«Политехник»

Вид материала

Книга

Содержание § 1. Формирование института условно-досрочного освобождения и ресоциализации осужденных в царской России

Подобный материал:

• Место проведения конференции Конференция будет проводиться на базе отдыха Политехник,, 57.5kb.
• Рпк «Политехник», 1218.4kb.
• Учебное пособие рпк «Политехник» Волгоград, 2701.63kb.
• Автотранспортное государственное, 12110.51kb.
• Краткий курс лекций рпк «Политехник» Волгоград, 681.39kb.
• Программа конференции 1 2 июля 2010 г., конференц-зал дк «Политехник», 42.33kb.
• Зипаев Дмитрий Владимирович Регистрационный взнос за участие в конкурс, 62.41kb.
• Учебное пособие рпк «Политехник» Волгоград, 1507.69kb.
• Программа: практического семинара на тему: «Пути повышения эффективности и надёжности, 61.31kb.
• Конкурс сочинений, 34.72kb.

^

§ 1. Формирование института условно-досрочного освобождения и ресоциализации осужденных в царской России

Институт условно-досрочного освобождения прошел сложный и противоречивый путь развития в истории права России. Его история начинается с массового применения наказания в виде лишения свободы и становления идеи исправления преступников.

В зависимости от развития государственности Руси наказание носило характер либо устрашающий и компенсационный (по Русской Правде), либо сугубо карательный. Анализ краткой редакции Русской Правды⁷ позволяет говорить о зарождении различных условий отбытия наказаний. С углублением процесса феодализации Древнерусского государства и усилением роли княжеского суда появилась возможность заменить реальное исполнение наказания выкупом кунами при посредничестве князя. Основной мерой наказания, по Русской Правде, был штраф в пользу государства (князя).

Позже, в ст. 65 пространной редакции Русской Правды⁸ появляется отмена убийства холопа, что, по мнению проф. А. А. Зилина, «можно рассматривать как частичную амнистию холопам, участвовавшим в движении 1068 – 1071 гг.».⁹ Приведенные факты еще не говорят о возникновении в Древней Руси условно-досрочного освобождения, но, бесспорно, свидетельствуют о гибкости законодательства. По мнению В. А. Рогова, более мягкий характер русского уголовного права в сравнении с западноевропейским был основан на признании ценности личности. По отношению к обычной преступности (но не профессиональной) признавалась возможность изменения самого преступника и обращения его к государственно-национальной пользе – в таких случаях не применялась смертная казнь. Профессиональная преступная деятельность признавалась несовместимой с исправлением, хотя наряду с лишением жизни достаточно часто применялись массовые амнистии к «лихим людям».¹⁰

Судебник 1497 г.¹¹ положил начало всеобщему закрепощению крестьян. В борьбе с сопротивлением народных масс главной для господствующей элиты стала цель устрашения. Закон стремился к тому, чтобы наказания устрашали не только самого преступника, но и других людей. Изменилась система наказаний, было законодательно закреплено лишение свободы, членовредительство и смертная казнь. До начала XVI в. тюремной организации не существовало, и поэтому исполнение наказания в виде лишения свободы не имело достаточной юридической регламентации. В подвалах и подземельях политические преступники содержались без срока. В 20–40 гг. XVI в. в связи с преступностью «лихих людей» и земскими губными реформами начинает складываться тюремная система. Лишению свободы подвергались лица за общеуголовные преступления. В узких кельях и «без всякого утешения» зарождался режим заключения, направленный на принудительное изменение духовного облика осужденного.

При преемниках царя Ивана Грозного в конце XVI–XVII вв. участились политические и общеуголовные амнистии, проводимые под влиянием церкви и преследовавшие цель – повлиять на духовный мир осужденных либеральными способами. С религиозными идеалами и сакральной теорией права связано распространение кратких сроков лишения свободы и целенаправленный характер воздействия на личность преступника.

С отделением церкви от государства во второй половине XVII в. произошел разрыв с духовно-религиозным основанием уголовного права, и право потеряло основополагающую базу. Это повлияло на запоздалый характер буржуазных преобразований в тюремной системе – реформы тюрем произошли только в XIX веке.

В середине XVI–XVII вв. уголовная практика и репрессии опричнины Ивана Грозного положили начало принципиальным изменениям в развитии уголовного права. Отменен принцип устойчивости уголовных наказаний, появились несвойственные Руси массовые казни. Судя по Судебнику 1550 г., как отмечал М. Ф. Владимирский-Буданов, «закон еще не выработал твердых начал вменения, и оценку преступности деяния каждый раз представляет высшей власти».¹² После принятия Судебника 1550 г. наказания и процесс их исполнения приобрели еще более суровый характер, направленный на содержание народа в страхе. Превентивное и воспитательное воздействия связывались с публично позорящим характером исполнения наказаний. ¹³

Такая тенденция развития русского уголовного права получила свое развитие в Соборном Уложении 1649 г. В нем разрабатывались все отрасли права, в частности уголовное и процессуальное, существенно изменилась система преступлений, дифференцировалась система наказаний. Создание Соборного Уложения в 1649 г. было вызвано обострением внутриполитических противоречий, переходом государства от сословно-представительной монархии к абсолютизму.¹⁴ С принятием Соборного Уложения лишение свободы приобретает особое значение в карательной системе государства. Широкое применение этой меры наказания позволило обратить внимание на возможность использования рабочей силы преступников в интересах государства и государя. В ст. 9 гл. XXI Соборного Уложения 1649 г. мы находим некоторое сходство с условно-досрочным освобождением и обязательным привлечением к труду: «И посадите его в тюрьму на 2 года, и из тюрьмы выймая его, посылать в кандалах работать… А как он два года в тюрьме отсидит, и его послать в Украинские города, где государь укажет и велеть ему в Украинских городах быти…»¹⁵. Однако подобные работы в кандалах не были поощрением и не вели к сокращению срока.

С первой регламентацией процесса исполнения наказания в виде лишения свободы появились нормы, касающиеся исправления преступников. Так, в частности, в ст. 34 гл. XXI «О разбойных и татийных делах» предписывалось преступников, приговоренных к смерти, «для покаяния посадити в тюрьме в избу на шесть недель», т. е. для его исправления. Но более основательно такие нормы будут закреплены позднее в «Наказе комиссии о составлении проекта нового уложения» Екатерины II 1767 г.

С изданием Артикула Воинского 1715 г. начался новый этап применения лишения свободы и порядка его исполнения.¹⁶ Широкое распространение получило использование труда осужденных на галерах, каторге, строительстве и др. государственных работах. Несмотря на прогрессивную разработанность многих институтов уголовного права, в Артикуле Воинском отсутствовали нормы об условно-досрочном освобождении осужденных к лишению свободы, т. к. оно никак не согласовалось с основным принципом уголовных наказаний того времени – покарать так, «дабы через то другим страх подать и оных от таких непристойностей удержать».¹⁷

В постпетровский период крупных уголовных законов не издавалось. Чаще уголовные нормы содержались в каких-то более широких актах. Уголовная политика на протяжении данного периода времени отличалась неровностью. Годы относительного либерализма сменялись годами террора, порой без особых социальных оснований. Но некоторые черты гуманности пенитенциарные политика и право приобрели с приходом к власти Екатерины II. В XIX столетии реформирование уголовно-исполнительного права продолжилось.

В Европе это был период буржуазных революций, формирования нового права, основанного на теории естественных прав человека. Впервые реально воплотились в жизнь идеи французских и английских демократов Ж. Ж. Руссо, Ш. Монтескье, Т. Гоббса, Дж. Локка и др.¹⁸ В политической жизни преобладало стремление нового класса, буржуазии, к свободе, прогрессу, законности. Либералы¹⁹ (И. Бентам, Д. Милль²⁰ и др.) обосновали буржуазные права и свободы, прежде всего «личную свободу», неприкосновенность личности, свободу частной собственности и промышленной конкуренции, невмешательство государства в экономику. Объективная потребность инициировала передовую гуманистическую мысль, давшую начало пенитенциарной науке, возникновение которой связывают с именами Д. Говарда (1726–1780 гг.), И. Бентама (1748–1832 гг.) и Ч. Беккариа (1738–1794 гг.). Они разработали и предложили обществу классические проекты пенитенциарных систем, предполагавшие искоренение приводящих к преступлению дурных нравов путем привлечения к труду, общему образованию, нравственному воздействию на личность, вплоть до досрочного освобождения от наказания за примерное поведение и отношение к труду. Их деятельность оставила наибольший след в истории права России.

По И. Бентаму общее благо представляет собой лишь совокупность индивидуальных благ. Сумма всех индивидуальных польз дает общую пользу – «наибольшее счастье наибольшему количеству людей».²¹ В этой формуле заключается основной закон социально-политической жизни и основная цель законодательства. Вместе с тем подобный подход оказывается оправданием либеральной линии в политическом мышлении: для И. Бентама личность (ее польза и счастье) выступает в качестве цели, а государство – в качестве средства (а не наоборот, как в гегелевской философии права). Чтобы достаточно сделать для общества, И. Бентам советовал: «Не притесняйте и не позволяйте другим притеснять индивидов». В центре внимания философа – интересы всего общества, сочетание и гармония интересов каждого индивида в структуре общества в целом.

Теория И. Бентама была идеологическим обоснованием «левого» либерализма, оказала большое влияние на развитие демократического движения в Англии и др. странах. Под непосредственным воздействием бентамовской критики осуществлялись реформы права в Великобритании и России XIX века.

Другой европейский демократ Ч. Беккариа, юрист и экономист по образованию, стал родоначальником классической школы в науке уголовного права. Его основное произведение «О преступлениях и наказаниях» многократно переиздавалось за рубежом и в России. Основными темами сочинений Ч. Беккариа стали критика бесправия и беззакония, социальной несправедливости, сословного неравенства, произвола государственной власти и пути предотвращения преступности. Продолжая тему свободы, затронутую и другими просветителями, Ч. Беккариа пишет: «Чем более священна и неприкосновенна безопасность, чем больше свободы сохраняет суверен за подданными, тем справедливее наказание… Совокупность самых малых частиц свободы образует право наказания. Заметьте, что слово «право» не противопоставлено слову «сила», первое является, скорее всего, видоизменением второго, а именно видоизменением, наиболее полезным большинству. Под справедливостью я понимаю не что иное, как связь, необходимую для объединения частных интересов, без которой восстановилось бы прежнее внеобщественное состояние».²² Именно это утверждение было новым и столь неприемлемым для российского феодализма и самодержавия, и именно оно послужило толчком для преобразований в тюремной политике России. В обоснование своей позиции Ч. Беккариа пишет: «Моральная политика только тогда может принести длительную пользу, если она будет основана на неизменных чувствах человека. Всякий закон, уклоняющийся от этого начала, всегда натыкается на противодействие, которое в конце концов и одержит над ним верх».²³

Возвращаясь к теме наказания, Ч. Беккариа говорит, что «цель наказания заключается только в том, чтобы воспрепятствовать виновному вновь нанести вред обществу и удержать других от совершения того же. Поэтому следует употреблять такие наказания, которые при сохранении соразмерности с преступлением производили бы наиболее сильные и наиболее длительные впечатления на души людей и были бы наименее мучительными для тела преступника».²⁴ Опровергая поверье, сложившееся в Европе и России об эффективности жестоких наказаний, Ч. Беккариа как будто заглядывает в будущее, в современную доктрину наказаний: «Пусть будет доказано, что жестокость наказаний не противоречит непосредственному общему благу и не мешает предупреждению преступлений, но что она только бесполезна... Одно из самых действенных средств, сдерживающих преступления, заключается не в жестокости наказаний, а в их неизбежности. Даже самое незначительное, неизбежное зло всегда внушает страх людям, тогда как надежда всегда отдаляет мысль о более жестоких наказаниях. Чем более жестоким становится наказание, тем более ожесточаются души людей, всегда подобно жидкостям, стремящимся стать на один уровень, и всегда живая сила страстей приводит к тому, что по истечении сотни лет жестоких наказаний колесование внушает не больше страха, чем прежде внушала тюрьма… Не суровость, а продолжительность наказания производит наибольшее впечатление на душу человека, потому что на чувства наши легче и устойчивее воздействуют повторяющиеся впечатления… По мере того, как души людей, живущих в обществе, смягчаются, возрастает их чувствительность, а с ростом последней, если желают сохранить отношение между предметом и ощущением, должна уменьшаться сила наказания».²⁵ Предотвращение преступности и оздоровление общества возможно по Ч. Беккариа при наличии нескольких условий: об этом должны позаботиться в первую очередь отцы своих народов, благодетельные монархи; должна быть устранена нищета, а все граждане уравнены как в материальном, так и нравственном положении; всеобщее просвещение и воспитание; законы должны быть доступны для всех; необходимо точно соблюдать законы и обеспечить реализацию прав граждан.

Таким образом, Ч. Беккариа была разработана концепция борьбы с преступностью в любом государстве, и его идеи горячо восприняла обновленная буржуазная Европа.

Под влиянием сочинений Ч. Беккариа, И. Бентама, российских гуманистов (А. Радищева и др.) появляются новые идеи в сфере обращения с преступниками и в России. Движимая гуманистическими идеалами Европы, императрица создала свой собственный проект устройства тюрем – «Наказ комиссии о составлении проекта нового уложения» 1767 г.²⁶ Он был написан в мягких тонах. Мягкие слова звучали непривычно ново, ибо предшественники Екатерины II говорили другим языком. Им не были свойственны упоминания о человеколюбии, о гуманности, выдвинутые французскими просветителями и повторенные в конце XVIII века. «Наказ…» устанавливал основные принципы тюремного заключения: свободу личности, гарантии ее безопасности от произвола судебной и административной властей, говорил о вреде и ненужности излишних лишений и страданий. В «Наказе…» отмечается: «намерение установленных наказаний не то чтоб мучить тварь, чувством одаренную, они на тот конец предписаны, чтоб воспрепятствовать виноватому, дабы он впредь не мог вредить обществу, и чтобы отвратить сограждан от содеяния подобных преступлений. Для сего между наказаниями следует употреблять такие, которые… впечатлили бы в сердцах людских начертание самое живое и долго пребывающее, и в то же самое время были бы меньше люты над преступниковым телом».²⁷ Однако, как и многие другие реформаторские законопроекты императрицы, он не был, да и не мог быть реализован в России того времени. Окружение Екатерины II убедило ее в преждевременности подобного отношения к подданным, особенно во время массовых крестьянских восстаний, когда благонравный гуманизм монархини сменялся беспощадным террором в отношении их участников. В целом неровную политику Екатерины II можно назвать прогрессивной, имевшей исключительно важное значение для развития идей гуманизма в России.

В 1775 г. принимается «Учреждение об управлении губерниями»,²⁸ содержащее нормы относительно лишения свободы. Им вводились не только смирительные дома, но и работные, предполагалось усилить душевное и религиозное воспитание. Это было значительным прорывом в тюремной политике России в сторону утверждения идеи нравственного исправления и воспитания преступников, в т. ч. и через труд.

Екатерина II, стремясь быть приравненной к ряду цивилизованных европейских монархов, пригласила Д. Говарда, видного европейского деятеля в сфере тюрьмоведения, на встречу. Но эффект от этого приёма значительно опередил время: Д. Говард привез в Москву проект переустройства русских тюрем, основанный на незнакомых нам демократических началах, принципе гуманизма и целесообразности назначения наказаний. Разработанное им «Положение о тюрьмах» 1788 г. было проектом тюремной реформы, основанным на критике состояния тюрем в разных странах.²⁹

Проект предусматривал разделение заключенных по полу и строительство отдельных тюремных зданий для мужчин и женщин, разобщение подследственных и осужденных, создание особых тюрем для различных категорий осужденных вплоть до устройства особых тюрем для приговоренных к смертной казни, для содержания их перед казнью. Вопросы о дисциплинарных взысканиях обходились полным молчанием, кроме права тюремщика перевести арестанта в «темную тюрьму замка».³⁰

Проект реформы российских тюрем Д. Говарда не мог быть реализован в то время: власть не была готова пойти на такие серьезные преобразования. Реформа умерла, так и не успев начаться также и по финансовым причинам, несмотря на желание Екатерины II. Экономика страны просто была не в состоянии понести такие значительные расходы.

Законодательство первой четверти XIX в. не поднималось до уровня понимания тюремного дела как общеимперского. В кругах аристократии стало модно учреждать различные религиозные кружки, иногда мистического характера. Здесь особое место занимали не политические идеи, а задачи нравственного самоусовершенствования. Благотворительность теперь являлась общим делом, одной из форм общественной деятельности. Под этим углом и следует рассматривать создание в 1819 г. «Попечительного о тюрьмах общества». В 1831 г. на основе устава общества была создана Тюремная инструкция, регламентировавшая исполнение лишения свободы.³¹

Устав общества определял его задачу как нравственное исправление преступников и как «улучшение состояния заключенных за долги и по другим делам людей». Вторая статья устава перечисляла следующие пять средств исправления: ближайший и постоянный надзор над заключенными; размещение их по роду преступлений или обвинений; наставление их в правилах христианского благочестия и доброй нравственности; занятие их приличным упражнением; заключение провинившихся или буйных из них в уединенное место.³²

Эта статья находилась в полном противоречии с установившейся тюремной практикой, и обществу приходилось по собственной инициативе и на собственные средства создавать эти материальные условия. Это могло быть осуществимо далеко не везде и не всегда. Важным было в уставе разрешение членам комитета общества посещать места заключения во всякое время.

В соответствии с задачами Британского библейского общества, по подобию которого и было создано «Попечительное о тюрьмах общество», устав последнего подробно останавливался на религиозном воздействии на заключенных. Предписывалось вводить церковные службы, проводить воскресные и праздничные дни в благочестивых чтениях, беседах, молитве. Впервые говорилось о тюремных библиотеках для заключенных, но подбор книг был ограничен священным писанием и книгами духовного содержания. Результаты удачного религиозного воздействия должны были влить в членов общества новые силы. Чудесным образом исцелившийся от пороков, ставший сыном церкви, должен был получить вместе со спасением души и здоровья также и свободу, т. к. оставаться в тюрьме долго ему было бы не совсем удобно и нецелесообразно. ³³

Именно с появлением «Попечительного о тюрьмах общества» начинается история института условно-досрочного освобождения. В России досрочное освобождение, основанное на исправлении осужденных, появилось гораздо ранее, нежели указывали до этого многие авторы,³⁴ т. к. при непосредственном участии членов «Попечительного о тюрьмах общества» исправившиеся осужденные освобождались досрочно. Общество состояло под покровительством императора и было тесно связано с правительственными кругами. Это придавало ему статус почти государственного учреждения и соответствующую свободу действий. Открытие и деятельность «Попечительного о тюрьмах общества» означало новое направление в тюремной политике и имело огромное значение для России. Нововведения выражались не только в религиозной направленности активности заключенных, вместе с тем пытались улучшить положение арестантов, установить тюремную дисциплину и режим.³⁵

Во второй четверти XIX века правительство делало попытки установить тюремное законодательство и первым среди законов, касающихся отбывания лишения свободы, явился «Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражей и ссыльных» 1832 г.³⁶ Переизданный в 1842 г., он включал три новых закона: первый 1839 г., касался использования исправительного заведения в Петербурге; второй был о петербургском работном доме; третий – «Устав об арестантских домах», где подробно регламентировались требования режима поведения, питания, труда и отдыха осужденных.³⁷

С составлением в 1845 г. нового Уложения о наказаниях уголовных и исправительных³⁸ правительство пришло к мысли о необходимости постановки вопроса о тюремной реформе в России. Устав о содержащихся под стражею в 1857 г. был дополнен новым разделом, с включением в него «Устава общества попечительного о тюрьмах». Теперь деятельность общества получила законодательную регламентацию, а условно-досрочное освобождение – правовую форму. Члены общества в лице директоров комитетов могли не только надзирать за религиозностью арестантов, но и делать распоряжения сажать их в карцер на срок до 6 дней или особое помещение, пока они не изъявят «искреннего раскаяния», а также освобождать досрочно при достижении осужденным морального исправления.³⁹ Изменение отношения к попечительскому обществу свидетельствует о признании властью идеи нравственного исправления преступников некарательными мерами. К одной из таких мер мы относим воспитательное воздействие на личность с перспективой досрочного освобождения из заключения при условии духовного перерождения осужденного.

Следует сказать, что принятое в 1845 г. Уложение отказалось от цели публичного устрашения преступников, тем самым, воспринимая концепцию права, разработанную Ч. Беккариа и И. Бентамом о неизбежности наказания как самом действенном средстве борьбы с преступностью. Под влиянием идей социологической школы уголовного права за наказанием все в большей мере признавалась возможность исправления. Члены Комиссии по тюремному преобразованию, определяя основные цели и содержание тюремной реформы конца XIX века, пришли к такому выводу: «…наказание не достигает своей цели, если преследует только возмездие и не содержит в способах исполнения элементов исправительных, возбуждающих в преступнике желание достигнуть лучшей участи хорошим поведением и отучающих его от праздности».⁴⁰ Это стало возможным с появлением относительной теории наказания.⁴¹ Целью наказания было провозглашено исправление осужденных, а также предупреждение совершения нового преступления как ими, так и иными лицами. Как только эта идея оформилась настолько, что была законодательно закреплена, неизбежно возникла необходимость решить и проблему исполнения наказаний, т. е. определить, какие средства воздействия необходимы, чтобы заключенный стал на путь исправления.

Это положение нашло свое правовое закрепление в Уставе о содержащихся под стражей в ред. 1890 г. В качестве главной была поставлена задача исправления нравственности заключенных. Различные статьи и главы об исправительных арестантских отделах (содержащие только мужчин от 17 до 60 лет) повторяли требование о религиозно-нравствен-ном исправлении арестованных через духовников: священник должен быть духовным отцом и наставником осужденных. Только арестанты, отличившиеся «исполнением обязанностей веры и прилежанием к труду», могли быть переведены в так называемые «отряды исправляющихся» (ст. 312), что вело к сокращению срока их наказания. Розги, посты и молитвы были главными средствами перевоспитания осужденных в исправительных арестантских отделах.⁴²

Дальнейшее развитие идея о морально-нравственном исправлении преступников в духе демократии и гуманизма получила в Уголовном Уложении 1903 г.⁴³, тюремных инструкциях и др. законах.

С целью стимулировать правопослушное поведение осужденных, отбывающих наказание, связанное с лишением свободы, законом «Об условно-досрочном освобождении» от 2 июля 1909 г.⁴⁴ было регламентировано условное досрочное освобождение. Закон содержал нормы материального и процессуального права и вносил изменения в пять основополагающих законодательных актов: Уложение о наказаниях, Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, Уголовное уложение 1903 г., Устав уголовного судопроизводства и Устав о содержащихся под стражей.⁴⁵

Основные требования условно-досрочного освобождения были названы в Уставе о содержащихся под стражей.

Статья 416 последнего гласила: «Приговоренные к заключению в тюрьму, в исправительное арестантское отделение или в исправительный дом могут быть условно освобождены из заключения по отбытии не менее трех четвертей определенного им судебным приговором срока наказания, если они пробыли в месте заключения, во исполнение приговора, не менее шести месяцев без зачета в этот последний срок времени, проведенного до того под стражею».

Статья 417. «Условное досрочное освобождение может быть представлено заключенным в том случае, если их одобрительное поведение во время заключения дает достаточные основания полагать, что, по освобождении из заключения, они будут вести добропорядочный образ жизни».

Статья 430. «Досрочно-освобожденный передается, при самом освобождении из-под стражи, на весь оставшийся неотбытым срок лишения свободы, назначенный судебным приговором, под наблюдение и на попечение местного общества патроната или местного Комитета или Отделения Общества Попечительного о Тюрьмах (в С.-Петербурге и Москве – Благотворительно-Тюремных Комитетов)».⁴⁶

Как видно из текста Устава, основным критерием оценки возможности предоставления заключенным условно-досрочного освобождения являлось их одобрительное поведение во время заключения, дающее основание предполагать, что они будут вести добропорядочный образ жизни.

Условность досрочного освобождения по новому законодательному акту заключалась в возможности его отмены, «если досрочно освобожденный в течение срока условного освобождения совершит какое-либо преступное деяние, за которое будет осужден приговором суда, или будет установлено его порочное поведение, могущее угрожать личной или общественной безопасности или порядку (как-то: пьянство, распутство, тунеядство, праздношатание, общение с порочными людьми и т. п.), или если досрочно освобожденный нарушит другие условия, на коих ему предоставляется свобода».⁴⁷ При возвращении досрочно освобожденного в место заключения, время, проведенное им на свободе, в срок наказания не засчитывалось, и срок оставшегося неотбытым заключения исчислялся со времени взятия его под стражу. Уже тогда, около века назад, институт условно-досрочного освобождения приобрел характерные черты и основные атрибуты условности и поощрительной направленности.

Вслед за названными изменениями законодательства и первыми шагами по пути апробирования нового института уголовно права, министром юстиции А. Хвостовым в 1915 г. была утверждена Общая тюремная инструкция, где, в частности, указывалось: «Лишение свободы, препятствуя продолжению их преступной деятельности, преследует цель не только наказания, но и исправления, искоренения дурных наклонностей и привычек, а также подготовки к честной трудовой жизни на свободе».⁴⁸ Так зародилась идея не просто исправления преступника, но и его ресоциализации, то есть подготовки к жизни после освобождения. Однако до претворения этой идеи в практику исправительных учреждений пройдет еще не один десяток лет.

Уголовное законодательство продолжало следовать идее европейских демократов XVIII–XIX вв. о неизбежности наказания за совершенное деяние как самом действенном средстве предупреждения новых преступлений и стимулирования правопослушного поведения. Теоретические исследования того времени в области тюремной политики России имели целью разработку и внедрение новых средств, форм и методов воздействия на осужденных и не сводились исключительно к покаранию. Большую работу в области теоретического обоснования условно-досрочного освобождения проделали такие ученые, как И. Я. Фойницкий⁴⁹, А. А. Пионтковский⁵⁰, Н. С. Таганцев,⁵¹ С. В. Познышев,⁵² С. П. Мокринский,⁵³ члены русской группы международного союза криминалистов и др. К советскому периоду истории России была создана пенитенциарная теория, заложившая основу для применения такого института уголовного и уголовно-исполнительного права, как условно-досрочное освобождение.

Новый этап в реформе исполнения наказаний начался после Февральской революции 1917 г. Временное правительство приступило к выработке новой концепции наказания. В приказе Главного тюремного управления № 1 от 8 марта 1917 г. главной задачей наказания было названо перевоспитание человека, совершившего преступление.⁵⁴ Именно с задачами и целями наказания тесным образом соотносится условно-досрочное освобождение, во-первых, потому что служит стимулом к исправлению преступников, а во-вторых, именно с достижением целей наказания и связано его применение, когда осужденный исправился, раскаялся, и нет нужды подвергать его дальнейшему наказанию. Кроме того, Временное правительство поднимает проблему бытового устройства освобожденных из мест лишения свободы. В приказе Главного тюремного управления № 3 от 18 марта 1917 г. подчеркивалось: «Как бы ни было правильно поставлено тюремное воспитание, оно само по себе не может надлежащим образом выполнить своей задачи, если не будет принято никаких мер попечения о дальнейшей судьбе лиц, отбывших наказание. Освобожденный из тюрьмы, оказавшийся в таких условиях жизни, к которым он не приспособлен, может сразу же опуститься и погибнуть, если ему не будет оказана своевременная поддержка в той или иной форме».⁵⁵ Как указывает М. Г. Детков, для этого предлагалось создать широкую сеть обществ покровительства лицам, отбывшим уголовное наказание, обществ патронажа, используя опыт функционирования подобных обществ до революции.⁵⁶

Таким образом, к моменту Октябрьской революции 1917 г. пенитенциарная политика и право России получили известное развитие, впитали ряд прогрессивных идей, обратили внимание на человека, структуру его личности с целью не покарать, а исправить.