«москва третий рим»
| Вид материала | Литература |
- Литература панарин Игорь. "Информационная война и Третий Рим. Доклады", 4243.24kb.
- Два города: рим + неаполь, 25.53kb.
- Идея «Москва третий Рим» в русской общественной мысли конца XV начала XVII вв.: отечественная, 367.43kb.
- Связаться с нашими менеджерами для получения подробной информации можно, 67.44kb.
- Введение Теория "Москва Третий Рим", 20.07kb.
- Закон меча в делах условных / Полуулыбкой губ бескровных/ Она встречала Третий Рим, 248.19kb.
- Третий Рим Девелопмент, 4.93kb.
- Трансформация концепции «москва третий рим» в русском православном старообрядчестве, 372.17kb.
- План: Введение-3 Суть концепции «Москва Третий Рим»-4-5 Превращение концепции в идеологическую, 146.79kb.
- Программа тура, 45.46kb.
ФОРМИРОВАНИЕ ПРОЕКТА «МОСКВА – ТРЕТИЙ РИМ»
Проектный характер России. Внешние проекты
В данном очерке мы постараемся на историческом примере известных событий XV века показать, что Россия – это «проектный», или миссионерский, мир1). Проектный характер России проистекает из ее мировых схем. Первоначально проекты России всегда навязывались какими-либо внешними силами. Проект Руси как преемницы Византии, которому мы посвятим данный очерк, не был исключением. Многочисленные историки фиксируют, что формула «Москва – третий Рим» появилась в Послании псковского старца Филофея великому князю Василию (III) Ивановичу в начале XVI века. Но существуют разные подтверждения тому факту, что идея объявить Москву формальной преемницей Константинополя возникла гораздо раньше и первоначально принадлежала папе римскому Павлу II, который после захвата Константинополя (в 1453 году) турками увидел в браке Ивана III и Софьи Палеолог (византийской принцессы) возможность для объединения Восточной и Западной христианских церквей за счет переноса в Москву центра Восточной христианской империи. При проведении переговоров о браке с Софьей Палеолог папа римский желал склонить Ивана III принять Флорентийскую унию восточной и западной церквей под главенством Рима – таковым было условие, исполнение которого давало Москве право стать признанной преемницей Константинополя, а впоследствии и всех византийских земель. Таким был замысел католической Церкви. Но история распорядилась иначе – Москва не стала новым центром Византийской империи, а брак Софьи Палеолог с Иваном III послужил импульсом к формированию новой миссии и нового проекта в самой Руси, в результате которого она стала Русской империей.
Формирование ситуации «внешнего управления» в XV веке
Формирование ситуации «внешнего управления» в XV веке началось с попыток папской католической власти склонить православную Церковь (Византию, а следом за ней и Русские княжества) к принятию унии Церквей во время Флорентийского Собора 1438 года. Византийская империя в тот момент вела войну с турками и находилась в тяжелом положении. Папская власть использовала слабость Византии, предложив ей объединение усилий в борьбе с турками и собирание после принятия унии Крестового похода против турок. Московский митрополит, принимавший участие в Флорентийском соборе 1439 года, вернувшись с унией в Москву, был изгнан великим князем Василием II и всем русским духовенством. Попытка склонить Москву к принятию Флорентийской унии закончилась неудачей для католического Рима, ситуация усложнилась и тем, что в 1448 году русская церковь провозгласила автокефалию и произошло избрание нового митрополита московского без участия Византии и Рима.
Но идея объединения церквей нашла новую возможность для реализации, связанную с ослаблением Византии в войне с турками и после захвата турками Константинополя. Папа римский решил использовать брак великого князя московского со своей воспитанницей Зоей Палеолог, племянницей последнего византийского императора Константина XI Палеолога, погибшего во время осады Константинополя турками. Надо сказать, что Зое (Софье) Палеолог удалось остаться православной, несмотря на все усилия папы римского. Большую роль в этом сыграло окружение Софьи, одним из представителей которого был грек Юрий Траханиот – доверенное лицо семьи Палеолог. Парадоксально, но Софья Палеолог, попавшая в католическую Италию в юном возрасте, воспитанница папского католического двора, оставалась ревностной православной. Переговоры о браке Ивана III и Софьи Палеолог длились три года.
^ Софья Палеолог и формирование нового проекта
Москвичи приветствовали невесту, но их немало смутило то, что перед царевной шел епископ с большим латинским «крыжом» (крестом) в руках. В думе бояре не скрывали своего негодования по поводу того, что православная столица оказывает такую почесть «латинской вере». Митрополит Филипп заявил, что покинет Москву, если у папского посла не будет отобран «крыж». Епископу Антонио пришлось смириться с тем, что у него отняли крест и положили в его же сани (3).
12 ноября 1472 г. в Успенском соборе состоялось венчание Ивана III с Софьей Палеолог, племянницей последнего византийского императора. Но после венчания Иван III отверг все предложения Рима принять унию. Папа римский не оставлял надежды реализовать задуманный проект, и в 1473 г. сенат Венеции обратился к великому князю московскому Ивану III с сообщением о переходе ему по наследству Восточной (Византийской) империи и необходимости скорейшего освобождения ее от турок: «Восточная империя, захваченная оттоманом (турками), должна, за прекращением императорского рода в мужском колене, принадлежать вашей сиятельной власти в силу вашего благополучного брака»(15). Тем самым католический Рим пытался склонить русского князя к участию в антитурецкой лиге. Но и данное обращение не было принято Иваном III.
В момент появления Софьи на Руси можно зафиксировать отрыв от первоначального замысла католического Рима, и проявление как отдельного проекта самой Софьи и ее греческого окружения. Мы стоим на той точке зрения, что после венчания Ивана III c Софьей Палеолог на Руси начинается планомерное разрушение сложившихся стереотипов, обычаев и традиций родовой жизни при столкновении с типом жизни, носителем которой была византийская принцесса, родившаяся и воспитанная в империи, в имперских традициях и стремившаяся воссоздать имперскую власть.
После 1472 г. можно зафиксировать удивительную вещь – происходит много событий, которые не могут быть объяснены естественным образом (до 1472 г. такой интенсивности не наблюдается): начинается переустройство Кремля, происходит последовательное присоединение русских княжеств к Москве, производятся массовые переселения бояр в Москву и наоборот (см. схему «Рост напряжения на Руси»).
Формирование «проекта Софьи Палеолог» происходит из двух точек и развивается в двух направлениях. С одной стороны, Софья при поддержке своего греческого окружения начинает сильно влиять на супруга Ивана III. Великий князь осуществляет планомерное собирание всех земель русских под властью Москвы (после 1472 г. зафиксированы многочисленные сменяющие друг друга походы Ивана III на другие княжества с целью их окончательного присоединения к Москве).
Но внутри русских княжеств растет напряжение и сопротивление – планы Софьи сталкиваются с намерениями и действиями представителей русского великокняжеского окружения, которому великий князь все еще доверяет. В первую очередь, это представители старого боярства, стремящиеся сохранить заведенные на Руси порядки и отстаивающие тем самым свои частные интересы.
С другой стороны, крепнет и приобретает все большую самостоятельность Русская православная церковь. И особую роль в событиях ХV в. начинают играть так называемые «книжники» – последователи Сергия Радонежского. Именно в их кругах и с их активным участием происходит рефлексия ситуации «внешнего управления» и начинает формироваться и оформляться новая миссия Москвы и царя, русский проект и новое русское (имперское) самосознание. Далее мы более подробно рассмотрим, как происходило формирование уже самостоятельного внутреннего проекта «Москвы как третьего Рима».
^ Формирование самостоятельного проекта «Москва – третий Рим». Царская власть, данная Богом
Особое внимание следует уделить моменту формирования царской власти на Руси. Для начала восстановим, каким было отношение на Руси к власти великого князя до брака с Софьей Палеолог. Великому князю власть была дана родом. И название «великий» было синонимом «старейший» (что подтверждает родовую природу власти князя). Великий князь был первым из равных, природа его власти не отличалась от природы власти других князей. Для формирования собственного – русского, российского – проекта Софья Палеолог, Иван III, а затем Иван IV выделяют одну из инстанций власти на ту ступень, на которой ни одна другая власть не сможет сравниться с ней. Как это делается?
С появлением Софьи Палеолог в Москве великокняжеский двор стал отличаться особой пышностью. Из Италии в Москву были приглашены зодчие для украшения дворца и столицы. Были возведены стены и башни Кремля, Успенский и Благовещенский соборы, Грановитая палата, Теремной дворец. Софья Палеолог привезла в Москву богатую библиотеку. Все это должно было свидетельствовать об иной трансценденции существования московской великокняжеской, царской, власти.
Династическому браку Ивана III с Софьей Палеолог обязан своим появлением чин «венчания на царство». С приездом Софьи Палеолог связывают появление в составе династических регалий трона из слоновой кости, на спинке которого было помещено изображение единорога, ставшего одной из самых распространенных эмблем русской государственной власти. Около 1490 г. впервые появилось изображение венценосного двуглавого орла на парадном портале Грановитой палаты. Византийская концепция сакральности императорской власти прямо повлияла на введение Иваном III «богословия» («Божьей милостью») в титуле и в преамбуле государственных грамот.
Итак, византийская пышность и символизм были связаны со специфическим пониманием империи и императорской власти. Символизм должен был показать недоступность императорской власти. Еще раз отметим, что до брака с Софьей великокняжеская власть на Руси была доступной, и именно поэтому велись постоянные междоусобицы. Процедура «венчание на царство» – это обряд выделения князя из числа других князей и придание ему статуса, недоступного другим князьям в принципе. Венчание Ивана III с Софьей Палеголог в этом плане было одним из пунктов оформления недоступности великокняжеской (в последствии царской) власти.
^ Стояние на Угре. Царь, победивший хана. Богословие империи
Отдельное внимание мы бы хотели уделить событиям 1480 г., обозначаемым в истории как «стояние на Угре». Часто в исторических трудах это событие рассматривается как окончание татаро-монгольского ига на Руси. Сейчас перед нами не стоит задача достоверно определить, действительно ли русские земли прозябали под монголо-татарским игом, но мы склоняемся к тому, чтобы рассматривать данное событие 1480 г. не иначе как расчетливый ход Софьи Палеолог по формированию нового русского самосознания и демонстрации власти Ивана III как власти, данной Богом.
Потомки представляли Софью главой «антитатарского курса», поскольку именно она, согласно легенде, настояла на прекращении даннических выплат России татарскому хану в 70-х гг. XV в. и направила мужа в поход против хана Ахмата в 1480 г., итогом которого стало объявление «конца ненавистного ига». Факт «окончания монголо-татарского ига» должен был послужить утверждению божественности царской власти и русского государства, задать новую идентификацию для царя, для Руси и ее народа2).
Вряд ли отношения с монголо-татарами на Руси до прибытия туда Софьи Палеолог можно было считать игом. Монголы совершали набеги, но чаще договаривались с князьями о ненападении и собирали дань. Но то же происходило и между самими русскими княжествами во времена междоусобиц. То есть к татарам скорее относились как к сильным, воинственным и назойливым соседям, с которыми приходится иметь дело, но не более того.
Отношение на Руси к соседству с татаро-монгольской Ордой резко изменилось после брака Ивана III с Софьей. Софья приносит в Москву имперское (кесарево – царское) понимание власти. Для нас важно сейчас выделить следующие две составляющие этого понимания:
1) император не может платить дань, и, соответственно, быть под властью другого императора;
2) чтобы стать императором, нужно не только иметь императорскую кровь, – нужно победить другого императора. В международных документах XV в. можно видеть нежелание западных соседей признавать Ивана III императором и слабость самого притязания Ивана III. Мы также видим, как меняется ситуация, когда христианский царь побеждает царя нехристианского(18).
Однако не секрет, что Иван III и часть его окружения до последнего момента сомневались, так ли необходимо вступать с ханом Ахматом в бой, когда можно просто заключить очередное перемирие. Но здесь особую роль сыграло «Послание» Вассиана Рыло великому князю Ивану III. В этом послании Вассиан излагает предназначение Ивана III, опираясь на Священное Писание, согласно которому царь Иван III должен не просто пресечь нынешнее (очередное) нападение «басурман», но это представляется как миссия: «Тебя даст нам господь как освободителя нового Израиля, христианских людей»3).
Вот некоторые отрывки из «Послания на Угру», свидетельствующие о сформированной в послании новой идентификации великого князя – как «воина Христова», спасителя всего христианского народа:
«Молю величество твое, о боголюбивый государь, не прогневайся на меня, смиренного, что первым дерзнул я заговорить с твоим величеством откровенно, твоего ради спасения. Нам подобает, государь великий, помнить о твоих делах, а вам, государям, нас слушать. Ныне дерзнул я написать твоему благородству, хочу кое-что напомнить из Священного писания, как бог вразумит меня, на крепость и утверждение твоей державе…
…Ты, государь, повинуясь нашим молениям и добрым советам, обещал крепко стоять за благочестивую нашу веру православную и оборонять свое отечество от басурман; льстецы же нашептывают в ухо твоей власти, чтобы предать христианство, не считаясь с тем, что ты обещал. А митрополит со всем священным и боголюбивым собором тебя, государя нашего, благословил на царство и к тому же так тебе сказал: «Бог да сохранит царство твое силою честного креста своего, и даст тебе победу над врагами, и покорит под ноги тебе всех противников твоих, как в древности Давиду и Константину, молитвами пречистой его матери и всех святых»…
…Только мужайся и крепись, духовный сын мой, как добрый воин Христов, по великому слову господа нашего в Евангелии: «Ты пастырь добрый. Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит; и волк расхищает овец и разгоняет их. А наемник бежит, потому что наемник, и не заботится об овцах». Ты же, государь, сын мой духовный, не как наемник, но как истинный пастырь постарайся избавить врученное тебе от бога словесное стадо духовных овец от приближающегося волка. А господь бог укрепит тебя и поможет тебе и всему твоему христолюбивому воинству…
…И ныне этот же господь, и если покаемся от всей души и отречемся от греха, то поставит нам господь тебя, государя нашего, как некогда Моисея и Иисуса и иных, освободивших Израиль. Тебя даст нам господь как освободителя нового Израиля, христианских людей, от этого окаянного, возносящегося над нами нового фараона, поганого Ахмата».
Осуждая «прежних развратников» великого князя, ссылавшихся на то, что Иван III «связан клятвой еже не поднимати руки против царя стати», Вассиан Рыло заявил, что эта клятва прародителей была дана «по нужди» и что «великому Русьских стран хрестьянскому царю» не подобает повиноваться «богостудному» «царю Орды». Вассиан Рыло призывает великого князя уподобиться «прежде бывшим прародителем» Игорю, Святославу, Владимиру Святославичу, а также Владимиру Мономаху, многократно бившемуся «с окааными половцами за Русскую землю», Дмитрию Донскому, показавшему «мужьство и храбрьство… за Доном», убеждает его в грядущей победе, в том, что «разыплются поганыа страны, хотяшая брани», их ослепит божественная молния, их погонит «ангел господен». Таково начало второго направления формирования проекта. Подобная богословско-идеологическая поддержка церкви сыграла свою роль.
Для православного мира со времени принятия христианства святым императором Константином Великим было традиционным представление о византийском императоре как о главе всего христианского мира, чья власть на земле является несовершенным земным подражанием власти Бога. Власть императора не только сохраняет порядок в мире, но и обеспечивает своими действиями внешние условия для спасения подданных. Император – страж чистоты православной веры, защитник и покровитель Церкви.
Истины вероучения излагаются на Соборах святыми отцами, просвещенными Святым Духом, но созывает Соборы и руководит их работой император, он же обеспечивает своими распоряжениями выполнение их решений. Основоположник этих представлений церковный историк IV в. епископ Евсевий Кесарийский (Евсевий Памфил) даже именовал императора Константина «тринадцатым апостолом».
Православная Римская империя во главе с императором считалась последним царством в ряду сменявшихся мировых царств, которое будет существовать до Страшного суда («конца света»). Она должна была объединить под своей властью весь мир и утвердить в нем единственную истинную веру – православную. Весь христианский мир рассматривался как «содружество государств», правители которых получают свою власть от императора ромеев.
К середине XV в. большая часть православных государств, в их числе и сама Византийская империя, были завоеваны османами (турками). Немногие уцелевшие православные государства (грузинские царства, дунайские княжества) утратили политическую самостоятельность, оказавшись в зависимости от Османской империи или от Ирана. Великое княжество Московское, объединившее под своей властью русские земли, начало осмысляться православным духовенством как единственная самостоятельная православная держава. Таким образом, постепенно стало складываться представление, что Божественный Промысел возложил на Русь ту миссию, которую оказалась не в состоянии выполнить Византийская империя.
^ Оппозиция проекту
Понятно, что действия Софьи и ее сторонников не всеми воспринимались положительно, более того, активное сопротивление, вызвавшее длинный исторический конфликт, положивший начало длинному историческому конфликту, который тянулся до Петра I и дальше – между земельно-родовыми структурами, которые представляли бояре, и имперским проектом, олицетворением которого была Софья Палеолог.
Особенно сильно данный конфликт проявился в борьбе за царский престол, исход которой определял, быть продолжению имперскому проекту на Руси или нет. Ивана Молодого (сына Ивана III от первого брака), а затем его вдову и сына Димитрия активно поддерживали служилые князья во главе с многолетним руководителем правительства Иваном Патрикеевым, а также придворный кружок интеллектуалов-вольнодумцев, которым недруги приписывали еретические воззрения и даже следование кощунственным обрядам. Лидером вольнодумцев был Федор Курицын, который считался ближайшим соратником великого князя.
Преимущество Василия (сына Софьи и Ивана III) состояло в том, что он являлся потомком византийских императоров, что было немаловажно для сохранения сакральности именно царской (императорской) власти (об особенностях императорской власти см. выше). Сторонники Димитрия в борьбе за наследование престола использовали документ под названием «Изложение пасхалии». Дело в том, что имевшаяся в распоряжении русской церкви пасхалия – «расписание» переходящих церковных праздников – была доведена до 7000 года с сотворения мира, или 1492 года с Рождества Христова, что многими воспринималось как «скончание века сего» и время «Страшного суда». Московские книжники поспешили пресечь брожение умов. Митрополит Зосима продолжил пасхалию. Несостоявшийся апокалипсис он представил как начало нового этапа жизни православного мира, который отныне получал новый центр. По мысли Зосимы, сам Бог поставил Ивана III – «нового царя Константина новому граду Константина – Москве и всей Русской земле и иным многим землям государя».
Так читателю (а с пасхалией должны были ознакомиться все церковные иерархи) преподносилась мысль о том, что Москва уже стала Царьградом, следовательно, в каком-либо византийском наследстве Русь не нуждается. Эта тема получила развитие в более позднем произведении – «Сказании о князьях владимирских». По мнению историка Р.Г. Скрынникова(15), автор «Сказания…» старался доказать, что владимирские князья давно породнились с императорским домом и стали его наследниками, стало быть, греческое царское родство Василия не имело особого значения. Еще во времена Киевской Руси император Константин Мономах вручил царские регалии – шапку Мономаха – своему внуку Владимиру Мономаху Киевскому. Таким образом, автор «Сказания» пытался свести на нет преимущество Василия по крови.
^ Борьба за проект
Иосиф Волоцкий и разворачивание церковной линии поддержки
и формирования проекта
В борьбе с русскими боярами за разрушение стереотипов Софье необходима была дополнительная поддержка и новые сторонники. До сих пор ее основу составляли греки и другие иноземцы из окружения Софьи. Но иноземцы не могли найти поддержки в православной Москве. Софье необходимы были союзники на самой Руси, пользующиеся авторитетом среди народа. И именно в это время мы наблюдаем неожиданно яркое и активное появление Иосифа Волоцкого с его проектом борьбы с ересью «жидовствующих».
Таким образом, можно зафиксировать, что в борьбе с проявившимся сопротивлением проекту византийского наследия, который реализовывали Софья Палеолог и ее окружение, нашлась поддержка со стороны представителей русского духовенства (Иосиф Волоцкий и его сподвижники), и проект начал трансформироваться. Среди русского духовенства развернулась политическая полемика между приверженцами разных идей и проектов.
В истории зафиксирован момент появления «Сказания о новой ереси новгородских еретиков: Алексея протопопа, Дениса попа, Федора Курицына и других, то же исповедующих»(6), написанного Иосифом Волоцким. Издание этого документа чудесным образом приходится именно на годы борьбы за царское наследие. Спрашивается: почему именно в это время необходимо было так активно вести борьбу против ереси?
По версии, изложенной Иосифом Волоцким в «Сказании», ересь была завезена в Новгород неким иудеем Схарией (Захарией), который увлек в свою веру некоторых из новгородских священников: впоследствии от них научились другие, и так ересь распространилась сначала в Новгороде, а затем, вместе с переехавшими новгородцами, и в Москве. Причем ее приверженцами стали не только и даже не столько рядовые священники, сколько многие иерархи Церкви и люди из окружения самого великого князя. Этот момент очень важен, поскольку неоднократное упоминание в «Сказании» имен еретиков специально подчеркивается Иосифом Волоцким в документе как необходимое. Это свидетельствует, что документ был составлен как политический и направлен против конкретных людей, представленных в «Сказании».
Разрешение полемики в пользу позиции Иосифа Волоцкого происходит решением Ивана III (скорее всего, с подачи Софьи). Историк Г. Вернадский полагает, что Софья, будучи непревзойденным мастером интриги, «не пыталась сама доказывать что-либо Ивану, а подослала какое-то третье лицо, скорее всего, не участвующее в конфликте, чтобы постепенно подрывать доверие Ивана III к князю Патрикееву»(2). Таким лицом, точнее, лицами, могли быть духовник Митрофан и лекарь Никола Булев. Первый был ставленником церковных ортодоксов (иосифлян), второго рекомендовал Ивану ближайший советник Софьи Юрий Траханиот (сам грек исполнял при государе обязанности казначея). Они имели возможность часто видеться с великим князем наедине и исподволь внушать ему мысль о том, что он стал жертвой коварства еретиков.
11 апреля 1502 г. Иван III приказывает взять Елену Стефановну и Димитрия под стражу, а через три дня благословляет Василия на «великое княжество Владимирское и Московское и учинил всеа Руси самодержцем». Позже следуют казни еретиков. Судя по тому, что незадолго до созыва Собора преподобный Иосиф Волоцкий настойчиво добивался от великого князя наказания еретиков, вряд ли Собор был созван по инициативе Ивана III. Нам кажется важным отметить здесь, что Иван III к началу XVI в. уже был болен, и, казалось бы, для противников Софьи (сторонников Димитрия) не должно было составить труда собрать войско и силой занять Москву. Но тот факт, что в конце XV в. никто не пытался захватить власть силой, свидетельствует, что это была не просто борьба отдельных людей за великокняжеское место. Велась именно идеологическая борьба, полемика, в которой оформлялась и фиксировалась новая идеология для Руси, ее новая идентификация. Победа той или иной силы в этой борьбе означала принятие государством и Церковью соответствующей идеологии (высшей идеи) и формирование нового общего проекта для Руси.
^ Появление русской политики. Формирование духовно-идеологического течения иосифлян
В этот момент, собственно, на Руси проявилась истинно русская политика, которая исходит не от мирян и граждан и даже не от государства и церкви как отдельных сил. Она исходит от высших идей, формирующих миссию России, и от реализации высшего проекта. И государство, и Церковь, в таком случае, становятся едины перед лицом высшей идеи и рассматриваются как механизмы ее достижения в реализации проекта. В этом смысле они и перестают быть инструментом реализации каких-то частных интересов и дел.
В посланиях преподобного Иосифа Волоцкого подчеркивалось высокое назначение царской власти как земного подобия власти Бога и необходимость всем, в том числе и духовенству, повиноваться ей при условии, если эта власть сохраняет порядок и соблюдает чистоту веры. Продолжали действовать и традиционные факторы, которые еще в XIV в. привели к тесному сотрудничеству между московскими князьями и Церковью. Церковь готова была способствовать усилению царской власти и объединению русских княжеств под властью Москвы при условии, если та будет содействовать Церкви в сохранении чистоты веры на Руси, а также направит усилия на освобождение православных за ее пределами.
Таким образом, с появлением Иосифа Волоцкого мы связываем окончательное оформление на Руси имперского самосознания. Созыв церковных Соборов по инициативе великого князя, его активное участие в их работе, воздействие на характер принимаемых решений – все эти черты, присущие Русской Церкви в XVI–XVII вв., были следствием признания за русским правителем тех прерогатив в отношении Церкви, которые по традиции принадлежали императору. С этим же связана и другая важная особенность жизни Церкви в XVI–XVII вв.: столкнувшись с серьезными недостатками церковной жизни или с появлением ересей, епископы часто обращались за поддержкой и помощью одновременно к митрополиту и великому князю (впоследствии царю).
Но слов одного преподобного Иосифа Волоцкого было бы недостаточно для формирования и реализации нового русского проекта. Важным здесь является появление последователей его идеологии, начавшейся в XVI в. активной мобилизации духовенства и появления целого движения книжников из «иосифлян».
М. Геллер в «Истории Российской империи» пишет: «Место Иосифа Волоцкого в русской истории определяется созданной им “теорией власти московских государей”. Но эта теория, возможно, не приобрела бы того значения, которое она сохраняла на протяжении веков, если бы не ее горячие сторонники. Историк XIX в. М. Дьяконов констатирует чрезвычайно важный факт: “…Иосиф… стоит во главе школы и партии, которую противники Иосифа прозвали его именем, характеризуя ее как презлых и лукавых монахов-иосифлян”»(3).
Игумену Волоколамского монастыря принадлежит, следовательно, слава основателя первой русской партии4) – иосифлян. То, что они были, по выражению историка, «злыми и лукавыми», имеет второстепенное значение. Главное – Иосиф имел школу, создал партию. Действительно, важным моментом в истории формирования проекта «Москвы как третьего Рима» стало появление вокруг Иосифа Волоцкого и высказываемых им идей авангардной группы энтузиастов, принявших и уверовавших в особую миссию московского великого князя и Руси и начавших планомерное распространение в народе идей иосифлянства.
Известно, что псковский старец Филофей, которому приписывают авторство известной формулы «Москва – третий Рим», также принадлежал к этим энтузиастам. Вадим Кожинов в своей книге «История Руси и русского слова» отмечает, что как псковитянин Филофей испытывал духовное воздействие близкого к преподобному Иосифу Волоцкому святителя Геннадия, который в 1484-1504 гг. был архиепископом Новгородским и Псковским. Нельзя недооценивать и тот факт, что сочинения Филофея переписывались в Иосифовском Волоколамском монастыре (хотя уже после кончины преподобного Иосифа Волоцкого). Это вполне понятно, ибо идея «Москва – третий Рим» была созвучна наследию преподобного Иосифа Волоцкого, и к тому же для ее рождения необходимой предпосылкой являлась победа над ересью жидовствующих (Филофей упоминает о ней), которая позволяла считать московское православие истинным, отвергнувшим заблуждения.
«Ранее старца Филофея преподобный Иосиф Волоцкий в своем послании призывал вступившего на престол Василия III: “Бога ради, господарь, и Пречистыа Богородицы, – пожалуй, и попецыся, и промысли о божественых церквах и о православной вере хрестьянстей… ино, государь, погибнуть всему православному христианству от еретических учений, яко ж и прежа …. Царства погибоша сим образом … Римское, иже много лета пребыша в православной вере християнстей, тако погибоша”. Два Рима пали в ересях и суетных соблазнах мира сего, не сумев сохранить благоговейную чистоту веры, чистое и светлое мироощущение апостольского Православия. Первый – наследник мировой империи языческого Рима – отпав в гордыню католицизма. Второй (Византия) – поступившись чистотой Церкви ради сиюминутных политических выгод, отданный Богом на попрание иноверцам, последователям Магомета. Третий же Рим – Москва, государство народа русского, и ему всемогущим Промыслом Божиим определено отныне и до века хранить чистоту Православного вероучения, утверждающего конечное торжество Божественной справедливости и любви»(9).
Из этого ясно, что идея Москвы как третьего Рима восходит к преподобному Иосифу Волоцкому и что у этой идеи к началу XVI в. было много сторонников в русских монастырях. Обширное распространение «иосифлянства» и появление его активных сторонников, по нашему мнению, послужило важным условием для присвоения Россией идеи единого христианского мира с центром в Москве и привело к формированию собственного русского имперского проекта, который продолжался и после смерти основных участников событий 2-й половины XV в.: Софьи Палеолог, великого князя Ивана (III) Васильевича, преподобного Иосифа Волоцкого и пр.
Фактически, благодаря возникшей полемике в среде русского духовенства и ее широкой огласке на Руси в XVI в. начал формироваться «новый народ», обладающий уже имперским самосознанием.
Таким образом, мы видим, как посредством использования специфического богословия была восстановлена к жизни на русской почве идея империи. Имперский проект «Москва – Третий Рим» имел множество противников во время его формирования. Многие пострадали как за проект, так и от проекта. В том числе и те, кто не был противником самого проекта, но кто своими действиями и мыслью создавал возможную онтологию для противников проекта. Речь в данном случае идет, конечно, о заволжских старцах. Сходную картину можно наблюдать в ходе всей истории России – при формировании нового проекта всегда будут страдать те, кто самим своим существованием может задавать иную онтологию. Каждый раз при формировании проекта движение России становится монологичным. Все другие потенциальные логики движения обрезаются, и то небольшое количество «второго народа», которое успевают сформировать, мобилизуется на осуществление единого проекта, обеспечивая тем самым его быстрейшее осуществление.