Geum.ru

Между мирами

Вид материалаСказка
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11
ГЛАВА 4


Доктор Ларсен пришёл домой от родителей Франко в состоянии лёгкой депрессии. Дело было не в возникшей путанице между двумя братьями, в ней ещё можно было как-то разобраться. Тяжёлое впечатление произвёл на него разговор с Клариссой. Она была неплохой женщиной, Ларсену всегда удавалось найти с ней общий язык. Более того, Клариссу он относил к сочувствующим магии. В этот же раз с ним обошлись явно неуважительно. Так, словно он не был магом, способным творить необычные деяния. Ларсен привык, общаясь с людьми, чувствовать в голосе их некоторую осторожность, смешанную со страхом, впрочем, вполне понятную. Ведь маг истинный знает и может больше.

Подобная ситуация могла носить локальный характер, может, у Клариссы было плохое настроение. В конце концов, её легко было понять - проблемы с сыном, муж – тиран, да и второе дитятко, откровенно говоря, не подарок. С другой стороны, подобное отношение могло отражать общую тенденцию, сложившуюся на данный момент в поселении. Именно это предположение и пугало доктора Ларсена. По меньшей мере, оно означало, что перевес на стороне господина Крека. В лучшем случае, ситуация могла закончиться временным отчуждением со стороны большей части жителей поселения, в худшем - магии могли объявить открытую войну. Конечно, Ларсен беспокоился за свой авторитет, но тревожило нечто большее, о чём сложно было говорить. Эта информация проникала в виде знаков, видимых уже не только людям, не чуждым магии, но и всем, кто не прячется от реальности.

«Неужели дела так плохи?», - вполголоса произнёс Ларсен, садясь в мягкое кресло. «Господи, уже сам с собой говорить стал. Старею, старею»,- мелькнула мысль. Внутренне оглядываясь назад, Ларсен понимал, что уже давно сгущалось над посёлком некое напряжение, едва уловимое, но неумолимое. Теперь начинали проявляться его плоды.

«В моем возрасте люди, обращаются к прошлому, предаются воспоминаниям, кое-кто начинает подводить итоги. Даже маги рано или поздно должны выходить из игры, не для бездействия, конечно, для трезвой оценки своей жизни, кристаллизации обретённого опыта»,- размышлял Ларсен. «Что уготовлено мне? Новые испытания? Необходимо отстаивать звание мага, противостоять проискам тёмных сил. Впрочем, это всё возвышенные рассуждения. Правда гораздо проще и безжалостней. Сколько лет я оказывал помощь людям и вместо уважения заслужил пренебрежительное отношение людей, ничего не понимающих в действии сил, даже далёких от Бога. Где справедливость? Видимо, мною в чём-то была допущена ошибка. Сила, таким образом, стремится сообщить о чём-то».

Оглядываясь назад, доктор Ларсен мог выявить некоторые упущения. Самое главное из них было в том, что между магами, которые жили в поселении, не было истинного единства. Традиционно принято подобных людей считать волками-одиночками. На самом деле это не так. Маги намеренно сохраняют дистанцию между собой и обычными людьми, в то же время, непосредственно меж ними существуют незримые связи. Порою их трудно заметить, но это только потому, что внимание наше сосредоточено на внешней стороне событий, а не на их глубинной сути. Не так давно в поселении существовала сплочённая группа единомышленников, отстаивающих общие интересы. Её эпицентром были родители Кэти. Правда, к магии в обычном понимании этого слова они отношения не имели, но знали многое. Именно благодаря последнему обстоятельству, с ними трудно было поддерживать равные отношения. Почувствовал это Ларсен совсем недавно, перед самым началом распада группы.

Сейчас, оценивая произошедшее со стороны, доктор начинал подумывать, а не произошло ли всё это в результате вмешательства чьей-то сторонней воли. Она исходила не от определённого человека, а прокралась незаметно, подобно некому природному началу, ветру, предвещающему ураган, зловещей тишине перед надвигающейся бурей.

Ларсен хорошо разбирался в магии. Опыт подсказывал ему, что пришло время не для битвы, а для чего-то несравнимо большего. Дело было даже не в значительности того, что должно было произойти, а в некой тайне, приподнимать покров которой Ларсену очень не хотелось. В то же время он знал, что сделать это необходимо, и именно сейчас. Эта «сторонняя воля» диктовала ему свои правила игры. Сейчас, признав её наличие, Ларсен по необъяснимым законам бытия должен был встретиться с ней непосредственно.

Доктор понимал, что сопротивление будет только ухудшать его положение. Ларсен был подобен пловцу, попавшему в водоворот. Невидимая, но мощная сила увлекала его, и противостоять ей было бесполезно. Доктор знал, что такое может случиться с магом в любой момент. Об этом рассказывал дед. Он был магом прошлого, опытным и опасным для сил тьмы. В жизни деда было событие, перевернувшее его представление о мире. Знали об этом немногие, те, для кого магия была частью жизни, кому можно было верить.

Ларсен слышал рассказ деда довольно давно, но хорошо о нём помнил. Дело в том, что за всем произошедшим тогда стояли реальные переживания. Память о встрече с неведомой и грозной силой оставила неизгладимый след. Она повлияла на всю дальнейшую жизнь деда. Он говорил, что спастись и сохранить рассудок ему удалось только чудом. Его не унесла светящаяся река только потому, что он с неимоверным трудом сохранял память о мире, в котором жил.

Согласно древним преданиям, если такое происходит с магом - на то имеются определённые причины. Это не значит, что он вёл себя неосторожно или нарушил какие-либо традиции, принципы. Просто, по непонятным никому причинам, сила решила открыться ему. Подобные контакты не призваны травмировать сознание мага, хотя часто приводят к этому. Предания хранили много историй о магах, потерявших рассудок или погибших в результате подобных событий. Силы, открывающиеся магам, были разными, а цель, которую они преследовали - тайной.

Внезапно Ларсен ощутил, как на него накатила волна оцепенения. Воздух стал густым и вязким, его приходилось не вдыхать, а глотать. Движения стали растянутыми во времени. Ларсен почувствовал, что теряет равновесие, и попытался ухватиться за краешек стола, который стоял рядом с креслом. Рука продвигалась очень медленно в вязком воздухе. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем удалось дотянуться до ближайшей точки опоры. Ларсен с ужасом заметил, что и сердце бьётся медленно, как-то нехотя. На мгновение возникло стойкое ощущение, что, как часы, в которых села батарейка, оно вот-вот остановится. К счастью, этого не произошло.

Стол от прикосновения рассыпался на множество мелких, сверкающих осколков. Они на мгновение зависли в воздухе, потом постепенно стали вращаться, движимые непостижимо откуда взявшимся вихрем. Ларсен сразу понял, что это и есть явление силы. Доктор попытался заметить, - в какую сторону происходит вращение, но ему не удалось отследить движение. Ум был вялым и не подчинялся опытному магу. Первый признак самого опасного в подобной ситуации – парализация волевого начала. Оставалось только встать перед противником в полный рост и отбросить доспехи. Из комнатного урагана возник маленький, зелёный человечек с седой бородой. Ларсен, сам того не желая, посмотрел в его глаза и всё понял.

- Узнаешь меня, малыш? - поинтересовался зелёненький старик. Конечно, цвет был не принципиален, он мог быть и серо-буро-малиновым в крапинку. На данный момент сила выбрала образ старика нежно-болотного цвета. По всей видимости, предстоял долгий разговор, но Ларсен уже знал, о чём пойдёт речь.

Существовало древнее предание. Его Ларсену рассказывал дед. У каждой линии магов существует определённое количество покровителей и свои тёмные пятна в истории. Люди не застрахованы от ошибок. Это касается и магов. Правда, за их ошибки приходится расплачиваться, и довольно серьёзно, последующим носителям традиций. Им передают оптом всё: и хорошее, и плохое. Отказываться не принято, да и не имеет смысла. Ведь хорошего всегда больше, чем плохого, которое, в свою очередь, недооценивают.

Согласно преданиям, прапрадед Ларсена был чёрным магом. Он вступал в контакт с сомнительными сущностями, причём не из принципиальных идеологических соображений, а из любви к искусству. Прапрадед был игроком, он не только промотал всё, дарованное ему Богом и традицией, но и оставил кучу долгов. Это были различные обязательства перед тёмными силами, которые, конечно, предстояло выполнять потомкам. После того как прапрадед перешёл в мир астральный, потомки с трудом залатали дыры в магической традиции, погасили множество задолженностей, кроме одной. Прапрадеду удалось вляпаться в серьёзную историю. Он попал в рабство к одному из духов, занимающих в иерархии тьмы значительное по человеческим меркам место. Удалось договориться, что кредитор может прийти к любому из потомков и потребовать возмещения долга. Носители магической традиции - маги, родственники Ларсена, со страхом говорили об этом.

Именно сейчас Ларсен не только вспомнил отчётливо предание, но и понял суть происходящего. Пер не интересовался магией и, по всей видимости, почувствовав, что традиция может постепенно сойти на нет, сила явилась за долгом. Конечно, Ларсен не был лакомым кусочком, но выбора не было.

- Здравствуй, дедушка, - наконец, с трудом разжав губы, ответил на приветствие маг.

- Думаешь, я явился за тобой? - спросил участливо старик.

- Нет, дорогой мой, - продолжил он, не дождавшись ответа – конечно, пришёл я за долгом. Времена меняются, и ныне мне не нужен никто из вас. У нас и так нет недостатка в рабах. Люди такие смешные, им ничего не обещаешь, так всё равно, сами в петлю лезут. Как рыбки голый крючок глотают. Сами на сковороду просятся.

Как принято у тёмных духов, старик мерзко рассмеялся, словно рассыпал тёмные горошины вокруг. Неожиданно раздался громкий хлопок, и Ларсен пришёл в себя. Доктор сидел в кресле, обессиленный и измученный. Единственное, что он чувствовал, с его духом сделали нечто противоестественное, произошло необъяснимое вторжение в его сознаниё, последствия которого ещё предстояло узнать.

С трудом Ларсен собрал по крупицам осколки произошедшего. Конечно, никто ему не рассказывал о прадеде, который попал в рабство к тёмным силам и оставил такой страшный долг. Ларсен сам не понимал, откуда у него возникла уверенность в том, что подобное могло произойти. Вполне возможно, он столкнулся с наваждением. С другой стороны, как опытный маг, он понимал, что всё произошедшее было серьёзно. Возможно, и существовало некоторое обязательство. Хотя сила любит шутить. Она играет людьми, как бурный поток жалкими щепочками. Следовало провести какой-либо очистительный ритуал и, пожалуй, сходить на приём к знакомому магу. Ларсен сомневался, что всё произошедшее не осталось бёз последствий. Наверняка, сила оставила в его ауре чуждую энергию, нечто типа «жучка» или, говоря обычным языком, подселёнки малых размеров. Цели подобного внедрения могли быть самыми различными. Опытный маг мог не только легко обнаружить чуждую энергию в ауре, но и увидеть - для чего это понадобилось.

У Ларсена была специальная комната для проведения ритуалов. Она была небольшой, впрочем, кроме самого доктора никто не посещал её. В комнате хранились некоторые из реликвий данной магической семейной традиции. Впрочем, об этом никто, кроме Ларсена, не знал. Пожалуй, самым значимым было то, что в комнате присутствовала сила. Нельзя сказать, что она была древней, но молодой её назвать - язык не поворачивался. В эту комнату ходил в своё время дед Ларсена, да и прадед тоже. В принципе, и сейчас оставалась малая надежда, что в неё войдёт Пер. О том, что будет в противном случае, Ларсен предпочитал не думать. Несмотря на это, у него существовали в достаточном количестве запасные варианты, о которых говорить было ещё рано.

В последнее время Ларсен посещал комнату не так часто. Дело было даже не в том, что не возникало необходимости. В идеале, следовало каждый день возносить молитвы высшим силам. Правда, в свою очередь, делать это следовало в особом состоянии, которое Ларсен не мог поддерживать искусственным путём. Вход в комнату был скрыт от посторонних глаз. Для того чтобы войти внутрь, необходимо было задействовать секретный механизм, о котором, кроме Ларсена, никто не знал. Доктор прошёл в ванную, принял душ для предварительного очищения. Потом Ларсен направился в небольшую библиотеку. Там, на одной из полок, за книгами, и скрывался секретный механизм, который предстояло привести в действие. Существовал шифр - некое тайное слово. Его никогда не записывали, а передавали изустно. Слово было символом родовой магической традиции и должно было исчезнуть вместе с ней.

Убрав пять книг, название которых Ларсен прекрасно знал наизусть, доктор смог открыть маленькую дверцу в стене. Теперь предстояло набрать шифр. Сколько раз Ларсен проделывал эту операцию, предварительно закрывшись в библиотеке. Домашние считали, что именно там он совершал свои действа. Ларсен ощутил привычный трепет, перед тем как войти в тайную комнату. Почти одновременно с этим он осознал, что забыл слово, являющееся шифром. От неожиданности доктор чуть не потерял сознание. То, что теперь он не мог попасть в комнату - было не так страшно. Под ударом оказалась родовая магическая традиция.

Утрата символа означала прекращение магической традиции. Сила, с которой взаимодействовали маги многих поколений, могла оказаться предоставленной самой себе. Последствия этого предугадать было трудно и, в то же время, слишком легко. Слово необходимо было вспомнить любой ценой. Пожалуй, у Ларсена в запасе было дня три. Правда, именно сейчас, в этот момент, когда старый маг осознал, что с ним случилось, сила почувствовала – нет, не свободу, а неопределённость. Со временем возникнет чувство ненужности, возможно, протеста, желание проявить внутреннюю хаотическую суть, присущую каждой силе.

Самое печальное было, то, что Ларсен не мог взаимодействовать с родовыми структурами, использовать мощь традиций. Предстояло рассчитывать только на личную силу. Как раз это и был наиболее проигрышный вариант. Ларсен слышал множество печальных историй о тяжёлой судьбе магов, разорвавших с традициями.

Доктор понимал, что спешить сейчас нельзя. Прилагать усилия для того, чтобы вспомнить слово не следовало. Оно должно было прийти само. Ларсен надеялся, что так оно и будет. С другой стороны, неожиданный провал в памяти, ставший, скорее всего, последствием атаки неведомых сил, явившихся в образе болотно-зелёного старичка, мог затянуться. Лучшее, что можно было придумать в подобной ситуации - это сходить к бывшему соратнику, магу.

Конечно, доктор понимал, что лучше всего разъяснить ситуацию могли родители Кэти, но они уехали. К тому же, Ларсен не готов был услышать правду. Ему не хотелось расставаться со своими слабостями, нравилось верить в непогрешимость происходящего. Родители Кэти могли слишком много, и это пугало даже его, опытного мага. Он умел видеть чуть дальше, чем обычные люди и поэтому не знал, что и думать об этой семейной паре. С их появлением, не сразу, конечно, но вся жизнь в поселении перевернулась, хотя всё вроде оставалась на своих местах.

Ларсен решил сходить к потомственному кузнецу Ивану. Уже давно никакой кузницы в поселении не было. Иван оставил кузнечное дело и полностью посвятил себя магии. Последнее время он часто оставлял поселение, проявляя свое искусство в близлежащих деревнях и даже в городе. Традиция, носителем которой Иван являлся, восходила к древнейшей профессии кузнеца и силам, связанным с духами огня. Честно говоря, Ларсен побаивался проявлений данной стихии. Он сотрудничал с ней, но очень осторожно. Духи огня отличались мудростью, бескомпромиссностью, не привыкли они считаться с человеческими слабостями, к тому же, умели читать мысли. Конечно, были и двуличные представители данной стихии, но с ними Ларсен вообще предпочитал дела не иметь. Единственной целью их было пожирание материи, буйство, после которого люди, звери и деревья не сразу приходили в себя. Обычно, к духам огня обращались полностью отчаявшиеся люди, которым нечего было скрывать. Подобный контакт был небезопасен. Если человек носил в себе гнев или обиду, то его постепенно иссушал внутренний огонь, избавиться от которого было не просто.

Несмотря на то, что Иван общался с представителями столь грозной стихии, был он жизнерадостен и простодушен, как того и требовала традиция. Это многих настораживало, особенно в нынешнее непростое время. Домик Ивана находился даже не на краю села, а в некотором отдалении, возле маленького ручейка. Ходили слухи, что произвели на свет это маленькое чудо предки кузнеца. Как обычно, где кончался ручеёк - никто в поселении не знал. По правде говоря, он как неожиданно появлялся из-под земли, так же неожиданно и уходил в её глубины. Скорее всего, ручеёк впадал в озеро. Так или иначе, был он достоянием традиции, которую продолжал ныне Иван, и лишний интерес в данном случае был неуместен.

Считалось, что между предками кузнеца и доктора существовало соперничество. Пожалуй, так и было. Как ни удивительно, именно благодаря некоторой внешней отчуждённости, веками крепло внутреннее единство. Плодами его и надеялся воспользоваться Ларсен.

Иван был дома и ждал его.

- Ну, какие новости? - только ради приличия спросил кузнец. По глазам мага Ларсен понял, что суть произошедшего ему известна.

- У меня возник нежелательный контакт.

- Это мягко сказано, - перебил его кузнец.

- Нельзя ли поконкретнее?

- Можно. На твое сознание было оказано воздействие, связанное непосредственно с традицией. У предков-магов был какой-то долг, за который платить предложено тебе. Ларсен, я бы на твоем месте не стал отказываться.

- Интересно, какова цена?

- Нет, Ларсен назначаю её не я, долги не мои.

- Иван, ты можешь мне помочь, откорректировать поле, поставить защиту?

- Я похож на самоубийцу?

- Значит, никакого выхода ты не видишь?

- Можно тонуть поодиночке, можно вдвоем.

- Ты думаешь, настало время объединения традиций?

На самом деле, подобный вопрос поднимался неоднократно. У кузнецов тоже с прошлым было не всё в порядке. Говорили, что один из их предков спускался в преисподнюю и имел беседу с одним из тёмных. О чём - можно было только догадываться.

Ларсен почувствовал себя неуютно. Сейчас они с Иваном были похожи на двух нашаливших детей, которые, охотно пользуясь льготами, до сих пор не решили, что же им делать с обязанностями. По сути дела, тёмное прошлое - это неотъемлемая часть каждой что-либо стоящей магической традиции. И как не стараются забыть о нём - ничего не получается. Это прошлое как всегда появляется в самый неподходящий момент и требует возвращения долгов.

Вот и сейчас Ларсен и Иван размышляли, у кого из них долгов больше, и кто из них от объединения выиграет, а кто проиграет. Простительно подобное торговцам, но не магам. Оба прекрасно понимали это, и потому им было не по себе. Наконец, после затянувшегося молчания, Иван произнёс:

- Конечно, поведение наше недостойно магов прошлого, с одной стороны. В то же время их, прежних носителей традиций, не стоит идеализировать. Да, они были магами, но оставались людьми. Понятно, что у них были слабости и заблуждения. Часто они становились жертвами обстоятельств, но в то же время, слышали голос силы. И знаешь…

- Знаю. Сейчас, как никогда, актуальна идея интеграции, проще говоря, объединения традиций. Правда, торопиться не следует, поскольку работа это кропотливая и требует внимания, и терпения. И вообще, маг должен проявлять осознанность и отрешённость в любой ситуации. Всё это я прекрасно знаю. Но учти, что возраст наш уже даёт о себе знать, и, самое главное, ни у тебя, ни у меня нет большой надежды на молодежь. Иван вздохнул:

- Ларсен, если бы ты знал, как хотелось бы мне, что бы ты ошибался. Детей наших поглотило безумие города, а внуки так далеки от нас. Иногда, во время бессонницы, я невольно вспоминаю прошлое и понимаю: тогда были личности, сейчас - их жалкие подобия, кроме нас, конечно.

- Иван, мы прекрасно понимаем друг друга, меня настораживает, что разговор принимает серьёзный оборот. Я пришел просто на консультацию, как к другу и специалисту, а сила требует принятия серьёзного решения, касающегося будущего

- Ларсен, а не кажется ли тебе, что традиция специально спровоцировала эту ситуацию, чтобы мы приняли решение. --- Боюсь, что так оно и есть.

На некоторое время маги замолчали. С одной стороны, вот так, без предварительной подготовки, создания намерения, некоего пространства для решения проблемы объединения традиций, предпринимать что-либо было безумием. Спешка могла погубить важное начинание. Это было всё равно, что бросить семена в сугроб и ждать, когда на дереве, которое никогда не вырастет, созреют арбузы. Конечно, обычный человек может совершать подобные ошибки, сам того не замечая, но магу подобного не прощают. С другой стороны, на самом деле сила уже приняла решение. Это значило, что дальнейший ход событий известен, и изменить его не то, чтобы в одиночку, но даже коллективными усилиями не представляется возможным. Об этом прекрасно знали маги. Оставалось только приукрасить то, что неизбежно должно было произойти некими ритуалами – например, официальным собранием магов – представителей различных линий или традиций.

Конечно, стоило им объявить о подобном собрании - на него наверняка пришло бы всё поселение или, как минимум, половина его. По большей части, причина подобной активности не в том, что магия для жителей являлась частью жизни, а в обычном человеческом любопытстве. На самом деле, в деревне осталось трое истинных носителей различных традиций. Кроме Ивана и Ларсена, обладал глубокими знаниями и немалым опытом Хромой. Он был самым старым в поселении. Хотя подобное слово не связывалось с этим человеком в сознании окружающих. Он был скорее древним, чем старым. Тем более, что никто не знал его точного возраста. Он был не местным и пришёл в поселение уже в преклонном возрасте. Нельзя сказать, чтобы люди обрадовались, но дом справить помогли. Несмотря на то, что отношения к пришельцу никто не скрывал, он прижился. За свою долгую по человеческим меркам жизнь в поселении - более сорока лет, он успел потерять не только личную историю, которой, по сути, и не было, но и имя. Теперь уже никто не помнил, как его зовут. Тем не менее, этому человеку удалось сохранить свою хромоту и укрепить дурную славу о себе.

Как это ни удивительно, но для любого сколь-нибудь уважающего себя поселения необходимо наличие как светлого мага, оказывающего помощь людям, так и некоего тёмного чародея, который, как это ни печально, тоже без работы не остаётся. При всём этом люди исправно ходят в церковь, постятся, молятся, и считают себя истинно верующими, что не мешает им иногда обращаться к тем, кто обладает неведомой, а часто и сомнительной силой. Объяснение находится простое - «бес попутал». На то, что кого попутали однажды, могут и в дальнейшем запутывать, причём довольно изощренным образом, стараются не обращать внимания.

Хромой был, как ни печально, носителем традиции, которая взаимодействовала преимущественно с тёмным началом. Его уважали и боялись одновременно. Имя его люди произносили шёпотом, сами - то ли стыдясь, то ли боясь этого. Слухов о чародее ходило множество, часть из них стали местными поверьями и даже народными приметами. Самое удивительное, что хотя все сторонились Хромого, к помощи его хоть однажды прибегал каждый, даже ныне здравствующий священник. Об этом в селении ходило тоже много небылиц, но суть произошедшего позволяла увидеть чародея с иной стороны, не как мстителя или гения зла, а как существо, наделённое человеческими качествами.

Отец Марк однажды утром, находясь в состоянии полусна, увидел, как на кухонном столе его пляшут представители нечистой силы – проще говоря, черти. Это привело его в шок. Весь день священник провёл в храме, в молитве покаянной, вопрошая у господа о причине произошедшего. Тем не менее, как это часто бывает, не смог уяснить или даже услышать ответа на мольбы свои. По мере приближения вечера, грусть его усиливалась. Домой в эту ночь отец Марк идти так и не решился, жене своей наказал разузнать - нет ли в произошедшем вины Хромого. Супруга батюшки узнала, что чародея нет уже в поселении больше двух недель. Хромой жил своей жизнью и мог иногда пропадать на месяц, даже на два, не бродяжничал, а так, по делам отлучался, о которых никто в поселении и знать не хотел.

Отец Марк, проведя ночь в церкви и непрестанно к господу обращаясь, домой и на следующий день не решился пойти. Естественно, в поселении возникли различные слухи. Священнику до них и дела не было, он пребывал в непрестанной молитве, от еды отказывался и никого к себе в храм не допускал, кроме супруги, от которой принимал воду. На третьи сутки отец Марк покинул временное своё прибежище. Судя по его виду, пережил он многое, но никому, даже жене, ничего говорить не стал. Молча пошёл он на большую дорогу, в город ведущую, и стал столпом как раз посреди неё, словно ожидая кого-то. Никто из жителей подойти к отцу Марку не решился. Неожиданно ветерок налетел, закружил пыль дорожную, и увидели люди добрые, как идёт неторопливо Хромой прямо к священнику. Разговора произошедшего никто не слышал, но суть его все знали. Чародей сказал священнику, что силой своей держит нечисть мелкую под землёй, а за время его недолгого отсутствия она настолько распустилась, что даже к батюшке в дом пожаловала. Пообещал он отцу Марку наказать отродье за подобное неуважение к вере, чтобы в следующий раз неповадно им было. Священник за это обещал иногда молиться за Хромого, чтобы после того, как тот попадёт в плохое место после кончины, оставался у него лучик надежды на спасение от мук. Отец Марк не изменил, конечно, своего отношения к магу, но слово, ему данное, держал. С другой стороны - и нечисть мелкая у него на столе не плясала.

Пожалуй, в поселении существовали люди, которые никогда не встречались с Хромым и словно не знали о его существовании. Нетрудно догадаться, что были это кузнец Иван и доктор Ларсен. Они даже внуков и детей своих не пугали случайной встречей с чародеем, не упоминали его имени. В поселении, напротив, Хромой был героем многочисленных страшилок, которые детям были необходимы во все времена. Серенький волчок утащит за бочок, лешак, кикимора болотная стояли в одном ряду с чародеем, по негласной традиции он даже был их повелителем, что отражало отчасти истину. Отчасти – потому, что взрослые, да и дети чувствовали - возможности Хромого не ограничиваются влиянием на различную нечисть, и может он творить вещи посерьёзнее, чем мелкие хулиганства, перерастающие в разбой.

Теперь же чародей, которого истинные маги не хотели замечать, (тех, кто относился к разряду «любителей» было больше, но их способности ограничивались по большей части фантазиями собственного производства), представал пред ними в ипостаси носителя традиций. Следовательно, он имел право участвовать в официальном собрании и претендовать на участие в процессе интеграции традиций.

- Значит, нам предстоит провести специальное мероприятие, посвящённое объединению существующих традиций, - после продолжительного молчания произнёс кузнец.

- Насколько мне не изменяет память, за последние полсотни лет в поселении были представлены четыре основных направления. Ведь недаром у каждого из ведущих магов был свой угол. Поселение было изначально ориентировано по сторонам света, и южный край принадлежал твоим людям, кузнецам – вы взаимодействуете со стихией огня. Северный - край мельнику, его стихия - воздух. Западная сторона – пастухам, их стихия - земля. Восток – рыбакам, они связаны с водой. Традиция, связанная с ветром, у нас не сохранилась в доступной форме. Остались только наследники, далёкие от магии и живущие в городе.

- Ларсен, ты сам знаешь, традиция не исчезает бесследно. Она, в данном случае, перешла к кому-то. Вернее, есть люди, которые с ней связаны, возможно, не напрямую. Они причастны к тайнам, к силе, но сами пока не знают этого. Может, и догадываются, но молчат по каким-то причинам.

- Полностью с тобой согласен. Наша традиция как раз связана с водой, мои предки были рыбаками, правда, здесь моря нет…

- Зато есть озеро, - произнёс кузнец, пристально посмотрев на Ларсена.

Возникло напряжённое молчание. Отношения с озёрами у доктора были сложными. Во-первых, часто ему не удавалось найти дорогу до самого большого из них, того самого, возле которого люди брали воду для исцеления, в котором боялись купаться. О двух других озёрах, которые по преданиям вообще меняли своё местоположение и показывались людям не часто, и речи не было. Во-вторых, Ларсен боялся озера, правда, мало кто об этом знал, но от кузнеца трудно было что-либо скрыть. Доктор один раз чуть не потонул в коварных водах местного озера, когда без разрешения полез в него купаться. Тогда он и ощутил дистанцию между ним и собой. Значительно позднее, он понял, почему озеро так поступило. Оно не терпело невнимательного, потребительского отношения к себе, требовало не только уважения, но и осознанности. Для мага подобный урок оказался болезненным, и раны от него не зажили до сей поры.

- Ты знаешь, что моря и озёра отличны по характеру, а не только по размерам. Я привык к открытому взаимодействию со стихией воды и не учитывал некоторое коварство, присущее небольшим водоёмам, их скрытый норов и капризность. Человек, общающийся с морем, одним своим присутствием бросает вызов озеру.

- В чём-то, Ларсен, ты, конечно, прав, но самооправдание - это занятие, недостойное истинного мага. При желании, всегда можно найти общий язык со стихией, особенно если на работу с ней опирались предки.

- Иван, наши слабости - не повод для отказа от объединения, тем более, существуют более серьёзные препятствия, о которых не мешает подумать.

Оба понимали, что речь шла о пастухах. Представители данной магической традиции в поселении, по сути, отсутствовали. Нет, конечно, пастухи были, но предпочитали они не магию, а грубое колдовство, которое использовали в личных целях. Как таковой, традиции у них не существовало, и когда они сами по себе исчезли, никто особенно не расстраивался. Правда, и радоваться не пришлось. На смену пастухам, невесть откуда, появился Хромой, человек без прошлого, который занял пустующее место. Как это ни грустно было признавать, чародей был представителем традиции и вполне мог присутствовать на общем собрании. Скорее всего, он уже был в курсе происходящего. Чтобы дела не пошли как в одной из известных сказок, когда на празднование рождения ребёнка приходит разобиженная ведьма, которую специально для этого случая забыли пригласить, со своими «подарочками», Хромого следовало известить о собрании. Предстояло решить, - кто пойдёт звать чародея.

- Ларсен, я думаю, не следует откладывать собрание в долгий ящик, сходи, позови Хромого, и сразу всё решим.

- Стареешь, Иван, такие вещи с наскока не делаются, это - во-первых, во- вторых я пришел к тебе на консультацию, со своими проблемами, и пока они не разрешатся - ни о какой интеграции и речи быть не может.

- Ларсен, чувствую, твои проблемы уже потихоньку начинают разрешаться. По крайней мере, связь с традицией восстановится.

- Стой!- в этот момент доктор осознал, что вспомнил то важное слово, которое растворилось в небытии после случая со старичком.

- Иван, мне надо идти, причём, срочно. Пожалуйста, позови сам Хромого.

- И не подумаю, эта старая лиса сама придёт на запах жареного. Я чувствую это, - произнёс кузнец, Но Ларсен уже не слушал его. Доктор торопился домой. Ему не терпелось войти в тайную комнату, чтобы освободиться от чар, навеянных невесть откуда взявшейся враждебной силой. Ларсен чувствовал, что традиция поддерживает его, достаточно небольшого внутреннего усилия, и всё разрешится – станет возможна не только мифическая интеграция направлений, но и возвращение прежнего уклада жизни, отношения к магам. Люди утратят интерес к иллюзорным благам цивилизации и предпочтут естественную жизнь сформировавшейся ныне технократической культуре.

Правда, по дороге Ларсену пришлось встретиться с человеком, которого он никак не ожидал увидеть. Уже на краю поселения, недалеко от дома, маг увидел человека, который при виде доктора радостно улыбнулся и пошёл ему навстречу. Несмотря на видимую благожелательность, Ларсен почувствовал сильный внутренний холод. Доктор едва устоял на ногах. Почти сразу он узнал человека. Это был Крек, отец Роберто и Франко.

- Здравствуйте, здравствуйте, дорогой мой человек, весьма рад встрече с вами. Ларсен насторожился, подобные речи были нехарактерны для Крека, обычно резкого в своих суждениях.

- Полностью разделяю ваши чувства, - неохотно солгал доктор.

- Вы знаете, отец Марк, наш добрый пастырь, очень хотел повстречаться с Вами. Конечно, все мы знаем о том, что свободного времени у Вас очень мало, но, думаю, служителю церкви вы могли бы уделить несколько минут.

- Не узнаю вас, мистер Крек, Вы всегда были ярым противником религии и говорили, что Бога нет, - осторожно произнёс Ларсен. Крек вздрогнул, на лице его на какое-то мгновение отобразилась внутренняя борьба, по всей видимости, сейчас отцу Роберто с трудом удавалось сдерживать ярость. Впрочем, возникшая пауза была тут же с блеском заполнена.

- Каюсь, был я грешен и пребывал во тьме неведения. Одержим был тёмными духами, слугами антихриста. Господи, сейчас даже подумать страшно, как можно было отрицать существование Творца, не любить его, не поклоняться ему, - на лице Крека отобразился неподдельный страх. - Отец Марк, добрый пастырь и слуга господа, рассеял тьму неведения и зажёг в душе моей пламя веры. Если бы вы знали, Ларсен, как изменилась моя жизнь. Это второе рождение. Теперь я смиренно врачую душу молитвами и посещаю службу. Кстати, Ларсен, почему я ни разу пока не видел вас в церкви? Это нехорошо, или вы не верующий, или, еще того хуже, втайне служите тёмным? Все это очень настораживает. Потом, мне хотелось бы поговорить с Вами наедине на очень личную тему. Конечно, напрашиваться в гости плохо, но вы не будете против, если зайду к вам как-нибудь с визитом?

- Конечно, нет, - ответил Ларсен, внезапно ощутив неимоверную усталость.

Крек оставался верен себе, и сейчас, уверовав в Господа, он всё так же пытался оттянуть у доктора энергию.

- Вот и хорошо, не забывайте - отец Марк ждёт Вас, - произнёс Крек, уже удаляясь. Ларсен отчетливо видел, как за ним потянулась нить беловатой энергии, которая начиналась в области солнечного сплетения доктора. Автоматически он разрубил её невидимым мечом. Оттяжка энергии прекратилась. Ларсен видел, как Крек при этом едва заметно вздрогнул.

- Интересно, о чём собирается говорить со мной отец Марк? - размышлял Ларсен, приближаясь к дому. Внутреннее чутье подсказывало ему, что это не объявление войны, а попытка заключения некого соглашения. Доктор понимал, что происходит нечто важное – говорили об этом произошедшие в течении короткого времени события, результат которых был непредсказуем. Конечно, за всем этим стояли изменения, происходящие на более тонких уровнях реальности, недоступных пытливому человеческому уму. Даже для опытных магов вышестоящие миры были открыты только отчасти, они могли только догадываться, предчувствовать нечто. Происходящие изменения отображались в нашем материальном мире в виде определённых, порой не взаимосвязанных между собой, событий. Ларсен, как опытный маг, чувствовал неуловимые для обычного человека связи и, опираясь на них, пытался предугадать, что же происходит на самом деле. Для него, как человека, наделённого силой, это было очень важно.

Наконец, Ларсен подошёл к дому. В первое мгновение у него возникло ощущение, что кто-то приходил в его отсутствие и даже пытался проникнуть внутрь. Маг почувствовал следы чужой энергии, кстати, знакомой ему. Правда, вспомнить чьей - не удалось, к тому же, Ларсен торопился. Несмотря на состояние нетерпения, он действовал не торопясь, словно проявляя осторожность, хотя бояться было некого. Необходимо было привести себя в подобающее состояние для посещения тайной комнаты. Именно поэтому, войдя в библиотеку, доктор не бросился к стене с книгами, а сел на стул, прикрыл глаза и несколько раз прочитал молитву. Потом он минут десять мягко следил за дыханием, осторожно, как надоедливых мух, отгоняя различные мысли. Медленный вдох, выдох и снова – вдох, выдох. Кроме этого ничего больше не существовало в данный момент для мага. Подышав, Ларсен несколько раз прочёл «Отче наш» и медленно подошёл к стене. Он убрал с полки книги и набрал заветное слово. Теперь можно было открывать дверь, замаскированную стеллажом с книгами, и войти внутрь. Ларсен ощутил привычный трепет перед тем, как войти в маленькую комнату для ритуалов.

Обычно каждый маг традиции посещал её с открытым сердцем, беззащитный перед Господом, иначе невозможно было вступить в контакт с силой, прикоснутся к древности. Основой происходящего была безупречность и безоговорочное доверие. Источником силы были сущности, контакт с которыми требовал чистоты и веры. Тёмные, нехорошие мысли, греховные желания в этот момент могли просто уничтожить мага.

На этот раз, перед тем как переступить порог Ларсен ощутил некоторое смятение, которое помешало ему открыться в полной мере. Возможно, это было связано с недостатком доверия и, по большому счету, входить в комнату не следовало, но отступать было уже поздно. Сам не заметив как, Ларсен оказался внутри и одновременно с этим ощутил страшный энергетический удар прямо в сердце. Это было страшнее физического насилия, поскольку мощная атака затрагивала самую суть, душу, и потрясала своей чудовищностью. В комнате на алтаре сидел гнусный зелёный старикашка и противно хихикал.