Geum.ru

Британский парламентаризм и его влияние на развитие государственно-правовых институтов россии. Конец XVIII начало XX вв

Вид материалаДиссертация

Содержание


В третьей
В заключении
Подобный материал:
1   2   3   4   5
пятую группу источников и включить в нее труды представителей отечественного «классического либерализма» второй половины XIX в. Б.Н. Чичерина36 и А.Д. Градовского37, а также исследования видных ученых-обществоведов и юристов рубежа XIX – XX вв.38 М.М. Ковалевского, М.Я. Острогорского, Н.И. Кареева, Н.И. Лазаревского, Ф.Ф. Кокошкина, С.А. Котляревского и др., в которых освещались проблемы развития британского парламентаризма и прогнозировались перспективы развития российской государственности. Отстаивая необходимость правового государства в России, эти ученые рассматривали эффективный парламентский механизм, предполагавший широкое избирательное право, развитую партийно-политическую среду, зрелое общественное мнение, в качестве важнейшего фактора его становления.

Характеристика научной литературы

Предваряя историографический обзор, в первую очередь, хотелось бы отметить, что в отечественной и зарубежной исторической литературе специальных монографических исследований влияния британского парламентаризма на общественно-политическую мысль и государственно-правовые институты России в указанный период в задуманном автором аспекте нет.

Историческая литература, с которой работал автор при написании данной диссертации, распадается на две обширные составляющие. Первая включает в себя зарубежные и отечественные исследования, посвященные британскому конституционному процессу второй половины XVIII - начала XX вв., вторая – работы по истории общественно-политической мысли и государственно-правовому развитию России того же периода, в которых нашли частичное отражение отдельные аспекты рассматриваемой в диссертации проблемы.

На советскую историографию британского парламентаризма в большей или меньшей степени оказывал влияние идеологический пресс догматического понимания исторического процесса, поэтому долгое время отечественные исследователи данной проблемы не имели полной свободы научного поиска. Именно этим можно объяснить то обстоятельство, что парламентские реформы в Великобритании находились в центре внимания, в первую очередь, юристов, которые концентрировали свое внимание на правовом аспекте этих мер, а не историков. Социально-политический аспект развития британского парламентаризма оставался плохо изученным. Если же историки брали на себя смелость заниматься этой стороной проблемы, то их исследования зачастую сводились к критике буржуазного реформизма или к изучению роли пролетариата в бурных событиях британской внутриполитической истории XIX – начала XX вв.

В 20-е гг. XX в., когда еще сохранялась свобода исторических дискуссий, а марксистская методология не отвергала подходов, традиционных для либеральной историографии начала XX в., появлялись посвященные британскому парламентаризму работы, продолжавшие лучшие традиции русской историографии проблемы. К ним можно причислить исследования В.Н. Дурденевского и Г.С. Гурвича39. Эти авторы раскрывали историческую самобытность британского парламентского строя, доказывали важность его изучения.

В 30-е – начале 50-х гг. прошлого века в общественных науках прочно утвердился догматизм. Западноевропейские демократии, в том числе британский парламентаризм, его история подвергались яростной критике в духе классового подхода, цель которой состояла в том, чтобы утвердить в сознании советского народа мысль о правомерности и незыблемости сталинского политического режима. В определенной степени дань политической конъюнктуре была отдана в работе Г.И. Тункина о парламентской реформе 1832 г. в Великобритании, в которой автор ставил перед собой задачу в первую очередь показать ограниченный характер данной меры40.

Положительные сдвиги в изучении проблем развития британского парламентаризма намечаются в нашей стране во второй половине 50-х – начале 60-х гг. Исторические исследования по проблемам внутриполитического развития Великобритании этого периода отличает стремление к объективности при освещении событий. В обобщающей работе К.Н. Татариновой «Очерки по истории Англии 1640 – 1815 гг.»41, изданной в 1958 г., содержится важный материал для изучения британского парламентаризма в конце XVIII – начале XIX вв. Хотелось бы отметить также работы А.И. Косарева42. Несмотря на то, что исследователь рассматривал правовой аспект парламентских реформ 1832 и 1867 гг., в его работах чувствуется стремление проследить влияние этих мер на многие стороны жизни британского общества XIX в., его государственно-правовую сферу и общественно-политическую обстановку. Большое внимание А.И. Косарев уделил анализу дореформенного состояния избирательного права. Нельзя обойти вниманием и обобщающую работу Н.А. Ерофеева «Очерки по истории Англии 1815 – 1917 гг.», изданную в 1959 г.43 В ней автор по-новому для советской историографии послевоенного периода осветил парламентские реформы XIX в., рассмотрев их в качестве важнейших этапов внутриполитического развития Великобритании. В те же годы активно занимался изучением британского массового движения в конце XVIII – начале XIX вв. Е.Б. Черняк44. В своих работах этот историк указывал на революционный характер данного движения, дальнейшему поступательному развитию которого помешала первая парламентская реформа 1832 г., представлявшая собой уступку со стороны правящей олигархии.

В 70-е – первой половине 80-х гг. прошлого века наблюдается спад в изучении данной проблематики, обусловленный возвратом к установке негативного восприятия западноевропейского политического опыта, его истории. Историки продолжают заниматься апробированными ранее аспектами развития британского парламентаризма. Показательной в этом отношении является работа Г.Р. Левина «Рабочий класс Англии в борьбе за парламентскую реформу 1830 – 1832 гг.»45. Вместе с тем следует отметить политическую биографию Дэвида Ллойд Джорджа, написанную К.Б.Виноградовым46. В работе автор анализирует политическую борьбу вокруг реформирования палаты лордов британского парламента в 1910 – 1911гг. Исключительно важными для настоящего исследования стали опубликованные в начале 80-х гг. работы Н.А. Ерофеева, посвященные восприятию Великобритании, британского образа жизни, политических институтов этой страны общественным мнением России второй четверти XIX в.47

В 1986 г. вышел в свет обобщающий труд авторского коллектива Института государства и права АН СССР «История буржуазного конституционализма XIX в.»48. В нем был систематизирован накопленный материал, в том числе и о развитии британского парламентаризма. В этой работе трансформация политической системы Великобритании в буржуазную демократию представлена как важнейший компонент европейского и северо-американского конституционного процесса XIX в.

Только в конце 80-х – 90-е гг. перед отечественными исследователями политической истории Великобритании открылись возможности для свободного научного поиска. В полной мере это проявилось в работах В.Г. Трухановского49, О.А. Науменкова50 и др.

Проблематика современных исследований британского парламентаризма весьма разнообразна. Внутриполитическое развитие Великобритании в первой половине XIX в., взаимодействие британского парламента и общественного мнения страны рассматривает М.П. Айзенштат. В одной из последних публикаций она ставит проблему восприятия британского внутриполитического процесса крупнейшим представителем отечественного либерализма второй половины XIX – начала XX вв. М.М. Ковалевским51. Перспективное направление разрабатывает Т.Л. Лабутина. В ряде статей она рассматривает процесс «вестернизации» российской политической элиты XVI – XVIII вв. под влиянием британского политического процесса и государственно-правового опыта52. Англо-русские отношения в XVI – XVII вв., не только в их политическом, но и социокультурном аспекте, в своей монографии рассматривает А.Б. Соколов53. С.Б. Семенов изучает политические взгляды английских радикалов XVIII в. и первые проекты реформирования избирательного права и представительства54. Т.Н. Гелла в своих исследованиях рассматривает деятельность либеральной партии Великобритании в конце XIX – начале XX вв., изучает реакцию отечественной, и что особенно примечательно провинциальной, прессы этого периода на британский внутриполитический процесс55. Становление либеральной партии Великобритании, роль парламентской реформы 1832 г. в этом процессе изучает М.В. Жолудов56. Трансформацию партии тори и процесс формирования политической стратегии британского консерватизма в первой половине XIX в. исследует В.В. Клочков57. Важнейшим аспектам развития британского парламентаризма в средние века и новое время посвящен вышедший в 1996 г. под редакцией Е.В. Гутновой сборник статей «Из истории европейского парламентаризма: Великобритания»58. Изучению политической элиты Великобритании XVIII в. посвятила свое исследование В.В. Пономарева59. Конституционное развитие Англии в XIV – XV веках исследует Т.Г. Минеева60. В 1996 г. в Ростове-на-Дону под редакцией И.М. Узнародова вышел в свет сборник «Викторианцы. Столпы британской политики XIX века», в котором нашла отражение деятельность крупнейших политиков Великобритании рассматриваемого в исследовании периода61. Указанные авторы в своих работах стремятся к объективному, неидеологизированному освещению предметов своих исследований, что позволяет уточнить многие аспекты политической и конституционной истории Великобритании.

Следует отметить монографию Н.А. Алексеева «Палата лордов Британского Парламента: от суда Короля Экберта до революции Премьера Т. Блэра, 825 – 2003 гг.»62, опубликованную в 2003 г. В работе впервые в отечественной историографии предпринимается попытка проследить развитие верхней палаты британского парламента от ее истоков до сегодняшних дней.

Активный научный поиск в изучении истории британского парламентаризма подтверждают и успешно защищенные в последние годы диссертации Ю.Е. Барловой, И.А.Дудко, Е.З. Зулькарнаевой, Н.А. Кручининой, В.В. Пономаревой, О.А. Савченко63 и др.

В основе британской историографии парламентаризма лежат труды видных историков и правоведов второй половины XIX – начала XX вв. А.В. Дайси, У. Бейджгота, С. Лоу, А.Л. Лоуэлля и др.64 Эти авторы рассматривают механизм функционирования британского государства во взаимосвязи всех его компонентов, пытаются затушевать его противоречия. Парламентские реформы XIX в. трактуются не как вынужденные уступки правящих классов массовому демократическому движению, а как закономерные этапы поступательного развития политической системы страны.

А.В. Дайси, один из наиболее ярких представителей вигско-либерального подхода к изучению британского конституционализма, усматривал центр тяжести и гарант прочности британской конституции в парламенте.

Работа У. Бейджгота «Английская конституция» вышла в свет накануне второй парламентской реформы. Бейджгот видел достоинство британской конституции не в разделении, а в тесном взаимодействии законодательной и исполнительной власти. Связующим звеном между ними, по его справедливому мнению, является кабинет. В период расцвета парламентского правления, когда он окончательно утвердил свои права, ограничив прерогативы короны и поставив в зависимость от себя правительство, Бейджгот выделял кабинет в качестве решающего звена конституционной системы и тем самым прогнозировал угрозу парламенту со стороны им же формируемой исполнительной власти.

Классик либеральной политической мысли Дж. Ст. Милль в своих трудах, в том числе «Представительное правление»65, предстает апологетом парламентаризма, показывает всю важность проведенных в XIX в. преобразований избирательного права, направленных на расширение электората. Милль, в частности, выступал активным пропагандистом избирательного права для женщин и, став депутатом нижней палаты, неоднократно, но безуспешно, инициировал принятие данной меры.

Г. Джефсон в своем труде «Платформа, ее возникновение и развитие»66 рассматривал общественное мнение Великобритании, нашедшее свое выражение в публичных митингах, в качестве одного из важнейших факторов, вызвавших к жизни парламентские реформы XIX в. Публичные митинги, ставшие неотъемлемой частью внутриполитической жизни страны, вовлекали в борьбу за политические права широкие слои трудящихся, оттачивали мастерство политиков, служили для них ступенью на пути к депутатскому мандату.

Большой интерес к изучению избирательного процесса и избирательных систем проявил О. Пифферун67. Критический анализ избирательного права Великобритании рубежа XVIII – XIX вв., обеспечивавшего господство землевладельческой аристократии во властных структурах всех уровней и, в первую очередь в британском парламенте содержался в капитальном труде Э. Поррита68. В. Энсон в популярной, рассчитанной на широкого читателя форме излагают многие аспекты развития и сущности британского парламентского строя, механизмы взаимодействия палат парламента, короны и кабинета69.

Большой интерес к конституционному процессу в Великобритании проявили немецкие и французские историки и правоведы второй половины XIX – начала XX вв. Э. Фишель Р. Гнейст, Э. Бутми, Л. Дюприе, Л. Фоше, Ф.Моро70. В своих работах они подчеркивали самобытность британского государства, которое в условиях относительно локального развития сумело сохранить институты англо-саксонского самоуправления. Так немецкий историк государственного права Р. Гнейст залог прочности британской конституции видел в развитой системе самоуправления (selfgovernment). Британское самоуправление, по его мнению, служило связующим звеном между обществом и государством, перерабатывало и примиряло между собой враждебные друг другу социальные интересы и служило основой для формирования единой государственной воли. У Гнейста британская конституция является продуктом естественного развития тех общественных, политических институтов и установлений, которые перенесли на английскую почву германские племена.

Свою лепту в изучение конституционных процессов внес и будущий американский президент В. Вильсон71. Будучи профессором права, он написал свой капитальный труд «Государство: Прошлое и настоящее конституционных учреждений», в котором многократно обращался к британской парламентской модели.

Перечисленные работы по общим и специальным проблемам парламентаризма заложили фундамент для дальнейшего изучения британского конституционного процесса.

Весьма примечательным является то, что практически все перечисленные выше работы видных зарубежных правоведов были переведены на русский язык во второй половине XIX и, особенно, в начале XX в. Это свидетельствует о том, что по мере роста необходимости в модернизации российской политической системы, интерес к британскому конституционному опыту возрастал.

Центральное место среди исследований британских историков, посвященных анализу эволюции британского парламентаризма, занимают работы, посвященные реформе 1832 г., значение которой трудно переоценить. Она открыла собой череду важнейших государственно-правовых изменений, и именно ее освещение заложило основные подходы к рассмотрению британского конституционного процесса во второй половине XVIII – начале XX вв. в целом.

Традиционная трактовка реформы 1832 г., обретшая законченный вид в трудах видных либеральных британских историков и юристов конца XIX – начала XX вв.72, существует в двух основных версиях. Согласно вигско-либеральной версии, наиболее полно изложенной Дж. М. Тревельяном73, реформа 1832 г. была осуществлена одной фракцией «традиционного правящего класса» – землевладельцами-вигами. По этой версии виги действовали не под давлением широких народных масс, а в союзе с единомышленниками из средних классов и являлись лидерами движения за реформу. По мнению Дж. М. Тревельяна, решающим уровнем борьбы был парламент, главными средствами – убеждение и агитация в палате общин. Таким образом, массовое движение за реформу, самое активное участие в котором принимал пролетариат страны, не вписываясь в либеральную концепцию Дж. М. Тревельяна, осталось вне поля его зрения. Несомненной заслугой Тревельяна является то, что он справедливо делал вывод об усилении влияния общественного мнения на управление страной после проведенной реформы.

Согласно либерально-радикальной версии, наиболее полно изложенной Дж. Р. М. Батлером74, инициаторами и лидерами движения за реформу были «городские средние классы», под натиском которых землевладельцы вынуждены были пойти на уступки. Альтернативой реформе могла стать весьма нежелательная, по мнению Батлера, революция.

Первую попытку пересмотра традиционных «вигских» трактовок реформы 1832 г. и ее последствий предпринял консервативный историк Н. Гэш75. Он показал, что и после первой парламентской реформы сохранились такие отличительные черты старой аристократической политической системы, как преобладание в нижней палате парламента аграрных интересов, непропорциональность представительства, различные формы давления на избирателей, сохранение карманных и гнилых бургов и т.д.

Парламентская реформа 1867 г. также оказалась в центре внимания английской историографии. Уже через год после принятия закона, вносившего новые важные изменения в избирательное право, в 1868 г., появилось исследование Х. Кокса, сосредоточившего свое внимание на формально-юридическом аспекте данной меры76. Это вполне объяснимо, поскольку глубокие социально-политические последствия второй парламентской реформы на тот момент не проявились еще в полной мере. Однако, с другой стороны, ценность исследования Кокса как раз и определяется его оперативностью, обилием фактического и статистического материала, собранного «по горячим следам».

В дальнейшем изучение реформы 1867 г. было продолжено. Многие представители либеральной историографии акцентировали в своих работах внимание на том, что реформа включила в состав электората представителей рабочего класса, что, по их мнению, являлось наглядным выражением бесконфликтного эволюционного развития политической системы Великобритании. Такой подход прослеживается в работах Дж. Х. Парка, Ф.Б. Смита77. В ряду многочисленных работ, посвященных инициатору реформы 1867 г. Б. Дизраэли, полнотой и глубиной анализа его политической деятельности выделяется монография Р. Блэйка78.

Парламентская реформа 1884 – 85 гг. не нашла полного и всестороннего отражения в специальных монографических исследованиях. Однако, ее содержание достаточно широко раскрыто в трудах Т.Э. Мэя, Ч. Сеймура, Т.Р. Тасвел-Лангмеда, Ф.У. Мэйтланда и др.79

В дальнейшем изучение британского парламентаризма в течение рассматриваемого в диссертации периода было продолжено в рамках традиционных направлений. Либеральное направление было представлено такими историками как М. Бентли, Дж. Кэннон, Дж. П. Пери80 и др. Крупнейшим консервативным исследователем являлся Л. Немир81. С радикальных позиций британский внутриполитический процесс второй половины XVIII – начала XX вв. освещал С. Маккоби82.

Среди работ английских историков по интересующей проблематике, изданных в нашей стране в 50-е г. XX в., следует отметить труды историков марксистского направления А.Л. Мортона и Дж. Тэйта83. Центральное место в их трактовке внутриполитической истории Великобритании XIX в. отводится массовому движению пролетариата. Рассматривая парламентские реформы XIX в., эти авторы отмечают важность не столько их результатов, сколько самого движения за демократизацию избирательного права, которое способствовало становлению британского пролетариата в качестве самостоятельной политической силы.

Из монографий более позднего периода заслуживает внимания работа П. Бромхеда84, рассматривающего эволюцию британского конституционализма в рамках традиционной, сложившейся еще в конце XIX в., либеральной версии.

Современная британская историография продолжает активное изучение важнейших событий конституционной истории. В последние годы проявлен очевидный интерес к событиям начала XX в., которые продемонстрировали новое усиление власти кабинета. Так реформа палаты лордов 1911 г. изучена в трудах Р. Блекберна, лорда Лонгфорда, В. Богданора85 и др. Среди работ посвященных избирательной реформе 1918 г. следует отметить работу М. Пью86. В ней автор подробно анализирует конституционный процесс периода первой мировой войны, раскрывает предпосылки и ход реформы.

Отечественная историография государственно-правового развития России и русской общественно-политической мысли не содержит исследований, прямо затрагивающих проблему настоящего диссертационного исследования. Вместе с тем политико-правовой аспект воззрений крупнейших представителей либерализма, консерватизма и радикализма XIX – начала XX вв. достаточно хорошо исследован. В последний период в отечественной науке были переосмыслены представления об основных этапах конституционного развития России во второй половине XVIII – начале XX вв.

Государственной деятельности Екатерины II посвящены работы дореволюционных историков и правоведов В.А. Бильбасова, А.Г. Брикнера, С.Н. Кологривова87 и др. В контексте настоящего исследования следует отметить работу С.Н. Кологривова «Новонайденный труд Екатерины Великой», в которой автор анализирует сочинение императрицы «Выписки из шести томов Блэкстона, толкователя английских законов». Обращаясь к труду крупнейшего знатока британской конституции, профессора права в Оксфорде, Екатерина II стремилась использовать опыт государственно-правового развития Великобритании для создания правовой базы российского абсолютизма.

Процессу рационализации государственного управления в условиях «просвещенного абсолютизма» второй половины XVIII в. посвятили свои работы современные отечественные исследователи А.Б. Каменский, О.А. Омельченко, Л.Е Шепелев88 и др. А.Б. Каменский полагает, что реформы Екатерины II стали первой попыткой реализации в России либеральной модели развития, направленной на утверждение гражданского общества и правового государства, естественно, при сохранении монархической формы правления. О.А. Омельченко не придает столь радикального значения преобразованиям Екатерины II. Вместе с тем, он полагает, что, не смотря на фрагментарность и отсутствие четкой программы преобразований, Екатерина II предприняла попытку создания правового поля абсолютизма, отойдя от деспотизма «регулярного» государства Петра I. Вне всякого сомнения, решение столь масштабных задач требовало вдумчивого отношения власти к европейскому и, особенно британскому, опыту государственно-правового строительства.

Правление Александра I стало временем активного «теоретизирования» на предмет государственно-правовых преобразований. Однако необходимость противостояния гегемонистским планам Наполеона в Европе, с одной стороны, и опасения самодержавия относительно реального ограничения собственно власти представительством, с другой, не привели к практической реализации конституционных проектов и, прежде всего, плана преобразований российского государства, разработанного М.М. Сперанским. Дореволюционная историография не обошла своим вниманием этот период истории отечественного государства. Обстоятельные труды оставили М.И. Богданович, великий князь Николай Михайлович, Н.К. Шильдер89. В советский период проблемы внутриполитического и государственно-правового развития России эпохи Александра I изучали, Н.П. Ерошкин, П.А. Зайончковский90. Среди работ современных историков следует выделить исследования Н.В. Минаевой А.Н. Сахарова, С.В. Мироненко, М.М. Сафонова91 и др.

Эпоха Николая I направила конституционный процесс в России в русло укрепления основ абсолютизма, испытавших натиск со стороны декабризма, проблемами которого, в том числе и государственно-правовыми воззрениями его крупнейших представителей, в советский период занималась М.В. Нечкина92, а в постсоветский – В.А. Федоров93 и др. Реализация «теории официальной народности» во внутренней политике ставила преграды на пути внедрения в России британского опыта парламентаризма. В дореволюционный период внутренняя политика Николая I нашла свое освещение в труде Н.К.Шильдера94. В последнее время интерес к политико-правовым аспектам эпохи стал возрастать, о чем свидетельствуют исследования Л.В. Выскочкова, С.В. Мироненко, М.М. Шевченко95 и др. Если в советской историографии политика Николая I определялась как реакционная, то отдельные современные исследователи характеризуют ее как консервативное обновление, предполагавшее внимательное отношение в России не столько к трансформации британского парламентаризма, сколько к методу ее осуществления посредством умеренных реформ.

Правление Александра II стало временем буржуазной модернизации важных сегментов российской государственности (судебная система, система органов местного самоуправления, военная организация), которая, однако, не затронула центральной власти. Дореволюционная историография в силу недостатка времени для ее осмысления и, критического отношения к ней монархии в последующем, не оставила заметного следа в изучении данной эпохи. Напротив современная историческая и историко-правовая наука весьма активны в изучении эпохи «великих реформ» и, что особенно примечательно в контексте данного исследования, тех конституционных проектов, которые появились во время или же под ее воздействием. В связи с этим следует упомянуть работы В.Г. Чернухи, Б.С. Итенберга, В.А. Твардовской, А.В. Мамонова, Е.П. Толмачевой96 и др.

Становление российского парламентаризма в начале XX в. активно исследуется современной отечественной исторической наукой, которая получила полную свободу научного поиска в рамках этой проблематики, отсутствовавшую в советский период. Среди исследований этого процесса следует выделить работы Р.Ш. Ганелина, В.А. Демина, А.Ф. Смирнова, В.В. Шелохаева97 и др.

В числе обобщающих работ, отражающих основные этапы развития отечественной государственности во второй половине XVIII – начале XX вв. следует выделить работы А.Н. Медушевского98. В первую очередь, речь идет о его монографиях «Демократия и авторитаризм: российский конституционализм в сравнительной перспективе» и «Сравнительное конституционное право и политические институты». В этих работах автор анализирует конституционный процесс в России в контексте европейского государственно-правового развития, в котором весьма значим британский компонент. Продолжая традиции правоведов и обществоведов дореволюционной России, А.Н. Медушевский, применяя сравнительно-исторический метод, отчетливо показывает специфику российской государственности, но, в то же время, ее принадлежность европейскому вектору развития.

Бесспорно, заслуживает внимания исследователей конституционной истории России коллективное, по определению авторского коллектива, документально-историческое издание «Власть и реформы. От самодержавной к Советской России»99, впервые увидевшее свет в 1996 г. Книга написана сотрудниками Санкт-Петербургского Института истории РАН, среди которых Е.В. Анисимов, И.П. Медведев, В.Г. Чернуха, Р.Ш. Ганелин и др. В центре внимания авторов – не только подготовленные и осуществленные, но и несостоявшиеся проекты государственных преобразований, намечавшие иные пути развития государства и общества в нашей стране. Реформы рассматриваются как альтернатива революции, ибо именно они вместе с текущим законодательством призваны обеспечить естественное развитие государственного механизма.

Заканчивая часть историографического обзора диссертационного исследования, посвященную историческим исследованиям государственно-правового развития России во второй половине XVIII – начале XX вв., по нашему мнению, следует остановиться на коллективной монографии «Представительная власть в России: история и современность»100, опубликованной в 2004 г. Монография впервые в отечественной и зарубежной историографии анализирует на уровне современного знания проблемы становления и эволюции институтов, структур и органов представительной власти в нашей стране на протяжении всего существования российской государственности. Процессы и явления рассматриваются с точки зрения их важности и актуальности для современной практики государственного строительства.

Свидетельством активного научного поиска в области конституционного развития дореволюционной России стали успешно защищенные в последние годы диссертации Н.Р.Барановой, Н.А Бобровой, А.И. Горылева, Ю.В. Копцевой, И.А. Кравец, И.И. Магомедсултанова, Н.В. Онишко, А.Г.Пархоменко, Ю.В. Пуздрач, Р.М. Романова, Е.И. Сергачева, Л.А. Сидоренко, Е.П. Соколовой, Д.В. Тихомирова, М.П. Широковой101.

Переходя к историографии общественно-политической мысли России рассматриваемого в диссертации периода, следует отметить, что начало ей было положено еще во второй половине XIX в. Н.А. Пыпиным. Его воззрения относились к либеральному спектру общественной мысли. В своих работах, в том числе «Характеристики литературных мнений от двадцатых до пятидесятых годов»102, в качестве либеральных он классифицировал взгляды М.М. Сперанского, декабристов, петрашевцев, западников и славянофилов. М.К. Лемке в начале XX в. заложил основы изучения отечественной журналистики103.

В советский и современный периоды отечественная историография сделала очень много для освещения политико-правовых взглядов крупнейших представителей различных направлений общественной мысли России рассматриваемого в диссертации периода. Идейному наследию Е.Р Дашковой, С.Е. Десницкого, видных представителей общественной мысли России, которые прекрасно были знакомы с британской политической жизнью и государственно-правовым механизмом Великобритании посвятили свои работы П.С. Грацианский, Л.В.Тычинина104.

Общественно-политическая мысль России первой половины XIX в., понимание Н.М. Карамзиным, М.М. Сперанским, славянофилами, западниками, представителями официального направления, периодическими изданиями перспектив российской государственности нашли свое освещение в работах Н.В.Минаевой, П.В. Акульшина, Т.И. Благовой, Д.В. Ермашова, А.А. Ширинянц, А.Д. Каплина, Ю.М. Лотмана, В.И. Морозова, Т.Ф. Пирожковой, В.А.Федорова105 и др.

Либеральной общественной мысли второй половины XIX в., ее поиску оптимальных средств и методов модернизации России посвящены работы А.А. Алафаева, Р.А. Арсланова, В.Д. Зорькина, Л.М. Искры, В.Е. Кельнер, Р.А.Киреевой, В.А. Китаева106.

Консервативное направление общественно-политической мысли второй половины XIX в. в лице его наиболее видных представителей М.Н. Каткова, К.П. Победоносцева, К.Н. Леонтьева, Л.А. Тихомирова, Н.Я Данилевкого, обстоятельно изучено в работах С.И.Бажова, А.Л. Брутян, В.Я. Гросул, Б.С. Итенберга, В.А. Твардовской, К.Ф. Шацилло, В.А. Гусева, А.Ю. Полунова, Н.А. Рабкиной, А.В. Репникова, Д.И.Олейникова, С.С. Секиринского, Е.В. Тимошиной, Н.В. Черниковой107 и др.

Политико-правовой аспект воззрений отечественных радикалов второй половины XIX в., их отношение к западноевропейскому опыту конституционного развития в своих работах исследовали В.А. Бочкарева, Ф.М. Бурлацкий, Е.Н. Дрыжакова, А.Ф. Замалеев, В.А. Зоц, В.Я. Зевин, В.Е. Иллерицкий, Л.И. Итяева, С.В. Капинос, В.М. Катрич, Ю.С. Мелентьев, В.С. Покровский, Н.Н. Разумович, Е.Л. Рудницкая, А.М.Шапиро108 и др.

Либеральной общественно-политической мысли России начала XX в., ее активному участию в создании теоретического фундамента отечественного парламентаризма и практической деятельности, направленной на создание представительства посвятили свои работы Д.В. Аронов, О.В. Бодров, Е.С. Кирсанова, С.А. Котов, А.Н. Медушевский, К.Ф. Шацилло, В.В. Шелохаев109 и др.

Новые подходы к изучению отечественного либерализма XIX – начала XX вв. находились в центре внимания нескольких представительных международных и всероссийских научно-практических конференций110.

В зарубежной историографии проблема влияния британского парламентаризма на общественно-политическую мысль России второй половины XVIII – начала XX вв. своего отражения не нашла.

Подводя итог историографическому обзору, следует отметить, что избирательные реформы 1932, 1867, 1884 – 85, 1918 гг., реформа палаты лордов 1911 г. достаточно изучены. Вместе с тем, в российской исторической науке эволюция британского парламентаризма на протяжении всего периода XIX – начала XX вв. не нашла комплексного исследования. Именно целостный анализ указанных реформ позволяет вскрыть историческую логику и закономерность государственно-правовых изменений в Великобритании, приведших к становлению демократического политического строя и сохранивших монархию как эффективный институт государства. Говоря об отечественной историографии российского конституционализма в хронологических рамках диссертации, следует подчеркнуть, что она не отражает внешний фактор этого процесса, лишь в последнее время начинает рассматривать его в русле европейского государственно-правового развития. Историография отечественной общественно-политической мысли не уделила должного внимания восприятию в России британского конституционного опыта с целью выработки подходов к модернизации абсолютной монархии. Выявленные историографические пробелы обуславливают своевременность настоящего диссертационного исследования.

Основные положения, выносимые на защиту

– в Великобритании вторая половина XVIII в. стала временем активных экономических, социальных и политических изменений, ставших основой для буржуазной модернизации государственно-правового механизма страны;

– британский парламентаризм в конце XVIII – начале XIX вв. находился еще на стадии становления. Парламент, отягощенный пережитками средневековья, носил компромиссный, полуфеодальный характер. Вместе с тем, вполне определились главные задачи внутриполитического развития страны – совершенствование избирательного права, расширение социального состава палаты общин посредством допущения в нее представителей буржуазии, повышение ее веса и авторитета в государстве;

– развитие британского парламентаризма во второй половине XVIII – начале XX вв. представляло собой наиболее яркий в Европе пример эволюционной трансформации аристократической политической системы в буржуазную демократию. Оставаясь по форме государственного правления конституционной монархией, Великобритания вступала в XX в. как страна прочно утвердившихся буржуазно-демократических отношений и институтов, важнейшим из которых являлось широкое избирательное право, обладавшее мощным потенциалом к дальнейшему расширению до рамок всеобщего;

– в политическом опыте Великобритании российское самодержавие второй половины XVIII – начала XX вв. стремилось обнаружить доказательства устойчивости монархии даже в условиях парламентаризма;

– эволюция британского парламентаризма стала фактором, содействовавшим дифференциации общественно-политической мысли России в первой половине XIX в. в области освещения европейского политического процесса;

– либеральное осмысление эволюции британского парламентаризма во второй половине XIX в. способствовало созданию теоретического фундамента парламентской системы в России. Внимание русской либеральной мысли этого периода, как к британскому парламентаризму, так и к методам его преобразований стало сначала одним из факторов сохранения российского самодержавия в рамках легитимности и недопущения его перерождения в деспотию, а затем – модернизации;

– консервативное направление общественной мысли России второй половины XIX – начала XX вв. воспринимало демократизацию британского парламентаризма в целом негативно. Русские консерваторы стремились уменьшить значение этого процесса для внутреннего развития Великобритании путем констатации якобы успешного противодействия ему со стороны монархии и аристократии. Представители этого направления, стоявшие на страже русского абсолютизма, доказывали полную непригодность британского варианта государственно-правовых преобразований для России;

– русские радикальные мыслители и политики второй половины XIX – начала XX вв. уделили большое внимание изучению проблем развития британского парламентаризма. В целом для них был характерен критический подход к парламентской системе Великобритании и, особенно к буржуазному реформизму. Вырабатывая методы изменения социально-экономического строя России, ликвидации ее самодержавной системы, они не считали возможным применение британского опыта преобразований к отечественной действительности и склонялись к более решительной, революционной стратегии;

– либеральная мысль России начала XX в. содействовала переводу дискуссий о парламентаризме в практическую плоскость. Британский опыт в этой области оказался еще более востребованным, чем во второй половине XIX в.;

– разнообразная и интенсивная идейно-политическая среда становится непременным условием эволюции государственного механизма, которая, в свою очередь, необходима обществу как развивающейся системе. Восприятие британского парламентаризма отечественной общественно-политической мыслью второй половины XVIII – начала XX вв. оказало свое существенное влияние на становление реформаторских концепций развития государственно-правовой системы самодержавной России.

Апробация работы. В процессе работы над диссертацией автор использовал получаемые исследовательские результаты в курсах истории международных отношений и внешней политики России, спецкурсах по проблемам истории британского парламентаризма и отечественной общественно-политической мысли, читаемых им в Рязанском государственном университете имени С.А. Есенина. Опубликованная в различных изданиях, в том числе на страницах ведущего академического журнала «Вопросы истории», серия статей сделала результаты исследования доступными научной общественности и читательским кругам. Автор выступал по проблематике диссертации на научных конференциях, проводившихся в высших учебных заведениях Рязани, Нижнего Новгорода, Тамбова, Нижневартовска, Волгограда, Ярославля, Коломны, Ельца, последняя из которых состоялась в декабре 2008 года. Материалы исследования легли в основу главы «Британский парламентаризм в оценке общественной мысли России второй половины XIX века» коллективной монографии «Очерки истории Великобритании XVII – XX веков», написанной авторским коллективом в составе профессоров Т.Л. Лабутиной, Ю.И. Лосева, С.В. Демидова, доцентов М.В. Жолудова и А.И. Минаева (Москва: Изд-во МПГУ «Прометей», 2002.; авт. вклад 2,8 п.л. - С. 113 – 157.) и авторской монографии «Британский парламентаризм и общественно-политическая мысль России. Вторая половина XVIII – начало XX веков» (Рязань, Москва: Изд-во «ПРИЗ», 2008, 17 п.л.).

Структура и содержание работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, примечаний, списка источников и литературы и пяти приложений.

Во ВВЕДЕНИИ определены цели и задачи исследования, его актуальность, научная новизна и практическая значимость, приведена классификация источников и характеристика научной литературы.

В ПЕРВОЙ главе – «Британский парламентаризм в конце XVIII – первой половине XIX вв.» – автор рассматривает предпосылки модернизации британского парламентаризма, анализирует состояние избирательного права и представительства в Великобритании к концу XVIII в. и первые попытки их реформирования. Главное внимание в главе уделено парламентской реформе 1832 г.

Во второй половине XVIII в. в Великобритании происходили активные экономические, социальные и политические изменения, ставшие основой для буржуазной модернизации государственно-правового механизма страны. К числу таковых следует, в первую очередь, отнести совокупность прогрессивных тенденций социально-экономического развития, вызванных к жизни ранним промышленным переворотом, который повлек за собой и новые реалии социально-политического характера, в том числе, усиление властных амбиций набиравшей силы национальной буржуазии. К этому времени со всей очевидностью обнаружилась неэффективность конкретной стадии развития парламентского механизма страны, сохранявшего при этом мощный потенциал для своего дальнейшего функционирования при условии реформирования важнейших институтов избирательного права. Получившая ярко выраженную практическую направленность общественно-политическая мысль Великобритании превращалась в мощную интеллектуальную составляющую грядущей модернизации. Активное общественное мнение и массовое демократическое движение, становились важнейшими факторами внутриполитического процесса и инструментами изменения устаревшего государственно-правового механизма.

Британский парламентаризм в конце XVIII – начале XIX вв. находился на стадии активного развития. Британский парламент, отягощенный пережитками средневековья, носил компромиссный, феодально-корпоративный характер. Вместе с тем, главные задачи внутриполитического развития страны – совершенствование избирательного права, расширение социального состава палаты общин, повышение ее веса и авторитета в государстве вполне определились, и были сделаны первые осторожные попытки их разрешения. Неоднократно в ранних проектах парламентской реформы содержится положение об изъятии депутатских мест у гнилых местечек в пользу графств. Апология графств в качестве важнейших избирательных корпораций свидетельствует о том, что даже сторонники модернизации избирательного права противились глубинным изменениям социально-экономического и социально-политического характера и, тем более, не желали придавать им формально-юридические очертания. Право быть представленными в проектах конца XVIII в. не получали развивавшиеся промышленные центры, в которых экономическое господство буржуазии дополнялось ее стремлением к участию во внутриполитическом процессе.

В результате первой избирательной реформы 1832 г. буржуазия добилась для себя права участвовать в делах управления и законодательства, что укрепило политически ее лидирующее положение в экономике страны. Эта реформа неопровержимо доказала возможность успешной адаптации британского государственного строя к новым капиталистическим условиям.

Развитие британского парламентаризма в первой половине XIX в. привело к становлению его качественно новой модели. Избираемая более широким электоратом палата общин получила мощный импульс для превращения в эпицентр парламентского механизма. Дальнейшее развитие указанной тенденции требовало новых шагов на пути демократизации избирательного права и системы представительства.

ВТОРАЯ глава «Модернизация британского парламентаризма во второй половине XIX – начале XX вв.» посвящена анализу важнейших изменений системы представительства и избирательного права указанного периода.

Вторая избирательная реформа 1867 г. представляла собой яркий пример гибкости политической элиты страны, стремившихся не допустить в стране революционных потрясений путем приобщения к парламентаризму верхушки рабочего класса. Настроенная в целом миролюбиво состоятельная часть рабочих отнюдь не представляла угрозу преобладанию буржуазии и землевладельцев в центральных и местных органах власти, поэтому консервативный кабинет и инициировал эту реформу, демонстрируя тем самым видимость планомерного нарастания демократических тенденций в управлении страной. Однако сам факт вхождения части рабочих в избирательный корпус страны действительно знаменовал собой новый крупный успех в деле утверждения буржуазной демократии.

Последовавшие в последней трети XIX в. меры – введение тайного голосования, деятельность по искоренению избирательной коррупции, реформа 1884 – 1885 гг., распространившая избирательное право на сельскохозяйственных рабочих и установившая деление страны на относительно равные по численности избирателей одномандатные округа – стали логическим продолжением наметившихся ранее тенденций. Великобритания вступала в XX в., как страна прочно утвердившихся буржуазно-демократических отношений и институтов, важнейшим из которых являлось широкое избирательное право, обладавшее мощным потенциалом к дальнейшему расширению до рамок всеобщего.

«Акт о Парламенте 1911 г.», более четко определил полномочия верхней палаты британского парламента. Без осуществленного ограничения всеобъемлющих в теории прав лордов демократизация нижней палаты не могла коренным образом изменить государственную систему, придать ей буржуазно-демократический вектор развития. Распространение избирательного права в 1918 г. на женщин способствовало дальнейшему усилению демократических начал.

Вместе с тем следует подчеркнуть, что рост численности электората и первая мировая война, потребовавшая централизации власти, привели к тому, что кабинет вновь направил свои усилия на установление контроля над парламентом. Если на протяжении XIX в. нижняя палата являлась эпицентром политической борьбы и во многом определяла деятельность кабинета, то теперь он прочно взял в свои руки управление страной. Перенос центра тяжести государственного механизма в сегмент исполнительной власти нейтрализовал потенциальный радикализм массового избирателя.

Историческая объективность требует отметить то важное обстоятельство, что пройденный британским государством путь отнюдь не был бесконфликтным, лишенным всяких проявлений классовой борьбы. Парламентские реформы стали следствием самого широкого демократического движения, находившего свое выражение в массовых митингах и манифестациях трудящихся, внесших свой весомый вклад в дело утверждения принципов буржуазной демократии.

^ В ТРЕТЬЕЙ главе «Общественно-политическая мысль России второй половины XVIII – начала XX вв. о британском парламентаризме и перспективах развития российской государственности» автор анализирует сложный процесс осмысления британского конституционного опыта в России.

Во второй половине XVIII – начале XIX вв. в России проявился очевидный интерес к политической системе Великобритании, вызванный потребностью модернизации правовых основ абсолютной монархии, придания ей черт передовых европейских государственно-правовых структур. Внимание общественной мысли и правящей элиты России к британскому парламентаризму содействовало сохранению российского самодержавия в рамках легитимности, недопущению его вырождения в деспотию. Анализ британского государственного механизма, принципов и закономерностей его функционирования формировал либеральную составляющую в правящих кругах российской империи, которая содействовала движению самодержавия в направлении буржуазно-демократических ориентиров.

В политическом опыте Великобритании российское самодержавие второй половины XVIII – первой половины XIX вв. стремилось обнаружить доказательства устойчивости монархии даже в условиях парламентаризма. Общественная мысль России этого периода «кристаллизовала» свои основные направления в освещении европейского политического процесса во многом благодаря первым попыткам восприятия британской государственно-правовой системы.

Русская либеральная мысль второй половины XIX в., идеализируя реформаторский опыт Великобритании, направленный на утверждение буржуазной демократии в условиях сохранения конституционно-монархических форм, видела в нем наиболее адекватный метод модернизации государственного строя, исключавший саму возможность революции. Для ее представителей становился неоценимым британский вариант буржуазно-демократических изменений, возможность которых в значительной мере была обеспечена зрелой парламентской системой, адаптировавшей королевскую власть к новым условиям.

Консервативное направление общественной мысли России второй половины XIX – начала XX вв. неоднозначно относилось к британскому парламентаризму. Отечественные консерваторы и их периодические издания акцентировали внимание на противодействии его демократизации со стороны аристократии и монархии, не утратившей, по их мнению, своих прерогатив. Представители этого направления, стоявшие на страже российского абсолютизма, доказывали полную непригодность британского варианта государственно-правовых реформ для России. Уверенность консерваторов в своеобразии исторического пути России исключало некритическое заимствование западных форм и институтов. Они в целом обоснованно доказывали, что государство, являясь продуктом исторического развития конкретного социума, вбирает в себя его отличительные черты, испытывает на себе влияние локальных обычаев, традиций, и поэтому создание идентичных государственно-правовых систем невозможно. В силу того, что отечественная политическая культура разительно отличалась от западных, в том числе и британских стандартов, российская государственность, по мнению консерваторов, имела все основания к саморазвитию. Внимательное отношение к Западу при этом свидетельствовало об их стремлении, за редкими исключениями, позиционировать Россию как неотъемлемую часть европейской цивилизации.

Отечественные радикалы второй половины XIX – начала XX вв. уделили большое внимание изучению проблем развития британского парламентаризма, поскольку понимали его общеевропейскую значимость. В целом для них был характерен в большей или меньшей степени критический подход к парламентскому строю в Великобритании и, особенно к половинчатому и непоследовательному, сохранявшему многие пережитки феодализма реформизму, который сумел расширить рамки политической элиты страны за счет включения в нее представителей буржуазии, но не изменил социально-классовой ограниченности британского парламента. Пытаясь выработать методы преобразования социально-экономического строя России, ликвидации ее самодержавно-крепостнической системы, они не считали возможным применение британского опыта преобразований к отечественной действительности и склонялись к более решительной, революционной стратегии.

Внимание либеральной общественной мысли начала XX в. к британскому опыту должно было содействовать утверждению эффективного парламентского механизма в России. Однако практически полное отсутствие в верхнем эшелоне российской власти представителей либеральной политической культуры превратило монархическую и представительную компоненты в антагонистов российского внутриполитического процесса. Данное обстоятельство во многом обусловило нежизнеспособность первых отечественных парламентских структур и исключило саму возможность легитимной государственно-правовой модернизации страны.

^ В ЗАКЛЮЧЕНИИ представлены итоги исследования и сформулированы основные выводы.

Развитие британского парламентаризма, будучи альтернативой революционным потрясениям, имевшим место в континентальной Европе, не могло не стать важнейшим компонентом европейского политического процесса и не оказать своего влияния на другие страны, в том числе на Россию, ее общественно-политическую мысль.

Британский внутриполитический процесс находился в центре внимания европейской, в том числе и российской, общественно-политической мысли, усиливал конституционалистские тенденции. Имперская доктрина британской государственности содействовала притягательности ее теории и практики для изучения в России. Правда, «внешний» колониализм Великобритании сохранял возможность для либеральных маневров государства в пределах метрополии, в то время как российская империя с ее «внутренней» колониальной компонентой, долгое время исключала саму возможность допущения либеральных начал во власть.

Эволюция британского парламентаризма стала тем фактором, специфика восприятия которого позволяет четко определить направления общественно-политической мысли России XIX – начала XX вв. в области освещения европейского политического процесса. Данный вывод следует, во-первых, из того обстоятельства, что именно буржуазный реформизм в его британском варианте вызывал наиболее определенные оценки. Революционные методы преобразований, во всем своем размахе проявившиеся во Франции конца XVIII – первой половины XIX вв., одинаково негативно оценивались как отечественными либералами, так и консерваторами. Русские радикалы, будучи заложниками своей идеологии, не могли быть объективными по отношению к революции, как методу преобразований политического и социально-экономического строя, не видели ее издержек и, напротив, обстоятельно, во многом справедливо критиковали реформы британского образца, вскрывая всю их ограниченность. Во-вторых, британский государственный механизм, находившийся в центре внимания европейской политической мысли, имел такую значимость и самоценность, что многие отечественные деятели, принадлежавшие к различным направлениям общественной мысли рассматриваемого периода, так или иначе выразили свое отношение к нему и той эволюции, которую он претерпел.

Сравнительно-историческое исследование внутриполитической истории Великобритании и России со второй половины XVIII до начала XX в. позволяет выявить принципиальные отличия в развитии их государственно-правовых сфер. Изолированность подавляющего большинства российских подданных от легитимного внутриполитического процесса исключала их гражданскую инициативу, порождала в общественном сознании веру в незыблемость основ российского самодержавия, их сакрализацию. Подобные представления создавали видимость прочности российской государственности, которая, однако, была лишена взаимодействия с народом и потому находилась в состоянии длительной стагнации. Напротив, наличие парламентских механизмов в Великобритании, прочно укоренившееся представление о монархии как о компоненте и инструменте парламентаризма, превращали ее государственный механизм в гораздо более динамичную систему, способную эволюционировать в направлении буржуазной демократии под влиянием меняющихся социально-экономических и политических реалий, сознательной активности населения. Преимущества британского парламентаризма делали его более устойчивым к социальным потрясениям по сравнению с российским самодержавием.

Сохранявшееся до второй половины XIX в. крепостное право, практически полное отсутствие гражданско-правовой традиции в историческом прошлом России обусловило политическую дезориентацию подавляющего большинства населения. В силу этого разработанные прогрессивными общественными и государственными деятелями планы реконструкции государственно-правовой системы страны не могли стать достоянием широкого общественного мнения, которое, несомненно, является важнейшим фактором легитимных преобразований.

Возникновение парламентаризма в России стало результатом длительного развития ее государственно-правовой системы. На этом пути важнейшими этапами стали институционализация сословно-корпоративных интересов, создание системы органов местного самоуправления и, наконец, становление общероссийского парламента на многопартийной основе. Не смотря на специфические черты социально-экономического, политического и государственно-правового развития, Россия двигалась в общеевропейском «конституционном русле», учитывая достижения других стран и, в немалой степени, Великобритании. Обращение к ее опыту в данной сфере не было копированием конкретных форм, а стало одним из инструментов изучения и адаптации основ парламентаризма к отечественным условиям.

Общественно-политическая мысль дореволюционной России в своем изучении британского парламентаризма прошла через три стадии:

- первоначального, зачастую некритического, восприятия;

- анализа теоретических основ и практической деятельности;

- сопоставления с российским государственно-правовым механизмом в целях модернизации последнего.

Начальную стадию этого интеллектуального процесса следует датировать второй половиной XVIII – первой половиной XIX вв., следующую – серединой – второй половиной XIX вв., наконец, последнюю – рубежом XIX – XX вв. Очевидно, что приведенная периодизация в целом хронологически структурирует и конституционный процесс в России, который делится в соответствующие периоды на:

- формирование правовой среды абсолютизма;

- создание системы местных представительных учреждений;

- возникновение отечественного парламентаризма.

В связи с этим следует констатировать влияние общественно-политической мысли на государственно-правовую практику. Интеллектуальный подъем способствует активизации деятельности политической элиты. Разнообразная и интенсивная идейно-политическая среда становится непременным условием эволюции государственного механизма, которая, в свою очередь, необходима обществу как развивающейся системе. Оно мобилизует отдельных своих представителей для осмысления этого развития в целях последующей ретрансляции концепций, идеологий во властные структуры, призванные обеспечивать соответствие между меняющимися тенденциями общественной жизни и их государственно-правовым обрамлением.

Таким образом, восприятие британского парламентаризма отечественной общественно-политической мыслью второй половины XVIII – начала XX вв. оказало существенное влияние на формирование представлений о модернизации государственно-правовых институтов России, активизировало практическую деятельность в этом направлении.