Исследование специфики метафоры у А. Ахматовой как значимого элемента стилевой структуры ее поэтических текстов
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
µтов, которые в этот момент становятся необычными [19, с. 24-25]. Эта особенность метафоры чрезвычайно ярко проявляется в поэзии Ахматовой, чей стиль оказывается способным усилить и обострить метафорические возможности слова. Необходимо отметить, что в такой (стихийной, непосредственной - и потому фрагментарной) позиции мы встречаем у Ахматовой сильные метафоры, среди которых особенно значимы субстантивные метафоры и метафорические сочетания разных типов (под сильными метафорами мы подразумеваем оригинальные, стилево окрашенные, ахматовские метафоры).
В связи со всем выше сказанным становится очевидным то, что фрагменты текста, организованные подобным - разовым, вспыхивающим - образом, участвуют в сюжетном строе стиха поэтессы и, может быть, даже его определяют. Вот, например, одно из ее стихотворений:
Память о солнце в сердце слабеет.
Желтей трава.
Ветер снежинками ранними веет
Едва-едва.
В узких каналах уже не струится -
Стынет вода.
Здесь никогда ничего не случится, -
О, никогда!
Ива на небе пустом распластала
Веер сквозной.
Может быть, лучше, что я не стала
Вашей женой.
Память о солнце слабеет.
Что это? Тьма?
Может быть!.. За ночь прийти успеет
Зима.
(Вечер: Память о солнце слабеет…) (с. 26).
В приведенном стихотворении складывается трехчленная композиция, которая организует его лирический сюжет. В первой части стиха разворачивается лирическое слово, очень близкое к повествованию - интонация движется здесь относительно спокойно. Можно даже сказать, что она в какой-то степени оказывается констатирующей, хотя за ней ощущается глубоко спрятанный надрыв, или, скорее, - это наигранное спокойствие. Начальная часть сюжета занимает достаточно большое стиховое пространство (два катрена), и тем неожиданнее оказывается переход к дальнейшему сюжетному развертыванию. Последняя строка второго катрена уже усиливает напряженность лирического переживания (Здесь никогда ничего не случится - /о, никогда!), готовящая его кульминацию. И далее - во второй части движения сюжета - возникает столь необходимая автору самая высокая нота - результат того, что чувство уже не может себя скрыть и лирическая героиня не может его не выговорить. По словам Б. Пастернака, прямая речь чувства иносказательна, и ее нечем заменить [21, с. 174]. Не случайно именно здесь появляется очень сильное метафорическое сочетание, которое уводит нас от слов к глубинным внутренним представлениям и эмоциональным состояниям. Ритм стиха в этой точке сбивается, и возникает иллюзия вскрика (Б. Эйхенбаум) или перехваченного горла (И. Бродский). Чувство пустоты и распластанности предстает здесь в высшей мере проявленным. Лирическая героиня Ахматовой, изначально пытающаяся скрыть свое глубокое страдание, открывает, высказывает себя. Острота ее переживания, выражаясь более всего метафорой, усиливается также идущей следом за метафорой неметафорической строкой (Может быть, лучше, что я не стала / Вашей женой) с ее затихающей интонацией, интонацией слома лирического дыхания. Последняя часть стиха сводит вместе обе его тональности - криковую и шепотную. Поэтому финальная интонация стихотворения звучит по-новому: она снова становится спокойной, но это - трагическое спокойствие смерти, ее равнодушие.
Так, установка на интонацию у Ахматовой выступает основным принципом построения ее стиха. Становится ощутимым, - пишет Б. Эйхенбаум, - самое движение речи - речи как произнесения, как обращенный к кому-то разговор, богатый мимическими и интонационными оттенками. И далее: Стихотворная напевность ослаблена. Ритм входит в самое построение фразы - является чисто речевым. Является особая свобода речи, стих выглядит как непосредственный, естественный результат взволнованности [33, с. 88]. Как мы можем наблюдать, ритмико-интонационный рисунок этого стихотворения подчиняется ритму его лирического смысла, предельно контрастному пульсирующе-напряженному ахматовскому стилю, который несет в себе ритм лирического смысла стиха. Центральная часть стихотворения (3-й катрен), в начале которой явлена метафора, настолько выделяется своей интонационной силой, что служит композиционным ядром стиха, оказывая влияние на все остальные его элементы. То лирическое состояние, которое предельно выражено в 3-м катрене, исподволь растворено в начальной части стихотворения и окрашивает его концовку. И, как мы видим, именно метафора призвана здесь разрабатывать трагическое лирическое состояние, наполняющее произведение, чем обусловлено ее центральное место в строении поэтического текста. Как правило, она вводится у Ахматовой или в самом конце стихотворения, или близко к нему. В музыке существует такое понятие, как КАДАНС, что означает гармонический или мелодический оборот, завершающий произведение. Применительно к позиции сильной метафоры в поэзии Ахматовой это понятие оказывается чрезвычайно органичным, ибо в ахматовском поэтическом тексте сильная метафора чаще всего находится в положении ПРЕДКАДАНСА (реже КАДАНСА). Стихов такого плана у Ахматовой достаточно много (особенно в Вечере и Четках). Приведем еще одно:
Я на солнечном восходе
Про любовь пою,
На коленях в огороде
Лебеду полю.
Вырываю и бросаю -
Пусть простит меня.
Вижу, девочка босая
Плачет у плетня.
Страшно мне от звонких воплей.
Полоса беды.
Все сильн