Geum.ru

Содержание 1999 г. №1

Вид материалаДокументы

Содержание


ВЗГЛЯДЫ ПЕРЕДОВЫХ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ РОССИИ НА ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ АДЫГОВ В XIX в. И СУЩНОСТЬ КАВКАЗСКОЙ ВОЙНЫ А.Ю. Чирг
Подобный материал:
1   ...   17   18   19   20   21   22   23   24   ...   41
^

ВЗГЛЯДЫ ПЕРЕДОВЫХ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ РОССИИ
НА ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ АДЫГОВ В XIX в.
И СУЩНОСТЬ КАВКАЗСКОЙ ВОЙНЫ

А.Ю. Чирг


Царская Россия вела в 30–60-х годах ХIХ в. захватническую войну против адыгского народа. Однако не вся Россия единодушно поддерживала официальный курс царского самодержавия. Передовые деятели русского народа осуждали агрессивную политику царизма на Северо-Западном Кавказе.

Критически относились к политике царизма сосланные на Кавказ декабристы. Они были отправлены на Кавказ не случайно. Здесь шла война, а потому “…послать неблагонадежного под пули горцев нередко означало легко и быстро избавиться от него навсегда, без всякого смертного приговора” [1]. Имеется ряд работ отечественных авторов о пребывании декабристов на Кавказе [2], в том числе на Кубани [3] и на Черноморском побережье [4]. Представители первого поколения русских революционеров вынуждены были участвовать в военных действиях против горцев. Среди них был А.А. Бестужев-Марлинский. В 1829 г. он был переведен из Якутска рядовым на Кавказ [5 ], в 1834 г. участвовал в строительстве Абинского укрепления в Закубанье. Свое участие в походе 1834 г. А.А. Бестужев-марлинский описал в художественной форме в повести “Он был убит” [6]. В закубанском походе 1834 г. участвовал также декабрист С.И. Кривцов. В 1831 г. он был отправлен рядовым на Кавказ, служил в Гаграх и Бамборе.

Рассказывая своим братьям Николаю и Михаилу о походе в горы, А. Бестужев делился мыслями о военной тактике и храбрости адыгов. “Не выходя из стрелковой цепи в течение почти каждого дня всего нынешнего похода, – писал он, – я имел случай удостовериться в их (адыгов. – А.Ч.) искусстве пользоваться малейшею оплошностью и местностию. Дворяне их отчаянно храбры; но одна беда: никак не действуют заодно” [7 ].

А.А. Бестужев был прекрасно знаком с историей горцев Кавказа. Он высоко оценил книгу С. Броневского “Новейшие географические и исторические известия о Кавказе”, вышедшую в 1823 г. [6, с. 541]. Он критически относился к политике царизма на Кавказе. Указывая в одном из писем, что горцы “потчивали” русские войска “шашками и свинцом”, он писал: “Правду сказать, и мы к ним не с добром пожаловали: мы жгли их села, истребляли их хлеба, сено и пометали золу за собой” [8]. А.А. Бестужев погиб в июне 1837 г. при высадке десанта на мыс Адлер [9].

Негативные стороны политики царизма отмечал генерал Н.Н. раевский, служивший с сентября 1837 г. на Черноморском побережье Кавказа. Он являлся начальником Черноморской береговой линии [10 ]. Н.Н. Раевский – деятель декабристского круга [11]. Его отец, Н.Н. Раевский-старший, известен своими подвигами в войне против французов в 1812 г. Н.Н. Раевский-младший вместе с отцом и братом Александром активно участвовали в Отечественной войне [12 ]. В 1825 г. братья были арестованы по делу декабристов [12, с. 264–265].

Хотя Раевские были признаны невиновными и освобождены, их “…взяли на замечание и считали либералами и опасными людьми” [13]. В 1826 г. царь Николай I удалил на Кавказ Н.Н. Раевского-младшего, считая его политически неблагонадежным [11, с. 142]. Он был назначен командиром Нижегородского драгунского полка [14].

Николай Николаевич принял активное участие в войнах с Ираном и Турцией конца 20-х годов ХIХ в. Во время похода на Эрзурум с ним был А.С. пушкин. Великого поэта и Н.Н.Раевского связывала большая дружба [15 ].

Занимая командные должности, Н.Н. Раевский стремился помочь декабристам, служившим под его командованием, облегчить их положение. Он “…наполнил свой штаб большею частию из декабристов и ссыльных офицеров. Прочих, не бывших в его штабе, он ласково принимал в своем доме” [16].

Под его началом в 1837–1838 гг. служили на Черноморском побережье Кавказа декабристы Н.И. Лорер, В.Н. Лихарев, А.И. Черкасов, М.М. Нарышкин, А.И. Одоевский [17 ]. Н.Н. Раевский осуждал военные вторжения и набеги царских войск на черкесские земли. В феврале 1841 г. он писал военному министру А.И. Чернышеву: “Наши действия на Кавказе напоминают все бедствия первоначального завоевания Америки испанцами; но я не вижу здесь ни подвигов геройства, ни успехов завоеваний Пицара (Pizarre) и Кортеца (Cortez). Дай Бог, чтобы завоевание Кавказа не оставило в русской истории кровавого следа, подобного тому, какой оставили эти завоеватели в истории Испанской” [18]. Именно в жестоких военных мероприятиях царизма видел прогрессивный русский генерал причину “общего восстания горцев” против царских властей [19].

Н.Н. Раевский ратовал за мирное сотрудничество с горцами, придавая большое значение развитию русско-адыгских торговых связей. Бывший начальник штаба Черноморской береговой линии Г.И. Филипсон сообщал в своих “Воспоминаниях”: “Раевский не думал о действии оружием. Ему представлялось возможным покорение или, лучше сказать, умиротворение этого края посредством торговли и развития между горцами цивилизации” [20].

Передовые взгляды Раевского, отличительные черты его характера (простота, демократичность и гуманность) производили большое впечатление на молодых офицеров, делали его человеком популярным. Г.И. Филипсон вспоминал о Раевском: “У него было много остроумия и особливо доброй, простодушной веселости. В его обращении всегда видно было что-то искреннее и молодое. Он говорил и писал очень хорошо… Между молодежью он был весел, шутлив и никого не стеснял… Его все любили” [20, с. 156, 186].

Прогрессивные взгляды Н.Н. Раев-ского, резкая критика им курса на военное покорение Кавказа вызывали раздражение в вышестоящих кругах. Враждебно стали относиться к раевскому генералы, которым он непосредственно подчинялся по службе – начальник войск на Кавказ-ской линии и в Черномории П.Х. Граббе и командир Отдельного Кавказского корпуса Е.А. Головин.

Г.И. Филипсон вспоминает, что Николай Николаевич сам «…чувствовал, что в Петербурге начинают на него смотреть не так благоприятно, как в 1838 г. Он говорил мне нередко: “Царская милость мне также пристала, как корове седло”. Кажется, он был прав. На ком был первородный грех 14 декабря (день восстания декабристов. – А.Ч.), тот навсегда оставался в положении журнала, которому объявлено два предостережения…» [20, с. 242–243].

Противодействие проводимым меро-приятиям и осуждение его прогрессивных взглядов вынудили Н.Н. раевского уйти в отставку. Приказ об отчислении генерал-лейтенанта Раевского от должности начальника Черноморской береговой линии был подписан 6 февраля 1841 г. в Петербурге [21]. Покидая навсегда Кубань, он писал А.И. Чернышеву: “…Я здесь первый и один по сие время восстал против пагубных военных действий на Кавказе, и от этого вынужден покинуть край” [18, с. 505].

Следует сказать, что обозрения, записки, рапорты и другие документы, вышедшие из-под пера Раевского, представляют собой весьма важный и ценный источник для изучения истории, этнографии и исторической географии Западного Кавказа первой половины ХIХ в. Среди этих документов по богатству материала выделяются “Обозрение восточного берега Черного моря” (апрель 1839 г.), а также записки “О политическом состоянии Восточного берега” (февраль 1840г.), “О торговле с горцами и переселении на Восточный берег” (февраль – март 1840 г.) и т.д.

В кавказских материалах Раевского мы находим ценные сведения о военно-политических событиях в крае, об истории закрепления России на Черноморском побережье Кубани, о внутриполитической истории адыгов. Не прошли мимо внимания генерала и явления социально-экономической жизни прибрежных горцев. Интересны его известия о скотоводстве у адыгов и развитии у них ремесла [19, с. 79–80]. Достоверны сообщения о торговле у горцев.

Большой интерес представляют собой сведения Раевского о социальном строе адыгского общества и происходившей в нем классовой борьбе. Вдумчивый наблюдатель, имевший возможность получать данные, как говорится, из первых рук, Раевский установил, что у ряда адыгских субэтнических групп, в частности, у абадзехов, власть дворянства в результате классовой борьбы была весьма ослаблена [19, с. 271]. Однако место “старых” феодалов занимали представители разбогатевшей верхушки тфокотлей (свободного крестьянства) [19, с. 339–340]. Материалы Раевского позволяют проследить последствия демократического переворота, совершившегося у адыгов еще в конце ХVIII в.

В “обозрениях”, “записках” и делопроизводственной документации начальника Черноморской береговой линии исследователь находит уникальные сведения о народностях, исчезнувших с карты восточного берега Черного моря в результате Кавказской войны, в первую очередь об убыхах. Убыхи населяли побережье в районе современного Сочи, гранича на западе по р. Шахе с адыгами [22 ], а на востоке – с абхазами. После поражения в борьбе с царизмом они почти целиком покинули родину и переселились в Турцию. Раевский сообщает данные о быте убыхов, их взаимоотношениях с адыгскими народами, о занимаемой ими территории, о военной тактике. С восхищением пишет друг декабристов и А.С. Пушкина о мужественном сопротивлении их цар-ским войскам: “Убыхи славятся в горах храбростью, физическою силою и красотою… Мужественное их сопротивление десантным войскам на Соче и Субаши известно во всем Кавказе” [19, с. 273].

Н.Н. раевский оставил ценное описание ряда местностей Кубани 30-х годах ХIХ в. (Анапы, Геленджика, Туапсе и др.). Специальный интерес представляет его переписка с И.К. Айвазовским, М.С. Воронцовым, М.П. Лазаревым.

Служивший на Кавказе декабрист Н.И. Лорер также осуждал политику царизма. Любуясь прекрасной природой северо-восточного побережья Черного моря, он восклицал: “Когда-то эти божьи места путем просвещения, цивилизации сделаются достоянием образованного человечества? Огонь и меч не принесут пользы, да и кто дал нам право таким образом вносить образование к людям, которые довольствуются своею свободою и собственностью?” [13, с. 214]. Декабрист А.Е. Розен писал: “Прощай, Кавказ! Красуйся не одною природою, но и благосостоянием твоих обитателей” [23].

Решительно осуждали колониальную политику царизма на Северном Кавказе и великие русские революционные демократы А.И. Герцен, Н.А. Добролюбов и другие [24 ].

Передовым представителем российского офицерства на Северо-Западном Кавказе являлся генерал Г.А. Рашпиль. он стремился к развитию мирных отношений и торговли с адыгами [25, с. 156–168].

Представляют интерес взгляды Кубанского историка И.Д. Попко на проб-лемы политического строя адыгов. В его трудах “Черноморские казаки в их гражданском и военном быту” [26] и “Терские казаки с стародавних времен” [27] имеются ценные сведения о черкесской одежде и вооружении, о торговле между казаками и закубанскими горцами, о военной тактике адыгов в период Кавказской войны, о кунацких связях между казаками и горцами, сообщается о попытке создания черкесского алфавита.

Именно по инициативе И.Д. Попкова 1864 г. был создан первый на Северном Кавказе музей – “музеум” Псекупского полка Кубанского казачьего войска. Здесь были собраны материалы по истории и этнографии адыгов. Весомый вклад в создание музея внес сподвижник И.Д. Попко выдающийся кавказовед Н.Л. Каменев.

Большое значение для изучения политической истории Западного Кавказа имеют наблюдения и заметки И.Д. Попко по проблеме политического устройства адыгов в ХIХ в. Прежде всего историк обратил внимание на то, что у адыгов в то время еще не сложилось единое государство. По его словам, “в населении, густо покрывающем леса и ущелья Закубанских гор, нет обществ, потому что нет власти. Там есть только связи, постоянные и преходящие…” [26]. И.Д. Попко установил, что у разных адыгских народов существовало различное политическое устройство. Так, у бжедугов было княжеское управление, и “демократия еще не подавила феодализма” [26, с. 124]. Между тем у шапсугов “демократическая партия”, – по выражению И.Д. Попко, “ниспровергла древнее феодальное устройство” [26, с. 66]. Таким образом, наряду с Г.В. новицким и К.Ф. Сталем, И.Д. Попко одним из первых сделал важный вывод о разделении адыгских народов на “демократические” и “аристократические” субэтнические группы. Борьбу шапсугов против дворян, возглавляемых А. Шеретлуковым, знаменитый казачий историк вполне справедливо рисует движением демократическим, прогрессивным. Это является вкладом в исследование демократического переворота в Черкесии в конце ХVIII – начале ХIХ века.

Хотя адыги и не создали единого государства, все же политический процесс шел именно в этом направлении. В борьбе с царизмом горцы стремились к консолидации и единению сил. Большую роль в этом деле сыграл наиб Шамиля на Западном Кавказе Мухаммед амин. Особую заботу он проявил о создании постоянной армии – обязательного атрибута государственности. Для ее формирования Мухаммед Амин использовал сложившийся в Черкесии институт хаджиретства. И.Д. Попко оставил ценное изложение сущности хаджиретства. Хаджиреты (или, как пишет Попко, “ходжреты”) – это люди без имущества и устойчивых родовых связей. “Преимущественно же и существенно, – сообщает он, – принадлежит это название буйным бездомовникам, которые выросли в круглом сиротстве и неимуществе, или которые, накликав на себя гонение в своих общест-вах, бежали с родины на чужбину, и там, по неимению недвижимой собственности и собственного тягла, промышляют свой хлеб насущный кинжалом и винтовкой” [26, с. 237–238]. Именно хаджиретство, по наблюдению И.Д. Попко, послужило Мухаммеду Амину первоначальной основой для развертывания черкесских регулярных вооруженных сил.

Конечно, не все сообщения и выводы Попко являются бесспорными. Так, его положение о слабости ислама в Черкесии в ХIХ в. не согласуется с данными Л.Я. Люлье, К.Ф. Сталя, С. Хан-Гирея и других авторов. Иногда, отдавая дань господствовавшим в русской печати ХIХ в. представлениям, Попко именует горцев “дикарями” и “хищниками”. Но в целом его отношение к ним характеризуется уважением, а не великодержавным высокомерием и колониальной романтикой. В подтверждение приведем одно его высказывание из книги о черноморских казаках: «Вообще все черкесское пользуется уважением и предпочтением между казаками. Да оно и справедливо: “что хорошо выдумано, то полезно и перенимать”. В похвалу изобретательности и тонкому вкусу черкес следует сказать, что у них не только воинское снаряжение, но даже земледельческие орудия, не только подсошки при ружье, но соха и вилы на гумне отличаются легкостью, удобством и приятной отделкой. На самых пустых мелочах, выходящих из их рук, лежит грациозный отпечаток. Присоединив к этому их утонченный этикет, их уважение к женщине, пороховую воспламеняемость их самолюбия, наконец, их физическую и нравственную легкость, мы не решимся противоречить тем, которые между Адигами селят бургундских и лотарингских крестоносцев…” [26, с. 199–200].

Итак, в отличие от сторонников царизма, прогрессивные деятели России сочувствовали горцам в их борьбе за независимость. В трудах русских авторов имеются ценные наблюдения и выводы об общественно-политическом строе адыгов Северо-Западного Кавказа.


ЛИТЕРАТУРА


1. Нечкина М. Грибоедов и декабристы. 3-е изд. М., 1977.

 2. Розен А.Е. Декабристы на Кавказе в 1826–1850 гг. // Русская старина. 1884. Т. 41.
С. 303–306; Вейденбаум Е. Декабристы на Кавказе // Русская старина. 1903. Т. 114. С. 481–502; Фадеев А.В. Декабристы на Дону и на Кавказе. Ростов н/Д., 1950; Он же. Декабристы в отдельном Кавказском корпусе // Вопросы истории. 1951. № 1. С. 100–107; Гиреев Д., Недумов С. Декабристы на Кавказе // Известия Северо-Осетинского научно-исследовательского института. Орджоникидзе, 1957. Т. 19. С. 147–165; Романовский В.А. Солдаты-декабристы на Кавказе // Сб. трудов историко-филологического факультета Ставропольского пединститута. Ставрополь, 1958. Вып. 13. С. 15–37; Попов А.В. Декабристы-литераторы на Кавказе. Ставрополь, 1963; Недосекин В.И. Декабристы на Кавказе // Кубань. 1975. С. 87–88.

3. Агапова Т.И., Серова М.И. Декабристы на Кубани. Краснодар, 1975.

4. Дзидзария Г.А. Декабристы в Абхазии. Сухуми, 1970.

5. Семевский М. Александр Бестужев на Кавказе. 1829–1837: Неизданные письма его к матери, сестрам и братьям // Русский вестник. М., 1870. Т. 87. № 6. С. 485.

6. Бестужев-Марлинский А.А. Соч.: В 2 т. Т. 2. М., 1958. С. 238–279.

7. Русский вестник. М., 1870. Т. 88. № 7. С. 65.

8. Отечественные записки. 1860. Т. 131. № 7. С. 51.

9. Российский государственный военно-исторический архив, ф. Вуа, д. 6331, л. 51.

10. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК), ф. 260, оп. 1, д. 13, л. 4.

11. Шадури В. Декабристская литература и грузинская общественность. Тбилиси, 1958. С. 142.

12. Архив раевских: В 4 т. Т. 1. СПб., 1908. С. 159–165.

13. Лорер Н.И. Записки. М., 1931. С. 202.

14. Потто В. История 44-го драгунского Нижегородского полка: В 4 т. Т. 3. СПб., 1894. С. 31.

15. Эйдельман Н. Пушкин и декабристы. Из истории взаимоотношений. М., 1979. С. 317–326; Лобикова Н.М. Тесный круг друзей моих: Пушкин и декабристы. М., 1980. С. 83–98.

16. Воспоминания братьев Бестужевых. Пг., 1917. С. 87.

17. Вейденбаум Е. Декабристы на Кавказе. С. 493; Федоров М.Ф. Походные записки на Кавказе с 1835 по 1842 год // Кавказский сборник. Т. 3. Тифлис, 1879. С. 113–114; Архив Раев-ских. Т. 2. СПб., 1909. С. 429–430.

18. Акты Кавказской археографической комиссии. Т. 9. Ч. 1. Тифлис, 1884. С. 505.

19. Архив Раевских. Т. 3. СПб., 1910. С. 339.

20. Филипсон Г.И. Воспоминания. М., 1885. С. 172.

21. Архив Раевских. Т. 4. Спб., 1912. С. 78.

22. ГАКК, ф. 260, оп. 1, д. 37, л. 30. Рапорт Н.Н. Раевского командиру Отдельного Кавказского корпуса от 5 августа 1839 г.

23. Розен А.Е. Записки декабриста. СПб., 1907. С. 262.

24. Гаджиев В.Г., Пикман А.М. Великие русские революционные демократы о борьбе горцев Дагестана и Чечни. Махачкала, 1972.

25. Мошкович Г.Г. Генерал-лейтенант Г.А. Рашпиль и его роль в решении проблемы межнациональных отношений в период Кавказской войны (1817–1864) // Кавказская война: Уроки истории и современность. Краснодар, 1995. С. 156–168.

26. Попко И.Д. Черноморские казаки в их гражданском и военном быту. Очерки края, общества, вооруженной силы и службы. СПб., 1858. С. 265.

27. Он же. Терские казаки с стародавних времен. Вып. 1. СПб., 1880.


28 февраля 2002 г.


№ 4