораздел в истории контроля над вооружениями150, так как после них контроль над вооружениями сделался задачей многих государств, руководствующихся при этом нормами потенциально глобальной юрисдикции151.
В течение почти всего послевоенного периода контроль над вооружниями пребывал больше в сфере обещаний, чем реальных достижений. Но, начиная с конца 80-х гг. контроль стал «напоминать скорее способ осуществления изменений, чем просто способ поддержания152 status quo». Множество не давних соглашений предусматривают методы проверки или содержат обязательства, которые в значительной степени посягают на национальный суверенитет и национальную военную автономию. С окончанием холодной войны темп изменений значительно ускорился, и было осуществлено подлинное paзopyжeние, а не просто налажен контроль над вооружением. Не подлежит сомнению, что в период после окончания холодной войны регулирование вооружений, вероятно, станет более успешным, чем до этого, но нетрудно понять, что ныне оно весьма серьезно покушается на оборонную политику многих государств. Международное регулирование вооружений заключается не только в том, что происходит на форумах ООН, оно состоит из военной и военно-производственной деятельности многих государств. Общим итогом усилий, направленных в течение всего военного периода на создание системы международного контроля над вооружениями, стало возникновение глобальной инфраструктуры регулирование вооружений.
Исторические формы военной глобализации: сравнительный анализ. В этом разделе мы попытаемся привести совокупность доказательств и пояснений для всего изложенного ранее, с тем, чтобы описать основные особенности военной глобализации в начале Нового времени, в XIX — первой половине в наше время. Хотя эта периодизация весьма произвольна и нестрога, однако обеспечивает нас простой схемой, позволяющей оформить наши размышления том, чем отличается военная глобализация сегодня (если она действительно чем-то отличается). В частности, текстовая таблица 1, составленная на основании изложенного материала, показывает основные особенности развития мирового военного порядка на каждом из выделенных нами этапов. «Мировой военный порядок: исторические сравнения»
| | Ранний современный период (позднее Средневековье — начало Нового времени; XIV— XVIII вв.) | Современный период (XIX — первая половина XX вв.) | Новейший период (после 1945 г-) |
| Геополитика | Внутрирегиональное со- | Глобальные империи | Глобальное соперничес- |
| | перничество | Тотальная война | тво |
| | Начальная имперская экспансия | | Совместная оборона и коллективная безопас- |
| | Ограниченная война | | ность |
| | | | Соперничество и сорев- |
| | | | нование внутри институ- |
| | | | циализированных коопе- |
| | | | ративных рамок |
| | | | Взаимопересекающиеся региональные и глобальные комплексы безопас- |
| | | | ности |
| Система перемещения | Локализованная, неорганизованная, цеховое про- | Индустриализация войны | Интенсификация глобальной динамики воо- |
| оружия | изводство | Возникновение глобаль- | ружений |
| | | ной динамики оружия Неотрегулированный | Увеличение масштабов и объема торговли оружием |
| | | частный мировой рынок оружия | Транснационализация |
| | | Распространение оборон- | производства вооружения |
| | | ной промышленности | Коммерциализация тор- |
| | | | говли оружием на регулируемом глобальном |
| | | | зынке |
| поправление | В значительной мере от- | Начало многосторонне- | Возникновение, легали- |
| | сутствует: цивилизацион- | го и правового регулиро- | зация и институциали- |
| | ные и религиозные огра- | вания | зация регулирующих ре- |
| | ничения | | жимов |
| | | Отсутствие системы коллективной безопасности | |
Особенно удивляет сравнение между периодом, охватывающим позднее Средневековье и начало Нового времени, и новейшей эпохой, тогда как различие между новым и новейшим периодами более неуловимо, хотя ни в коем случае не менее глубоко. Например, если в период мировыми войнами система продажи оружия была несомненно глобальной по своему масштабу, то в нынешнею эпоху она гораздо более интенсивна, пoджвержена весьма многосторонней регуляции, отражает различные механизмы распространения оружия и несет на себе печать высоко институциализированной межгосударственной дипломатии и внешней политики. Чтобы смысл высказанных комментариев к историческим моделям военной глобализации был понятен, необходимо вспомнить систему понятий, разработанную в предыдущих лекциях. Она обеспечивает нас достаточно последовательным и строгим методом, позволяющим сравнить исторически меняющиеся формы военной глобализации. Основной вопрос, на который мы должны здесь ответить, заключается в следующем: что является (если это что-то вообще есть) отличительной особенностью военной глобализации в новейший период?
Военная глобализация новейшего времени почти во всех отношениях несет на себе печать более крупных моделей и систем военной/оборонной взаимозависимости, нежели в любое время, начиная с конца XIX в., за исключением периодов мировых войн. Несмотря на окончание холодной войны, сколько-нибудь заметного возврата к более ранним формам национальной военной автаркии не произошло, скорее наоборот, и при этом мир не разбился на дискретные региональные оборонные комплексы. Глобализация и регионализация в военной области кажутся скорее усиливающими друг друга, нежели взаимоисключающими процессами.
Сумма глобальных военных расходов, объем продаж оружия и усиление военно-дипломатических связей, по историческим стандартам, чрезвычайно высоки для эпохи, отличающейся длительным отсутствием военных конфликтов между великими державами. По сравнению с концом XIX в. торговля оружием, военное производство иструктуры военных и оборонных отношений гораздо более институциализированы и регулируемы. Последствия начавшейся военно-технологической революции должны были ускорить динамику глобального вооружения, поскольку военные стандарты,установленные государствами первого и второго эшелона, стремительно приобретают глобальный статус153.
Мировой военный порядок стал более децентрированным, поскольку глобализация и модернизация способствовали появлению новых центров сосредоточения крупных вооруженных сил. Если в начале XX в. Европа лидировала в мировом военном порядке, то в конце этого же столетия ее потеснили США, и в то же время огромные концентрации военной мощи и военного производства возникли в Азии, Латинской Америке и на Ближнем Востоке. Хотя структура мировой военной мощи и возможностей (с первого по четвертый эшелон) осталась в значительной степени той же самой, что и прежде, произошли довольно серьезные изменения, затрагивающие статус стран, относящихся к тому или иному эшелону. Поэтому модели стратификации, связанные с современной военной глобализацией, совершенно отличаются от тех, что были в начале XX в. или еще раньше. Конечно, интересно отметить, что некоторые страны сохранили свой прежний статус, несмотря на то, что глобальная диффузия военной техники и военного производства создала совершенноиную стратегическую среду, тогда как Индия, еще в 1897 г. бывшая британской колонией, теперь обладает ядерным оружием.
Хотя современная глобальная торговля оружием все больше подчиняется законам рынка, она все еще в гораздо большей степени, чем в любой предыдущий период, управляется государством и подчинена международному контролю и регулированию. В современную эпоху диффузия военной техники, знаний и умений является не побочным продуктом строительства империи, военного завоевания или конфликта между цивилизациями, как это преимущественно было на более ранних этапах военной глобализации, - скорее она обрела свою собственную динамику.
Существование глобальных и региональных регулирующих режимов или оборонных структур всех видов указывает на высоко институциализированную и регулируемую природу современной военной глобализации. Поэтому многосторонность и транснационализация обороны и политики безопасности возрастают по мере того, как бюрократы, политические деятели, военнослужащие неправительственные организации и гражданские группы стремятся к достижению своих интересов.
Понятия национальной и военной безопасности претерпевают существенные изменения в связи со значительными сдвигами по направлению к совместной или многосторонней защите и оборонным механизмам, а в повестку дня, когда речь заходит о безопасности, включается все многообразие угроз, начиная с тех, которые исходят от окружающей среды, и кончая культурной. Это связано с тем, что судьбы и удачи национальных сообществ все более и более переплетаются друг с другом.
Сразу же после окончания холодной войны развитые капиталистические государства начали испытывать возрастающее (финансовое, технологическое индустриальное и политическое) давление, побуждающее их участвовать в многосторонних совместных усилиях с целью рационализации их оборонных промышленных баз. Это способствует (по общему признанию, медленно) денационализации отраслей оборонной промышленности в наиболее развитых государствах и глобализации оборонного производства154.
И, наконец, предполагаемая историческая связь между милитаризацией общества и военной глобализацией, по-видимому, больше не наблюдается, так как и у ведущих государств, современная военная глобализация долгое время сопровождалась внутренней демилитаризацией общества155. В современную эпоху военная глобализация и социальная демилитаризация могут быть усиливающими друг друга процессами. В следующем разделе многие из этих пунктов будут рассмотрены применительно к участию развитых капиталистических стран в современном мировом военном порядке.
Современные национальные модели вхождения в мировой военный порядок. В предшествующих разделах ваше внимание было сосредоточено исключительно на исторических формах военной глобализации. В связи с этим значительное место занимали позиции и роли тех ключевых государств, которые составляют предмет настоящей лекции: США, Великобритании, Швеции, Грмании, Японии и Франции. Однако акцент ставился на их статусе в иерархии мирового военного порядка. Здесь предметом анализа является способ вхождения каждого из этих государств в структуру современного мирового военного порядка. Это позволит дать более точную оценку сравнительной значимости военной глобализации для этих государств и обеспечит нас более надежными эмпирическими данными, опираясь на которые мы в заключительном разделе лекции сделаем некоторые общие выводы по поводу политических последствий глобализации. Но прежде чем приступить к этому анализу, надо сделать одно замечание по поводу структурных тенденций, проявляющихся в отношениях между вооруженными силами и государственной властью развитых капиталистических государств.
М. Шоу, опираясь на ряд показателей, утверждает, что развитые капиталистические страны эволюционируют в направлении «поствоенных обществ156». Он имеет в виду не то, что эти общества сами по себе обязательно более миролюбивы, а скорее то, что структурное равновесие между благосостоянием и войной в обществе решительно переместилось в пользу благосостояния. По сравнению с эпохой, охватывающей XIX — начало XX в., когда все капиталистические государства были организованы для тотальной войны, теперь армия как социальный институт (а по определению, и военно-промышленный комплекс) «находится скорее на обочине поствоенного общества157». Некоторые показатели, например сокращение численности военнослужащих и постоянное снижение военных расходов государства, явно свидетельствуют об этой тенденции. С окончанием холодной войны эти тенденции в большинстве случаев еще более усилились. Как указывает далее М. Шоу, контраст между милитаристскими обществами периода «индустриализации войны» и нынешними поствоенными обществами хорошо виден на примере войны в Персидском заливе 1991 г.: в той войне резко проявились различия «между классическим милитаристским Ираком, где даже старики и подростки призывались на военную службу и исповедовали воинственную идеологию, пронизывающую их повседневную жизнь, и поствоенными западными обществами158». Эту тенденцию нельзя отделить от изменившихся в конце XX в. военных технологий и способов ведения войны.
Эпоха тотальной войны, согласно М. ван Кревелду, сменяется эпохой локальных межгосударственных конфликтов малой интенсивности159. Более того, ведение войны в век информации, по-видимому, больше не требует тотальной мобилизации общества, достаточно его молчаливого политического согласия, так как тотальная мобилизация является одновременно и более капиталоемкой, и потенциально более ограниченной160. Действительно, как уже отмечалось, возможно, это тот случай, когда мир переживает новую военно-технологическую революцию, так как информационные технологии изменяют существующие военные потенциалы, способы ведения войны и обеспечивают возможность обрушивать военную мощь на значительные расстояния и с большой точностью161. Как это ни парадоксально, но поражающая сила военной мощи увеличивается по экспоненте, в то время как военные учреждения и военные расходы переживают период относительного упадка. Военно-технологическая революция способствует развитию двух совершенно противоположных тенденций, поскольку она как увеличивает спектр возможностей использования военной силы, так и сокращает самостоятельность военных при ведении войны; последнее происходит потому, что оперативные системы глобальных коммуникаций допускают прямое политическое участие и вмешательство в военные действия в такой степени, которая исторически беспрецедентной.
Наконец, в период, начавшийся после окончания холодной войны, венные изменения претерпевают и традиционные отношения между военными, государством и промышленностью, нашедшие выражение в учреждении военно-промышленного комплекса. Как уже отмечалось выше, отрасли оборонной промышленности во всех основных государствах переживают серьезную реструктуризацию производства, форм собственности и корпоративной с организации. Резкое снижение расходов на оборону и одновременное повышение издержек производства и затрат на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы послужили мощным стимулом для всесторонней реорганизации оборонной промышленности времен холодной войны во всех великих державах. Взаимосвязанный процесс общей национальной и транснациональной корпоративной перестройки оборонного сектора способствует, как было отмечено ранее, значительной транснационализации западной оборонной промышленности. Как замечает Э. Сконс, говоря о Европе, «в 90-е гг. XX в. крупные западноевропейские компании становятся все более взаимосвязанными не только на уровне совместного развития или производства, но также и на уровне капиталовложений»162.
Наряду с этой реструктуризацией происходит приватизация оборонного бизнеса и, как было отмечено в предыдущем разделе, частичный переход промышленности на гражданские рельсы. Правительства, в особенности правительства стран-поставщиков оружия второго эшелона, к числу которых относятся европейские государства, сталкиваются с острой дилеммой оборонного производства, а именно: для того чтобы обеспечивать рентабельные военные возможности, национальный военно-промышленный комплекс должен все больше транснационализироваться, компрометируя тем самым сами понятия национальной оборонной промышленности и национальной обороны163. Реструктуризация усиливается далее благодаря воздействию со стороны военно-технологической революции, так как «более новые и более мощные обычные типы вооружения... производят двойственный эффект: способствуют повышению затрат на оборону и, увеличивая безопасность, ставят ее в зависимость от импорта164». Совокупное влияние этих явлений должно восстановить фундаментальные отношения между государством, промышленностью и армией. Как утверждает Д. Силверберг, холодная война «была уникальна в том плане, что давала возможность администраторам, правительствам и штабным военным рационально планировать, распределять бюджет и последовательно проводить промышленную политику и программы на предсказуемой, регулярной и долгосрочной основе165». С окончанием холодной войны на смену такому режиму работы приходят более гибкие, регулируемые краткосрочными и коммерческими соглашениями, что приводит к разрушению традиционных отношений между ключевыми фигурами военно-промышленно-бюрократического комплекса.
Эти три тенденции образуют тот исторический контекст, который поможет нам понять национальные модели вхождения развитых капиталистических стран, составляющих предмет нашего рассмотрения, в структуру мирового военного порядка. Эти модели будут описаны после изучения тенденций, проявившихся после войны в развитии национальных ресурсов, выделяемых на оборону, оборонной промышленности, торговли оружием, принадлежности к структурам международной безопасности, внешнего использования или развертывания вооруженных сил. Для каждой из изучаемых стран: США, Японии, Швеции, Великобритании, Германии и Франции — будет создан индивидуальный портрет ее национальной модели вхождения в структуру мирового военного порядка. Анализ начинается с США, поскольку они остаются единственной страной, сохраняющей свой статус первого эшелона по производству и поставкам оружия.