Образ мира
| Вид материала | Документы |
- Смирнов «Образ Мира» это целостная, многоуровневая система представлений человека, 331.3kb.
- Мир образов и образ мира, 892.04kb.
- Доклад: "Слово. Понятие. Звуко-понятийный аппарат старославянской Азбуки и образ мира., 98.03kb.
- Блинов Аркадий Леонидович § 5; Ладов Всеволод Адольфович гл. 14; Лебедев Максим Владимирович, 19590.61kb.
- Мпгу, Москва Образ «своего» и «чужого» мира у детей современных традиционных культур, 250.46kb.
- Картина мира и образ мира как технологии социогуманитарного исследования, 193.69kb.
- «Образ мира», 3119.1kb.
- «Образ кошки в произведениях народов мира», 284.67kb.
- Мотивационная сфера личности, 353.84kb.
- Реферат на тему, 353.48kb.
Было выявлено лишь одно прозвание, указывающее на отличительные черты лица именуемого: Остроносов. Этот антропоним, распространенный на многих территориях Российского государства, образован из сочетания слов острый и нос. В нашем материале он зафиксирован в следующей записи: К новым колоколам ковал языки из старого языка Иля Остроносов (КЦСМ, л. 31 об.).
Особенности походки человека нашли отражение в антропонимах ^ Хромой и Шавреев. Общерусское прозвание Хромой могло принадлежать хромающему человеку, имеющему указанную особенность, возможно, в связи с врожденным или приобретенным физическим дефектом: Иван Хромой да Тимофей Вага на посад ездил по гвоздье (КЦСМ, л. 39). Собственное имя Шавреев – у Агафана Шавреева купил десять … на подставкы … дал … денги (КРБЦК, л. 13) –восходит к прозвищу Шаврей, Шавра, связанному с отмеченными в разных диалектах глаголами шаврать – ‘ходить с трудом’, шаврить – ‘ходить вяло, медленно, волочить ноги; шаркать’ [СПФ, с. 429].
Антропонимы^ Беляев и Буланов в семантике исходных апеллятивов содержат указание на цвет волос именуемых. Фамилия Беляев – У Семена Беляева взял верхонского сено треть 30 алтын (КЦСМ, л. 14) – образована от прозвища Беляй, восходящего к общерусскому слову беляй – ‘человек со светлыми волосами’ [СлРЯ, вып. 1, с. 137]. Именование Буланов восходит к архангельскому слову буланой – ‘темнорыжий’ [АОС, вып. 2, с. 171]: У Ивана Буланова взял от котла … денги (КЦСМ, л. 20).
В изучаемых источниках также зафиксированы имена, дающие общую характеристику внешности человека: ^ Грязной, Коровкин, Некрасов, Рудаков. Некалендарное личное имя Грязной происходит от прилагательного грязной, обозначающего в северно-русских говорах объект «с темным налетом». Имя давали неопрятному, нечистоплотному человеку [Даль, т. 1, с. 403]. Приведем контекст, в котором употреблен этот антропоним: От Шестодневца книги от переплету Грязному Ермолину дал 10 алтын 4 денги (КПБК, л. 38 об.). Фамилия Коровкин происходит от прозвища Коровка. Апеллятив коровка в разных русских говорах обозначает ‘черный груздь; чурбан, обрубок дерева’ [СРНГ, вып. 14, с. 353]. Вероятно, внешний вид именуемого имел сходство в чем-то с реалией, обозначаемой исходным словом. Предположим, человек внешне неказистый, невысокого роста [СПФ, с. 185]. Это именование зафиксировано в следующей записи: Меду купил два безмена у Бориса Коровкина (КЦСМ, л. 41). Фамилия Некрасов восходит к общерусскому некалендарному имени или прозвищу Некрас, которое могли дать ребенку в качестве оберега или назвать уже взрослого некрасивого человека [СРФ, с. 81]. В изучаемых памятниках письменности эта фамилия употреблена в контексте: Павел Некрасов привез празгового жита … мер (КЦСМ, л. 48). Именование Рудаков, происходящее от некалендарного имени или прозвища Рудак, употреблено в следующей записи: По скалы да по гвоздье ездил на посад Первой Рудаков с товарищи дал 3 алтна (КЦСМ, л. 38). Прозвище Рудак в одном из значений исходного апеллятива могло указывать на то, что именуемый был нечистоплотным человеком. Слово руда в архангельских говорах обозначает ‘грязь, чернота, пятно на одежде’, а рудак – ‘грязный, выпачканный’ [СРНГ, вып. 35: 232–233). Однако слово рудый – ‘рыжий, рыже-бурый’ [СРФ, с. 104], свидетельствует о том, что указанное прозвище могло быть дано человеку с рыжим цветом волос.
Анализ некалендарных имен рассмотренной группы свидетельствует о том, что часть антропонимов восходит к словам, прямо характеризующим внешность человека, например, Грязной, Некрасов, Хромой, а часть – к лексемам, обозначающим различные реалии. Именования типа Вакора, Коровкин создавались на основе образных представлений и ассоциативных оценок, возникающих у людей в связи с особенностями внешнего вида именуемого.
В 14 антропонимах, мотивированных признаком ‘род деятельности лица’ и составляющих четвертую по частотности группу, находят отражение распространенные в регионе виды занятий населения, промыслы и ремесла. В первую очередь отметим, что основными занятиями северян издавна были охота и рыболовство. Меха соболей, песцов, бобров, куниц, белок высоко ценились и были важным продуктом обмена и торговли. Особым спросом пользовались сало морских зверей и ценные породы рыб. Север снабжал внутренние области государства продуктами своей местной промышленности, среди которых наиболее важное место принадлежало рыбе (особенно семге), салу и кожам морских зверей, мехам [Булатов 1997, с. 109]. Об указанных занятиях жителей Архангельской губернии могут свидетельствовать именования Мешина, Путиков и Печеркин. Прозвание Мешина происходит от слова мешина – ‘мех, меховая шкурка’ [СРНГ, вып. 18, с. 149]: Генваря в … день купил меду 3 гривенки у Мешины дал 3 алтны (КЦСМ, л. 26 об.). Выскажем предположение, что человек с таким прозвищем мог заниматься добычей или обработкой звериных шкурок, либо пошивом или продажей меховых изделий. Именование Путиков восходит к некалендарному личному имени или прозвищу Путик. Путиком в архангельских диалектах называли либо охотничью тропу, на которой ставят силки, ловушки, либо звериный след, либо ряд поставленных в лесу силков и капканов [СРНГ, вып. 33, с. 150]. Именование Путик, возможно, принадлежало охотнику. Этот антропоним зафиксирован в следующем контексте: У Федора Путикова взял от котла гривну (КЦСМ, л. 17 об.). Фамилия Печеркин происходит от прозвища Печерка из слова печерка, имеющего значение ‘самодельный рыболовный крючок из иголки’ [СРНГ, вып. 26, с. 350]. Полагаем, Печеркой могли назвать рыбака, который изготавливал рыболовные снасти (крючки). Именование встретилось в записи: Того же дни купил темьяну 2 гривенкы у Михала Печеркина (КПБК, л. 22).
На Архангельском Севере значительное развитие получило кузнечное дело [Булатов 1997, с. 179]. О распространении этого вида деятельности свидетельствует именование Кузнец, впрочем, широко распространенное на всей территории России. Это прозвание образовано из названия человека по профессии [Даль, т. 2, с. 212]: Майя в … день продал жита 10 мер Окулу Кузнецу (КЦСМ, л. 16).
Важным промыслом было солеварение, которым занимались крестьяне Поморья. Необходимость большого количества соли для удовлетворения потребностей населения региона и слабость торговых связей стимулировали в древние и средние века поиск и разработки местных источников соли. Соляное производство было делом государственной важности и являлось одной из доходных отраслей. Все солеварни находились во владении компаний складчиков и монастырей, поскольку бурение скважин и организация солеварения требовали большого начального капитала. «Развитое на Руси строительство водоводов и кузнечное дело способствовали тому, что уже с конца 13 века соляные скважины стали разрабатывать при помощи ручного бура с железным наконечником и укреплять деревянными трубами» [Галашевский, Рубцов 1993, с. 109]. На соляных варницах рабочими высшей квалификации являлись трубные мастера и повара. В изучаемых источниках мы находим подтверждение существования профессии трубного мастера. В «Книге церковного старосты...» в записи: у Филипа Трубникова взял верхонка от степанцова и от головных перелогов 2 алтна (КЦСМ, л. 17) употреблена фамилия Трубников. Она образована от прозвища Трубник, восходящего к слову трубник – ‘рабочий, устанавливающий соляные трубы для добычи соляного раствора из-под земли’ [СПФ, с. 381].
О развитии в регионе кирпичного дела может свидетельствовать зафиксированное в исследуемых документах прозвание Кирпичник: Сухану Кирпичнику дал за кирпичи за пятсот рубль (КЦСМ, л. 31). Кирпичник – ‘изготовитель кирпичей, кирпичный мастер, работник или торговец’ [Даль, т. 2, с. 110].
К XVII в. Холмогоры стали самой заселенной областью Двинской земли. Здесь были распространены прядильные и ткацкие предприятия, развито ремесленное изготовление предметов одежды. Шитье было необходимым занятием, и потому такая профессия, как портной, получила широкое распространение. В анализируемых документах нами зафиксирована фамилия Швецов: Того же дни продал сена … луг … 23 кучи Зотику Швецову (КЦСМ, л. 6 об.). Это именование образовано от прозвища Швец, восходящему к слову швец – ‘портной’ [Фасмер, т. 4, с. 419]. Прядение шерсти и изготовление валенок издавна были распространенными ремеслами на севере. Это подтверждают изучаемые источники, в которых встретилось прозвание Шерстобой: Взял празги у Костантина Шерстобоя гривну (КЦСМ, л. 17). Оно восходит к слову шерстобой, шерстобит – ‘человек, особым смычком бьющий шерсть, готовя ее для пряжи или валки; человек, изготавливающий валенки’ [СРФ, с. 166–167].
Велико было значение военных профессий. Жителям Архангельской земли не раз приходилось защищать свою территорию, отражать нападения шведов, поляков, англичан [Булатов 1997, с. 304]. В исследуемых памятниках письменности зафиксировано прозвание Пушкарь: Декабря в … день продал сена на Княжестрове на дворишной трети 30 куч зеленого Пушкарю Кирилу (КЦСМ, л. 8). Это именование происходит от слова пушкарь, имеющего значение ‘человек, обслуживающий пушки, артиллерист’ [СлРЯ, вып. 21, с. 73]. В.Н. Булатов отмечает, что с 1621 г. в Холмогорах появились стрельцы, гарнизон которых во много раз превосходил вооруженные силы Новохолмогор (Архангельска) [Булатов 1997, с. 183]. Действительно, в документе XVII в. Холмогорского уезда зафиксировано прозвание Стрелец: Кирилу Стрел(ь)цу продал жита сто мер (КЦСМ, л. 9 об.). Стрелец – в России XVI – начала XVIII вв. – военнослужащий особого постоянного войска [БТС, с. 1278].
О распределении обязанностей в церковной сфере свидетельствуют именования ^ Иконников, Просвирнин, Проскурнин, Трапезник. Фамилия Иконников восходит к прозванию Иконник: Еремею Иванову Иконникову дал задатку от подзорных досок от писма рубль (КЦСМ, л. 33 об.). Слово иконник имеет значение ‘иконописец’ [ПЦСС, с. 219]. Именования Просвирнин и Проскурнин образовались от прозвищ Просвирня и Проскурня, восходящих к словам проскурня, просвирня – ‘женщина, выпекающая просфоры (просвиры, проскуры, проскурки) – церковные обрядовые хлебцы’. Просвирней / проскурней могла стать добродетельная старица, вдова или девица. В Древней Руси просфоры пекли частные лица и продавали их на рынках. «Назначение на это особых лиц началось со Стоглавого собора» [ПЦСС, с. 517]. Приведем контексты, в которых употреблены указанные фамилии: От переставки от просвирнины избы дал Михалу да Ивану Просвирниным полтину (КРБЦК, л. 2 об.); Нанял двух человек ехати встречать плот Чешуино Якова Клементьева да Ивана Проскурнина (КРБЦК, л. 11 об.). Прозвище Трапезник образовано из слова трапезник – ‘сторож при сельской церкви; он же и звонарь’ [СРФ, с. 137]. Это именование зафиксировано в записи: У Первого Трапезника купил … дров полторы сажени (КРБЦК, л. 11 об.).
Рассмотренные именования позволяют получить сведения о бытовавших в XVII в. на территории Архангельской губернии занятиях, ремеслах, профессиях, названия которых в большинстве случаев восходят к диалектным или архаичным словам, многие из этих занятий в настоящее время не существуют. Таким образом, антропонимы являются ценным источником, в котором хранится информация об исчезнувших видах деятельности населения региона.
Следующая группа имен, мотивированных признаком ‘наименования природных объектов’, состоит из 13 антропонимов. Внутри группы мы отметили антропонимы, восходящие к названиям животных, рыб, насекомых, птиц и растений. Рассматриваемые именования являлись тотемическими, то есть связанными с древнейшими религиозными представлениями. Животные, птицы и растения становились у родовых общин объектами поклонения, считались родственными определенной общности людей. Указанные антропонимы имели сакральный смысл и отражали мироощущения и мировосприятия древнего человека. Для жителей Архангельского Севера взгляд на взаимоотношение человека с природой являлся особенным. В регионе широко были распространены культы животных, птиц и растений [Жукова 1999, с. 373]. К названиям зверей восходят два общерусских антропонима: Бобров и Волк. Личные имена или прозвища Бобр и Волк могли даваться детям при рождении в качестве охранительных (животное-тотем оберегало ребенка от невзгод и болезней), а могли и принадлежать уже взрослым людям, получившим прозвания на основе ассоциаций с внешним видом или поведением данных животных. Так, именование Бобров, происходящее от прозвища Бобр, могло принадлежать человеку с черным цветом волос, по сходству с шерстью этого зверька [СРНГ, вып. 3, с. 38]. Приведем контекст, в котором употреблено это имя: Купил скал сотню сорок у Михала Боброва дал … алтын (КЦСМ, л. 39 об.). Апеллятив волк, лежащий в основе прозвания Волк, имеет такое значение, как ‘человек угрюмый, нелюдим’ [Даль, т. 1, с. 233]. Именование зафиксировано в записи: Нанял новую веревку шеиму делати Семена Волка Колмогорца с товарищи (КРБЦК, л. 13 об.).
Именование Рыба, происходящее от общерусского слова рыба, употреблено в записи: У Василя Рыбы взял … денги (КЦСМ, л. 19). В основе указанного имени лежит общее название, что не позволяет точно обозначить образное содержание, поскольку может быть сравнение по разным признакам, приписываемым этой реалии. В частности, человек, названной Рыбой, мог быть неразговорчивым, молчуном, мог любить ловить или есть рыбу, мог иметь внешность, сходную в чем-то с рыбой. Анализ внутренней формы общерусской фамилии Комаров, восходящей к названию насекомого, в отличие от именования Рыба, позволяет с достаточной полнотой определить мотивирующий признак, который представляет образный компонент, положенный в основу имени собственного. Так, Е.Н. Полякова отмечает, что прозвище Комар, от которого образовалась фамилия, могли дать надоедливой или имеющей высокий голос личности, в связи с переносом свойств насекомого на человека [СПФ, с. 177]: Попи Дружина дал на церковной ход по Иване Комарове да по черной попе Феодосии полтину (КЦСМ, л. 15).
К именам, данным по названиям птиц, относятся: ^ Гоголев, Кочет, Кочетов, Круков, Курочка, Лебедев, Пелепелкин, Сорокин. Фамилия Гоголев восходит к распространенному на разных русских территориях слову гоголь, которое имеет значения ‘дикая утка’ или ‘франт, щеголь’ [Даль, т. 1, с. 364]: Того же дни купил меду 2 безмена у Безсона Гоголева дал 4 алтына 4 денги (КПБК, л. 29). Возможно, второе значение слова появилось в результате метафорического переноса особенностей поведения или внешнего вида птицы на человека. Антропоним Круков образован от прозвища Крук из слова крук – ‘ворон’ [Даль, т. 2, с. 202]: У Третека Крукова взял от котла 4 алтна (КЦСМ, л. 15 об.). Указанное прозвище мог получить человек по сходству с птицей вороном. Именование Курочка образовано из слова курочка, которым в различных северно-русских говорах называли разных птиц: курицу, тетерку, самку рябчика, кукушку [СРНГ, вып. 16, с. 142]. Приведем контекст, в котором зафиксировано это прозвание: У Булгаковых прикащика у Якова Курочки купил 2 пуды конопли на седалные веревки дал 30 алтын (КЦСМ, л. 36). Фамилия Лебедев происходит от некалендарного имени или прозвища Лебедь из названия птицы лебедь [ТПФ, с. 436]: богоявленю Христову по серебряни по Ондреи Лебедеве жена его Федора дала образы складни (КЦСМ, л. 20 об.). Фамилия Пелепелкин, образованная от прозвища Пелепелка, восходящего к слову пелепелка – ‘перепел’, ‘птица’ [Даль, т. 3, с. 28], употреблена в записи: от котла взял у Родиона Пелепелкина 4 алтны (КЦСМ, л. 18). И наконец, именование Сорокин, происходит от некалендарного имени или прозвища Сорока, образованного от слова сорока – ‘птица’ [ТПФ, с. 411]. Прозвание Сорока могло быть дано болтливому человеку по сходству с птицей сорокой [СРФ, с. 119]: Того же дни купил 2 безмена меду у Первого Сорокина дал 6 алтын (КРБЦК, л. 6).
В ряд антропонимов, восходящих к названиям растений, мы включили именования ^ Мохов, Орехов и Соснин. Культ деревьев и объектов флоры в прошлом был характерной чертой религии северян. Растениям поклонялись, наделяли их душой и способностью влиять на человеческую судьбу, относились к ним очень бережно [Жукова 1999, с. 372]. Однако с течением времени культовые традиции уходили в прошлое, и имена, возможно, давались людям на основе признаков, сближающих людей с объектами растительного мира. Так, фамилия Мохов, зафиксированная в тексте: Купил сотню скал у Ненокшан у Моховых (КЦСМ, л. 39), происходит от прозвища Мох, образованного из слова мох [СРНГ, вып. 18, с. 308]. Такое прозвище могли дать человеку по сходству в чем-либо с указанным растением или работнику, использующему мох в своем повседневном ремесле, например, плотничестве. Именование Орехов образовано от некалендарного имени или прозвища Орех из названия растения орех [ТПФ, с. 383]: У Василя Орехова взял от котла провару 2 алтна 2 денги (КЦСМ, л. 7 об.). Фамилия Соснин, происходящая от некалендарного имени или прозвища Сосна из слова сосна – ‘хвойное дерево’ [ТПФ, с. 409], употреблена в записи: Ондрей Соснин дал Козмины Маркова пожных денег 19 алтын (КПБК, л. 4 об.). Указанные прозвища Орех и Сосна, от которых образовались рассматриваемые фамилии, вероятнее всего, возникли на основе внешнего сходства с растениями. В частности, Сосной могли назвать человека высокого, рослого, сильного.
Итак, имена, в основе которых лежат названия животных, насекомых, птиц и растений могут отражать древние религиозные представления, являться тотемами-оберегами или указывать на черты, приписываемые объектам фауны и флоры или наблюдаемые у них, затем путем обобщения такие черты переносятся на человека по метафорическому принципу.
К универсальным факторам имянаречения относятся обстоятельства, связанные с появлением ребенка в семье. В эту группу антропонимов (13 единиц), распространенных во многих русских регионах, входят зафиксированные в изучаемых рукописных документах XVII в. имена Богдан, Ждан, Поздей и фамилии Майков и Томилов, отражающие ситуационные условия появления детей в семье. В словарях приводятся различные значения апеллятива богдан: Богдан – либо ‘неродной, приемный сын (богоданный)’ [Фасмер, т. 1, с. 183], либо ‘внебрачный ребенок’ [СРГК, т. 1, с. 83]; это имя давали еще некрещеному ребенку [Даль, т. 1, с. 102]. Некалендарное личное имя Богдан может являться калькой с заимствованного Феодот (греч. theodotos – ‘данный богом’) [СПФ, с. 53]. Имя употреблено в записи: купил темьяну гривенку у Богдана Дудина дал пять алтын 4 денги (КЦСМ, л. 33). Имя Ждан давали ожидаемому ребенку [СРЛИ, с. 114]. Приведем контекст, в котором зафиксировано это имя: Ждан Емелянов привез празгового жита … мер (КЦСМ, л. 47 об.). Частотным является оним Поздей: У Поздея Дорофеева взял от котла 2 алтына (КЦСМ, л. 11). Этим некалендарным личным именем или прозвищем называли позднего ребенка [ССРФ, с. 375]. Фамилия Майков образована от некалендарного мужского личного имени Майко: У Степана Майкова взял от котла 2 алтна (КЦСМ, л. 21). Словарь русских народных говоров дает такое значение слова майко, как ‘горемыка’ [СРНГ, вып. 17, с. 304]. Мы полагаем, что имя Майко, в соответствии с этим значением исходного апеллятива, могло быть дано ребенку в связи с обстоятельствами, определяющими в будущем его несчастливую судьбу. Фамилия Томилов возникла от некалендарного имени Томило. Оно связано по происхождению со словом томить – ‘изнурять, истощать’ [ССРФ, с. 474] и могло быть дано ребенку, утомившему мать в родах. Указанная фамилия встретилась в таком контексте: Купил на богоявленской поповской двор на новой семдесят пять скал у Федора Томилова дал 12 алтын (КЦСМ, л. 15 об.).
В рассматриваемую группу были включены именования, фиксирующие порядок рождения ребенка. В изучаемых источниках выявлены следующие некалендарные антропонимы: Первой, Третьяк, Третьяков, Пятой, Шестой, Семой и Меньшиков. Имя Первой – кабалу на прошлого соцкого Первого Савелева и на волостных крестьян с пятинадцети рублех (КЦСМ, л. 2 об.) – могло быть дано первому сыну в семье [ТПФ, с. 154]. Некалендарным именем Третьяк называли третьего ребенка в семье [ССРФ, с. 476]. В изучаемых документах есть записи, в которых употреблено не только имя Третьяк, но и образованная от него фамилия Третьяков: У