Geum.ru

Содержание 1999 г. №1

Вид материалаДокументы

Содержание


Современная Чечня: проблемы сохранения историко-культурных ценностей
Подобный материал:
1   ...   15   16   17   18   19   20   21   22   ...   41
^

Современная Чечня: проблемы сохранения историко-культурных ценностей

В.А. Асталов, А.И. Хасбулатов


Чеченцы являются древнейшим автохтонным населением Кавказа. История и культура чеченцев – наиболее крупного этноса Северного Кавказа – издавна привлекали исследователей. Кавказоведам хорошо известны имена И.Г. Гюльденштедта, А.П. Берже, П.К. Услара, Ф.И. Леонтовича, С.П. Броневского, П.Г. Буткова, Г. Вертепова, Л.П. Семенова, А. Кулебякина, А.Л. Зиссермана, Грабовского и других, работы, которых внесли неоценимый вклад в развитие знаний об истории и культуре чеченцев. Такие выдающиеся представители русской культуры и науки, как А.С. Пушкин, А.С. Грибоедов, А. Полежаев, М.Ю. Лермонтов, Л.Н. Толстой, Н.И. Пирогов, побывавшие в свое время на Северном Кавказе и в Чечне, не только проявили интерес к обычаям, традициям, фольклору, умениям и навыкам в различных областях жизнедеятельности чеченцев, но и обогатили русскую культуру и науку выдающимися трудами, вобравшими опыт общения с представителями чеченцев, ингушей, казаков и т.д.

Не ослабевает интерес к историко-культурному наследию чеченцев и в современную эпоху, о чем свидетельствуют публикации как местных, так и российских и зарубежных ученых. Однако в последние годы возможности исследования и пропаганды историко-культурных ценностей чеченского народа катастрофически сузились вследствие перенесенных им военных и социально-политиче-ских потрясений.

На протяжении последних столетий Чечня не раз оказывалась в сфере геополитических интересов на Кавказе мировых держав, что приводило к военно-политическому противостоянию как между ними, так и их с чеченцами. Военные действия и иные насильственные акции, колониальная политика царизма, насильственные переселения чеченцев с исторически обжитых мест сначала царским самодержавием, а затем и советским режимом имели жесточайшие последствия в сфере историко-культурного наследия чеченцев. Модернизационные процессы в сфере культуры в ХIX–XX вв. сочетались с потерями в достижениях традиционной культуры чеченцев.

Депортация чеченцев и ингушей 23 февраля 1944 г. вынудила их оставить и свои реликвии, связывавшие многие поколения людей, жилища с традиционными интерьером и предметами быта, орудия производства, изделия художественных промыслов и ювелирного искусства, образцы традиционной национальной одежды и их атрибутику, украшения, холодное и огнестрельное оружие и др. Многие из этих вещей были изъяты органами НКВД, вывезены из Чечни жителями соседних республик, краев, областей и навсегда утеряны. Культурно-историческое наследие чеченцев: книжный фонд на чеченском и других языках, рукописи, мемориальные предметы известных в республике людей, архивные фонограммы, архивы, традиционные башни, башенные архитектурные комплексы – было уничтожено. Навсегда утеряны уникальные документы, памятники истории и культуры, рукописи известных чеченских богословов, традиционный производственный инвентарь, имена и клейма чеченских мастеров прикладного искусства и пр.

Военные действия и социально-политические катаклизмы 1991–2002 гг. на территории Чеченской Республики по своим масштабам оказались наиболее губительными для историко-культурного наследия чеченского народа. В ходе полномасштабных военных действий цинично уничтожены средневековые башенные архитектурные комплексы, культовые сооружения, Государственный объединенный музей Чеченской Республики, Республиканский музей изобразительных искусств им. П.З. Захарова, музей известного героя гражданской войны А. Шерипова в с. Шатой. Разгромлены, расхищены и сожжены Республиканская библиотека
им. А.П. Чехова, Государственный архив ЧР, Научная библиотека и архив Чеченского научно-исследовательского института гуманитарных исследований, библиотеки и архивы Чеченского государственного университета, Грозненского нефтяного института, Республиканские фонды Гостелерадио ЧР, Художественный фонд, Чеченский драматический театр им. Х. Нурадилова, Русский драматический театр им. М.Ю. Лермонтова, Республиканский театр кукол с их архивными документами, кино-, видео-, аудиоматериалами, фотодокументами, сценическим реквизитом, отложившимся за их историю, а также историко-архитектурные, мемориальные памятники и памятные места г. Грозного и др.

По иронии судьбы, юбилейная дата Чеченского государственного объединенного музея – 70-летие со дня его учреждения – стала днем его конца. 7 ноября 1924 г. отделом народного образования Грозного был открыт окружной музей по истории культуры и религии, положив начало Чеченскому (Чечено-Ингушскому) краеведческому музею. Музей при открытии располагался в одной из школ г. Грозного, занимая две комнаты. В газете “Грозненский рабочий” от 13 декабря 1924 г. была опубликована заметка: “Окружной музей. Ему надо уделить больше внимания”. Из ее содержания видно, что сотрудники окружного музея намерены придать ему, кроме общекультурного, еще и краеведческое направление. Для этого в него перевозятся из разных учреждений коллекции предметов, представляющих научно-культурную ценность. В феврале 1925 г. в окружном музее открылся отдел нумизматики. В музей собирались и подбирались экспонаты по истории революционной борьбы в Грозном и Чечне, по истории материальной культуры Чечни, религии. Намечалось открыть при музее отдел нефтяной промышленности. Работа по созданию музея проводилась с по-
мощью местного коллекционера, страстного филателиста Бориса Скилиотти, который и стал его первым заведующим [1].

При музее организуется отдел исторического прошлого края. Продолжается создание фондовых коллекций. В январе 1926 г. в музей поступила коллекция оружия из 60 штук, конфискованная из бывшего особняка инженера Притулы. Из Государственного музейного фонда РСФСР Москвы и Ленинграда в Грозный привезли картины, керамику, посуду, оружие, библиотеку преимущественно кавказоведческого содержания. В том же году были переданы в Грозный для музея картины Ф. Рубо – “Пленение Шамиля” и “Смерть генерала-майора Слепцова”, портреты генералов – участников Кавказской войны, гравюры и литографии, скульптуры Саймонова. Вскоре была получена из Дагестана картина Львова “Движение обозов между крепостями Воздвиженской и Грозной”, а также из Третьяковской галереи автопортрет знаменитого художника-порт-ретиста из чеченцев П. Захарова. Приобретались чеченская домашняя утварь, посуда, предметы кустарных изделий и др.

В 30-е годы Чеченский музей из хранилища научного материала стал превращаться в своеобразное научно-исследовательское учреждение, проводящее просветительскую работу в тесной связи с системой народного образования. В годы довоенных пятилеток были достигнуты успехи не только в экономике Чечни, но и в осуществлении культурной революции. Была ликвидирована неграмотность, росла сеть учебных, культурно-просветительских, научных учреждений. Именно за годы советской власти стала складываться горская интеллигенция, в том числе чеченская и ингушская, значительно поднялся уровень культуры и др.

Состоявшийся в 1930 г. в стране первый музейный съезд определил основные методы и формы развития музейного дела. В 1933 г. появляется Постановление ВЦИК “О состоянии и задачах музейного строительства в АССР и АО”, которое для музейных работников в национальных областях и республиках явилось в последующем своеобразной программой действий. Постановление ставило в центр внимания всей музейной и краеведческой общественности задачу строительства краеведческих музеев в национальных республиках, областях и районах. Отмечалась также необходимость углубленной теоретической разработки принципов и выявления конкретных путей построения национальных краеведческих музеев.

В эти годы закладывается структура экспозиций музея, который имел следующие основные отделы: 1. Естественно-геологический. 2. История края с подразделами – а) доклассовое общество;
б) местные формы феодализма; в) история колониальных войн; г) колониальный период. 3. История революции и гражданской войн. 4. Отдел социалистического строительства.

Проходили и другие форумы, которые обсуждали результаты и выносили рекомендации по музейному делу. Состоялись I и II Северо-Кавказские краевые конференции музейных работников в 1932 и 1935 годах. На этих конференциях отмечались недостатки в работе и Чеченского музея. Одной из помех для нормальной музейной работы в те годы была ограниченность штатных единиц работников. Чеченский музей до 1933 г. имел в своем штате только директора, уборщицу и сторожа. В 1934 г. выделили еще две единицы: научного сотрудника и кассира. Конечно, этого было мало.

В 1934 г. Чеченская и Ингушская автономные области были объединены в Чечено-Ингушскую автономную область, которая в в 1936 г. была преобразована в Чечено-Ингушскую Автономную Советскую Социалистическую Республику. С этого времени бывший Чеченский музей был преобразован в Чечено-Ингушский краеведческий музей, а Ингушский областной музей, который находился в г. Орджоникидзе, стал районным музеем. Чечено-Ингушский музей к 1940 г. имел 4 отдела: 1. Природа (фауна, флора, полезные ископаемые). 2. История (с разделами: а) история завоевания Кавказа; б) абречество; в) социально-экономиче-ский быт бедняков и богачей; г) революционное движение 1905 г. в Грозном; д) февральская революция). 3. Социалистическое строительство (с разделами: а) гражданская война; б) сельское хозяйство; в) промышленность; г) культурное строительство). 4. Художественный отдел. Дальнейшее развитие музея прервала Великая Отечественная война 1941–1945 гг.

Созданный в 20-е годы музей вырос к этому времени во всех аспектах своей деятельности. В 1946 г. фонды музея состояли из 3 356 экспонатов, к началу 70-х годов они насчитывали более 80 тыс., из которых более 57 тыс. составляли подлинные материалы. И это несмотря на то, что из фондовых материалов краеведческого музея в 1961 г. в Чечено-Ингушской республике был открыт второй музей – Музей изобразительных искусств им. П. Захарова. Среди коллекций музея более 33 тыс. экспонатов составляли археологические памятники, добытые в основном северокавказскими археологическими экспедициями в послевоенный период во главе с Е.И. Крупновым. В результате историко-бытовых экспедиций в музее было собрано значительное количество этнографического материала, что дало возможность в 1972 г. создать выставку: “Хозяйственная и бытовая утварь народов Чечено-Ингушетии конца XIX – начала ХХ в.” [1].

Сотрудники Чечено-Ингушского музея после восстановления ЧИАССР, со второй половины 50-х годов ХХ в., непрерывно работали над совершенствованием экспозиций, отображая достижения Чечено-Ингушетии в области экономики, культуры, образования. Традиционно музей к юбилейным датам готовил тематико-экспозиционные планы разделов в отделе истории, создавал передвижную выставку и т.п. Музей принимал активное участие во Всероссийских смотрах,
в 1967 г. удостоился диплома Министерства культуры СССР, в 1973 г. был награжден дипломом II степени Министерством культуры РСФСР. В работе Чечено-Ингушского краеведческого музея в советское время было много политики, идеологии, но в целом музей проводил большую и полезную работу не только по сбору и охране памятников, но и по воспитанию учащейся молодежи, широкого круга трудящихся, других категорий населения.

Важное место истории и историческому образованию в интернациональном воспитательном процессе отводится международной гуманистической организацией – Советом Европы, созданной более полувека тому назад (1949) и объединяющей почти полсотни европейских государств. По словам Мэйтлэнда Стобарта, заместителя директора Совета Европы по вопросам образования, культуры и спорта, выявлены многочисленные случаи, когда исторические материалы использовались для разжигания межнациональной розни, формирования у школьников представлений о превосходстве собственной нации или расы над другими. Француз-ский писатель Поль Валери писал: “История – это наиболее опасный продукт изо всех когда-либо производившихся человеческим интеллектом”, так как делает целые нации “ожесточенными, самонадеянными, нетерпимыми и тщеславными”. Эксперты Совета Европы рекомендуют изучать историю на всех уровнях образования, потому что она создает самые благоприятные условия для воспитания, это “уникальная учебная дисциплина, обладающая особыми средствами воздействия на разум и воображение; ее изучение позволяет школьникам овладеть знаниями, необходимыми, чтобы понимать точку зрения другого человека” [2].

До начала военных действий в Чечне в 1994 г. один только Чеченский государственный объединенный музей (с филиалами) насчитывал в своих фондах около 250 тыс. единиц хранения, из которых около 86 тыс. составляли предметы основного фонда, а Республиканский музей изобразительных искусств им. П.З. Захарова насчитывал около 5 тыс. единиц хранения [3]. Незадолго до войны оба музея были размещены в здании бывшего Грозненского филиала Азово-Донского банка, являвшемся историко-архитектурным памятником начала ХХ в. и украшавшем центр столицы Чеченской Республики своей колоритной и своеобразной архитектурой.

Музейными работниками готовились экспозиции с лучшими экспонатами, имевшимися в фондах музея. Среди них были представлены раритеты и уникальные предметы: рукописи известного чеченского богослова Автахаджи; награды и знаки отличия, штандарт и шашка имама Шамиля; денежные знаки и матрицы для печатания бумажных денег эмира Узун-хаджи; денежные знаки Терской области 1918–1920 гг.; образцы холодного и огнестрельного оружия ХVIII–ХIХ вв. с декоративной отделкой; произведения выдающихся мастеров кисти Западной Европы и России ХVIII–ХIХ вв.; ритуальная курильница-водолей “Эрзи”; предметы интерьера дома Т. Чермоева – известного чеченского нефтепромышленника, Председателя правительства Горской Республики; кинжал героя Кавказской войны Хаджи-мурата; ружье и кинжал знаменитого абрека конца Х1Х – начала ХХ вв. из Харачоя Зелимхана; мемориальные вещи всемирно известного танцора Махмуда Эсамбаева; великолепная коллекция чеченских истангов – войлочных орнаментированных ковров ХIХ – начала ХХ вв., характерных только для Чечни, и многое другое.

К началу войны 90-х годов ХХ в. музеи Чечни достигли наивысшего расцвета за все время своего существования. В новом здании обширные музейные площади позволили экспонировать многие музейные раритеты, десятилетиями лежавшие в фондах невостребованными по идеологическим, политическим и иным конъюнктурным соображениям, а также из-за отсутствия музейных площадей. В залах музея была осуществлена реэкспозиция по многим разделам тематико-экспозиционных планов, что привлекало массы посетителей. Несмотря на сложную политическую, социально-экономическую обстановку в республике, музей по праву стал ее культурным центром.

В период обострения общественно-политической ситуации летом 1992 г. было совершено разбойное нападение на Чечено-Ингушский государственный краеведческий музей и похищено 1657 единиц фондового хранения. В числе похищенных были: 28 орденов Ленина, 32 кинжала с ножнами и с декоративной отделкой из драгметалла ХIХ–ХХ вв. (в их числе кинжалы абрека Зелимхана и Хаджи-Мурата), 6 кремневых пистолетов ХVIII–ХIХ вв., 7 кремневых ружей, инкрустированных драгметаллом и перламутром ХIХ – начала ХХ в., столовый набор, принадлежавший семье имама Шамиля в период их пребывания в ссылке в г. Калуге, часть богатейшей нумизматической коллекции ХVII–ХIХ веков, ознакомиться с которой специально приезжали в музей посетители из других регионов страны*. Грабежи и разбойные нападения на Чеченский государственный объ-единенный музей продолжались и в последующем.

Накануне войны мало кто осознавал масштабы надвигающейся катастрофы, никто не мог допустить и в мыслях, что на территории современной демократической России может возникнуть трагедия “библейских” масштабов.

В самом начале военной кампании 1994–1996 гг. в Чечне интенсивными бомбардировками и артобстрелами было разрушено здание головного музея – историко-архитектурного памятника начала
ХХ в. Под его обломками погибли практически все экспозиции, подавляющая часть музейных фондов, оборудование, технические и электротехнические средст-ва. В ходе этих военных действий в Чечне Головной музей в Грозном лишился наиболее значительных с научно-исторической, этнокультурной, искусствоведческой точки зрения культурно-исторических ценностей. Полностью был уничтожен и историко-мемориальный музей А. Шерипова в с. Шатой – филиал Чеченского государственного объединенного музея.

Среди утраченного за время военных действий оказались многие раритеты: картины “Смерть генерала-майора Слепцова” Ф. Рубо; “Портрет мальчика с книгой” В. Тропинина; “Пейзаж”, “Кавказ” П. Верещагина; “Лунный пейзаж”, “Алхан-юрт” И. Айвазовского; “Изголодавшиеся” И. Репина; этнокультурные памятники: курильница-водолей “Эрзи” – декоративный сосуд, изображающий хищную птицу, один из самых характерных средневековых памятников ингушского народа; 68 истангов, редкая коллекция холодного и огнестрельного оружия ХVIII–ХIХ вв.; печать и шашка Шамиля, подаренная им Умме Дуеву, одному из лидеров национально-освободительного движения в Чечне 1877–1878 гг.; мемориальные предметы, принадлежавшие А. Шерипову, выдающемуся политическому и военному деятелю Чечни и Северного Кавказа периода революций 1917 г. и гражданской войны; предметы археологии; редкостная, оригинальная трехъярусная деревянная посуда “шун” для национального блюда “жижаг-галнаш”, которой пользовался Серго Орджоникидзе, будучи в гостях у друзей в с. Мужичи (Республика Ингушетия); мемориальные вещи Н.Ф. Гикало, видного революционера, политического, государственного деятеля Чечни и Северного Кавказа времен революций 1917 г.; весь научный рукописный архив; фонд письменных источников и многие, многие другие бесценные экспонаты [4].

Чувствительна утрата произведений первого профессионального чеченского художника П.З. Захарова, удостоенного за свою недолгую жизнь (1816–1846), звания академика живописи Российской Академии художеств. Среди них “Портрет Л.А. Волкова” (1840), “Портрет герцога Максимилиана Лейхтенбергского” (1846), “Портрет неизвестного с тростью и шляпой” (1845), “Портрет Александры Петровны Постниковой” (1839), “Мужской портрет” (1840), “Портрет Петра Петровича Булахова” (1844), “Портрет молодого человека”, “Портрет неизвестной на смертном одре” (1845) и др.

Злоключения грозненских музеев продолжились в период “августовских” событий 1996 г. В период боевых действий в г. Грозном в августе 1996 г. с территории Министерства культуры были похищены 16 единиц горских сабель и шашек ХVIII–ХIХ вв. с декоративной отделкой из драгметалла; коллекция атрибутивных предметов национальной мужской и женской одежды; конская сбруя из драгметалла (нагрудники, газыри, пояса женские и мужские, уздечки, плетки и т.д.) в количестве 178 единиц; произведения европейского, русского и восточного декоративно-прикладного искусства ХVIII–ХIХ вв. в количестве 77 единиц. Были сожжены, имитировав пожар, 40 инвентарных книг с данными о музейных фондах, 50 томов отчетов археологических экспедиций, осуществленных на территории республики с 1947 г., другая документация [5].

После завершения военной операции “по наведению конституционного порядка”, в г. Грозном в марте–апреле 1995 г. совместными усилиями правительства ЧР, подразделений МЧС РФ и сотрудников грозненских музеев из-под развалин музейного здания были раскопаны и эвакуированы музейные ценности в приспособленные помещения, в которых ранее размещался музей изобразительных искусств им. П.З. Захарова, и в хозяйственные помещения Министерства культуры и Дома Правительства ЧР. Работниками музея, совместно со специалистами, направленными в г. Грозный Министерством культуры РФ, были отобраны и эвакуированы в Москву для реставрации наиболее ценные 94 картины, пострадавшие в ходе военных действий [6]. В августе 1996 г. подразделения вооруженных сил Российской Федерации эвакуировали из подвальных помещений Дома Правительства ЧР, а затем вернули Национальному музею Чеченской Республики 279 произведений живописи. Часть произведений графики (82 единицы) сгорела в Доме Правительства в ходе захвата Грозного боевиками [7].

Действия многих работников МЧС, военных структур, Представительства правительства РФ в ЧР, Министерства культуры РФ по эвакуации уцелевших предметов музейных фондов, их сохранению и реставрации заслуживают слов благодарности. Однако на этом фоне резко контрастируют имевшие место факты преступного, циничного отношения части представителей силовых структур к культурно-историческим ценностям Чеченской Республики.

Немало музейных ценностей в Чечне разграблены как военным, так и гражданским населением. Существует масса свидетельств публичной, демонстрационной торговли разграбленными музейными ценностями в Чечне. Документальные видеоматериалы тележурналистов запечатлели, как по улицам г. Грозного носится броневик с военнослужащими, держащими чучело леопарда, убитого в юго-западной части горной Чечни 31 марта 1949 г. и с тех пор почти половина столетия находившегося в качестве экспоната в Чеченском краеведческом музее. Многие произведения живописи имеют характерные следы умышленных колото-резанных повреждений, многие из них были обезображены. В ночь с 15 на 16 июня 1995 г. в здании Чеченского государственного объ-единенного музея по проспекту Орджоникидзе, 92 был совершен диверсионный акт со взрывом и поджогом музейных площадей с имевшимися в них экспонатами, чудом сохранившимися в период военных действий 1994–1995 гг. [8].

Некоторые музейные ценности были переданы военнослужащими РФ в музеи Москвы. Дирекция Музея Вооруженных сил РФ изъявила готовность вернуть их Национальному музею Чеченской Республики. Ущерб, нанесенный историко-культурному наследию народов Чечни, выразился в уничтожении не только памятников культуры и истории, находящихся под опекой государства, но и огромного числа культурно-исторических ценностей, архивных материалов, документов, находившихся в частных коллекциях и личной собственности.

В этом отношении поучительна судьба коллекции работника культуры ЧР
М. Потолова. Он обладал солидной коллекцией памятных предметов, доставшихся ему в основном по наследству от деда, находившегося в Грозном на императорской государственной службе. В собрании имелись редкие документы и фотографии по истории г. Грозного, царские награды, нумизматическая коллекция, предметы декоративно-прикладного искусства, семейные фотографии с дореволюционного времени. Коллекция М. Потолова похищена в г. Грозном из его квартиры и вывезена офицером федеральных войск. Об этом по российскому радиовещанию и телевидению поведал сам хозяин коллекции, подробно рассказав о своих злоключениях в Грозном во время военных действий и поисках своей коллекции.

Весной 1996 г. совершается кража двух пушек ХIХ в., находившихся на прилегающей к музею территории. В марте–апреле 1998 г. из фондохранилища Национального музея была похищена картина Ф. Рубо “Пленение Шамиля” (1886). Она была в числе возвращенных Национальному музею ЧР федеральной стороной в октябре 1996 г. Картина “Пленение Шамиля” находилась в краеведческом музее с середины 20-х годов ХХ в. Это не первое ее похищение. В годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. в здании Чечено-Ингушского республикан-ского музея краеведения размешался штаб обороны Грозного. Тогда, несмотря на тщательную охрану данного объекта, из музея немыслимым образом исчезла эта картина Ф. Рубо. Лишь по происшествии многих лет она была найдена в Москве в здании МВД СССР и возвращена в родной музей после реставрации.

Свидетелями варварского уничтожения культурно-исторических ценностей выступили экспонаты, выставленные в экспозиции “Памятники, опаленные войной” в Национальном музее ЧР в сентябре 1997 г., просуществовавшей до военных действий в г. Грозном 1999–2000 гг. Без содрогания невозможно было смотреть на соседствующие на подиумах современные средства массового уничтожения людей и сугубо мирный традиционный производственный инвентарь чеченцев, этнографическую утварь, искореженную и “поплывшую” в огне пожарища, тысячелетние керамические памятники, редкие книги прошлых столетий, изуродованные пулями и осколками разорвавшихся снарядов и бомб, груду металла из сложенных в кучу искореженных деталей от некогда прекрасных пластических произведений западноевропейского, русского и восточного искусства ХVIII–ХIХ вв., большие фрагменты чеченских чуртов – надмогильных стел с арабской вязью и многое другое, служившее обвинением в адрес тех, кто цинично уничтожал памятники материальной и духовной культуры народа Чеченской Республики.

В феврале 1999 г. вооруженной группой людей в масках со взломом была похищена из Национального музея медная декоративно отлитая в 1757 г. пушка. В марте 1999 г. с охраняемой территории Министерства культуры похищена бронзовая скульптурная композиция, изображающая А. Шерипова на коне. Она была отлита скульптором А. Софроновым как макет к будущему памятнику национальному герою Чечни. Художест-венные достоинства этой скульптуры были высоко оценены на Всероссийском конкурсе, где она была признана лучшей.

С конца 80-х годов в течение последних 10–15 лет на территории республики не проводятся научно организованные археологические раскопки учеными-археологами, не проводятся даже обязательные для студентов исторического факультета ЧГУ археологические практики с выездом студентов на раскопки. В числе главных причин такого положения можно назвать следующие: нестабильная обстановка в республике и невозможность обеспечить безопасность участников экспедиций; наводнение республики войсками; отсутствие финансовых возможностей; невозобновление до сих пор деятельности Чеченского научно-исследователь-ского гуманитарного института (Чечено-Ингушский институт истории, языка и литературы), существовавшего с 20-х годов ХХ в. при республиканском правительстве и являвшегося все годы совет-ской власти главным организатором археологических и других экспедиций по изучению истории, этнографии, фольклора, языка, устного народного творчества народов Чечни, закрытого в 1993 г. при дудаевском режиме, и др.

Настоящим бедствием для науки и культуры Чеченской Республики в наши дни является также преступная охота за археологическими памятниками, развернувшаяся в последнее десятилетие. На всей территории Чечни промышляют группы людей, занимающихся незаконными раскопками древних курганов, поселений, могильников. Одержимые страстью наживы, они безжалостно уничтожают их содержимое в надежде обнаружить предметы из драгметалла для последующего их сбыта. Некоторые из таких “кладоискателей”, отчаявшись найти частного покупателя в республике, обращаются в Национальный музей ЧР, предлагая выкупить у них эти предметы.

Так, в декабре 1996 г. в музей был представлен богатый комплекс археологических предметов, представляющих собой погребальный инвентарь древнего сармата IV–I вв. до н. э. из разрушенного захоронения на территории Чечни. Точное место раскопок предъявителями скрывалось, хотя и назывались окрестности г. Грозного. В эту коллекцию входили:

1. Горшок с глиняной ручкой, с орнаментом по туловищу широкими вертикальными полосами.

2. Сосуд глиняный, имеющий две высокие ручки, отходящие от самого края венчика.

3. Фрагменты от сосудов.

4. Пряслице глиняное с отверстием наверху (наконечник веретена).

5. Подвеска височная, бронзовая в форме завитка.

6. Граненая бусинка усеченно-конической формы.

7. Фрагмент от распавшегося на части (3?) массивного железного наконечника копья.

8. Шлем бронзовый, орнаментированный большими рельефными дугами.

9. Фрагмент зеркала или нагрудного защитного панциря. Лицевая сторона предполагаемого предмета украшена рельефным изображением фигуры воина-сармата в шлеме, позади которого синкретическая фигура полухищного-полутравоядного животного. Фигура воина позолочена, в шлеме с султаном, в широкополой рубахе, шароварах. Руки, поднятые на уровне плеч, согнуты в локтях, кисти обращены вверх. Фигура синкретического животного имеет голову и хвост хищного зверя, конечности копытного животного, что является традиционным приемом скифских и сарматских племен, кочевавших на просторах Северного Кавказа.

Обследовавший указанные предметы археолог М. Ошаев подчеркивает их научную и музейную значимость, уникальность для Северного Кавказа [9]. Ввиду большой научной и музейной ценности перечисленного комплекса, руководство Национального музея обратилось в правительственные структуры с предложением изыскать возможность его приобретения. Однако это предложение не нашло поддержки. Дальнейшая судьба коллекции нам неизвестна.

В 1996–1999 гг. в музей обращался целый ряд лиц с археологическими коллекциями, представляющими этнокультурную ценность, на предмет их выкупа. Несмотря на имеющуюся законодательную и правовую базу, правоохранительные органы в республике и сегодня не в состоянии остановить этот вал преступного бизнеса.

Сложные общественно-экономические условия, поляризация общества по имущественному признаку, послевоенные кризисные явления вынуждают и граждан-коллекционеров выносить на рынок историко-культурные ценности, чудом уцелевшие в войну. Многие из них их владельцами предлагаются Национальному музею ЧР. В период с 1996 по 1999 годы музею были предложены ценные, с точки зрения их историко-культурной значимости, предметы.

Вот некоторые из них: шашка “гурда”, одна из самых популярных на Кавказе и среди русских офицеров в ХIХ в., в хорошем состоянии. “Гурда”, по заключению специалистов И. Асхабова,
А. Юсупова, производилась чеченскими мастерами из тайпа гIордалой, живших в одноименных аулах с названием ГIордала (в русских письменных источниках Гурдали) [10]. Основателем села был ГIоьрда. Аргументация по “гурде” – гIоьрда, данная И. Асхабовым, принята Государственным Историческим музеем России в лице его зав. отделом Э. Аствацатурян. По ее мнению, обоснование предоставляется убедительным и должно внести новизну в оружеведение; шашка “терс маймал” – “волчок”, также популярнейшая на Кавказе и в действующей русской армии в ХIХ в.; клинок дамасской шашки ХIХ в. великолепной сохранности; кинжал “Базалай” ХIХ в. – редчайший экземпляр одного из лучших чеченских мастеров –Чилла, сына Муртаз-Али (Базалая) из с. Дойкур-ойл (Старый-юрт; Толстой-юрт); кинжал чеченского мастера Махьмада из
с. Джугурты, ХIХ – начала ХХ веков; кинжал чеченского мастера Мусайты начала ХХ в.; кремневое ружье чеченского мастера Дуски из с. Дарго ХIХ в.; кремневый пистолет кубачинской работы с рельефно-орнаментированным окладом из серебра с позолотой, середина ХIХ в., редкой сохранности, популярный в Чечне; уникальное письмо соболезнования по поводу гибели А. Шерипова, написанное рукой эмира Узун-Хаджи, который в 1919 г. возглавлял шариатские колонны повстанческой армии на Северном Кавказе в борьбе против Добровольческой армии Деникина; натруска из кости с декоративной отделкой из драгоценного металла ХIХ в.; набор редкой средневековой медной бытовой утвари высокогорной зоны Чечни и др.

Ни один из названных раритетов не был приобретен Национальным музеем из-за отсутствия финансовых возможностей. Многие из этих предметов проданы частным лицам и вывезены за пределы республики, другие ждут своей (может быть, той же) участи. Сегодня музей не может конкурировать с частными лицами, имеющими финансовые возможности и скупающими культурные ценности (в большинстве случаев они сегодня приобретаются для перепродажи). Ущерб, нанесенный войной историко-культурному наследию и бесконтрольной торговлей культурными ценностями, стал настоящим, несоизмеримым ни с чем национальным
бедствием для культуры Чечни. Сохранение такого положения делает весьма проблематичной задачу восполнения уничтоженных государственных музейных фондов, а следовательно, и задачу документирования, исследования, научного просвещения и пропаганды историко-культурного наследия на основе памятников истории и культуры чеченского народа.

Военные конфликты на территории Чеченской Республики и их последствия как никогда прежде актуализируют вопрос об охране культурно-исторических ценностей. Какому бы народу они ни принадлежали, это часть мирового культурного наследия. Проблема охраны культурных ценностей, особенно в период войн, давно волнует человечество. Еще более чем два тысячелетия назад греческий летописец Полибий писал: “Я надеюсь, что будущие завоеватели научатся не разорять покоряемые ими города, что они будут воздерживаться от украшений своих стран за счет бед и несчастий других народов” [11].

Символично, что именно по инициативе России в 1874 г. на конференции в Брюсселе была принята декларация по правам войны. В статье 28 этой декларации, в вопросе об учреждениях и памятниках историко-культурного значения отмечалось: “Всякий захват, а также умышленное разрушение или повреждение подобных учреждений, памятников, художественных и научных произведений, преследуются... властью” [12]. Эта декларация впервые в международно-правовой практике предусматривала определенную ответственность за причинение вреда культурным ценностям. Хотя декларация и не была ратифицирована, но внесла свою лепту в развитие международных принципов и норм в законах и обычаях войны.

В 1899 г. по инициативе России на I Гаагской конференции мира была принята Конвенция о законах и обычаях сухопутной войны. В 1907 г. Состоялась II Гаагская конференция, которая приняла, кроме Конвенции, и Положение о законах и обычаях сухопутной войны. Эти документы подписали 41 государство, 25 из них ратифицировали их. Согласно статьи 27 Положения, “при осадах и бомбардировках должны быть приняты все необходимые меры к тому, чтобы щадить, насколько возможно, храмы, здания, служащие целям науки, искусств и благотворительности, исторические памятники, под условием, чтобы таковые здания не служили одновременно военным целям”.

В последующем были приняты и другие важные документы, содержащие международные нормы и требования по охране культурных ценностей воюющими сторонами. Однако во время первой и второй мировых войн воюющие стороны варварски уничтожали памятники истории и культуры. В период второй мировой войны фашисты на временно оккупированной территории СССР, особенно в крупных современных городах, разгромили, осквернили, сожгли памятники культуры, зачастую используя их для отопления помещений и т. п. Только на оккупированной территории СССР было уничтожено 427 тыс. музеев, 44 тыс. театров и клубов.

После губительных последствий второй мировой войны, приведших к колоссальному ущербу историко-культурному наследию, ЮНЕСКО – международной межправительственной организацией ООН по вопросам образования, науки и культуры – был принят ряд важных документов в области охраны культурных ценностей. Членами ЮНЕСКО являются около 150 государств, в том числе и Россия. В Декларации принципов международного культурного сотрудничества, принятой на 14-й сессии Генеральной конференции ЮНЕСКО 4 ноября 1966 г., в статье 1 отмечается: “Каждая культура обладает достоинством и ценностью, которую следует уважать и сохранять”. Особую важность в современном мире приобретает Гаагская конвенция и Протокол о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта, подписанные 14 мая 1954 г. Конвенцию и протокол, наряду с другими государствами, подписал и ратифицировал СССР. В преамбуле конвенции признавалось, “что ущерб, наносимый культурным ценностям каждого народа, является ущербом для культурного наследия всего человечества”, а государства – участницы конвенции брали на себя обязательство принять “все возможные меры для защиты культурных ценностей” [13].

Военные действия в Чечне убеждают в том, что воюющие стороны не обременяли себя международным правом и обязательствами в отношении культурно-исторических ценностей на территории Чеченской Республики. Исторические и культурные памятники с резанными, колотыми повреждениями, груды пепла, оставшиеся от музейных фондов, вывезенные из республики культурные ценности, их грабежи, уничтожение православной церкви, зданий синагоги, католического костела, мечетей свидетельствуют о том цинизме, с которым действует в Чечне военная машина. Еще предстоит установить масштабы ущерба, нанесенного историко-культурному наследию Чеченской Республики этими военными действиями.

С удовлетворением следует отметить, что чеченское население Республики в ходе военных действий 1994–1996 и 1999–2002 гг. и в периоды между ними не проявляло акций репрессалий в отношении историко-культурного наследия русской и других этнических групп, проживающих в Чечне. Традиционное уважительное отношение чеченцев к культурным ценностям других народов сохранилось в эти трагические годы. С 1980 г. в Чечне в ст. Старогладовской Шелковского района ЧР существует литературно-этнографический музей великого русского писателя Л.Н. Толстого, жизнь и творчество которого связаны с Чечней. Общепризнано, что такие его замечательные произведения, как “Набег” (1853), “Рубка леса” (1855), “Разжалованный” (1856), “Казаки” (1863), появились на свет как отражение впечатлений от пребывания в Чечне, встреч с чеченцами и казаками, с которыми писатель сдружился и до конца своих дней поддерживал с ними связи. Эти и многие другие произведения оказались в русской литературе поворотными в сторону широкого реалистического отображения Кавказа. В своем наброске “Записки о Кавказе. Поездка в Мамакай-юрт” (ст. Первомайская) Л.Н. Толстой, пересматривая свои принципиальные взгляды на отображение Кавказа в литературе, писал: “Кавказ был долго для меня… поэмой на незнакомом языке; и когда я разобрал настоящий смысл ее, то во многих случаях я пожалел о вымышленной поэме и во многом убедился, что действительность была лучше воображаемого” [14].

Взгляды Л.Н. Толстого на политику самодержавной России на Кавказе, в то числе в Чечне, его принципиальные подходы к решению проблем Кавказа не теряют своей актуальности и в наше время. Выражением дани памяти выдающемуся представителю русской культуры, уважения и любви к нему народа, наших земляков стало присвоение школе в
ст. Старогладовской имени Л.Н. Толстого по ходатайству жителей этой станицы еще в 1914 г., первой в царской России. Сегодня здание школы и двор превращены в музей Л.Н. Толстого с большим этнографическим комплексом стилизованных типологических строений периода пребывания писателя в Чечне. В период военных действий на территории Чечни в 1994–2000 гг. руководство и сотрудники музея, жители станиц сберегли музейный комплекс, пользующийся большой популярностью в республике.

Министерство культуры Чеченской Республики многое делает сегодня для поддержания культуры, ее развития, несмотря на огромные трудности военного времени. Производятся работы по восстановлению здания Чеченского драматического театра им. Х. Нурадилова, который продолжает творческий процесс; началась творческая подготовка концертной деятельности государственного ансамбля танца “Вайнах”; начала функционировать государственная филармония; воссозданы союзы писателей, художников, драматургов и др. Создаются новые произведения музыкального и изобразительного искусства, театральные постановки, которые, продолжая народные фольклорные традиции героического эпоса, призваны обогатить культуру и искусство чеченского народа. Будем надеяться, что будут созданы прекрасные работы, воспевающие идеи справедливости, братства, благородства, свободы, верности долгу и чести, любви к Родине, что внесет весомый вклад в развитие историко-культурного наследия чеченского народа и они приобретут популярность в народе.

К сожалению, Национальный музей Чеченской Республики, призванный быть средоточием историко-культурных ценностей, хранилищем памятников истории и культуры, сегодня переживает исключительно трудные времена, рискуя оказаться на задворках государственной политики. Музею не оказывается должной поддержки со стороны государства, админист-рации республики. Между тем именно Национальный музей выполняет важные социальные функции комплектования, научного исследования и пропаганды памятников истории и культуры, воспитывает гражданственность, художественные и эстетические вкусы, уважение к общечеловеческим ценностям на основе историко-культурного наследия своего народа.

Российская Федерация вступила в полосу сложного многоаспектного процесса становления и упрочнения государственности. Поиск новых путей, форм и моделей федеративного устройства государства, населенного многими народами, имеющими на ее территории историческую этническую родину, требует объединяющей национальной идеи, новых подходов к гуманитарному образованию и науке и др.

Музейное сознание является частью культурного мышления общества в целом, и чем выше уровень культуры в обществе, тем выше понимание значимости музейного богатства.


литература


1. См.: Пономарева И.З. Из истории Чечено-Ингушского республиканского краеведческого музея // Известия Чечено-Ингушского республиканского краеведческого музея. Вып. 11. Грозный, 1975. С. 3–17.

2. Стобарт М. [Из доклада] Преподавание истории и создание атмосферы доверия: ситуация в Центральной и Восточной Европе. Смоленск, апрель 1995 г. // Преподавание истории в школе. 1995. № 7. С. 35–41.

3. Архив Национального музея ЧР. Научная концепция экспозиций Чечено-Ингушского государственного объединенного музея, г. Грозный, 1992 г.; Там же. Государственная статистическая отчетность за 1992 г., утвержденная Госкомстатом РФ за № 68 от 25.06.1992 г.

4. Известия Грозненского областного краеведческого музея. Вып. 7–8. Грозный, 1956. С. 226; Архив Национального музея ЧР. Отчет о работе Национального музея ЧР за 1996 г.

5. Архив Национального музея ЧР: а) Акт от 2.10.1996 г. об итогах работы комиссии по обследованию помещений, во дворе Дома Правительства и Министерства культуры, в которых хранились музейные ценности до 6 августа 1996 г.;
б) Справка Н.С. Ширяевой, директора Чечен-ского республиканского музея изобразительных искусств им. П.З. Захарова.

6. Архив Национального музея ЧР: а) Акт от 28.03.1995 г. о приеме-передаче произведений живописи из коллекции Грозненского музея изобразительных искусств. Г. Москва (копия); б) Акт № 38 от 10.10.1995 на прием художественных произведений. Министерство культуры РФ. Республиканский центр художественных выставок. РОСИЗО (копия).

7. Архив Национального музея ЧР. Акт передачи спасенных художественных ценностей Правительству Чеченской Республики, утвержденный сопредседателями объединенной комиссии Г. Куриным и Х. Бийбулатовым.

8. Архив Национального музея ЧР. Книга учета исходящей корреспонденции Чеченского государст-венного объединенного музея (ЧГОМ): а) исх. № 3 от 20.06.95 г. Докладная записка директора ЧГОМ министру культуры, спорта, туризма и по делам молодежи ЧР И. Сигаури по вопросу совершения диверсии в здании ЧГОМ с 15 на 16.06.1995 г.; б) исх. № 4 от 26.06.1995 г. Заявление директора ЧГОМ на имя начальника Ленинского РОВД г. Грозного с просьбой установить лиц, взорвавших помещения здания ЧГОМ.

9. Архив Национального музея ЧР. М. Ошаев. Заключение на комплекс археологических предметов, представляющих собой погребальный инвентарь древнего воина-сармата, добытого из разрушенного захоронения на территории Чечни. 18 декабря 1996 г.

10. Юсупов А. Клинки чеченских мастеров // Грозненский рабочий. 1998. № 30 от 23–
29 июля. С. 3; Аствацатурян Э. Оружие народов Кавказа (история оружия). М., 1995. С. 62; Асхабов И. Чеченское оружие. М., 2001. С. 66–72.

11. Цит. по: Курьер ЮНЕСКО. 1978. Август. С. 6–7. Право и мир в международных отношениях. М., 1899. С. 527.

12. Ведомости Верховного Совета СССР. 1957. № 3. Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иност-ранными государствами. Вып. 19. М., 1960.

13. Гаагская конвенция 1954 года о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта // Богуславский М.М. Международная охрана культурных ценностей. М., 1979. С. 145.

14. Толстой Л.Н. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 282.


3 марта 2003 г.