Международный институт Питирима Сорокина-Николая Кондратьева Глобальный прогноз

Вид материала

Документы

Содержание 2. Тенденции, критические ситуации и сценарии геополитической динамики 2.2. Переломы траектории геополитической динамики в концеXX – начале XXI веков 2.3. Исторический опыт и перспективы становления Таблица 2.1. Доля цивилизаций в населении Земли (а) и мировом ВВП (б) 2.4. Перспективы трансформации институтов 3. Проблемы и перспективы становления многополярного мироустройства на базе партнерства цивилизаций

Подобный материал:

• П. А. Сорокина Москва Санкт-Петербург Сыктывкар 4-9 февраля 1999 года Под редакцией, 6816.25kb.
• Н. д кондратьева Международный фонд Н. д кондратьева и Российская академия естественных, 13.13kb.
• Третья Социология Питирима Сорокина, 602.33kb.
• Н. Д. Кондратьева Институт экономики ран контуры экономики будущего тезисы, 4750.89kb.
• Н. Д. Кондратьева Институт экономики ран экономический факультет мгу им. М. В. Ломоносова, 3245.75kb.
• Н. Д. Кондратьева Институт экономики ран экономический факультет мгу им. М. В. Ломоносова, 4617.88kb.
• Мемуары Питирима Сорокина только тяготеют к жанру дневника, к исторической прозе (по, 107.45kb.
• Удк 316. 6; 316. 2 Проблема самоубийств в работах Э. Дюркгейма и П. Сорокина, 109.46kb.
• Учебной дисциплине «Отечественная история» для студентов специальности «Лингвистика», 76.92kb.
• Примерный круг проблем и вопросов, намеченных к рассмотрению на XIX кондратьевских, 40.03kb.

^ 2. ТЕНДЕНЦИИ, КРИТИЧЕСКИЕ СИТУАЦИИ И СЦЕНАРИИ ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЙ ДИНАМИКИ

И ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ЦИВИЛИЗАЦИЙ

2.1. Долгосрочные геополитические циклы ХХ века¹¹

ХХ век характеризуется двумя долгосрочными (примерно полувековыми) геополитическими циклами периода нисходящей стадии и заката индустриального геополитического строя. Первый долгосрочный цикл начался с русско–японской войны 1904 – 1905 гг. и Первой мировой войны и завершился Второй мировой войной, распадом колониальной системы империализма. Второй долгосрочный цикл начался со знаменитой речи Черчилля в Фултоне в 1948 г., формирования НАТО и организации Варшавского договора и завершился в 90-е годы распадом Варшавского договора, СЭВ, мировой системы социализма и СССР, крушением биполярного мира и попыткой заменить его на однополярный.

Характерной чертой циклов ХХ века было то, что межцивилизационное противостояние, обострившееся со времен Крымской войны (столкновение евразийской цивилизации с западноевропейской и мусульманской), ушло в тень и уступило место новой линии размежевания геополитических сил: сперва между фашистской осью Германия – Италия – Япония и странами антигитлеровской коалиции – Великобританией, Францией, США, СССР. Послевоенный мир характеризовался другой линией разлома – между системой капитализма на его империалистической стадии во главе с США и системой социализма во главе с СССР. В конце 30-х годов СССР неожиданно приблизился к державам оси, но с июня 1941 г. кардинально изменил курс и стал ведущей силой антигитлеровской коалиции, главным участником сражений между двумя военно–политическими блоками.

В конце Второй мировой войны в Ялте (1944 г.) и в Потсдаме (1945 г.) ведущими государствами антигитлеровской коалиции были заложены основы послевоенного мира, первого долгосрочного геополитического цикла. Разгром держав оси положил конец главному объединяющему стержню антигитлеровской коалиции, и на первый план вышло другое противостояние – между набирающей силу и распространяющей сферу своего влияния, особенно после образования КНР, мировой системы социализма, возглавляемой СССР, мировой системой капитализма возглавляемой другой сверхдержавой – США. Между этими двумя системами находился так называемый «третий мир», состоявший в основном из недавно освободившихся от колониальной зависимости стран («группа 77»): часть этих стран склонялась к социалистическому пути, другая находилась под влиянием западной цивилизации, но именно за влияние в этом третьем мире шла постоянная борьба между двумя мировыми системами и военно–политическими блоками. По сути дела, речь шла о противоборстве двух цивилизаций – евразийской (к которой примыкали китайская и восточноевропейская) и единой в то время западной, к которой примкнула набиравшая силу японская.

Между этими двумя центрами силы шло постоянное противоборство, получившее название «холодной войны», иногда перераставшее в локальные военные конфликты и кризисы (берлинский кризис, корейская война, война во Вьетнаме, Карибский кризис, афганская война). Критические ситуации, конфликты наблюдались и внутри мировой системы социализма: конфликт СССР с Китаем, подавление движений в Чехословакии, Берлине, Будапеште.


^ 2.2. Переломы траектории геополитической динамики в концеXX – начале XXI веков¹²

В последние два десятилетия произошло два крутых перелома в траектории динамики глобальной геополитической архитектуры и мироустройства.

Первый перелом произошел в конце 80-х - начале 90-х годов, когда послевоенная биполярная модель мироустройства, заложенная правительствами трех держав антигитлеровской коалиции в Ялте и Потсдаме и обеспечивавшая сравнительно мирное развитие, несмотря на напряжение и разгоравшуюся «холодную войну», которая имела шансы перерасти в ядерную, локальные военные конфликты с прямым или косвенным участием двух сверхдержав, сумела продержаться почти полвека. Ее скелетом был биполярный мир, доминирование двух сверхдержав. Это была своеобразная система геополитического равновесия, которая существовала на основе сдержек и противовесов, страха взаимного уничтожения в огне термоядерной войны, последствия которой превышали все мыслимое человеческим разумом и воображением.

На рубеже 90-х годов одна из башен биполярного мироустройства рухнула - не потому, что СССР потерпел поражение в «холодной войне» (это миф), а потому, что в результате прекращения «холодной войны» растворился образ врага, железным обручем стягивавший различные страны и отодвигавший на задний план противоречия между ними. Эти противоречия и недальновидные действия политиков, не сумевших адаптироваться к новому миру, привели к распаду мировой системы социализма, великой сверхдержавы, полутысячелетней евразийской цивилизации и одной из опорных башен биполярного мироустройства – Советского Союза.

С таким трудом поддерживаемое архитектурное сооружение биполярного мироустройства, основанное на противоборстве двух сверхдержав и гарантии взаимного уничтожения в случае их термоядерного столкновения, рухнуло. В этом хаосе перемен, вырисовывались три варианта мироустройства XXI века нового долгосрочного геополитического цикла:

- однополярный мир при глобальном доминировании и диктате оставшейся сверхдержавы – США; формирование на месте мировых империй нового геополитического института – глобальной империи;

- возврат к биполярному миру, в котором место СССР заняла бы другая сверхдержава; в перспективе наиболее вероятный кандидат – Китай, быстро набирающий экономическую, геополитическую и военную мощь, но принцип мироустройства остался бы прежний – противостояние и противоборство двух полюсов и равновесие из-за угрозы взаимного уничтожения;

- формирование принципиально новой модели мироустройства, адекватной приходящей на смену индустриальному обществу гуманистически-ноосферной постиндустриальной цивилизации - модели многополярного мира, фундаментом которого является стратегическое партнерство локальных цивилизаций пятого поколения в ответ на вызовы и угрозы XXI века.

Вопреки утверждениям З. Бжезинского (9) и В.Л. Иноземцева (10), однополярного мироустройства никогда не было в прошлом и не может быть в будущем. С начала возникновения локальных цивилизаций более пяти тысячелетий всегда сохранялось разнообразие цивилизаций и многополярность мира, хотя с каждым новым поколением цивилизации их состав и лидеры менялись. Полтора десятилетия попыток сформировать однополярный мир при гегемоны США безусловно провалились, и это сейчас общепризнано. События последних трех лет, особенно иракский кризис и глобальный финансово-экономический кризис, эпицентром которого стала самая мощная экономика мира, где вырос огромный «мыльный пузырь» виртуального финансового капитала, окончилась крахом, потрясшим всю мировую экономику.

В этих условиях все более очевидной становится необходимость, можно сказать, неизбежность многополярного мироустройства на основе партнерства цивилизаций. Это отвечает общей исторической тенденции цикличной динамики цивилизаций – переходу к третьему историческому суперциклу в динамике глобальной цивилизации, к гуманистически-ноосферной постиндустриальной мировой цивилизации, к интегральному экономическому и социокультурному строю, к ноосферному энергоэкологическому способу производства и потребления. Такой переход теоретически и исторически доказан в трудах современной российской цивилизационной школы (1.т.2; 11). В 2001 г. на IV Международной Кондратьевской конференции в Москве была одобрена Концепция становления многополярного мироустройства на основе диалога и партнерства цивилизаций. В 2005 г. на II Всемирном конгрессе по глобальной цивилизации в Нью-Йорке российскими учеными была выдвинута концепция формирования на базе ООН в долгосрочной перспективе Всемирной конфедерации государства и цивилизаций, базой которого станут институты и механизмы их стратегического партнерства. Более детально процесс формирования такой модели мироустройства рассматривается в разрабатываемом российскими и казахстанскими учеными глобальном прогнозе «Будущее цивилизаций» на период до 2050 г. с рекомендациями по их стратегическому партнерству на долгосрочную перспективу.

Каковы практические этапы и шаги на этом длительном пути?

Во-первых, на основе развития теории динамики и взаимодействия цивилизаций и долгосрочного прогноза цикличной динамики цивилизаций потребуется разработать и всесторонне обсудить научным сообществом и мировым гражданским обществом и одобрить на уровне ООН и ЮНЕСКО, а затем на Всемирном саммите по устойчивому развитию РИО-20 в 2012 г., Концепцию стратегического партнерства цивилизаций. Ее проект могла бы подготовить созданной Генеральным секретарем ООН комиссия государственных и политических деятелей и ученых с участием представителей всех локальных цивилизаций. Возможно включение в ее разработку «группы 20» в уточненном составе.

Концепция должна охватить все основные сферы взаимодействия и партнерства цивилизаций (геополитическую, энергоэкологическую, инновационно-технологическую, финансово-экономическую, демографическую, социокультурную) и предусматривать формирование институтов и механизмов стратегического партнерства, своего рода «дорожную карту» его формирования и развития, вероятно, на период до 2050 г.

Необходимая стратегическая и прогнозная информация для разработки такой стратегии имеется: демографический (ООН), экологический (ЮНЕП), продовольственный (ФАО) прогнозы до 2050 г., энергетический прогноз МЭА до 2030 г. К осени 2009 г. будет подготовлен сводный том глобального прогноза «Будущее цивилизаций» на период до 2050 г. с рекомендациями к долгосрочной стратегии партнерства цивилизаций.

Во-вторых, реализация указанной стратегии потребует разработки и последовательного осуществления системы глобальных и национальных программ на всех направлениях партнерства. Эти программы и проекты могут быть рассчитаны на 15 – 20 лет и в конечном счете обеспечивать удовлетворительное решение узловых глобальных проблем в приемлемые сроки на основе объединения усилий государств и цивилизаций, преодоления кластера глобальных кризисов и сближения уровней технологического и социально-экономического развития стран и цивилизаций, преодоление острых диспропорций.

В-третьих, должны быть выработаны институты партнерства цивилизаций. Вряд ли есть смысл строить их заново, вместо ООН и сложившейся в послевоенный период системы международных организаций. Более надежный и эффективный (хотя и нелегкий) путь – глубокая трансформация сложившейся системы взаимодействия государств и цивилизаций и прежде всего ООН с ее сетью организаций. Магистральная идея такой трансформации – путь к созданию (примерно к середине века, а, может быть, и раньше) Всемирной конфедерации государств и цивилизаций. Исторические примеры, своего рода пилотные проекты формирования таких конфедераций имеются. На государственном уровне – это пример Швейцарии, где механизмы учета интересов разнородных элементов системы отработаны до тонкостей и отшлифованы в течение столетий существования Швейцарской конфедерации. Другой пример более высокого уровня и близкого времени – интегрального объединения государств западноевропейской, а теперь и восточноевропейской цивилизации, в Европейский союз. Этот эксперимент отработки механизма партнерства и формирования межгосударственного и надгосударственного партнерского объединения - передачи ему части суверенных функций, создания органов законодательной, исполнительной и судебной власти, с общей финансово-денежной системой, центральным банком, снятием пограничных ограничений, но с сохранением части суверенных прав за входящими в ее состав государствами. По сути дела, это шаг к формированию четвертого, надгосударственного уровня власти – сверх муниципального, регионального и национального уровней - с поисками методов оптимального распределения полномочий между различными уровнями и их согласованных действий для достижения общих целей.

Другой институт глобального партнерства – это формирование глобального права, выходящего за рамки столетиями действующих норм международного публичного и международного частного права и строящегося на их фундаменте, но применительно к условиям, интегрирующегося глобального мегаобщества.

Основы глобального публичного права, регулирующего область геополитических отношений, записаны в Уставе ООН, Всеобщей декларации прав человека и ряде других документов ООН. Соблюдение норм этого права регламентируется резолюциями Генеральной Ассамблеи ООН, Совета Безопасности ООН, поддерживается решениями международных судов и трибуналов, а также миротворческими операциями, предпринимаемыми ООН в случае вооруженных конфликтов. Потребуются дальнейшее развитие этого права, обеспечивающее постепенное формирование Всемирной конфедерации государств и цивилизаций и наделение правовыми полномочиями ее органов – законодательных, исполнительных, судебных.

Продвижение к глобальной конфедерации потребует также формирования свода норм глобального частного права, регламентирующих сферу экономических отношений между государствами, деятельность международных финансовых и экономических институтов (Международного валютного фонда, Всемирного банка, ВТО и др.). Контуры подготовки предложений по трансформации этих институтов намечены на встрече «группы 20» в Вашингтоне 15 ноября 2008 г. Но они носят, в основном, краткосрочный и среднесрочный характер, нужно дополнить их долгосрочной концепцией и программой формирования нового экономического порядка, отвечающего принципам и направлениям становления интегрального экономического строя. Главная проблема при этом – преодоление диктата развитых стран и своекорыстной политики и практики ТНК, которые стали источниками глобального финансово-экономического кризиса. Потребуется выработка новой концепции системы глобальных отношений вместо неолиберального «вашингтонского консенсуса», подвергнутого резкой и обоснованной критике лауреатом Нобелевской премии по экономике Джозефом Стиглицем (12), выработка норм антимонопольного регулирования в международном масштабе (определенный опыт в этом направлении нарабатывался в Европейском союзе).

Сложной проблемой является финансовое обеспечение деятельности глобальных институтов. На заседании круглого стола Всемирного саммита по устойчивому развитию в Йоханнесбурге (2002 г.) нами предложено дополнить ныне существующие механизмы взносов государств на содержание ООН, ЮНЕСКО, ПРООН и других международных организаций по специальным нормативам своеобразным налогообложением ТНК и государств по отдельным конкретным направлениям деятельности, изымая часть мировых рентных доходов для образования и пополнения глобальных фондов – экологического (за счет горной, лесной ренты и экологической антиренты-платежей за вредные выбросы и загрязнения взамен нынешней торговли квотами за загрязнения), технологического (обложение технологической квазиренты при торговле вооружениями и высокотехнологическими продуктами), социокультурного (за счет обложения финансовой квазиренты от операций на мировых финансовых рынках). Эти предложения одобрены участниками круглого стола, опубликованы (13), но, естественно, встретят немалые преграды на пути реализации из-за сопротивления государств и ТНК. Однако рано или поздно придется формировать финансовый механизм глобального партнерства, отдельные элементы которого уже имеются.

Выше рассмотрен оптимистический, инновационно-прорывной сценарий динамики геоцивилизационных отношений цивилизаций в первой половине XXI века. Однако нельзя исключать и иной, пессимистический, инерционный сценарий, если сохранятся ныне преобладающие тенденции международных отношений и противоречий. В таком случае состояние неустойчивого равновесия, хаоса и локальных конфликтов цивилизаций и государств в тех или иных формах сохранятся на десятилетия. Обострятся межцивилизационные противоречия в борьбе за источники энергии и сырья (крупный узел таких противоречий – резервы Арктики, а затем Антарктиды. Возрастет разрыв в уровне технологического и экономического развития между авангардными и отстающими цивилизациями и странами. Мир все равно будет многополярным, но основанным не на диалоге и партнерстве цивилизаций (модель многополярного мироустройства может быть разной), а на противоборстве центров геополитической силы. Завершится распад евразийской цивилизации и начнется ее раздел на сферы экономического и политического влияния между соседними более могущественными цивилизациями. Африканская цивилизация все больше будет уподобляться пороховой бочке глобальной цивилизации. Положение России будет сведено к уровню региональной державы.

Однако и инерционный сценарий не означает, что человечество до середины или конца XXI века остается в состоянии хаоса уходящей с исторической сцены индустриальной цивилизации. Переход к постиндустриальному обществу и интегральному многополярному мироустройству, основанному на партнерстве цивилизаций, все равно совершится, но в более позднее время и с гораздо более высокими издержками, потерями, дорогой ценой, не исключая глобальной катастрофы в той или иной форме. Историческая миссия ученых, политиков, негосударственных деятелей, всего глобального гражданского общества – сделать все возможное, чтобы избежать инерционного сценария и приблизить и, возможно, более полно реализовать инновационно–прорывной сценарий геополитической динамики цивилизаций.


^ 2.3. Исторический опыт и перспективы становления

многополярного устройства¹³

Прошедший 2008 год стал моментом истины, моментом прозрения для ученых, политиков, общественных деятелей, миллионов мыслящих субъектов нашего многомерного мира. На глазах рухнуло с таким тщанием сооружавшееся здание однополярного мира, померк облик единственной сверхдержавы, в глобальном лопнуло множество раздувшихся в виртуальной экономике «мыльных пузырей». Стало более прозрачным и очевидным объективное различие интересов разных цивилизаций - и в то же время необходимость их партнерства для ответа на реальные вызовы и угрозы нового века, на глобальные энергоэкологический, продовольственный, финансово-экономический и многие иные кризисы.

С трибуны Генеральной Ассамблеи ООН французский президент Николя Саркози, выступавший и от имени западноевропейской цивилизации, вынужден был признать многополярность мира и необходимость построить «иной капитализм». Министр иностранных дел Германии констатировал, что США никогда уже больше не будут экономической сверхдержавой. Вызовы глобального кризиса вызвали к жизни новый институт партнерства цивилизаций «группу 20».

Извлекая уроки из этих событий и перемен, президент России Д.А. Медведев с полным основанием сделал вывод, что одним из базовых принципов российской внешнеполитической доктрины является признание многополярности мироустройства.

Этой принципиальная позиция российского президента и большинства мировых лидеров вызвала ответную реакцию сторонников однополярного мироустройства. «Независимая газета» опубликовала две пространные статьи - Александра Конавалова и Владислава Иноземцева (в номерах за 16 и 18 сентября 2008 г.), - в которых многомерность объявлялась мифом, который никогда не осуществлялся в прошлом, не может осуществиться в будущем, попытки его реализовать могут привести лишь к хаосу и крайне невыгодны для России, не имеющей шансов стать одним из полюсов многополярного мира.

Эта позиция не случайна, она отражает один из сценариев геополитической динамики конца XX века. Остановимся, в основном, именно на статье В.Л. Иноземцева «Мечты о многополярном мире» («Независимая газета», 18.сентября 2008 г., с. 10), тем более, что он уже давно отстаивал эту позицию, основательно аргументировал ее в фундаментальной монографии «Расколотая цивилизация», опубликованной еще в 1999 г.

Владислав Иноземцев считает нереальным принцип многополярности и аргументирует прежде всего историей: «Начнем с очевидного: многополярного мира никогда не существовало», и дальше дает длинный исторический очерк, начиная со времен Римской империи. Отсюда вывод: «Мечты о многополярном мире -это грезы о неизведанном будущем». «Единственным воплощением многополярного мира можно признать ситуацию 1930-х годов с ее нарастающей хаотизацией международных отношений».

Наши исследования истории цивилизаций, обобщенные в многотомнике «Цивилизации: теория, история, диалог, будущее» (М.: ИНЭС, 2006; 2008.; www. kuzyk. ru) говорят об обратном: с тех пор как возникли локальные цивилизации, мир, как правило, всегда был многополярным. Возникшие около пяти тысячелетий назад цивилизаций первого поколения имели три самостоятельных, независимых центра: шумерскую цивилизацию в Двуречье, древнеегипетскую в долине Нила и Хараапскую в долине Инда, позднее к ним присоединились древнекитайская, эламская, миноиская (позднее критская).

Для античных цивилизаций второго поколения также была характерна многополярность: греко-римская, персидская, финикийская (Карфаген), индийская, китайская (не говоря уже о развивавшихся древнеамериканских цивилизациях).

Четвертое поколение цивилизаций в тысячелетнюю эпоху средневековья отличалось многополярностью: наряду с преобладавшими китайской и индийской цивилизациями, быстро возвышавшейся западноевропейской самостоятельный путь прокладывали восточнославянская, недолговечная монгольская, стремительно распространившаяся усульманская, достаточно самостоятельная японская цивилизации.

Для пятого поколения цивилизаций (XVI - XX века) также характерна многополярность, но контуры ее периодически менялись. Для этого периода было характерно доминирование западноевропейской цивилизации; огромные колониальные империи - сначала испанская и португальская, затем британская, французская, позднее присоединившаяся к ним германская подчинили себе американский и африканский материки, Австралию, Индию, Ближний Восток. Однако западноевропейской цивилизации противостояли евразийская (Российская империя), мусульманская (Османская империя), возвысившаяся с начала XX века японская. В состоянии многовекового кризиса находилась ранее лидировавшая китайская цивилизация.

В XX веке мировые войны раскололи планету, но и после Второй мировой войны мир фактически был не биполярным, а многополярным. Наряду с двумя сверхдержавами - США (возглавлявшими северо­американскую и западноевропейскую цивилизации) и Советским Союзом (олицетворявшим евразийскую цивилизацию) - самостоятельны курс имели возрождавшиеся китайская, индийская и мусульманская цивилизации, японская вступила в экономическое соперничество с США, начала осознавать свои интересы латиноамериканская.

Да и в начале XXI века пятое поколение локальных цивилизаций является полувосточным. Западная цивилизация фактически дифференцировалась на североамериканскую, латиноамериканскую, западноевропейскую (которая включает в свою сферу влияния восточноевропейскую), океаническую (во главе с Австралией). Стремительно растет мощь китайской и индийской цивилизаций. Активизировалась многоцентричная мусульманская цивилизация. В состоянии стагнации находится японская цивилизация. Евразийская цивилизация оказалась в состоянии глубокого кризиса, пространство ее сжимается. Деградирует пестрая по своему составу африканская цивилизация (Африка южнее Сахары). Попытка управлять этим пестрым многоцветием из одного североамериканского центра явно провалилась.

Об изменении соотношения сил локальных цивилизаций за последние два тысячелетия можно судить по данным таблицы 2.1.

^ Таблица 2.1.

Доля цивилизаций в населении Земли (а) и мировом ВВП (б), %

		1	1000	1500	1700	1820	1870	1913	1950	1973	2001
Западная Европа	а	10,7	9,5	13,1	13,5	12,8	14,7	14,8	12,1	9,2	6,4
	б	10,8	8,7	17,8	21,9	23,0	33,0	33,0	26,2	25,8	20,3
Восточная Европа	а	2Д	2,4	3,1	3,1	3,5	4,2	4,4	3,5	2,8	2,0
	б	1,9	2,2	2,7	3,1	3,6	4,5	4,9	3,5	3,4	2,0
Бывший СССР	а	1,7	2,7	3,9	4,4	5,3	7,0	8,7	7,1	6,4	4,7
	б	1,5	2,4	3,4	4,4	5,4	7,5	8,5	9,6	9,4	3,6
США	а	0,3	0,5	0,5	0,2	1,0	3,2	5,4	6,0	5,4	4,6
	б			0,3	0,1	1,8	8,8	18,9	27,3	22,1	21,4
Латинская Америка	а	2,4	4,3	4,0	2,0	2,1	3,2	4,5	6,6	7,9	8,6
	б	2,2	3,9	2,9	1,7	2,2	2,5	4,4	7,8	8,7	8,3
Япония	а	1,3	2,8	3,5	4,5	3,0	2,7	2,8	3,3	2,8	2,1
	б	1,2	2,7	3,1	4,0	3,0	2,3	2,8	3,0	7,8	7,1
Китай	а	25,8	22,1	23,5	22,9	36,6	28,1	24,4	21,7	22,5	20,7
	б	28,1	22,7	24,9	22,3	32,9	17,1	8,8	4,5	4,6	12,3
Индия	а	32,5	28,0	25,1	27,3	20,1	19,9	17,0	14,2	14,8	16,8
	б	32,9	28,9	24,4	24,5	16,0	12,1	7,5	4,2	3,1	5,4
Африка	а	7,2	12,1	10,8	10,1	7,2	8,7	9,8	8,0	10,0	13,4
	б	6,9	11,7	7,8	6,9	4,5	4,1	2,9	3,8	3,4	3,3

Источник: Maddison A. The World Economy: Historical Statistics. - Paris: OECD, 2003. Р. 258,260.

В течение 1700 лет более половины населения мира и производимого ВВП были сконцентрированы в Китае и Индии. И лишь после промышленной революции картина резко изменилась. Сперва вырвалась вперед Западная Европа, затем и США, и к 1973 г. именно они представляли более половины мирового ВВП при одной четверти населения мира, потеснив на далекую периферию Китай и Индию, которые, представляя четверть населения мира, производили вместе менее 8 % мирового ВВП. Набирали вес японская и евразийская цивилизации, которые к 1973 г. производили соответственно 7,8 и 9,4% мирового ВВП при доле в населении 2,8 и 6,4 %.

Новый перелом тенденций начался с последней четверти XX века. Западная Европа и США сохранили лидирующие позиции, но их совместная доля в мировом ВВП сократилась с 39,4 % в 1950 г. и 31,3 % в 1973 г. до 27,8 % в 2004 г., тогда как совместная доля Китая и Индии выросла с 7,7 % мирового ВВП в 1973 г., до 17,7 % в 2001 г. и продолжает нарастать. Доля Японии несколько снизилась - с 7,7 % до 7,1 %; она исчерпала потенциал рывка, «японского чуда» и оказалась в состоянии стагнации. СССР и Восточная Европа пережили тяжелый цвилизационный кризис 90-х годов, в результате которого их доля в мировом ВВП упала с 9,4 до 3,6 % и с 3,4 до 2 %, и соответственно лишь в начале нового века стали выходить из кризиса, несколько повысив свою долю. При этом евразийская цивилизация оказалась в состоянии распада, а восточноевропейская осуществляет дрейф на Запад, подчиняясь западноевропейской цивилизации. Туда же стремится правящая верхушка Украины и Грузии. Геополитическая карта вновь резко изменилась и отличается высокой нестабильностью, переделом сфер влияния и конфигураций локальных цивилизаций, которые, в отличие от государств, не имеют четко очерченных границ. В результате нарастающих миграционных потоков происходит взаимное переплетение цивилизаций, что особенно заметно в Западной Европе.

Однако одно остается неизменным: многополярность постепенно меняющегося мироустройства. Ни одна цивилизация не может стать гегемоном, диктующим свою волю остальному миру. Даже в рамках прежде единого западного мира вырисовываются самоидентификация и противоречивость интересов североамериканской, западноевропейской, латиноамериканской цивилизаций. Стремительно набирающая силу и влияние китайская цивилизация четко выражает и отстаивает свои интересы и ценности в полуцивилизационном мире, но и она не является одним из полюсов биполярного мира. Осознает особенность своих интересов и все более четко их выражает и отстаивает суженная по пространству евразийская цивилизация, возглавляемая Россией. Набирает силу индийская цивилизация. Высокой пассионарностью и агрессивностью отличается сама по себе многополярная мусульманская цивилизация. Освобождается от пут «доктрины Монро» и все громче заявляет о своих интересах латиноамериканская цивилизация. Японская цивилизация пока в основном следует курсу Запада, но она историей и системой ценностей принадлежит к Востоку, и это периодически проявляется. Остается разобщенной буддийская цивилизация и в состоянии глубокого кризиса - африканская. Процесс дифференциации, формирующей пятое поколение локальных цивилизаций, в последние два десятилетия проявляется все более отчетливо - и на многополярной основе. Вопреки утверждениям В.Л. Иноземцева, мир цивилизаций был и остается многополярным.

Что же ждет мир цивилизаций в будущем, в уже проглядываемой перспективе, по крайней мере, до середины XXI века?

События последних лет показал, что рухнул однополярный мир с одним глобальным центром силы.

Нет реальных оснований предвидеть возврат к биполярности в виде двух глобальных центров, полюсов, скажем, США и Китай (никакая другая держава и цивилизация в перспективе до середины века претендовать на роль второго полюса не имеет оснований). Но стоит посмотреть внимательно на геополитческую расстановку сил и возможную ее динамику, как станет очевидной нереальность такой двухполюсности. Хотя США с помощью НАТО и старается надеть на себя мундир глобального распорядителя, но становится все более очевидным, особенно в условиях потрясающих мир глобальных кризисов, что это новое платье короля из сказки Андерсена. Под эти знамена в новый экономический и геополитический блок вряд ли пойдут «старая» Европа, Япония и Австралия, не говоря уже о Латинской Америке и тем более России. Да и Китаю невозможно сформировать противостоящий полюс - у Индии, России, буддийских, а тем более мусульманских государств свои интересы, которым они будут следовать. Да и само формирование глобальных блоков бессмысленно в условиях, когда попытка переделать мир и сферы влияния с помощью новой мировой войны неизбежно приведет к уничтожению всех участвующих в такой мировой войне сторон. Победителей не будет. Да и побежденных не останется. Следовательно, у человечества на будущее нет реальной альтернативы, кроме многополярного мира. Но какая многополярность нас ждет? Выбор есть, но водораздел перемещается в новую плоскость: какой будет многополярность? Какая модель многополярности нас ждет впереди?

Александр Коновалов и Владислав Иноземцев, видят только одну модель многополярного мира - основанную на противоборстве, опасных столкновениях, ведущих к хаосу: «Стремление к многополярному миру в современных условиях было бы прыжком в XIX век, когда каждое государство выступало только за себя и против всех. Такую систему невозможно стабилизировать»... Сам термин «полярность подразумевает противопоставление, противостояние, причем жесткое и непримиримое» (А. Коновалов). «Многополярность никогда не была объединяющей идеей. Она представляла собой необходимое зло и поддерживала состояние войны, но никогда не способствовала победе мира. Многополярность - это теория соперничества, теория конкурирующих интересов и хуже того - конкурирующих ценностей» (К. Райс). «Многополярный мир - это конфигурация, возникающая в результате разрушения однополярного мира, который выступает переходной формой, унаследованной от холодной войны... Исторические примеры многополярности указывают на то, что она непрочна и приводит (военным или невоенным образом) к формированию более устойчивого биполярного устройства... Скорее всего в многополярном мире воцарится не мирное сотрудничество полюсов, а система... отношений между полюсами и их близкой периферией. На границах возможны конфликты». И окончательный приговор: «Многополярный мир XXI века станет миром насилия и войн - и как таковой он не будет стабильным» (В. Иноземцев).

Однако эти аргументы не выдерживают критики.

Во-первых, с тех пор как возникли локальные цивилизации пять тысячелетий назад, мир всегда практически был многополярным. Во-вторых, именно многополярность, разнообразие и контакты цивилизаций были движущей силой прогресса. Известный американский историк Уильям Мак-Нил, написавшей ставшую бестселлером монографию «Восхождение Запада», это отчетливо признавал: «Контакты между цивилизациями, существовавшими в одно и тоже время, также должны быть основным объектом при изучении мировой истории, поскольку именно они призваны изменить сумму и разнообразие знаний и технологий, присущих каждой цивилизации, и повлиять на общую картину взаимопроникновения культур». История цивилизаций - это история не только их столкновений и войн, но и многообразных контактов, диалога, обмена достижениями и ценностями, что было одной из пружин общего прогресса. В-третьих, что касается многополярности на будущее, она вовсе не обязательно должна быть очагом конфронтации, насилия и войн. Совсем наоборот, именно сейчас складываются предпосылки для формирования новой модели многополярности, основанной на принципах диалога и партнерства цивилизаций в ответ на вызовы нового века.

В самом деле, ничто так не объединяет народы и цивилизации, как осознание общей смертельной угрозы. Это - глобальные энергоэкологический, продовольственный, финансово-экономический кризисы, подрывающие основы существования всего человечества. И именно в ответ на эти кризисы формируется общий подход всех цивилизаций, что отчетливо проявляется на Саммитах «группы 8», куда дополнительно к четырем постоянно представленным цивилизациям (североамериканской, западноевропейской, японской, евразийской) приглашаются для обсуждения наиболее актуальных вопросов представители и иных цивилизаций - китайской, индийской, латиноамериканской, африканской – и на которых принимаются согласованные документы по борьбе с неблагоприятными климатическими изменениями, по энергетической безопасности, образованию для информационных обществ XXI века, мерам помощи африканской цивилизации. Можно считать, что саммиты «восьмерки», «Большой двадцатки» равно как и Совет Безопасности ООН, - это реально действующие институты современного многополярного мира.

^ 2.4. Перспективы трансформации институтов

взаимодействия цивилизаций¹⁴

В последнее время тенденции трансформации институтов взаимодействия цивилизаций и государств развиваются в противоположном направлении. С одной стороны, острота проблемы переходного периода, кластер глобальных кризисов вызывают … геополитических противоречий и требуют от мирового сообщества разработки долгосрочной стратегии, опирающейся на цивилизационном партнерстве в ответ на вызовы нового века, трансформации системы глобальных институтов и механизмов взаимодействия цивилизаций, применительных к новому этапу исторического развития. С другой стороны, деятельность ООН все более теряет стратегический характер и сводится к реакции на текущие критические ситуации, а стратегические решения разрабатываются и принимаются вне системы ООН и других международных организаций. Таким глобальным центром принятия стратегических решений, но не имеющего юридического статуса, является «группа 8», а в условиях глобального финансово-экономического кризиса - «группа 20» - по сути, центр диалога и партнерства цивилизаций.

Представляется необходимым на основе долгосрочного прогноза «Будущее цивилизации» разработать концепцию трансформации системы ООН и других международных организаций ориентированную на партнерство цивилизаций и государств в ответ на кризисы и вызовы нового века, имея в виду формирование в долгосрочной перспективе глобальной властной структуры типа Всемирной конфедерации государств и цивилизаций с опорой на систему глобального права и поддерживающих ее институтов. При этом полезным будет изучить опыт становления Евросоюза как пилотного проекта по формированию общеевропейской конфедерации государств, объединяющих усилия и интегрирующих страны разных цивилизаций с неодинаковым уровнем развития с тем, чтобы извлечь уроки из ее успехов и допущенных ошибок. Но в любом случае, как показывает опыт ООН и Евросоюза, этот процесс займет несколько десятилетий и может не завершится к середине XXI столетия. Однако нужно заранее определить, в каком направлении двигаться.

^ 3. ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ СТАНОВЛЕНИЯ МНОГОПОЛЯРНОГО МИРОУСТРОЙСТВА НА БАЗЕ ПАРТНЕРСТВА ЦИВИЛИЗАЦИЙ

3.1. Многообразие цивилизаций и процессы глобализации¹⁵

Мы уже живем в «глобальном мире», т.е. в мире, главной (но не единственной) чертой которого уже является и будет и дальше оставаться постоянно растущая и ускоряющаяся циркуляция идей, людей, товаров, капиталов и информации по всей планете; и параллельно растёт взаимодействие между различными частями мира. Но циркуляция и взаимодействие сами по себе не означают унификацию: она есть и будет только одной частью, одним уровнем проблемы и всегда будет сосуществовать с растущим осознанием многоуровневого разнообразия и все большим желанием это разнообразие защитить.

Глобализация сегодня касается лишь небольшой части мирового населения; она затрагивает лишь какую-то часть нашего образа жизни, в котором континиумы по меньшей мере столь же сильны, как и разрывы, и где происходят другие процессы, подчас идущие в противоположном направлении. В частности, речь идёт о процессе укрепления национальных государств, в особенности недавно созданных, так как они нуждаются в самоутверждении; проявляются активно и процессы роста идентичности национальных меньшинств, которые национальные государства пытались «снивелировать».

Если мы понимаем под глобализацией быстрый рост объемов и скорости распространения во всех направлениях товаров, информации, людей и капиталов, то нынешняя глобализация характеризуется убыстрением и увеличением в масштабах прежнего процесса, который сначала проявился на региональном уровне, а затем, начиная с XV века, на уровне мировом. Имеется в виду с момента, когда несколько испанских, португальских и итальянских мореходов установили контакты между двумя мирами, ранее не знавшими друг друга (между Старым и Новым Светом), и создали базу для единого всемирного морского передвижения. Тем самым были объединены различные уже существовавшие наземные и морские пути (Центральная Азия, Восточная и Юго-Восточная Азия, Субсахарская Африка, Средиземноморье, Европа и т.д.), к которым добавились трансатлантические и транстихоокеанские дороги.

Нынешняя глобализация касается напрямую лишь части населения: прежде всего, самых бедных, вынужденных эмигрировать или смириться с мизерной зарплатой, чтобы выжить. Во-вторых, социальной и экономической элиты, извлекающей из глобализации выгоду. Интернет пока доступен небольшому числу людей, а подавляющее количество наших перемещений, покупок, ежедневных контактов, наша личная и семейная жизнь продолжают проходить на локальном уровне.

Однако наблюдаются и разнообразные противоположные процессы: медленное становление нового мирового равновесия мультиполярного типа, ранее упоминавшееся укрепление национальных государств и возвращение проблем идентичности национальных меньшинств. Общим фактором, противостоящим глобализации, становится, видимо, поиск идентичности и своего особого места.

Следует отметить, что цивилизации не являются какими-то замкнутыми конструкциями. Они суть продукт исторического созидания и сформировались в результате многочисленных обменов с внешним миром; они отдавали, заимствовали, распространяли, отвергали, а иногда соглашались принять то, что поначалу отвергали. Но эти цивилизации шли своими путями. Например, Китай, если его сравнить с европейской или исламской цивилизациями.

Китайская цивилизация очень давно и в течение длительного времени, несмотря на войны и размежевания, идентифицировалась с пространством, которое стало государством. Она попыталась компенсировать централизацией проблемы, возникшие из-за громадных размеров её пространства и отношений с подчас агрессивными соседями. Она многое получила извне: буддизм, ислам, культурные и материальные ценности. Монгольское владычество определяющим образом сказалось на её истории. Но, в свою очередь, китайская цивилизация оказала значительное влияние на своих соседей; она экспортировала диаспоры сначала в Юго-Восточную Азию, затем по всему миру.

Европа, как и исламский мир, представляет некоторое единство, хотя и частичное. Римская империя, существовавшая пять веков, была ограничена южной и западной стороной европейского континента, она охватывала южное побережье Средиземного моря. Но Европа как таковая, которая складывалась в течение 15 последних веков, являлась Европой многообразной (множество языков и культур) и разъединённой. Единство её цивилизации, которое, как правило, подразумевается, было всегда единством «вверху»: экономики обмена, религии (и то с оговоркой, так как была разделена на две, а затем три разновидности христианства - католицизм, православие, протестантизм), культуры элит. Бродель высказывал мысль о том, что в каждую эпоху своей истории европейское пространство определялось своеобразным «эхо», в котором отражалась культурная инновация (римское искусство, готика, барокко и т.д.). Эта цивилизация затем распространилась на Восток, включив в себя в XVII-XVIII веках и Россию. Она пустила корни на противоположном берегу Атлантики и в самом сердце Тихого океана, однако она смогла распространить своё влияние на остальную часть мира, не унифицируясь политически. Процесс нынешней унификации, значительно продвинувшийся в экономическом плане, сталкивается с сопротивлением национального партикуляризма.

То же самое было и с исламом. Его политическое единство продлилось ещё меньше, а языковое было быстро остановлено, когда ислам вышел за границы арабского мира в направлении Субсахарской Африки, с одной стороны, и Азии - с другой. А ведь известно, что неарабский ислам в демографическом отношении превосходит ислам арабский. Коран там читается, но чаще всего не понимается и не переводится.

Если сравнивать эти различные траектории без предрассудков, то можно лучше понять и что такое цивилизация, и специфические черты каждой из них. Цивилизации развивались параллельно, оказывая друг на друга влияние; они после продолжительного отсутствия диалога, после войн научились уважать друг друга и сегодня развивают новые формы взаимодействия.

Остается надеяться, что эти большие цивилизации, о которых мы говорим и которые поделили мир (а ведь многие другие окончательно исчезли), представляют лишь один из уровней нашего многообразия. Того многообразия, которое мы хотим сегодня спасти от забвения и смерти, и которое приглашает нас к двойному путешествию - во времени и пространстве. Не случайно сегодня религия, или принадлежность к религии, стала одним из ключевых элементов борьбы за разнообразие и сопротивление глобализации. Религия предстает в глазах тех, кто хочет в ней видеть твердое ядро цивилизаций, одновременно прошлым и нестираемым отличием, одним словом - идентичностью. Но она часто представляет насильственное упрощение - равнение на фундаментализм и интегризм, в то время как, например, европейские общества, причисляемые к «христианским», являются в значительной мере секуляризованными и частично светскими.

Нам остаётся подумать о другом содержании этой идентичности и этого многообразия, сделать его комплексным, более открытым к обмену и диалогу. И, прежде всего, вспомнить, что в масштабах Старого Света (Азия и Европа) мы являемся свидетелями возвращения к состоянию равновесия, имевшему место до XVIII века.