Сборник научных докладов

Вид материала

Доклад

Содержание Полякова е.м.

Подобный материал:

• Сборник научных статей и докладов участников Поволжской научно-практической конференции, 4109.46kb.
• Методические основы преподавания охотоведения Экологический мониторинг Экологический, 33.23kb.
• Сборник научных трудов кафедры, 4077.54kb.
• Список научных и методических трудов, 379.27kb.
• Днепропетровский национальный университет имени Олеся Гончара, 90.29kb.
• Днепропетровский национальный университет имени Олеся Гончара, 85.14kb.
• Вопросы прикладной лингвистики сборник научных трудов москва Издательство Российского, 1099.28kb.
• Список научных и учебно-методических трудов степановой вероники владимировны, 396.87kb.
• Вопросы прикладной лингвистики сборник научных трудов москва Издательство Российского, 2232.6kb.
• Тезисы докладов, 3726.96kb.

ЛИТЕРАТУРА

1. 
   Andersson L., Trudgill P. Bad Language. – London: Penguin, 1990.
   
2. Pinker S. The Languaje Instinct. – London: Penguin, 1994.
   
3. Aitchison J. Language Change: Progress or Decay? – Cambridge: Cambridge University Press, 1991.
   
4. Aitchison J. The Language Web: The Power and Problem of Words. – Cambridge: Cambridge University Press, 1997.
   
5. Bailey R. Images of English: A Cultural History of the Language. – Cambridge: Cambridge University Press, 1992.
   

Казакова Е.П.

Метафора как объект современных лингвистических исследований


Еще Вильгельм фон Гумбольдт учил рассматривать всякий язык как особенное мировидение. «Можно считать общепризнанным, что различные языки являются для наций органами их оригинального мышления и восприятия» [2, C. 324]. Ученый полагал, что язык в своём единстве с существующим благодаря ему мышлением представляет собой саму нацию и собственно нацию. Однако изучение зависимости или независимости нации от своего языка, воздействия, которое нация может оказывать на язык, или обратного воздействия языка на нацию представляет собой открытое поле деятельности, и, приступая к этим вопросам, нужно помнить, что можно попасть в труднодоступную, а не давно исхоженную область [2, C. 324].

Исследование метафор, в том числе стертых метафор, зафиксированных в словарях как фразеологические выражения и устойчивые словосочетания, может оказать немалую помощь в изучении данной проблемы. Сторонники теории когнитивных метафор полагают, что язык и процессы мышления являются образными, метафоричными по своей сути. Например, Дж. Лакофф, автор таких известных работ, как «Metaphors We Live By» (1980), «The contemporary theory of metaphor» (1993), считает, что наиболее фундаментальные культурные ценности согласованы с метафорической структурой основных понятий данной культуры. И хотя использование метафор традиционно ассоциируется с художественными произведениями и публицистикой, Дж. Лакофф, М. Джонсон и другие когнитивные лингвисты утверждают, что употребление метафор характеризует не только сферу художественной литературы. Выражения, которые мы используем в повседневной жизни (You are wasting my time, I lost a lot of time when I got sick), построены по тому же принципу, что и художественные метафоры – а именно, по принципу переноса значения с одного слова - концепта на другое. Концепты основываются на сложных когнитивных метафорах, отраженных в повседневной речи. Одной из таких метафор (в англоязычной среде) является «время - деньги» (time is money).

Лакофф объясняет, что в западной культурной среде время особенно ценится, так как труд людей обычно оплачивается согласно затраченному времени — по часам, неделям или годам. В западной культуре метафора «время – деньги» проявляется весьма многообразно: повременная оплата телефонных разговоров, почасовая оплата труда, тарифы за пользование гостиницей, годовые бюджеты, проценты по займам, выполнение общественных обязанностей, связанное с “выделением” для них определенного времени. Рассматриваемый пример достаточно прост и очевиден, так как в русском языке посредством устойчивых выражений (тратить время, экономить время) также проводится параллель между временем и деньгами. Однако, в английском языке диапазон применения метафоры «время - деньги» гораздо шире и, по словам автора, это отнюдь не обязательный для всех людей способ осмысления времени, так как существуют культуры, где время осмысливается в других категориях [6, C. 8-9].:

This gadget will save you hours.

'Это приспособление сэкономит вам много времени'.

How do you spend your time these days?

'Как вы проводите (букв. тратите) ваше время в эти дни?'

That flat tire cost me an hour

'Эта спустившая шина стоила мне часа работы'.

I've invested a lot of time in her

букв.: 'Я вложил много времени в нее'.

You need to budget your time

'Вам нужно рассчитывать свое время'.

Не is living on borrowed time

'Он живет за счет чужого (букв. одолженного) времени'.

You don't use your time profitably

'Вы не используете с выгодой ваше время'.

Элементы «исходного понятия» (т.е., денег) переносятся на «конечное понятие » двумя способами: онтологически и методом «эпистемических соответствий». При онтологическом переносе исходные понятия соответствуют конечным понятиям, т. е.: время приравнивается к деньгам, материальным средствам. Метод «эпистемических соответствий», гласит, что взаимоотношения между элементами исходного понятия соответствуют взаимоотношениям между элементами конечного понятия. То есть, если можно разумно, выгодно тратить деньги, время тоже можно использовать с выгодой.

Соответственно, Дж. Лакофф подразделяет метафоры на онтологические и ориентационные [6, C. 16 - 28]. Онтологические метафоры позволяют видеть события, действия, эмоции, идеи и т.д. как некую субстанцию, например: инфляция рассматривается как сущность. If there's much more inflation, we'll never survive. We need to combat inflation. Buying land is the best way of dealing with inflation. Лакофф замечает, что во всех упомянутых случаях взгляд на инфляцию как на самодовлеющую сущность позволяет англоязычным людям рассуждать о ней, характеризовать ее количественно, выделять тот или иной ее аспект, учитывать инфляцию в своих действиях.

Ориентационные метафоры определяют организацию целой системы, понятий по образцу некоторой другой системы: more is up, less is down. Например, my income rose last year. His income fell last year). В основе метафоры могут лежать разные физические и социальные явления. Если добавить больше вещества или отдельных объектов в какой-либо объем или в кучу, уровень содержимого становится выше – это наблюдение и является физической основой группы метафор «more is up, less is down».

Хотя теория когнитивных метафор подвергается критике, ученые, изучающие дискурс, считают, что данная теория дает богатую почву для исследования дискурса, а именно, отражения, формирования и усиления концептов и их взаимоотношений в дискурсе.

Например, Ф. Коллер в своей книге «Metaphor and gender in business media discourse» (2004) пишет, что авторы экономических статей на тему слияний и поглощений компаний часто употребляют и даже придумывают новые метафоры, основанные на понятии эволюции, борьбы за выживание, войны: bruising battle, brutal Internet price war. Следовательно, в англоязычном мире предпринимательство и экономика воспринимаются как процесс эволюции, естественный отбор, поле битвы. Другие исследователи выявили также следующую закономерность – частотность употребления метафор, построенных на понятии брака, семьи в описании деловой активности компаний, слияний и поглощений: to tie the knot, to make it up the aisle. Ведь, по мнению М. Скапинкера, автора статьи «Marrying in haste», как в браке, так и при слиянии компаний немаловажное значение имеет совместимость партнеров, умение договориться и решить, чья система ценностей, чьи взгляды на жизнь будут играть главенствующую роль.

Ханна Скорсинска в исследовании «Metaphor in scientific business journals and business periodicals: an example of the scientific discourse popularisation» отмечает, что в современной прикладной лингвистике наблюдается тенденция к исследованию метафоры в рамках определенного контекста, в различных видах дискурса. Автор поясняет, что узость когнитивного подхода к изучению метафоры даже способствовала охлаждению интереса к этому лингвистическому феномену. Поэтому многие современные ученые предпочитают отступить от когнитивной теории [8, C. 43-44].

В своей работе Ханна Скорсинска также выявила закономерность, связь метафор, употребляемых в деловой периодике с определенными концептами, отражающими особенности мышления и мировоззрения англоязычных людей [8, 48-49]:

Business as war.

”Smaller domestic firms, particularly in atomic industries may effectively be frozen out from this option and can therefore only seek administrative protection as an effective means of counterattack”. (Journal of World business)

Business as sport.

“When administrators or political bodies try to enforce implementation of new management control systems on organizations, various forms of conflicts and games may be observed in the implementation process”. (Management Accounting Research)

Business organization as an individual

“A party’s reliance on legal mechanisms may decline as an IJV ages, (…)”. (Journal of International Business Studies)

Автор упоминает еще два подхода к изучению метафоры - не-конструктивистский и конструктивистский, основывающиеся на двух течениях западной философии- позитивизме и релятивизме. Сторонники не-конструктивистского подхода рассматривают метафору как языковой феномен, пример употребления переносного значения, нарушения правил языка. Метафора, следовательно, изучается обособленно, вне связи с предложением, в котором она употреблена.

Конструктивистский подход стирает грань между переносным и прямым значением и рассматривает метафору как инструмент конструирования реальности. Метафора, следовательно, указывает на подтекст, скрытую систему и считается феноменом, как языка, так и мышления. Поэтому для понимания определенных типов метафор (например, имплицитных), читателю необходимо выйти за рамки предложения и углубиться до уровня текста или фоновых знаний.

Носители языка часто не замечают метафоры, используемые в повседневной жизни, так как многие из них являются «мертвыми», и их происхождение определить крайне сложно. Стертые, или «мертвые» метафоры – это метафоры, образность которых уже не ощущается носителями языка, «стирается» от частоты и продолжительности употребления. Такие стертые метафоры становятся, по сути, идиоматическими выражениями.

У. Грей, автор статьи «Metaphor and meaning», подтверждает теорию образности лексического пласта языка. Он считает, что большинство слов в словарях английского языка и речи его носителей, являются мертвыми (dead or frozen) метафорами. Однако сами носители воспринимают подобные стершиеся метафоры как лексические единицы, обладающие прямым значением. Так как в англоязычной среде понимание таких прозрачных по значению, избитых метафор не вызывает трудности, носители перестают реагировать на оригинальность видения мира, заключенную в них. Другими словами, по мнению У. Грея, люди уделяют недостаточное внимание образности разговорного дискурса родного языка.

Иностранцы же часто чувствуют образность выражения, однако при отсутствии достаточных знаний о другой культуре им трудно бывает понять и запомнить, какую картину оно должно вызвать в воображении слушателя или читателя, в чем заключается схожесть и различие менталитета. Именно поэтому как собственно метафоры, так и идиоматические выражения, от них образованные, представляют немалую сложность в изучении языка.

Отечественные стилисты также упоминают стершиеся метафоры в своих работах. И. Р. Гальперин разделяет метафоры на метафоры оригинальные, или речевые, и метафоры штампованные, или языковые. (Интересно отметить, что У. Грей называет речевые метафоры «спящими» (dormant), метафорами, чей «срок годности скоро выйдет»). Однако, по мнению И. Р. Гальперина, стершиеся метафоры (the branch of a bank) принадлежат к области лексикологии, так как более не являются результатом взаимодействия предметно-логического и контекстуального значений [1, 129]. Называя такие языковые единицы метафорами, стилист, по сути дела, причисляет их к фразеологизмам. Именно такие выражения современные западные лингвисты включают в понятие метафоры, объединяя, таким образом, сферу стилистики и лексикологии. Например, многие метафоры, описанные Дж. Лакофф, являются, по сути, фразеологическими выражениями - идиомами, устойчивыми словосочетаниями, вошедшими в словари: Не is living on borrowed time; this gadget will save you hours; how do you spend your time these days?

Наш обзор некоторых работ лингвистов, изучающих метафоры английского языка, показывает, что в современной лингвистике ученые склонны рассматривать метафору гораздо шире, чем их предшественники. Признавая метафоричность процессов мышления, исследователи анализируют метафору не только как языковой феномен, но и как феномен мыслительной деятельности, выходя далеко за рамки художественных произведений и публицистики. Ученые признают, что как в оригинальных, так и в стершихся метафорах (суть фразеологизмах) отражаются ценности, особенности мировоззрения культуры носителей языка.

ЛИТЕРАТУРА

1. Гальперин И.Р. Очерки по стилистике английского языка - Издательство литературы на иностранных язиках. - М., 1958.
   
2. Гумбольдт В. О влиянии различного характера языков на литературу и духовное развитие (Гумбольдт фон В. Избранные труды по языкознанию). - М., 1984. - С. 324-326.
   
3. Grey W. Metaphor and meaning // Minerva - An Internet Journal of Philosophy Volume 4, ISSN 1393-614X - /~philos/vol4/metaphor.phpl
   
4. Johnstone B. Discourse analysis. – Blackwell Publishing, 2008.
   
5. Koller V. Metaphor and gender in business media discourse. A critical cognitive study. – Palgrave Macmillan, 2004. –256 pp.
   
6. Lakoff, George/Johnson, Mark Metaphors We Live By. - Chicago, 1980.
   
7. Lakoff G. The contemporary theory of metaphor - In A. Ortony (Ed.) Metaphor and thought.– 1993.
   
8. Skorcynska H. Metaphor in scientific business journals and business periodicals: an example of the scientific discourse popularisation // Iberica 3. – 2001. - C. 43-60
   
9. Skapinker M. Marrying in haste: Merger and acquisitions continue apace in spire of an alarming failure rate and evidence that they often fail to benefit shareholders. // Financial Times. - London, 2000.
   

^ ПОЛЯКОВА Е.М.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЕТАФОРА

В АНГЛОЯЗЫЧНОМ МЕДИА-ДИСКУРСЕ


Международная и межкультурная коммуникация проникают во многие сферы человеческой жизни. Среди наиболее важных областей можно назвать область политики.

Современный этап в развитии лингвистики характеризуется переносом внимания в изучении языка с анализа структуры языковой системы на анализ функционирования языковых средств в речи, с письменной формы языка (например, изучение текстов художественной литературы) на разнообразные формы устной речи, языка СМИ.

В настоящее время в исследовании языка преобладают коммуникативно-функциональный и лингвокультурологический подходы, что обусловлено расширением границ всех сфер человеческой жизни, постепенным выходом в единое мировое пространство, а, следовательно, и возникновением острой необходимости решения проблем, связанных с межкультурной коммуникацией.

Остановимся подробнее на понятии политического дискурса, в процессе которого непосредственно и образуется политическая метафора. Трактовка самого понятия политического дискурса неоднозначна.

Понятие «дискурс» было рассмотрено еще в трудах М. Фуко, Э. Бенвениста, Т. Ван Дейка. М. Фуко, к примеру, отмечал, что задача состоит не в том, чтобы рассматривать дискурсы как совокупность знаков (то есть означающих элементов, которые отсылают к содержаниям или представлениям), но в том, чтобы рассматривать их как практики, которые систематически образуют объекты, о которых они говорят. Таким образом, дискурс - отложившийся и закрепленный в языке способ упорядочения действительности и видения мира, выражается в разнообразных (не только вербальных) практиках, а следовательно, не только отражает мир, но проектирует и сотворяет его.

Согласно Н.Д. Арутюновой, дискурс (от французского discours — речь, выступление) — связный текст в совокупности с экстралингвистическими (прагматическими, социокультурными, психологическими и другими) факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах) [4]. Дискурс — это речь, «погруженная в жизнь».

Ю.С. Степанов трактует дискурс как «язык в языке, но представленный в виде особой социальной данности» [5]. Дискурс существует прежде всего и главным образом в текстах, таких, за которыми встаёт особый мир. В мире всякого дискурса действуют свои правила. Это — «возможный (альтернативный) мир». Каждый дискурс — это один из «возможных миров». Можно сказать, что «политический дискурс» представляет мир политики.

Дискурс включает паралингвистическое сопровождение речи (мимика, жесты), выполняющее следующие основные функции, диктуемые структурой дискурса: ритмическую (автодирижирование), референтную (связывающую слова с определенной предметной областью приложения языка), семантическую (например, мимика и жесты, сопутствующие определенным значениям), эмоционально-оценочную, функцию воздействия на собеседника (иллокутивную силу - побуждения, убеждения).

Политический дискурс изучается в совокупности с соответствующими «формами жизни»; в политический дискурс в частности входят газетно-публицистические тексты (репортажи, интервью и пр.), ораторские выступления, которые посвящены политике, парламентские дебаты, официальные тексты на политическую тему, например постановления, указы, законы и, наконец, политологические статьи, т.е. статьи, в которых политика рассматривается с научной точки зрения (Е.В. Какорина, Чудинов. Каждая из этих разновидностей политического дискурса преследует свои цели: цель официальных постановлений, указов, законов — создать юридическую базу для политической деятельности; цель газетно-публицистических статей, ораторских выступлений — воздействовать на адресата; цель научных, политологических работ состоит в том, чтобы изучить политическую жизнь и постараться дать ей максимально объективную оценку.

Известно, что лексика — самый динамичный ярус языка, который быстрее и более наглядно, чем другие ярусы, реагирует на политические, социальные и экономические изменения общества. Непосредственная обращенность лексики к внеязыковой действительности является её существенной особенностью по сравнению со всеми другими областями языка, и вряд ли всестороннее исследование лексики осуществимо без учета этой особенности. И действительно, связь лексики с внеязыковой действительностью ещё более очевидна, когда речь идет о политическом дискурсе. Однако следует отметить, что причинами изменения языка газеты считаются не только экстралингвистические факторы, но и внутриязыковые. Язык изменяется не только и не столько под влиянием внутриязыковых потребностей, поскольку система языка, как и все в природе и обществе, подчиняется основному закону диалектики, закону единства и борьбы противоположностей. В языке несколько таких противоположностей (антиномий). Именно под влиянием общественного развития приходят в действие механизмы, стимулирующие «борьбу» внутри каждой антиномии. Влияние со стороны общественных факторов и приводит в движение так называемые антиномии, в результате чего в них побеждает то начало, которое больше отвечает потребностям общества.

Это противоречие обычно разрешается в пользу адресанта, который выбирает языковые средства для выполнения своего коммуникативного намерения. Следовательно, противоречие информационной и экспрессивной функций языка разрешается в пользу экспрессивной. По этому поводу пишет Е.В. Какорина: «В сфере массовой коммуникации все виды текстов, включая «протипически» информационные жанры новостей, обязательно содержат не только сообщения, но и аксиологические высказывания или их компоненты. Это связано с ориентированностью любой информации в МК на воздействие» [2].

Технологии речевого воздействия сегодня разработаны настолько, что могут реально и существенно влиять на поведение масс, на исход выборов, на популярность того или иного политика или политического проекта и т.д. Поэтому представляется чрезвычайно важным изучать и описывать политическую речь, в частности метафору в языке политики.

Политический дискурс разных культур последних десятилетий XX века сильно метафоризирован. Это связано с общей метафоризацией человеческого сознания. Изучение политических метафор дает выход на общественное сознание, что позволяет не только фиксировать положение дел, но и выявлять общие тенденции представлений о мире в разных культурах. Каждая метафора формирует модель восприятия политической действительности, в которой отражаются представления о роли и месте действующего политического субъекта.

Таким образом, метафора является не только средством привлечения внимания потенциальных избирателей. Ее роль в политической коммуникации не ограничивается сугубо художественной стороной. Метафора активно используется при построении картины мира в политической сфере, причем используется настолько эффективно, что ее присутствие, ставшее неотъемлемой частью политических текстов, незаметно массовому потребителю, что, в свою очередь, позволяет воздействовать как на его сознание, так и на бессознательные компоненты его психики.

Поскольку метафора в политической сфере оказывается средством формирования представлений, это предполагает изучение когнитивных, а не только экспрессивных аспектов метафоры.

В целях воздействия на адресата в СМИ интенсивно используется метафора, так как чем образнее речь, тем она ярче, живее, тем сильнее воздействует на того, к кому обращена, т.е. метафора используется не только как образное средство, но и как средство оценки.

Метафоры из сфер, непосредственно влияющих на повседневную жизнь человека и общества в целом, – экономики, политики и права (ср.: green shoots ‘первые признаки улучшения экономической ситуации после упадка’; hot money, grey pound ‘деньги пенсионеров’; social cleansing, ethnic cleansing, clear blue water/ clear red water ‘идеологическое противостояние партий консерваторов и лейбористов.

По мнению О.П. Ермаковой в современный период «весь «арсенал» метафор используется прежде всего для изображения негативных сторон политики, экономики, социальной обстановки в целом для «разоблачения», точнее — образного обругивания политического противника». [1]

Преобладание экспрессивной функции в языке газеты также отчетливо проявляется в интенсивном употреблении говорящим сниженных лексических средств, так как, по точному замечанию В.Г. Костомарова, «замена более обычного для книжной речи слова его разговорным или просторечным эквивалентом объясняется несомненно тем, что необычное, как-то" маркированное дает искомый экспрессивный эффект, делает текст конструктивно-газетным» [3].

В английском языке более регулярно используется в качестве источника метафоризации лексика экономической, финансовой, профессиональной, политической сфер (ср.: blurb whore (букв.: рецензия + проститутка) ‘писатель, который в обмен на хвалебную рецензию на обороте чьей-либо книги или диска получает бесплатное путешествие, обед в ресторане и т.п.’; bot herder (букв.: паразитирующий пастух) ‘хакер, со злым умыслом контролирующий большое количество компьютеров, несущих утечку информации’; designer baby (букв.: дизайнерский младенец); designer drug (букв.: дизайнер+ наркотик) ‘копия запрещенного наркотика, на которую не накладывается запрет’; email bankruptcy (букв.: почта + банкротство) ‘необходимость удалить все сообщения в связи с тем, что электронный ящик переполнен’; guerilla gig (букв.: партизанская война + кабриолет)‘ выступление поп-музыкантов в общественных местах’; mining (букв.: горная промышленность) ‘очень грязный; ужасный’).

Вследствие интенсивного употребления метафор, сниженных лексических средств, язык современной британской газеты, с одной стороны — более выразителен и экспрессивен, с другой — сближается с обиходно-разговорной речью.

Одно из существенных изменений лексико-семантических единиц языка современной газеты — это изменение коннотации. Появление новых реалий и явлений требует новых названий.

В устойчивых словосочетаниях, сложных словах, образованных путем словосложения, сращения или слияния частей основ, метафоризации обычно подвергается одно из слов словосочетания или одна из основ сложного слова. Новое значение формируется у слова и словосочетания в целом, ср.: species barrier ‘иммунитет’ (букв.: барьер от представителей биологического вида), spyware ‘программное обеспечение, предназначенное для слежения за действиями пользователя: перехватывает почту, вводимую информацию, пароли’ (букв.: spy ‘шпион (-ить)’ + ware – финаль лексемы со значением ‘программное обеспечение’), stock parking ‘акции, переданные другому человеку, чтобы скрыть имя владельца’ (букв.: ценные бумаги + парковка), idea hamster ‘человек, постоянно предлагающий новые идеи’ (букв.: идейный хомяк), mail bomb ‘огромное количество сообщений, отправленных на один электронный адрес, в результате чего компьютер не может обработать полученные данные’ (букв.: почтовая бомба).

Как известно, в газетах и в интернете печатаются самые различные материалы. Для данной работы интерес представляли произведения только публицистического стиля на политическую тему. Что же касается устных выступлений, то можно сказать, что технологии речевого воздействия наиболее часто применяемы и эффективны именно в языке средств массовой информации (СМИ): инструментом для передачи публичных ораторских выступлений служат газета, телевидение и радио. Причем газета, пресса, занимает в этом ряду первостепенное место, так как является не только традиционной областью существования политического языка, игравшей во все времена важнейшую роль в политическом просвещении народа, но и, что наиболее важно, зафиксированным, «записанным» текстом, что позволяет использовать язык газеты как материал для изучения, ссылаться на него, отслеживать протекающие в нем изменения.

Языковая картина мира – это, по мнению ряда исследователей, зафиксированная в языке и специфичная для данного коллектива схема восприятия действительности. Традиционно в лингвистике языковая картина мира, с одной стороны, противопоставляется научной, или концептуальной, картине мира, а с другой,– связывается с ней. Концептуальная картина мира представляет собой универсальное знание, формируемое на основе физического, чувственного и, что немаловажно, культурного опыта человека. Язык вербализует знание о национальной концептуальной картине мира, хранит ее, пополняет и передает из поколения в поколение. С одной стороны, в языке находят отражение те черты внеязыковой действительности, которые представляются релевантными для носителей языка; с другой стороны, носитель языка начинает видеть мир под углом зрения, подсказанным его родным языком, и сживается с концептуализацией мира, характерной для соответствующей культуры.

Антропоцентрический подход к языку в целом и к метафоре в частности, разрабатываемый современной лингвистикой и используемый в данной работе, позволяет рассматривать метафору как одну из форм фиксации национально-культурного наследия народа, а следовательно, одно из средств создания языковой картины мира.

Отмечая ассоциативность метафоры, исследователи признают сложность этого языкового феномена и сходятся во мнении, что семантическая двуплановость – это основная лексико-семантическая характеристика метафоры. Практически общепризнанным становится взгляд на метафору как на компонент человеческого познания. Исследователи подчеркивают, что, с этой точки зрения, метафора вездесуща и проявляется не только в языке, но и в мышлении и действии. Наша обыденная понятийная система, в рамках которой мы мыслим и действуем, метафорична по самой своей сути. Таким образом, можно предположить, что метафоры-неологизмы наиболее полно отражают специфику концептуализации современного мира, отраженного в языковых картинах мира конкретных этносов.

Следует, однако, отметить, что в современной лингвистике нет однозначного мнения о природе и критериях выделения неологизмов. Большинство ученых придерживаются мнения, что основополагающим признаком неологизма является «обозначение нового». При определении неологизма, наряду с «обозначением нового», широко используется признак «новизны и свежести» (по мнению Е.В. Какориной).

Считается, что метафоры, или выраженные художественно стереотипы – это готовые эстетически привлекательные штампы мышления. Одним из главных «материалов», которым орудует манипулятор, являются социальные стереотипы. Социальный стереотип - устойчивая совокупность представлений, складывающихся в сознании, как на основе личного опыта, так и с помощью многообразных источников информации. Таким образом, стереотипы – неотъемлемые компоненты индивидуального и массового сознания. Благодаря ним происходит необходимое сокращение восприятия и иных информационных и идеологических процессов в сознании.

Сквозь призму метафор воспринимаются реальные предметы, отношения, события, действующие лица.