Русская философия сложный и многогранный процесс, который включает в себя многие направления как идеалистической, так и материалистической ориентации

Вид материала

Документы

Содержание Глава 2. философия русского просвещения 2.2. Материализм в России. Натурфилософия 2.3. Проблема человека в философии XVIII века. А. Н. Радищев

Подобный материал:

• Тема 1 Понятие психологии общения, 208.48kb.
• Философское учение платона содержание, 163.53kb.
• Конспект урока литературы в 7 классе, 72.53kb.
• Для студентов ифм общая характеристика, 272.13kb.
• Секция «Менеджмент» Основные функции кадрового менеджмента, 451.56kb.
• Е. Р. Крылова Холодинамика представляет собой си систему новых взглядов на процесс, 41.52kb.
• Уки, полезно и даже необходимо обратиться к истории ее развития, рассмотреть, как шло, 933.09kb.
• Интегральный эффект внедрения альтернативного энергоносителя – биогаза, 69.35kb.
• К вопросу о человеческом и искусственном интеллекте, 75.75kb.
• От лат. «приспособляю» это сложный процесс приспособления организма, который происходит, 75.53kb.

^ ГЛАВА 2. ФИЛОСОФИЯ РУССКОГО ПРОСВЕЩЕНИЯ


2.1. Становление и развитие философии русского Просвещения


Периодизация русского Просвещения неоднозначна. Наиболее распространенной является точка зрения, согласно которой этот период русской духовной культуры относится к XVIII веку, и по типологии часто соотносится с западноевропейским Просвещением.

Отметим сразу: это да­леко не полное и даже не близкое соотношение имеет для России особый смысл. Как известно, западноевропейское Просвещение было подготовлено Возрождением и периодом Нового Времени, уже обеспечившими разрыв со средневековой богословской культурой и провозгласившими незыб­лемый авторитет научного знания. Русская культура конца XVII — начала XVIII века должна была решать задачи, на которые у Западной Европы ушло пять столетий. Такая небывалая в истории интенсивность духовного развития не могла не оказать влияния на развитие русской философии.

Уже в последние десятилетия XVII века в России созда­лась ситуация, которую мы сейчас называем кризисом ду­ховной культуры, идеологических ценностей и идеалов. До­петровская Русь дожила «до нравственного банкротства». Важнейшим из мероприятий, последовательно осуществленных Петром I, было окончательное от­странение церкви от вмешательства в дела государственные, а следовательно, и ограничение «культурного поля» церков­ной деятельности. С уничтожением патриаршества в 1721 году руководство делами церкви было передано в руки Свя­тейшему Синоду, подотчетному монарху. Церковь фактиче­ски была лишена доминирующей роли в области проведения культурно-идеологической политики, именно в той области, где ее влияние было прежде особенно велико. Роль духовен­ства как источника просвещения, как представителя «духовного авангарда» русского народа кончилась. С воцарением Петра Великого в стране формируется новая интеллигенция, которая во всем руководствуется «мирскими» интересами и идеями. Кристаллизационным ядром, вокруг которого сла­гаются эти интересы и идеи, является не идея вселенской религиозной миссии (хранение чистоты Православия), как это было раньше, а идеал Великой России.

С петровских реформ усиливается интерес русских писателей к человеческой личности, происходит углубление гуманистического начала в публицистике и искусстве. В новой концепции человек уже окончательно перестает быть источником греховности, воспринимается как активная личность, ценная и сама по себе, и еще больше – за «услуги отечеству». Отсюда и изменение главного ценностного ориентира: на смену представлений о греховной природе человека, свойственных официальной культуре допетровской Руси, на смену культуре, направлявшей интересы человека к соблюдению чистоты христианской веры, приходила культура, основанная на представлениях о человеке как частице новой системы – социальной: иерархически упорядоченного монархического государства. С этих позиций переосмысливается проблематика и функции философии, усваивается новый понятийный аппарат.

Русские философы оказались очень восприимчивы к философской культуре Запада. В.В. Зеньковский в «Истории русской философии» выделяет в качестве философского течения XVIII в. «русское вольтерианство». Имя Вольтера было знаменем, под которым объединялись беспощадные критики старины. Скептицизм, ирония, критика общественного строя, осмеяние суеверий, преклонение перед разумом, обращение ко всему «естественному», вопрос о зле – спектр философских увлечений русских мыслителей далеко не полон. Главными авторитетами «нового сознания» кроме безусловного лидерства Вольтера были Дидро, Локк, Руссо, Монтескье. Из знаменитой французской «Энциклопедии» переводилось множество статей. Пользовались популярностью труды Гельвеция и Гольбаха.

Формирование основ новой философской культуры на протяжении всего XVIII века объединяло мыслителей самой различной мировоззренческой ориентации – Феофана Прокоповича – сподвижника Петра I, В.Н. Татищева, Я.П. Козельского, Д.С. Аничкова, И.А. Третьякова, С.Е. Десницкого, ряда других.

Феофан Прокопович «в науке, философии новой и богословии... так учен, что на Руси прежде равного ему не было» (В. Н. Татищев), «красноречием столь великий, что некоторые ученейшие люди почтили его именем Российского Златоустого» (Н. И. Новиков).

Прокопович — автор многих трудов, среди которых осо­бое место занимают «Правда воли монаршьей» и «Духовный регламент». Работы эти явились своеобразной теорией обос­нования государственной политики. Власть монарха для него — это воплощение суверенитета самого народа, который «отдал государю своему» свои права. Го­сударство обязано обеспечивать мир, общественный порядок, истинное правосудие, развитие промышленности и торговли,' необходимый уровень образованности. Просвещение, в свою очередь, является важнейшим фактором совершенствования общества, «всеобщая образованность улучшит нравы», пре­одолеет суеверие и невежество, «возвысит человеческое до­стоинство».

В просветительской деятельности Прокопович ставил за­
дачу распространения тех наук, объектом которых является
природа.

В.Н. Татищев считается первым русским историком, но кроме истории он занимался географией, философией, экономикой. Татищева называют «образованнейшим человеком», «одним из самых замечательных русских людей XVIII века». Его биограф К. Бестужев-Рюмин отмечал, что Татищев, уступая Ломоносову силою творческого гения, тем не менее должен занять равное с ним место в историческом процессе. «Есте­ствоиспытатель Ломоносов стремился возвести к общему философскому единству учение о природе, историк и публи­цист Татищев стремился, со своей стороны, найти общее начало человеческого общежития и человеческой нравствен­ности». Таким началом Татищев считает «естественное право», которое основано на признании автономии личности. Ни церковь, ни государство не могут ослабить зна­чения этой автономии. В сочинении «Разговор о пользе наук и училищ» Татищев настаивает на том, что «желание к бла­гополучию в человеке, беспрекословно, от Бога вкоренено есть», что «естественный закон» человеческой природы есть такой же «божественный закон», как и тот, который записан в Священном Писании. Между ними нет, и не может быть противоречий. Татищев считает злоупотреблением церкви, если она запрещает то, что «человеку законом божественным определено». Отсюда закономерный для XVIII века вывод: церковный закон может не совпадать с божественным, и в таком случае государственная власть должна ограничить за­кон церкви «пристойности ради». Другими словами, церковь подчинена контролю государства. Понятие греха, по мнению Татищева, означает лишь совершение «вредных человеку» действий. Чтобы этого избежать, «надо познавать самого себя, надо вернуть уму власть над страстями». Тати­щев, блестящий знаток западной философии того времени, подчеркивает, что «истинная философия не грешна», она по­лезна и необходима, так как она дает «знания правил есте­ственного закона».

Я.П. Козельский – автор «Философских предложений» (1768 г.), явившихся значительным событием в русской политической философии. По его мнению, политика должна не только укреплять благополучие общества, но и содействовать развитию добродетели и благопристойности. «Политика, - писал Козельский, - есть наука производить праведные намерения самыми способнейшими и праведными средствами в действо». Она как бы «выглаживает», «полирует» социальность, гармонизирует натуру чело­века, которая по своей природе «шероховата, следовательно, и не выполирована». Поэтому познание политики составляет главнейшую задачу философии и тождественно познанию «общей природы вещей».

Увлеченность русских мыслителей социально-политическими проблемами привела к появлению утопий идеального государства. Автором одной из них – «Путешествие в землю Офирскую» (1784 г.) был М.М. Щербатов, попытавшийся, по словам Г. Флоровского, создать «план своеобразного священно-полицейского строя», где «главные надзиратели - священики». Офиряне не изучали ни литературы, ни философии, ни теологии: древность и идеалы определялись и формировались государством. Благодаря этому искоренялось свободомыслие и соблазны. Офирская система поощряла лишь технические совершенствования, умножавшие материальные блага.


^ 2.2. Материализм в России. Натурфилософия

М.В. Ломоносова


История духовной культуры России подтверждает мнение В.И. Ленина «о солидной материалистической традиции». Уже в средние века у нас получили широкое распространение «натуралистические представления», близкие по своей направленности к материализму. Во многих древнерусских сочинениях природа рассматривалась «как часть человеческой истории, как иллюстрация к ее темам, как сцена для развертывания этой истории, наконец – как введение в нее и ее подготовка» (Т.И. Райнов). Секуляризация духовной культуры в эпоху Просвещения способствовала окончательной трансформации средневековой натурфилософии в естественнонаучный материализм, в систему «научной философии». Классический период становления русского материализма связан с именем М.В. Ломоносова 1711-1765).

В самой натуре Ломоносова многое от требований петровского времени: ум, сметливость, трудолюбие, «преследование пользы России». Для него наука становится не только «технической выучкой», но и серьезным, важным элементом общей культуры, знанием, которое освещалось философской мыслью и становилось поэтому целой мировоззренческой системой. Он первый внес в отечественную культуру великое благотворное начало – сознательную работу разума, мысли как основу просвещения и подчеркнул необходимость такого просвещения. Ломоносов полагал, что великое значение Петра состояло в том, что он возвысил Россию как государство, но еще более в том, что он открыл для русского народа область науки, с помощью которой человек только и может достигнуть высоты своего умственного и нравственного достоинства (А.Н. Пыпин).

Из всех естественных наук больше всего любя химию, Ломоносов ценил ее за то, что она «открывает завесу внутреннего святилища натуры». Получив научное образование в Германии, Ломоносов знал философию Вольфа, был поклонником Декарта и постоянно защищал мысль Лейбница о том, что «закон опыта» нужно восполнять «философским познанием». Для Ломоносова свобода мысли и исследования настолько … «естественна», что он даже не защищает этой свободы, а просто ее осуществляет», - подчеркивает В.В. Зеньковский.

От Ломоносова идет традиция русского, научно-философского реализма. В работе «О слоях земных» (1763) Ломоносов выдвинул догадку об эволюции растительного и животного мира, указывая на необходимость изучения причин изменения природы. В письме к Эйлеру в 1748 г. он сформулировал закон сохранения вещества и движения. Ломоносов положил в основу объяснения явлений природы изменение материи, состоящей из мельчайших частиц – «элементов» (атомов), объединенных в «копускулы» (молекулы). Распространив атомистические идеи на область химических явлений, Ломоносов заложил тем самым основы химической атомистики.

Русский мыслитель не сводил познание природы к чисто эмпирической систематизации объектов и явлений внешней действительности; он шел от теории, логического обобщения, которое позволяло строить философию природы. Его прежде всего привлекла проблема материи. В этом сказалось влияние картезианства. Однако предложенное им определение философской категории лишено подражательности: «Материя есть то, из чего состоит тело и от чего зависит его сущность». Ломоносову удалось избежать отождествления материи и вещества, сведения материи к телесности, составлявшего базис натурфилософских построений западноевропейских мыслителей XVII – XVIII вв.

По мнению Ломоносова, именно материей обусловливается «все, что есть и происходит в телах». Он различал два вида материи: «собственную» и «постороннюю». «Материя собственная есть та, из которой состоит тело, а посторонней называется та, которая наполняет промежутки тела, не заполненные собственной материей». Никакого абсолютно пустого пространства не существует: мир заполнен целиком и представляет собой сочетание двух родов материи. Основными свойствами материи, по Ломоносову, являются протяженность, сила инерции, форма, непроницаемость и механическое движение. Он считал, что «первичное движение» существует вечно («О тяжести тел и об извечности первичного движения» (1748). Все изменения, происходящие в мире, связаны с процессами движения материи. Оно возможно потому, что тела обладают «порами», которые могут заполняться посторонней материей. Движение сводится к простому перемещению тел в пространстве: «… как все перемены, в натуре случающиеся, такого суть состояния, что, сколько чего у одного тела отнимется, столько присовокупится к другому, так, ежели где убудет несколько материй, то умножится в другом месте! В целом материя вечна и неуничтожима, она всегда остается в пределах собственного наличного бытия. Однако, рациональное обоснование атомических представлений, по его мнению, не противоречит религиозной вере, ибо «метод философствования, опирающийся на атомы» не отвергает «Бога-творца», «всемогущего-двигателя». Нет никаких других начал, «которые могли бы яснее и полнее объяснить сущность материи и всеобщего движения».

Являясь вместе с графом И.И. Шуваловым основателем московского университета, Ломоносов подготовил плеяду ученых, способствовавших развитию естествознания и философии в России. Ломоносов предлагал вести преподавание в университете на трех факультетах: юридическом, медицинском и философском. На последнем в число преподававшихся дисциплин он включал: философию (логику, метафизику и нравоучение), физику, ораторию (красноречие), поэзию и историю. В трудах и образовательных проектах Ломоносовым представлена светская, нерелигиозная трактовка философии, построенной по научной модели и отличающейся от религии своей предметной областью, и методологией: «Правда и вера суть две сестры родные … никогда между собою в распрю придти не могут». Однако «вольное философствование» проникнуто скептицизмом, тогда как «христианская вера стоит непреложно».

В «республике науки» властвует критическая мысль, несовместимая с догматизмом. Здесь позволено каждому «учить по своему мнению и замыслу». Утверждая величие Платона, Аристотеля и Сократа, Ломоносов одновременно признает право «прочих философов в правде вторить», подчеркивает авторитет ученых и философов нового времени – Декарта, Лейбница, Локка.

Улучшить жизнь общества, по Ломоносову, можно лишь посредством просвещения, совершенствования нравов и установившихся общественных форм, для России – самодержавия. Именно благодаря самодержавию, считал он, Россия «усилилась … умножилась, укрепилась, прославилась». Ломоносов понимал историю как процесс органический, где всякая предшествующая фаза связана с последующей. Она – не «вымышленное повествование», а достоверное, основанное на конкретных источниках изучение опыта «праотцов наших», включающее исследование летописей, историко-географические сведения, статистику, демографию и т.п. Исторические и философские понятия отражают, по Ломоносову, изменения, происходящие в мире, отсюда необходим их исторический пересмотр. История познания, таким образом, в определенной степени есть история формирования понятий. Средневековый спор между номиналистами («именниками») и реалистами («вещественниками») учит, утверждал Ломоносов, что формировать понятия нужно не просто путем познания отдельных имен, названий вещей и их качеств, но путем «собирания» имен, происходящих как от «подлинных вещей и действий», так и от «идей, их изображающих». Сложность здесь «не состоит в разности языка, но в разности времен», т.е. успешность и точность употребления понятий определяется общим уровнем культуры, науки и философии.

Отводя в познании большое место опыту, Ломоносов подчеркивал, что лишь соединение эмпирическим методов с теоретическими обобщениями может привести к истине. Гносеология ученого тесно связана с философией языка. Понятия или идеи, считал он, есть простые и сложные. Идеи далее подразделяются на «первичные, вторичные и третичные». Искусство оперировать понятиями состоит в том, что можно миновать отдельные ступени (например, «вторичную») и перейти прямо к третичной. Другими словами, можно миновать «материальные свойства» и перейти на более высокий уровень абстрагирования. Суть познания состоит в том, чтобы учитывать разнокачественность идей, не перескакивать «без разбору» от одного понятия к другому. В этом также заключается механизм соотнесения опыта и гипотез. Научное познание, по Ломоносову, есть некоторый идеал деятельности, полезной, возвышающей человека и красивой. Рационалистический оптимизм Ломоносова с особой силой выражен в работе «О пользе химии» (1751). Своеобразный гимн науке и «художеству» (тоже разновидность познания) перерастает у него в гимн торговле, мореплаванию, металлургии и т.п.

Влияние Ломоносова на развитие научного и философского знания в России общепризнано – от Пушкина, назвавшего его первым русским университетом, и Белинского, сравнившего его с Петром Великим, до Шпета, назвавшего Ломоносова «первым русским ученым в европейском смысле», и Зеньковского: «Ломоносов был гениальным ученым, различные учения и открытия которого далеко опередили его время».


^ 2.3. Проблема человека в философии XVIII века.

А.Н. Радищев


Проблема человека занимала особое место в философских исканиях русских просветителей. Так, например, Н.Н. Поповский в свое определение предмета философии включает учение о человеке и его благе. Он указывает, что в философии «благополучие, то есть всех наших действий внешних и внутренних естественная причина, в самом подлинном виде лицо свое показывает». В духе антропоцентризма формируются философские взгляды Я.П. Козельского. По его мнению, лучше определять философию наукой благополучия, то есть способа, с помощью которого каждый человек и весь род человеческий могут достичь «прямого благополучия». Н.И. Новиков писал о бесполезности всякого, в том числе и научного знания, если оно не входит в человеческий «круг умозрения», если оно лишено нравственно-прагматических аспектов и не служит делу познания и улучшения человеческой природы. «Ежели ученый, - отмечает Н.И. Новиков, - все свои познания не устремит к совершенному разрешению одной загадки: на какой конец человек родится, живет и умирает, то достоин сожаления и со всеми своими знаниями есть сущий невежда, вредный самому себе, ближнему и целому обществу».

Во взглядах русских просветителей отчётливо видно переключение теоретического интереса с познания Бога и его творении на изучение природы и особенно человека. Отечественные мыслители специально разрабатывали принципы подхода к анализу человека и всех сторон его жизнедеятельности, в которых также отразилось воздействие на их взгляды естественнонаучного знания.

Антропологическая направленность философских поисков в идеологии эпохи Просвещения была глубоко, хотя и не всегда осознанно, связана с критикой теологической картины мира. В русском Просвещении XVIII века эту тенденцию с наибольшей полнотой выразил в своей диссертации «Рассуждение из натуральной богословии о начале и происшествии натурального богопочитания» Д.С.Аничков. Мотивы, по которым человек обращается к Богу, кроются, как указывал он, в эмоционально нравственной природе человека (чувство страха, удивления и т.п.), в сложных и не всегда поддающихся однозначной оценке духовных проявлениях его «естества».

Господство метафизического метода мышления, абсолютизация форм механической причинно не могло не проявляться в учении просветителей о человеке. Человек со всеми своими качествами и свойствами рассматривался с позиций однозначного детерминизма. Однако взаимодействие факторов, определяющих поведение и жизнедеятельность человека, естественно, во многом отличается от взаимодействия механически связанных между собой физических макротел. Это отличие состоит в том, что человек не только расчленён на две изолированные субстанции: душу и тело, но и само его природное тело представляет собой «хитросложенное» целое. Таким образом, в философии отечественных просветителей, в отличие от религиозно - схоластических и вульгарно - механистических представлений, органические объекты, в том числе и человеческое тело, начинают рассматриваться как сложноорганизованные, целостные образования. Это в свою очередь не только позволяло полнее и конкретнее представить зависимость духовно-психической деятельности от её материального носителя, но и содержало в себе возможность связать возникновение психики, сознания со специфическими свойствами особым образом организованного целого. Тем не менее, в философии русского Просвещения эта идея не получила дальнейшего развития, поскольку она предлагает выход за рамки метафизического решения проблемы части и целого.

Просветители традиционно выделяли в человеке две различные части или два начала: душу и тело, психическое и физическое. Проблема взаимодействия «нравственной» и «физической» ипостасей человека, его органической и духовной жизни получила наиболее полное освещение в воззрениях Д. С. Аничкова, который одним из первых в русской философской мысли даёт общий обзор различных как древних, так современных ему, попыток решения данной проблемы.

Раскрывая гносеологический аспект своей философской антропологии, просветители, вопреки картезианскому учению об интуиции и теории врождённых идей, отстаивали принцип постепенного, индуктивного роста знаний, идущего за счет накоплений и систематизации перцептивных сведений, достоверно отражающих явления и процессы внешнего мира. Отечественные просветители второй половины XVIII века отстаивали идеал свободной творческой личности, принципиально способной познавать законы природы и своего бытия с тем, чтобы использовать их на благо человека и человеческого общества.

Концепции человека русских просветителей, в которых в той или иной степени отразились все стороны их мировоззрения, представляли собой прогрессивное по своей социально - политической ориентации и философскому содержанию учение в русской мысли. Оно подготовило почву качественно новой, революционно-критической концепции человека в философии А.Н. Радищева, философии, ставшей своеобразным творческим синтезом, устремлённым в будущее итогом развития общественного самосознания России в это время.

^ А. Н. Радищев (1749-1802), сын зажиточного помещика, в середине шестидесятых годов был отправлен на учебу в Германию. Он изучает естествознание, медицину, занимается литерату­рой, философией и возвращается в Россию «с большим запа­сом знаний и навыками к систематическому мышлению». Радищев знакомится с трудами Лейбница, прекло­няется перед Гердером, увлекается французскими материа­листами, Локком и Пристли. Идеи «естественного права» принимаются им безоговорочно. «В человеке... никогда не иссякают права природы», — говорит Радищев. Поэтому для него «совершенное умерщвление страстей уродливо», поэтому он горячо протестует против всякого угнетения «ес­тества».

Н. А. Бердяев считает Радищева родоначальником рус­ской интеллигенции уже потому, что он во многом предвос­хитил и определил основные черты интеллигента в России. «Когда Радищев в своем «Путешествии из Петербурга в Москву» написал слова: «Я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человечества уязвлена стала», — русская интеллигенция родилась. Радищев — самое замечательное явление в России XVIII века. ...Он замечателен не ориги­нальностью мысли, а оригинальностью своей чувствительно­сти, своим стремлением к правде, к справедливости, к сво­боде. Он был тяжело ранен неправдой, крепостного права, был первым его обличителем. Он утверждал верховенство совести», пишет Н. Бердяев.

А.Н. Радищев связывает человека со всем миром, но знает и о специфических его особенностях; главная из них - это способность оценки. По его мнению, человек есть единственное существо на земле, который ведает худое и злое; особое свойство человека - беспредельная возможность как совершенствоваться, так и развращаться. Вопреки Ж. Ж. Руссо, Радищев очень высоко ставит социальные движения в человеке и решительно против изоляции детей от общества, как проповедует Руссо в «Эмиле». Естественная социальность является для Радищева основой его морали - и здесь он решительно расходится с французскими моралистами, выводившими социальные движения из «себялюбия». Разделяя идеи «естественного права», А.Н. Радищев вообще оправдывает всё подлинное, естественное в человеке. Феномен человека - центральный объект его теоретического интереса. Его идеи о человеке представляли собой смелый вызов философскому дуализму вообще и картезианскому отрыву материи от сознания, протяжённости от мышления и т.п. А.Н. Радищев утверждал и теоретико-познавательное и онтологическое единство телесно-духовной природы человека, сделав тем самым шаг вперёд по сравнению с русскими просветителями второй половины XVIII века.

Интерес к познанию человека постоянно присутствовал на всех этапах духовной эволюции мыслителя. В той или иной
форме он проявился и в примечаниях к книге Г. Б. Мабли
«Размышление о греческой истории», в оде
«Вольность», стихотворениях 80-х годов, в «Житии Фёдора
Васильевича Ушакова» и в письмах, написанных в 90-е
годы. В знаменитом произведении «Путешествие из
Петербурга в Москву» этот интерес обрёл ярко выраженные
социально - политические и антикрепостнические формы.
Многие вопросы, поставленные в «Путешествии», не
получили тогда своего исчерпающего решения, но
послужили своеобразными «заготовками», развитыми позднее в трактате «О человеке, его смертности и бессмертии». Это главное философское произведение А.Н. Радищева, в котором проблема человека является центральной темой. В центре внимания философа находятся традиционные метафизические вопросы о соотношении души и тела, мысленного и материального, о путях человеческого познания, о предмете философии и её роли в жизни людей. Считая, что истинная философия должна основываться на прочном естественнонаучном фундаменте, Радищев для обоснования своих философских постулатов привлекал данные из различных областей знания: физики, ботаники, физиологии, антропологии, этнографии, химии, логики и философии. В трактате выражена определённая социально - политическая позиция. В основании критики ортодоксального православия и религиозно схоластической традиции лежат демократические убеждения автора.


Согласно А.Н. Радищеву, философия призвана раскрыть человеку глаза на природу, самого себя, на «основы» мироздания. Основным субъектом и главным объектом философии является человек. «Любомудрие» призвано постигать сущность и место человека в мире. Поэтому задачу философии Радищев видит и в создании картины мирового целого. В трактате он предпринимает попытку воссоздать такую картину. Проблема места и роли человека в мире раскрывается в соответствии с представлениями мыслителя о мировом целом. Так в первой книге трактата «О человеке ...» Радищев формирует идею философского антропогенеза. Раскрывая смысл этой идеи, мыслитель указывает, что реальным основанием развивающегося мира является не «божественная субстанция», а фундаментальные законы бытия, на высшей ступени организации раскрывающиеся в человеке в форме единства «вещественного» и «мысленного». Таким образом, в основании своего учения о человеке, Радищев кладет определённую онтологию. Располагая человеком на вершине земной иерархии, мыслитель допускал его влияние на развитие Вселенной.

Радищев считал человека продуктом сложного развития индивидуальной и общечеловеческой «игры сил». В своём синтезе «предметного», то есть идущего от фактов, и «общего», то есть идущего от обобщения, он приходил к представлениям, в которых человеку, сообществу людей, роду людскому отводилось особое место своеобразного «узла» бытия, динамической и историко-генетической реалии, окружённой условиями существования в пространстве и во времени.

Автор трактата «О человеке ...» считал, что в рамках каждой формы подхода нельзя оценивать человека без учёта бытия природы и общества в целом. Поскольку человек - продукт природы, создание и живой её элемент, надлежит постоянно иметь в виду ступени его совершенствования, общие условия, обстоятельства его жизни. А.Н.Радищев защищал постулаты единства человеческого «естества» с его природой, диалектические идеи о поступательном развитии всего живого - за счёт усложнения организации - от низших до самых высоких форм. Так называемая «лествица веществ и существ» по Радищеву, отражая единство материального мира, даёт представление о его развитии. На основе положений о единстве состава человеческой природы и естественно-научной трактовки проблемы происхождения человека, русский мыслитель приходит к пантеистическим, анимистическим и гилозоистическим идеям. Принципы единства неорганической и органической природы Радищев соединял с суждениями К. Вольфа о возможности самозарождения жизни, о её эволюции от простейших организмов к организмам сложным, включая человека, обладающего «всем нам свойственными качествами». Наряду с Гердером, он видел в человеке меру высшей организации, «венец сложений вещественных», последнюю страницу истории.

А.Н. Радищев соотносил человека с растениями и животными. Основанием общности человека со всем миром живых существ Радищев считал сходство функций живых организмов. «Человек, - писал он, - во чреве образуется подобно растению: он кормится пуповиною, как растение корнем». И всё же, подмечая некоторые черты, общие растениям и человеку, Радищев резко возражал Ламетри, который в своей книге «Человек - растение» с сугубо физиологической точки зрения пытался доказать, что люди в самом существенном не отличаются от растений.

В трактате «О человеке ...» вычленяется и даже чётко формулируется одна из важнейших идей философского антропогенеза - единство тела и души. А.Н. Радищев понимал, что в отличие от материального, существующего независимо от сознания, идеальное существует только в сознании. Делая акцент на вопросе о природе психического, он не считал парадоксальной возможность объявить «мысленность», идеальное как бы «небестелесным», поскольку его волновал не столько вопрос о душе, сколько вопрос об основах или элементах душевных процессов, о приложимости к ним антропологических критериев. Решение проблемы жизни и смерти базируется на принципе «сходственности» (о нем уже шла речь), согласно которому все, что можно сказать о животных, можно сказать и о человеке. Как в природе все вещи образуются из стихий, как семя дает начало произрастанию растений и животных «так и «человек преджил до зачатия своего», существовал в «предрождественном состоянии». Это было «бытие без жизни», «полуничтожест­во», однако не смерть, не ничто. «...Смерть не существует в природе, но существует разрушение, а следствие — одно токмо преобразование». Проводя различие между бытием и жизнью, Радищев опирался на ломоносовское учение о сохранении наличного бытия: раз бытие неуни­чтожимо, не может исчезнуть и человек. Во всяком случае, относи­тельно тела тут все было ясно: после смерти человека «все члены распадаются, каждое начало отходит к свой стихии». Но как быть с душой? Ведь именно в ней человек обретает свою сущность. Коль скоро бытие вечно и нерушимо, то и душа должна обладать вечностью. Душа не может разрушиться вместе с телом; для нее это было бы равносильно уничтожению, гибе­ли. Стихии тела и в «сложении человека», и по смерти его сохраняют все свои свойства; но если разрушится связь элементов души, тогда не станет и мысленности, не станет самой души. А это противоречит истине: бытие есть, небытия нет. Бытие способно расширяться, расти за счет совершенствования «стихии чувствующей и мыслящей», но оно не может ни исчезать, ни становиться меньше. Возвратного пути у бытия нет. «Верь, вечность не есть мечта». Душа бессмертна.

Творчество А.Н. Радищева завершает XVIII век, который с полным основанием называют «философским». Давая ему оценку, Радищев восклицает: «О, незабвенное столетие! Радостным смертным даруешь истину, вольность и свет. Мощно, велико ты было, столетие!» Русское Просвещение положило начало самобытной национальной философии, которая по сущности своих идей стояла на уровне мировой философии. Она не только обеспечила быстрый взлет русской философии XIX века, но в дальнейшем сохранила свое самостоятельное значение.