Судьбы славянства и эхо Грюнвальда: Выбор пути русскими землями и народами Восточной Европы в Средние века и раннее Новое время
| Вид материала | Документы |
- Античность Средние века Новое время, 233.04kb.
- Я. Г. Риер аграрный мир восточной и центральной европы в средние века, 2957.02kb.
- Программа : Е. В. Русина, к и. н., Институт истории, Киев, нану. Проблемы политической, 2768.76kb.
- А. Б. Ковельман: Запрет на фигуративное искусство, изображение людей и тем более Бога, 440.23kb.
- Вопросы для подготовки к экзамену, 32.52kb.
- Материалы к итоговой к/раб по 2-ой части курса (Средние века, Новое время; мехмат–2010), 648.73kb.
- Современная система мо, где субъектом является государство, инструмент договора, соглашения, 2021.95kb.
- Государственная политика и управление, 33.87kb.
- Протоиерей Иоанн Мейендорф духовное и культурное возрождение XIV века и судьбы восточной, 310.58kb.
- Искусство стран ислама , 502.97kb.
^ Д. П. Ващук
Пограничные конфликты и способы их решения
в Великом княжестве Литовском
Полиэтнический состав Великого княжества Литовского стал причиной интересного феномена в отрасли права: каждая земля до издания Первого Литовского Статута имела свой «кодекс законов» — уставные грамоты, нормы которых действовали исключительно в пределах конкретной земли. В то же время существовала большая вероятность возможных правовых конфликтов между жителями как отдельных областей, так и разных государств. Именно этот аспект и будет рассмотрен ниже.
Например, в одном из документов мы видим механизм решения конфликтных ситуаций между подданными Короны Польской и Великого княжества Литовского. Специальным листом от 9 апреля 1523 г. великий князь литовский Сигизмунд I Старый обязывал троцкого воеводу, брацлавского и винницкого старосту, князя Константина Ивановича Острожского: «…абы твоя милость выехалъ с паны Коруны Полское на поправене границ межы земли Волынское и Коруны Полскою, и тежъ о кгвалты и кривды с обу сторон подданных наших (курсив наш. — Д. В.)».
Далее в документе указывался поименный состав судей из числа панов рад Короны Польской, утвержденных на вальном сейме в Кракове, «которые мают там комисарми з Лядское земли бытии». Кроме этого, великий князь литовский устанавливал срок прибытия — «по святои Троицы в понеделок» (1 июня 1523 г.) и давал конкретные указания К. Острожскому. Во-первых, князь должен был оповестить всех жителей Волынской земли, у которых были спорные вопросы с подданными Короны Польской, о сроке прибытия на суд; кроме этого, каждый из них обязывался знать «которым бы обычаем мели правовати». Во-вторых, троцкий воевода составлял полный список таких людей с исками и передавал утвержденным судьям, чтобы «на тот рок в тот час на границы поставили». В-третьих, судьи рассматривали представленные документы, выбирали тех, чьи дела будут решаться в суде, и передавали список К. Острожскому. Тот, после этого, «на тот же рок тых подданых нашых там казал поставити». В-четвертых, «и какъ твоя милость (К. Острожский. — Д. В.) тамъ выедешъ, и твоя бы милость рачылъ, с паны Короны Полское весполок ся згодившы, в каждом повете тыи границы на обе стороны поправити по старому, и о всяки кривды подданных нашыхъ досмотрети и справедливость чынити, какъ бы на обе стороны подданным нашымъ кривды не было» (Lietovos Metrika. Knyga Nr 11. (1518–1523): Užrašymų knyga 11 / Parengė A. Dubonis. Vilnius, 1997. P. 144–145).
Таким образом, мы видим четкое функционирование правового механизма решения спорных вопросов между подданными разных государств. Отметим также, что в 1523 г. еще не было общегосударственного сборника законов (Первый Литовский Статут начал функционировать только с сентября 1529 г.). Поэтому ссылки на «старину» или «обычай» вполне уместны, особенно если принять во внимание то, что в уставной грамоте Волынской земли нет нормы, которая бы регулировала решение подобных дел. В этом отношении интересным является тот момент, что жителям Волыни нужно было написать, «которым бы обычаем мели правовати». То есть речь идет о том, что в иске четко указывались не только правонарушения, но и законные способы их решения, а именно «обычай».
Пограничные конфликты возникали не только между подданными разных государств, но и между жителями разных областей и поветов ВКЛ. В первую очередь это связано с так называемыми «наездами». Рассмотрим один из многочисленных примеров. В листе великого князя литовского Сигизмунда Августа от 19 октября 1547 г., адресованном новгородскому воеводе, старосте берестейскому, державцу вилнискому, остринскому и кнышинскому, пану Александру Ивановичу Ходкевичу, указывалась жалоба князя Ивана Васильевича Полубенского о том, что великокняжеские подданные, берестейские земяне Станислав Войтехович, а Мацей Стоцкий, Авкгуштын Глебовский Хмелевцы, перейдя границу его именья Ополья, «земли его власные того именья на колкодесят бочок кгвалтовне забрали и розробили, и некоторые дей с них на тых же землях домы поселили, яко ж дей и тых часовъ наехавши моцно кгвалтомъ во власной пущи его того именя дву ч(е)л(о)в(е)ков его на ймя Костяня а Сидора до смерти забили». В связи с этим господарь приказывал А. Ходкевичу вызвать к себе этих земян и вместе с князем И. Полубенским решить это дело «подле речи справедливое и обычая права статуту земского» (Archiwum Glówne Akt Dawnych w Warszawe. Archiwum Radziwiłłόw. Dz. III. Sygn. 1. K. 2).
Таким образом, решение по этому делу принималось в соответствии с нормами Первого Литовского Статута. В частности, в Разделе VII Статье I указывалось, что в случае умышленного наезда на именье для виновного следовало единственное наказание — смертная казнь. При этом не имело значения, совершалось ли убийство или люди получали ранения. Следующая статья регулировала процесс определения виновного в совершенном наезде. Потерпевшая сторона сразу после преступления оповещала окрестных соседей о случившемся. Для этого брала с собой вижа с господарского уряда, показывала причиненные убытки, а также предъявляла следы насилия, раны или убитого, если убийство имело место быть. В случае непризнания обвиняемым содеянного, пострадавшие с помощью соседей и вижа доказывали вину, принося присягу. После этого «тот, кто наехал, вжо мает горло тратити, яко кгвалтовник» (Pirmasis Lietuvos Statutas. Tekstai senąja baltaruių, lotynų ir senąja lenkų kalbomis. Pirma dalis. Vilnius, 1991. P. 194–196). Как видим, наказание за «наезд» предусматривалось более чем суровое. Но, как свидетельствуют исследования, реальность наказания не была столь жестокой. Виновные, как правило, ограничивались денежным штрафом, а часто дело вообще решалось полюбовно, то есть без судебного разбирательства (Блануца А. Соціально-станова зумовленість шляхетських наїздів на Волині у другій половині XVI ст. // Український історичний журнал. 2003. № 4. С. 103–111).
Таким образом, проблема пограничных конфликтов имеет очень разнообразный характер. Здесь мы ограничились только двумя яркими примерами, которые, во-первых, относятся к разным периодам — до и после издания Первого Литовского Статута, а во-вторых, имеют разную территориальную принадлежность. Продуктивность последующих исследований сможет более подробно определить состав участников, характер конфликтов, способы, процедуру их решений и т. п.
Ващук Д. П. Пограничные конфликты и способы их решения в Великом княжестве Литовском // Судьбы славянства и эхо Грюнвальда: Выбор пути русскими землями и народами Восточной Европы в Средние века и раннее Новое время (к 600-летию битвы при Грюнвальде/Танненберге). Материалы международной научной конференции / Отв. ред. А. И. Филюшкин. СПб.: Любавич, 2010. С. 50–52.
Виноградов А. В. Посольский обычай в русско-крымских отношениях второй половины XVI в. // Судьбы славянства и эхо Грюнвальда: Выбор пути русскими землями и народами Восточной Европы в Средние века и раннее Новое время (к 600-летию битвы при Грюнвальде/Танненберге). Материалы международной научной конференции / Отв. ред. А. И. Филюшкин. СПб.: Любавич, 2010. С. 53–57.
^ А. В. Виноградов
Посольский обычай в русско-крымских отношениях второй половины XVI в.
I. Понятие «посольский обычай» в русской посольской документации с Крымом во второй половине XVI в.
Понятие «Посольский обычай» встречается прежде всего в «наказах» и «накахных памятях» русским дипломатическим представителям в Крыму, а также в «наказах» должностным лицам (прежде всего приставам), встречающих прибываюших в Русское государство крымских дипломатических представителей, прежде всего в плане возникновения конфликтных ситуаций.
^ II. Особенности «посольского обычая» в русско-крымских отношениях
Особенности «посольского обычая» в русско-крымских отношениях определялись как общими чертами дипломатических отношений Москвы с тюрко-татарскими государствами, возникшими после распада Золотой орды, так и спецефическими особенностями Крымского ханства. К ним относились:
— Двойственность статуса крымских ханов как вассалов османских султанов (понятие «крымский царь, вольный человек»).
— Институт «поминок». Его трактовка крымскими ханами как знак правопреемственности ханства с Золотой Ордой. Основной проблемой является в данном случае соотношение понятий «поминок» и «выхода», и «поминок» и «жалования».
— Институт «амиатства» и «службы» как отражение роли крымской знати в дипломатических «ссылках» с Москвой.
— Элементы «посольского обычая» в Крыму, связанные с ордынскими приемами послов покоренных ими стран («посошная дань»).
— Осуществление дипломатических связей параллельно с набегами и крупномасштабными походами. При отходе крымцев дипломатические представители посылались ханом в 1571 и 1572 гг. с «мотивацией» совершенного нападения и предъявления требований в случе его успеха.
— Осуществление русскими и крымскими дипломатическими представителями во время своих миссий выкупа и осуществления «полонянников».
^ III. Основные черты «посольского обычая»
Складывание «посольского обычая» в русско-крымских дипломатических связях начинается с 90-х гг. XV в. К 50-м гг. XVI в. основные формы уже устанавливаются.
В ходе русско-крымских дипломатических связей вырабатываются следущие элементы «посольского обычая»:
— Статус русских и крымских дипломатических представителей («большой посол», гонец с полномочиями посланника, простой гонец).
— Многочисленность крымских гонцов, направляемых не только ханом и «царевичами» и «царицами», но и знатью.
— Порядок обмена посланиями между крымским ханом и московскими государями.
— Порядок разработки и утверждения (ратификации) двустронних договоров, к которым относились:
а) предварительная присяга (принесение шерти) крымскими послами в Москве;
б) принесение шерти крымскими ханами в присутствии московских послов в Крыму;
в) «крестоцелование» московских государей в присутствии крымских послов в Москве.
— Порядок следования дипломатических представителей, включавший в себя следующие компоненты:
а) русские и крымские гонцы всегда двигались вместе;
б) об «отпуске» посольств требовалось заранее уведомить противную сторону;
в) размен дипломатических представителей осуществлялся в строго определенном месте;
г) «большие посольства» при следовании по «дикой степи» сопровождались военным эскортом (русский следовал до Донца).
— Порядок приема крымских дипломатических представителей в Москве, включавший в себя:
а) иерархию крымских дипломатических преставителей при получении «корма»;
б) обеспечение безопасности — требования крымцами встречи с ранее прибывшими и задержанными «на Москве» крымскими гонцами и послами;
в) порядок аудиенции у государя в строгой иерархии крымских дипломатических представителей от хана, его семьи и от знати, при обязательном присутствии ранее прибывших и задержанных крымских дипломатов;
г) требование крымцами «отпуска» только после отпускной аудиенции;
д) требование крымцами объяснения причин задержания «на Москве» и извещения об этом хана;
е) «расспросы» гонцов посольскими дьяками как форма дипломатических переговоров;
ж) возможность «конфеденциальных аудиенций» для изложения «тайных дел» (с И. М. Висковатым, А. Я. Щелкаловым, в дальнейшем — с Б. Н. Годуновым);
— Порядок приема русских дипломатических представителей в Крыму, включавший в себя:
а) вручение «поминок» хану только на аудиенции;
б) отказ от аудиенции в случае одновременной аудиенции с послами Польско-Литовского государства;
в) отказ от аудиенции в случае принудительного изымания «поминок»;
г) обеспечение безопасности — размещение с ранее прибывшими русскими гонцами только на территории Яшовского предместья Бахчирая.
^ IV. Общие черты и отличия в «посольском обычае» русско-крымских и польско-литовско-крымских дипломатических связях
Общие черты: «Поминки» и «упоминки»; заключение и ратификация договоров; совместное следование дипломатических представителей; «посольские съезды».
Отличия: роль Порты как гаранта крымско-польско-литовских договоров; участие османских дипломатических представителей в крымско-польско-литовских переговорах; демаршы польско-литовской дипломатии в Стамбуле и обращения крымских ханов к султану как сюзерену Крыма в периоды обострения отношений; совместное прибытие османских и крымских посольств в Речь Посполитую в период «династического кризиса».
^ V. Практика осуществления русско-крымских дипломатических связей и «посольский обычай»
Обеими сторонами практиковались следующие действия, фактически нарушавшие нормы «посольского обычая»:
— Задержание дипломатических представителей на неопределенный срок.
— «Выбивание» посольств без отпускной аудиенции.
— Отказ принимать дипломатических представителей с последующей изоляцией вне столицы (в Крыму при этом практиковалось принудительное изъятие «поминок»).
При дипломатических «ссылках» широкое распространение имели «форс-мажорные» (неординарные ситуации).
При следовании к месту назначения:
— Встреча русскими гонцами крымских ханов или «царевичей», направляющихся в набег на Русское государство, с принудительным изъятием «поминок».
— Нападение на русских и крымских дипломатических представителей приднепровских казаков.
— Нападение на русских и крымских дипломатических представителей в моменты междоусобных конфликтов в Крыму.
При нахождении русских дипломатических представителей в Крыму:
— Принудительная изоляция, связанная с крупным военным предприятием антирусской направленности (астраханская экспедиция 1569 г., походы 1571, 1572 и 1591 гг.).
— Угроза истребления в условиях смены власти, т. е. смерти или свержения правящего хана (особенно в период т. н. «династического кризиса» 1577–1588 гг.).
При нахождении крымских дипломатических представителей на территории Русского государства:
— Отказ от отпуска крымских дипломатических представителей по просьбе представителей крымской эмиграции в периоды «династических кризисов», особенно в 80-х гг.
— Принудительная изоляция, связанная с военным предприятием, направленным против Крыма (1576 г.).
^ VI. Эволюция «посольского обычая» во второй половине XVI в.
— Складывание традиции направления вместе с «официальными» дипломатическими представителями «неофициальных эмиссаров» с «тайными делами».
— Складывание традиции особых аудиенций неофициальных эмиссаров у Б. Ф. Годунова.
— Складывание «Посольских съездов», которые трансформировались из посольских разменов к 80-м гг. «Посольские съезды» предусматривали переговорами между эмиссарами двух сторон, сопровождавшими отправляемые посольства. К 90-м гг. получила распространение практика принесения т. н. «предварительной шерти» крымскими эмиссарами.
— Складывание «коллективного амиатства». Происходит трансформация наследственного «амиатства», принадлежащего роду Сулешевых, в «коллективное амиатство» т. н. «московской партии».
— Складывание обычая организации «очных ставок» крымских дипломатов и эмигрантов из числа знати с целью их добровольного возвращения в Крым. С «династического кризиса» 1577–1588 гг. начинается формирование политической эмиграции крымской знати в Русском государстве. «Невозвращенцы» появляются даже среди крымских послов в Москве.
Осуществление одновременных посольских приемов представителей законных и «альтернативных» крымских ханов в период династического кризиса 1577–1588 гг.
— Осуществление отпуска в Крым представителей семей «альтернативных» крымских ханов и претендентов на престол вместе с частью поддерживающих их представителей крымской знати, как правило, совмещенных с «посольскими съездами».
Возгрин В. Е. Богдан Хмельницкий и Ислам-Гирей — связи личные и политические // Судьбы славянства и эхо Грюнвальда: Выбор пути русскими землями и народами Восточной Европы в Средние века и раннее Новое время (к 600-летию битвы при Грюнвальде/Танненберге). Материалы международной научной конференции / Отв. ред. А. И. Филюшкин. СПб.: Любавич, 2010. С. 57–61.
^ В. Е. Возгрин
Богдан Хмельницкий и Ислам-Гирей — связи личные и политические
Крымский хан Ислам-Гирей III (1644–1654), в целом, продолжал политику своих предшественников. Она заключалась в создании равновесия сил в Восточной Европе. Этот баланс Бахчисарай поддерживал по мере сил, время от времени сотрудничая с Речью Посполитой или Московским государством — в зависимости от того, какая из названных держав оказывалась в угрожаемом положении: он считал выгодным поддерживать слабейшего, чтобы не оказаться лицом к лицу с еще более окрепшим победителем.
Для свободного проведения этой политики требовалась минимизация вмешательства в нее Порты. Поэтому Ислам-Гирей, воспользовавшись ослаблением верховной власти в Турции, в конце 1640-х гг. пытался решить и эту задачу. Но ханство, оставаясь сравнительно небольшим государством и соседствуя с более мощными державами, нуждалось при этом в союзниках. Ими могли стать украинские казаки. С ними крымские татары не только воевали, но и имели на протяжении длительных периодов дружеские и даже союзные отношения, сражаясь с тем или иным общим противником. Обстановка благоприятствовала новому сближению. Ислам-Гирей знал об очередном восстании украинцев против поляков, в ходе которого заметную роль играл Б. Хмельницкий.
То, что казаки Запорожья и Гетманщины опасались поглощения Москвой и нередко враждовали с ней, также не могло не импонировать крымским татарам, ощущавшим постоянную угрозу с севера. Поэтому, когда в 1646 г. начались запорожско-крымские переговоры, то на них было выработано соглашение, правда, касавшееся не Москвы, а Польши, где уже готовился поход на Украину, для усмирения запорожцев. Крымские участники переговоров обещали помочь казакам, как только выступит польское войско. Кроме того, казаки надеялись, что в результате совместного военного выступления перекопский бей Тогай Ширин поможет им получить независимость от польских магнатов. Важнейшей причиной ухудшения политического положения, как казачества, так и крымцев, было сближение Речи Посполитой с Московским государством, что должно было значительно усилить этих бывших соперников. Но если казачеству это несло лишь экономическое угнетение, то Крыму грозила опасность соединенной польско-московской экспансии, репрессий и территориальных захватов.
Именно поэтому весной 1648 г. Б. Хмельницкий прибыл в Крым, где впервые встретился с Ислам-Гиреем. Владея крымскотатарским языком, он произнес перед членами дивана речь, в которой просил у хана помощи против поляков и оказания покровительства для Сечи, изъявляя готовность сражаться в дальнейшем заодно с мусульманами. Позже, уже после отъезда казаков, выяснилось, что не только хан, близко сошедшийся с Б. Хмельницким, но и влиятельные члены ханского дивана целиком согласны с доводами украинских дипломатов. Тогда же, в 1648 г., был заключен крымско-украинский союз, предназначенный прежде всего для взаимной помощи, хотя касался он и иных сфер взаимных контактов. Весной 1648 г. хан послал на Украину войско Тогая Ширина, которое уже в мае сражалось бок о бок с сечевиками против поляков. Затем, когда в войско прибыл сам хан, его встречи с Б. Хмельницким стали частыми и продолжительными.
Когда в Стамбуле стало известно о боевых действиях крымцев, султан направил в Бахчисарай запрет на такие самовольные действия. Однако это повеление было ханом проигнорировано. Не обратил Гирей внимания и на приказ Ибрагима I немедленно привести крымское войско в Стамбул, откуда его планировалось перебросить к Мальте. Османы в ту пору вели борьбу с венецианцами за обладание островом, причем неудачно — к началу лета Стамбул был блокирован противником с суши и моря. Следует отметить, что принимая решение об отказе выступить, хан снова заручился единогласной поддержкой дивана; сыграло роль и нежелание крымского войска отправляться за море в крайне опасной для ханства ситуации.
Вместо этого уже 30 августа на помощь казакам Б. Хмельницкого выступили новые конные отряды крымцев во главе с калгой и нуреддином, которые участвовали в сражениях с королевскими войсками на протяжении нескольких месяцев. Между тем в Стамбуле сменилась верховная власть и ее позиция. Новый султан, Мехмед IV, разрешил Ислам-Гирею бороться с поляками. Он был вынужден считаться с энергичной политикой независимого хана, который в союзе с казачеством вполне мог противостоять армии турок, в ту пору раздираемой внутренними конфликтами. Для крымско-казацкого союза открывались широкие перспективы, но случилось неожиданное: в начале 1649 г. Б. Хмельницкий начинает в Переяславле переговоры с царскими посланцами, предлагая перейти со всем казачеством «под царскую руку». Цель этой инициативы гетмана была проста — обеспечить себе максимальную поддержку против Польши со стороны как северного, так и крымского соседей.
Впрочем, это еще не означало разрыва Б. Хмельницкого с ханом. И по просьбе гетмана в мае–июле 1649 г. крупное крымское войско выдвинулось на территорию Левобережья. Здесь крымцы соединились с казаками, а затем нанесли удар по коронной армии, руководимой королем Яном-Казимиром. В итоге под Зборовом коронная армия потерпела страшное поражение, а остатки ее были окружены. Яну-Казимиру не оставалось ничего иного, кроме переговоров, которые он немедленно начал с Ислам-Гиреем. Б. Хмельницкий для этого не подходил — под Зборовом он признал свою второстепенную роль как в походе, так и в крымско-казацком политическом союзе. Согласно договору, король должен был выплатить хану 400 000 талеров контрибуции и возобновить выплату ежегодной дани в размере 90 000 талеров. Он обязался погасить и недоимки по дарам-поминкам хану, калге и нуреддину.
На следующий день завершились и польско-запорожские переговоры, в которых хан играл роль арбитра. Условия второй части Зборовского договора ущемляли права и свободы казачества и украинского крестьянства. Число реестровых казаков определялось в 40 000; все непопавшие в реестры крестьяне возвращались в положение крепостных у помещиков-поляков. Новые права даровались лишь Киевскому, Брацлавскому и Черниговскому воеводствам, откуда удалялись польские войска, а все должности предоставлялись православным. В этой тяжелой для гетмана ситуации Крым стал его единственным союзником, готовым поддержать казачество всеми средствами.
Но Ислам-Гирей склонял гетмана к опоре и на Порту, имея в виду создание федеративной державы, в которой Крым и Гетманщина с Сечью сохранили бы автономию от Турции, но могли бы рассчитывать на безусловную поддержку турецкой армии в случае новых попыток поляков или русских лишить казаков или крымцев их свобод и земель. Этот план одобрил Б. Хмельницкий, и даже сделал некоторые шаги к его осуществлению; взамен в 1650 г. султан прислал ему почетные дары, обычно означавшие принятие под османское покровительство. А именно: саблю, знамя с изображением полумесяца, знак власти — булаву и грамоту, в которой признавалась власть гетмана над всей Украиной. Гетман с благодарностью принял эти мусульманские символы власти: он не особенно скрывал своей приверженности исламу — возможно, не только чисто эстетической (известно, что он участвовал в совместных намазах с Ислам-Гиреем и даже читал по-арабски Коран). Другое дело, что союзно-подданнические переговоры не привели к желанной цели, но своей роли они не могли не сыграть, причем прежде всего в добрых отношениях гетмана и хана.
Шесть лет длился союз Ислам-Гирея с Хмельницким, шесть лет крымские татары и украинцы вместе и порознь ходили на Польшу и громили шляхетские владения на Правобережной Украине. Примером может служить знаменитая победа, которую казацко-татарское войско одержало под Желтыми Водами в мае 1648 г. Верный договору, гетман передал после битвы огромный полон татарам, а хану — обоих гетманов королевского войска, попавших в плен.
Но в 1653 г. гетман по ряду причин окончательно решает сблизиться с Москвой и начинает переговоры с ней в тайне от хана, войско которого и в этом году помогало казакам отбиваться от Яна Казимира, в марте месяце снова поведшего свои войска на Украину. В то же время Алексей Михайлович, к которому гетман обратился за помощью, отказал в ней, ограничившись лишь призывом к полякам сохранять мир на Украине. Но и это было сделано лишь из опасения, что Б. Хмельницкий примет решение ухода под защиту и покровительство Порты.
Помогая гетману, Ислам-Гирей был далеко не легковерен, чувствуя, как меняется политический климат в чигиринской резиденции. Он, с другой стороны, понимал слабость положения Гетманщины, угроза независимости которой со стороны Польши (да и Москвы тоже) в очередной раз становилась реальностью. Поэтому хан предлагал гетману все, что было в его распоряжении — помощь войском и укрытие для казаков на своих заперекопских просторах, причем на любой срок, пока минет московско-польская угроза.
Контакты (письменные) хана с гетманом не прервались и после заключения Переяславского договора 1654 г. Гирей предлагал Б. Хмельницкому разорвать этот договор, снова обещая помощь в случае нужды. Очевидно, татарин считал Переяславское соглашение вынужденным для гетмана, не постигая смысла происходившего на Левобережье: Гетманщина на глазах теряла независимость, туда уже двинулись московские войска, предназначенные для гарнизонной службы.
А когда эти инициативы Бахчисарая были отвергнуты, для Крыма остался единственный выход. Поскольку усиление Москвы в результате Переяславля нарушало выгодное для Крыма равновесие сил в Восточной Европе, он пошел на сближение с Речью Посполитой. Переговоры 1654 г. крымских татар с поляками, также опасавшимися новой мощи восточного соседа, завершились пактом о дружбе, ненападении и взаимопомощи. Этот договор подписал уже новый хан, Мехмед-Гирей IV (1654–1666), так как Ислам-Гирей умер 10 июля 1654 г. Эту смерть можно рассматривать как знаковое событие: она завершила собой многовековую историю пестрых и неоднозначных отношений Крымского ханства со свободной казацкой республикой.