С. Н. Андреенков Д. С. Орлов Аграрный сектор Новосибирской области в середине 1950-х первой половине 1970-х гг. Бийск гоувпо «агао»
| Вид материала | Книга |
Содержание2.3. Социальные аспекты и последствия аграрной политики |
- Д. С. Орлов Аграрный сектор Алтайского края во второй половине 70-х первой половине, 3222.39kb.
- Колхозы нижнего поволжья в период аграрных реформ в середине 1950-х середине 1960-х, 1194.12kb.
- Участие молодежи в промышленном развитии Сталинградской (Волгоградской) области в середине, 410.52kb.
- Г 94 Гуманитарное знание: проблемность и междисциплинарность, 2290.53kb.
- Русская культура в первой половине ХIХ, 141.81kb.
- Жиганов Михаил Федорович руководитель департамента организации управления администрации, 17.5kb.
- Соглашение о содействии развитию инвестиционной и инновационной деятельности между, 77.81kb.
- «О внесении изменений в Закон Новосибирской области «Об административных правонарушениях, 148.5kb.
- Т. В. Воронцова, кандидат филологических наук, 51.63kb.
- Название исторического периода и его трактовка, 75.44kb.
Выпуск специалистов сельского хозяйства
из Новосибирского государственного сельхозинститута
и их трудоустройство в аграрный сектор Новосибирской области
в 1972–1973 гг.*
| Специальность | 1972 | 1973 | ||
| Выпущено | Трудоустроено | Выпущено | Трудоустроено | |
| Агрономы | 152 | 109 | 147 | 91 |
| Зоотехники | 119 | 86 | 158 | 95 |
| Инженеры-механики | 196 | 118 | 191 | 121 |
| Экономисты | 69 | 54 | 75 | 48 |
| Ветеринары | 103 | 35 | 85 | 22 |
| Всего | 752 | 483 | 757 | 441 |
*ГАНО. Ф. П-4. Оп. 77. Д. 130. Л. 10.
Молодёжь неохотно шла в сельскохозяйственные вузы, особенно на зоотехнические факультеты и отделения, в связи с чем они часто комплектовались из абитуриентов, не получивших проходной балл при вступительных экзаменах на другие специальности. Направлявшиеся в хозяйства кадры с высшим и средним сельскохозяйственным образованием, как правило, долго в них не задерживались. Отток из села ветеринарных и зоотехнических кадров преобладал над их притоком. Например, в 1963–1964 гг. в сельхозпредприятия Новосибирской области прибыло 128 ветеринаров и 129 зоотехников, а уволилось соответственно 140 и 150. Работники этих и других специальностей не желали связывать жизнь с работой в колхозах и совхозах по причине неудовлетворительных бытовых условий проживания и невысокого заработка. Действовавшая система оплаты труда в совхозах предусматривала наряду с гарантированной зарплатой выплату премий за высокие результаты, что обеспечивало связь платы за работу с показателями выполнения плана, снижения себестоимости и роста производительности труда. Однако первой половине 1960-х гг. в силу финансово-экономических трудностей хозяйства не могли выдавать премии даже при выполнении плановых заданий по сдаче продукции государству139. Часто специалисты уезжали из колхозов и совхозов в связи с отсутствием перспективы карьерного роста. В некоторых хозяйствах текучесть кадров приобретала особо крупные масштабы. Например, в 1965 г. в Медяковском совхозе на работу было принято 119 чел., а уволено – 111, в Чаинском совхозе соответственно 97 и 120140.
Правительство принимало меры по повышению уровня обеспеченности колхозов и совхозов специалистами. Особое внимание уделялось решению проблем, связанных с подготовкой и закреплением в хозяйствах ветеринаров и зоотехников. 2 ноября 1972 г. ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление «О мерах по обеспечению сельского хозяйства специалистами с высшим и средним специальным образованием в области животноводства и производства кормов»141, в котором указывалось на необходимость увеличения набора в сельскохозяйственные вузы и техникумы на специальности «Животноводство», «Ветеринария», «Производство кормов» и «Механизация и электрификация». Для закрепления молодых специалистов данного профиля в сельхозпроизводстве им для хозяйственного обустройства предоставлялся кредит на сумму 1 тыс. руб. и сроком на 5 лет. Начать его погашение можно было спустя 3 года после получения. Работникам, совмещающим должности бригадиров, рекомендовалось делать доплату к зарплате в размере 30% от объёма ставки. Результативность этих мер была невысокой. В 1973 г. только 60% зоотехников и 25% ветеринаров, окончивших Новосибирский государственный сельхозинститут, были трудоустроены по специальности (в 1972 г. соответственно 72 и 33%) (см. табл. 17).
Для увеличения интереса специалистов сельского хозяйства к труду в колхозах и совхозах, закрепления их в производственной сфере и, самое главное, повышения качества руководства сельхозпредприятиями агрономам, ветеринарам, зоотехникам и др. работникам со специальным сельскохозяйственным образованием предоставлялись высшие руководящие должности. Местным властям ставилось в обязанность уделять работе с сельскохозяйственными кадрами максимум внимания. В 1965 г. заметных успехов в этом деле добились власти Ордынского района, где деятельность специалистов обсуждалась на парткомах, регулярно проводились семинары с их участием. В 1965 г. в сельхозпредприятиях района трудились 147 специалистов, из которых высшее образование имели 58, или 39%142. Краснозёрскому райкому, для которого работа с сельскохозяйственными кадрами являлась важнейшим направлением деятельности, удалось улучшить обеспеченность колхозов и совхозов руководителями среднего звена. В 1965 г. штат этих работников увеличился на 50 чел., при этом уволились всего 15. Из 439 руководителей среднего звена свыше 2 лет в сельхозпредприятиях района работали 350, или 79%. В Мохнатологовском совхозе из 53 работников данного профиля специальное сельскохозяйственное образование было у 43 (81%). Для поддержания у них интереса к работе районные власти организовывали выступления глав хозяйств на тему «Роль руководителей среднего звена»143.
Количество колхозных и совхозных руководителей с высшим и специальным образованием увеличилось. С 1967 по 1972 г. в Новосибирской области доля директоров совхозов, окончивших высшие учебные заведения, в их общей численности возросла с 57 до 67%. Удельный вес совхозных руководителей, получивших высшее и среднее сельскохозяйственное образование, за этот период повысился с 66,5 до 91,7% (табл. 18). На начало 1977 г. данный показатель был равен 94,7%. В 1972 г. учёную степень кандидата наук имели 3 директора совхоза, в 1977 г. – 4. Доля председателей колхозов с дипломами специалистов сельского хозяйства с 1967 по 1972 г. увеличилась с 57,6 до 82,9% (табл. 18). В начале 1977 г. она составляла 87,8%144.
Таблица 18
Уровень образования директоров совхозов и председателей колхозов
Новосибирской области в 1967–1972 гг.*
| Образование | 1967 | 1972 | ||
| чел. | % | чел. | % | |
| Директора совхозов | ||||
| Всего | 249 | 100,0 | 290 | 100,0 |
| Высшее | 144 | 57,8 | 196 | 67,5 |
| Среднее специальное | 91 | 36,5 | 74 | 25,5 |
| Незаконченное высшее | 16 | 5,5 | ||
| Практики | 14 | 5,6 | 4 | 1,3 |
| Специалисты сельского хозяйства | 165 | 66,2 | 266 | 91,7 |
| Председатели колхозов | ||||
| Всего | 182 | 100,0 | 164 | 100,0 |
| Высшее | 120 | 66,0 | 59 | 35,9 |
| Среднее специальное | 82 | 50,0 | ||
| Незаконченное высшее | 62 | 34,0 | 9 | 5,4 |
| Практики | 14 | 8,5 | ||
| Специалисты сельского хозяйства | 105 | 57,6 | 136 | 82,9 |
*ГАНО. Ф. П-4. Оп. 66. Д. 106. ЛЛ. 5–7; Оп. 34. Д. 804. ЛЛ. 50–51.
Вырос и уровень образования у руководителей среднего звена. В 1967 г. В Новосибирской области из 1044 управляющих отделениями высшее и среднее образование имел 131 чел., или 12,5%. 913 управляющих являлись практиками. Только у 3% бригадиров было высшее или среднее образование. В 1972 г. из 887 глав отделений специалистами сельскохозяйственного производства были 307 чел., или 34,6%. По бригадирам полеводства и животноводства данный показатель составлял 16,4% – 679 чел. из 4119. В 1977 г. из 913 руководителей отделениями 288 чел. (31,5%) имели высшее или средне специальное образование, 98 чел. учились заочно145.
Повышению компетентности руководителей хозяйств и их подразделений способствовало развитие системы обновления профессиональных знаний для сельскохозяйственных кадров. Начало его нового этапа было ознаменовано выходом в свет партийно-правительственного постановления от 15 января 1966 г. «О дальнейшем улучшении системы повышения квалификации руководящих кадров колхозов и совхозов и специалистов сельского хозяйства»146, которое вводило новые правила прохождения курсов повышения квалификации. Согласно документу посещавшим их работникам предоставлялся оплачиваемый отпуск продолжительностью 30 календарных дней с сохранением зарплаты, выплачивалась стипендия в размере 40 руб. Увеличивать уровень профессиональной компетенции путём посещения этих курсов руководители и специалисты сельского хозяйства должны были каждые 5 лет. В крупных сельскохозяйственных вузах следовало создать постоянно действующие факультеты повышения квалификации (ФПК) для работников агропромышленного комплекса.
В Новосибирской области ФПК был организован в Новосибирском сельскохозяйственном институте. Обучение на нём проходило в несколько потоков: руководящие кадры, специалисты по диспетчерской службе, главные агрономы, инспекторы по технике безопасности, главные бухгалтера. Занятия проводили 6 профессоров, 98 доцентов и кандидатов наук. В работе ФПК принимали участие такие известные учёные, как Д.К. Беляев, В.Н. Тютюников, В.Н. Тихонов, В.Р. Боев. Переподготовку кадров агропромышленного комплекса проводила также Новосибирская областная сельскохозяйственная школа и 10 учебно-курсовых комбинатов (УКК)147. Их слушатели знакомились с достижениями научно-исследовательских институтов и передовых хозяйств Новосибирской области.
Повышение степени профессиональной квалификации специалистов сельского хозяйства связывалось с улучшением деятельности в этой сфере районных властей. Областное руководство добивалось от райкомов партии организации образовательных курсов и мероприятий, направления специалистов на обучение в вузы. Такого рода указания, например, давались в постановлении бюро Новосибирского обкома КПСС от 17 июня 1974 г. «О работе с кадрами среднего звена в сельском хозяйстве»148. В начале 1970-х гг. в ряде районов Новосибирской области сложилась широкая сеть учреждений, в которых сельскохозяйственные кадры повышали квалификацию. Например, в Краснозёрском районе функционировали школы производственного опыта (105), экономического учёта (34), коммунистического труда (32), повышения квалификации специалистов и руководителей (17), социалистической дисциплины труда (5), а также школа партийно-хозяйственного актива и университет сельскохозяйственных знаний. В них учились 130 работников сельскохозяйственного производства, в т.ч. 71 чел. заочно149. В Чулымском районе все управляющие совхозными отделениями (53 чел.) по решению районных властей стали слушателями университета сельскохозяйственных знаний, экономических школ, посещали семинары и научно-практические конференции сельскохозяйственной тематикой. Власти Новосибирского сельского района направляли сельскохозяйственные кадры на обучение в областные учебные заведения. В начале 1970-х гг. в Новосибирском сельхозинституте и Новосибирской областной сельскохозяйственной школе переподготовку прошли 126 работников этого района, в т.ч. 24 главы отделения, 32 бригадира, 13 агрономов, 9 зоотехников, 18 инженеров и техников, 24 бухгалтера и экономиста150.
Значительная часть работников аграрной сферы Новосибирской области посещала курсы повышения квалификации в других регионах страны. Например, Горьковский сельскохозяйственный институт обучал контролёров-ревизоров сельского хозяйства, Всесоюзный сельскохозяйственный институт заочного образования – финансовых работников, Челябинский институт механизации и электрификации сельского хозяйства – инженеров-электриков, Херсонский сельскохозяйственный институт – директоров и председателей хозяйств с орошаемым земледелием, Ставропольская Высшая школа бонитёров-овцеводов при Всесоюзном НИИ овцеводства и козоводства – селекционеров и технологов-овцеводов, Школа повышения квалификации сельскохозяйственных кадров при совхозе «Вороново» Подольского района Московской области – начальников цехов по выращиванию и откорму молодняка КРС. В Чувашской школе управления сельским хозяйством (Чебоксары) проходили переподготовку хмелеводы и технологи по хмелеводству, в Донском сельскохозяйственном институте (Ростовская область) – зоотехники по свиноводству, в Воронежском сельскохозяйственном институте – ветеринары и т.д.151
Таким образом во второй половине 1960-х – первой половине 1970-х гг. кадровый контингент колхозов и совхозов отличался неустойчивостью и не имел оптимальных размеров, хотя уровень квалификации рабочих кадров, специалистов и руководителей хозяйств значительно увеличился.
Анализ степени и содержания участия работников сельхозпредприятий Новосибирской области в производственно-трудовой деятельности (т.е. их производственно активности) позволяет выделить несколько применяемых ими базовых стратегий трудового поведения. Одну из таких стратегий можно определить как «ударничество». Работники, избравшие данную линию поведения, трудились с высокой степенью отдачи, активно участвовали в социалистическом соревновании, выполняли не только плановые задания и нормы, но и принятые «повышенные обязательства», стремились улучшить качество продукции, экономили материальные ресурсы и т. п. Побудительным мотивом для высокопроизводительного труда являлись как материальные стимулы и желание карьерного роста, так и стремление внести свой вклад в развитие и процветание своего коллектива, хозяйства, малой и большой Родины.
Передовики добивались внушительных производственных показателей. Так, в 1967 г. доярка Первомайского совхоза В.Г. Максименко надоила от каждой коровы по 4,5 тыс. л молока, а доярки совхоза «Морской» М.П. Павликова и А.П. Милосердова в 1973 г. получили от каждой первотёлки по 4,0 тыс. л молока. Скотник совхоза «Большевик» П.Н. Долговин, за которым было закреплено 173 головы дойного скота, за 10 месяцев 1967 г. увеличил валовой привес этого стада до 380 ц. Среднесуточный привес 1 головы при этом составил 718 г. На 1 ц привеса было затрачено всего 1,42 человеко-дня при себестоимости 45 руб. Птичница Тальменского совхоза А.Д. Бочкарёва этот же период собрала 416 тыс. яиц, или по 171 яйцу на 1 несушку. В 1975 г. в Барабинском районе было 142 передовика производства, в т.ч. тракторист-машинист Ульяновского совхоза Г.К. Алексеев, комбайнёр Барабинского совхоза А.И. Вернер, телятница Новоспасского совхоза В.Д. Билибина152.
Примеры ударного труда, которые активно освещались и пропагандировались в средствах массовой информации, можно продолжать и далее. Однако следует иметь в виду, что высоких производственных показателей добивались лишь немногие работники сельского хозяйства. По экспертным оценкам удельный вес передовиков в сельхозпроизводстве не превышал 10–15%. Кроме того, для многих из них специально создавались привилегированные условия труда (или они сами их добивались)153.
На противоположном полюсе находились негативные формы повеления: хищения, прогулы, опоздания на работу, невыполнение распоряжений руководства, халатное отношение к трудовым обязанностям, пьянство на производстве и связанное с ним грубое нарушение техники безопасности. Следует отметить, что далеко нее все из них воспринимались как негативные самими селянами. Да и власти нередко относились к подобным проявлениям вполне терпимо.
Примеров, отражающих эту стратегию трудового поведения работников колхозов и совхозов, намного больше. Так, в 1965 г. по халатности работников в Гутовском совхозе сгорело 30 ц сена, в Мильтюшинском – 300, в Татарском мясокомбинате – 160 ц. В колхозе им. Дзержинского Чистоозёрного района в этом году было похищено 1465 ц сена. В 1972 г. шофёр Гилёвского совхоза Искитимского района присвоил 750 кг овса, а комбайнер Зюзинского совхоза Барабинского района – 2 ц. Ремонтники РТМ совхоза «Победа» Усть-Таркского района Забалканский, Лопатин, Сагайдачный, Грошев и Рыбкин пьянствовали и не выполняли свои трудовые обязанности по нескольку дней. Прогуливали работу из-за пьянства и заведующие фермами. В 1971 г. в колхозе им. Дзержинского по вине животноводов пало 229 овец, в 1975 г. – 724 овцы. В последнем случае пьяные скотники загнали отару из 950 овец в помещение одной из кошар площадью 450 кв. м. Из-за тесноты (на 1 кв. м приходилось по две овцы) и нехватки воздуха (окна и двери были закрыты) в помещении скопились пары аммиака и углекислоты, которые и привели к массовой гибели животных. В 1974 г. в колхозе «Заветы Ильича» Здвинского района из-за неудовлетворительного размещения, ухода и кормления пало 5,5% стада КРС, 19,0% поголовья телят и 650 овец154. В 1976 г. в колхозе им. ХI съезда КПСС Татарского района на производственном участке в деревне Вознесенка 2 трактора «Беларусь» были оставлены на зиму под открытым небом. Механизаторы не сняли с них резину и электрооборудование, не законсервировали двигатели. Из 10 зерноуборочных тракторов в этом хозяйстве ни один не был поставлен на зимнее хранение в соответствии с требованиями ГОСТа. На комбайнах оставили цепи, ремни, электрооборудование и аккумуляторы. В совхозе «Чапаевский» Каргатского района сельхозтехника зимой размещалась на бригадных станах с нарушением правил хранения155.
Причины низкой дисциплины труда в колхозах и совхозах оставалась прежними. Работники сельхозпредприятий не имели устойчивой мотивации к высокопроизводительному труду. Колхозники и совхозные рабочие, работавшие в громоздких и трудноуправляемых подразделениях, не были связаны с конечным результатом ни организационно, ни материально. Деньги они получали за выход на работу, а не за её итоги. А их основная трудовая функция сводилась к механическому выполнению операций сельскохозяйственного цикла. Нарастающее отчуждение от средств производства и результатов труда оказывало негативное влияние на трудовую отдачу селян.
До конца 1970-х гг. верховное руководство старалось не замечать негативные формы трудового повеления работников сельского хозяйства, поскольку они не соотносились с господствующими теоретическими представлениями о моральном облике советского труженика в условиях «строительства коммунизма» или «развитого социализма». Нарушения дисциплины труда в связи с этим связывались с «пережитками прошлого в сознании некоторых работников». Только в 1979 г. в СССР началась первая кампания по укреплению трудовой дисциплины156. Но и в середине 1970-х гг. имели место попытки административным путём добиться от сельских тружеников повышения показателей производительности труда. Такие установки, например, давались в постановлении ЦК КПСС от 14 января 1975 г. «О движении механизаторов сельского хозяйства за достижение наивысшей производительности труда, максимальное использование технических возможностей машин»157, отмечавшем, что важнейшая задача механизатора – своевременный и качественный ремонт техники, хорошо организованное её техническое обслуживание, бережное отношение к машинам и механизмам.
К концу девятой пятилетки в Новосибирской области был накоплен значительный кадровый потенциал, сложилась система подготовки и повышения квалификации работников массовых профессий, специалистов сельского хозяйства и руководителей сельхозпредприятий. Обновление профессиональных знаний сельскохозяйственные кадры осуществляли как в Новосибирской области, так и за её пределами, в учебных заведениях РСФСР и СССР. Однако на повестке дня по-прежнему стоял вопрос о необходимости преодоления текучести кадров, повышения их трудовой, производственной и технологической дисциплины.
Эффективность функционирования аграрного сектора экономики во многом выражается в его способности удовлетворить потребности населения в продовольствии. Во второй половине 1960-х – первой половине 1970-х гг. объёмы производства сельскохозяйственной продукции в стране в целом существенно превышали показатели предшествующего периода. Если в 1949–1953 гг. в СССР среднегодовые валовые сборы зерна в хозяйствах всех категорий составляли 80,9 млн. т, в 1954–1958 гг. – 113,2 млн., в 1959–1963 гг. – 125,9 млн. т, то в 1966–1970 гг. – 167,6 млн., в 1971–1975 гг. – 181,5 млн. т. Объёмы производства мяса в среднем в год были равны соответственно 6,6 млн., 6,8 млн., 9,2 млн., 11,5 млн. и 14,0 млн. т158. Колхозы и совхозы Новосибирской области в период восьмой пятилетки в среднегодовом исчислении произвели и сдали в государственные продовольственные фонды больше зерна, чем в 1959–1963 гг., но несколько меньше, чем в 1954–1958 гг. Этот уровень валовых сборов хлеба был превышен только в годы девятой пятилетки. Урожайность зерновых культур, картофеля и овощей в колхозах и совхозах Новосибирской области постепенно увеличивалась (табл. 5–6 приложения). Заметно возросли количественные и качественные показатели производства продовольственной продукции животноводства и объёмы её государственных заготовок (табл. 8–10 приложения). В 1965–1975 гг. доля колхозно-совхозного хозяйства в валовом производстве мяса, молока, яиц, шерсти, а также овощей значительно повысилась. Исключением являлось только выращивание картофеля. Большая часть сельхозпродукции выпускалась совхозами (табл. 7, 11 приложения).
Несмотря на выпуск большого количества продукции, сельхозпредприятия страны не обеспечивали граждан достаточным количеством продуктов питания. Их дефицит государство преодолевало за счёт ввоза продовольствия из-за границы. С начала 1970-х гг. его импорт стал приобретать особо крупные масштабы. С 1970 по 1985 г. закупки за рубежом мяса и мясопродуктов возросли в 5 раз, зерна – в 20, сахара – в 67, масла сливочного – более чем в 100 раз. В 1987 г. удельный вес импорта в потреблении мяса достиг 6,6%, масла животного – 19,7, масла растительного – 22,5, сахара-сырца – 25,5%159. Среди множества факторов, делавших зерновой дефицит непреодолимым, следует выделить завышение расхода семян зерновых культур из-за невысокого качества и неудовлетворительного применения посевной техники, сохранявшиеся большие потери зерна при его уборке, транспортировке, переработке и хранении, во многом обусловленные слабой технологической дисциплиной работников, а также перерасход зерна в животноводстве в связи с низким содержанием в кормах белка. Колхозно-совхозное животноводство по-прежнему не удовлетворяло спрос населения на мясомолочные продукты.
Подводя итоги, в первую очередь следует отметить, что для сельского хозяйства Новосибирской области восьмая и девятая пятилетки стали периодом целенаправленного поворота в сторону интенсификации, комплексного подхода к организации, размещению и дальнейшему развитию производительных сил. Предпосылки этого процесса сложились в годы хрущёвского десятилетия. Во второй половине 1960-х – первой половине 1970-х гг. завершилась электрификация сельхозпроизводства, расширился технический парк сельхозпредприятий, возросли масштабы применения средств агрохимии, увеличился фонд орошаемых и осушённых земель, значительно продвинулась вперёд сельскохозяйственная наука. Однако накопленный в 1960-е – 1970-е гг. материально-технологический потенциал использовался расточительно, что в значительной степени обусловливалось нараставшей отчуждённостью от него сельских тружеников, отсутствием у них в связи с этим достаточной заинтересованности в оперативном и рациональном освоении предоставленных государством финансовых средств и эффективном применении на практике своих профессиональных знаний, уровень которых повысился. Бесхозяйственное отношение к произведённой продукции и её нерациональное использование делало невозможным решение продовольственной проблемы.
^ 2.3. Социальные аспекты и последствия
аграрной политики
В 1960-е – 1970-е гг. урбанизация охватила все уровни организации сельского общества, приводя к коренным изменениям в условиях и образе жизни крестьянства. На поселенческом уровне шло «агрессивное» преобразование среды, связанное со сселением неперспективных деревень и преобразованием «перспективных» в разновидность городских поселений. Меняется и базовый элемент и экономическая опора сельского образа жизни – крестьянское подворье. Основной ячейкой становится приусадебное или приквартирное хозяйство. Оно коренным образом отличается от традиционного по структуре и роли в формировании бюджета семьи. Различные мероприятия государства по ограничению ЛПХ усилили процессы внутреннего и внешнего раскрестьянивания. Форсированное развитие городов и сосредоточение всех усилий и средств на развитии городской сети, значительно замедлили эволюцию сельского расселения. В связи с этим произошла консервация более низкого уровня жизни сельских жителей, сохранение условий быта, характерных для традиционного общества и т.д. Если на ранних этапах урбанизации основную роль играли миграция, система образования, библиотеки и клубы, то в рассматриваемый период возрастает значение средств массовой информации (телевидение, радио и кино), а также тех механизмов, через которые происходит изменение условий быта (торговля, строительство и благоустройство)160.
Негативное влияние на развитие аграрного производства оказывала повышенная миграция сельского населения, которая также являлась одной из основных форм его адаптационного поведения. Миграционная подвижность вызывалась комплексом различных причин. Увеличивался разрыв между уровнем социального и культурного развития деревни и постоянно возрастающими запросами селян, всё более и более ориентирующихся на городские стандарты. По мере роста образования и квалификации работников обострялись противоречия между желанием реализовать себя на интересной работе и ограниченностью выбора профессий и сфер занятости на селе. Массовое переселение сельских жителей в города, побуждаемое желанием уйти от тяжелой и «грязной» работы, а зачастую от примитивизма и убогости быта, приводили как к сокращению численности населения деревни, так и к появлению огромной массы маргиналов – людей оторванных от своих корней, потерявших связь с малой родиной, со своей традиционной культурой.
Дополнительным катализатором миграционных процессов послужила политика «совершенствования» системы сельского расселения, рассматриваемая в качестве одного из основных средств решения проблем социального развития деревни. Её реализация заключалась в концентрации населения на центральных усадьбах сельхозпредприятий за счёт переселения в них жителей так называемых неперспективных деревень. Наступление на малые села особенно масштабный характер приобрело в Западной Сибири. С 1959 по 1979 г. численность сельских населённых пунктов в регионе, в которых проживало до 200 чел., сократилась почти в 3 раза, а в целом количество деревень уменьшилось на 52%, тогда как по РСФСР – на 40%. К 1971 г. в Новосибирской области было сселено около 700 мелких неперспективных деревень. Если в 1975 г. в Тогучинском районе было 107 населённых пунктов, то к 1980 г. осталось уже 97161. Ликвидация «неперспективных» деревень существенно отразилась на жизнедеятельности многих селян, вынужденных сниматься с обжитых и привычных для них мест и переселяться в другие, приспосабливаться к новой социальной среде, осваивать новые виды деятельности, зачастую не связанные с аграрной сферой. При этом против ожиданий властей две трети вынужденных переселенцев мигрировали не в указанные для них «перспективные» села, а в районные центры, города, другие области и регионы страны.
Переломным моментом в демографической переориентации стали именно 1960-е – 1970-е гг., связанные с очередным переустройством российской деревни. Если в 1939 г. сельское население составляло 82,6%, в 1970 г. – 52,8%, то в 1975 г. численность сельского населения стала меньше численности городского – 49,5%. Реорганизация поселенческой структуры была в рассматриваемый период проведена в два этапа. На первом из них шло укрупнение колхозов, на втором – ликвидация неперспективных деревень162.
В целом за весь исследуемый период на долю миграций пришлось 60% от общего сокращения численности населения. Миграция оказывала негативное влияние не только на численность сельского населения, но и на его социально-демографическую структуру, поскольку была крайне неравномерна среди лиц разного возраста, пола, образования и профессий. Среди мигрантов преобладали лица трудоспособных возрастов, мужчины, молодёжь, представители наиболее «дефицитных» сельских профессий: специалисты сельского хозяйства, механизаторы, врачи, учителя. Миграционные процессы приводили к снижению заселенности региона, к поляризации системы сельского расселения. Сельское население концентрировалось в пригородной зоне и сокращалось в большинстве районов «сельской периферии». Значительный отток населения тормозил экономическое и социальное развитие села, т.к. вызывал сокращение трудовых ресурсов. Возникающий вследствие этого хронический дефицит рабочей силы, в свою очередь, отрицательно сказывался на уровне трудовой дисциплины, поскольку увольнение нарушителя ещё более усугубляло нехватку кадров.
При ликвидации так называемых «неперспективных» деревень не учитывались интересы и пожелания самих местных жителей. Для рядовых селян была характерна при этом гражданская бесправность, социальная незащищенность, зависимость и даже эмоциональное унижение. Вместе с уничтожением населённого пункта, как правило, шло уничтожение кладбища, попирались духовные ценности, память предков и т.д. Ломались сложившиеся в сельском социуме связи и отношения, разрушались семейные узы163.
Однако рассматривать миграцию как «большое зло» не следует. Это объективный и закономерный этап в развитии сельского социума, связанный с усиливающейся ролью городов в индустриальном обществе. Города остаются сосредоточием культуры, образования, науки и т.д. В то же время в наличии избыточного количества населения в сельской местности не было необходимости. Интенсивно шедшие процессы механизации и электрификации должны были высвободить значительное количество рабочих рук. Однако в советской действительности эти процессы не были завершенными, механизация не стала комплексным явлением. Отсюда большая доля ручного труда, привлечение на уборку огромных отрядов горожан, экстренность уборок, проходящих в авральном режиме и т.д. Проблема заключалась ещё и в том, что выбытие из колхозов и совхозов рабочих рук не компенсировалось соответствующими поставками многофункциональной сельхозтехники, качественных удобрений, другого современного сельскохозяйственного оборудования.
С целью решения проблем с оттоком населения центральным и областным руководством предпринимались меры, суть которых заключалась в создании стандартных условий для закрепления населения на селе: увеличении зарплаты сельских тружеников, развитию в деревне сети культурно-просветительских учреждений, улучшении медицинского и бытового обслуживания колхозников и рабочих совхозов и т.д. В Сибири в целом и в Новосибирской области, в частности, исторически сформировались большие по территории административные районы, в которых сельские населённые пункты были значительно удалены друг от друга и от административных центров. Поэтому здесь в зону обслуживания городов попадало меньшее количество сельских поселений и возрастало значение центральных усадеб колхозов и совхозов как местных центров обслуживания.
В Новосибирской области в 1967 г. было 3 тыс. сельских населённых пунктов, причём около 900 из них насчитывали по 100 и менее жителей. Это ставило перед партийно-государственными органами задачу рационально решать вопросы размещения культурно-бытовых учреждений164. Реальная практика потребительских отношений поставила торговлю и службу быта в такие условия, что сфера, предназначенная для удовлетворения потребностей человека, перестала быть заинтересованной в предоставлении качественных услуг индивидуальному потребителю.
В период восьмой и девятой пятилеток социальная инфраструктура в сельской местности Новосибирской области была существенно расширена. В 1971–1975 гг. в новосибирской деревне построили 1 млн кв. м жилья, благодаря чему жилищные условия улучшили 300 тыс. чел. Однако более 80% сельских квартир не были оборудованы водопроводом и канализацией. В райцентрах Коченёво, Довольном и Карасуке водопроводной водой пользовались только 30–70% селян. В районных посёлках Северное, Венгерово и Маслянино потребление воды было ниже нормы в 4 раза. В 1976 г. в совхозах Новосибирской области обеспеченность холодной водой составляла всего 19%, центральным отоплением – 15%, горячим водоснабжением – 2%165.
В годы девятой пятилетки в Новосибирской области в эксплуатацию были сданы десятки школ, детских дошкольных учреждений и сельских клубов, располагавших соответственно 70 тыс., 6 тыс. и 30 тыс. мест. Сеть сельских больниц пополнилась новыми корпусами на 3,3 тыс. больничных коек166. В 1976 г. в 242 совхозах Новосибирской области имелось 267 стационарных столовых на 8313 мест, в 165 колхозах – 62 на 1800 мест. Всего в 1971–1975 гг. в сельской местности региона было открыто 20 типовых столовых на 1428 мест. Широкой сетью столовых располагали Искитимский, Тогучинский, Маслянинский, Черепановский и Ордынский районы. Высоким уровнем обслуживания посетителей отличалась столовая совхоза «Бердский», имевшая 75 посадочных мест. Меню в ней составлялось на неделю, годовой оборот составлял 97,4 тыс. руб. Стоимость 1 обеда в сельских столовых области равнялась в среднем 30 коп. За девятую пятилетку товарооборот в них вырос на 41% и достиг 3,7 млн руб. Во время уборки урожая полеводы получали горячее питание благодаря организации полевых станов, численность которых была доведена до 505. Для животноводов горячее питание доставляли на фермы. В совхозе Таскаевский Барабинского района его получали 4 фермы из 5. Однако данных объектов социальной инфраструктуры всё равно не хватало. Например, в среднем по области на тысячу сельских жителей в стационарных столовых имелось в наличии только 19 посадочных мест. Горячее питание для работников животноводства было организовано всего на 70% ферм167
В 1971–1975 гг. объём бытовых услуг, предоставляемых совхозами, вырос на 41%. В области было построено 16 домов быта, в т.ч. 11 в составе торговых центров. В годы девятой пятилетки в области были введены в строй 53 бани на 934 места. Предприятия быта и комплексные приёмные пункты (КПП) открылись в 10 совхозах. На создание организаций службы быта, парикмахерских, ателье и др. предприятий сферы услуг было израсходовано 13 млн руб.168 В 1976 г. в сельской местности Новосибирской области функционировали 286 домов быта, в т.ч. в 180 совхозах и 108 колхозах. Однако реально сельскому населению предоставлялись только 3–4 вида услуг. Практически отсутствовали ремонт бытовой техники, часов, мебели, радиоприёмников, химчистка, пошив обуви и одежды. Сохранялся дефицит парикмахерских, салонов фотографии. Построенные объёкты быта остро нуждались в кадрах, мебели, специальном оборудовании. В сельских магазинах, сеть которых заметно расширилась, не хватало одежды, особенно детской, трикотажных изделий. Мало продавалось стиральных машин, холодильников, легких мотоциклов169.
Критериями урбанизации, в некотором смысле, следует считать показатели обеспеченности сельской местности учреждениями образования, здравоохранения, культурно-бытового обслуживания и т.д. Однако ценность данных показателей снижается из-за использовавшихся в советский период принципов формирования сельской инфраструктуры, которая развивалась в соответствии с запланированными формальными нормами обслуживания без достаточного учёта структуры и организации поселенческой сети. Данная система показателей, широко применяемая в советский период, позволяет судить о внешних и количественных характеристиках урбанизации, не отражая при этом её качественного состояния. Более корректной мерой оценки уровня урбанизированности села следует считать показатели образа жизни (демографический тип семьи, источники формирования дохода, формы и направленность трудовой деятельности, систему потребностей и запросов сельского населения, а также структуру ЛПХ как важнейшего элемента сельского образа жизни), а также увеличение доли сельского населения, занимающегося механизированным трудом и общий уровень благоустроенности сельской местности.
Значительную роль в обеспечении сельского населения Новосибирской области продуктами питания продолжали играть личные подсобные хозяйства. В первой половине 1970-х гг. потребность колхозников региона в мясе и сале удовлетворялась за счёт них на 85%, в яйцах – на 95, в картофеле – на 96, в бахчевых и овощных культурах – на 78%170. Необходимый уровень производительности ЛПХ обеспечивался во многом за счёт их тесной интеграции с колхозно-совхозным производством. Значительная часть ресурсов для ведения личного хозяйства черпалась их владельцами в сельхозпредприятиях (обработка приусадебных участков с помощью техники колхозов и совхозов, покупка и хищение у них инвентаря, кормов и т. п.). Производственный потенциал ЛПХ зависел также от государственной политики по отношению к ним, которая эволюционировала от борьбы за ограничение личного сектора в конце 1950-х – начале 1960-х гг. до его стимулирования в середине 1970-х гг.
Однако доля денежных доходов от ЛПХ в совокупном бюджете колхозной семьи уменьшалась, что во многом было обусловлено уменьшением объёмов продаж продукции ЛПХ на колхозных рынках. Так, если в 1965 г. в Новосибирской области удельный вес продаваемого на них мяса в общем объёме его производства в ЛПХ составлял 35,7%, то в 1966 г. – уже 8,4%, молочных продуктов – соответственно 0,6 и 0,2, яиц – 8,6 и 2,4, картофеля – 48,0 и 36,0, овощей 68,7 и 24,0%. Колхозные рынки постепенно утрачивали импульсы к развитию, их материально-техническая база почти не модернизировалась. Так, в Новосибирской области на 30 рынках и 10 их филиалах имелось только 12 крытых мясных и молочных павильонов, 3 холодильника, 6 ледников, 14 мясомолочных контрольных станций. 34 рынка не имели водопровода, а 26 – канализации171.
В начале 1970-х гг. главную роль в структуре доходов семей колхозников играл денежный заработок от работы в колхозном хозяйстве (табл. 19–22), что обусловливалось ростом его размеров и введением гарантированной платы за труд и в связи с этим способствовало сокращению уровня товарности ЛПХ. Важными факторами, ускорявшими эти процессы, являлись также рост занятости населения в государственном секторе экономики, снижение удельного веса жителей деревни, непосредственно занятых аграрным трудом, старение сельского населения, выход на социальную авансцену поколений с ценностями и навыками, противоречащими традиционной крестьянской ментальности.
Таблица 19
Структура доходов семей колхозников Новосибирской области
в 1970–1973 г.
| Показатель | В среднем на 1 семью в 1973 | 1973 в % к 1970 | 1973 в % к 1972 | |
| руб. | % | |||
| Совокупный доход, в т.ч. | 3656 | 100 | 127 | 108 |
| от колхоза | 2176 | 60 | 138 | 109 |
| от ЛПХ | 965 | 26 | 95 | 102 |
| пенсии, пособия | 470 | 13 | 159 | 103 |
| прочие | 45 | 1 | 118 | 256 |
*ГАНО. Ф. П-4. Оп. 77. Д. 129. ЛЛ. 29–40.
Таблица 20
Доходы семей колхозников Новосибирской области
от работы в колхозе в 1970–1973 гг.
| Показатель | В среднем на 1 семью в 1973 | 1973 в % к 1970 | 1973 в % к 1972 | |
| руб. | % | |||
| Общая сумма, в т.ч. | 2176 | 100 | 138 | 101 |
| денежные средства | 2088 | 95 | 135 | 110 |
| продукты растениеводства | 86 | 4 | 196 | 104 |
| продукты животноводства | 2 | 0,1 | 186 | 910 |
*ГАНО. Ф. П-4. Оп. 77. Д. 129. ЛЛ. 29-40.
Таблица 21
Доходы семей колхозников Новосибирской области
от ЛПХ в 1970–1973 г., руб.
| Показатель | В среднем на 1 семью в 1973 | 1973 в % к 1970 | 1973 в % к 1972 | |
| руб. | % | |||
| Общая сумма, в т.ч. | 965 | 100 | 95 | 102 |
| от растениеводства | 305 | 32 | 74 | 97 |
| от животноводства | 620 | 64 | 105 | 103 |
| прочие | 40 | 4 | 116 | 172 |
*ГАНО. Ф. П-4. Оп. 77. Д. 129. ЛЛ. 29–40.
Таблица 22
Доходы семей колхозников Новосибирской области
от государственных и кооперативных организаций, пенсий, пособий
и др. источников в 1970–1973 г., руб.
| Показатель | В среднем на 1 семью в 1973 | 1973 в % к 1972 | |
| руб. | % | | |
| Общая сумма, в т.ч. | 470 | 100 | 109 |
| зарплата | 218 | 46 | 107 |
| пенсии и пособия | 220 | 47 | 110 |
| прочие | 32 | 7 | 102 |
*ГАНО. Ф. П-4. Оп. 77. Д. 129. ЛЛ. 29–40.
Сельская семья следовала городским эталонам демографического поведения. Вследствие снижения рождаемости, усиливающегося процесса нуклеаризации и действия других факторов средние размеры сельской семьи в регионе за три десятилетия сократилась с 3,9 до 3,3 чел. и фактически сравнялась по размеру с городской (3,2 чел.). Существенно увеличилась доля двучленных семей (с 23 до 35%), что явилось одним из последствий демографического старения сельского населения и миграции младших поколений в города. Эти же структурные факторы вызывали и повышение удельного веса семей без детей – таковых в селах региона к концу 1980-х гг. было около 42%. В итоге за короткое историческое время произошло разрушение традиционной крестьянской семьи со свойственной ей многопоколенностью и многодетностью, боковыми родственными ветвями. Её заменила малодетная семья нуклеарного типа172.
Во второй половине 1960-х – первой половине 1970-х гг. стала возрастать доля семей сельско-урбанистического типа, который позже стал преобладающим. Он характеризуется преобладанием внесемейных экономических интересов, не связанных с ЛПХ и ориентированным на общественное производство. Получая стабильный денежный доход от работы в общественном производстве, зависимость таких семей от приусадебного участка слабела. Сельско-урбанистические семьи всё чаще отказывались от разведения КРС как наиболее трудоемкого занятия и занимались преимущественно огородничеством. Хотя в абсолютных цифрах преобладал колхозно-крестьянский тип семьи. Основные работники в данных хозяйствах были заняты в общественном производстве, неосновные (женщины, дети, пенсионеры) – в ЛПХ. Приусадебное производство у них оставалось многоотраслевым – с обязательным содержанием КРС, свиней и овец. В целом оно наряду с работой в колхозе или совхозе выступало наиболее значимым фактором, определявшим весь жизненный уклад. Меньшую часть семей составлял традиционно-крестьянский тип семьи. Для него была характерна ориентация на развитие личного хозяйства, которое, в конечном счёте, играло решающую роль в формировании благосостояния семьи и определяло быт и досуг крестьян.
Помимо отмеченных выше факторов на дифференциацию семей по образу жизни оказывали существенное влияние и экономическое положение сельхозпредприятия, и географическое положение населённого пункта по отношению к городу, и степень развития социально-бытовой инфраструктуры. В удаленных населённых пунктах традиционные черты сельского образа жизни были более устойчивы, сохраняло свое значение личное хозяйство. Однако в рассматриваемый период в жизнь селян начинают более активно проникать элементы и стандарты городской культуры, меняются их ценностные ориентации.
Рост денежных доходов селян обусловил увеличение масштабов потребления промышленных и продовольственных товаров. В 1976 г. в Новосибирской области расходы семей колхозников на питание превышали уровень 1958 г. на 39%, объёмы покупок промышленной продукции – почти в 3 раза, предметов культурно-бытового назначения – более чем в 5 раз (табл. 23). Изменилась структура расходов. В начале 1970-х гг. треть своих доходов колхозники расходовали на приобретение непродовольственных товаров, 12% их бюджета шло в накопления (табл. 24). С 1970 по 1975 г. вклады сельского населения Новосибирской области в сберегательные кассы увеличились более чем в 2 раза, их средний размер за этот период возрос на 68%. У селянина на счету сберкассы в среднем было больше средств, чем у горожанина (табл. 25).
Таблица 23
Доход и основные статьи расходов семей колхозников
Новосибирской области в 1958 и 1976 гг.
(по данным выборочного обследования, руб.)*
| Показатель | 1958 | 1976 | 1976 в % к 1958 |
| Совокупный доход | 1723 | 3642 | 211 |
| Расходы на питание | 955 | 1336 | 139 |
| Покупка промышленных товаров | 461 | 1260 | 273 |
| Покупка культурно-бытовых товаров | 30 | 171 | 570 |
*ГАНО. Ф. П-4. Оп. 85. Д. 124. Л. 17.
Таблица 24
Доход и структура расходов семей колхозников
Новосибирской области в 1970–1973 г.
| Показатель | В среднем на 1 семью в 1973 | 1973 в % к 1970 | 1973 в % к 1972 | |
| | руб. | % | | |
| Совокупный доход | 3656 | 100 | 127 | 108 |
| Расходы на питание | 1339 | 37 | 107 | 100 |
| Покупка непродовольственных товаров | 1122 | 31 | 138 | 103 |
| Покупка алкоголя и табака | 282 | 8 | 99 | 104 |
| Покупка культурно-бытовых товаров | 148 | 4 | 142 | 105 |
| Выплата налогов | 42 | 1 | 150 | 111 |
| Лотереи | 268 | 7 | 118 | 105 |
| Накопления | 455 | 12 | 220 | 132 |
*ГАНО. Ф. П-4. Оп. 77. Д. 129. ЛЛ. 29–40.
Таблица 25
Вклады сельского населения Новосибирской области в сберкассы
в 1970 и 1975 гг.
| Объём вкладов | 1970 | 1975 | 1975 в % к 1970 |
| Всего по области, млн руб., в т.ч. | 419 | 896 | 213 |
| в сельской местности, млн руб. | 126 | 263 | 208 |
| Средний размер вклада по области, руб., в т.ч. | 445 | 741 | 166 |
| по сельской местности, руб. | 506 | 855 | 168 |
*ГАНО. Ф. П-4. Оп. 85. Д. 124. Л. 18.
По мнению В.П. Зиновьева, в СССР 1960-х –1970-х гг. начался первый этап революции массового потребления, явления сугубо городской культуры. Особо ярко этот процесс проявлялся в городах, но свою специфику он имел и в сельской местности. Рост интенсификации и производительности труда привел к росту реальной заработной платы и перераспределению национального дохода в пользу работающего класса. Сформировалась мощная система социального обеспечения. Составной частью революции массового потребления стала стандартизация жизни, массовая культура и механизация быта. Место человека в обществе стала определять его квалификация, значение собственности снизилось. Главным социальным итогом модернизации стал средний класс, составлявший по советским меркам 60–70% населения. К среднему классу в СССР можно было отнести семьи, чей доход позволял содержать 4 чел. (родители плюс два ребёнка), имевшие благоустроенное жильё и индивидуальное средство передвижения (легковой автомобиль или тяжелый мотоцикл). Первые признаки массового потребления появились ещё во времена Н.С. Хрущёва – строительство серийного пятиэтажного жилья (в сельской местности ещё и типовых двухэтажных домов), бытовая техника, рост заработной платы при фактически замороженных ценах. Если в 1960 г. средняя зарплата по стране составляла 78 руб. в месяц, то уже в 1970 г. – 120 руб., а с учётом общественных фондов потребления эта сумма увеличивалась в полтора раза. Значительно увеличилось количество предметов бытовой техники на 1 тыс. чел. населения. В 1960 г. на 1 тыс. чел. приходилось 10 холодильников, а в 1979 г. уже – 89, стиральных машин – 13 и 141, телевизоров – 22 и 143, радиоприёмников – 129 и 199 шт. соответственно. Более сбалансированным стало питание советского человека, повысилась доля мясных продуктов (с 40 кг в 1960 г. до 56,7 кг в 1975 г.), снизилась доля потребления хлеба и картофеля – показателей бедности. Калорийность питания достигла уровня развитых индустриальных стран. В рассматриваемые годы СССР уверенно занимал место в начале третьего десятка стран по индексу человеческого развития, ежегодно вычисляемого экспертами ООН исходя из индексов производительности труда, образования и продолжительности жизни.
Таблица 26
Наличие предметов культурно-бытового назначения на 100 семей
в сельской местности Новосибирской области на 1 января 1976 г.
| Товары | Совхозы | Колхозы |
| Радиоприёмники | 63 | 65 |
| Телевизоры | 93 | 75 |
| Магнитофоны | 31 | 3 |
| Электропроигрыватели | 13 | 3 |
| Холодильники | 91 | 33 |
| Стиральные машины | 92 | 96 |
| Пылесосы | 27 | 8 |
| Фотоаппараты | 24 | 8 |
| Швейные машинки | 74 | 74 |
| Мотоциклы | 10 | 38 |
| Велосипеды | 16 | 51 |
*ГАНО. Ф. П-4. Оп. 85. Д. 124. Л. 20.
Годы брежневской эпохи следует считать одним из лучших периодов в материальной обеспеченности жизни населения за всю историю России. В особо выгодной ситуации оказалось советское крестьянство, которое впервые за долгое время получило относительно спокойную и сытую жизнь173. Из данных таблицы 26 видно, что сельское население области в рассматриваемый период имело возможность приобретать холодильники, телевизоры, стиральные машинки и т.д.Однако, в отличие от западного варианта, в нашей стране революция массового потребления выражалась в меньшей доле индивидуального транспорта, в чрезмерной централизации снабжения водой, газом, электроэнергией, теплом, в преобладании общественного транспорта. В социальном плане особенности революции массового потребления выразились в слабости среднего класса (что существует и на сегодняшний день), только 11–15% которого соответствовало западным критериям. Другой особенностью этих процессов был дефицит вследствие нарушения рыночных механизмов регулирования экономики. Рост доходов опережал прирост предметов потребления при отсутствии должного ценового регулирования. Скрытая инфляция проявлялась в дефиците, что в свою очередь порождало коррупцию и нарушения социальной справедливости в различных формах.
Нельзя также не обратить внимание на распространение грамотности и рост образовательного уровня сельского населения, внедрение городской культуры и городских стандартов, изменение образа жизни колхозников и рабочих совхозов, т. е. на процессы культурной трансформации.
Неустроенность быта приводила к усилению миграции. Проблемой было и то, что значительные материально-денежные и людские ресурсы на создание объектов социальной инфраструктуры на селе распылялись по предприятиям и организациям разных ведомств. Зачастую, каждое из них строило для себя клубы, магазины, школы и детские сады. В результате, средств затрачивалось немало, и строились объекты очень долго. Поскольку развитие социальной инфраструктуры тесно привязано к экономике конкретной территории, материальные и финансовые ресурсы на эти цели следовало бы выделять местным органам. Предоставление им большей самостоятельности, переход на региональный хозрасчёт позволил бы быстрее и эффективнее решать социальные вопросы села, чем при традиционном многоведомственном управлении. Приоритетное значение продовольственной проблемы в условиях сокращения ресурсов естественной базы формирования рабочей силы в сельской местности требовало качественно новой и более продуманной политики распределения трудовых ресурсов между сельским хозяйством и другими отраслями экономики.
В 1960-е – 1970-е гг. административно-бюрократическая система жизнеобеспечения населения ввиду своей неповоротливости не могла отреагировать на новые тенденции социального развития и удовлетворить потребности селян. И торговое и культурно-бытовое обслуживание в данный период оставались одними из самых отсталых в технико-технологическом отношении отраслей. Интересы торговли и покупателя так и не были состыкованы. В сельской местности Новосибирской области данные особенности и проблемы функционирования советской системы жизнеобеспечения граждан проявлялись довольно рельефно. В развитии сельской торговой сети не учитывалась специфика расселения населения, транспортно-экономические связи, климат, что приводило к нарастанию диспропорций в развитии торгового и бытового обслуживания граждан. Без создания многовариантной, эффективно действующей системы жизнеобеспечения населения, учитывающей природно-климатические особенности, комплексное освоение региона было затруднено. Необходимость выравнивания социально-культурной среды города и села, соответствующей требованиям роста профессионального и культурного уровня граждан и являющейся одной из обязательных предпосылок формирования высококвалифицированных кадров, главным источником общественного и трудового энтузиазма, не была в полной мере учтена и реализована в рассматриваемый период советскими, хозяйственными и партийными органами.
Тем не менее, в 1960-е – 1970-е гг. в социально-экономической жизни селян произошли фундаментальные и необратимые изменения. Формирование в сельской местности характерной для города социальной инфраструктуры, ликвидация мелких деревень, уменьшение производственного потенциала ЛПХ и доли доходов от него в семейном бюджете жителей села, с одной стороны, и расширение сети совхозов, сокращение численности и фактическое огосударствление колхозов, индустриализация сельхозпроизводства, с другой стороны, завершали процесс раскрестьянивания деревни и превращения сельских тружеников в государственных наёмных сельскохозяйственных рабочих.
заключение
В ходе хрущёвских аграрных преобразований произошёл демонтаж сталинской модели аграрного строя, которая базировалась на внеэкономическом принуждении к труду бесправных крестьян-колхозников и из-за низкой производительности их труда не удовлетворяла потребности государства в продовольствии и сырье, не позволяла решать важнейшие внешне- и внутриполитические задачи. В середине 1950-х гг. верховное руководство страны попыталось сформировать экономически обоснованную систему хозяйственных отношений государства с колхозами, предполагавшую эквивалентный обмен, денежную форму взаиморасчётов и материальную заинтересованность в труде. Ослабление налогово-податного прессинга на деревню, повышение заготовительных и закупочных цен на колхозную продукцию и осуществление других мер, направленных на укрепление сельской экономики, привели к росту доходности сельхозпредприятий и их работников, повысили качество жизни селян. В урожайные годы в Новосибирской области доходы колхозов и заработок колхозников от труда в общественном хозяйстве, увеличившись относительно уровня 1953 г. в 2–3 раза, существенно превосходили общероссийские показатели. Эти достижения во многом обусловливались распашкой в регионе сотен тысяч гектаров целинных и залежных земель. Проводимое по инициативе Н.С. Хрущёва и с государственной помощью освоение новых земельных массивов в восточных районах страны должно было обеспечить немедленное и не затратное решение обострившейся зерновой проблемы и гарантировать благоприятные условия для осуществления долгосрочной хозяйственной политики, в т.ч. интенсификацию сельхозпроизводства. В середине 1950-х гг. благодаря распашке целины и залежи в Казахстане, на Урале и в Сибири государство быстро получило огромное количество дешёвого хлеба. В целом первое пятилетие после сентябрьского (1953 г.) пленума ЦК КПСС – наиболее успешный и результативный период аграрной политики Н.С. Хрущёва.
Тем не менее, потенциал произошедших в эти годы перемен оказался ограниченным. Уровень оплаты труда в колхозах значительно увеличился, но всё равно был недостаточным для создания у их работников необходимой мотивации к труду, что в условиях упразднения репрессивных механизмов способствовало партикуляризации общественного хозяйства, сдерживавшей его развитие. Для того чтобы сформировать у селян заинтересованность в расширении колхозного и совхозного производства верховная власть должна была иметь большой запас времени, значительные финансовые ресурсы и, самое главное, волю для отказа от доктринальных установок. Однако у неё не было ни первого, ни второго, ни третьего, в связи с чем чисто экономические вопросы по-прежнему решались административными методами. Повсеместно происходило укрупнение, централизация и огосударствление хозяйственных структур. В Новосибирской области, как и в Сибири, эти процессы протекали быстрее и имели большие масштабы, чем в стране в целом.
Вклад целинной кампании в укрепление хозяйственного потенциала страны оказался высоким, но всё же не таким существенным, как ожидалось и как официально о нём сообщалось. Из-за неразвитости инфраструктуры зернового производства в районах освоения новых земель и бесхозяйственного отношения к сбору, транспортировке, хранению и обработке урожая качество поступавшего государству зерна было крайне низким, в связи с чем перебои в снабжении горожан хлебной продукцией сохранялись. В середине 1950-х гг. Новосибирская область, располагавшая значительными запасами хлеба, из-за наличия большого количества некондиционного зерна не могла полностью удовлетворить возросшие потребности городских жителей в разнообразных хлебопродуктах. Невысокими оставались темпы развития животноводства. Попытки существенно ускорить их с помощью широкого использования в кормопроизводстве кукурузы оказались малоуспешными, т.к. эта культура внедрялась повсеместно без учёта местных особенностей и в условиях недостатка специальных технологических средств.
На рубеже 1950-х – 1960-х гг. по причине усиления в агарной политике Н.С. Хрущёва административно-командных начал не был полностью реализован позитивный потенциал реорганизации МТС и реформы системы заготовок и ценообразования, с которыми связывалось расширение самостоятельности сельхозпредприятий и повышение материальной заинтересованности их работников в труде. Роль этих факторов в развитии сельского хозяйства стала преуменьшаться, зато особо подчёркивались колоссальные и безграничные производственные возможности колхозно-совхозной системы, которые, по мнению Н.С. Хрущёва, должны были способствовать увеличению объёмов производства животноводческой продукции в СССР до уровня США. Для расширения участия селян в работе «социалистических» хозяйств правительство административным путём добивалось снижения доходности ЛПХ.
Нерешённость вопросов материального стимулирования и рост бюрократической регламентации деятельности сельхозпредприятий тормозили развитие сельского хозяйства. В начале 1960-х гг. колхозно-совхозный сектор не удовлетворял потребности страны в продукции животноводства. Ситуация со снабжением мясомолочными продуктами горожан усугублялась спадом производства в ЛПХ. Из-за истощения целинного плодородия, во многом обусловленного игнорированием основ почвозащитной агротехники, вновь обострился зерновой дефицит. Продовольственные трудности заставили Н.С. Хрущёва обратить внимание на материальные стимулы к труду. В 1963–1964 гг. под его руководством была разработана программа интенсификации сельхозпроизводства, в сельском хозяйстве планировалось развивать специализацию и межхозяйственную кооперацию.
После отстранения Н.С. Хрущёва от власти принятые в 1963–1964 гг. решения стали реализовываться, а многие предшествующие им нововведения политико-идеологического плана, в первую очередь в системе партийно-государственного руководства сельским хозяйством были отменены. Но начавшееся в период правления Н.С. Хрущёва преобразование колхозов в совхозы, в рамках которого реализовывались доктринальные убеждения о преимуществах крупных хозяйственных структур над мелкими, признавалось целесообразной мерой и было продолжено, хотя его масштабы оказались не таким значительными, как прежде. В Новосибирской области во второй половине 1960-х – первой половине 1970-х гг. совхозизация деревни шла медленнее, чем в предшествующие годы и по темпам отставала от показателей Западной Сибири. Перевод колхозов в совхозы в этот в период мотивировался не столько экономической слабостью первых, сколько потребностями специализации и концентрации производства, упорядочения землепользования, благоустройства сельских населенных пунктов, а также желанием руководства для удобства управления иметь в подчинении одинаковые по типу хозяйства. Кроме того, сложные экономические условия для развития колхозов порождали стремление через смену хозяйственных форм получить дополнительное государственное финансирование.
В 1960-е – 1970-е гг. организационно-производственной основой аграрного строя страны стали крупные государственные сельхозпредприятия, в которые были превращены и колхозы, фактически мало чем отличавшиеся от совхозов. Наиболее показательными свидетельствами превращения колхозов в совхозы стали введение гарантированной оплаты труда колхозников и распространение на них государственной системы пенсионного обеспечения.
Осуществление решений по сельскому хозяйству, принятых в рамках реализации установок мартовского (1965 г.) пленума ЦК КПСС, способствовала существенному укреплению экономики колхозов и совхозов, многие из которых стали высокорентабельными сельхозпредприятиями. В 1967 г. аграрный сектор экономики Новосибирской области впервые в своей истории получило прибыль в 100 млн руб. Улучшению финансово-экономического положения хозяйств во второй половине 1960-х гг. способствовало увеличение капиталовложений в аграрный сектор, расширение масштабов производственной кооперации между ними и специализации. Результативными стимулирующими мерами стали перевод совхозов на хозрасчёт, введение отраслевой системы организации труда. Политика государства в сельском хозяйстве учитывала такие современные тенденции его развития, как возрастание концентрации капитала, интегрирование отраслей в единый агропромышленный комплекс, интенсивный способ сельхозпроизводства. Правда, политика интенсификации определялась как комплекс мер по химизации, механизации и мелиорации сельского хозяйства и не принимала во внимание такие важные факторы, как соблюдение экологического равновесия, использование биотехнологий и др.
Однако прогрессивный заряд аграрной политики, проводившейся во второй половине 1960-х – первой половине 1970-х гг., ограничивался факторами, связанными с особенностями функционировавшей в СССР системы аграрно-экономических отношений. Важнейшим из них по-прежнему являлась слабая заинтересованность работников сельхозпредприятий в высокопроизводительном труде в «общественном» хозяйстве. Хотя уровень зарплаты колхозников и совхозных рабочих существенно увеличился, улучшались условия их труда. Объёмы заработка в колхозах и совхозах не были связаны с конечными результатами деятельности. Во многом из-за этого не было ожидаемой отдачи от средств, вложенных в аграрный сектор в рамках реализации планов по интенсификации сельского хозяйства. Сельскохозяйственная техника, материалы, химикаты, мелиорированные земли использовались неэкономно, нерационально. Сохранялась и проблема обеспечения сельхозпредприятий специалистами сельского хозяйства. Несмотря на повышение количества и уровня квалификации работников массовых профессий и руководителей среднего и высшего звена, кадровый контингент в колхозах и совхозах Новосибирской области оставался неустойчивым, лучшие специалисты стремились уехать из деревни.
Попытки повысить заинтересованность тружеников села в развитии колхозно-совхозного хозяйства с помощью введения хозрасчётных отношений, отраслевой структуры организации сельхозпроизводства, совершенствования системы планирования, повышения цен на сельскохозяйственную продукцию дали заметный экономический эффект, который, однако, оказался кратковременным. Материальные стимулы к труду с точки зрения господствующей идеологии не могли быть главным двигателем прогресса, поэтому, добившись в сельском хозяйстве определённых успехов, верховная власть вновь снизила к ним внимание. С конца 1960-х гг. усиливаются административно-командные начала в управлении колхозами и совхозами, сужается их производственная самостоятельность. Налоговая система обеспечивала изъятие почти всех свободных оборотных средств сельхозпредприятий, лишая тем самым наиболее рентабельные из них заинтересованности в выполнении планов и получении высоких доходов. В силу данных обстоятельств в середине 1970-х гг. уровень прибыльности хозяйств Новосибирской области существенно снизился, количество убыточных сельхозпредприятий увеличилось. В этих условиях расширялось внедрение в хозяйственную практику такой специфической формы кооперативных отношений, как шефства промышленных предприятий над колхозами и совхозами, которое имело принудительный характер и было призвано выполнять своеобразную компенсаторную функцию в ситуации нехватки у сельхозпредприятий трудовых и технических резервов.
Во второй половине 1960-х – первой половине 1970-х гг. объёмы выпуска сельхозпродуктов в стране в целом существенно превышали показатели предшествующего периода, однако из-за бесхозяйственного отношения к произведённой продукции и её нерационального использования продовольственный дефицит сохранялся.
Таким образом, стиль и принципы партийно-государственного руководства аграрным сектором советской экономики в годы хрущёвского десятилетия и в течение последующих десяти лет эволюционировали по схожему сценарию. Кризисное развитие сельского хозяйства, обусловленное административно-командным диктатом на деревню, побуждало верховную власть к принятию прагматичных и реалистичных решений, предусматривавших использование в качестве стимула к труду материальный интерес селян. Но как только достигались определённые хозяйственные успехи, в руководстве отраслью усиливалась доктринальная составляющая, и главным фактором роста аграрного производства считалось повышение социалистической сознательности в труде колхозников и рабочих совхозов. На практике реализация данных установок приводила к увеличению командно-бюрократического диктата, который приводил к понижению производственных показателей.
Тем не менее, благодаря хрущёвским реформам партийно-государственная диктатура утратила наиболее одиозные черты и уже не сопровождалась репрессиями. Стремление верховной власти всесторонне контролировать развитие аграрного сектора, определять вектор его эволюции реализовывалось в огосударствлении сельхозпроизводства. В рамках него колхозы и совхозы не были самостоятельными и демократичными хозяйственными организмами, материально заинтересованными в саморазвитии, что обусловливало их недостаточную производительность. Колхозники и работники совхозов превращались в государственных наёмных сельскохозяйственных рабочих, отчуждённых от земли и средств сельхозпроизводства и в связи с урбанизацией села утрачивавших типичные черты крестьянской ментальности. В значительной степени этому способствовали меры правительства по созданию в сельской местности характерной для города социальной и культурно-бытовой инфраструктуры и политика ликвидации мелких, так называемых неперспективных деревень.