Лишение свободы как вид 7 уголовного наказания и вопросы 7

Вид материала

Книга

Содержание Лишение свободы как вид уголовного наказания и вопросы правового регулирования его исполнения в отношении преступников-рецидивис

Подобный материал:

• Е. Л. Кирюхина кирюхина Е. Л., Увд тульской обл., соискатель внии мвд россии. Пожизненное, 65.03kb.
• Пожизненное лишение свободы как вид уголовного наказания, 148.66kb.
• Ограничение свободы как вид наказания, 15.01kb.
• Как вид наказания по уголовному праву китая, 96.55kb.
• Назначения и исполнения уголовного наказания, 139.54kb.
• И в срок Содержание введение 3 развитие российского уголовного закон, 40.98kb.
• Л. И. Александрова Аннотация: Работа содержит краткое изложение, 1810.63kb.
• Уголовное право российской федерации. Часть общая (Конспект лекций), 1873.12kb.
• Штраф как вид уголовного наказания, 21.76kb.
• Валерий Абрамкин о ситуации в системе уголовного правосудия и исполнения наказания, 147.19kb.

^

ЛИШЕНИЕ СВОБОДЫ КАК ВИД

УГОЛОВНОГО НАКАЗАНИЯ И ВОПРОСЫ

ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ЕГО

ИСПОЛНЕНИЯ В ОТНОШЕНИИ ПРЕСТУПНИКОВ-РЕЦИДИВИСТОВ

1. Понятие свободы как объекта наказания в виде лишения свободы

Исследование объекта лишения свободы как вида уголовного наказания имеет важное теоретическое и практическое значение как в смысле разработки его. оптимальной «модели», так и в плане совершенствова­ния закрепленной в законодательстве всей системы наказаний К сожалению, в литературе по уголовному и исправительно-трудовому праву этот вопрос не по­лучил исчерпывающего освещения. В отдельных рабо­тах при характеристике лишения свободы авторы обыч­но указывают на ограничение правоспособности осуж­денных к лишению свободы, а также на то, что при­менение данного вида наказания влечет ограничение возможности осужденного в передвижении и распоря­жении самим собой.

Одним из первых среди советских ученых на объ­ект лишения свободы обратил внимание И. С. Ной, раздел одной из работ которого называется: «Поня­тие свободы как объекта карательного воздействия». Он правильно исходит из того, что свобода может по­ниматься как в философском, так и в политическом смысле. Уголовно-правовое же содержание свободы, в свою очередь, он связывает с понятием политической свободы личности, хотя при этом и оговаривается, что

¹ См. Теоретические вопросы лишения свободы Саратов, 1965, с. 25 и след.


одно другому не тождественно. В последующем на ос­нове анализа лишения свободы как вида уголовного наказания И. С. Ной делает по существу традиционный вывод: лишение свободы заключается в первую очередь в лишении осужденного права свободного пе­редвижения и распоряжения собой.

В настоящее время, на наш взгляд, назрела необходимость в более углубленном, (комплексном исследо­вании объекта наказания в виде лишения свободы. В объекте наказания в виде лишения свободы как в свое­образном узле Связаны многие важные проблемы: сво­бода и ответственность, содержание индивидуальной (личной) свободы и гарантии ее обеспечения, право и воспитание и т. д.

Свобода личности — понятие исключительно слож­ное и многогранное. Юристов оно интересует прежде всего как один из моментов взаимодействия права и лич­ности. Однако вскрыть механизм этого взаимодействия было бы затруднительным без анализа философского, политического, социально-психологического и индивидуально-психологического аспектов понятия свободы, без анализа ее социального и личностного содержания.

Философское определение понятия свободы лич­ности является наиболее общим и выполняет методо­логическую функцию при исследовании его отдельных сторон. Свобода с позиций материалистической диа­лектики характеризует уровень и структуру взаимо­действия человека с природной и общественной сре­дой, взаимодействие сознания и бытия! Хорошо известно классическое определение свободы как познанной не­обходимости. «Не в воображаемой независимости от законов природы,— писал Ф. Энгельс,— заключается свобода, а в познании этих законов и в основанной на этом знании возможности планомерно заставлять законы природы действовать для определенных целей... Свобода, следовательно, состоит в основанном на позна­нии необходимостей природы [Naturnotwendigkeiten] господстве над нами самими и над внешней природой; она поэтому является необходимым продуктом историче­ского развития» ². Свобода имеет место там и тогда, где и когда человек, наделенный сознанием, способен

²Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, с 116.


познавать существующие закономерности и действовать, сооб­разовываясь с ними. Основоположники теории научного коммунизма показали диалектический характер взаимо­действия общества и личности, свободы и ответственно­сти, демократии и дисциплины, убеждения и принужде­ния. Идея детерминизма — вот что лежит в основе важнейших теоретических положений о свободе личности. Однако В. И. Ленин писал: «Идея детерминизма, уста­навливая необходимость человеческих поступков, отвергая вздорную побасенку о свободе воли, нимало не унич­тожает ни разума, ни совести человека, ни оценки его действий. Совсем напротив, только при детерминистическом взгляде и возможна строгая и правильная оценка, а не сваливание чего угодно на свободную во­лю»³. Нет поэтому ни абсолютной свободы, ни абсо­лютной зависимости от окружающего мира, в частно­сти, от общества. В марксистской литературе стало уже хрестоматийной истиной положение, согласно ко­торому жить в обществе и одновременно быть незави­симым от него нельзя.

Свобода, писал Гегель, есть «бытие у себя» в том смысле, что законы государства являются для челове­ка своими законами, что человек воспринимает законы государства как свои собственные моральные установления, как органические принципы своего личного по­ведения ⁴. Хотя, как это известно, пониманию Гегелем свободы и свойственен внеисторический подход, продиктованный его классовыми интересами, здесь проводится глубокая мысль о том, что человек становятся свободным, когда он воспринимает требования об­щества в качестве внутренних нравственных установ­лений. «Разве общественные и жизненные обязанности и требования, — подчеркивал И. П. Павлов,— не ус­ловия, которые предъявляются к моей системе и дол­жны в ней производить соответствующие реакции в интересах цельности и усовершенствования системы»⁵.


³ Ленин В И Поли собр. Соч., т 1, с. 159

⁴ Подробнее об этом см. Ситковский Е П. Диалектика демократии и дисциплины в философии Гегеля — «Философия Ге­геля и современность». М., «Мысль», 1973, с. 246—247.

⁵ Павлов И. П Поли. собр. соч., т 3. М., 1949, с. 455.

Но социальная необходимость, «сфера обязанностей и социального долга» в социалистическом обществе не отрицают, а, наоборот, предполагают свободу личности, субъективную детерминированность поступков и пове­дения человека в целом⁶. Более того, наивысшая сте­пень свободы за всю историю человечества достигнута в условиях развитого социализма⁷. Советское социалистическое государство как подлинно народная орга­низация устанавливает такие нормы, полная реализация которых сделала бы действительно свободным каждого человека. Именно поэтому свобода человека здесь находится в самой непосредственной зависимо­сти от того, насколько его поведение является компе­тентным и ответственным. И при социализме, заметил В. Ф. Паркин, личность не получает от общества сво­боду в виде особого дара, а обеспечивая возможность свободного действия каждому члену общества, социа­лизм предполагает, что личность умело будет пользо­ваться средствами свободного развития⁸. Степень лич­ной свободы каждого отдельного индивида зависит не только от социальных возможностей, но и от миропо­нимания и сознания субъекта, его личных интересов и воли, соответствующей оценки им своих прав и обя­занностей, поскольку объективные условия жизни обя­зательно опосредствуются отношением к ним лич­ности ⁹. Поэтому даже в условиях социализма человек, обремененный индивидуализмом и другими предрассуд­ками прошлого, нарушающий требования норм права и морали, в философском смысле не может расцени­ваться в качестве свободного существа.

Познавательно-деятельный аспект свободы в социалистическом обществе характеризуется:

а) познанием личностью закономерностей общест­венного прогресса, б) осознанием своей причастности к строительству нового общества, в) готовностью и

⁶ См. ПановА Т, Шаба л ин В А Социальная ответ­ственность личности в развитом социалистическом обществе Изд-во Саратовского ун-та, 1976, с 41—43.

⁷ Кучи некий В А. Личность, свобода, право. М, «Юри­дическая литератора», 1978, с 58

⁸ Диалектика свободы и необходимости при социализме М, «Высшая школа», 1973, с 126—127

⁹Кучинский В. А.. Указ. соч., с. 48—49.


уметем сознательно решать социально полезные за­дачи, г) способностью личности предвидеть социальные последствия своих действий ¹⁰. Как видим, катего­рия свободы имеет сложную структуру. Венгерский ученый Э. Фаркаш говорит о двух уровнях этой струк­туры свободе общественной, которая проявляется в отношении и взаимодействии личности и общества, я свободе индивидуальной, которая сводится к проблеме свободы выбора ^и.

Свобода личности — классовое явление, поэтому она всегда конкретна и обусловлена различными социаль­ными факторами и особенностями индивида. Среди со­циальных условий свободы В. А. Кучинский называет экономические, политические, идеологические и юридические гарантии¹². Субъективная же сторона свободы определяется уровнем сознания человека, нравственной направленностью его личности, особенностями воли и т. д.

Юридической гарантией свободы личности в определенной мере является и наказание. Последнее выполняет двоякую функцию. Будучи закрепленным в законе, а тем более назначенным виновному в преступлении, оно способствует общему предупреждению прес­туплений, предотвращает «произвол воли» со стороны отдельных граждан, направляет их на совершение разумных поступков, реализующих свободу в действительности ¹³. С другой стороны, наказание восстанавли­вает нарушенную свободу. Осознав его необходимость, преступник становится подлинно свободным. Гегель считал, что наказание порождается из понятия свободы и одновременно само является «принуждением к сво­боде» ¹⁴. Приведенные положения о соотношении сво­боды и ответственности имеют важное значение для теории и практики применения наказания в социалистическом

¹⁰ Панов А. Т, ШабалинВ А. Указ, соч., с 23.

¹¹ Цит. по Ефимову В. Т. Социальный детерминизм и мораль. М., «Высшая школа», 1974, с. 35—36 v

¹² Личность, свобода, право, с. 36—50

¹³ См. об этом Ефимов В. Т. Социальный детерминизм и мораль, с. 33.

¹⁴ Подробный анализ гегелевского учения о государстве и пра­ве дан А. А. Пионтковским. См. «Учение Гегеля о праве и госу­дарстве». М., «Юридическая литература», 1963, с, 198—228.

обществе, ибо они позволяют не только тео­ретически обосновывать правовой аспект свободы, но и практически рассматривать наказание качестве од­ного из средств ресоциализации преступника.

«Ответственность теснейшим образом связана с по­нятием свободы, поскольку последняя не может быть безграничной. В последнее время некоторые правоведы и социологи стали разграничивать активный и рет­роспективный аспекты ответственности¹⁵. Хотя вопрос о применении этих аспектов в праве остается спорным, подобный подход, как нам представляется, заслужи­вает внимания в том смысле, что через реализацию ее ретроспективного аспекта у человека должно формироваться сознательное, ответственное отношение к своим обязанностям и правам, правильное понимание им своей свободы. Тем самым, наказание, в частности, ли­шение свободы, как выражение уголовной ответствен­ности выступает в качестве важного средства формиро­вания позитивной ответственности преступника. Перед лишением свободы, равно как и другими наказаниями, законодателем, главным образом, поставлена конструк­тивная, созидательная цель — способствовать воспита­нию у осужденных нового типа личности, формирова­нию такого уровня сознания, на котором бы личная свобода не понималась вне ответственности перед об­ществом, а личные интересы не использовались вопре­ки интересам общественным. Следовательно, через ис­правление и перевоспитание преступника должно дос­тигаться такое состояние его свободы, которое необхо­димо для жизни в условиях свободного общежития. Нельзя, разумеется, говорить о свободе человека, который отбыл наказание как акт возмездия со сторо­ны господствующего класса, то есть тогда, когда при­менение наказания продиктовано узкокорыстными классовыми интересами, что характерно для буржуаз­ного государства. Поэтому только в условиях социа­лизма практика ресоциализации правонарушителей приобретает за всю историю человечества самый гу­манный и прогрессивный характер, а вынужденное

¹⁵ См, например, Самощенко И. С., ФарукшинМ. X. Ответственность по советскому законодательству. М, «Юридическая литература», 1971, с. 6 и след.


применение наказания действительно становится «принуждением к свободе» лиц, ведущих антиобщественный образ жизни

Понимание свободы применительно к сущности лишения свободы как вида уголовного наказания имеет, скорее всего, прикладной характер. Его исполнение, как правило, не связано с ограничением познавательных возможностей осужденного, с «отлучением» его от позитивных аспектов жизни общества. Напротив, в процессе исполнения этого вида наказания работники ИТУ стремятся расширить у осужденного познаватель­но-деятельные возможности, дать ему знания, вовлечь в социально полезную деятельность и сформировать правильное отношение к действующим в обществе правилам поведения

В то же время нельзя не видеть, что применение лишения свободы влечет известное ограничение в сво­боде действия, которую следует понимать как в физи­ческом, так и социальном, социально-психологическом смысле Поскольку исполнение наказания не может осуществляться вне общественных отношений, поэтому главенствующее значение здесь приобретают социаль­ный и социально-психологический аспекты свободы

Однако, если же человек лишается свободы вне этих отношений, если он в связи с этим не может сво­бодно развернуться в пространстве и времени, и здесь может идти речь о физической стороне свободы Если бы блуждающий в.. одиночестве человек, заметил Ш. Н Чхартишвили, попал в яму или в другую какую-нибудь обстановку, где обеспечены все условия для жизни, кроме свободною движения, им овладела бы тоска по свободной активности ¹⁶. Лишение физической свободы представляет собой наибольшее ограничение свободы. Поскольку оно осуществляется в обществе, нельзя поэтому совершенно разрывать физический и иные аспекты свободы

В практике исполнения уголовного наказания близ­кая к этому форма ограничения свободы имеет место,

¹⁶ См Потребности престижа, потребности быть свободным и самостоятельным и пути их воспитания в переходном возрасте — «Некоторые вопросы психологии и педагогики социогенных потребностей». Тбилиси, 1974, с 57

например, тогда, когда к осужденному в порядке исключения применяют одиночное заключение в ка­мере. По общему правилу, чем строже режим в ИТУ, тем больше физических ограничений предусматривается законодателем. Однако введение физических ограниче­ний, безотносительно от их воспитательного значения, никогда не было самоцелью советского законодателя, ибо другою рода практика, кстати широко распростра­ненная в эксплуататорских государствах (кандалы, на­ручники, приковывание к стене, помещение в щели-каме­ры, лишение пищи и т. п., противоречит принципу со­циалистического гуманизма, целям наказания в социа­листическом обществе. Н. А. Стручков и И. В. Шмаров обоснованно подчеркивают, что физическая изоляция осужденных к лишению свободы носит относительный характер ¹⁷.

Физическая изоляция осужденного тесно взаимо­связана с социологическим аспектом свободы. Последний может быть представлен как определенное ограниче­ние его независимости. Свобода в социологическом плане может удовлетворяться только в отношении между людьми и их объединениями. Ограничение не­зависимости проявляется в сужении возможности общения осужденного с определенным кругом лиц, а так­же в необходимости сообразовывать свои акты пове­дения с требованиями режима, подчиняться работникам ИТУ. Правда, как это отмечалось, жизнь в обществе всегда предполагает необходимость соблюдения установ­ленных в нем правил поведения. Однако в местах ли­шения свободы имеет место большая зависимость осужденных по сравнению с жизнью в условиях сво­бодного общежития. Правила режима лишения свобо­ды, пожалуй, весь уклад жизни осужденного построе­ны в расчете на то, чтобы поставить его в определенные рамки поведения, через реализацию которых он должны достигаться цели наказания. Здесь можно выделить обязанность осужденного соблюдать распорядок дня, правила передвижения строем, отношения к работникам ИТУ, обязанность работать по назначению администрации, участвовать именно в тех идейно-воспитательных

¹⁷ См Советское исправительно-трудовое право. М, «Юридиче­ская литература», 1977, с. 132.


тельных мероприятиях, которые организуются администрацией и т. д. Зачастую и другие менее значительные, На первый взгляд, требования режима или правила поведения воспринимаются осужденными достаточно ос­тро и болезненно, допустим, стрижка головы, ношение одежды установленного образца, личные обыски и т. д. Самостоятельность суждений и поступков осужден­ного ограничивается порой и его окружением, особенно злостными преступниками, которые подчас пытаются насадить в местах лишения свободы культ насилия и своей гегемонии. Здесь уже дают о себе знать и соци­ально-психологические аспекты лишения свободы как вида уголовного наказания. Они, главным образом, заключаются в том, что осужденный ограничивается в общении с людьми, находящимися на свободе (семья, родственники, друзья и т. д ). В то же время он ставится перед необходимостью общаться с теми, кто находится в местах лишения свободы. Это, с одной стороны, осужденные, с другой — работники ИТУ. Что касается осужденных, то это не всегда желательное для лишен­ного свободы микроокружение. По данным различных авторов, определенная часть осужденных остро пере­живает тот факт, что они вынуждены быть в среде преступников. Даже среди преступников-рецидивистов нами выявлено 14,1% лиц, из которых вынужденное пребывание в среде преступников вызывает наиболь­шие страдания. Хотя нельзя не отметить, что значи­тельная часть осужденных, особенно среди рецидиви­стов, «вжилась» в эту среду, общение в которой устраи­вает их или даже расценивается более значимым, чем жизнь на свободе.

Лишение свободы предполагает и специфику обще­ния осужденного с работниками ИТУ. Причем, это,
скажем, с позиций социальной психологии не те отношения, которые обычно имеют место в трудовом или учебном коллективе. Карательная сторона в деятельности ИТУ придает взаимоотношениям осужденных и администрации своеобразный, мы бы сказали, особо специфический колорит. С одной стороны, участником такого общения выступает наделенный большими властными полномочиями работник ИТУ, с другой же — осужденный, ограниченный не только физически в свободе, но и лишенный в известной степени

самостоятельности и независимости. Налицо неравенство социальных позиций участников этого общения, не учитывать которое в воспитательной работе было бы большой ошибкой.

Общение осужденных с работниками ИТУ приобре­тает различный социально-психологический подтекст в зависимости от того, какие служебные функции вы­полняет представитель администрации. Поэтому, как правило, один характер общения и отношений склады­вается у осужденных с начальником учреждения, дру­гой — с различными его заместителями, третий — с на­чальниками отряда, четвертый — с контролерами, какой-то иной — с учителями, мастерами производственного обучения или с вольнонаемным производственным пер­соналом и т. д. Известно, например, если к вольнонаем­ному персоналу (учителям, врачам и др.) осужденные, как правило, относятся сравнительно дружелюбно и до­верительно, то к режимным работникам отдельные из них, особенно злостные нарушители — предвзято, с не­доверием, а порой и со злобой.

Социально-психологический аспект лишения свобо­ды как вида уголовного наказания проявляется и в том, что его применение ведет к ограничению доступа осужденных к средствам массовой коммуникации, пос­кольку имеют место ограничения или даже лишение возможности в просмотре программ телевидения, спе­циальный подбор кинофильмов и т. д Тем самым, ли­шение свободы ведет к ограничению не только непо­средственного, но и опосредствованного средствами массовой коммуникации общения осужденных с внеш­ним миром

Наказание, как и уголовная ответственность в целом, — проблема не только социальная, но и индиви­дуально-психологическая. Оно будет иметь соответ­ствующий эффект только тогда, когда получит соот­ветствующий «отзвук» у человека Здесь прежде всего следует выделить проблему восприятия осужденным наказания, то есть чувственного отражения и пережи­вания осужденным наказания Восприятие наказания в качестве явления, вызывающего страдания, состав­ляет один из важных элементов всего отношения осуж­денного к наказанию (В. А. Елеонокий). Без этого нельзя, «подключить» механизм самовоспитания к


процессу исправления осужденного Практика показы­вает, что отдельные рецидивисты в результате дли­тельного пребывания в местах лишения свободы рас­сматривают условия в ШУ чуть ли не в качестве обыч­ных. Подобная искаженность восприятия объясняется, с одной стороны, адаптацией к условиям наказания, с другой — тем, что рецидивист теряет значительный интерес к жизни на свободе, рассматривая ее как оче­редную возможность вновь совершить преступление. По данным изучения, характерно, например, что более половины преступников-рецидивистов считают наказа­ние несправедливым, незаслуженным, чрезмерно суро­вым, в то же время 6,0% рецидивистов в качестве иде­ала указали человека, совершающего преступления, а 13,7% — (помимо указанных 6,0%)—вообще не имеют социально одобряемого идеала. Лица с извра­щенным восприятием наказания и пониманием жизни в целом, как правило, упорно не желают встать на путь исправления Восприятие наказания как справедливо­го акта со стороны общества и в качестве явления, вы­зывающего чувство неудовлетворительности и страда­ния, является необходимой предпосылкой перевоспита­ния правонарушителя

Однако оказанным выше ле исчерпывается назван­ная проблема, которая, по мнению В. А Елеонского, охватывает все основные аспекты взаимодействия личности и наказания Правильное отношение осужденного к наказанию, как заметил В. А. Елеонский, предпо­лагает не только адекватное его восприятие, но и осо­знание им ответственности перед обществом, справедливости наказания и подлинной причины своего нахождения в местах лишения свободы, а также формирование у «его нового отношения к нормам права и морали.

Наказание выступает в отношении осужденного в качестве противоречивого явления, поскольку, с одной стороны, оно объективно связано с ущемлением его материальных и духовных благ, а с другой — в конеч­ном итоге выступает в качестве средства воспитания таких свойств и черт личности, формирования такого образа поведения, к которым по существу должен стремиться сам осужденный, если бы он осознал амо­ральность своего прежнего поведения. Поэтому


воспитать у осужденного правильное отношение к наказанию — задача весьма важная и в той же степени не легкая.

В силу неоднозначной с точки зрения субъективной роли наказания отношение к нему осужденного является наиболее важным моментом во всей иерархии его личностных отношений, самым «значащим» пережива­нием (В. А. Елеонский). В этом отношении мы долж­ны видеть не просто позицию осужденного к наказа­нию как частному явлению, а нечто большее — отношение к существующему правопорядку, к сущему и должному, справедливости « целесообразности приме­няемых к нему мер. Нередко в отношении к наказанию четко просматривается вся личностная установка осужденного.

Исследование проблемы отношения осужденных к наказанию, средств и методов формирования у них правильного отношения к нему является одним из важных направлений теории наказания. Надо отме­тить, что на субъективные моменты наказания обра­щалось внимание и ранее. Еще Цицерон в диалоге «О законах» на вопрос — удовлетворяет ли преступников кара? — Отвечал: «Нет, преступников тревожат и пре­следуют фурии — и не пылающими факелами, как это бывает в трагедиях, а угрызениями совести и мучи­тельным сознанием зла, содеянного ими» ¹⁸.

Индивидуально-психологическим аспектам наказания, особенно лишению свободы, в советской литературе уделяется значительное внимание (3. А. Астемиров, М. А. Ефимов, В. А. Елеонский, А. Е. Наташев, И. С. Ной, А. Л. Ременсон, М. Д. Шаргородский и др.). Особый ин­терес ученых вызвал вопрос о месте и роли страданий преступника, отбывающего наказание. Как известно, в советской уголовно-правовой литературе распространен взгляд на ответственность и наказание как на обязан­ность виновного претерпеть меры государственного принуждения¹⁹. Исходя из этого, некоторые авторы делали

¹⁸ Цицерон. О диалогах. М, «Наука», 1966, с 101.

¹⁹ См, например, Курс советского уголовного права, т. III. M, «Наука», 1970, с. 7. Особенно активно эту позицию отстаивает В. Г. Смирнов См его статью: «Уголовная ответственность и на­казание»— «Правоведение», 1963, № 4.


вывод о том, что вызываемые (наказанием страдания вхо­дят в его содержание. Понятие страдания, обоснованно писал А. А. Жижиленко, непригодно для характеристики наказания как правового явления, как и понятие зла, так как оно тоже не заключает в себе указания на юридический момент...»²⁰ При ином понимании нака­зание стало бы аморфным, неопределенным, психологизированным (В. А. Елеонский). Переживания нака­зания не могут быть частью его содержания, страдания— это следствие наказания. Если отступить от данного положения, то можно придти к выводу, что содержание одного и того же наказания не всегда одинаково, поскольку оно зависит от отношения к нему осужденного.

В то же время нельзя впадать и в другую край­ность — противопоставлять объективные и субъ0ктив-ные аспекты лишения свободы. Социальная ценность наказания, как и любого явления, величина не абсо­лютная. В литературе не без оснований подчеркивает­ся, что ценность зависит прежде всего от имманентно присущих свойств явления, установления и т. д.²¹ Но поскольку ценность проявляется в рамках исторически обусловленного интереса субъекта, поскольку ценност­ные свойства объекта существуют лишь в пределах от­ношения к нему, она этим самым приобретает и субъ­ективный момент. Наказание, выступая как след­ствие преступления, определенной совокупностью огра­ничений, не может не вызывать у преступника тот или иной строй -мыслей. Однако в связи с тем, что социаль­ная ценность наказания зависит и от интереса субъек­та (осужденного, который, кстати говоря, может быть и ложно понятым, и неосознанным), объективные свойства наказания по существу нельзя понять вне отношения к нему осужденных. Характер взаимодей­ствия личности осужденного и наказания может или усиливать объективно заложенные в это установление карательные и воспитательные возможности или, на­оборот, снижать или даже лишать его данных свойств.

²⁰ Очерки по общему учению о наказании Петроград, 1924, с. 11.

²¹ Подробнее см. об этом Демидов Ю А Социальная цен­ность и оценка в уголовном праве. М., «Юридическая литература», 1975, с. 10 и след.

Он обусловливается не только наказанием, в частно­сти, его справедливостью и тяжестью, а и другим взаимодействующим явлением — личностью осужденного со всеми ее особенностями. Конечно, как заметил О. И. Бажанов, различные ограничения воспринимают­ся осужденными сугубо индивидуально, и, видимо, лю­бые карательные меры имеют значение не сами по се­бе, не «вообще», а лишь будучи преломленными в соз­нании индивида. Однако данное обстоятельство не исключает определенных социально-психологических закономерностей в отношении осужденных к наказа­нию.

На оценку лишения свободы в целом и его отдель­ных элементов влияет особенно отношение человека к самому состоянию свободы, отдельным сторонам жиз­ни в условиях свободного общежития. То или иное от­ношение к этому по существу выражает жизненную позицию человека, его ценностные ориентации и уста­новки. По нашим данным, рецидивисты следующим образом обозначили ценности жизни на свободе: семья (49,6%), материальная обеспеченность (34,6%), воз­можность свободно определять свой образ жизни (34,6%), работа в трудовом коллективе (32,5%), посе­щение кино, театра, спортивных зрелищ и просмотр телевизионных программ (28,2%), общение с друзьями (20,1%), употребление спиртных напитков (6,8%). Та­ким образом, значительная часть осужденных сознает истинную ценность ряда элементов жизни на свободе. Но поскольку при изучении им была предоставлена возможность выбора не одного, а ряда показателей, та приведенные данные можно истолковать 'более пра­вильно, а именно: 50,4% осужденных-рецидивистов не дорожат семьей, 63,4%—возможностью свободно оп­ределять свой образ жизни, 67,5% —трудовым коллек­тивом, 71,8% рецидивистов по существу не интере­суются общественно-политическими и культурными, со­бытиями. Здесь становится более четкой картина их отношения к жизни на свободе. Искаженность вос­приятия действительных ценностей и квазиценностей жизни на свободе у преступников-рецидивистов — след­ствие значительной социально-педагогической запу­щенности и нравственной деградации их личности. На подобную оценку оказывает влияние, в частности,

интенсивность рецидива. Для наглядности приведем соответствующую таблицу.

				Т а б л	и ца 1	(в 96)
		Отбывает	ет лиш	ение	свобод	ы
Что наиболее ценного в жизни на свободе	2-й	3-й	4-й	5-й	6-й и более	Итого
	раз	раз	раз	раз	раз
Семья	52,1	45,0	36,4	62,5	75,0	49,6
Материальная обеспеченность	29,3	43,3	45,5	25,0	50,0	34,6
Возможность свободно	32,1	43,3	38,8	37,5	—	34,6
определять свой образ жизни
Работа в трудовом коллективе	36,4	30,0	18,2	25,0	25,0	32,5
Посещение кино, театра,	32,9	21,7	18,2	37,5	—	28,2
спортивных зрелищ, просмотр
Телепрограмм, встречи с друзьями
	22,9	16,7	9,1	37,5	—	20,1
Употребление спиртных	6,4	5,0	13,6	12,5	—	6,8
напитков
Не ответили	—	—	—	—	—	0,9

Из приведенных данных видно, что с возрастанием количества судимостей осужденные более высоко оценивают возможность свободно определять свой образ жизни и жизнь в семье. Последнее обстоятельство, ско­рее всего, связано с возрастом. В то же время, работу в трудовом коллективе больше выделяют лица, имеющие вторую и третью судимость, а возможность упо­треблять спиртные напитки, наоборот — осужденные с четвертой и пятой судимостью. Относительно же от­ветов рецидивистов, судимых шестой и более раз, то здесь возникают сомнения в их репрезентативности, поскольку эта группа составила незначительное число лиц, охваченных изучением.

Неоднозначно определяют отдельные элементы свободы осужденные в зависимости от содержания антиобщественной ориентации. Так, среди лиц, виновных за насильственно-корыстных преступлениях, меньше все­го авторитет семьи (41.4%), среди осужденных только за насильственные преступления он повышается до 47,9%, наиболее же высоко ценят семью лица, виновные в корыстных преступлениях. А материальную обеспеченность


больше всего выделили осужденные за грабеж, разбой и подобные по характеру преступления (41,4%), достаточ­но высокая интенсивность выбора этого элемента и у судимых за насильственные преступления (38,8%). Но весьма любопытный факт: из воров только 26,2% выде­лили материальную обеспеченность в качестве наиболее ценного элемента свободы, то есть значительно меньшее число, чем среди других категорий осужденных. Как го­ворится, очевидное и невероятное. Скорее всего, неко­торая часть воров, мошенников сознательно не выде­лили материальную обеспеченность, чтобы показать себя «идейными», отмежеваться от стяжательства и других ему близких явлений. Воры, по общему пра­вилу, это стяжатели, у которых жажда накопительства доминирует над духовными потребностями. У них обнаружен самый низкий интерес к культурным меро­приятиям.

Любопытно распределились показатели относитель­но такой квазиценности, как возможность употреблять спиртные напитки; среди лиц, осужденных за насильственные преступления ее выделили 8,3%, а виновных в насильственно-корыстных преступлениях—10,3% и только 3,3% воров отметили данный элемент. Видимо, действительно воры в этом отношении более сдержан­ны, чем, допустим, хулиганы, грабители и т. д. Кроме тоги воры поддерживают менее интенсивные связи с друзьями и отдают большую дань своей семье.

Среди обстоятельств, существенно обусловливаю­щих отношение людей к свободе, следует выделить возраст. В зависимости от возраста осужденные неод­нозначно оценивают то, что им предоставляет свобод­ное _ общежитие. К семье, например, проявляют боль­шую заинтересованность осужденные зрелого возраста. С повышением возраста у осужденных увеличивается интерес к семье. Этот факт, как говорится, не нужда­ется в комментарии. По существу такая же картина по­лучилась и в отношении к материальной обеспеченно­сти, а также к трудовому коллективу, хотя интерес к коллективу у рецидивистов в возрасте 50 лет и выше за­метно снижается. Относительно же двух последних по­зиций — общения с друзьями и возможности употреб­ления спиртных напитков, то здесь интенсивность их выбора выше у лиц молодого возраста. Что касается


отношения к культурным ценностям, здесь мы видим противоречивую ситуацию: у молодых проявляется относительно больший интерес, затем, в возрасте от 25 до 40 лет он ослабевает, а в возрасте с 40 лет и выше он снова повышается. Эти данные могут быть объясне­ны, вероятно, тем, что (молодые сравнительно меньше «отошли» от условий жизни на свободе, а лица в воз­расте свыше 40 лет начинают задумываться над своей судьбой, да и вообще этот возраст располагает не к физической, а скорее всего, духовной активности.

Таким образом, на отношение осужденных к свобо­де влияют различные факторы. Однако, как правило, каждый из них обусловливает это отношение те изолированно, не сам по себе, а во взаимодействии с други­ми обстоятельствами. То или иное понимание человеком свободы, его отношение к отдельным ее элемен­там в значительной мере предопределяет характер преступления, его субъективные признаки. Это же понимание свободы дает о себе знать и в отношении осужденного к лишению свободы, его отдельным условиям. Чтобы повысить воздействие лишения свободы на осужденных необходимо знать, а каким образом они относятся к различным сторонам свободы. Говоря иначе, это необходимо для определения оптимального круга правоограничений. Как показывают результаты изучения, преступники-рецидивисты достаточно остро переживают утрату свободы, сопутствующие ей отрыв от семьи и родственников, друзей, ограничение возмож­ности по своему усмотрению определять образ жизни. Большинство из них (правда, меньшее число по сравне­нию с впервые отбывающими лишение свободы) не смирились с существующим положением. Поэтому от­мечают ущербность условий отбывания этого вида на­казания. Где-то к таким же выводам в отношении дру­гих категорий осужденных пришли О. И. Бажанов, В. А. Елеонский, М. П. Журавлев, А. И. Марцев и др.

Значит, и в отношении рецидивистов наказание в виде лишения свободы остается достаточно эффектив­ным средством карательного « воспитательного воз­действия. Но одновременно нельзя не заметить, что определенная часть из них воспринимает условия ли­шения свободы в качестве обычных условий жизни, то есть не так, как это бы нам хотелось. Отсюда


возникает необходимость дифференцировать условия наказа­ния в зависимости от отношения к нему со стороны различных категорий осужденных.

При изучении свободы как объекта воздействия наказания нельзя отвлекаться и от политических аспектов свободы личности. «Советское общество обес­печивает действительную свободу личности. Высшее проявление этой свободы, — записано в Программе КПСС,— освобождение человека от эксплуатации»²². Основой политической свободы советских граждан яв­ляются социалистические производственные отноше­ния, исключающие эксплуатацию человека. В смысле места по отношению к средствам производства осуж­денные не отличаются от других советских граждан. Ре­жим социалистической демократии гарантирует каждому человеку возможности для реализации свободы, участие в решении различных государственных и общественных дел.

Конституция СССР раскрывает содержание свободы личности через ее основные права и обязанности. Здесь мы видим самую тесную связь политического и правово­го аспектов свободы. «Важнейшие экономические, политические и идеологические гарантии свободы личности, создающиеся ее социальную основу, получают необходи­мое закрепление в праве»²³. Закрепляя права и обя­занности граждан, государство тем самым обеспечива­ет им свободу. Юридические права и обязанности по существу являются одной из форм свободы, которая закрепляет иные ее формы (социально-экономическую, политическую и т. д.) Фиксируя основные права и обязанности, Конституция СССР исходит из таких принципов, как равноправие всех граждан, равенство всех перед законом, наделение граждан одинаковыми правами, всей полнотой социально-экономических, по­литических и личных прав и свобод²⁴. Однако право­вая связь государства и личности не может характе­ризоваться только через права последней. В Основном законе нашего государства четко проводится идея о

²² Материалы XXII съезда КПСС, М., Госполитиздат, 1961, с. 330.

²³Кучинский В. А. Указ, соч., с. 46.

²⁴ См. Курдюков Г. И. Государство и личность.— «Ком­мунист Татарии», 1978, № 3, с. 80.


том, что свобода личности предполагает взаимосвязь и единство прав, свобод, с одной стороны, и обязанно­стей, с другой (ст. 59), а использование прав и свобод не должно наносить ущерб интересам общества и го­сударства, правам других граждан. Таким образом, свобода в юридическом плане есть диалектическое со­четание прав и обязанностей советских граждан. Именно так можно понимать связь социалистического государства и личности, а отсюда и взаимосвязь сво­боды личности и ее ответственности перед обществом за свои поступки.

Поэтому к тем, кто нарушает свои обязанности, не умеет пользоваться личной свободой, применяются не только меры воспитания, по и наказание. Причем тяж­кая вина перед обществам влечет большую меру от­ветственности. Было бы абсурдом оставлять человека, подвергнутого наказанию, в таком же состоянии сво­боды, какое оно характерно для других граждан. При­менение наказания, в частности, лишения свободы, яв­ляется специфическим способом осуществления юриди­ческой гарантии свободы личности вообще.

Лишение свободы как вид уголовного наказания влечет ограничение или даже лишение существенных элементов свободы личности. И это не случайно, поскольку оно назначается, обычно, рецидивистам и лицам, виновным в тяжких преступлениях. В свое время И. Я. Фойницкий писал, что этот вид наказания ограничивает лишь свободу передвижения ²⁵. И в последующем отдельные авторы где-то в этом же плане объяс­няли содержание лишения свободы.

На основе анализа ст. ст. 5 и 19 Основ исправительно-трудового законодательства (ст. ст. 5, 22 ИТК РСФСР) можно сделать вывод, что основным элементом лишения свободы является изоляция—осужденного в исправительно-трудовом учреждении. Она приме­няется с целью исключения возможности совершения осужденным нового преступления и одновременно соз­дания предпосылок для его перевоспитания. Изоляция объективно ведет « 1) ограничению свободы передви­жения, 2) выбора места жительства, 3) выбора характера

²⁵ См Учение о наказании в связи с тюрьмоведением Спб., 1889, с. 306—307.

и рода занятий, 4) ограничение в праве свободно определять свой образ жизни, 5) помещение осужден­ного в среду преступников. Важнейшим элементом изо­ляции является существенное ограничение общения осужденного с людьми, находящимися на свободе, со своей родиной (место, где он родился), природой и т. д. Общение человека — важнейшее условие его жиз­недеятельности. «Человек, — справедливо отмечает М. А. Ефимов,— не может существовать и нормально развиваться вне общества . » ²⁶. Однако лишение сво­боды, и это естественно, всегда влечет ограничения в Общении осужденных. Как пишет Н. А. Стручков, «конкретно изоляция выражается в ограничении сво­боды передвижения и Общения с другими лицами, как находящимися на свободе, так и в исправительно-тру­довом учреждении»²⁷. Чем строже режим, тем ограни­ченнее возможность общения осужденного не только с . внешним миром, но и с осужденными, находящимися в ИТУ. Не случайно, видимо, система одиночного тю­ремного заключения, дополненная правилом молчания заключенных, которая была «изобретена» буржуазией, считается самой жестокой и бесчеловечной.

Таким образом, ограничение возможности общения осужденных с внешним миром и внутри ИТУ является одним из основных элементов лишения свободы, посколь­ку общение есть одно из основных условий нормального функционирования психики человека и его жизни в об­ществе. Указанный вывод подтверждается исследования­ми и других авторов. Так, по данным В. В. Тирского, на вопрос «Что Вам больше всего не нравится на особом режиме?» — почти половина осужденных отметили пока-мерное содержание. Этот карательный элемент среди других они поставили на первое место. Содержание в ка­мере сопряжено не только с ограничением физической активности, но, главным образом, с существенным огра­ничением возможности общения находящихся там лиц. Характерны в этом отношении и наши данные; среди элементов и последствий лишения свободы рецидивисты

²⁶ Лишение свободы как вид уголовного наказания — «Сборник ученых трудов», вып. 1 Свердловск, 1964, с. 166.

²⁷Основы теории исправительно-трудового права. М, «Юриди­ческая литература», 1967, с. 19.


поставили на второе место отрыв от семьи и родственников. В то же время значительная часть из них выделили такие обстоятельства, как пребывание в среде преступников и притеснения со стороны злостных нарушителей режима (соответственно 14,1% и 7,7%). Тем самым, пе­реживание осужденными изоляции, ограничений в обще­нии с семьей и другими лицами до некоторой степени усугубляется вынужденным сожительством с другими осужденными, особенно со злостными преступниками. Общение же надо рассматривать не только в плане связей осужденного с внешним миром, но и в рамках его отношений с другими осужденными. С одной сторо­ны, специфику в общение осужденных внутри ИГУ при­вносят требования режима, направленные на упорядо­чение, а в отдельных случаях, и ограничение этого обще­ния, с другой — оно обусловливается антиобщественной деятельностью лиц, не вставших на путь исправления. Кроме того, неотъемлемыми элементами лишения сво­боды являются надзор за осужденными, ограничения их в ряде прав и возложение дополнительных обязанностей, а также применение особых мер принуждения²⁸.

Таким образом, содержание лишения свободы составляет совокупность ограничений отдельных элементов сво­боды личности. Составляющие данный вид наказания, на наш взгляд, должны представлять из себя не простой на­бор или сумму, а выглядеть в качестве единого целого, в котором любая его часть находилась бы в логической связи с другими. Если, например, неадекватно увеличить материально-бытовые ограничения, то это может при­вести к нарушению гармонии между структурными эле­ментами лишения свободы. В результате осужденные острее переживали бы, допустим, не утрату свободы или ограничение в общении, а материально-бытовые ограничения, что является в целом нежелательным явлением, поскольку последние не располагают такой силой воз­действия на осужденных, какую имеют элементы, непосредственно характеризующие свободу личности. И,

²⁸ См НаташевА. Е, Стручков Н А Основы тео­рии исправительно-трудового права М, «Юридическая литература!», 1967, с. 19, 119—131, ЕфимовМ А Лишение свободы как вид уголовного наказания—«Сборник ученых трудов», вып., 1. Сверд­ловск, 1964, с. 166—169.

наоборот, в случае создания неоправданных материальных излишеств, может быть до некоторой степени подорвана сама идея наказания. Или взять такой элемент лишения свободы, как надзор за осужденными. Он должен быть разумным не только с точки зрения предупреждения преступлений и других нарушений закона, но и в плане уважения к личности. В своем капитальном труде «История царской тюрьмы» (т. 1) М. Н. Гернет приводит пример, когда в камере заключенной постоянно находился солдат тюремной охраны. В этом виде надзор действительно превращается в пытку, сущее издевательство над челове­ком, в средство унижения личности. Такого рода надзор может превратиться в наказание даже и без изоляции че­ловека от общества.

Тут мы подошли к одному из интересных вопросов — те ограничения, которые имеют место в ИТУ, генетически присущи лишению свободы или же являются своего рода «прибавкой» к изоляции от внешнего мира, как основного элемента этого вида наказания. На него, пожалуй, однозначно ответить нельзя. Конечно, свобода личности пред­полагает ее наделение основными и личными правами и обязанностями, соответствующий уровень удовлетворе­ния материальных и духовных потребностей.

Ограничение же ряда потребностей и прав осужден­ного является неотъемлемым элементом лишения свобо­ды (право на передвижение, выбор места жительства, сво­бодное общение и др. Отказ от последних может иска­зить сущность и назначение этого вида наказания. Но, с другой стороны, есть такие ограничения, которые непо­средственно не характеризуют сущность наказания (хо­тя и они в той или иной мере определяют объем кары). Сообразно этому при совершенствовании практики при­менения лишения свободы и должен предприниматься к этим элементам лишения свободы неоднозначный подход.