Образ мира
| Вид материала | Документы |
- Смирнов «Образ Мира» это целостная, многоуровневая система представлений человека, 331.3kb.
- Мир образов и образ мира, 892.04kb.
- Доклад: "Слово. Понятие. Звуко-понятийный аппарат старославянской Азбуки и образ мира., 98.03kb.
- Блинов Аркадий Леонидович § 5; Ладов Всеволод Адольфович гл. 14; Лебедев Максим Владимирович, 19590.61kb.
- Мпгу, Москва Образ «своего» и «чужого» мира у детей современных традиционных культур, 250.46kb.
- Картина мира и образ мира как технологии социогуманитарного исследования, 193.69kb.
- «Образ мира», 3119.1kb.
- «Образ кошки в произведениях народов мира», 284.67kb.
- Мотивационная сфера личности, 353.84kb.
- Реферат на тему, 353.48kb.
В других контекстах могут, однако, актуализироваться и иные эмоционально-оценочные смыслы: возмущение – Стой, тебе говорят! – крикнул Иван. – Не уйдешь ты от меня, остановись лучше. – Сейчас – остановился, держи карман! – Наум нахлестывал коня. – Оглоед чертов… откуда ты взялся на нашу голову! <…> Тебя, дьявола, голого почесть в родню приняли, а ты же на меня с топором! Стыд-то есть или нету? (В. Шукшин «Волки»); насмешка – Товарищи кочегара посмеиваются: «Связался ты с лодырем на свою голову!» (Л. Кассиль «Далеко в море»); сомнение, опасение – Подписывай вот тут свою фамилию <…>. – Да как же можно подписывать, коли не знаешь суть. Может, мы на свою голову подписываем (Ф. Решетников «Глумовы»); ирония – На будущих же выборах в Америке, пока еще единственной в мире демократической супердержаве, победный лозунг должен звучать иначе: «Делись добром, дурачок, и не будет на твою голову никаких талибанов!» («Литературная газета», 2002, № 4).
Относительно происхождения фразеологизма имеются различные версии [Бирих, Мокиенко, Степанова, с. 148]. По одной из них, фразеологизм восходит к тексту Библии: «Ибо, делая сие, ты собираешь горящие угли на главу его, и Господь воздаст тебе» (Притч. 25: 22) [см.: Шанский, Зимин, Филиппов, с. 85; БФСРЯ, с. 431]. По мнению И.М. Снегирева, оборот калькирован с греческого и латинского языков [Снегирев 1832, с. 87]. Д.К. Зеленин связывает выражение с русской языческой мифологией – с обычаем направлять на кого-либо дурные последствия запретных слов или злых предвестий в раздражении. «Так поступали, например, охотники по отношению к “закудыкавшему” (то есть задавшему “запретный” вопрос “Куда?”), говоря при этом: “На твою голову!”. Обычно говорили это и о карканье вороны, предвещающем смерть: чтобы предотвратить свою смерть, присутствующий направляет ее на ворону с заклинанием: “На свою бы тебе голову!”. Говорят это и в случаях, когда собака воет, роя яму на дворе и предвещая тем самым смерть хозяина: “На свою голову!”» [Зеленин 1930, с. 13]. Ю.А. Гвоздарев, отметив, что голова символизирует объект, на который направлены несчастья, нападки на человека, предполагает, что первоначально речь шла о конкретно-физическом действии – например, камнях, обрушивающихся на головы кого-либо. Не исключает ученый и такое объяснение, согласно которому первоначально речь шла о колдовском действии – когда колдун обещает взять чью-либо вину на себя, на свою голову [Гвоздарев 1988, с. 120–121]. Образ фразеологизма соотносится также с практикой заговоров и примет. Например, в словаре В.И. Даля читаем: Прилетели на свою голову (о птице, залетевшей в избу, ее стараются поймать и сорвать ей голову); Кабы тебе на свою голову! (напророчить кому-л. злое) [Даль, т. 1, с. 367]. В книге А.К. Байбурина «Ритуал в традиционной культуре» находим информацию о поверьях, распространенных у восточных славян: «Новый дом всегда строится “на чью-нибудь голову”: при рубке первых бревен будущего дома строитель-плотник непременно кого-нибудь заклинает – членов семьи хозяина дома или домашних животных. Данное поверье связано с представлением о строительной жертве» [Байбурин 1993, с. 158]. Все эти древние поверья, обычаи, ритуалы, в том числе нашедшие отражение в библейском тексте и т.д., имеют глубокие корни в мифологической форме окультуренного осознания мира, для которого характерно олицетворение частей тела, а также метоническое их отождествление с человеком. Аналогичный вывод напрашивается и относительно фразеологизма валить <сваливать, свалить> с больной головы на здоровую, происхождение которого связывают с одним из приемов «магического» излечения болезней посредством «передачи» их кому-либо другому – человеку или животному и соответствующим заговором: У кошки боли, у собачки боли, а у дитятки пройди (заживи); Икотка, икотка, перейди на Федотку, с Федотки – на Якова, с Якова – на всякого [Шанский, Зимин, Филиппов, с. 130; Зимин, Спирин, с. 106, 206; Мелерович, Мокиенко, с. 171; Фелицына, Мокиенко, с. 69; Грушко, Медведев, с. 412; Бирих, Мокиенко, Степанова, с. 150]. В свете всего сказанного выше отметим, что не случайно фразеологизм на свою голову передает стереотипное представление о неприятностях, которые человек обычно сам навлекает на себя.
Анимистические представления отражены и в образе фразеологизма гладить <погладить> по головке (реже – по голове, по головкам) кто кого <за что> – семантического деривата русских жестов или жестового поведения. Данный фразеологизм имеет эврисемичное значение ‘хвалить, одобрять; относиться со снисхождением’. Системное значение конкретизируется в контекстах, обозначающих ситуации, когда лицо или группа лиц довольны действиями, поступками другого лица, другой группы лиц. Данный фразеологизм употребляется с одобрением или с иронией [БФСРЯ, с. 152], например: Меня погладили по головке и обещали сделать замом, если исправлюсь (И. Бабель «Конармия»).
Однако в контекстах могут актуализироваться и потенциальные семы, при этом изменяется эмоционально-оценочный компонент значения. Например, в контексте Что скрывать – тебя да Федьку по головке гладят. Вы оба надежда института (П. Николин «Новые дворики») говорящий с неодобрением оценивает отношение преподавателей к сокурсникам (поощряют, выделяют и т.п.). Или: – Как вы будете ее учить <…>? – спросила учительница. – Выдерем. – Тогда вы ничего больше от меня про Валю не услышите <…>. – Но неужели же за такое по головке гладить? (Ф. Вигдорова «Любимая улица») – в ответной реплике высказывается недоумение и реализуется потенциальная сема ‘оставить без последствий, не наказать за проступок’. Довольно часто актуализируется значение по ассоциации. Например: Даже Ленину иногда хотелось “гладить людей по головкам” (то есть ‘пожалеть’), хотя ведь знал, что этого нельзя, что по головам надо бить, бить безжалостно (Сегодня, 2000). Или: Кто закрестился, кто за винтовку, кто шапку в охапку и – наутек… – Стой, братцы! Стой, не бегай! Дерутся они с казаками, нас не тронут. – Как же, по головке погладят (то есть ‘сомнительно, что пощадят’) (А. Веселый «Россия кровью умытая»). Ср. также: – Ты лучше, Кушаверов, скажи, долго ли вы будете ваших богатеев по головке гладить? (то есть ‘не подвергать репрессиям’) (К. Седых «Даурия»); – Если я, например, захочу быть императором… Или… взорву памятник Пушкину у Тверского бульвара… по головке погладите? (то есть ‘не привлечете к суду, не накажете’) (А. Терц «Суд идет»).
Обратимся к рассмотрению второй группы фразеологизмов, в которых компонент голова символизирует умственные способности человека.
Фразеологизм без царя в голове имеет языковое значение, эврисемичное по содержанию понятия, – ‘о взбалмошном, глупом, пустом, неосмотрительном человеке, не умеющем управлять собой’ [Бирих, Мокиенко, Степанова, с. 738]. Заметим, что в словарях представлены и менее развернутые толкования понятийного компонента значения, ср.: ‘очень глуп, недалек’ [ФСРЯ, с. 507]; ‘глуповат, без соображения’ [БФСРЯ, с. 35]. О том, что фразеологизм имеет широкое значение, свидетельствует информация о типовых ситуациях употребления, описанных в «подзоне» толкования в БФСРЯ: «Имеется в виду, что лицо, группа лиц не имеет собственного мнения, не может управлять собой, своими поступками, ведет себя непредсказуемо, легкомысленно» [Там же]. Эврисемичность значения анализируемого фразеологизма подтверждается также и контекстами. Например: Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове – один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения (Н.В. Гоголь «Ревизор»). Или: – …Говоришь, ветреный человек? Без царя в голове? – Летун – подтвердил я (А. Безуглов «Следователь по особо важным делам»); – А есть, знаешь, и такие…, без царя в голове. Если его не укрепить на одном месте – сиди работай, как все, не рыпайся никуда и семью не мучай, – так он до веку сам своей жизни не устроит (В. Овечкин «Без роду, без племени»); Папа убежден, что все приехавшие – неудачники, бездомные, без даря в голове. Так и говорит: «Все они без царя в голове» (Б. Шустров «Заполярная сказка») и др.
Оценочная характеристика лица как взбалмошного, легкомысленного, глуповатого, пустого и т.д. основывается на впечатлении о поведении, поступках, образе жизни конкретного человека. Поэтому в значении анализируемого фразеологизма содержится потенциальный смысл иметь место. Это, в свою очередь, способствует развитию фразеологизма в соответствии с возможностями языковой системы: во-первых, образуются варианты ФЕ (нет царя в голове, не иметь царя в голове); во-вторых, формируются антонимы без царя в голове – не без царя в голове: – В боевой обстановке он не нужен. Там показатель работы всех: сбил цель или нет. – А вы не без царя в голове, – улыбнулся Незнамов (Н. Грибачев «Ракеты и подснежники»); – Для этого, между прочим, в колхозах есть и ученые – агрономы, зоотехники, да и мы, председатели, вместе с правлением тоже не без царя в голове (И. Стаднюк «Люди не ангелы»); в-третьих, появляются оттенки значения, которые актуализируются благодаря сочетанию ФЕ с разными глаголами (*без царя в голове делать что-л.; делаться, то есть ‘без соображения, необдуманно’ [БФСРЯ, с. 35]). Ср.: Русский человек без двух вещей обойтись не сможет – без водки и без царя… Насколько я мог заметить, многие на Руси живут без царя в голове и прекрасно обходятся, – улыбнулся Циолковский (Е. Евтушенко «Ягодные места»).
Отмеченные особенности семантики рассматриваемого примера объясняются спецификой формирования образа фразеологизма. Происхождение идиомы связывают с имплицированием пословицы: либо У каждого свой царь в голове [Федоров 1973, с. 162–163], либо Свой ум – царь в голове [Гвоздарев 1977, с. 99, 103–104; Мокиенко 1980б, с. 93; Зимин, Спирин, с. 243; Фелицына, Мокиенко, с. 337–338; Грушко, Медведев, с. 25; Жуков, с. 66]. На базе пословиц в XIX в. формируются фразеологизмы с царем в голове и без царя в голове. «Постепенно отрицательная форма фразеологизма стала более употребительной и в современном языке окончательно вытеснила положительную» [Бирих, Мокиенко, Степанова, с. 738–739]. Заметим, что ФЕ с царем в голове (‘очень умен, смышлен, сообразителен’ [ФСРЯ, с. 506]) фиксируется во «Фразеологическом словаре русского языка» без пометы устар.; ср. также употребление в контексте: В делах он (русский народ. – Т.Ш.) смекалист, потому что – с царем в голове (А.Н. Толстой «Разгневанная Россия»).
Образ пословиц и сформировавшихся на их основе фразеологизмов связан не только с анимизмом, но и с архетипическим представлением о «верхе» и соотносится через компонентный состав с социально-иерархическим, соматическим и пространственным кодами культуры. При этом голова символизирует внутреннее пространство человека, в котором осуществляется мыслительная деятельность. С одной стороны, образ фразеологизма «создается антропной метафорой, уподобляющей ум как интеллектуальный “верх” царю как верховному правителю, наличие которого символизирует высшую, абсолютную власть в государстве» [БФСРЯ, с. 35]. С другой стороны, «отсутствие ума уподобляется пустоте в голове, что противоречит представлению о наличии у человека ума» [Там же]. Данное представление, а также оценка ума как главного руководящего свойства человека находит отображение во фразеологии и фольклоре: пустая голова; голова два уха; голова без мозгов; винтиков (шурупов) в голове не хватает; голова садовая (баранья, дубовая, еловая, куриная); дырявая голова; каша в голове; голова <котелок, мозги> варит <варят> у кого и др.; Голова как лукошко, а мозгу ни крошки и Ум над телом воспаряет; Ум под небеса уходит и до Бога доходит; Голова приросла, а уму воля дана; Ум сам по себе, голова сама по себе; Нету царя – нету ума; Голова без ума, что фонарь без свечи; Нет в голове, нет и в мошне [см.: БФСРЯ, с. 35; Химик, с. 116–117].
В свете сказанного выше фразеологизм без царя в голове в целом выступает в роли эталона глупости, неспособности человека отвечать за свои поступки. При этом эврисемичность его системного значения, обязанная своим развитием отмеченным особенностям образа фразеологизма, проявляется в его идеографической диффузности [см.: Телия 1994, с. 92–94], то есть ФЕ входит более чем в одно поле, так как используется для характеристики не только интеллектуальных способностей человека, но и его черт характера, поведения, поступков, образа жизни, социального статуса, взаимоотношений в социуме.
По характеру образной основы ряд фразеологизмов с компонентом голова образует единое смысловое пространство, связанное с оценочной номинацией различных ситуаций мыслительной деятельности человека. Причем по денотативной соотнесенности эти фразеологизмы являются эврисемичными, чему способствуют следы древнего синкретизма в обыденном общении, которое «сплошь и рядом опирается на ассоциативный характер человеческого мышления» [Подюков 1990, с. 9]. Проиллюстрируем данное положение, объединив фразеологизмы в три группы с учетом эмоционально-оценочного отношения говорящего к тому, о чем говорится. Основанием для распределения ФЕ послужили соответствующие пометы в лексикографических источниках. Заметим, что в речи рассматриваемые фразеологизмы проявляют свойство оценочной эврисемичности, которая выражается в подвижности, неоднозначности их оценочного созначения [см.: СОВРЯ; Телия 1999].
Большая часть примеров входит в группу фразеологизмов с отрицательной оценкой. Так, с неодобрением говорится взбредать <взбрести> в голову <на ум> что <кому>; лезть в голову что кому; забивать <забить, набивать, набить> себе голову (1) кто чем; забивать < забить> голову (2) кто кому, чью чем; вбивать <вбить, вколачивать, вколотить, вдалбливать, вдолбить, втемяшивать, втемяшить> <реже – себе в голову или в головы> кто что <кому, чью>; вылетать <вылететь, выскакивать, выскочить, улетучиваться, улетучиться, выветриваться, выветриться>, вон <из головы> что <у кого, чьей>.
Группа фразеологических единиц с положительной оценкой немногочисленна: держать в голове <уме> 2. кто что; выбросить <выкинуть> из головы <реже – памяти> кто кого, что; голова <котелок, мозги> варит <варят> у кого.
Часть фразеологизмов характеризуются эврисемичностью коннотативного компонента значения, при этом в словаре либо отсутствуют эмоционально-оценочные пометы, либо оговаривается, что оценка может быть как положительной, так и отрицательной в зависимости от отношения говорящего к обозначаемой ситуации: на уме <реже – в голове> что <у кого>; приходить <прийти> в голову <на ум> что <кому>; держать <иметь> в голове <уме, мыслях> 1. кто что; перебирать <перебрать> в уме <памяти, мыслях> кто что; из головы <из ума, с ума> не идет <не выходит> что, кто у кого, чьей; ломать <реже – поломать, изломать> <себе, всю> голову <реже – головы> кто <над чем>.
Остановимся на особенностях семантики отдельных фразеологизмов из числа перечисленных выше.
ФЕ взбредать <взбрести> в голову <на ум> что [кому], передавая в целом стереотипное представление о неконтролируемости мыслительного процесса, может характеризовать мысли, идеи, решения, догадки, которые появляются в сознании лица или группы лиц внезапно, случайно, неосознанно, а также результаты речевой деятельности (фразы, пение и др.), высказываемые или исполняемые совершенно неконтролируемо, и поэтому обычно оцениваются говорящим как нелепые, вздорные, странные. По данным словарей, фразеологизм имеет неодобрительную эмоционально-экспрессивную окраску [см.: Ожегов, с. 83; БФСРЯ, с. 438]. Действительно, отрицательное отношение актуализируется в контекстах, в которых описываются ситуации, когда говорящий противопоставляет себя кому-либо или ожидает непредсказуемого и неприятного поступка кого-либо. Например: Кому-то взбрело в голову, что я должен все бросить и куда-то нестись. А мне кажется, что я никому ничего не должен, не должен даже и отвечать. У меня своих дел по горло (В. Войнович «Москва 2042»). Или: Впрочем, мне до вас нет ни малейшего дела, а записку эту я пишу для того, чтобы вам не взбрело в голову, будто я наложил на себя руки из-за какой-нибудь слезливой ерунды (Б. Акунин «Азазель»). Ср. также: – У Маши свободный диплом, неизвестно, что ей взбредет в голову (А. Вампилов «Прощание в июне»); Поверьте мне, я хорошо знаю эту систему. У них никому ничего не взбредает в голову без указания свыше (В. Войнович «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина»).
Однако, по нашим наблюдениям, данный фразеологизм может выразить и неодобрительную оценку. В этих случаях обозначаются ситуации, характеризующие взволнованное состояние лица или беспечное, радостное восприятие жизни группой лиц: – А наст хороший сегодня, правда? – поспешно спросил он первое, что взбрело ему в голову (Б. Бедный «Девчата»); Помню прекрасно его лицо… но никак не могу вспомнить его имени, отчества и фамилии, – мы с ним каждое воскресенье распевали все, что нам взбредало на ум (А. Куприн «Запечатанные младенцы»).
Расширению смысловых возможностей анализируемого фразеологизма способствует формирование на его основе варианта что <когда> в голову <на ум> взбредет. В этой форме фразеологизм употребляется в контекстах, обозначающих ситуации, когда лицо или группа лиц делает что хочется, когда вздумается, действует легкомысленно или независимо, подчиняясь какому-либо настроению, впечатлению, сиюминутному порыву и т.п. При этом эврисемичность проявляется и в коннотативном компоненте значения. В зависимости от содержания контекста выражается возмущение поведением конкретного лица, недоумение относительно бездействия государственной власти, эмоционально подчеркнутое желание делать что-либо запретное и т.д. Например: И как это Лирка может? Подходит к ней запросто, говорит, что взбредет в голову, хохочет вовсю (Ф. Вигдорова «Черниговка»). Или: Самым невероятным мне всегда казалось именно это: как тогдашняя – пусть даже зачаточная – государственная власть могла допустить, что люди… вставали и ложились спать, когда им взбредет в голову (Е. Замятин «Мы»). Ср. также: Я говорю вообще о свободе. В том числе о свободе не ходить на эти митинги и собрания, говорить что хочешь, писать что на ум взбредет … (В. Войнович «Антисоветский Советский Союз»).
Фразеологизм выбросить <выкинуть> из головы <реже – памяти> кто кого, что, передавая стереотипное представление о волевом решении забыть то, что длительное время тревожило человека, может обозначать отказ лица или группы лиц от мыслей, воспоминаний, переживаний по поводу другого лица, события, ситуации. В «Большом фразеологическом словаре русского языка» отмечается «Говорится с одобрением» [БФСРЯ, с. 442]. Употребление же этого фразеологизма свидетельствует о более сложной, неоднозначной актуализации эмоционально-оценочного компонента его значения. Причем наблюдается также подвижность денотативно-сигнификативной соотнесенности рассматриваемого фразеологизма.
Так, в высказываниях о третьем лице может актуализироваться системное значение фразеологизма с положительной оценкой говорящего своего или чужого решения: И только с позапрошлой осени, с того самого времени, как она уехала в город, выбросил ее из головы (Ф. Абрамов «Алька»). Или: …она тут же решила выбросить все из головы и пойти к Мечику (А. Фадеев «Разгром»). Однако имеются также контексты, в которых действие конкретного лица или определенной группы лиц, обозначенное вариантом фразеологизма выкинуть из памяти, отрицательно оценивается говорящим: Она забыла, что когда-то боронила, пахала… Странно, что и это, не разобрав, она выкинула из памяти… (В. Распутин «Последний срок»); Наша альма матер! Даже… Юлька, как бы ни заносилась, а не выкинет из памяти школу! (В. Тендряков «Ночь после выпуска»); Конечно, ни она, ни отец, никто из них не могли выкинуть Леву из памяти (А. Рыбаков «Тяжелый песок»).
В высказываниях о втором лице, участнике общения, фразеологизм обычно употребляется в форме повелительного наклонения и также может отражать различное эмоционально-оценочное отношение говорящего к обозначаемой ситуации. Например, фразеологизм в форме выбрось из головы обозначает требование перестать говорить о чем-либо, связанное с беспокойством конкретного лица о близком человеке: – Запомни, Сара, – сказала мама, – никаких партизан тут нет, не было и быть не может. Выбрось из головы и не повторяй этих глупостей (А. Рыбаков «Тяжелый песок»). При помощи фразеологизма в форме выкинь из головы говорящий выражает крайне негативное отношение к собеседнику, в частности, к его профессиональным стремлениям: Выкинь из головы всякие надежды, никакой ты не ученый (Д. Гранин «Иду на грозу»).
В высказываниях о самом себе может актуализироваться оттенок значения ‘перестать думать о чем-либо значимом для говорящего на некоторое время’: Вернувшись из полиции, я решил выкинуть из головы все свои подозрения и развеяться (В. Войнович «Москва 2042»). Или – ‘вынужденно обещать кому-либо перестать думать о том, что очень интересует, увлекает, чем говорящий страстно желает заниматься ’: Почему-то я продолжала заниматься геологией Севера, хотя дала Сане слово навсегда выкинуть Север из головы (В. Каверин «Два капитана»).
В высказываниях обо всех, например, в инфинитивных конструкциях, выражается требование отказаться от всего (мыслей, переживаний, желаний и пр.), что может помешать достижению цели, результата в деле, оцениваемом как самое важное. Причем сверхположительная оценка этого отказа говорящим может и не разделяться теми, к кому обращено высказанное требование. Например: Ведь предстоят такие соревнования, что нам надо с вами все решительно выкинуть из головы (Л. Кассиль «Ход белой королевы»).
Фразеологизм на уме <реже – в голове> что <у кого> (то есть ‘в помыслах’), передавая стереотипное представление о происходящем в голове человека мыслительном процессе, используется для характеристики ситуаций, когда говорящий подчеркивает, что сознание лица, группы лиц всецело занято какой-либо мыслью, желанием, стремлением к чему-либо; работой, учебой, делом; глупостями, забавами и др. [БФСРЯ, с. 436]. В словарях ФЕ фиксируется без эмоционально-оценочных помет. Тем не менее в контекстах не только конкретизируется тот или иной семантический оттенок его значения, но и актуализируется эмоционально-оценочное отношение говорящего к обозначаемой ситуации. Приведем примеры различных контекстов употребления рассматриваемого фразеологизма.
В контексте конкретизируется один из семантических оттенков исхода что (в помыслах) и актуализируется эмоциональное отношение:
‘работа’ и ‘сожаление’: ^ И всю жизнь была только на уме работа, работа, работа (В. Шукшин «Думы»);
‘учеба’ и ‘обида’: Не лезь! Мне, мол, сперва выучиться надо, а потом уже разные там дела. У меня, мол, пока одна учеба на уме (В. Шукшин «Ваня, ты как здесь?!»);
‘неизвестно что’, ‘марксистско-ленинская философия’ и ‘сомнение’: – Откуда мы с тобой знаем, что у него на уме; может быть, у него как раз марксистско-ленинская философия на уме? (В. Пьецух «Новая московская философия»);
‘копейка’ и ‘насмешка, ирония’: – ^ А на что тебе копейка-то? Слыхал, что Сталин говорит? Готовьтесь, говорит, к коммунизму… А у тебя на уме копейка… (Ф. Абрамов «Две зимы и три лета»);
‘ерунда’ и ‘осуждение’: – ^ Сукин ты сын – сказал Михаил. – И завсегда у тебя какая-то ерунда на уме. Ты лучше скажи, как теперь жить будем (Ф. Абрамов «Две зимы и три лета»);
‘неизвестно что’ и ‘интересно’: ^ Нет, надо скорей повидать Андрея, узнать, что у него на уме (В. Распутин «Живи и помни»);
‘мальчики’, ‘лак для ногтей’, ‘губная помада морковного цвета’ и ‘возмущение’: На уме мальчики, лак для ногтей, губная помада морковного цвета, разбирается (А. Рыбаков «Дети Арбата»);
‘улица’ и ‘осуждение’, ‘досада’, ‘озабоченность’: – ^ С толком надо учить, а у тебя одна улица на уме. Куда она денется, твоя улица?.. А время пропустишь… (В. Шукшин «Забуксовал»);
‘войти в историю’ и ‘презрение’: ^ У тебя одно на уме – войти в историю (А. Терц «Графоманы»);
‘глупости’, ‘пустые мысли’ и ‘возмущение’: – О чем вы сейчас думаете? Что у вас в голове? Одни глупости, пустые мысли… Начинайте выполнять задание, а то урок закончится, и вы получите двойку (Речь).
Фактически возможна актуализация бесконечного множества семантических оттенков в рамках смыслового пространства исхода что. Еще более широкими возможностями обладают фразеологизмы, именующие действия или состояния, способные охватить смысловые пространства исходов кто и что.
Например, ФЕ из головы <из ума, с ума> не идет <не выходит> что, кто у кого, чьей употребляется для характеристики состояния лица, когда человек находится в тревожном, взволнованном, влюбленном и т.п. состоянии, когда какое-либо лицо, событие, ситуация, проблема, воспоминание о чем-либо или о ком-либо непрерывно присутствует в сознании, постоянно тревожит, никак не забывается. При этом при употреблении актуализируется то или иное эмоциональное отношение к обозначаемой ситуации.
В контекстах ^ Она разговаривала с продавщицей, смотрела на полки… а из головы не выходил Сережа: что он делает сейчас? <…> Алька стала выспрашивать ее про Сережу (никак с ума не шел!) (Ф. Абрамов «Алька») при помощи фразеологизма автор передает состояние влюбленной девушки, которая постоянно думает о любимом человеке. Причем положительная оценка автора воспринимается через описание типичного для влюбленных поведения героини, что вносит в контекст элементы понимания и сопереживания.
В высказываниях о некоем неодушевленном предмете может конкретизироваться бесчисленное множество номинаций, заполняющих смысловое пространство исхода что (предмет, вещь, единичная материальная реалия, совокупность предметов или предметов и лиц, свойство, состояние, чувство, непосредственное восприятие, мысль, речь, поступок, событие, случай, целостная ситуация, срез бытия). Причем та или иная эмоциональная оценка актуализируется в зависимости от контекста. Приведем несколько примеров, выделив неодушевленный предмет, постоянно присутствующий в сознании, и обозначив эмоционально-оценочный компонент смысла фразеологизма:
‘след от ветки на ноге девочки’ и ‘тревожно, неприятно’: Не по себе ей было, все не шел у ней из головы этот проклятый след от папоротниковой ветки на нежной ноге ее девочки, повыше колена (Ф. Искандер «Сандро из Чегема»);
‘строчка из стихотворения’ и ‘восхищение’: ^ Я не знаю, какому поэту принадлежит эта строчка, но она сегодня не выходит из моей головы (А. Куприн «Прапорщик армейский»);
‘разговор’ и ‘взволнованность’: ^ Разговор с Дмитрием Алексеевичем не выходил у него из головы (Д. Гранин «Искатели»).
Отмеченные особенности значения и употребления группы фразеологизмов с компонентом голова объясняются спецификой их образа, который восходит к анимистической форме мироосознания, одушевляющей в данном образе мысли, желания и др. и приписывающей им способность к самостоятельным действиям [см.: БФСРЯ, с. 437]. Компонент голова в образе фразеологизмов выполняет роль символа – замещает человека в его интеллектуальной деятельности. Глагольные компоненты соотносятся с различными кодами культуры. Так, приходить <прийти, взбредать, взбрести, ломать, поломать, изломать> – с антропным; лезть – с зооморфным, дополняя метафорический образ фразеологизма уподоблением мыслей живому существу, тем самым в образе подчеркивается зависимое положение человека. Глаголы забивать <забить>, вбивать <вбить>, вколачивать <вколотить>, вдалбливать <вдолбить> соотносятся с акционально-трудовыми действиями: образное основание метафоры уподобляет интеллектуальный процесс производственному, а интеллектуальное пространство человека – части машины, механизма. Слова перебирать <перебрать> соотносятся с вещным кодом: то, что содержится в сознании, уподобляется вещам, которые можно разбирать, сортировать, складывать в том или ином порядке. Глаголы выветриваться <выветриться>, улетучиваться <улетучиться> – свидетельствуют о наличии природного кода, вылетать вылететь, выскакивать <выскочить> – зооморфного: образ фразеологизма обогащен олицетворенным уподоблением мыслей живым существам, что символизирует их свободное существование, не зависящее от человека. Компонент варит является носителем антропного и гастрономического кодов: образ фразеологизма создается совокупностью соматической, вещной и пространственной метафор, при этом голова ‘верхняя часть тела человека, во внутреннем пространстве которой содержится мозг’ уподобляется круглому сосуду (котелку), то есть соотносится с вещным и пространственными кодами культуры, а процесс обдумывания, понимания – варению в данном сосуде пищи.
Образ фразеологизмов в целом создается пространственной метафорой, уподобляющей голову пространству, в котором располагаются мысли. Благодаря исходной образности фразеологизмы этой группы передают разнообразные стереотипные представления о происходящих в человеке мыслительных процессах:
– начало: приходить <прийти> в голову <на ум> что <кому>;
– неконтролируемость: взбредать <взбрести> в голову <на ум> что <кому>;
– навязчивая повторяемость размышлений о чем-либо неприятном, пустом, неважном: лезть в голову что кому;
– убежденность в чем-либо: забивать <забить, набивать, набить> себе голову 1. кто чем);
– воздействие на сознание человека, попытка внушить что-либо: забивать <забить> голову 2. кто кому, чью чем);
– излишне настойчивое, грубое воздействие на сознание человека с целью внушить что-либо: вбивать <вбить, вколачивать, вколотить, вдалбливать, вдолбить, втемяшивать, втемяшить> <реже – себе> в голову <реже – в головы> кто что <кому, чью>;
– постоянное обдумывание какой-либо ситуации: держать <иметь> в голове <уме, мыслях> 1. кто что;
– постоянное сохранение и воспроизведение в сознании мыслей, впечатлений, знаний и т.п.: держать в голове <уме> 2. кто что;
– активная реализация мыслительного процесса: перебирать <перебрать> в уме <памяти, мыслях> кто что;
– длительность протекания мыслительного процесса: из головы <из ума, с ума> не идет <не выходит> что, кто у кого, чьей;
– волевое решение забыть то, что длительное время тревожило человека: выбросить <выкинуть> из головы <реже – памяти> кто кого, что;
– процесс забывания чего-либо: вылетать <вылететь, выскакивать, выскочить, улетучиваться, улетучиться, выветриваться, выветриться, вон> из головы что <у кого, чьей>;
– сообразительность, смышленость человека: голова <котелок, мозги> варит <варят> у кого;
– напряженное обдумывание какой-либо сложной ситуации, усиленный поиск ее разрешения: ломать <реже – поломать, изломать> <себе, всю> голову <реже – головы> кто <над чем>.
Мотивированные ФЕ с компонентом голова являются результатом различных видов переосмысления: метафорического – класть <положить> голову, то есть ‘погибать, умирать, жертвовать собой’ [ФСРЯ, с. 195], где голова – символ жизни, а ее лишение означает смерть; метонимического – голова бедовая, то есть ‘отчаянный, бесшабашно смелый человек’ [ФСРЛЯ, т. 1, с. 148]; удалая голова, то есть ‘удалой, лихой человек, которому все нипочем’ [ФСРЛЯ, т. 1, с. 151]; сравнения – как снег на голову, то есть ‘совершенно неожиданно, внезапно появиться где-либо’ [ФСРЛЯ, т. 1, с. 368].
Немотивированные фразеологизмы с компонентом голова утратили синхронную деривационную связь с буквальными значениями компонентов [Кунин 1996, с. 147]. Затемнение внутренней формы может объясняться различными причинами. В частности, наличием архаических элементов (не иметь где главу приклонить, засточертело в голове). Или отрывом фразеологизма от первоисточника, ситуации, в которой исходное словосочетание употреблялось в прямом значении. Например: посыпать главу <голову> пеплом – ‘предаваться скорби по поводу несчастья, тяжелой утраты’ [ФСРЛЯ, т. 2, с. 150]; ср.: ‘1. Книжн. Предаваться скорби по поводу несчастья, тяжелой утраты’. ‘2. Ирон. Покаянно признавая свою вину, ошибки, обещать исправиться’ [Бирих, Мокиенко, Степанова, с. 136–137]. Оборот связан с описанным в Библии ритуальным обычаем посыпать себе голову пеплом или землей, скорбя о несчастье или гибели близких [Там же]. Демотивации может способствовать утрата тех или иных социальных реалий, забвение обычаев, породивших обороты с буквальными значениями, на основе которых позднее возникли фразеологизмы. Например: выдавать <выдать> головой – ‘предавать, отдавать кого-либо на расправу кому-либо’ [ФСРЛЯ, т. 1, с. 151]; ср.: ‘1. Разглашать чью-л. тайну’. ‘2. Предавать, отдавать кого-л. на расправу кому-л.’ [Бирих, Мокиенко, Степанова, с. 146]. «Выдача головой» была одной из самых тяжелых мер наказания в Древней Руси. Отданный головой за долг или другую вину поступал к заимодавцу с женой и детьми в личное подчинение до окончательной выплаты долга. Виновный должен был упасть в ноги, униженно просить прощения и не вставать, пока хозяин не поднимет его со словами Повинную голову и меч не сечет. Выражение прежде значило «отдать себя полностью в чьи-л. руки» и лишь впоследствии стало связываться с разглашением чьей-либо тайны [Снегирев 1832, с. 219–222; Михельсон, т. 1, с. 165; Зимин, Спирин, с. 281–282; Грушко, Медведев, с. 93; Бирих, Мокиенко, Степанова, с. 146].
В процессе различных речемыслительных операций внутренняя форма ФЕ, основанная на различных видах тропеического переосмысления, «всплывает на поверхность наивно-языкового сознания и становится источником типичных системно-нерелеватных ассоциаций, лингвокреативным стимулом оживления целой цепи социально значимых связей, коннотаций и представлений – всей смысловой гаммы образной палитры фраземы» [Алефиренко 1998, с. 27].
Известно, что в ряде случаев компоненты ФЕ являются элементами фразеологической символики [Бидерманн]. Такие компоненты называются словами-символами. Слова-символы – это «слова, устойчиво символизирующие те или иные явления или понятия и имеющие в ряде единиц одинаковое значение» [Гвоздарев 1977, с. 56].
Символическое значение имеют и компоненты-соматизмы. В русской фразеологии в составе ФЕ с живой внутренней формой соматический компонент голова – ассоциируется с умом, рассудком, здравомыслием, памятью, какими-либо мыслительными операциями, здоровьем, жизнью; сердце – с эмоциями, чувствами; ноги – с ходьбой, передвижением; язык – с речью; глаза – со зрительным восприятием; руки – с выполнением какой-либо деятельности; уши – со слуховым восприятием и т.д. Приводимые ниже ФЕ иллюстрируют эту символику: дурная голова – ‘о глупом, бестолковом человеке’; сердце горит – ‘кто-либо горячо переживает какое-либо чувство, глубоко взволнован’; валиться с ног – ‘приходя в полное изнеможение, не быть в состоянии держаться на ногах’; едва ноги волочить – ‘очень медленно ходить, двигаться, обычно от усталости, слабости, болезни’; смотреть во все глаза – ‘очень внимательно, пристально, проявляя особый интерес’; приложить руки – ‘основательно, серьезно заняться кем-либо или чем-либо’; жужжать в уши – ‘надоедливо, настойчиво повторять что-либо’; прикусить язык – ‘замолчать, воздержаться от высказывания’ и т.д.
Ранее уже отмечалось, что ФЕ носят антропоцентрический характер. Они отображают многообразие жизни людей. В.М. Мокиенко подчеркивает, что «опираясь на истинную мотивировку идиом, добытую либо путем глубинных этимологических разысканий, либо “открытым способом” можно реконструировать в итоге целую картину “русского мира”, отраженную зеркалом фразеологии» [Мокиенко 1986, с. 55]. С помощью фразеологизмов с компонентом голова можно описать:
1) положение человека в обществе – головы летят (‘2. О тех, кого освобождают от должности, снимают с руководящего поста за какую-нибудь провинность’);
2) физическое состояние человека – голова разламывается (‘о сильной головной боли’); голова идет <ходит> кругом (‘1. Кто-либо испытывает головокружение от усталости, переутомления’); сломать <себе> голову (‘1. Искалечиться или разбиться насмерть; убиться ’);
3) действия человека – качать головой (‘1. Делать движения головой из стороны в сторону, отрицать что-либо, сомневаться в чем-либо’; ‘2. Кивая головой, выражать согласие с кем-либо или чем-либо’); совать голову в петлю (‘1. Вешаться’);
4) чувства-состояния человека – не идет в голову (‘1. Нет желания или возможности делать что-либо, думать о чем-либо, кому-либо не до этого, чтобы заниматься чем-либо’); вертеться в голове (‘постоянно возникает в сознании’); терять голову (‘1. Попав в затруднительное, тяжелое положение, приходить в растерянность, не знать, что делать от волнения, как поступить’; ‘3. Безрассудно влюбиться’);
5) деятельность человека – уходить с головой (‘целиком, полностью, безраздельно отдаваться чему-либо’); с головой – (‘2. Сознательно, обдуманно делать что-либо’); без головы (‘2. Не обдумав, безрассудно делать что-либо’);
6) интеллектуальные способности человека – каша в голове (‘кто-либо путано мыслит, у кого-либо нет ясности в понимании, в осознании чего-либо’); свихнуть <себе> голову (‘утратить способность мыслить, понимать’); голова <котелок> варит (‘кто-либо сообразителен, догадлив, понятлив’); светлая голова (‘1. Очень умный, ясно, логично мыслящий человек’, ‘2. Кто-либо ясно, логично мыслит’); дырявая голова (‘1. Человек с очень плохой памятью, рассеянный, забывчивый’, ‘2. Кто-либо имеет плохую память, забывчив’); без головы (‘1. Неумный, туповатый, несообразительный’), с головой (‘1. Очень умный, толковый, способный’);
7) интеллектуальной деятельности – ломать голову (‘усиленно думать, стараясь понять, разрешить что-либо трудное’); приложить голову (‘основательно подумать, поразмыслить’); не брать <себе> в голову (‘не пытаться думать о чем-либо’); не идет в голову (‘2. Не усваивается, не запоминается, не воспринимается что-либо’); вертеться в голове (‘1. Никак не вспоминается. О тщательном усилии вспомнить что-либо хорошо известное, но забытое в данный момент’); голова идет <ходит> кругом (‘2. Кто-либо теряет способность ясно соображать от множества дел, забот, переживаний’); втемяшить в голову (‘1. Прочно, упрямо захотеть, усвоить что-либо’);
8) речевую деятельность – вбивать <вколачивать> в голову (‘1. Частыми повторениями заставлять усвоить, запомнить что-либо’); втемяшить в голову (‘2. Втолковать кому-либо, заставлять понять что-либо’);
9) поведение – рисковать головой (‘подвергать свою жизнь опасности’); крутить голову (‘1. Увлекать, влюблять в себя’; ‘2. Сбивать с толку кого-либо, запутывать’); морочить <дурачить > голову (‘1. Дурачить, намеренно вводить в заблуждение кого-либо’; ‘2. Приставать с глупостями, с пустяками’); совать голову в петлю (‘2. Предпринимать что-либо заведомо рискованное, опасное для жизни, карьеры и т.п.’); терять голову (‘2. Зазнаваться, много мнить о себе, о своих возможностях, обычно от успехов, славы и т.п.’);
10) события, явления – приклонить голову – (‘приютиться, найти пристанище, кров’); сломать <себе> голову (‘2. Потерпеть неудачу в чем-либо’); висеть над головой – (‘2. Нуждаться в незамедлительном, неотложном выполнении, исполнении и т.п.’);
11) время – висеть над головой (‘1. Ожидается в самое ближайшее время’);
12) меру – с ног до головы (‘1. Целиком, полностью’; ‘2. Вооруженный с ног до головы).
Таким образом, сведения об образной мотивированности позволяют определить роль компонентов в языковом значении идиом как символов, эталонов, стереотипов и в актуализации их речевого смысла. В речи постоянно наблюдаются спонтанные преобразования значения и формы фразеологизмов, обусловленные их функционально-семантическими свойствами как особых экспрессивных единиц языка, способных отражать в своей смысловой структуре специфику единичных предметов и ситуаций. Все контекстуальные преобразования фразеологических единиц опираются на их системные свойства и выявляют закономерные связи между ними как элементами фразеологической системы и их речевыми реализациями. Однако очевидно, что «формирование и употребление фразеологизмов протекает в более широком контексте, чем внутренние законы развития языка, а именно – в контексте антропологической парадигмы, рассматривающей, в частности, включенность языковой личности в культуру как ее субъекта» [Телия 2006, с. 778]. Эта «включенность», в конечном счете, и объясняет специфику фразеологического значения как значения подвижного, эврисемичного.
Библиографический список к главе 1
Аванесов Р.И. Очерки русской диалектологии. – М., 1949. – Ч. 1.
Агапкина Т.А., Топорков А.Л. Воробьиная (рябиновая) ночь в языке и поверьях восточных славян // Славянский и балканский фольклор: реконструкция духовной культуры: источники и методы / отв. ред. Н.И. Толстой. – М., 1989.
^ Алефиренко Н.Ф. Фразеология и культура (на материале фразеологизмов мифопоэтического происхождения // Фразеология в аспекте науки, культуры и образования. – Челябинск, 1998.
Артемьева А.Ф. Значение фразеологических единиц и их прагматический потенциал: автореф. дис. … д-ра филол. наук. – СПб., 1991.
Арутюнова Н.Д. Введение // Логический анализ языка: образ человека в культуре и языке. – М., 1999.
Арутюнова Н.Д. Логические теории значения // Принципы и методы семантических исследований. – М., 1976.
Ашхарава А.Т. Концепт ‘дитя’ в русской языковой картине мира: автореф. дис. ... канд. филол. наук. – Архангельск, 2002.
Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. – СПб., 1993.
Белов В.И. Повседневная жизнь русского Севера. – М., 2000.
Березович Е.Л. К этнолингвистической интерпретации семантических полей // Вопросы языкознания. – 2004. – № 6.
Бондаренко В.Т. Варьирование устойчивых фраз в русской речи: дис. … д-ра филол. наук. – Тула, 1995.
Бондарко А.В. Грамматическое значение и смысл. – Л., 1978.
Булатов В.Н. Русский Север. – Архангельск, 1997. – Кн. 1. Заволочье (IX – XVI вв.).
Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). – М., 1997.
Варбот Ж.Ж. К этимологии праславянского названия инея // Этимология 1997–1999. – М., 2000.
Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики. – М., 2001.
Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. – М., 1997.
Вендина Т.И. Диалектное слово в парадигме этнолингвистических исследований // Лексический атлас русских народных говоров. 1999. – СПб., 2002.
Власова Н.А. Внутренняя форма как основа образной мотивации диалектных соматических фразем // Фразеология в аспекте науки, культуры и образования: материалы международной конференции. – Челябинск, 1988.
^ Волкова Т.Ф. Сравнения в речи диалектной языковой личности: дис. … канд. филол. наук. – Томск, 2004.
Воркачев С.Г. Концепт счастья: понятийный и образный компоненты // Известия АН. Серия литературы и языка. – 2001. – Т. 60. – № 6.
Вялкина Л.В. Из истории слов-терминов времени (из материала письменных памятников XI–XIV вв.) // Древнерусский язык: лексикология и словообразование / отв. ред. В.И. Борковский. – М., 1975а.
Вялкина Л.В. Об одной лексико-семантической группе в славянских языках (слова, обозначающие временные отрезки, связанные с принятием пищи) // Общеславянский лингвистический атлас: материалы и исследования. 1973. – М., 1975б.
Гаврин С.Г. Фразеология современного русского языка в аспекте теории отражения. – Пермь, 1974.
Гадамер Х.-Г. Истина и метод. – М., 1988.
Гак В.Г. Национально-культурная специфика меронимических фразеологизмов // Фразеология в контексте культуры / отв. ред. В.Н. Телия. – М., 1999.
Гак В.Г. Пространство времени // Логический анализ языка: язык и время / отв. ред. Н.Д. Арутюнова, Т.Е. Янко. – М., 1997.
Галашевский Р., Рубцов В. Солеварение на Беломорье // Слово о людях и земле Поморской / ред. А.В. Репневский. – Архангельск, 1993.
Гвоздарев Ю.А. Основы русского фразообразования. – Ростов н/Д, 1977.
Гвоздарев Ю.А. Рассказы о русской фразеологии. – М., 1988.
Герд А.С. Несколько замечаний касательно понятия «диалект» // Русский язык сегодня. – М., 2000. – Вып. 1.
Герд А.С. Словарь русских говоров Карелии и сопредельных областей // Проблемы диалектной лексикологии и лексикографии. – СПб., 2004.
Глотова Е.А. Компонент фразеологической единицы в языке и речи // Гуманитарные исследования: ежегодник. – Омск, 1997. – Вып. 2.
Гольдберг В.Б. Лексико-семантическое поле сна и бодрствования в русском и английском языках // Сопоставительно-семантические исследования русского языка / науч. ред. З.Д. Попова. – Воронеж, 1980.
Гольдин В.Е. Теоретические проблемы коммуникативной диалектологии: дис. … д-ра филол. наук. – Саратов, 1997.
Горячева Т.В. К изучению славянской метеорологической терминологии // Этимология. 1984. – М., 1986.
Гура А.В. Символика животных в славянской народной традиции. – М., 1997.
Демидова К.И. О возможностях изучения языковой картины мира в региональном аспекте // Лексический атлас русских народных говоров. 2000. – СПб., 2003.
Диброва Е.И. Семантические основы варьирования фразеологической единицы // Образование и функционирование фразеологических единиц. – Ростов н/Д, 1981.
Дурново В.В. Краткий очерк русской диалектологии. – Харьков, 1914.
Жуков В.П. О знаковости компонентов фразеологизма // Вопросы языкознания. – 1975. – № 6.
Жуков В.П. Русская фразеология. – М., 1986.
Жуков В.П. Семантика фразеологических оборотов. – М., 1978.
Жукова М.В. Экологические и культурологические традиции Поморского Севера // Европейский Север России: прошлое, настоящее, будущее. – Архангельск, 1999.
^ Журавская О.С. Отражение особенностей языковой картины мира жителей Урала в наименованиях построек и их частей // Проблемы концептуализации действительности и моделирования языковой картины мира / отв. ред. Т.В. Симашко. – Архангельск, 2002.
^ Зализняк Анна А., Шмелев А.Д. Время суток и виды деятельности // Логический анализ языка: язык и время / отв. ред. Н.Д. Арутюнова, Т.Е. Янко. – М., 1997.
Захарова К.Ф., Орлова В.Г. Диалектное членение русского языка. – М., 2004.
Зеленин Д.К. Табу слов у народов Восточной Европы и Северной Азии // Сб. музея антропологии и этнографии. – Л., 1930. – Т. 9. – Ч. 1, 2.
Золотова Г.А, Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. – М., 1998.
Иванцова Е.В. Феномен диалектной языковой личности: дис. … д-ра филол. наук. – Томск, 2002.
Ивашина Н.В. Семантическая микросистема обозначений времени в праславянском языке: автореф. дис. … канд. филол. наук. – Минск, 1977.
Ищук Д.Г. Лексико-семантическое поле как выражение концептуальной модели времени в языке (на русско-славянском материале): дис. … канд. филол. наук. – СПб., 1995.
Калнынь Л.Э. Русские диалекты в современной языковой ситуации и их динамика // Вопросы языкознания. – 1997. – № 3.
Камалова А.А. Семантические типы предикатов состояния в системном и функциональном аспектах. – Архангельск, 1998.
Кибрик А.А. Когнитивные исследования по дискурсу // Вопросы языкознания. – 1994. – № 5.
Кобелева И.А. Тенденции развития неличных форм глагола в говоре и просторечии (по материалам русских говоров и городского просторечия Коми АССР): дис. … канд. филол. наук. – Л., 1988.
Коготкова Т.С. Русская диалектная лексикология (состояние и перспективы). – М., 1979.
Кожеватова О.А. Заимствования в лексике говоров Русского Севера и проблема общего регионального лексического фонда: дис. ... канд. филол. наук. – Екатеринбург, 1997.
Козлова Т.В. Семантика фразеологизмов с названиями животных в современном русском языке. – М., 2003.
Колесов В.В. Ментальные характеристики русского слова в языке // Язык и этнический менталитет. – Петрозаводск, 1995.
Кононенко В.И. Символы во фразеологизмах // Русский язык в школе. – 1991. – № 6.
Коринфский А.А. Народная Русь: круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа. – Смоленск, 1995.
Корнилов О.А. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов. – М., 1999.
Кравченко А.В. Когнитивные структуры пространства и времени в естественном языке // Известия РАН. Серия литературы и языка. – 1996. – Т. 55. – № 3.
Криничная Н.А. Русская мифологическая проза. – СПб., 2001. – Т. 1. Былички, бывальщины, легенды, поверья о духах-«хозяевах».
Кузнецов П.С. О говорах Верхней Пинеги и Верхней Тоймы // Материалы и исследования по русской диалектологии. – М.; Л., 1949. – Т. 1.
Кунин А.В. Курс фразеологии современного английского языка. – М., 1996.
Лебединская В.А., Усачева Н.Б. Семантика процессуальных фразеологизмов. – Курган, 1999.
Лютикова В.Д. Языковая личность: идиолект и диалект: дис. … д-ра филол. наук. – Екатеринбург, 2000.
Макаров В.И. Фразеологическое значение и употребление в художественном тексте: дис. … канд. филол. наук. – Новгород, 1997.
Мансикка В. О говоре Шенкурскаго уезда Архангельской губернiи. – СПб., 1912.
Матвеев А.К. Финно-угорские заимствования в говорах Русского Севера // Этимология. 1994–1996. – М., 1997.
Мелерович А.М. Проблема семантического анализа фразеологических единиц современного русского языка. – Ярославль, 1983.
Мелерович А.М., Мокиенко В.М. Коммуникативный и номинативный аспекты фразеологического значения в тексте и словаре // Фразеологическое значение в языке и речи. – Челябинск, 1988.
Мень А. Православное богослужение. Таинство, слово и образ. – М., 1991.
^ Мокиенко В.М. О собственном имени в составе фразеологии // Перспективы развития славянской ономастики. – М., 1980а.
Мокиенко В.М. Славянская фразеология. – М., 1980б.
^ Мокиенко В.М. О тематико-идеографической классификации фразеологизмов // Словари и лингвострановедение / под ред. Е.М. Верещагина. – М., 1982.
Мокиенко В.М. Образы русской речи: историко-этимологические и этнолингвистические очерки фразеологии. – Л., 1986.
Мокиенко В.М. Славянская фразеология. – М., 1989.
Молотков А.И. Основы фразеологии русского языка. – Л., 1977.
Мызников С.А. Атлас субстратной и заимствованной лексики русских говоров Северо-Запада. – СПб., 2003.
Нефедова Е.А. Экспрессивная лексика языковой (диалектной) личности и аспекты ее лексикографического описания // Русский язык сегодня. – М., 2003. – Вып. 2.
Никитина С.Е. Устная народная культура и языковое сознание. – М., 1993.
Пауфошима Р.Ф. Житель современной деревни как языковая личность // Язык и личность. – М., 1989.
Пименова М.В. Этногерменевтика языковой наивной картины внутреннего мира человека. – Кемерово, 1999.
Подюков И.А. Народная фразеология в зеркале народной культуры. – Пермь, 1990.
Покровский М.М. Избранные работы по языкознанию / отв. ред. Д.Е. Михальчик. – М., 1959.
Попов И.С. О принципах разработки программы собирания сведений для областных словарей // Теория и практика областной лексикографии. – Л., 1984.
Попов Р.Н. Фразеологизмы современного русского языка с архаичными значениями и формами слов. – М., 1976.
Пшеничнова Н.Н. Лингвистическая география (по материалам русских говоров). – М., 2008.
Пыхтеева А.А. Слова, обозначающие отрезки времени в пределах суток. – Омск, 1987.
Рихтерман Т.Д. Формирование представлений о времени у детей дошкольного возраста. – М., 1991.
Ростов О.Р. Антропоцентрическое описание номинаций одежды (на материале лексики говоров Ивановской области): дис. … канд. филол. наук. – Иваново, 2006.
Ростова А.В. Метатекст как форма экспликации метаязыкового сознания (на материале русских говоров Сибири): автореф. дис. … д-ра филол. наук. – Томск, 2000.
Серебренникова А.Н. Диалектное слово с семантикой «свойственности» – «чуждости» (лингвокультурологический аспект): автореф. дис. … канд. филол. наук. – Томск, 2005.
Симашко Т.В. Денотативный класс как основа описания фрагмента мира. – Архангельск, 1998.
Симашко Т.В. Денотативный класс как основа описания фрагмента русской языковой картины мира: дис. … д-ра филол. наук. – Северодвинск, 1999.
Симашко Т.В. Языковая картина мира и способы ее фрагментации // Языковая картина мира в кумулятивном аспекте. – Архангельск, 2006.
Смолякова Н.С. Пространственные лексические единицы в лингвокультурологическом аспекте: автореф. дис. … канд. филол. наук. – Томск, 2006.
Снегирев И.М. Русские в своих пословицах: рассуждения и исследования об отечественных пословицах и поговорках. – М., 1832. – Кн. 3.
Солодуб Ю.П. Роль словесного комплекса-прототипа в реализации коннотативных возможностей фразеологизма // Филологические науки. – 1996. – № 1.
Солодуб Ю.П. Сопоставительный анализ структуры лексического и фразеологического значений // Филологические науки. – 1997. – № 5.
Сорокин Ю.А. Этническая конфликтология. – Самара, 1994.
Сороколетов Ф.П. Из истории диалектной и исторической лексикологии русского языка // Диалектная лексика. 1975. – Л., 1978.
Степанов Ю.С. Имена, предикаты, предложения (семиологическая грамматика). – М., 1981.
Сукаленко Н.И. Отражение обыденного сознания в образной языковой картине мира. – Киев, 1992.
Телия В.Н. Идеографический анализ фразеологизмов: предпосылки и процедуры // Идеографический и историко-этимологический анализ славянской фразеологии. – Псков, 1994.
Телия В.Н. Первоочередные задачи и методологические проблемы исследования фразеологического состава языка в контексте культуры // Фразеология в контексте культуры / отв. ред. В.Н. Телия. – М., 1999.
Толстая С.М. Мифология и аксиология времени в славянской культуре // Культура и история: славянский мир / отв. ред. И.И. Свирида. – М., 1997.
Толстой Н.И. Времени магический круг (по представлениям славян) // Логический анализ языка: язык и время / отв. ред. Н.Д. Арутюнова, Т.Е. Янко. – М., 1997.
Толстой Н.И., Толстая С.М. Слово в обрядовом тексте (культурная семантика слав. *vesel-) // Славянское языкознание. – М., 1993.
Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического. – М., 1995.
Урысон Е.В. Проблемы исследования языковой картины мира: аналогия в семантике. – М., 2003.
Уфимцева А.А. Роль лексики в познании человеком действительности и в формировании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке: языки и картина мира / отв. ред. Б.А. Серебренников. – М., 1988.
Федоров А.И. Развитие русской фразеологии в конце ХVIII – в начале ХIХ в. – Новосибирск, 1973.
Филин Ф.П. Очерки по теории языкознания. – М., 1980.
Филлмор Ч.Дж. Об организации семантической информации в словаре // Новое в зарубежной лингвистике: проблемы и методы лексикографии. – М., 1983. – Вып. 14.
Хлыбова С.В. Моделирование фрагмента региональной картины мира (на материале лексики русских говоров Алтая): дис. ... канд. филол. наук. – Барнаул, 1998.
Циммерлинг А.В. Субъект состояния и субъект оценки (типы предикатов и эпистемическая шкала) // Логический анализ языка: образ человека в культуре и в языке. – М., 1999.
Чарушин А.А. Народный язык. – Архангельск, 1914.
Чепасова А.М. Семантические и грамматические свойства фразеологизмов. – Челябинск, 1974.
Чепасова А.М., Ивашко Л.А. Проблема структурности фразеологического значения // Фразеологическое значение в языке и речи. – Челябинск, 1988.
Черепанова О.А. Народные представления о времени в языке (пухлый час) // Вопросы теории и истории языка / отв. ред. П.А. Дмитриев. – СПб., 1993.
Чернейко Л.О., Долинский В.А. Имя СУДЬБА как объект концептуального и ассоциативного анализа // Вестник Московского университета. – Сер. 9. Филология. – 1996. – № 6.
Чернетских Т.И. ЛСГ «жилище» как репрезентант фрагмента региональной картины мира (на материале словаря русских говоров Алтая): дис. … канд. филол. наук. – Барнаул, 2000.
Шанский Н.М., Зимин В.И., Филиппов А.В. Краткий этимологический словарь русской фразеологии // Русский язык в школе. – 1979. – № 5.
Шанский Н.М. Фразеология русского языка. – Л., 1985.
Шведова Н.Ю. Местоимение и смысл. Класс русских местоимений и открываемые ими смысловые пространства. – М., 1998.
Шенделева Е.А. Полевая организация образной лексики и фразеологии // Фразеология в контексте культуры / отв. ред. В.Н. Телия. – М., 1999.
Шмелев А.Д. Время в русской языковой картине мира // Шмелев А.Д. Русская языковая модель мира: материалы к словарю. – М., 2002.
Шмелев Д.Н. О переносных значениях слов // Избранные труды по русскому языку. – М., 2002.
Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. – М., 1973.
Щербакова М.Е. Суффиксальное словообразование имен существительных со значением лица в западных севернорусских говорах Тверской области: автореф. дис. … канд. филол. наук. – Тверь, 2006.
Эфендиева А.Г. Соотношение народного и книжного в сознании и языке (по материалам мифологической лексики и мифологических представлений на Архангельской языковой территории). – М., 1989.
Яговцева О.А. Антропоцентрические метафоры в диалектной картине мира (на примере говора Исетского района Тюменской области): дис. … канд. филол. наук. – Сургут, 2006.
Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). – М., 1994.