Содержание: Предисловие

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 35

частью введенными для передачи понятий греческой филосо-

фии, частью созданными или приспособленными для выра-

жения идей средневековых мыслителей.

.Выше упоминалось об общем основании религиозной веры и

об отношениях между философией и теологией в средние ве-

ка. У читателя может сложиться впечатление, что западная

философия в эту эпоху ограничивалась христианским миром.

Однако на самом деле существовали и выдающиеся иудей-

ские философы, как Маймонид, и знаменитые исламские фи-

лософы, как Авиценна и Аверроэс (если называть их именами,

под которыми они были известны христианским мыслите-

лям). В историях философии сложилась тенденция рассмат-

ривать иудейскую и исламскую философии средневековья

с точки зрения их связей с творчеством христианских пи-

сателей и их влияния на последних. Эта практика, безусловно,

уязвима для критики. И специалист по истории иудей-

ской и исламской мысли избрал бы в своих работах иную

перспективу. В то же время упомянутая практика достаточ-

но естественна, если рассматривать средневековую филосо-

фию как неотъемлемую фазу развития европейской мысли.

Как бы то ни было, необходимо остановиться на иудейской

и исламской философиях средних веков, даже если сказанное

о них будет неадекватно с точки зрения специалистов в со-

ответствующих областях.

Христианская мысль 2-го 3-го Веков Н.Э.

в античности

Едва ли надо разъяснять, что апостолы и их непосредствен-

ные последователи были заняты проповедью христианской

веры, а не разработкой философской системы. Они рассмат-

ривали себя как свидетельствующих о воскресении Христа

и передающих людям слово Божие и благую весть о его воз-

рождающих деяниях, а не как мыслителей, которые дерза-

ют решить загадку вселенной или раскрыть смысл человече-

ской жизни силами собственного ума. Перед ними стоял

вопрос не о том, что человеческий ум может узнать о реаль-

ности с помощью философской рефлексии, но скорее о том,

что сделал Бог, о божественном деянии и о самооткровении

Бога во Христе и через Христа. Говорят, правда, что во время

пребывания св. Павла в Афинах с ним спорили некоторые

философы эпикурейской и стоической школ. Но очевидно,

что апостол представлял свое послание не как совокупность

абстрактных истин, полученных посредством метафизиче-

ских аргументов. Он благовествовал "Иисуса и воскресе-

ние"".

Однако вскоре возникла необходимость защитить новую

религию от нападок со сторонь} нехристианских мыслителей,

обосновать ее существование в глазах имперских властей и

доказать, что истинную мудрость надо искать скорее в хри-

стианстве, нежели в трудах языческих философов. Тогда по-

явились такие сочинения, как "Апология" Марциана Аристи-

да (ок. 140), адресованная императору Антонину Пию, "Хо-

датайство за христиан" Афинагора (ок. 177), обращенное к

императорам Марку Аврелию и Коммоду, а также сочине-

ния св. Юстина (Иустина) Мученика (ок. 100-64). Произве-

дения этих апологетов, правда, не могут считаться философ-

скими. В то же время апологеты, естественно, использовали

некоторые термины и идеи, взятые из греческой философии.

Далее, вынужденные отвечать на обвинения в атеизме, они

доказывали, что отказ от политеизма в пользу монотеизма

разумен и эта истина была понята, по крайней мере до неко-

торой степени, мудрецами или философами языческого ми-

ра. Что касается первого момента, то бессмысленно искать у

апологетов развитую философскую аргументацию. Правда,

мы можем найти зачаточные аргументы, например, у Теофи-

ла Антиохийского, который в Ad Autolycum (ок. 180) утверж-

дает, что как душу можно узнать через движения тела, точ-

но так же можно узнать Бога и его атрибуты через творения.

Далее, Минуций Феликс^ доказывал, что космический поря-

док свидетельствует о божественном единстве. Но такие за-

мечания едва ли представляют собой нечто большее, нежели

утверждения, которые повторяют общие выводы, сделанные

уже в Библии^. Однако касательно второго момента, а имен-

но того, что языческие философы - по крайней мере некото-

рые из них - приблизились к истине^, требует дополнитель-

ного разъяснения отношение христиан в античности к грече-

ской философии.

Пекоторые из ранних христианских авторов относились к

философии однозначно враждебно. Эта реакция, несомнен-

но, подпитывалась критикой, направленной против христи-

анства рядом философов в то время, когда христианская ре-

лигия стала получать известность. В основе своей, однако,

враждебность была выражением резкого противоположения

мудрости, данной Богом в откровении, и человеческого умо-

зрения, а также христианской жизни, возможной благодаря

божественной благодати и поддерживаемой ею, и самодо-

статочной добродетельной жизни, которую вели философы

вроде киников и стоиков. Вместе с тем враждебное и даже

презрительное отношение того или иного христианского

писателя к философии отнюдь не означало, что он не испы-

тал влияния нехристианской и неиудейской мысли. Замеча-

тельным примером в этом смысле является Тертуллиан

(ок. 160-ок. 220). Когда он считал нужным, он мог выра-

жать крайнее презрение к философам - особенно когда раз-

мышлял о Библии как единственном подлинном руководстве

к спасению. По его мнению, Афины и Иерусалим, как он

выражался, не имеют между собой ничего общего. В то же

время он принимал некоторые идеи, идуи^ие от стоицизма.

Вообще говоря, среди христиан, мыслящих шире, возоб-

ладала иная установка. Даже те, кто с известным недоверием

относился к философам, вынуждены были согласиться, что

некоторые языческие авторы ближе других подошли к рели-

гиозным истинам, признаваемым иудеями и христианами. Не

желая, однако, объяснять этот факт силой самой филосо-

фии, они выдвинули чрезвычайно спорную теорию, согласно

которой такие мыслители, как Платон, делали заимствова-

ния из Ветхого Завета'^ Другие христианские писатели шли

в ином направлении, утверждая, что божественное Слово,

или Logos", которое просветляет каждого человека, входяще-

го в мир", позволило философам - одним больше, другим

меньше - достичь частичного познания религиозной и нрав-

ственной истины. Таким образом, была предложена точка

зрения, согласно которой иудеи были просветлены благодаря

Закону и пророкам, греки же были просветлены, пусть и в

меньшей степени, через философию. Закон и пророки, с од-

ной стороны, и философия - с другой, предвосхищали Еван-

гелие.

Эта точка зрения несомненно оставляла за греческой фи-

лософией некоторую положительную ценность. Однако с

равной несомненностью она предполагала, что философия,

если рассматривать ее как поиски нравственной или рели-

гиозной истины или как путь к спасению, перестала выпол-

нять свою функцию. С точки зрения христианских писате-

лей, поиски создателя и отца вселенной, по выражению Пла-

тона, а также поиски знания о конечной цели человека и

способе ее достижения достигли цели в христианской рели-

гии. Логические и философские категории могли, конечно,

использоваться как орудия теологии и для развития всеобъ-

емлющего христианского истолкования мира. Однако в том,

что касается знания о Боге и о цели или задаче человеческой

жизни, поиски истины уступили место обладанию ею.

Положительная оценка греческой мысли, особенно

платонизма, как приближения к истине встречается даже у

некоторых апологетов II в^ особенно у Юстина Мученика в

"Диалоге с Трифоном"^, но более характерна для христиан-

ских мыслителей из Александрии, города, где впервые воз-

никла яркая и процветающая христианская интеллектуаль-

ная жизнь, объединенная вокруг катехизической школы. Эта

школа, которая ассоциируется главным образом с именами

Климента Александрийского (ок. 150 - ок. 213) и Оригена

(ок. 185 - ок. 254), может быть названа теологическим ин-

ститутом, занятым библейской экзегезой, а также осмысле-

нием и теологическим оформлением содержания христиан-

ской веры. Ведущие мыслители этой школы в своих спеку-

ляциях испытали значительное влияние греческой мысли.

Климент Александрийский, обратившись в христианство,

продолжил линию, намеченную Юстином Мучеником. Ины-

ми словами, он рассматривал греческую философию как по-

ложительное приготовление к христианству, как наставницу,

в обязанности которой входило воспитание греческого ума, с

тем чтобы он смог вместить истину, сообщенную в открове-

нии через Христа. Как прежде Юстин Мученик, Климент со-

глашался, что греческие философы сделали заимствования из

Ветхого Завета и исказили то, что заимствовали. Однако эта

мысль соединилась у него с убеждением, что философы, осо-

бенно Платон, достигли некоторого знания истины благода-

ря иллюминации, исходящей от божественного Логоса. Кро-

ме того, Климент рассматривал философскую спекуляцию

не просто как приготовление к христианской мудрости, но

также как орудие, позволяющее постичь, уяснить и выразить

эту мудрость. Он противопоставлял христианский gnosis, или

знание, которым обладают наиболее широко мыслящие хри-

стиане, не только непросвещенной вере, но и предположи-

тельно более высокому и эзотерическому знанию еретиков-

гностиков^. Так, только широко мыслящие христиане пони-

мают, что все имена, которые приписывают Богу как преди-

каты, в действительности неприложимы к нему, поскольку

он превосходит нашу способность понятийного постижения.

Видимо, здесь сказалось влияние Филона", хотя Климент

ссылается также на замечания о трансцендентной природе

Блага, высказанные Платоном в "Государстве". В то же время

высокая оценка Климентом греческой философии была от-

нюдь не безоговорочна. Ведь он приписывал ей положитель-

ное значение лишь постольку, поскольку она может быть в

некоторых случаях представлена как приближающаяся к

христианской истине. Греческая философия интересовала его

не сама по себе, но лишь как приготовление к христианству.

Вместе с другими христианскими писателями античности он

считает настоящим философом христианского мыслителя, а

христианство - подлинной "философией", или мудростью.

Самым замечательным представителем христианской

школы Александрии был Ориген. Человек, принявший муче-

ничество за веру в правление императора Деция, он был

убежденным и пламенным христианином. В то же время он

был наделен мощным умом, склонным к спекулятивному

мышлению, и некоторые детали его учения вызвали обвине-

ние в неортодоксальности. В общем, можно сказать, что он

развивал христианское мировоззрение с помощью филосо-

фии, особенно платонизма (в форме, которую тот принял

тогда в эллинистическом мире"), но также, в какой-то мере,

стоицизма. Его трактат "О началах" выражал мировоззре-

ние философски мыслящего теолога, тогда как в своей более

поздней апологетической работе "Против Цельса" Ориген

посчитал возможным обратиться к определенным аспектам

греческой мысли, противопоставив ее нападкам Цельса на

христианскую религию.

Согласно Оригенову видению или толкованию реаль-

ности, в ней имеет место исхождение из Бога и возвращение

к Богу, представляемому как Единое, которое отождествля-

ется с Отцом. Единое трансцендентно относительно сущно-

сти и сущего, но может быть описано как благо или, скорее,

как Благо само по себе, абсолютная благость. Творение есть

выражение, передача или распространение благости, исхо-

дящей из Бога в силу необходимости его природы, посколь-

ку, так сказать, он есть то, что он есть. Посредником в творе-

нии является Логос, заключающий в себе идеи, или вечные

образцы творения, архетипы, содержащиеся в божествен-

ном уме, отождествляемом Оригеном со вторым Лицом

Троицы, Словом, о котором говорится в прологе к четверто-

му Евангелию. Поскольку платоновская идея души мира счи-

тается приблизительным выражением христианского уче-

ния о Святом Духе, можно сказать, что Ориген толковал

христианскую веру в Троицу в свете неоплатонической

иерархии (или, точнее, в свете среднего платонизма), т. е. ис-

пользовал последнюю для разъяснения первой.

Что касается человеческих душ, Ориген предложил тео-

рию предсуществования, согласно которой человеческие ду-

ши существовали еще до своего соединения с земными тела-

ми. В этом состоянии предсуществования они стали отчуж-

денными от Бога в свободном греховном акте и, так ска-

зать, низошли в эту смертную жизнь. Это отпадение от Бога

есть центробежное движение прочь от подлинного центра

души, которое уравновешивается центростремительным

движением - возвращением души к Богу и ее окончатель-

ным облечением в духовное тело. В конце концов все души и

даже, видимо, падшие ангелы вернутся к Богу, который будет

тогда, говоря словами св. Павла, "все во всем"^.

Некоторые теории Оригена, несомненно, не согласуются

с Библией в ее обычном понимании. Однако он различал

разные уровни толкования Библии, соответственно уровням,

различимым в человеческом существе. Буквальное толкова-

ние Писания, по его мнению, представляет самый низший

уровень, соотнесенный с уровнем "плоти" в человеке. Более

высоким уровнем был уровень, наделенный этическим или

нравственным значением и соотнесенный с уровнем души,

тогда как аллегорическое толкование Писания соответство-

вало уровню духа в человеке. Аллегорическое толкование Пи-

сания, разумеется, не было новшеством. Оно широко прак-

тиковалось, например, Филоном. Важнее всего, однако, было

то, что оригеновская схема уровней толкования открывала

широкий простор для философского или спекулятивного тол-

кования Библии. Исходя из более позднего различения, про-

водимого между теологией и философией, мы можем ска-

зать, что Ориген развивал христианскую спекулятивную тео-

логию с помощью идей, почерпнутых из философии или под-

сказанных ею. Сам же он считал, что развивает христиан-

скую "философию" (понимаемую им как мудрость), подго-

товлением к которой была философия нехристианская.

Отцы Церкви 4-5 вв. были заняты главным образом разра-

боткой основных доктрин христианской религии и участием

в теологических спорах, которые вели к появлению соборных

определений. Использование философских терминов и поня-

тий для развития тринитарной и христологической доктрин

относится скорее к истории теологии, нежели к истории фи-

лософии". Сегодня порой слышатся призывы к деэллиниза-

ции христианской теологии; акцент же делается иногда на

необходимости вернуться к более близким Библии способам

мышления, а иногда на необходимости сделать христианские

верования понятными современному человеку и показать

их уместность для мира и жизни, как мы ее понимаем^. Мы

не будем обсуждать здесь этот вопрос^. Заметим, однако, что

использование идей, почерпнутых из греческой философии

(особенно из платоновской традиции, хотя, впрочем, и из

стоицизма), в развитии преимущественно теологических тем

помогало отцам Церкви в период средневековья уравнове-

шивать влияние аристотелизма. Несмотря на нападки на

христианство со стороны неоплатоников - таких, как Пор-

фирий (III в.), - отцы Церкви естественным образом обра-

щались за философскими терминами, понятиями и аргумен-

тами к философии, а именно к неоплатонизму, который при-

давал наибольшее значение духовной реальности и восхож-

дению души к Богу и оказался последним великим течением

метафизической спекулятивной мысли в античности". И ес-

ли в мысли такого поклонника Аристотеля, как живший в

XIII в. св. Фома Аквинский, была немалая доля платонизма, то

в известной мере он был этим обязан сочинениям христи-

анских мыслителей античности.

Утверждение, что отцы Церкви были настолько погло-

щены теологическими предметами и спорами, что описы-

вать их как философов - значит описывать их неверно, явля-

ется, несомненно, совершенно законным обобщением; од-

нако оно нуждается в определенных оговорках. Если пони-

мать термин "философия" в том смысле, какой стремились

придать ему ранние христианские писатели, то это утверж-

дение неистинно. Как мы видели, ранние христианские

писатели особо выделяли те стороны философии антично-

сти, которые позволяют рассматривать ее как поиски сча-

стья и спасения. И они, естественно, рассматривали христи-

анство как подлинную "философию", как исполнение дав-

них желаний и завершение исканий. Однако если понимать

слово "философия" в свете позднейшего резкого разграниче-

ния между философией, с одной стороны, и теологией - с

другой, то характеристика отцов Церкви как философов и

впрямь была бы глубоко ошибочной. Ведь использование в

теологии понятий, взятых из философии, само по себе не

превращает теологию в философию. Вместе с тем утвержде-

ние, будто отцы Церкви не были философами в распростра-

ненном сегодня понимании этого термина, оставляет без

внимания тот факт, что по крайней мере у некоторых из них

налицо линии рассуждения, безусловно философские даже с

точки зрения позднейших представлений о существе фило-

софии. Это особенно верно в отношении Августина.

Мысль, которую я пытаюсь сформулировать, можно про-

иллюстрировать следующим образом. Св. Василий (ум 379)

и св. Григорий Назианзин (ум. ок. 390) были одно время

школьными друзьями, а впоследствии вместе учились в Афи-

нах. Здесь они усвоили литературную культуру ("риторику")

античного мира. Эта последняя, по крайней мере в ее обще-

гуманистических формах, предполагала некоторое знание

учений философских школ. Но философия, как она практи-

ковалась киниками, стоиками, эпикурейцами и платоника-

ми в эллинистическом мире, представлялась скорее образом

жизни, чем просто совокупностью учений о мире. Таким

образом, существовало различие между гуманистическим,

антропоцентрическим образованием и культурой риторов и

философией как способом жизни, особенно когда этот по-

следний подразумевал, как это было в платонизме, обнару-

жение подлинной реальности в духовной сфере и обраще-

ние человеческой души к Богу. Поэтому христианские мыс-

лители, такие, как Василий и Григорий Назианзин, могли

признавать достоинства литературного гуманизма, посколь-

ку он не отвращал человека от христианской жизни; тогда

как их отношение к философии, понимаемой как путь к

спасению, было сложным. Они, естественно, сочувствовали

стремлению к добродетели, счастью и божественной ре-

альности и при случае могли признать положительную цен-

ность тогдашних философских теорий^ Веря, что христиан-

ство является истинной богооткровенной мудростью, они

не сочувствовали претензиям философских школ на провоз-

глашение спасительной истины и были склонны отвергать

многие философские споры как бесполезные или пустые сло-

вопрения^ Такова была, в сущности, общая установка хри-

стианских писателей того времени, хотя, как мы видели, они

все же придавали разное значение понятию приготовления

к Евангелию и в разной степени использовали философские

идеи в своих изложениях христианского учения и этики.

С точки зрения спекулятивной мысли, среди греческих

Blog

Содержание: Предисловие