Содержание: Предисловие

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 35

частью вселенной, где каждая часть отражает целое, - опять-

таки обнаруживаются в философии Лейбница.

Хотя о каждой отдельно взятой индивидуальной вещи

можно сказать, что она отражает вселенную, это особенно

верно относительно человека, соединяющего в себе мате-

рию, органическую жизнь, чувственную животную жизнь и

духовное разумение. Человек есть, таким образом, мик-

рокосм, вселенная в миниатюре"'. Он также отражает, хотя

и несовершенным образом, божественное тождество про-

тивоположностей. Например, дух и материя соединены в

человеке. Однако высшим выражением coinddentia opposi-

torum является Христос - Бог и Человек, который соединяет

в себе бесконечное и конечное, несотворенное и сотворен-

ное, божественное и человеческое. Христос есть также medium

absolution, абсолютное средство, или абсолютный посредник,

т.е. он- единственное и необходимое средство соединения

человека с Богом.

4

1 1осле логических исследований и весьма критической фи-

лософии XIV в. может показаться странным появление в XV в.

мировоззрения, столь явно вдохновленного неоплатониче-

ской традицией, каким является мировоззрение Николая

Кузанского. Это действительно неоплатонизм, отлитый в хри-

стианскую форму, переосмысленный в рамках христианст-

ва. Однако соединение неоплатонизма с христианством мо-

жег побудить нас рассматривать мысль Николая не только

как по существу средневековую, но и как возврат в доокка-

мистскую эпоху. Это было бы ошибкой. Конечно, мы мо-

жем рассматривать философию Николая как продолжение

средневековой мысли. Неоплатоническая традиция не ис-

чезла напрочь с распространением аристотелизма в XIII в.

Не затмило ее полностью и терминистическое или номина-

листическое движение XIV в.^. И Николай Кузанский был

явно убежден, что то, что он хотел сказать, лучше всего мог-

ло быть сказано исходя из неоплатонических рассуждений.

В то же время его утверждение о "бесконечной" природе

как проявлении того бесконечного, которое превосходит на-

ше разумение, его ощущение божественного в природе, от-

рицание геоцентризма и открытость для свежих идей до-

статочно явно сближают его мысль с натурфилософиями эпо-

хи Возрождения, особенно с натурфилософией Джордано

Бруно. Правда, мысль Николая была теистической, тогда как

Бруно - во всяком случае, обыкновенно - считают пантеи-

стом"^ Но некоторые из основных идей Николая вновь по-

явились у Бруно; и в различии между Natura naturans и Natura

naturata, которое впоследствии обнаруживается у Спинозы,

выражается представление Николая об отношении между

абсолютным бесконечным и "стяженным" бесконечным.

Мы уже обращали внимание на характерные черты мыс-

ли Николая, которые сближают ее с мыслью Лейбница.

Идеалы гармонии и единства, проявившиеся не только в

теоретических трудах Николая, но и, например, в его дея-

тельности в защиту единства Церкви и воссоединения вос-

точного и западного христианского мира, оказали сильное

влияние на Лейбница. Далее, представления Николая о каж-

дой индивидуальной вещи как отображающей всю все-

ленную и о том, что нег двух совершенно одинаковых ве-

щей вновь появились в монадологии Лейбница. Заглянув еще

дальше, мы можем обнаружить, если поищем, некоторые

связи между философией Николая Кузанского и немецким

метафизическим идеализмом первой половины XIX в.

Николай Кузанский, конечно, старался способствовать со-

Николай Кузанский -)у

хранению средневековых идеалов единства христианского

мира. В этом отношении он остается средневековым мыс-

лителем. Сказать это не значит принизить упомянутые идеа-

лы. Однако если оглянуться назад, уже зная о раздорах, ко-

торым суждено было возникнуть между христианами, о рос-

те политических разногласий и национализма в более позд-

ние годы, мы, естественно, склонны думать, что Николай пы-

тается плыть против течения и сберечь прошлое - даже

отдавая должное его умению приспособить старые идеалы к

новым обстоятельствам и осознанию им того факта, что без

внутренней реформы единство Церкви вряд ли могло быть

сохранено. Однако, как мы указывали, понимание Никола--

ем природы как тварного бесконечного, его представление-о

мире как о доступной для разумения и гармоничной систе-

ме, о саморазвертывании Бога на уровне тварного существо-

вания сближают его мысль с философиями эпохи Возрож-

дения. И именно эти философии, а не терминистическая

логика, в действительности и составили интеллектуальный

фундамент эпохи, когда жили и творили великие ученые Воз-

рождения.

Эпилог.

По определению, прошлое уже не существует^. Всякое

описание прошлого есть реконструкция. Несомненно,

есть исторические высказывания, относительно истинности

которых все согласны и которые, хотя с точки зрения фило-

софа они могут быть интерпретациями, для всех практиче-

ских нужд, можно сказать, выражают голые факты. Иными

словами, в области историографии мы можем провести раз-

личение между фактами, которые предполагаются разными

интерпретациями хода событий, даваемыми разными ис-

ториками, и собственно интерпретациями'". То, что Юлий

Цезарь в определенном году перешел Рубикон, может ока-

заться интерпретацией лишь с точки зрения философа, ко-

торый ставит под вопрос понятие "голых фактов"^; но ис-

торики, которых интересует историческое значение поступ-

ка Цезаря, очевидно, принимают это событие как исходный

факт. Согласие относительно факта не влечет за собой согла-

сия относительно его исторического значения. Только наив-

ные люди или же люди, которые никогда не задумывались

над этой проблемой, полагают, будто та общая интерпрета-

ция, скажем, истории какого-то конкретного периода, кото-

рую они находят в школьном учебнике, есть явление того

же порядка, что и факты, относительно которых согласны

все историки этого периода.

Такие же довольно банальные замечания можно сделать и

об истории средневековой философии. Что св. Фома Ак-

39^

Эпилог

винский умер в 1274 r, что он написал, например, De ente et

essentia и отстаивал некое различие между сущностью и су-

ществованием - это утверждения, о которых с высокой

степенью уверенности можно сказать, что они являются ис-

тинными или ложными^. Но если говорить об общей оцен-

ке достижений Аквината, ситуация несколько иная. Это тем

более верно, когда предпринимается попытка воссоздать об-

щую картину средневековой философии. Однако коль скоро

никто не берется безрассудно притязать на создание единст-

венно возможной общей картины, то общее резюме может

быть полезным для читателя, даже если оно неизбежно вклю-

чает в себя некоторое повторение того, что уже было сказано.

D рамках христианства "философия" изначально и по су-

ществу была попыткой сформулировать и выразить христи-

анское видение мира и человека. Это была христианская

мудрость, которую считали вбирающей в себя, превосходя-

щей и сменяющей мудрость платоников, стоиков и других

философов языческого мира. Конечно, на нее не смотрели

как на нечто данное раз и навсегда в законченной форме.

Христианское откровение, полученное в вере, следовало оце-

нить и понять, а его скрытые смыслы - расшифровать. В

этом процессе могли быть использованы и действительно

использовались категории мысли, почерпнутые из нехристи-

анской философии. И обсуждались темы, которые могли

быть названы философскими даже исходя из позднейшего

употребления слова "философия". Однако на самом деле для

христиан античности философия была спасительной мудро-

стью, выработанной в ходе уразумения верой своего содер-

жания и скрытых смыслов.

Как мы видели, в период, последовавший за падением

Римской империи, сохранились некоторые логические трак-

таты; они изучались в рамках свободных искусств, давая на-

чало постановке некоторых философских проблем, особен-

но проблемы универсалий. Однако, хотя некоторые диалек-

тики были людьми высокого интеллектуального достоинст-

ва и хотя развитие самой теологии приводило к обсужде-

нию некоторых философских проблем, в общем и целом фи-

лософия, дабы развиваться как особая группа дис1ршлин или

отраслей знания, охватывающих обширную область, долж-

на была ждать перевода произведений с греческого и араб-

ского языков на латынь. Новые перспективы, открывшиеся

благодаря этим переводам, сделали более явное признание

философии (в более широком смысле, нежели логические

исследования) как особой и автономной дисциплины прак-

тически неизбежным. Греческая философия, конечно, пред-

шествовала христианству и развивалась независимо от него.

В формах, приданных ей исламскими философами, она со-

существовала с другой религией. За исключением некото-

рых отраслей знания (таких, как медицина и право^), тер-

мин "философия" стал фактически обозначать светское зна-

ние как отличное от теологии, основывавшейся на богоот-

кровенных посылках.

Приток идей извне христианского мира породил про-

блему. Некоторым показалось, что натуралистическое миро-

воззрение, представленное главным образом Аристотелем,

приходит в столкновение со сверхприродным мировосприя-

тием христианства и что его распространение следует сдер-

живать. Установка таких теологов, как св. Альберт Великий

и св. Фома Аквинский, была, конечно, иной. Они не верили,

что все сказанное каким-либо греческим или исламским

философом является истинным. Ввиду разноголосицы выска-

занных философами мнений такая вера в любом случае не

могла быть обоснованной. Но они были убеждены, что лите-

ратура, сделавшаяся доступной, содержит в себе большую

долю истины, которая, будучи истиной, должна непременно

быть совместима с христианским откровением. Что касает-

ся философии Аристотеля, то Аквинат, в частности, был уве-

рен, что сама по себе она в общем и целом истинна и, хотя

ее можно представить как натуралистическое мировоззре-

ние, она все же может быть использована и как мощное

орудие для развития целостного христианского видения ре-

Эпилог

т

альности. Конечно, он полностью осознавал, что мысль гре-

ческих и исламских философов не является выводом из спе-

цифически христианских посылок и что философия должна

быть признана отдельной и автономной дисциплиной. Но,

поскольку он был нацелен на синтез аристотелевской фило-

софии с христианской теологией и избегал их смешения,

можно утверждать, что в известной мере он продолжил

установку св. Августина. Иными словами, хотя Аквинат и

проводил четкое различение между теологией, или "священ-

ным учением", с одной стороны, и философией, с другой, -

различение, которое Августин не проводил и в действитель-

ности не мог проводить^, - он мыслил, несомненно, в тер-

минах целостного христианского виГдения реальности, обо-

гащенного мыслью людей, которые творили, не имея христи-

анской веры. Фактически развитие философии в XIII в. было

делом скорее теологов, нежели профессоров факультета ис-

кусств, которые - во всяком случае, согласно их собствен-

ному разъяснению - больше интересовались историей фи-

лософии.

Однако философию нельзя, словно дрессированного

пса, выучить беспрекословному послушанию - разве что

ценой лишения ее жизни и мощи. Несмотря на героиче-

ские усилия просвещенных теологов - таких, как Аль-

берт Великий и Фома Аквинский, - направленные на то,

чтобы показать принципиальную совместимость аристо-

телизма и христианства, вполне ясно, что на факультете

искусств подчас занимались философией, не очень-то огляды-

ваясь на теологическую ортодоксию. Если мы сосредоточим

внимание на непредвзятой установке Аквината, то, естест-

венно, станем рассматривать осуждения 1277 г. как выра-

жение ультраконсерватизма и обскурантизма. Однако, не-

смотря на неожиданную поспешность, проявленную Этье-

ном Тампье и его компаньонами, несмотря на предрассуд-

ки такого человека, как Килуордби, и на неверное понима-

ние отдельных моментов^, инициаторы и сторонники осуж-

дений, вероятно, и впрямь боялись, что автономная фило-

софия, платя небольшую и исключительно словесную дань

христианской теологии, вторгается на факультет искусств и

распространяется среди преподавателей и студентов, и бы-

ли искренне уверены в реальной опасности усиления натура-

листического мировоззрения. Ясно, что на консерватив-

ные власти не производили особого впечатления заверения,

что провинившиеся или заподозренные преподаватели про-

сто излагали Аристотеля или Аверроэса, а не высказывали

свои собственные мнения. Очевидно, что эти осуждения вы-

ражали некую смесь установок и мотивов, о чем и свиде-

тельствует пестрота осужденных положений. Всегда есть лю-

ди, для которых все, что звучит ново, отлает ересью. И, несо-

мненно, были люди, которые чувствовали, что постыдно за-

менять идеи почтенных христианских знаменитостей про-

шлого новомодными аристотелевскими теориями. Однако

по меньшей мере некоторые люди, видимо, чувствовали, что

языческая философия одерживает верх и угрожает вере^.

Как бы то ни было, XIV столетие на самом деле не изве-

дало распространения мировоззрения, которое сопернича-

ло или было бы несовместимо с христианским истолкова-

нием реальности. Скорее оно было свидетелем попытки де-

эллинизировать христианскую мысль, т. & избавить ее от эле-

ментов детерминизма, унаследованных от греко-исламской

философии. Общие подходы и интересы .Оккама (в первой

половине столетия) и Жерсона (в конце столетия) обнару-

живали весьма серьезные различия; но оба эти человека бы-

ли полны решимости преодолеть то, что они считали про-

никновением философского детерминизма в христианскую

мысль. Каждый из них старался приблизить христианскую

теологию и христианское мировоззрение к тому, чем, по их

мнению, они должны быть.

Не приходится и говорить, что мы не можем точно

знать, что произошло бы на совершенно свободной арене.

Сколько бы Оккам ни критиковал папство по частным

вопросам (таким, как францисканская бедность) и по бо-

лее общим (таким, как притязания пап на власть над

светскими правителями или абсолютизм в Церкви), он

был и остался христианским теологом Следовательно, вряд

Эпилог

ли можно было бы ожидать, что он предложит мировоз-

зрение, не соответствующее христианской теологии. Одна-

ко возможно, что, не будь зоркого ока церковных властей

и деятельности инквизиторов, такие буревестники, как

Николай из Огрекура, разработали бы системы, соперни-

чающие с господствующим христианским истолкованием

реальности. Но все это домыслы. Мы знаем только, что в

действительности "новый путь" не дал сколько-нибудь за-

метного мировоззрения такого рода.

Можно сказать, что, с теологической стороны свидетель-

ствуя о влиянии реакционного движения, которое привело

к осуждениям 1277 r, с философской стороны "новый путь"

настолько сосредоточился на логических исследованиях, на

критике и анализе, что вопрос о выработке в его рамках

философского мировоззрения вряд ли возникал. Оккам, на-

пример, не признал бы, что аргументы, выдвинутые некото-

рыми из его предшественников с целью доказать наличие у

человека духовной и бессмертной души, равносильны стро-

гим логическим доказательствам. Однако он не собирался

отрицать человеческое бессмертие или утверждать, что че-

ловеческая душа гибнет со смертью тела. Он просто говорил,

что бессмертие не может быть доказано философом Он ин-

тересовался логическим статусом аргументов, а не ставил

под сомнение христианские догматы. Было общепризнанно,

что догмат о Троице невозможно доказать в философии; тем

не менее этот догмат признавался богооткровенной исти-

ной. Оккам просто увеличил число положений, истинность

которых можно узнать только благодаря откровению.

До этого момента все как будто бы верно. Однако хотя

логики-терминисты явно не были заняты выработкой ми-

ровоззрений, via moderna приводил в конечном счете к

упрощению существовавших мировоззрений. У Оккама, на-

пример, исчезает такое понятие философии Скота, как "об-

щая природа". Исчезают и отношения как сущности вне

ума. Остаются всемогущий трансцендентный Бог, с одной

стороны, и индивидуальные конечные субстанции с их аб-

солютными акциденциями - с другой. У сторонников тео-

рии движения, исходящей из понятия импульса, все, что

считалось принадлежностью двигателей сфер, становится

излишним, даже если не отвергается формально и прямо.

И открывается путь к взгляду на мир как на механическую

систему движущихся тел.

Надо помнить и вот о чем. Божественное всемогущество

означало для Оккама (как, впрочем, и для Скота), что все,

что Бог может сделать или делает посредством вторичных

причин, он может сделать и без них. Он мог бы по своему

решению поддерживать жизнь слона, даже если бы вся

остальная вселенная была уничтожена. Он мог бы создать че-

ловеческое существо и поддерживать его жизнь как челове-

ческого существа^, даже если бы и не создал ничего друго-

го. Однако Оккам утверждал, что мы знаем об этом только

благодаря вере. философски это доказать невозможно. В та-

ком случае мы, возможно, были бы склонны заключить, что

"чистый" философ будет считать, будто активность вторич-

ных причин необходима. Другими словами, чисто философ-

ский взгляд на мир будет включать в себя рассмотрение

вещей как связанных необходимыми причинными отноше-

ниями. А такой взгляд будет несовместим с теологической

точкой зрения на этот вопрос. Фактически же Оккам избе-

гает этой ситуации, отвергая на чисто логических и фило-

софских основаниях все необходимые причинные отноше-

ния между отдельными конечными субстанциями. Поэтому

даже если философ не только не в состоянии доказать бо-

жественное всемогущество, но и не ведает о нем, то его мир

(т. е. мир философа-оккамиста), не нуждаясь в каком-то при-

лаживаний, может соответстровать основанному на теоло-

гических предпосылках видению мира как подвластного аб-

солютному могуществу Бога.

Иными словами, существует такая вещь, как оккамист-

ское мировоззрение. И его структура может быть чрезвычай-

но притягательной для умов некоторых людей. С одной сто-

роны, у нас есть картина мира, состоящего из отдельных

субстанций, ни одна из которых не существует с необходи-

мостью и между которыми нет никаких необходимых свя-

Эпилог

т

зей. С другой стороны, у нас есть еще дополнительная кар-

тина этих субстанций и связей между ними, зависящих от

всемогущей божественной воли. Другими словами, если мы

спрашиваем, почему вещи есть и почему вещи такие, како-

вы они есть, ответ в обоих случаях состоит в том, что так

угодно Богу. Первая половина этой картины мира стоит, так

сказать, на собственных ногах. Иначе говоря, ее точность мо-

жет быть показана без ссылки на божественную волю. Все

экзистенциальные высказывания, относящиеся к конечным

Blog

Содержание: Предисловие