С. П. Поцелуев политические

Вид материала

Монография

Содержание Ложный диалог - это диалог без установленных правил (что равнозначно их систематическому Ложные диалоги образуются в результате систематического

Подобный материал:

• Политическая социализация: социально-политические основы исследования, 734.6kb.
• Лекция Политические партии и общественно-политические движения. Группы интересов, 315.64kb.
• Политические аспекты этнических конфликтов в современной европе, 294.84kb.
• Роль политического дискурса в политических изменениях: глобальный, региональный и национальный, 297.69kb.
• Германские политические партии в процессе и после объединения германии: механизмы конкуренции, 2473.69kb.
• Политические технологии в региональных избирательных процессах 23. 00. 02 Политические, 324.34kb.
• Политические технологии информационно-коммуникационного взаимодействия россии и США, 294.13kb.
• Шифр специальности, 29.75kb.
• Институциональные уровни и практики интеграции инокультурных сообществ (на примере, 439.79kb.
• Опыт Республики Казахстан в решении проблем международной безопасности и миротворчества, 715.86kb.

92

циональности участников общения. Структура диалоговой игры должна рассматриваться как систематическое развитие этой об­щей идеи. При этом грайсовские «постулаты речевого общения» становятся у Карлсона частью целей диалоговой игры.

Хотя Карлсон подчеркивает, что понятия стратегии, резуль­тата и решения, выработанные Дж. Нойманом и О. Моргенштей-ном в общей теории игр, не могут быть непосредственно приме­нимы к диалоговым играм, фактически в своей работе он реали­зует именно эти математические концепты, а не то понятие игры, которое развивает поздний Витгенштейн и на которое Карлсон (правда, чисто символически) ссылается в начале своей книги.

Играя в диалог по Витгенштейну. Между тем в понятие игры Витгенштейн вложил огромный методологический потенциал, еще не до конца реализованный в современной науке. Поздний Витгенштейн, как известно, перестал писать ученые монологи и перешел на диалогическую форму осмысления проблем. Тем интереснее для нас его понимание игры.

Выделим ряд идей из «Философских исследований», важ­ных в контексте нашего разговора о (пара)диалоге.

Во-первых, - как остроумно заметил Витгенштейн, - «то, что мы называем правилом игры, может играть в ней весьма разные роли»¹. Если вдуматься в парадоксальный смысл этой фразы, то он окажется близок проблеме, над которой бьется современная лингвистика: как объяснить связность диалогиче­ского дискурса, не превращая его нормативность в формально­логическую схему?

Если понимать правила диалоговой игры исключительно на манер спортивных игр или правил логического исчисления, данную проблему никак не решить. А Витгенштейн указывает на правило, которого «не применяют ни при обучении игре, ни в самой игре; не входит оно и в перечень правил игры. Игре обу­чаются, глядя на игру других»². Нам кажется, что такого рода правила гораздо ближе реальности диалоговой коммуникации, чем правила игр в смысле математической теории.

В «Философских исследованиях» есть одно замечательное место, выписанное Витгенштейном в явно диалогической мане-Ре и посвященное понятию игры: «А не случается ли, что и мы иногда играем, "устанавливая правила по ходу игры"? И даже

1. Витгенштейн Л. Философские исследования // Философские работы М.: Гнозис, 1994. Ч. 1. С. 107. Там же. С. 107. 2. Там же, С. 107.

93

меняя их - "по ходу игры"»¹. <...>. "Но это же не игра, если в правилах есть какая-то неопределенность". - А действительно ли это совсем не игра? - "Может быть, ты и будешь называть ее игрой, но, во всяком случае, это же не совершенная игра". Это значит, что такая игра не может считаться вполне "чистой" игрой, меня же сейчас интересует данное явление в его "чистом виде". - Но я хочу сказать: мы превратно понимаем роль, какую играет идеал в наших способах выражения. То есть: мы и это назвали бы игрой, только нас ослепляет идеал, и поэтому мы неясно понимаем действительное употребление слова "игра"»².

Ключевой в этом диалогическом рассуждении Витгенштейна является идея игры с играющими правилами, методологически более предпочтительная, чем идеал «чистой игры». В диалоги­ческой игре, в отличие, например, от спортивных игр, мы не вольны выбирать или менять правила; скорее правила нас вы­бирают и меняют. Поэтому вполне резонным кажется замечание Витгенштейна: «Полагать же, что следуешь правилу, не зна­чит следовать правилу»³. С другой стороны, нарушение правила может входить в его собственную стратегию, что мы постоянно наблюдаем в «играющих» нормах естественного языка. Если диалектику диалога и можно назвать игрой, тогда ее, видимо, следует представлять как игру с играющими правилами.

Диалог как «аргументативная игра». Французский линг­вист Франсис Жак также привлекает идею семантической игры Хинтикка для осмысления кооперативных стратегий участни­ков диалога при установления его референта. Другими словами, речь идет об условиях успешности так называемых «референ-циальных диалогов» (dialogue referential), которые формируют дискурс, управляемый конститутивными для него правилами.

Как и во всякой игре, в референциальном диалоге есть партнеры, которые должны принимать определенные решения (здесь — относительно истинностных значений своих выраже­ний), которые могут достичь успеха (победить) или потерпеть неудачу (проиграть) (здесь - при индентификации референта). Как и в любой игре, в референциальном диалоге решаются два фундаментальных вопроса:

• Как и по каким (прагматическим) правилам следует дейст­вовать игрокам (собеседникам)?

¹ Там же. С. 118-119.

² Там же. С. 125.

³ Витгенштейн Л. Философские исследования... С. 164.

94

• Какова цель игры, т. е. как должен выглядеть исход диа­
логовой коммуникации?¹

В отличие от Л. Карлсона, Ф. Жак разрабатывает модель «диалоговой игры», которая в большей мере ориентирована прагматически. Он отказывается от чисто семантической трак­товки информационного диалога (т. е. общения с целью обмена информацией). По Жаку, «нет информации для со-общения при помощи языка; есть информация, которую учреждает язык в ходе совместного общения людей»².

Одним из ключевых моментов концепции диалога, развивитой Ф. Жаком, является трактовка отношения, «разыгрывающегося» между условиями истинности пропозициональных отношений и условиями успешности речевых актов. Он исходит из того, что «диалогизм дискурса пронизывает все внутреннее пространство высказывания»³. Это заставляет по-новому ставить вопрос о при­роде аргументации внутри референциального диалога.

Общая посылка о диалоговом характере дискурса представ­лена здесь признанием диалектической природы диалоговой ар­гументации. Эта природа, помимо прочего, проявляется в том, что, включенное в вербальное общение, отношение логического противоречия переоценивается как отношение типа согласие-несогласие. Есть немало диалоговых отношений, которые плохо подпадают под канон доказательства или классического заключе­ния. Причина этого - в самой природе диалоговой аргументации: она есть вербальное взаимодействие (интеракция), цель которо­го - добиться согласия путем модификации убеждений. Из диа­лога его участники выходят с несколько измененным взглядом на вещи, иначе это был бы не диалог, а «просто разговор».

Упомянутую диалектичность диалогового мышления В. Хёс-ле вкладывает в используемое им понятие «аргументативной игры» как специфической игровой «логики» диалога. Хёсле на­зывает, по крайней мере, четыре особенности этой игры, относя­щие ее к «семейству игр». Аргументативная игра диалога:

есть разумное времяпровождение, имеющее цель в себе
самом;

функционирует только благодаря определенным прави­
лам;

1. Jacques F. Dialogiques. Recherches Iogiques sur le dialogue. Paris: Presses Universitaires de France, 1979. P. 209.

² Ibid. P. 210.

³ Ibid. P. 214.

95

предполагает множественность действующих лиц.

предполагает, что в ней можно выиграть или проиграть.
Последнюю черту надо пояснить: отвечающий проигрывает,

если его исходное утверждение оказывается неустойчивым по от­ношению к другим предложениям, с которыми он согласился в ходе разговора. Спрашивающий проигрывает в том случае, если ему не удалось доказать неустойчивость утверждений оппонента¹. Именно линия развития диалогической «аргументативной игры» в сторону формальной логики показывает, что игра ар­гументов в классическом диалоге - это не игра по выдуманным (произвольно установленным) правилам. Напротив, эти правила «должны гарантировать то, что составляет суть логики — что истинные предложения ведут только к другим истинным пред­ложениям. Это и есть то отношение к истине, которое отличает диалектику от эристики»².

1.5.3. Основные условия нормального диалога

На вопрос об условиях нормального диалога можно попы­таться ответить чисто лингвистически. Так, Ф. Жак исходит из того, что умение говорить на каком-либо языке предполагает способность строить правильные, осмысленные фразы и одно­временно - умение осуществлять правильный обмен репликами в разговоре. Последняя компетенция тоже предполагает соблю­дение определенных правил, которые, правда, систематически нарушаются в парадоксальной и патологической коммуника­ции (в смысле терминов П. Вацлавика). Чтобы построить нор­мальный референциальный диалог, необходимо, по Ф. Жаку, выполнить, как минимум, два общих условия:

участники диалога должны уметь обеспечить свою иден­
тичность в любой ситуации коммуникативного акта: когда они
берут слово (в том числе назад), предоставляют слово другим,
отвечают на вопрос и т. д.;

участники диалога должны уметь делать предположения
относительно того, что может сказать партнер. Для этого они
должны выражаться понятно и сообразно контексту ситуации³.

¹ Hösle V. Der philosophische Dialog... S. 389-390.

² Ibid. S. 390.

³ Jacques F. Dialogiques... P. 223-224.

96

С этим подходом Жака перекликается и другой подход, ко-орый мы в общих чертах обрисовали выше (см. главу о диало­гической логике). Речь идет о «классическом» подходе, в кото-пом этические и логические аспекты диалога, по меньшей мере, тесно переплетены, если не образуют единство. В современной философской литературе эту линию продолжает В. Хёсле.

Первейшим условием нормального диалога В. Хёсле считает общее познание истины. Это познание не следует, однако, пони­мать в абстрактно-философском смысле, как Истины с большой буквы. Речь идет просто о том, что вступающие в диалог люди хотят понять суть дела, что они вообще заинтересованы «до­копаться до истины». Удастся ли им это предприятие - другой вопрос. И часто партнеры диалога вынуждены на каком-то эта­пе признать: общего познания истины не произошло. Но отсюда еще не следует, что они занимались болтовней, а не диалогом. Главное, - и это составляет первейшее условие нормального диалога, - что у партнеров есть реальное стремление к такому познанию.

Природа этого стремления двойственна, и это уже было хо­рошо видно в постулатах Грайса. С одной стороны, установка на истину составляет важнейшее прагматическое условие осмыс­ленной диалоговой коммуникации, взятой вне всяких этических оценок. Но с другой стороны, это этическое измерение никак нельзя из него вытравить: там, где в разговорах отказываются от истинностной установки, они «становятся патологическими, а "другой" неизбежно становится объектом, ибо субъектом яв­ляется лишь тот, кто может заявить претензию на истину, а такая претензия неизбежно оказывается интерсубъективной»¹.

Из установки на поиск истины непосредственно вытекает, что если обнаруживаемая истина противоречит моим исходным воззрениям, я должен подправить не истину, а собственные взгляды. Взаимопонимание как условие нормального диалога предполагает принципиальную готовность собеседников к воз­можной коррекции своих позиций в ходе их общего обсуждения (осмысления) темы. Если участники диалога ссылаются только на свой «устав» и «предмет веры», нет смысла вообще начинать Диалог. Но чтобы уметь корректировать свои взгляды в про­цессе диалога, надо понимать, что думает твой собеседник и признавать рациональность его выводов, даже если их посыл-

1. Hösle V. Der philosophische Dialog... S. 337-338.

97

ки для тебя не приемлемы. По мнению В. Хёсле, этот «случай взаимного понимания без согласия»¹ должна учитывать любая удовлетворительная теория философского разговора и диалога. Одним из вариантов такого взаимопонимания является ситуа­ция, когда общее несогласие партнеров диалога сопровождается согласием относительно некоторых импликаций их речи.

Помимо установки на поиск истины и коррекцию своих воззрений, еще одним принципиальным условием нормально­го диалога является взаимопонимание его партнеров. Это усло­вие, в свою очередь, распадается на ряд моментов. Поэтому есть смысл рассмотреть его особо.

1.5.4. Взаимопонимание как принцип нормального диалога

Взаимопонимание в диалоге предполагает, что его участни­ки понимают речь друг друга. Имеется в виду не только то, что они говорят на одном языке (это относится, так сказать, к веще­ственным предпосылкам любой коммуникации). Скорее, речь идет о выполнении, по крайней мере, следующих условий:

• каждый старается понять внутреннюю логику говорящего
  партнера, воспроизвести ход его мыслей;
  
• каждый участник диалога говорит понятно, без исполь­
  зования (тем более, сознательного) незнакомых партнеру
  терминов;
  
• есть не только возможность, но и желание участников диа­
  лога переспросить и уточнить непонятные моменты речи
  собеседника².
  

Далее, взаимопонимание в диалоге предполагает общую па­мять его участников. Без этого невозможно выстроить в разго­воре какую-то аргументацию; для этого нужно помнить, что было сказано на предшествующих этапах. Но память нужна и для сохранения идентичности его участников. Ведь вполне можно представить себе ситуацию (часто наблюдаемую в пьесах абсурда), когда собеседник помнит, что было сказано, но не мо­жет признать, что говорил он, а не кто-то другой. Здесь снова обнаруживается теснейшая связь информационно-коммуника­тивного и морального аспектов диалога.

С одной стороны, «тот, у кого нет серьезного желания быть остоянным и прочным в своих суждениях, не является инте­ресным партнером по разговору»¹. С другой стороны, идентич­ность есть условие не только разумного, но и морального по­ведения участников диалога. Стабильную идентичность может развить в разговоре только тот, кто связывает себя однажды высказанными тезисами (несет за них ответственность). Но слу­чается так, что говорящий, дабы избежать противоречия, не делает никаких стабильных высказываний. А своего оппонента упрекает при этом в догматичности, в том, что он-де постоянно твердит одно и тоже. Мы видим, стало быть, что боязнь про­тиворечий (как «греха» и «недоумия») толкает собеседника к отказу от собственных тезисов и к эрозии своей коммуникатив­ной идентичности. Это опять возвращает нас к классическому тезису о диалектике как логике диалога.

Феноменология политического парадиалога показывает, ка­кой в ином случае оказывается «аргументативная игра». Участ­ники парадиалога совсем не бояться «придти к противоречию». Они живут в абсурдных противоречиях, как в своей родной сти­хии. Их речь движется как поток вне стабильной идентичности. Именно поэтому мы вправе говорить о парадиалоге как ненор­мальном типе диалоговой коммуникации. Но принцип запре­та противоречия часто не выполняется и в обычном общении. Нельзя сказать, что партнеры нормального разговора не призна­ют ответственности по отношению к принципу непротиворечи­вости. Спроси их в общем виде, согласны ли они с этим принци­пом, они наверняка бы ответили «да» (если бы вообще поняли столь абстрактную постановку вопроса). И тут же нарушили бы этот принцип в реальной речи. Или, они бы отказались призна­вать, что в данном конкретном примере они допустили проти­воречие. Интересно и то, что слушающие не всегда замечают даже явное нарушение принципа запрета противоречия; такое нарушение как бы «проскальзывает», проглатывается в повсе­дневной коммуникации.

Ф. Жак предлагает в этой связи даже ввести специальное прагматическое правило диалога, позволяющее только один раз отрекаться от высказанного тезиса². Отчего такая строгость? •это мотивировано не какой-то абстрактной этикой, но микро-


¹ Ibid. S. 338.

² Ibid. S. 361.

98

1. Ibid.S. 395.

2. Jacques F. Dialogiques... P. 214

99

этикой диалога, напрямую связанной с его прагматикой. Когда некто «берет свои слова обратно», он не может вести себя по­добно игроку в спортивной или компьютерной игре. В отличие от этих игр, языковые игры нельзя «повторить», в них невоз­можно «отыграть назад» свою неудачу. Как писал Р. Барт, «уст­ная речь необратима - такова ее судьба. Однажды сказанное уже не взять назад, не приращивая к нему нового; "поправить" странным образом значит здесь "прибавить"». Эту «причудли­вую отмену посредством добавки» Барт называет «заиканием» (bredouillement)»¹. Таким заиканием, стало быть, опосредован любой отказ от сказанного в разговоре, и каждый такой отказ затрагивает всю систему его импликатур.

Взаимопонимание в нормальном диалоге предполагает, что его участники ссылаются на общепризнанные для них вещи (события, понятия, авторитеты и пр.). Это можно, вслед за Е. В. Падучевой, условно называть «вещественными предпосылками коммуника­ции». Помимо уже упомянутого выше общего языка как коммуни­кативного средства (кода), сюда относится наличие у говорящего и слушающего, как минимум:

общего фонда знаний о мире, или общей долговременной
памяти;

общей оперативной памяти, касающейся данного диалога;

общего «поля зрения», или общего видения коммуникатив­
ной ситуации, в которой они находятся².

1.5.5. Причудливый мир аномальных диалогов

Одной из характерных черт имеющейся литературы о диало­гах является дефицит внимания к диалогическим патологиям, что, видимо, объясняется упомянутым выше излишним «се-мантизмом» лингвистических подходов. Книга Ф. Жака в этом смысле представляет собой полезное исключение из правила. Его теория диалога обнаруживает интерес к отрицательному лингвистическому материалу, представленному «ненормальны­ми» диалогами.

¹ Барт Р. Гул языка // Избранные работы: Семиотика, Поэтика. М.: Прогресс,
Универс, 1994. С. 541.

² См.: Падучева Е. В. Тема языковой коммуникации в сказках Льюиса Кэр­
ролла // Семиотика и информатика. М.: АН СССР. Всесоюзный Институт
научной и технической информации, 1982. Вып. 18. С. 86.

100

В самом деле, если, с одной стороны, прагматические правила алога _СИСТематическим и разнообразным образом нарушают­ся¹ а с другой стороны, - совершенно необходимы для построе­ния осмысленной диалоговой коммуникации, значит, само это нарушение составляет игровую стратегию диалогового языка, и ее надо самым пристальным образом изучать. Здесь - на уровне диалога - воспроизводится общая методологическая посылка со­временной лингвистики, хорошо выраженная Н. Д. Арутюновой: «Игра в нарушение семантических и прагматических канонов имеет своей целью вникнуть в природу самого канона, а через него и в природу вещей»¹.

Правила диалога не просто нарушаются, а нарушаются по-разному, и это обстоятельство может рассказать нечто интерес­ное о содержании и природе самих правил.

У Жака намечена целая классификация «аномальных Canomaliej случаев» диалогов, которые так или иначе связаны с «прагматической недопустимостью» их выражений. Прежде всего, выделяются диалоги, в которых прагматическая компе­тенция собеседника не помогает, а препятствует построению осмысленного дискурса. Это может происходить либо из-за бо­лезни (случай патологических диалогов), либо из-за цинизма и намеренного обмана (случай парадоксальных и обманных диа­логов). Независимо от этого различия, Жак вводит еще одну концептуальную пару аномальных диалогов: ложные (faux) и неправильные (irreguliers) диалоги.

^ Ложный диалог - это диалог без установленных правил (что равнозначно их систематическому нарушению), а неправиль­ный диалог - это диалог, спорадически не соблюдающий (ус­тановленные) правила. Концептуальный смысл этого различия прост, но прагматически существенен: «вести неправильный диалог еще не значит быть неспособным к диалогу»².

^ Ложные диалоги образуются в результате систематического нарушения правил, определяющих прагматическую компетенцию, относящуюся к референциальным диалогам. Соответственно, су­ществует столько же классов ложных диалогов, сколько выделя­ется условий, определяющих эту прагматическую компетенцию.

Типичным случаем такого рода нарушения является отсут­ствие стабильной идентичности у партнера по диалогу. Жак

1. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт. М.: Наука, 1988. С. 34. 2. Jacques F. Dialogiques... р. 236.

101

рассматривает два случая дефицита идентичности в ложных диалогах:

когда партнеры вступают в разговор (берут слово), но не
знают, кому это слово адресовать, или не могут понять, когда
надо уступить слово своему собеседнику;

когда участник разговора готов адресовать свою речь и го­
тов дать ответ на вопрос собеседника, но не знает точно о себе,
кто он такой¹.

В качестве примера второго случая Жак приводит диалог кэрролловской Алисы с Червяком:

«- Кто - ты - такая?

Хуже этого вопроса для первого знакомства он ничего бы не мог придумать: Алиса сразу смутилась.

- Видите ли... видите ли, сэр, я... просто не знаю, кто я сейчас
такая. Нет, я, конечно, примерно знаю, кто такая я была утром,
когда встала, но с тех пор я все время то такая, то сякая - сло­
вом, какая-то не такая. - И она беспомощно замолчала.

- Выражайся яснее! — строго сказал Червяк. - Как тебя
прикажешь понимать?

- Я сама себя не понимаю, сэр, потому что получается, что
я - это не я! Видите, что получается?»².

Различию ложных и неправильных диалогов соответствует у Жака различие между ненормальными (anormale) и неуместны­ми (incongrue) выражениями. Выражение, по Жаку, является не­нормальным или диалогически анемическим (т. е. систематичес­ки нарушающим нормы), «если и только если оно обнаруживает непригодность к диалогу. Эта непригодность есть принципиаль­ная неспособность соблюдать правила, предписанные прагма­тической компетенцией»³. О диалогически неуместном выра­жении говорят в случае, когда оно вызывает лишь преходящее нарушение общих принципов речевой кооперации. Это может

¹ Ibid. Р. 228.

² Цит. по рус. изданию, пер. Б. В. Заходера. Ростов н/Д: Феникс, 2000.
С. 69. В русском переводе, к сожалению, трудно передать тонкую семан-­
тическую игру с английскими местоимениями yourself и myself в заклю-­
чительной части этого диалога:

«What do you mean by that?» said the Caterpillar, sternly. «Explain yourself!»

«I can't explain myself, I'm afraid, Sir», said Alice, «because I'm not myself, you see». Цит. по: Carroll L. Alice's Adventures in Wonderland & Through the Looking-Glass. Signet Classic, 2000. P. 49.

³ Jacques F. Dialogiques... P. 236.