Языковые особенности басен И.А. Крылова
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
басне они как эстетическая категория неизвестны. Их нет в огромном собрании почти четырехсот сумароковских притчей, где, помимо неизбежных для басни зооморфических, а равно и нравственно-эпических, сословных и ремесленных масок, набирается еще за четыре десятка мифологических персонажей и до десятка персонажей с условно-поэтическими именами (типа Аркас, Иссея, Мелинта), но только одно из действующих лиц наделено календарным именем - пьяница Мирон (Пьяной и Судьбина).
В баснях И.А.Крылова календарные имена возводятся в регулярный и для своего времени новый источник художественных красок русской басни.
Национально-бытовой облик этих имен и экспрессивно-разговорное их варьирование отмечались неоднократно.
Прилагались к ним и социологические оценки, - дескать, как_ правило, это имена, бытующие в обиходе простого народа, не дворянства. Вместе с тем все более стиралось представление о характеристической и сюжетной роли этих имен, некогда довольно очевидной для читателей Письмовников и Месяцеслова.
Особое назначение имени улавливается ныне разве лишь там, где это с предельной настойчивостью подчеркнуто баснописцем:
Жил в городе богач по имени Мирон.
Я имя вставил здесь не с тем, чтоб стих наполнить
Нет, этаких людей не худо имя помнить.
(Мирон)
Нарицательно-типизирующая направленность имени фиксируется и заглавием басни и сентенцией:
Видать случалось часто мне,
Как доступ не легок в высокие палаты;
Да только всё собаки виноваты -
Мироны ж сами в стороне.
Настоятельность авторских акцентов замечена Б.И. Копланом; Имя Мирон в переводе с греческого обозначает каплющий елеем, - и этот комментарий справедливо вошел в последующие переиздания кодекса крыловских басен (17, с. 136).
Впервые календарное имя опробовано Крыловым в басне Откупщик и Сапожник.
Это непритязательный и неунывающий певун и весельчак сапожник Клим, поначалу соблазненный было коварным подарком откупщика, но скоро догадавшийся, что за песни и за сон не надобен ни миллион.
Само по себе включение в рассказ имени персонажа здесь не столько обусловлено структурой и композицией диалога, сколько как бы вынуждено характером обстоятельств, хотя и окрашивается иронией мотивирующей авторской ремарки:
Ну, что, брат, каково делишки,
Клим, идут?
Но в имени притаилась и прямая этическая характеристика персонажа: Клим, от латинского dementia в значении умеренность (также кротость).
Что же касается социально-характеристического назначения имени, то и оно скорее подсказывается этимологией, нежели приуроченностью к тому или иному сословному имени: на исходе XVIII - в начале XX века имя Клим не принадлежало к приметно распространенным ни среди крестьян, ни тем более в дворянской среде и само по себе едва ли могло служить прямой сословной паспортизацией персонажей.
Соотнесенная с иноязычно скрытой, а потому и не навязчивой этимологией, характеристичность имен останется присущей басням Крылова во все периоды его творчества.
Поди-ка, брат Андрей!
Куда ты там запал? Поди сюда скорей
Да подивуйся дяде!
Торгуй по-моему, так будешь не в накладе, -
Так в лавке говорил племяннику Купец.
Но бахвальство купца, как он сбыл подвернувшемуся олушку гнилой конец сукна, наталкивается на отрезвляющее возражение племянника:
Все это, дядя, так, - племянник отвечал:
Да в олухи-то, я не знаю, кто попал:
Вглядись-ка, ты ведь взял фальшивую бумажку.
(Купец)
Греческая этимология имени и квалифицирует поведение мальчика Андрей: мужественный даже дерзкий.
Преднамеренность имени тем несомненее, что в черновых вариантах басни племянник назван иначе:
Фаддей! Фаддей!
Где ты запал? Поди-тко поскорей...
Иван Андреевич Крылов не довольствуется статичной знаковостью антропонимов. Семантика имени включается в мотивировку басенного конфликта, определяет движение фабулы, объясняет расстановку действующих лиц, раздвигает масштабность изображения.
Двойную обусловленность имеет имя персонажа в басне Пастух. Очень редкое в реальном русском именослове, оно заимствовано из пословицы На волка только слава, а есть овец Савва, на которой строится басня, но не противоречит и сюжетному положению Саввы, этимологически означая неволя, что довольно определенно проступает в ремарках рассказчика:
У Саввы, пастуха (он барских пас овец),
Вдруг убывать овечки стали…
… (Из поваренков, за грехи,
В деревню он был сослан в пастухи).
Однако важнее здесь, конечно, фольклорная, пословично-афористическая заданность и почти нарицательная обобщенность имени.
Едва ли не самая неожиданная игра потаенными смыслами имен - это организация второго комического эффекта Демьяновой ухи опирающегося, правда, на не очень известное толкование Лексикона Памвы Берынды: Дамиан - злопитатель - и все акценты открыты. Злопитатель Демьян так употчевал тюленя Фоку, что тому уж и ушица нейдет в рот, хотя тюленю-то только, казалось бы, и питаться рыбкой (20, с. 63).
Представляясь на рубеже XVIII - начале XIX века типичным прозванием простолюдинки (сравнительное нарицательное матрешка - женщина в крестьянском платке), крыловская Матрена как бы предъявляет претен?/p>