Дионисийский мистицизм в античном обществе
Курсовой проект - Культура и искусство
Другие курсовые по предмету Культура и искусство
лядную закономерность - божества несущие в своём образе архетип мученического умирания и следующего за ним воскресения, будь то Осирис, Митра, Вакх-Дионис - имеют непосредственную связь с плодородием и растительными культурами, идущим в угоду человеку. Таким образом, в эпоху предшествующую эллинской, именно прадионисийского бога соотносили с фактом освоения практик полевых посевов, умения выращивать деревья и разведения виноградных лоз, искусству виноделия, которое в свою очередь послужило вдохновением для создания музыки. Сочетание вина и музыки было тем средством, которое способно дать смертным отдохновение после тяжёлой работы. Поэтому совершенно не случайно, именно вино, которое таит в себе сладкий аромат безумия, стало воплощением живительной влаги, посвящённой лику Диониса. Виноградный сок, бережно выжатый из ягод, и собранный в глиняные сосуды, со временем, настоявшись, превращался в то средство, которое дарило единение с богом.
У храма Диониса, почитаемого на болотах [?? ???????], афиняне смешивали молодое вино [?????o?] с водой и почивали им бога; вино, взятое дома из больших глиняных сосудов [???o?], после культовой церемонии они пили сами. Фанодему, автору постклассического времени, когда дионисийская религия приобрела уже умеренный, "прирученный" характер, важен был, прежде всего, факт цивилизованного смешивания вина. Поэтому он подчеркивает наличие рядом с храмом Диониса Лимнейского [??o???o? ??????o?] источников, нимфы которых, по его мнению, назывались кормилицами Диониса в силу того, что виноград растёт благодаря воде. Затем историк описывает праздничные обряды афинян. Они пели и танцевали, прославляя Диониса, и призывали его разными именами: Эвант [E??????], Дифирамб [????????o?], Бакхевт [B????????] и Бромий [B?o??o?]. Не упоминается ни твердо установленного календарного дня, ни определенного времени, когда храм был открыт. Известно только, что люди шли с молодым вином к святилищу, смешивали его с водой для бога и пили в его честь, впервые в новом винном году.
То состояние сознания, которое достигалось алкогольным опьянением, во славу Диониса, не было побочным результатом простого низменного желания предаваться пьянственному разгулу. Во время дионисовых празднеств одурманенный разум в купе с экзальтированными танцами, погружался в состояние полного восторга и одновременно дикого ужаса, что являлась особой формой дионисийской экстатической инвокации, ритуала единения с божеством через ощущение своего подобия ему. В этом безумном фееричнеском состоянии, адепт утрачивал границы своего собственно "Я", растворяясь в безумии своего бога, наполняясь им, становясь его воплощением. Именно состояние аморального, безумного экстаза было ключом к единению с богом. О безумии Диониса читаем у Платона (legg. II, p. 672): "есть сказание, что Дионис был приведен в умоисступление мачехой, почему и внушил людям из мести исступленные богослужения и пляски, и даровал им к тому же дар вина". Плутарх говорит: "умыслом Геры впав в безумие, обходил он сушу и моря, ища освобождения от страстной доли". По Юлиану (or. VII, 410), "бог безумен от Геры; но сняла с него недуг Мать богов". По Аполлидору (III, 5, 1), он был "очищен" от безумия Кибелой. Безумен Дионис искони, по самой природе своей; оттого он - такова логика первобытного мифотворчества - и целитель исступления.
Одной из главных черт обряда дионисийского богопочитания, являлось ночное время проведения таинств, благодаря которому, пылающий светоч установленный в центре происходящего мистического действия, мог разгонять окружающий мрак, задавая обряду определённый сакральный тон. Магические свойства образа пылающего огня не утратили своего сакрального таинства со времён прадионисийских верований. Но, помимо пламени во мраке, существовала и ещё одна важная черта дионисийского обрядового мистицизма, которую с первого взгляда трудно увязать с безумным богом вина и лозы - змея. Змея, как и ночное время проведения обрядовых торжищ, оставался очень важным напоминанием мрачного прошлого прадионисийского божества, которой почиталось как изначально тёмное божество, обитавшее во мраке. Змея, символ владык и душ подземного царства, в круге Дионисова богопочитания - исконный символ-фетиш самого "змеями увенчанного" или "змеевидного бога", неразрывно связана с представление о менаде и составляет на изображениях её постоянный атрибут. Хор вакханок поёт у Еврепида (Bacch. 101 sq.) о том, как "Зевс, в определённый Мойрами срок, родил бога с рогами быка и увенчал его змеями, отчего и менады вплетают в волосы змей". - "Ты, увлажнённый хмелем, - говорит Гораций (carm. II, 19), обращаясь к Дионису, - сдерживаешь змеиными узлами развевающиеся волосы служительниц твоих, бистонид, и змеи им не вредят". Увенчанные змеями и со змеями в руках, идут мималлоны, бассары и лидийские менады в дионисийской процессии Птолемея Филадельфа. По словам Пруденция (c. Symm. I, 130), "желающие умилостивить Вакха разрывают зубами зелёных медяниц (virides descindunt ore chelydros)". "Вакхи, - сообщает Климент Александрийский, - славят оргиями наводящего яростное безумие Диониса, в священном неистовстве пожираю живьём разорванные жертвы и, увенчавшись змеями, громко взывают: эван". "Оргиасты Диониса, - замечает Гален (antid. I, 8), - в конце весны и при начале лета разрывают, по обычаю, ехидн".
Не маловажную роль по-прежнему играли и жертвоприношения, сопровождаемые ритуальной омофагией. Разрывание на части и пожирание живьем быков и телят было, види