С. П. Поцелуев политические

Вид материала

Монография

Подобный материал:

• Политическая социализация: социально-политические основы исследования, 734.6kb.
• Лекция Политические партии и общественно-политические движения. Группы интересов, 315.64kb.
• Политические аспекты этнических конфликтов в современной европе, 294.84kb.
• Роль политического дискурса в политических изменениях: глобальный, региональный и национальный, 297.69kb.
• Германские политические партии в процессе и после объединения германии: механизмы конкуренции, 2473.69kb.
• Политические технологии в региональных избирательных процессах 23. 00. 02 Политические, 324.34kb.
• Политические технологии информационно-коммуникационного взаимодействия россии и США, 294.13kb.
• Шифр специальности, 29.75kb.
• Институциональные уровни и практики интеграции инокультурных сообществ (на примере, 439.79kb.
• Опыт Республики Казахстан в решении проблем международной безопасности и миротворчества, 715.86kb.

236

ШЕВЧЕНКО. А кого он представляет? Он что, член парла­ментской партии?

АФАНАСЬЕВА. А вы приглашаете только членов парла­ментских партий?

ШЕВЧЕНКО. Ну, это первый критерий. Понимаете, я как человек технологический, при подборе гостей я отношусь к это­му следующим образом - на первом месте у меня представите­ли тех общественно-политических сил, которые представлены в системе управления, которые несут прямую ответственность за историю страну. Это те партии, которые представлены в зако­нодательных собраниях разных уровней, как федерального, так и регионального, те люди, которые имеют отношение к полити­ческому управлению в исполнительной власти, это известные деятели культуры, политологи. Каспаров - лидер маргинальной общественно-политической группы, и, допустим, мне неинтерес­но его мнение слушать, поэтому я его не приглашаю.

АФАНАСЬЕВА. А что дает вам, Максиму Шевченко, пра­во определять, что интересно слушать не только вам, Максиму Шевченко, а 140 миллионам?

ШЕВЧЕНКО. Свобода слова журналиста¹.

По сравнению с такими рассуждениями модератора «Суди­те сами» социологический аргумент Познера кажется детским лукавством. О «единстве партийности и научности» в передаче «убежденного марксиста» В. Соловьева даже нет необходимости здесь говорить. Как «симпатизант» правящей партии он и не скрывает своей функции идеологического бойца.

Таким образом, одним из главных мотивов для Познера, как и для любого журналиста, являются квоты и рейтинги. Поэтому неслучайно и у Познера засветились многие «звезды» российской политики и политологии, которых мы уже виде­ли в других передачах: А. Мигранян, А. Дугин, С. Кургинян, М. Леонтьев, С. Марков, Г. Павловский, И. Хакамада и пр. Эти вездесущие медийные персонажи образуют своего рода «процес­сию симулякров» политической коммуникации на российском ТВ. Единственным отличием в функции этих звезд в упомя­нутых передачах является уровень их аналитичности/развле­кательности. Если у Познера, помимо артистического таланта, востребованы аналитические (экспертные) качества, то у Со-

1. Афанасьева Е. М. Шевченко в беседе с корреспондентом «Эхо Москвы» Е. Афанасьевой. 27.01.2007) // msk.ru/programs/tv/49008/

237

ловьева акцент сделан на развлечении: главное, чтобы собесед­ники рождали забавный дискурс во время обсуждения любой темы. Но эти различия и акценты ничего не меняют в общей направленности политических теледиалогов на рейтинг, на раз­влечение зрителя.

Одновременно - что особенно хорошо видно в передачах М. Шевченко и В. Соловьева - важным мотивом многих по­литических ток-шоу является политическая пропаганда. Когда ведущий ток-шоу «Судите сами» в упомянутом выпуске переда­чи от 24.05.2007 г. (с основным вопросом «Не ухудшит ли пе­ресмотр истории XX в. отношений между Россией и Европой?») просит Леонида Млечина прокомментировать негативные для того результаты голосования в телестудии, Млечин замечает: «Молодежь уйдет с программы с ощущением, что вокруг нас одни враги, ненавистники чудовищные... Это означает, что мы не справились сегодня со своей задачей. Мы должны были най­ти какой-то путь к пониманию». Но сомнительно, что програм­ма вообще искала такое понимание. Впрочем, одну полезную функцию - просветить публику относительно имеющихся в об­ществе позиций по реально спорным вопросам - она отчасти выполняет. Правда, не менее важной (если не главной) функци­ей передачи является чисто пропагандистская: дискуссия долж­на завершиться торжеством официальной позиции, какие бы вопросы и с какими оппонентами ни обсуждались. И подбор го­лосующих гостей в студии должен быть, соответственно, таким, чтобы обеспечить «правильный» результат голосования. Об этом красноречиво свидетельствует домашняя заготовка в конце пере­дачи: сразу после негативного комментария на итоги голосования «диссидента» Млечина ведущий обращается за комментарием к девушке-комиссару молодежного движения «Наши». Юная ко­миссар поучает оппозиционного писателя, какое «правильное по­нимание» тот должен вынести с передачи: «Понимаете, мы силь­ные, мы становимся сильнее, нужно этому радоваться».

Но даже если ведущий (автор) политического ток-шоу не хо­чет заниматься пропагандой, он, как и всякий участник ме­дийного рынка, должен вызывать у публики интерес к своему продукту. Однако использование сугубо предметной и политиче­ской аргументации не обеспечивает столь широкого внимания зрителей, как игра с эмоциями, словами, жестами и картинка­ми. Поэтому даже известный «телеакадемик» Познер зовет к сотрудничеству политического шута Жириновского. Это выра-238

жет общую для последних десятилетий инверсию в отношениях между СМИ и политиками: если раньше журналисты бегали за политиками, то теперь все чаще политики бегают за журнали­стами в поисках хорошей PR-услуги. Как точно заметил Эгон Бар, «к инстинктам всегда было проще обращаться, чем к разу­му. По меньшей мере, с тех пор, как существуют СМИ, личность продается лучше, чем партийная программа. А когда личность воплощает уже не содержание, но ухоженное и специально соз­данное настроение, когда ценности симпатии считаются более важными, чем моменты содержания - тогда партии делают себя служанками и усердными поставщицами для СМИ»¹.

Политики бегают за политическими журналистами, поли­тические журналисты - за политическими клоунами. Так рабо­тает их «негласное, хотя и непреднамеренное» сотрудничество, так замыкается круг политического симулякра, так завоевыва­ет себе жизненное пространство принцип политического инфо-тейнмента или политейнмента.

3.2. Парадиалог, инфотейнмент и параполитическая связь

3.2.1. Инфотейнмент и диалог

Отмеченная нами ориентация на развлечение довольно раз­ных по формату политических ток-шоу (В. Соловьева, М. Шев­ченко и В. Познера) является типичным проявлением фено­мена, возникшего на Западе (прежде всего в США) примерно два-три десятилетия тому назад и получившего меткое назва­ние «инфотейнмента». Имеется в виду infotainment как стира­ние границ между информацией (information) и развлечением (entertainment). Инфотейнмент есть тот медийный контекст, без которого современный феномен политического парадиалога вряд ли может быть описан адекватно. Появление инфотейнмента на российском телевидении связывают прежде всего с каналом НТВ, в частности, с программой Л. Парфенова «Намедни», а

¹ Цит. по: Schicha Ch. Politik auf der „Medienbuhne". Zur Rhetorik politischer Informationsprogramme // Medieninszenierungen im Wandel: Interdisziplinäre Zugänge. Ch. Schicha, R. Ontrup (Hrsg.). Münster: Lit, 1999. S. 147.

239

также с вечерними выпусками новостей на этом канале. Впро­чем, некоторые авторы усматривают элементы инфотейнмента уже в программах В. Листьева¹. Сейчас этот принцип подачи информации распространился практически на все каналы рос­сийского ТВ.

Термин infotainment употребляется в несколько разных по объему значениях. Одни авторы (прежде всего журналисты) склонны обозначать им только развлекательную манеру (стиль) подачи материала в новостных передачах {в отличие от других телевизионных жанров). Для философов, социологов и полито­логов характерно использование этого термина в более широком смысле. Они трактуют infotainment как принцип подачи любой информации в СМИ, проходящий через все жанры, стили и ка­налы, и обнаруживающий в качестве своей отличительной чер­ты стирание граней между информированием и развлечением медийной публики. Другими словами, речь идет об ориентации авторов любых медийных продуктов на зрелищность и развле­кательность сообщаемой информации. В этом последнем смысле мы и будем употреблять данный термин в нашей работе.

Журналисты не видят в инфотейнменте особой проблемы — только один из новых (а потому дискуссионных) жанров или стилей подачи информации. Немецкая исследовательница Клав­дия Мает, поясняя смысл термина infotainment, констатировала в начале 90-х: «Переходы между развлекающей информацией и информирующим развлечением весьма текучи и зависят от индивидуального восприятия медийного содержания»². Продол­жая эту мысль, немецкие медиа-психологи Гари Венте и Бетти-на Фромм замечают: «то, что для одного зрителя является раз­влекательным, для другого может быть информативным, или и тем и другим сразу, или вообще никаким»³. Здесь, стало быть, мы опять видим психологизацию, а потому минимизацию про-блемности инфотейнмента как коммуникативного феномена.

1. Зоркое Н. Инфотейнмент: возникновение, функции, способы воздействия // RELGA: научно-культурологический журнал. 2005. № 19. // (>
relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www. woa/wa/Main?textid=735&levell=main

&level2=articles.).

2. Mast C. Journalismus und Affektmanagement // Umbruch in der Medienlandschaft. Beziehungen zwischen Wissenschaft, Politik und Praxis. Schriftenreihe der deutschen Gesellschaft für Publizistik- und Kommunikationswissenschaft, Roß D., Wilke Jü. (Hrsg.). Bd. 17. München: Ölschläger, 1991. S. 185.

3. Bente G., Fromm B. Affektfernsehen: Motive, Angebotsweisen und Wirkungen. Opladen: Leske + Budrich, 1997. S. 28.


240
Инфотейнмент, если характеризовать его в нейтральных терминах, означает ориентацию сообщений на зрелищность, на развлечение зрителя, на его отвлечение от тяжких проблем и забот. Другими словами, инфотейнмент призван любой ценой удержать зрителя у экрана, сохраняя таким образом его инте­рес к новостным и аналитическим передачам.

Термин infotainment представляется нам более удачным, чем, например, близкие ему по значению выражения «аффективное телевидение» и «бульварное телевидение». Под «аффективным телевидением» подразумеваются «телепередачи, в которых в центре внимания стоят отдельные люди (судьбы) и в которых часто в целях производства развлекательных (сенсационных) эффектов игнорируются, ставятся под вопрос или попросту на­рушаются действующие в данном обществе табу»¹. В качестве одного из субжанров аффективного телевидения называют и собственно инфотейнмент (помимо аффективных ток-шоу, теле-игр, confrontainment или Konfro-Talk и др.), который понимает­ся здесь, соответственно, в более узком смысле, чем у нас.

Похожий смысл вкладывают и в понятие «бульварного те­левидения» (по аналогии с «бульварной прессой»). Здесь также подразумевается теледискурс, отмеченный особой персонализа-ций, интимизацией, эмоциональностью и сенсационализмом. По словам Тильмана Ганглоффа, «самое существенное отличие политического журналиста от журналиста бульварного заклю­чается в следующем: первый передает сообщение, как оно есть; второй же всегда пытается найти за ним историю»². Одной из главных задач, которую решает бульварное телевидение - что­бы случайно забредший на передачу зритель сразу же оказался ею захваченным, но захваченным не содержанием сообщаемой темы, а внушаемыми эмоциями.

Возьмем для примера актуальную программу передач, в контексте которых выходит программа В. Соловьева. Период 2007 - начала 2008 гг. ознаменовался резким «пожелтением» эфира НТВ. К примеру, по субботам сразу несколько программ нещадно эксплуатируют всевозможные слухи и сплетни, вооб­ще жанровые элементы, свойственные желтой прессе. Это не­двусмысленно отражено в самом названии передач: «Програм­ма максимум. Скандалы. Интриги. Расследования»; «Русские

¹ Ibid. S. 19.

² Gangloff Т. P. Emotionen sind Fakten // Agenda, 1996. Jg 26. № 11-12. S. 24.

241

сенсации»; «Ты не поверишь» и т. п. Внешне менее «желтой» кажется передача Г. Павловского «Реальная политика», однако и она ключевую роль в своей пропагандистской миссии отводит не столько аргументам, сколько слухам, спекуляциям и обыва­тельским страхам. В таком телеконтексте программа Соловьева кажется вполне «у себя дома».

Термин infotainment кажется нам наиболее удачным еще и потому, что он позволяет охватить весь массив информации, несущийся с экрана на зрителя, независимо от его жанровой и стилистической окраски. Для политической науки, анали­зирующей теледискурс в широком социальном контексте, это принципиально важно.

Смысл инфотейнмента лучше всего проявляется там, где развлечению, казалось бы, меньше всего места - в информаци­онно-аналитических и новостных передачах. Традиционно этот телевизионный формат был выдержан в строгом, официальном стиле по преимуществу монологического языка: властно-бю­рократического или научно-академического. Однако примерно с 80-х гг. XX в. он начинает приобретать оживленно-диалоги­ческий вид. В новостные программы вводятся шуточные диа­логи между ведущим, спортивным обозревателем и штатным метеорологом. Эти внешне спонтанные разговорчики, призван­ные «очеловечить» информацию, являются не импровизацией; но строго рассчитанной симуляцией, для них заранее пишется сценарий.

Аналогичным образом легализуется авторский субъекти­визм и в других телевизионных жанрах. Теперь ведущие теле­программ и репортажей активно включают в них собственное отношение к событиям, журналисты появляются в кадре вместе с героями программ. В результате вся коммуникативная рамка телепередач приобретает вид непринужденного диалога авто­ра со своими героями. Такой телевизионный «междусобойчик» призван симулировать спонтанность коммуникации и естест­венность общения со зрителем. Он должен убрать официоз и по­высить доверие к источнику информации¹. Однако впечатление, которое он внушает телезрителю - взгляд за маски и кулисы телепередачи - есть чистая иллюзия: за масками и кулисами зритель видит только другие маски и другие кулисы.

1. См. об этом: Адамьянц Т. 3. К диалогической телекоммуникации: от воздей­ствия - к взаимодействию. М.: ИС РАН, 1999.

242

Ориентация сообщения на зрелищность, интересность и раз­влечение сказывается не только на способе подачи информации, но также на ее структуре и содержании.

Передачи по типу ифотейнмента, - пишет Дженс Теншер, -«сознательно отмежевываясь от старого формата политических тележурналов, копируют и воспринимают техники монтажа, образную эстетику, интесивность видео- и музыкальных кли­пов, а также отличаются игровым чередованием музыкальных вставок и разговоров»¹. Прежде всего, обращают внимание на характерную для инфотейнмента технику подачи видеоматериа­ла: лаконичность, нетривиальный (двусмысленный) монтаж, бы­страя смена образов, несвязность кадров видеотекста, смешение реальных и симулятивных (фиктивных) элементов и т. п. В на­ших примерах это усиливается инсценированием и обыгрыванием формата дуэли, парламентских дебатов, очной ставки и т. п. Это предполагает быструю смену ракурса съемки (дуэлянты - судьи -гости в студии - опять дуэлянты и т. д.), поощряет умножение источников визуальности. Это задает и темп, ритм речи уча­стников шоу: речь тоже должна перескакивать, менять тему, ракурс, позицию, тональность и т. п. Именно эти свойства речи укладываются в кадр, а не «скучные» рассуждения, пусть и очень глубокие по смыслу.

Таким образом, сама техника и способ подачи материала вполне оправдывает в инфотейнменте известный маклюэнов-ский постулат medium is message. По словам Николая Зоркова, «влияние инфотейнмента на содержание характеризуется тем, что объектом внимания журналиста часто становится не только суть явлений, событий, но яркие детали происходящего... Дру­гая тенденция состоит в том, что социальные и политические изменения начинают иллюстрироваться через изображение кон­кретного («частного») человека <...> Важную роль в подаче мате­риала играют лингвистические приемы - языковая игра и иро­ния. Также можно отметить драматизацию репортажей, когда в них вводится элемент интриги, и сравнительно быстрый темп подачи информационных сообщений»².

1. TenscherJ. Politik fiir das Fernsehen - Politik im Fernsehen. Theorien, Trends und Perspektiven // Politikvermittlung und Demokratie in der Mediengesellschaft. Beitrage zur politischen Kommunikationskultur. U. Sarcinelli, (Hrsg.). Bonn: Bundeszentrale für politische Bildung, 1998. S. 193.

2. Зоркое Н. Инфотейнмент: возникновение, функции, способы воздейст­вия // RELGA: научно-культурологический электронный журнал. 2005. № 19 // .ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main7te xtid=735&levell=main&level2=articles.

243

В связи со сказанным возникает ряд вопросов: не угрожает ли интеллектуальной глубине и правдивости информации со­средоточенность инфотейнмента на визуальных (эмоциональ­ных, личностных и т. п.) деталях происходящего? В частности, не мешает ли инфотейнмент объективно раскрывать суть акту­альных политических событий? Не подменяет ли инфотейнмент предметный политический диалогу его симуляцией - парадиало-гическим дискурсом? Среди авторов, пишущих на эту тему, нет единства во мнениях. Более того, в общих оценках инфотейн­мента позиции нередко оказываются диаметрально противопо­ложными. Но примечательно, что практически никто из жур­налистов не ставит под вопрос диалогический дискурс в рамках инфотейнмента. Это не случайно: ведь, как мы отметили выше, традиционно замечается как раз разговорная диалогичность ин­фотейнмента в отличие от монологизма официально-бюрократи­ческой речи.

Но среди философов и социологов уже высказывалось мне­ние, что инфотейнмент вытесняет собственно диалогический дискурс новым типом монологической или псевдодиалогиче­ской речи, свойственной массмедиа. Причем это сопровождает­ся эксплуатацией общей тенденции, свойственной теледискурсу последних десятилетий: переходу от «педагогико-патерналист-ского» телевидения с «миссией формирования вкусов широкой публики» к развлекательному телевидению с «популистским спонтанеизмом и демагогическим подчинением вкусам толпы»¹. Такая тенденция тоже отвечает переходу от официально-моно­логического, правительственного тона к разговорно-диалогиче­скому, неформальному стилю. Но можем ли мы считать этот стиль собственно диалогом, а не его медийной симуляцией?

По крайней мере, фрагментарность такого диалогического дискурса негативно сказывается на логике и нарративности, ха­рактерной для нормального диалога. Фрагментарность, по сло­вам В. Зверевой, доминирует в программах, выстроенных по принципу инфотейнмента. «Все повествование состоит из корот­ких клипов; нарратив постоянно разбивается на мелкие части, соединенные швами монтажа. Большая дробность относится и к организации картинки (и зрительского взгляда), и к построе­нию сюжетов. В целом, в программе угадывается сопротивле­ние "словам", вербальной природе информации. Выбор делается

¹ Бурдье П. О телевидении... С. 66-67. 244

или в пользу ритма, который подчиняет себе содержание, или в пользу визуальности, вещности»¹.

Редуцирование речевого элемента в сообщениях по типу ин­фотейнмента похоже на легкую беседу хорошо и давно знако­мых людей. В обоих случаях имеет место как бы мгновенное и приятное мышление «готовыми мыслями»: банальностями, стереотипами, намеками, междометиями, кивками и т. д. Особо эффективно используются при этом фольклорные образы и ме­тафоры, культурные клише, маскультовские штампы, цитаты, аллюзии, всякого рода каламбуры и шутки. Эти языковые сред­ства располагают публику, создают ей ментальный домашний уют. А если она и в нем начнет дремать, тогда в ход пускает­ся когнитивный потенциал диковинных вещей. Диковинки -крайне важный критерий уже при выборе тем и персонажей в сообщениях по типу infortainment. В литературе это получило название «сенсационализма», когда налицо культивируемый СМИ спрос на всякого рода драматичные, эмоционально заря­женные события и факты, в основном негативные и/или курьез­ные: смерти, убийства, бедствия, катастрофы, конфликты, кри­зисы, извращения и т. д. Здесь царит принцип only bad news are

good news.

На телеэкране много и выразительно говорят, спорят, дебати­руют. Но эти диалоги при ближайшем рассмотрении оказываются разговором телевидения с самим собой, обращенным к молчали­вой многомиллионной публике. Практически в случае общения телевидения со зрителями мы имеем перед собой (вокруг себя и внутри себя) громадный эгоцентрический диалог. Основной мас­сив передач, построенных по принципу инфотейнмента, не дают собственно диалоговой коммуникации, хотя и симулируют диа­лог в виде непринужденной и задушевной беседы.

Причем сомнительно, что само по себе развитие техниче­ских средств может блокировать негативные для диалога по­следствия инфотейнмента. По мнению П. Вирилио, переход от кратковременного телевещания к круглосуточному вызвал у зрителей, особенно у самых молодых, «состояние маниакаль­ной убежденности»². Есть основания предположить, что тенден­ция к монологизму и псевдодиалогичности характеризует весь современный теледискурс. Такая ситуация началась не вчера;

1. Зверева В. «Infotainment»...

2. Вирилио П. Информационная бомба. Стратегия обмана. М.: Гнозис, Фонд «Прагматика культуры», 2002. С. 70.

245

уже полвека тому назад авторы «Диалектики Просвещения» диагностировали сходные симптомы западной «культуриндуст-рии»: «Мышление становится астматичным и ограничивается постижением изолированных фактов. Мыслительные контек­сты отвергаются в качестве неудобной и ненужной нагрузки. Момент развития в мысли, все генетическое и интенсивное в ней, предается забвению»¹.

Дискурс инфотейнмента парадоксален: хотя в отличие от идеологического монологизма, он обнаруживает ярко выражен­ную нарративность с обилием повседневных разговоров, это не имеет прямого отношения к собственно диалоговой коммуни­кации. Диалог в своем классическом понимании предполагает обмен аргументами как форму сотрудничества; он критичен к расхожим мнениям, он «разворачивает» мысль. Аргументация основывается на достоверной информации, а не на слухах, ру­ководствуется честными и серьезными мотивами говорящего. В массмедиа как таковых это становится проблематичным. По словам Норберта Больца, «было бы иллюзией считать, что в СМИ можно развивать аргументы. Чтобы развить аргумент, не­обходимо время, необходима вдумчивость. Но такие вещи не­возможно сделать в mass media. Если кто-то начнет говорить там о чем-то больше минуты, всегда найдется человек, который скажет ему: "Извините, Вы попали не на ту передачу!"»².

Выступление в телеэфире - это разновидность перформанса. Соответственно, сообщения, получаемые с экрана, изначально сделаны для публики. А когда сообщение не просто передает­ся, а инсценируется, оно часто подвергается сокращению, фраг­ментации и смысловому «обмелению». Но разве так случается всегда и везде? Разве публичность дискурса фатально ведет к его деградации? Разве фрагментарность подачи информации не способствует развитию фантазии и творчества при ее воспри­ятии? - Эти и подобные вопросы исключают однозначные оцен­ки инфотейнмента, а также его влияния на качество диалоговой коммуникации.

¹ Хоркхаймер М., Адорно Т. Диалектика Просвещения... С. 245.

² Цит. по: Schicha Ch. Politik auf der „Medienbühne". Zur Rhetorik politischer
Informationsprogramme // Medieninszenierungen im Wandel: Interdisziplinäre
Zugänge Ch. Schicha, R. Ontrup - (Hrsg.). Münster: Lit, 1999. S. 138.