Geum.ru

Темы учебного курса и литература к ним Тема №1 Бизнес и государство субъекты политических, социальных и экономических процессов

Вид материалаЛитература

Содержание


Роль и место ТПП в системе взаимодействия бизнеса и государства
Подобный материал:
1   ...   8   9   10   11   12   13   14   15   16

Выбор одной из этих моделей производится в зависимости от того, в каких сферах реализуется соглашение. Если рассматривать мировой опыт реализации партнерских проектов, то можно констатировать, что в конкретных отраслях определенные модели имеют наибольшую эффективность. Модель оператора получила широкое распространение в переработке отходов. Она характеризуется четким разделением ответственности между частным партнером и государством при сохранении контролирующих функций за государством. Модель кооперации используется там, где конкретные услуги недостаточно четко выделены и определены, а потому их сложно сделать отдельными объектами налогообложения и амортизационных отчислений. В таком случае партнерство реализуется через совместную проектную компанию государства и частного инвестора. Модель концессии действует в отраслях с длительным сроком реализации проектов, а также с тех случаях, когда передача прав собственности от государства частному партнеру исключается по политическим или правовым причинам. Договорная модель используется в энергетике, в которой инвестиции в первую очередь направлены на снижение текущих издержек. При этом экономия, полученная от снижения текущих издержек, нередко превышает собственно инвестиционные затраты. Модель лизинга является наиболее подходящей для сооружения общественных зданий. В мире накоплен весьма представительный опыт лизинговых форм партнерства органов местного самоуправления с частным бизнесом26[13].В зависимости от объема передаваемых частному партнеру правомочий собственности, инвестиционных обязательств сторон, принципов разделения рисков между партнерами, ответственности за проведение различных видов работ, в т.ч. строительство, эксплуатация, управление и пр., выделяют следующие механизмы партнерств. Первый из них – BOT (Build, Operate, Transfer – строительство – эксплуатация/управление – передача). Этот механизм используется главным образом в концессиях. Инфраструктурный объект создается за счет концессионера, который после завершения строительства получает право эксплуатации сооруженного объекта в течение срока, достаточного для окупаемости вложенных средств. По истечении срока объект возвращается государству. Концессионер получает правомочие использования, но не владения объектом, собственником которого является государство.Второй механизм – BOOT (Build, Own, Operate, Transfer – строительство – владение – эксплуатация/управление – передача). В этом случае частный партнер получает не только правомочие пользования, но и владения объектом в течение срока соглашения, по истечении которого он передается публичной власти. Существует также обратный BOOT, при котором власть финансирует и возводит инфраструктурный объект, а затем передает его в доверительное управление частному партнеру с правом для последнего постепенно выкупить его в свою собственность. Механизм BTO (Build, Transfer, Operate – строительство – передача – эксплуатация/управление) предполагает передачу объекта публичной власти сразу по завершении строительства. После приема государством он переходит в пользование частного партнера, но без передачи ему права владения. При реализации механизма BOO (Build, Own, Operate – строительство – владение – эксплуатация/управление) созданный объект по истечении срока соглашения не передается публичной власти, а остается в распоряжении инвестора. В использовании механизма BOMT (Build, Operate, Maintain, Transfer – строительство – эксплуатация/управление – обслуживание – передача) специальный акцент делается на ответственности частного партнера за содержание и текущий ремонт сооруженных им инфраструктурных объектов. DBOOT (Design, Build, Own, Operate, Transfer – проектирование – строительство – владение – эксплуатация/управление – передача). Особенность соглашений этого типа состоит в ответственности частного партнера не только за строительство инфраструктурного объекта, но и за его проектирование. В случае соглашений типа DBFO (Design, Build, Finance, Operate – проектирование – строительство – финансирование – эксплуатация/управление) помимо ответственности частного партнера за проектирование специально оговаривается его ответственность за финансирование строительства инфраструктурных объектов27[14]. Практически вне внимания исследователей, за редкими исключениями28[15], остается такая форма партнерства власти и бизнеса, как их конструктивное взаимодействие в политической сфере. Прежде всего, речь идет об институализированных формах лоббизма, обладающих определенным позитивным потенциалом. Они способствуют становлению и развитию плюралистической модели демократии и рыночных отношений в обществах переходного периода. Институциональное становление лоббизма вносит немалый вклад в обеспечение эффективного взаимодействия государственной власти и общества, когда влияние на динамику политического процесса оказывает все большее количество социальных групп. Кроме того, цивилизованный лоббизм призван усилить управленческую, распределительную и иные функции институтов власти. При этом необходимо иметь в виду, что важнейшим условием проявления лоббизмом своих позитивных качеств выступает политическая, экономическая и духовная стабильность в стране. Формами ГЧП в политической сфере являются: консультации представителей власти и бизнеса в рамках ассоциаций предпринимателей; независимая экспертиза проектов нормативно-правовых актов органов исполнительной власти разных уровней в области экономики и других сферах; подготовка и внесение предложений по реализации тех или иных направлений государственной политики, защите внутреннего рынка, государственной поддержке экспортеров; информационное обеспечение взаимодействия власти и ассоциаций, объединений предпринимателей, отраслевых союзов товаропроизводителей. Характеризуя положение дел в сфере государственно-частного партнерства в России, следует отметить неоднозначность складывающейся здесь ситуации. С одной стороны, правительство и органы исполнительной власти приступили к созданию особых экономических зон, которые станут «инкубаторами» технических нововведений и изобретений, начинается разработка концессионных соглашений, очень важных для привлечения долгосрочных инвестиций в страну. С другой стороны, такая форма взаимодействия государства и бизнеса требует огромной законодательной работы (необходимо четко определить все аспекты контрактов, заключаемых между сторонами). Так, например, принятый в 2006 году закон РФ о концессиях является, безусловно, важным шагом в реализации потенциала ГЧП в нашей стране. Однако он не лишен недостатков, главный из которых состоит в том, что из объектов концессионных соглашений исключены природные ресурсы, в том числе в области недропользования. Не решены многие проблемы и с магистральным трубопроводным транспортом, в создании которого может участвовать частный капитал (необходимость и возможность такого участия в принципе уже признаны). Особой формой ГЧП в сфере нефтяного бизнеса стали соглашения о разделе продукции, широко используемые в мировой практике. Подобная форма партнерства особенно важна для России при переходе к освоению новых районов нефтедобычи, особенно на арктическом шельфе. К сожалению, нынешние процедуры достижения подобных соглашений предельно забюрократизированы. По оценкам Министерства природных ресурсов, в настоящее время до начала реализации любого соглашения о разделе продукции необходимо пройти 28 этапов подготовки и согласований, и эта процедура растягивается на два-три года29[16].Таким образом, экспертами отмечается, что внедрение государственно-частного партнерства в России сталкивается с рядом проблем правового (отсутствие необходимой нормативной базы функционирования ГЧП), экономического (неразвитость рыночных отношений) и управленческого (слабое знакомство государственной бюрократии с принципами ГЧП и отсутствие у большинства чиновников профессиональной правовой подготовки для разработки соответствующих контрактов в данной области) характера. В этой связи возникает и вопрос о том, существуют ли политические условия для реализации партнерских отношений власти и бизнеса в нашей стране и в какой мере они к этому предрасполагают. Следует сказать, что ГЧП является инструментом экономической и, говоря шире, государственной политики развитых стран мира, появление которого стало результатом длительной эволюции отношений, с одной стороны, государства и, с другой стороны, гражданского общества, его отдельных корпораций. В странах Запада удалось установить более или менее паритетные отношения власти и бизнеса, регламентировать данного рода равенство законодательно и институализировать их в виде социальных и политических норм взаимодействия.

Политический режим, в рамках которого осуществляется партнерство власти и бизнеса, может быть не только демократическим, но и авторитарным. В последнем случае конструктивные отношения правительства и компаний возникают в системе корпоративизма, способствующей установлению баланса интересов между государством и конституирующими политическую систему группами. Однако именно развитые формы демократии, правовой государственности предоставляют возможность выстраивать данные отношения, руководствуясь принципами равноправия сторон, добровольности принятия ими на себя обязательств, ответственности за их исполнение, соблюдения норм законодательства, свободы обсуждения проблем, представляющих взаимный интерес, уважения позиций партнеров и т.д. Государство и бизнес на Западе уже стали достаточно зрелыми партнерами, которые не посягают на автономные сферы жизни друг друга и сохраняют друг от друга известную степень независимости. Все это, однако, не отменяет тот факт, что государство и в развитых странах выступает в роли первого и ведущего партнера во взаимодействии с бизнесом. В России подобный опыт исторически устойчивого партнерства власти и бизнеса отсутствует, хотя ГЧП в форме концессий, акционирования и др. широко использовались в период самодержавия для модернизации жилищно-коммунальной инфраструктуры городов, строительства и эксплуатации железных дорог, развития металлургии и т.д. Концессии существовали и советской России периода НЭПа, однако весомого вклада в развитие экономики они не внесли, а впоследствии были упразднены. На возможность использования ГЧП существенное влияние оказывает и российская политическая традиция, доминанта развертывания политического процесса в нашей стране в виде роли государства как основного субъекта ее социально-экономической и политической модернизации. Российское государство, нередко, осуществляет вмешательство в автономные сферы жизни общества, в том числе и компетенцию бизнеса, не всегда обосновывая свои действия законодательно. Не способствует внедрению ГЧП в России и коррумпированность государственного аппарата на всех уровнях власти, что препятствует установлению доверительных и конструктивных отношений с предпринимателями. Другой партнер – бизнес – в России остается пока во многих отношениях незрелым участником взаимодействия с властью. Социальная ориентированность бизнеса, его заинтересованность в решении не только своих частных, но и общенациональных проблем, еще недостаточно развита. Как крупный, так и средний и малый бизнес демонстрируют стремление в основном к получению прибыли, перераспределению средств федерального и региональных бюджетов, правительственных фондов, а не к инвестированию или иному участию в инфраструктурных проектах, имеющих особое значение для экономики страны. Это объясняется не только правовыми причинами, отсутствием налоговых льгот и т.д. Неразвитость отечественного бизнеса проявляется и в его стремлении к получению собственности, а не к предпринимательской активности как таковой. В погоне за прибылью бизнес вкладывает мало средств в инвестиции, обеспечение систем безопасности, снижает издержки на подготовку персонала. В качестве примеров итогов столь недальновидного поведения отечественного бизнеса в экономике можно привести истощение минерально-сырьевой базы страны на фоне очевидных успехов компаний нефтегазодобывающей отрасли, деградацию инфраструктуры топливно-энергетического комплекса, дезорганизацию системы воздушного транспорта, появление вместо государственных частных монополий (в морских портах Дальнего Востока и Новороссийска). Все эти обстоятельства указывают на недостаточное осознание большинством предпринимательского корпуса наличия у него интересов, совпадающих с национальными приоритетами, а, следовательно, на неоднозначность последствий допуска частных компаний к эксплуатации производственной инфраструктуры, находящейся в собственности государства. Если же оценивать роль отдельных компаний, корпораций и бизнес-ассоциаций как участников политического партнерства с государством, то следует отметить тот факт, что в данном качестве они еще только конституируются. Далеко не все бизнес-структуры заинтересованы в осуществлении функций представительства интересов общества в органах власти, помимо прочего, этому препятствует отсутствие законодательно закрепленных за ассоциациями прав решающего, а не просто совещательного голоса при принятии соответствующих нормативных актов и программ. Как справедливо отмечает В.И. Якунин, «В Германии есть блестящий опыт, когда предпринимательство объединяется в ассоциации и союзы. Казалось бы, в России тоже есть ассоциации и союзы: РСПП, отраслевые союзы, ТПП РФ. Но, в отличие от Германии, эти медиаторские структуры практически бесправны перед лицом государства. Иногда их призывают на совет по конкурентоспособности и частному предпринимательству при правительстве, но все их права заключаются в основном в том, чтобы присутствовать и иногда выступать и констатировать, что никто всерьез не воспринимает. А вот в Германии, по закону, национально значимые экономические, финансовые, правовые решения не принимаются, условно скажем, без визы этих негосударственных, ассоциативных образований бизнеса. И государство понимает, что, вырабатывая свои законы и иные решения, оно, прежде всего, должно сверить часы с потребителями этих законов, с субъектами регулируемых отношений. В данном случае, с частным партнером»30[17].Все сказанное о политических условиях для функционирования ГЧП в нашей стране не означает, что в РФ отсутствуют примеры позитивного сотрудничества власти и бизнеса. В этом качестве можно привести естественные монополии, некоторые крупные корпорации в сфере энергетики, которые давно и вполне осознанно идут на кооперацию с федеральным правительством и его ведомствами, органами власти субъектов федерации в различных сферах и при реализации национальных проектов. В ответ на это государство оказывает помощь и существенную поддержку этим корпорациям в продвижении их интересов за рубежом, заключению контрактов и экономической экспансии в других странах. Принимая во внимание данные обстоятельства, в современных российских реалиях оптимальной формой государственно-частного партнерства в экономике следует признать концессию в виде создания вертикально-интегрированных структур, деятельность которых находилась бы под жестким контролем государства. При этом концессия не может быть использована в отношении стратегических объектов, сетевых сегментов естественных монополий, систем жизнеобеспечения населения и предприятий. Избежать коррупции позволит перекрестный контроль этих структур со стороны органов власти и общества, а также законодательно закрепленный отказ от передачи в концессию вышеуказанных объектов и систем. В политической сфере ГЧП целесообразно развивать в направлении придания ассоциациям и объединениям предпринимателей прав полноценного участия в выработке государственных решений по затрагивающим интересы бизнеса проблемам.Таким образом, наряду с правовыми, экономическими условиями и условиями в области управления, сильная и дееспособная государственная власть, руководствующаяся национальными целями, а также превращение компаний и бизнес-структур в полноценные субъекты политики, выражающие интересы общества, позволят и далее развивать ГЧП в России.

Роль и место ТПП в системе взаимодействия бизнеса и государства