Перевод лексических и грамматических трансформаций
Дипломная работа - Иностранные языки
Другие дипломы по предмету Иностранные языки
?аваемого и принимаемого сообщения обеспечивается тем, что оба коммуниканта пользуются одной и той же языковой системой, с одинаковым набором единиц с более или менее устойчивым значением, которое они одинаково интерпретируют. В переводе дело обстоит более сложно. Здесь в качестве квази-идентичных форм (ипостасей) одного и того же сообщения выступают тексты, созданные на основе разных языковых систем из единиц, не совпадающих ни по форме, ни по содержанию. Поэтому расхождение между этими ипостасями обусловливается уже не столько индивидуальными различиями коммуникантов, сколько различиями между языками. Конечно, индивидуальные различия тоже существуют, но они отступают на задний план. Поэтому сама возможность и закономерности осуществления перевода определяются, в первую очередь, способностью разноязычных текстов выступать в качестве коммуникативно равноценных в процессе общения. [5;39-47]
Роль языка при переводе - та же, которую он всегда играет в жизни общества и на которую с такой четкостью указывают определения языка, даваемые классиками марксизма-ленинизма. Язык так же древен, как и сознание; - говорят Маркс и Энгельс в Немецкой идеологии - язык как раз и есть практическое, существующее и для других людей, и лишь тем самым существующее также и для меня самого действительное сознание, и, подобно сознанию, язык возникает лишь из потребности, из настоятельной нужды в общении с другими людьми. В. И. Ленин говорит, что язык есть важнейшее средство человеческого общения. О языке, как о средстве общения, подробно говорит И. В. Сталин в своих работах по языкознанию, давая следующую формулировку:
Язык есть средство, орудие, при помощи которого люди общаются друг с другом, обмениваются мыслями и добиваются взаимного понимания. Будучи непосредственно связан с мышлением, язык регистрирует и закрепляет в словах и в соединении слов в предложениях результаты работы мышления, успехи познавательной работы человека и, таким образом, делает возможным обмен мыслями в человеческом обществе. И далее: ... язык, будучи орудием общения, является вместе с тем орудием борьбы и развития общества.
Это положение относится, конечно, и к использованию языка в переводе. Здесь мы имеем дело с передачей мыслей, первоначально высказанных на одном языке и сообщаемых читателю или слушателю, говорящему на другом языке. А так как оголенных мыслей, свободных от языкового материала, свободных от языковой "природной материи" - не существует и реальность мысли проявляется в языке.
Из этого положения для практики перевода - для деятельности переводчиков - может быть сделан и конкретный вывод - вывод о необходимости такого выражения мысли подлинника в переводе, которое доносило бы ее до читателя со всей отчетливостью и полнотой, присущей ее выражению в оригинале. Это вместе с тем означает необходимость соответствия перевода общенародной норме языка, на который сделан перевод. Таково первое условие понятности перевода, его доступности для читателя.
Содержание переводимого подлинника непосредственно и неразрывно связывается с формами языка, на котором он создан. У читателя, для которого родным является другой язык, и который недостаточно свободно владеет языком оригинала, но все же может его читать, все мысли, все образы, вызываемые оригиналом, неизбежно переключаются в плоскость его родного языка. Такой вывод, вытекающий применительно к переводу из сталинских работ по языкознанию, в полной мере согласуется с известным замечанием К. Маркса: ... новичок, научившийся иностранному языку, всегда переводит его мысленно на свой родной язык. Переводчик, в особенности переводчик-профессионал, представляет, как правило, другой тип, другую степень владения иностранным языком - ту, когда, пользуясь словами Маркса, дух нового языка уже усвоен и когда можно обойтись без мысленного перевода. Но независимо от степени свободного владения иностранным языком переводчик, по самой сущности своей работы, все время переключаете с одного языка на другой.
Процесс перевода, как бы он ни был психологически сложен, не может вызывать оголения мысли, т. е. не допускает какого-то промежуточного ее состояния, когда она, якобы отделившись от языковой формы подлинника и еще не воплотившись в формы другого языка, существовала бы сама по себе, как некая бесплотная сущность.
Конечно, в сознании переводчика не сразу возникают вполне отчетливые и связные предложения или словосочетания его родного языка, в которых отражался бы подлинник. Процесс перевода может пройти целый ряд стадий, на последней из которых и будет достигнута полная четкость и связность оформления мыслей и образов, вызываемых подлинником. Но независимо от степени четкости эти мысли и образы на любой из стадий переводческого процесса имеют языковой характер.
Идеи не существуют оторванно от языка. Недаром в любом случае, когда требуется точнее раскрыть мысль, высказанную на родном или на иностранном языке, истолковать ее или указать на неправильность ее понимания, на ошибку в ее передаче (в частности, на ошибку перевода), мы обязательно прибегаем к языковым средствам. Эти языковые средства в полной мере и отвечают предъявляемому требованию, т. е. оказываются не только единственно пригодными для осуществления данной цели, но и совершенно достаточными, полноценными.
Процесс перевода, как бы он быстро ни совершался в отдельных, особо благоприятных ил?/p>