Информация по предмету Философия

1661. Проблема «человек-общество»
Другое Философия

ПРОБЛЕМА ЧЕЛОВЕКА одна из самых важных в философии. Особенно актуальна она в переломные периоды развития общества, когда наиболее остро встает вопрос о смысле и цели существования каждого человека. Именно такой переход переживает сегодня отечественная история. Однако чтобы полнее осознать современное состояние философской антропологии, необходимо ознакомиться, хотя бы вкратце, с ее историческим развитием.

Начало западноевропейской философской традиции вообще и философской антропологии, в частности, положила античная Греция. Первоначально человек в древнегреческой философии существовал не сам по себе, а лишь в системе определенных отношений, воспринимавшихся как АБСОЛЮТНЫЙ ПОРЯДОК И КОСМОС. Он жил в едином, нераздельном мире со всей своей природной и социальной средой, неодушевленными предметами, животными и богами. Даже боги находились внутри космоса и являлись для людей реальными действующими лицами. Человек мыслился как микрокосм, являвшийся отражением макрокосмоса, который понимался как живой организм. Именно так смотрели на человека представители милетской школы, стоявшие на позициях ГИЛОЗОИЗМА. Они отрицали границу между живым и неживым и полагали всеобщую одушевленность универсума.
1662. Проблема абсолютности – относительности научного познания и единый метод обоснования
Другое Философия

Хотелось бы сказать, что новая теория является обобщением предыдущей теории и новая онтология обобщением предыдущей онтологии. А старые теории и онтология частными случаями новых, да еще такими, чтобы получались из новых через предельный переход, как это и имеет место в случае Ньютона и Эйнштейна. (Эйнштейновское время выражается через ньютоновское по формуле, в которой есть аддитивный член с коэффициентом v2 / c2, где v скорость инерциальной системы, а с скорость света. При v стремящемся к 0, эйнштейновское время переходит в ньютоновское, а при малых v они совпадают практически). Однако история с Ньютоном и Эйнштейном лишь частный случай взаимоотношения теорий, описывающих включающие друг друга области действительности. Случай с серпами, несмотря на его условность и примитивность, описывает более универсально характер взаимоотношения подобных теорий, точнее соотношение онтологий в таких случаях. Для того, чтобы лучше это понять вспомним, что при аксиоматическом построении теории понятия определяются аксиомами. Аксиомы есть не что иное, как утверждения об отношениях между объектами, которые мы описываем в базовых понятиях. Отношения же - это, вообще говоря, функции. Например, по закону-постулату Ампера сила тока пропорциональна напряжению и обратно пропорциональна сопротивлению. Эти функции можно выразить и формулой и графиком. Графики подводят нас к нерву проблемы. Ведь аксиомы-постулаты это уже обоснование, которому обязательно предшествует постановка опытов в генезисе. Результат каждого опыта это точка на графике. По точкам строится на графике кривая, которая затем превратится в аксиому. График это наше чувственное восприятие свойства (отношения), аксиома (формула) его определение в теории. Но мы знаем, что экспериментальные точки на таких графиках никогда идеально точно не лежат на тех прямых и кривых, которыми мы описываем их в формулах-постулатах. Наши формулы-постулаты, наши понятия с их свойствами, онтология, которую дает нам наука это всегда лишь аппроксимация тех подлинный свойств, которыми обладает натура. Аппроксимация это не абсолютное отражение, конечно, но это не та онтологическая относительность, о которой говорит Куайн. Я бы даже сказал, что аппроксимация вообще не может быть названа онтологической относительностью. Это просто неточность, ограниченная точность науки. Вещь, которая своей тривиальностью не способна вызвать в ком-либо даже слабых эмоций, не говоря о буре чувств, которые вызывает у философов науки онтологическая относительность. Но эта аппроксимация объясняет суть взаимоотношения онтологий в таких теориях, как ньютоновская и эйнштеновская в общем случае. А именно, когда мы опытно, чувственно имеем дело с частью действительности (куском серпа), нас устраивает более простая аппроксимация, обеспечивая приемлемую точность (окружность). Когда мы получаем доступ к ощупыванию более широкого круга действительности, включающего данный (весь серп), эта упрощенная аппроксимация становится неточной, требуется новая, которая будет обеспечивать требуемую точность не только в прежней области действительности, но и в охватывающей ее. Как видно из примера с серпом, качественно эти аппроксимации не обязаны сводиться одна к другой через предельный переход. Тем не менее обе они будут отражением с определенной точностью реального свойства объектов действительности, то бишь реальной онтологии, только одна будет отражать его в одной области, а другая в другой, ее включающей. Каждая будет привязана к действительности через опыт, через точки на графике.
1663. Проблема абстракции в математике
Другое Философия

По сравнению с естествознанием в математике процесс абстрагирования идет значительно дальше. В известном смысле справедливо утверждать, что там, где естествоиспытатель останавливается, математическое исследование только начинается. Лучше всего это можно проиллюстрировать на примере геометрии. Хорошо известно, что пространственные свойства материальных тел не существуют обособленно от самих тел. Они всецело определяются внутренними и внешними связями тел, но для лучшего понимания пространственных свойств исследователь вынужден временно абстрагироваться от всех их других свойств, кроме геометрических. Понятие геометрического тела представляет крайне односторонний снимок с действительности. Уже понятие физического тела представляет абстракцию, так как здесь отвлекаются от всех нефизических свойств. В понятии же геометрического тела отвлекаются и от физических свойств и сохраняют лишь его пространственные свойства. Естественно поэтому, что в теоретической физике наряду с широким применением математических понятий главное значение имеют специфические для этой науки физические понятия. В некоторых разделах механики, например в кинематике, физическая абстракция почти приближается к математической, поскольку материальное тело в известных условиях (малость размеров в сравнении с расстоянием между телами) отождествляется с материальной точкой. Но уже в пределах кинематики встречаются с такими специфическими физическими характеристиками тела, как его скорость, ускорение и т. п.
1664. Проблема бессознательного
Другое Философия

1. Ощущения. Мы ощущаем все, что воздействует на нас. Но далеко не все становится при этом фактом сознания. Возможно образование условных рефлексов на различные раздражения внутренних органов, которые доходят до коры головного мозга, но не превращаются в ощущение как таковое, оказывая, однако, влияние на поведение организма. Существуют подсознательные ощущения. Получая одновременно множество впечатлений, люди легко упускают из виду некоторые из них Передвигаясь по улице, мы видим огромное число событий, слышим множество звуков, которые ориентируют нас в потоке уличного движения. Но мы фиксируем на них внимание лишь в случае какого-то затруднения или необычности. Бесчисленное множество явлений, свойств и отношений, существуя объективно и постоянно "мозоля" нам глаза, не осознаются нами. Если бы на каждое воздействие человек должен был реагировать осознанно, он не справился бы с подобной задачей, т.к. был бы не в состоянии мгновенно переключаться с одного воздействия на другое или держать в фокусе своего внимания практически бесчисленные раздражители. К счастью мы обладаем способностью отключаться от одних воздействий и сосредоточиваться на других, вовсе не замечая третьих (22, 29, 31).
1665. Проблема бессознательного в философии. Психоанализ
Другое Философия

Согласно теории Фрейда, «Оно» набирает свою изначальную силу, но параллельно с этим развивается и «Я». Человек отличается от своих меньших собратьев разумом. В данном случае разумом является «супер-эго». Так как инстинкты, или «Оно», служат всего лишь внутренним наполнителем, то можно сравнить «Оно» с какой-либо жидкостью. То есть в строго концентрированном состоянии «Оно» находиться не может, потому что в этом случае при сосредоточении одних инстинктов, человек из гомосапиенс превращается в гомовульгариус, то есть, попросту говоря, в животное. Поэтому «Я» или «супер-эго» являются соответствующей оболочкой, сдерживающей инстинкты. Именно на этом этапе возникают первые противоречия. Так как все находится в развитии и покой относителен, то следовательно, «Я» и «Оно» изменяются во времени, причем если «Оно» уже определилось, то «Я» в ходе культурного развития продолжает расти. Если предположить, что каждому предмету и явлению соответствует свое время и свое место, то следовательно, и человеческой психике присуще свое место и время в общей природе. Говоря проще, человеческую психику можно сравнить с клеткой, где происходят соответствующие явления. Соответственно, оболочкой клетки является «Я», а внутренним содержанием «Оно» (в этом «Оно» идут разнообразные мелкие процессы). Клетке надо развиваться и, если внутреннее содержание уже сформировалось и претерпевает незначительные изменения, то наружная оболочка с развитием культуры все растет и утолщается. Наружу оболочка расти не может, так как там место занимают другие клетки (другие индивидуумы), следовательно, оболочка растет внутрь, все более и более сжимая внутреннее содержание «Оно». Наконец, давление внутри становится столь велико, что внутреннее содержание пытается разорвать наружную оболочку. Этот внутренний конфликт и является главным противоречием между психосексуальным «Оно» и контролирующем «Я». Не случайно с ростом и развитием культуры человечество все чаще и чаще наблюдает в своей среде неврозы.
1666. Проблема бытия
Другое Философия

Как-то на одной из конференций, посвященных обсуждению философских вопросов высшей нервной деятельности, академик П. К. Анохин от имени физиологов обратился к философам с просьбой объяснить, что означает определение сознания как явления идеального. "Физиологи мозга - говорил он - стоят перед очень трудной задачей, когда приходится объяснять это положение студентам. . . Я объясняю студентам: нервное возбуждение формируется и регулируется вот так, оно в такой форме в нерве, оно является таким-то в клетке. Шаг за шагом, с точностью до одного иона я говорю им об интеграции, о сложных системах возбуждения, о построении поведения, о формировании цели к действию и т. д. , а потом обрываю и говорю: сознание - идеальный фактор. Сам я разделяю это положение, но я должен как-то показать, как же причинно идеальное сознание рождается на основе объясненных мною материальных причинно-следственных отношений? Нам это очень трудно сделать без изменения принципов объяснения". (Анохин П. К. За творческое сотрудничество философов с физиологами. - В кн. : "Ленинская теория отражения и современная наука", М. , 1966, с. 288-289). Если под принципами, упомянутыми П. К. Анохиным, понимать принципы детерминизма и логики, то их-то менять как раз и не надо. Это принципы всякого разумного объяснения. А вот от чего следовало бы отказаться, так это от пристрастия к мистификации идеального, свойственного едва ли не всей литературе о нем; от изображения его как феномена, заведомо ускользающего от какого-либо наблюдения и поэтому с равной долей достоверности (или фантастичности) допускающего о себе любые суждения. ". . . А потом обрываю и говорю: сознание - идеальный фактор". Но почему нужно "обрывать" себя? Какой смысл должен был заранее усматривать в понятии "идеальное" ученый, умевший доказательным языком объяснить многие процессы мозга, чтобы при обращении к идеальному процессу принуждать себя менять язык и искать другие "принципы объяснения"? Вероятно, тот самый смысл, согласно которому идеальное заведомо, до всякого разговора о нем уже признается чем-то, лежащим вне пределов рациональной реальности, чем-то "нематериальным", "сверхчувственным" и т. п. Однако, как следует понимать сами эти эпитеты? Идеальное, действительно, нельзя взять в руки подобно тому, как можно взять, например, газету. Но из этого следует только то, что оно - не газета. И ничего больше. Между тем, сама газета обладает бесчисленным множеством свойств, которые тоже "нельзя взять в руки" - например, "цветом шрифта", "количеством знаков", "расположением материала" и т. п. Надо ли отсюда заключать, что и газета является носителем чего-то "сверхчувственного", что и "расположение материала" есть ее "нематериальное" свойство? А если нет, то мы вновь возвращаемся к вопросу: что означают эти эпитеты? На него, надо заметить, ни один из источников вразумительного ответа не дает и не указывает никакого иного их смысла, кроме того, который равным образом позволял бы связать их с любым без исключения объектом и явлением действительности. А это значит, что данные эпитеты, даже если их корректно определить (и если, конечно, кому-то покажется нужным это делать), в качестве характеристик идеального не способны отразить его особенность. Тем не менее, ими пестрят почти все публикации о сознании, и единственное назначение, которое, судя по контексту, им при этом отводится - служить знаками, предупреждающими о том, что идеальное не может быть поставлено в один ряд с другими явлениями природы, что оно, якобы, не может быть объяснено тем же рациональным языком, каким удается объяснить мозговые процессы "интеграции, возбуждения, построения поведения" и т. п. На самом деле идеальное (сознание), коль скоро оно вообще существует и является свойством мозга, именно и существует как одно из многих свойств мозга. Оно такое же явление природы, как и всякое другое, и поэтому доступно такому же разумному объяснению, как и другие явления В этом мы и попробуем убедиться. Как уже говорилось прежде, присутствие взрослого в отношении ребенка с вещью вынуждает ребенка переориентировать направление своей деятельности. Вместо того, чтобы сосредоточивать ее на предмете своего вожделения он должен теперь обращать ее на безразличного ему в этот момент посредника. Чтобы привлечь его внимание к себе, ребенку сплошь и рядом приходится отрывать взгляд от вещи, оборачиваться ко взрослому, теребить его, вести к предмету и т. д. Поскольку же ближайшим объектом действия становится теперь взрослый, он, естественно, становится и ближайшим объектом восприятия. Соответственно, вещь в этот момент перестает восприниматься ребенком. Обернувшись на взрослого, он упускает ее из поля зрения. В этом заключается важнейший результат переориентации поведения Конечно, потеряв в восприятии вещь, ребенок вовсе не утрачивает потребность в ней. Будь иначе, т. е. если бы, отвернувшись от вещи, он тут же забыл ее и потерял к ней интерес, его воздействие на взрослого лишилось бы стимула, своей причины. Этого воздействия просто не могло бы быть. Но адресуя взрослому свое требование, он, тем самым, подтверждает тот факт, что вещь, и перестав быть видимой, не перестала для него быть желанной. Пусть вещи теперь перед ним нет, но от нее остался ее образ в его психике. Именно этот образ и возбуждает в нем потребность, выказываемую взрослому. Впрочем, строго говоря, потребность и с самого начала была связана именно с образом вещи, а не с нею самой. Но для ребенка образ тождественен оригиналу. Он не знает различия между ощущением предмета и самим предметом. Теперь же предмет устраняется. И вследствие этого утрачивается его "власть" над своим образом "Власть" эта заключается, попросту говоря, в том, что в рамках непосредственного биологического отношения с внешними вещами (С - О) их образы являются простым воспроизведением оригиналов, повторением в зеркале психики признаков, форм, движений прообразов. Для животного образ всегда таков (в пределах возможностей восприятия), каков оригинал. Животное не может позволить себе искаженное отражение внешнего мира - иначе оказалась бы невозможной его деятельность в реальном мире. Но теперь в поле зрения ребенка оригинала нет. Образ оказался оторван от своего прообраза, отделен от него, как отделен теперь от вещи сам ребенок. И именно в этот момент он стремится овладеть вещью. И овладевает ею - в ее образе. Овладевает, когда называет ее, поскольку для него овладение именем вещи, в силу условнорефлекторного тождества ее имени и ее самой, равносильно овладению вещью. Наименование вещи приводит в движение взрослого, а не вещь. Но одновременно оно имеет и иной, чрезвычайно важный для ребенка результат: оно приводит в движение образ вещи.
1667. Проблема бытия в философии
Другое Философия

В ряде направлений современной философии подход к бытию исходит уже из анализа человеческого существования. Человек все более сознает себя как субъекта всех форм своей деятельности, как творца своей социальной жизни и форм культуры. В философии XX века не мир, не природа, а человек становится проблемной точкой отсчета. Философы XX века стали решительно пересматривать внутрифилософские приоритеты прошлого. Они возражали тем представителям классической онтологии, которые отталкивались от самостоятельного бытия мира и от него двигались к пониманию человека, поставленного в зависимость от мира. В таких случаях, говорили они, философия и превращалась в "философию вещей", а человек чаще всего также рассматривался как вещь. Представители анализируемых направлений XX века считали необходимым действительно сделать человека центром философии. Ведь сам человек есть, существует, является бытием, притом бытием особым. Философы-классики рассматривали "бытие" как предельно широкое (человеческое) понятие о мире и в то же время считали бытие совершенно независимым от человека. Исключением было учение Канта. В нем философы XX века особенно высоко оценили ту идею, согласно которой мир мы видим исключительно сквозь призму человеческого сознания. Вещи мира, сам мир существуют в себе, совершенно независимо от сознания, но "в себе" они нам, людям, не явлены. Поскольку же мир, вещи и процессы мира являются людям, постольку результаты его осознания уже неотделимы от человека. В центр ставится человек, его активность, возможности свободы, открываемые самим его бытием.
1668. Проблема бытия в философии
Другое Философия

Первоосновой экзистенциалистской онтологии (а одновременно феноменологии, ибо и в ней внимание сосредоточивается на прояснении, вернее, "самопрояснении" феноменов, проявлений сознания) является, но Хайдеггеру, Dasein толкуемое как особое человеческое бытие. Его особенности и преимущества, разъясняет Хайдеггер, состоят в том, что оно - единственное бытие, которое способно "вопрошать" о самом себе и бытии вообще, как-то "устанавливать себя" ("устанавливаться") по отношению к бытию. Вот почему такое бытие-экзистенция и есть, но Хайдеггеру, фундамент, на котором должна строиться всякая онтология. Такое понимание специфики человеческого бытия не лишено оснований. Ни одно из известных нам живых существ, кроме человека, неспособно помыслить, задаться вопросом о бытии, как таковом, - об универсуме и его целостности, о своем месте в мире. Здесь мы, кстати, видим определенное различие в понимании "экзистенции" Хайдеггером и Сартром. Сартр, употребляя это понятие, делает акцент на индивидуальном выборе, ответственности, поисках собственного "Я", хотя, конечно, ставит в связь с экзистенцией и мир в целом. У Хайдеггера акцент все же перенесен на бытие, - для "вопрошающего" человека бытие раскрывается, "светится" через все, что люди познают и делают. Надо только излечиться от опаснейшей болезни, поразившей современное человечество, - "забвения бытия". Страдающие ею люди, эксплуатируя богатства природы, "забывают" о ее целостном, независимом бытии; видя в других людях всего лишь средства, люди "забывают" о высоком предназначении человеческого бытия.
1669. Проблема взаємодії людини з природою в історії філософії
Другое Философия

Намагаючись зберегти ідейний зміст античної філософії, пристосовуючи його до нових суспільно-економічних умов, неоплатоніки дали поштовх до розвитку нових поглядів на природу, що знайшло своє відображення вже в XI ст. в боротьбі двох схоластичних напрямків номіналізму і реалізму. Реалізм і номіналізм не займалися спеціально проблемою «людина природа». Вона начебто периферійно торкалася їх схоластичних суперечок стосовно окремих філософських питань. В філософських поглядах представників номіналізму Ж. Бурідана, М.Орезма, М.Отрекура та ін. спроба викликати інтерес до вивчення природи була детермінована боротьбою з реалістами. Чільне місце проблема «людина природа» займає в філософії Фоми Аквінського. Наперекір католицькій традиції августенізму, цей мислитель зайняв позицію психофізичної єдності людини, яка стала домінуючою в католицькій філософії.
1670. Проблема взаимоотношения общества и природы
Другое Философия

Говоря о взаимодействии общества и природы, мы оперировали в основном масштабом одной планеты Земли. Однако, как мы уже отмечали, понятие природы в широком смысле слова охватывает весь объективный материальный мир.Связь человечества и космоса многие века оценивалась философами в лучшем случае чисто умозрительно, на уровне научных гипотез и догадок. Эти рассуждения носили, как правило, общегуманистический характер типа: "Человек сын Земли, дитя космоса" и т.п. Изучение вопроса о единстве космоса и всех его составляющих, включая окружающую среду и человечество, окончательно переместилось в XX в. из сферы астрономии и астрологии в философию. Во многом это произошло благодаря работам российских ученых, в первую очередь представителей русского космизма, таких, как А.Л. Чижевский, Л.Н. Гумилев и др. Л. Гумилев много работал над концепцией пассионарности. По мнению ученого, само возникновение и дальнейшее развитие этносов зависит от многих природных, в том числе и космических, факторов (солнечной активности, магнитных полей и др.). Развитие этносов определяется главным образом наличием в них особых людей пассионариев, обладающих сверхэнергией, непреодолимым стремлением к намеченной цели, пусть даже иллюзорной.
1671. Проблема влияния патристики на становление и совершенствование восточной культуры
Другое Философия

Реабилитация византийского богословского, наследия в русском православии была начата в середине XVII в. усилиями патриарха Московского Иосифа (16421652). Рост интереса к патристике был связан с тем, что новые церковные и государственные власти не были намерены сохранять национальную замкнутость церкви и мириться с угрозой религиозной стагнации. Греческое богословие было для них опорой реформаторской деятельности. Самые значительные усилия по распространению византийской патристики сделали люди, объединявшиеся вокруг патриарха Никона (Федор Ртищев, Иван Неверов, Стефан Вонифатьев). В 16531655 гг. по инициативе Никона в Москву с Афона и из Иерусалима было доставлено около 500 греческих книг и рукописей. Это было первое большое собрание греческих текстов в России. Важную роль в судьбе греческой патристики в России в XVII и XVIII вв. сыграла киевская богословская школа и, прежде всего, профессора Киево-Могилянской академии. Первым выдающимся представителем этой школы был Лаврентий Зизаний. В своем Большом Катехизисе он сформулировал новое для русских православных понимание религиозной жизни как обязанности. В XVII в. работы Зизания активно распространялись в Москве. Украинские ученые монахи, приглашенные в 40 гг. в Москву, впервые в русской церковной истории начали переводить на русский язык труды отцов Церкви с западных латинских изданий Киевские богословы в Москве были уже людьми Нового времени. Они оценивали православие не только как религию, но и как культурное явление. В рамках подобной оценки в Русской церкви началось расслоение патристики на святоотеческое теоретическое богословие и аскетическую практику.
1672. Проблема возникновения жизни на земле и варианты ее решения
Другое Философия
1673. Проблема гармонии веры и разума. Вопросы доказательства и бытия бога у Фомы Аквинского
Другое Философия
1674. Проблема глобальной цивилизации
Другое Философия

(а ныне, очевидно, гораздо больше)- и все они в высшей степени эгоцентричны и чрезвычайно ревностно относятся к прерогативам своего суверенитета. Однако по сути дела перед лицом сверхдержав и даже крупных корпораций положение маленьких стран представляется довольно-таки безнадежным. Но они даже на своем опыте испытав, что значит быть слабым перед лицом сильных, не уступают последним в жестокости, например, отказываясь признать за этническими или культурными меньшинствами своих стран права на самоопределение и независимость. И все же, при всей своей этической, политической и функциональной нелепости и неприемлемости, суверенитет по-прежнему остается краеугольным камнем нынешнего мирового порядка. Более того, наблюдается даже возрождение культа суверенности, который Тойнби называл "главной религией человечества, избравшей в качестве объекта поклонения кровавого бога Молоха". Стоит ли удивляться, что структура нынешнего международного здания оказывается столь нестабильной и шаткой, если оно построено из старых негодных кирпичей- суверенных национальных государств.
1675. Проблема громадянської свободи у політико-правовій теорії Вольтера
Другое Философия

Причин тому було декілька. Економічні причини, що зумовили гостроту ідейної боротьби в період підготовки і проведення Великої французької революції 17891794 рр. коренилися в особливостях капіталістичного розвитку країни. На початок XVIII ст.. Франція стає одним з найбільших центрів європейської торгівлі. Її промисловість, завдяки жвавим зв'язкам з іншими країнами, починає розвиватися прискореними темпами. В той же час у Франції зберігалися багаточисельні пережитки кріпатських стосунків (сеньйоріальні володіння, залишки серважа і ін.), які перешкоджали розширенню внутрішнього ринку. В середині XVIII ст.. Франція виявилася як би осереддям соціально-економічних протиріч між відмираючим феодальним ладом і капіталізму, що набирав силу. Основною політичною причиною загострення ідейної боротьби напередодні революції з'явилося розставляння класових сил, що склалося у французькому суспільстві. Висхідній буржуазії протистояла абсолютна монархія, яка досягла зеніту своєї могутності. Для завоювання політичної влади буржуазія була вимушена об'єднуватися з народними масами. Піднімаючи народ на боротьбу з абсолютистським режимом, французька буржуазія виступала на чолі третього стану, до якого належали тоді всі непривілейовані верстви населення (буржуазія, селяни, робітники, міська біднота і ін.). Широка участь мас трудящих в революційному русі забезпечила йому небувалий розмах, підштовхувало буржуазію до проведення радикальних суспільних перетворень, а також сприяло глибшому, в порівнянні з епохою попередніх буржуазних переворотів, розмежуванню позицій в самому антифеодальному таборі. Серед причин ідеологічного порядку, що зумовили хід ідейної боротьби в передреволюційній Франції, вирішальну роль зіграло те, що в релігійних війнах, що охопили країну на рубежі XVIXVII вв., перемогу отримав католицизм. Католицька реакція, перейшовши в наступ, розпалювала у віруючих релігійну нетерпимість і фанатизм. У цих умовах боротьба французької буржуазії з теологічним світоглядом набула непримиренного характеру і була доведена до повного заперечення християнства. Програму антифеодального руху у Франції розробляли представники різних політичних напрямів: просвітителі, революційні демократи і ін. Просвіта як ідейний рух є закономірним рівнем в розвитку політичної ідеології. Рух просвітителів виникає на ранніх етапах ідеологічної підготовки переходу до буржуазних буд, коли в країні ще не склалася революційна ситуація. Просвітницькі учення виражали інтереси тих соціальних верств, які сподівалися здійснити назрілі перетворення за допомогою поширення знань і поступових реформ. У міру наростання кризи феодальних буд з просвіти виділився революційно-демократичний напрям політичній думці. Інтереси соціальних низів знайшли віддзеркалення в ідеології соціалізму, представники якого продовжили розробку проектів організації держави і законів, заснованих на суспільній власності. [1]
1676. Проблема детерминизма в современной науке
Другое Философия

Приведем простой пример. Рассмотрим событие собственного рождения. Я родился там-то и тогда-то, мои родители - такие-то люди. Могу ли я помыслить возможность того, что я родился в другом месте, в другое время и у других родителей? Вообще говоря, да, однако, возникают трудсности с определением той идентичности, относительно которой устанавливается такая возможность. Был бы я самим собой, если бы имел других родителей? В этой связи возникает аристотелевский вопрос о существенных и несущественных свойствах, то есть тех свойствах, без которых я сохраню свою идентичность и тех, без которых я ее потеряю. Ясно, что будучи некоторой вещью в мире, я не могу изменить все свои свойства и в то же время остаться сам собой [17]. Другой путь состоит в том, чтобы мыслить любые свойства как случайные, а свою идентичность понимать как идентичность трансцендентного миру субъекта. Тогда мы можем допустить в отношении себя какую угодно возможность - вместе возможностью другого мира. Обратная сторона этой видимой легкости, однако, состоит в обнаружении “упрямости факта”: при том, что в возможных мирах мы можем вытворять что угодно, то, что в единственном действительном мире я родился там и тогда, где родился, оказывается чем-то вроде “родового клейма”, оказывается фактом, не допускающем к себе никакого иного отношения кроме редукции посредством объективной фиксации. В детерминированном мире я совершенно свободен от обстоятельств своего рождения в том, что от них не зависит и абсолютно скован в том, что хотя бы в малейшей мере от этих обстоятельств зависит. Но проходит ли эта грань - декартовская грань между мыслящим и протяженным - совершенно четко? Как, например, быть с биографией, которая, конечно же, разворачивается в протяженном? Можно ли вынести собственную биографию и собственные поступки в их протяженном измерении за пределы собственной мысли и собственной свободы? Обстоятельства моего рождения и моя биография как последовательность событий моей жизни требуют не только редукции, но и более деятельного осмысления. Моя свобода состоит не только в том, чтобы воспользоваться возможностями так, чтобы они совпали с необходимостями (этика разумного), не только в том, чтобы высвободить свои спонтанности так, чтобы они совпали с детерминированностями (этика естественного), но и в том, чтобы привести свои виртуальности в соответствии с неизбежностями (этика неизбежного). Если детерминированность факта моего рождения тогда-то и там-то при переводе на язык логической необходимости состоит в том, что все мои свойства являются несущественными по отношению ко мне как мыслящему субъекту, то неизбежность события моего рождения при переводе на тот же язык будет означать, что все мои свойства являются существенными по отношению к моей идентичности: перед лицом неизбежности различие существенного и случайного само оказывается случайным. Возможная альтернатива обстоятельствам моего рождения состоит в том, что я, сохраняя свою идентичность в существенном, приобретаю другие случайные свойства (вроде “быть образованным”). Случайная альтернатива состоит в том, что я мыслю своего протяженного двойника в ином возможном мире, сохраняя при этом свою идентичность как трансцендентного миру субъекта. Виртуальная альтернатива состоит в том, что я теряю себя без остатка. “Совместить” виртуальное и неизбежное событие, таким образом, означает очень странную вещь - еще более странную, чем совместить случайный и детерминированный факт - потеряв себя без остатка обрести себя полностью заново, воспроизвести себя в мельчайших биографических подробностях. Но ведь потеряв себя без остатка, я уже не имею к чему вернуться, не имею никакого эйдоса, по образу которого я могу себя выстроить, не имею никакой старой мысли, которая дала бы мне новый шанс. Такое воспроизведение себя всего без остатка оказывается ничем иным как чистым становлением. Именно на этом поле - не просто логически возможного и даже не случайного, но виртуального - прочерчивает линию неизбежность, распределяя единое Событие на его бесконечно делимые элементы.
1677. Проблема достоверности научного знания и его границ в философии И. Канта
Другое Философия

Кант был глубоким, проницательным мыслителем. Разработанная им гипотеза происхождения Солнечной системы из гигантской газовой туманности до сих пор является одной из фундаментальных научных идей астрономии, Кроме того, он выдвинул идею распределения животных по порядку их возможного происхождения, а также идею естественного происхождения человеческих рас. Философские воззрения Канта существенно менялись по меру его духовного развития. Если до начала 80-х гг. XVIII в. его интересовали, главным образом, естественно-научные вопросы, то потом его дух погружается в так называемые метафизические, т.е. общефилософские, проблемы бытия, познания, человека, нравственности, государства и права, эстетики, т.е. всей системы философии. Человек, этика и право вот альфа и омега всего философского учения великого мыслителя. Кант считал, что решению таких проблем философии, как проблемы бытия человека, души, морали и религии, должно предшествовать исследование возможностей человеческого познания и установление его границ. Необходимые условия познания заложены, согласно Канту, в самом разуме и составляют основу знания. Они-то и придают знанию характер необходимости и всеобщности. Но они же суть и непереходимые границы достоверного знания.
1678. Проблема единства мира
Другое Философия

Вносит свой вклад в раскрытие сущности материального единства мира и кибернетика, устанавливающая общее в различных явлениях и процессах. И вообще, интеграция наук свидетельство материального единства мира. Вместе с тем, выход естествознания на новый уровень, где здравый смысл уже не может регулировать отношения истинности и ложности, потребовал и изменения философских трактовок Бытия. В структуру бытия была введена категория «наблюдатель». От характеристик наблюдателя (движется он или покоится, какова его масса, заряд и т.д.) зависят характеристики наблюдаемого объекта. Эта концепция, возникшая как реакция на создание Теории относительности и Квантовой механики, не могла проявить себя и в других сферах философского знания. Все большее распространение получает в философском знании замена вопроса: что такое мир, на вопрос «каким мы этот мир представляем». Так, в социальной философии все более популярной становится идея «социального конструирования реальности». Категории Бытия, по мнению сторонников этой концепции, зависят от убеждений людей, воспринимающих мир. То, что считается истинным подавляющим большинством, становится истинным по своим последствиям. Наиболее мощную попытку построить послемарксистскую концепцию Бытия предпринял немецкий философ М. Хайдеггер. По его мнению, существуют три разновидности Бытия. Первая форма или собственно Бытие есть форма существования вообще. Жизненная сила, которая позволяет предметам и явлениям пересечь границу между Бытием и Небытием. Второй разновидностью Бытия выступает по Хайдеггеру здесь-бытие: мгновенный слепок бытия единичных предметов. В этом понятии фиксируются характеристики бытия предметов, которые находятся за пределами нашего сознания. Их нельзя понять. Но их можно пережить (тяжесть, боль, страх, радость, холод и т.д.).
1679. Проблема жизни в философии
Другое Философия

Чуть ранее мы рассматривали процесс формирования личностного в безличном обществе, и при этом ссылались на Кона. Факт в том, что, начиная с эпохи возрождения, человек, постигая свое "Я", не удовлетворялся той узкой трактовкой жизни (полужизни-полусмерти под личиной т.н. "духовной", "бессмертной" жизни), которую по существу навязывало ему ортодоксальное христианство. Взаимосвязь прослеживается очень четко. Раннее, обезличенное общество, в котором все люди жили на виду друг у друга, нередко в одном помещении, стадом, и в котором весь быт был мелочно регламентирован тысячами неписаных правил отклонение от них (следствие индивидуального понимания правил) не допускалось, стало изживать себя к новому времени, по крайней мере, в Западной Европе. Результатом стал распад родовых, племенных, общинных, а чуть позже и цеховых связей. Новый, формирующийся класс частных собственников, утверждавших свое личное "Я", свою растущую индивидуальность, ступил на путь реформации: и в экономике, и в идеологии (религии), и в праве. К XVII в. в Англии появляются в языке термины "характер", "личность", "индивидуальное", становятся популярными такие направления искусства, как, например, автопортрет, утверждается авторское право, да и целые другие разделы юриспруденции, ориентированные на защиту чести и достоинства, чего не существовало раньше (И.Кон, с.180-181, 201-206). Жизнь становится вровень со смертью, начинает рассматриваться отдельно от нее, по крайней мере, не в контексте смерти, и это находит свое отражение в различных философских трактатах. Тогда же Ф.Бэкон научил мыслителей мыслить, т.е. быть неповторимыми, индивидуальными, а не механически ссылаться на чужие авторитеты, придерживаясь мертвой схоластики. А Т.Гоббс исследовал природу прав человека: "Естественное право, писал он, есть свобода всякого человека использовать собственные силы по своему усмотрению для сохранения своей собственной природы, т.е. собственной жизни… Естественный закон есть предписание или найденное разумом общее правило, согласно которому человеку запрещается делать то, что пагубно для его жизни или что лишает его средств к ее сохранению…" ("Мир философии". М., Политиздат, 1991, с.175). Вскоре Европа подстраивается под новые потребности растущих собственников. Право это священно. Право на собственность это не подлежит обсуждению (ранее собственность на недвижимость, земли феода нередко принимала родовой, общинный характер, при котором номинальный глава рода или феодал Pater familias, отец семейства выступал лишь олицетворением фактически коллективного владения и подстраивал свои желания, интересы под потребности "семьи", "дома", всех зависящих от него). Отдельно рассматривалось право на жизнь. Жизнь стала восприниматься как нечто исключительное, данное Богом и принадлежащее лично индивидууму ранее она могла завуалировано принадлежать всему роду в целом, т.е. "владелец" жизни как бы не располагал ею в полной мере. В этом плане, кстати, показательны факты, приводимые профессором А.С.Ахиезером в книге "Россия: критика исторического опыта" (Новосибирск, "Сибирский хронограф", 1996) согласно Ахиезеру, в русской сельской общине вплоть до XIX века существовала практика коллективно избирать кого-то из своей среды, чтобы выдать его по требованию: "солдата" если требуется кого-то отдать в армию, "преступника" если нужно умилостивить полицейские власти и т.п.
1680. Проблема жизни и смерти
Другое Философия

Решая вопрос о законности и моральной обоснованности эйтаназии, медикам приходится решать дилемму, известную еще со времен Гиппократа: с одной стороны, врач не должен быть убийцей, даже по просьбе пациента, а с другой стороны, он должен облегчить участь страждущего. В современном мире эйтаназия законодательно разрешена в Нидерландах, а в других странах, в том числе и в России, она запрещена. Однако проблема существует и в ряде стран (США и др.), изобретены даже устройства для безболезненной смерти, которые сам больной может привести в действие. В истории философской мысли было немало высказываний относительно Права человека принять такое решение. Так, Монтень считал, что когда в жизни человека больше зла, чем блага, значит, настал час, когда он может уйти. В ряде стран Запада становятся традицией поминки при жизни, когда неизлечимо больной человек, чувствуя приближение смерти, просит собрать родных и друзей. Уже несколько десятилетий функционируют хосписы - больницы для безнадежных больных, где Можно умереть по-человечески. Этот опыт описан, в книге Р. и В. Зорза Жить до конца, где обосновывается философия умирания в счастливом состоянии.

Blog

Информация по предмету Философия