«москва третий рим»
| Вид материала | Литература |
- Литература панарин Игорь. "Информационная война и Третий Рим. Доклады", 4243.24kb.
- Два города: рим + неаполь, 25.53kb.
- Идея «Москва третий Рим» в русской общественной мысли конца XV начала XVII вв.: отечественная, 367.43kb.
- Связаться с нашими менеджерами для получения подробной информации можно, 67.44kb.
- Введение Теория "Москва Третий Рим", 20.07kb.
- Закон меча в делах условных / Полуулыбкой губ бескровных/ Она встречала Третий Рим, 248.19kb.
- Третий Рим Девелопмент, 4.93kb.
- Трансформация концепции «москва третий рим» в русском православном старообрядчестве, 372.17kb.
- План: Введение-3 Суть концепции «Москва Третий Рим»-4-5 Превращение концепции в идеологическую, 146.79kb.
- Программа тура, 45.46kb.
К ПОНЯТИЮ ВОЙНЫ
Для того чтобы представить и описать некоторое общество, весьма полезно рассмотреть, как это общество ведет войны. Понятие войны тесно связано с понятием общества и даже является одним из базовых для него. Сколько существуют общества, столько существуют войны.
В данной книге мы пытаемся выделить основания российского общества и для этого проанализируем, чем отличается отношение к войне и специфика ее ведения в России от, к примеру, западных стран. И первое, что мы должны отметить, это то, что Россия на протяжении всей своей истории находится в состоянии регулярных войн. Война, как будет показано ниже, играет важную роль в реализации базовых схем организации российского общества, таких, как схема проектности, формирования второго народа и его мобилизации и схемы освоения1).
^ Русская концепция войны. Значение войны для России
Если проанализировать, как Россия ведет свои войны, можно заметить несколько интересных отличий от западных теорий и правил ведения войн. Не секрет, что Россия вела войны достаточно необычным с точки зрения военных теорий образом. Достаточно вспомнить войну 1812 года, когда захват столицы Наполеоном обернулся не победой над Россией, а поражением. Кроме того, в отличие от западных теоретиков войны, русские мыслители единогласно сходятся в положительном значении войны для России (см. ниже).
Российские войны выигрывает народ, а не государство или армия.
Одно из первых отличий войн, которые ведет Россия, от европейских войн состоит в том, что самые значимые войны в России ведет именно ее народ, а не государство и армия, как это происходит в Европе. Европейские государства исторически ведут войны по большей части силами наемников, по крайней мере, как отмечают историки, так было до времен Первой Мировой войны. Смысл ведения войны у русских и европейцев совершенно разный.
Ведение войн в Европе скорее есть продолжение и инструмент политики, что мы хорошо видим в работе Н. Макиавелли «Государь»2)(6). Это означает, что смысл ведения войн в Европе состоит скорее в извлечении политической или экономической выгоды. Но Россия, если посмотреть ее военную историю, практически все свои войны проиграла с этой точки зрения, поскольку спустя некоторое время побежденные ею страны оказывались могущественнее ее: Франция, Германия и др.
Это можно признать парадоксальным, но факт состоит в том, что Россия практически не вела удачных войн. В качестве примера можно привести войны ХХ века – войну с Японией, Первую Мировую войну. Остается вопросом, насколько Вторую Мировую войну можно считать удачной с точки зрения человеческих жертв и экономических последствий? Если вспомнить войну 1812 года, то она начала преломляться в нашу пользу только после того, как была оставлена Москва и возникло партизанское движение. Это говорит о том, что российские войны ведутся не для извлечения выгоды и имеют совершенно другой характер и свою специфику. Причина столь кардинальных отличий в ведении войн кроется в другом типе устройства общества.
^ Мобилизация народа к войне
В войнах, которые ведет Россия, сильно проявляется мобилизационная компонента. Показательны многие примеры нашей истории – если российский народ не понимал смысла и оправданности ведения той или иной войны, то механизм мобилизации не срабатывал, и Россия терпела поражение.
Возможно, именно в этом заключалась проблема войны в Чечне. Как известно, силы противника были несопоставимо меньше российских: количество солдат противника сравнимо с количеством одних только военкоматов в России. Но при этом, в начале чеченской войны в особенности, да и сейчас во многом народ считает ее бессмысленной, глупой, приносящей людям страдания, трагической ошибкой властей. Поэтому механизм мобилизации народа в войне в Чечне до конца и не включился.
С другой стороны, если рассмотреть войны, которые начинались как войны между государствами, но впоследствии переросли в войны отечественные (Отечественная война 1812 г., Великая Отечественная война 1941-1945 гг.), войны народа, справедливые войны, – они были выиграны нами даже при серьезном превосходстве противника.
Отношение к войне в России противоречит западному пониманию в базовых предположениях. Европейская военная доктрина предполагает войну рациональной и просчитываемой. Это хорошо иллюстрирует работа немецкого теоретика войны Карла фон Клаузевица(4), в которой он пытался вывести правила ведения войн и построить теорию войны. На Западе также предполагается, что война ведется государствами и что война ведется ради «интереса» (захват территории, ресурсов), выигрыш в войне определяется достижением этого интереса. В чем специфика войн «по-русски», почему они настолько отличаются и почему есть войны, характерные именно для России – на эти вопросы и предстоит ответить.
^ Война ради высшей цели
Война «по-русски» ведется ради какой-либо высшей цели (например, защита братских славянских народов, освобождение русской земли, служение царю и отечеству); война ведется не только армией, но часто и народом; война ведется не по правилам, а всеми возможными средствами, только чтобы достичь победы. Наполеон во время войны 1812 г. жаловался, что Кутузов и царь ведут войну не по правилам. Причем такую войну нельзя отнести ни к одному из исторических типов войн, выделенных Кревельдом(5), – ни к войне за интерес, ни к религиозным войнам. Наиболее близкий вариант – это, по-видимому, война за выживание сообщества.
Для России характерно перемежение правильных и неправильных войн. Это связано с тем, что в России всегда помимо армии еще есть народ, поэтому организация военных действий получается более сложная, чем традиционная западная, ограниченная действиями армии. Россия в ходе войны может менять свой тип организации, например, переходя от войны, ведущейся армией, к войне народной, чему в истории есть множество примеров.
^ Война и восстановление самоидентификации России
Ответ на этот вопрос дается русскими мыслителями и иллюстрируется многими войнами, в которых участвовала Россия (цитаты русских мыслителей и примеры по истории войн см. ниже). Война позволяет России восстановить собственную самоидентификацию, почувствовать русский дух, сплотившись против общей угрозы.
Важно отметить, что для такой огромной по территории и разрозненно устроенной (в культурном, этническом и пр. смыслах) России вопрос о восстановлении ее идентификации должен решаться регулярно. В противном случае Россия распадается на несколько самостоятельных территорий и перестает существовать.
Возвращаясь к идее книги: Россию нельзя рассматривать как территорию и страну (только на памяти нынешнего поколения страны и территории несколько раз менялись), Россия – это мир3), который определяется неким единым порядком, а не границами и государственным устройством, которые могут и меняться. Война в условиях такого многообразия и неопределенности, когда мы не можем восстановить свою идентичность на материальных, юридических и прочих основаниях, позволяет восстановить собственную идентификацию, российский дух, понять, кто мы, а кто наши противники.
И в этом смысле становится неважно, какая у России сейчас территория, какое государственное устройство, этот дух восстанавливается. Но восстанавливается он в определенных ситуациях, одной из которых является война – когда базовые схемы, на которых строится русский порядок (схема служения высокому, преобладание идеального над повседневностью, схема двойного народа), одновременно резонируют.
Восстановление идентичности становится возможным лишь при определенных условиях, и в этом смысле даже не во всех войнах происходит. Для того, чтобы произошло восстановление идентичности русского народа, необходимо, чтобы в войне была достигнута критическая точка, когда происходит мобилизация народа на победу, на освобождение земли русской и т.д. До этого момента народ может не идентифицировать поражение в войне с поражением русского народа. В этом смысле даже не все войны в России назывались войнами, а многие, например, кампаниями.
Именно после осознания народом того, что Россия проигрывает, происходит его включение, мобилизация и победа. А потом опять происходит «расслабление» («больной расслабленный колосс»), которое приводит, например, к тому, что Германия, проигравшая нам во Второй мировой войне, оказывается сейчас сильнее нас.
Подтверждение того, что победа в России достигается не за счет армии и вооружения, мы находим во многих исторических фактах, свидетельствующих о неготовности России к той или иной войне накануне ее, более слабом техническом состоянии и меньшей численности войск.
^ Примеры из русских войн
Ниже приведены примеры из наиболее характерных с точки зрения восстановления русского духа войн.
Первый пример можно привести из истории монголо-татарского ига. Армия Орды в те времена насчитывала от 37,5 тыс. до 75 тыс. человек и использовала первоклассную для того времени осадную технику. На Руси же отсутствовало политическое и военное единство, и только за счет армии противостоять хорошо обученным и жестоким войскам монголо-татар было крайне сложно. Тем не менее, русские земли, особенно в начальный период, пытались организовать коллективный отпор. Но объединения сил нескольких княжеств было недостаточно для противостояния сильному противнику. Потом стали происходить сильные народные волнения (1257-1259 гг., 70-90-е годы XIII в.), хотя даже русские князья (в частности, Александр Невский) были против народных выступлений. В результате народное движение приняло такой широкий размах, что это вынудило Орду смягчить систему сбора дани: часть сбора была передана русским князьям, а влияние баскачества было ограничено.
Продолжением борьбы с монголо-татарами стала знаменитая Куликовская битва. Ей предшествовали два крупных нападения монголо-татар на Русь. В 1377 г. русские отряды потерпели поражение на р. Пьяне. Последствием явилось взятие Нижнего Новгорода, его разграбление и сожжение.
В 1380 г., когда Мамай двинулся на Русь, под стягами Дмитрия собрались воины из большей части Руси. Войско включало не только дружины, но и народное ополчение: «от начала бо такова сила русская не бывала». Результатом стала Куликовская битва, это была первая победа над главными силами Орды. Как пишут историки, «успех в сражении показал единственный путь к свержению монголо-татарского ига, который лежал в дальнейшем объединении русских земель, центром которого становится Москва4)».
Второй пример – война 1812 года, которая примечательна тем, что Россия выиграла в ситуации, когда любая другая страна проиграла бы. Именно в ситуации, когда была захвачена столица, возникла реальная угроза исчезновения России как самостоятельного государства, произошло объединение русского народа на освобождение русской земли и превращение войны в народную. «Борьба с неприятелем приобрела поистине всенародный характер. Широкого размаха достигло партизанское движение. Активно действовали армейские партизанские отряды, укомплектованные преимущественно казаками. Они совершали нападения на французские обозы, вели разведку, атаковали отдельные подразделения неприятельских войск. Отряды Ф.В. Винценгероде, Д.В. Давыдова, А.Н. Сеславина, А.С. Фигнера и других сыграли огромную роль в разгроме наполеоновской армии… Патриотический подъем, охвативший массы, проявился и в ходе формирования народного ополчения. Ополченцы героически бились вместе с солдатами регулярной армии и внесли большой вклад в изгнание французской армии из пределов России. Царские власти, опасаясь перерастания борьбы с неприятелем в пугачевщину, пытались сдерживать активность народных масс5)».
^ Значение войны с точки зрения русских мыслителей
Значение войны для России обсуждается в работах многих русских мыслителей. Их работы направлены в основном не на попытку выделить сущность войны или построить ее теорию, а скорее на то, чтобы выразить свое отношение к ней. В их работах война рассматривается с точки зрения ее значения для России и русского народа. Причем, что удивительно, и это отмечалось выше, отношение это во многом схоже у разных авторов.
Достаточно четко специфика русской войны показана в работах Соловьева («Три разговора»), Толстого («Война и мир»), Достоевского («Дневник писателя»).
Соловьев полагал русскую apмию как «дocтocлaвнoe xpиcтoлюбивoe вoинcтвo», а войну – великим, чecтным и святым делом. Русская армия «cлyжит дeлy вaжнoмy и xopoшeмy, нe пoлeзнoмy тoлькo или нyжнoмy, кaк пoлeзнa, нaпpимep, acceнизaция или cтиpкa бeлья, a в выcoкoм cмыcлe xopoшeмy, блaгopoднoмy, пoчeтнoмy дeлy, кoтоpoмy вceгдa cлyжили caмыe лyчшиe, пepвeйшиe люди, вoжди нapoдoв, гepoи. Этo нaшe дeлo вceгдa ocвящaлocь и вoзвeличивaлocь в цepквax, пpocлaвлялocь вceoбщeю мoлвoю»(8).
Л.Н. Толстой в «Войне и мире» подчеркивает отношение к царю во время войны: «девять десятых людей русской армии в то время были влюблены в своего царя и в славу русского оружия»(9).
Также он отмечает невозможность военной теории: «нет и не может быть никакой военной науки и поэтому не может быть никакого так называемого военного гения».
Отличие способа ведения войны от западного (в частности наполеоновского) показывается на примере того, что Наполеон думал о войне: «Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром». И в его обращении к своей армии: “Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске”.
Нерациональность и непредсказуемость действий русских во время войны очень ярко показана на примере, когда Москва была оствалена ее жителями: «Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего».
Намек на значение войны для России у Толстого, как нам кажется, дается в следующем рассуждении: «Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего».
То есть война позволяет русскому народу почувствовать свои границы, свою силу, идентифицировать себя, почувствовать то целое, к которому принадлежит русский человек, ощутить народных дух, который проявляется в сплочении перед лицом врага.
Как в примере с Платоном Каратаевым: «жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал». Видимо, война являлась способом вырваться из повседневности и почувствовать это «целое».
В «Дневнике писателя» Ф.М. Достоевского мы также находим подтверждение высказанным выше предположениям. Показательно то, что народ радостно относился к войне.
«Народ верит, что он готов на новый, обновляющий и великий шаг. Это сам народ поднялся на войну, с царем во главе. Когда читали царский манифест, народ крестился, и все поздравляли друг друга с войной. Таких фактов множество…Они означают лишь, что весь народ поднялся за истину, за святое дело, что весь народ поднялся на войну и идет. Нам нужна эта война и самим; не для одних лишь братьев-славян, измученных турками, подымаемся мы, а и для собственного спасения: война освежит воздух, которым мы дышим и в котором мы задыхались, сидя в немощи растления и в духовной тесноте.
Они не знают, что мы непобедимы ничем в мире, что мы можем, пожалуй, проигрывать битвы, но все-таки останемся непобедимыми именно единением нашего духа народного и сознанием народным.
Не понимают эти хорошие люди, что у нас, в нашей необозримой и своеобразной, в высшей степени не похожей на Европу стране, даже тактика военная, может быть, совсем не похожа на Европейскую, что основы европейской тактики – деньги и ученые организации шестисоттысячных войсковых нашествий – могут споткнуться о землю нашу и наткнуться у нас на новую и неведомую им силу, основы которой лежат в природе бесконечной земли русской и в природе всеединящегося духа русского.
Да, война, конечно, есть несчастье, но много тут и ошибки в рассуждениях этих, а главное – довольно уж нам этих буржуазных нравоучений! … подъем духа нации ради великодушной идеи – есть толчок вперед, а не озверение»(2).
Известный русский мыслитель Данилевский также считал войну необходимой для восстановления народного духа: «Самый процесс этой неизбежной борьбы, а не одни только ее желанные результаты, как это не раз уже было высказано нами, считаем мы спасительным и благодетельным, ибо только эта борьба может отрезвить мысль нашу, поднять во всех слоях нашего общества народный дух, погрязший в подражательности, в поклонении чужому, зараженный тем крайне опасным недугом, который мы назвали европейничаньем. Нас обвинят, может быть, в проповеди вражды, в восхвалении войны. Такое обвинение было бы несправедливо: мы не проповедуем войны – уже по одному тому, что такая проповедь была бы слишком смешна из наших слабых уст; мы утверждаем лишь, и не только утверждаем, но и доказываем, что борьба неизбежна, и полагаем, что хотя война очень большое зло, однако же не самое еще большее, – что есть нечто гораздо худшее войны, от чего война и может служить лекарством, ибо “не о хлебе едином жив будет человек”.
Ежели четыре из пяти разрядов условий, составляющих силу войска, в значительной степени склонялись в пользу наших неприятелей, то ничего не остается предположить, как то, что пятым элементом этой силы, то есть нравственным духом, самоотверженностью, обладали русские в степени несравненно большей, нежели их противники, кто бы они ни были, – шведы, пруссаки или французы, – кто бы ими ни предводительствовал – Карл, Фридрих или Наполеон, – обладали в такой степени, что эта сила перевешивала все остальные преимущества, бывшие на стороне наших неприятелей.
То же самое говорит нам другая черта русской военной истории. Еще ни разу не клала оружия сколько-нибудь значительная часть русской армии, хотя не раз и нам случалось попадать в отчаянное положение; между тем как и пруссаки и французы – об австрийцах уже и не говорю – сдавались большими отрядами, целыми дивизиями или оставляли крепости, почти не защищаясь» (1).
О войне как служению высшей идее говорит Иван Ильин: «Вся история русских войн есть история самоотверженного предметного служения Богу, Царю и Отечеству; а, например, русское казачество сначала искало свободы, а потом уже научилось предметному государственному патриотизму. Россия всегда строилась духом свободы и предметности, и всегда шаталась и распадалась, как только этот дух ослабевал, – как только свобода извращалась в произвол и посягание, в самодурство и насилие, как только созерцающее сердце русского человека прилеплялось к беспредметным или противопредметным содержаниям»(3).
^ Россия и войны будущего
В современном мире войны не прекратились, а скорее наращиваются, но их форма кардинально изменяется. Как отмечают Негри и Хардт в книге «Множество»(10), разворачивание процессов глобализации приводит к серии конфликтов и напряжений с народами, которые не включаются в глобализацию. США как мировой жандарм расставляют по сему миру своих шерифов. Поскольку войны, как ни парадоксально, играют большую роль в восстановлении России, она не сможет существовать вне этого контекста и вынуждена в них участвовать.
Уже сейчас становятся понятны контуры и характер войн будущего. Это будут войны за обладание сознанием народа, как это было во время оранжевой революции на Украине. Это будут войны технологические и интеллектоемкие. Войны ассиметричные, не предполагающие прямого столкновения. Войны, не предполагающие фронта, а скорее точечные, локальные. Все более важную роль в них будет играть не столько оружие поражения, сколько технологии социальной и политической инженерии, работа с сознанием людей; специалисты все чаще употребляют термин «информационные войны».
Но тут возникает вопрос, сможет ли Россия выигрывать такие войны? Проблема состоит в том, что поскольку войны в России ведет народ, то создание следующей армии и следующего отношения к войне зависит от того, как будет формироваться «второй народ6)» и будут ли правильно задействованы механизмы его мобилизации.
В основе мобилизации лежит мнение этого «второго народа». Если оно не сформировано, война проигрывается. К примеру, во время Первой Мировой войны большевики стали менять самосознание народа и начали формировать сознание «второго», рабоче-крестьянского народа. Тем самым возник раскол, армия оказалась деморализованной и развалилась. Российская армия не может воевать, если не понимает, какой стране и какому народу служит. Как отмечают историки, в начале войны у российской армии был довольно высокий энтузиазм, и Россия практически эту войну уже выигрывала. Но в результате раскола народа война была проиграна.
Специфика положения России в войнах будущего будет определяться тем, произойдет ли мобилизация народа. К примеру, если народ будет понимать и чувствовать справедливость этих войн, их смысл, то мобилизация может произойти. К примеру, мобилизация народа в войнах будущего может выглядеть как то, что инженерные, научные и технические специальности высокого уровня станут популярными и престижными в народе, наиболее активные и смелые специалисты будут привлечены в военные программы и армия получит серьезный импульс в технологических войнах.
Та армия, которую мы имеем сейчас, построена на традиционном типе ведения войны. Она отжила свой срок и не готова к войнам будущего. Как пишут авторы сборника «Ориентиры» (7, ст. «Армейская реформа»), существующая российская армия состоит на 70 % из частей, которые занимаются сохранением и интендантством, ведением военного хозяйства (строительство, поддержание военных учреждений, техники и пр.) Следует согласиться с мнением авторов в том, что должна быть проведена демилитаризация этой части и перевод ее в хозяйственную и государственную сферу.
Российскую армию нельзя рассматривать только как технологическую компоненту. Устройство русской армии во многом зависит от устройства российского общества, и от этого ее нельзя отделять. Успешность ведения войн в будущем во многом зависит и от того, удастся ли власти и политикам правильным образом задействовать базовые схемы организации общества. Если солдаты России не будут чувствовать, что они солдаты великой страны, то они не будут выигрывать войны.