Geum.ru

Традиция: сущность и существование

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   19


Ревизионисты ТАВ[14] полагают, что большое влияние на развитие оказали социокультурные условия. Из книги в книгу повторяется тезис о христианизации истории индоариев, приводятся различные факты для его обоснования: кафедра санскритологии в Оксфорде была основана полковником Боденом в 1811 г. для того, чтобы способствовать переводу Библии на санскрит, что должно было помогать обращению коренных народов в христианскую веру; в 1886 г. Макс Мюллер отмечал в письме к своей жене, что в переводе Вед он видит способ повлиять на будущее поколение, которому достаточно показать, что представляет собой основы их религии, чтобы «вырвать с корнем» все остальное, наросшее за 3000 лет[15]. Другие пионеры-индологи, такие как У. Джонз, Х. Уильямс, Т. Голдстакер, М. Моньер-Уильямс подходили к чужеродной культуре с целью способствовать ее замене христианской[16]. Поскольку Веды этим первым исследователям были несимпатичны (а это ими не скрывалось), то они, по мнению ревизионистов, проигнорировали сложную культуру, представленную в этих источниках[17].


Не преувеличили ли автохтонисты влияние империализма на исследовательскую программу? Ведь если британцы и ориентировались в культурном смысле на «архетип кшатрия», то, по крайней мере, они не задавались целью разработать себе интеллектуальную поддержку для этого.


В Европе с XV в. изучение Нового Света планомерно расширялось. К XVIII в. изучением санскрита и Древней Индии было занято несколько лингвистов в Европе. В 1786 г. Уильям Джонс (1746–1794), сравнивая санскрит с классическими европейскими языками, обнаружил у них сходство и сделал вывод, что они принадлежат к одной языковой семье[18]. Этот вывод был расширен, когда было найдено сходство между индийской, греческой и римской мифологиями. А на сегодняшний день ИЕ семья включает в себя не только ариев, эллинов, римлян, иранцев, но и исландцев, кельтов, готтов, литовцев, славян; тохар, хеттов, миттанийцев; шаков, скифов, осетин; мидийцев, курдов, белуджистанцев, таджиков; бактрийцев, согдийцев, хорезмийцев, памирцев, пуштунов; калашей, нуристани. По охвату получается солидная территория от Урала до Пенджаба и от Исландии до Монголии. Для характеристики представителей этого культурного ареала английский ученый Т. Янг (Thomas Young) ввел новый термин в 1813 г. – индоевропейцы.


Во Франции переводами и исследованиями по палийскому и зендскому языкам, индийской и иранской мифологии был известен Эжен Бюрнуф (1801–1852). В 1814 г. в Париже была открыта кафедра санскритологии, а в 1822 г. основано Азиатское общество[19]. Несмотря на свою плотную занятость буддийскими и авестийскими переводами, Э. Бюрнуф успел перевести часть «Бхагавата» пураны (Париж, 1840).


В Германии дело У. Джонса продолжил санскритолог Франц Бопп (1791–1867). Его первая сравнительная грамматика индоевропейских языков оказала решающее влияние на последующее развитие представлений о генезисе этих языков и движении индоариев. Сторонник миграции и аккультурации ариев М. Витцел считает, что немецкие и датские ученые не имели никакого интереса в развитии ТАВ для англичан. Тем более не заподозришь в этом современных ученых, которых не обвинить в европоцентризме и ретроградстве[20]. Ревизионисты же полагают, что сегодня уже накопилось достаточно фактов, позволяющих пересмотреть время, пространство, движение индоарийских народов[21]. Приведем аргументы сторонников локального развития ИА, а также контраргументы приверженцев миграции и постепенной ассимиляции ИА[22].


Прежде всего, критиками ТАВ атакуется лингвистика проблемы[23]. Ревизионисты развенчивают концепцию вторжения за то, что она, главным образом, основывается на теории развития языка, одной которой недостаточно для построения такой грандиозной модели переселения народов. Нельзя утверждать, что более ранние источники, такие как РВ свидетельствуют о кочевой жизни народа, а эпические, более поздние, – об оседлой. Для развития языка требуется значительно больше времени, нежели считалось в XIX в. Согласно К.Ренфрю[24], говорившие на индоевропейском языке могли жить в Анатолии еще в 6000 г. до н.э.


Ранние исследователи городов в бассейне Инда полагали, что коренное дравидийское население Хараппы поклонялось Шиве и этот культ, собственно, и зародился там. В качестве лингвистического доказательства дравидийских истоков культа Шивы, они приводят тамильские слова «чива» (краснеть, гневаться) и «чемба» (медь, красный металл), которое созвучно Шива и Шамбху соответственно. Вместе с тем культ Шивы не чужд ведийской культуре и не ограничивается Южной Индией. Важные для шиваизма центры расположены в Северной Индии – священный город Каши, а также Гималаи с помещаемой в них обителью Шивы – Кайлаш. Шамбху и Шива имеют санскритские корни: «ши» означает благой, добрый, доброжелательный», а «шам» – дарующий благо, милость, радость. В РВ несколько раз Индра называется Шивой, благим[25]. Первые исследователи Хараппы приняли терракотовые куски за символическое изображение фаллоса Шивы (шива-лингам), считая это свидетельством не-арийского происхождения этого культа. Позднее, когда эти терракотовые куски были взвешены, оказалось, что они имеют пропорциональное весовое соотношение от 1 до 10 граммов. Логично предположить, что использовались они не как фаллические символы, а как меры весов. Маловероятно, поэтому, чтобы Шива был божеством не-арийского происхождения, доказывает Д. Агравал[26].


Ревизионисты в качестве одного из аргументов выдвигают наличие преемственности между хараппским письмом, брахми и деванагари. Письменность, использованная в Двараке (еще одном место раскопок в Гуджарате), напоминает нечто среднее между брахми и хараппским письмом. С.Р. Рао применил, к примеру, следующий метод для прочтения хараппских надписей. Он сопоставил буквы индо-хараппского шрифта с похожими западно-азиатскими буквами. Закрепив за ними те же фонемы, он попытался прочесть надписи на печатях Хараппы. Получилось, что вероятнее всего этот язык принадлежал к санскритской семье. Среди расшифрованных слов были числительные: эка, тра, чатус, панта, хапта/сапта, даса, двадаса, сата (1, 3, 4, 5, 7, 10, 20, 100); ведийские персоналии: Атри, Кашьяпа, Гара, Ману, Сара, Трита, Дакша, Друху, Касу и много других санскритских слов, таких как апа (вода), гатха, тар (спаситель) трика, да, дайу (небеса), анна (пища), па (защитник), пара (высший), дашада, маха, махат, мокш и т.д.[27]


Окончательно хараппское письмо так и не расшифровано; предложено уже около 100 паттернов[28] его прочтения, но несмотря на то, что не удалось установить прямой связи между хараппским письмом (1600 лет до н.э.) и письмом брахми, все большее количество найденных надписей, датируемых 1000 лет до н.э., 700 лет до н.э., позволяет ревизионистам заполнять пробел между этими двумя периодами и считать Хараппу одним из этапов эволюции (деэволюции?) ведийской культуры.


Со своей стороны, миграционисты полностью отбрасывают лингвистическую преемственность Хараппы и ИА[29] и приводят свои языковедческие факты эволюции ариев за пределами бассейна Инда, например – отсутствие ретрофлексии[30] в ИИ языках и ее наличие в Северо-Западной Индии. Если бы индоиранцы пришли из Индии, то они сохранили бы ретрофлексию[31]. Иначе говоря, язык РВ моложе древнеиранского и миттанийского. Даже если предположить, что ретрофлексия развилась позднее, в древнеиранском отсутствуют индийские заимствования названий растений и животных из того региона.


Анализ текстов. Для ревизионистов главный парадокс заключается в самом предположении считать Веды продуктом воображения «диких» поэтов. В РВ больше можно найти косвенных свидетельств городской жизни ариев, а не кочевой, как считали ранее. Слово «пуруша», употребляемое в РВ 29 раз, происходит от «пур васа» – житель города[32].


Жители городов были более склонны к обработке металла. Ведийское «аяс», ранее переводимое как «железо», видимо указывает на металл вообще (возможно, медь или бронзу). В других индоевропейских языках корень «аяс» обычно означает медь или бронзу. «Атхарваведа» и «Яджурведа» говорят об «аяс» в значении имеющий красный, черный цвета. Таким образом, это не обязательно железо[33].


Одна из вариаций концепции арийского меньшинства на завоеванной территории заключается в отождествлении шудр с не-арийским населением. Комментаторы заметили, что народы дасью (оппозиция ариям) в РВ выступают в качестве врагов и они посчитали, что дасью представляют изначальное не-ведийское население, завоеванное ариями на своих боевых колесницах, и которым они затем управляли (звучит неправдоподобно, по мнению Вивекананды, т.к. огромное большое местное население не стало бы терпеть немногочисленных иноземных завоевателей[34]).


Вдобавок, в РВ нет упоминаний того, что район Семиречья служил плацдармом для столкновений ариев с не-ариями. Также ничто не указывает, что дасью были в большей степени аборигенами, чем арии. Большинство указаний на битву носят общий характер[35]. Здесь же можно отметить, что колесница, используемая ариями, слабо ассоциируется с кочевыми народами, т.к. это не вид вооружения, который обычно им присущ[36].


Распространено представление о враждебности индоиранцев и индоарийцев[37]. Есть даже мнение, что этот конфликт изображен в РВ[38]. Две группы, некогда формировавшие единое ведийское общество, жили мирно в гипотетической прародине, однако в какой-то момент общество разделилось на несколько групп.


Разногласия между двумя группами нашли отражение в именах богов: индоиранцы назвали своих богов ахура (ведийское асура), а своих демонов – дэвы (ведийское дева, божество). Себя индоиранцы называли дахью, дахья, а в РВ говорится о борьбе с дасью. Далее Индра, один из главных божеств, представлен в иранских текстах демоном Индрой. В ведийских текстах при всей несомненности неизменного наличия темы борьбы богов против асуров – их полная антагонистичность, переходящая в агрессивность, иллюзорны. Объяснение этимологии слов «deva» («div» – сиять) и «asura» («asu» – жизненная сила) также не дает никаких подтверждений их оппозиции, равно как и этической и онтологической противоречивости первых и вторых[39].


На этом основании ревизионисты считают, что индоиранцы представляют маргинальную группу, образовавшуюся в результате внутренних конфликтов[40]. Эти конфликты могли происходить в результате философских противоречий, а также быть следствием недостатка экономических ресурсов, требовавших большей географической экспансии. Следует также учесть двойное прочтение и употребление этих слов у ИИ и ИА. Если в РВ оппозиция арья/дасью – это лишь культурная дистинкция, то в Авесте она принимает характер метафизического дуализма добра и зла. С семантической точки зрения ИИ версия выглядит как более поздняя, обросшая коннотациями версия.


Согласно ТАВ прародина протоиндоариев находилась где-то за пределами Индии (возможно, Причерноморье, Прикаспий) до того как они затем мигрировали в Индию. Ревизионисты не отрицают возможности конфликта ИА и ИИ, но прародину они определяют в бассейне Инда, т.к. флора и фауна, география и климат РВ соответствуют североиндийским реалиям. Далее ИИ мигрировали к северо-востоку и расположились на земле, которую нарекли «Арьян» (совр. «Иран»). Таким образом, для них отпадает необходимость привнесения лишнего элемента, войны ариев и коренного населения.


В ведийской литературе не упоминается ни о вторжении, ни об антагонизме севера и юга, дравидийцев и ариев. Для обоснования вражды ариев с местным населением приходится создавать много лишних конструкций. Подобным образом истолковываются гимны РВ (1.32.10–11): «Тело лежало на водах, которые не были ни текучими, ни неподвижными. Воды упирались в тайный затвор Вритры, лежавшего во тьме и чьим врагом является Индра. Повелеваемые врагом, воды сдерживались, как скот, погоняемый погонщиком. Индра сокрушил Вритру (затвор) и прорубил путь воде»[41]. Согласно мифологической интерпретации[42] в этом стихе содержится поэтическое и метафорическое описание снежных вершин, где находится столь важная для жизни вода, питающая реки, текущие по Арьяварте. Эта вода удерживается замерзшими ледяными вершинами, которые символизирует Вритра. Индра, бог дождя, позволяет Солнцу растопить вершины, тем самым высвобождая воду. По мифологической интерпретации, эта борьба символизирует сражение ариев с местным населением. Н. Кон выделяет борьбу Индры и Вритры как центральный мотив индоевропейских мифов и считает, что он доказывает вторжение ариев в Европу[43].


Подобные объяснения есть не что иное, как переработка старого истолкования РВ мифологической школы М. Мюллера[44]. Только там повествования о сражениях служили доказательством противостояния силам природы: Индра, бог грозы и дождя, занимает центральное положение в натуралистической концепции РВ, поскольку именно он разрешает выпадение осадков. Занимая такое важное положение, он противостоит разного рода демонам, пытающимся лишить людей дождей – естественного богатства для земледельцев. С дождем в произведении ассоциируются такие понятные формы земного богатства, как коровы и нектар бессмертия (сома). Облака изображены по аналогии с их возможным физическим обликом: как горы или черные норы демонов, удерживающих небесные воды (дожди). Все эти образы, якобы, знаменуют то, что в РВ небесные войны изображены метафорически в антропоморфных образах[45].


И в том, и в другом случае не учитывается, что когда мы имеем дело с таким сложным и архаичным текстом как РВ, следует учитывать и внутренний смысл произведения. Так, в самой «Ригведе» говорится о трех уровнях высказывания[46]. В древней культуре РВ звук имел сотериологическое значение, поэтому каждый стих этого сакрального текста имел несколько уровней смысла.


Вряд ли поэтому можно считать историю сражения Индры с Вритрой в РВ аллегорическим повествованием борьбы ариев с аборигенами. Так же как и эпитет «разрушители городов» в отношении ведийских богов не служит метафорическим объяснением того, будто арии разрушали города дравидийцев. Встречаются строки, где индоарии называются «защищенные сотнями городов», а также места, где Индра, Агни, Сарасвати, Адитьи сравниваются с городом; однако преждевременно считать, что эпитет «разрушители городов» указывает на факт вторжения кочевых индоариев на территорию дравидийцев. Ведь известно, что и правители Египта, Месопотамии имели титулы «завоеватель городов»[47].


Другая поэтическая метафора Вед – противостояние света и тьмы, также недостаточна для реконструкции того, будто светлые арии сражались с темным местным населением.


«Ригведа» описывает реку Сарасвати, существовавшую, предположительно, еще 1900 лет до н.э. (а если говорить о реке Дришадвати, то 2600 лет до н.э.[48]). Сторонники арийского вторжения предлагали разные реки в качестве денотата Сарасвати – Волгу, Амударью и даже Двину. Вместе с тем, результаты самых последних исследований позволяют говорить о том, что Сарасвати была одно время могущественной рекой 7 километров шириной[49]. Она брала свое начало от Гималаев и через Раджастан направлялось к океану. Последние данные со спутника, совмещенные с археологическими изысканиями, показали, что уже к 3000 г. до н.э. Сарасвати стала сезонной рекой[50]. Индийский археолог В.С. Ваканкар благодаря своим исследованиям пришел к выводу о том, что Сарасвати несколько раз меняла свое русло и полностью высохла к 1900 г. до н.э.[51] На основании ведийской литературы можно судить о перемещении индоариев с реки Сарасвати, которая воспевается в «Ригведе», к Ганге, главной реке брахманов и пуран. РВ упоминает yamunA (совр. Джамна) три раза, а ga~NgA (совр. Ганга) – лишь два раза, в то время как не существующая ныне Сарасвати упоминается 60 раз. Другие реки, перечисляемые в «Ригведе» принадлежат, в основном, к бассейну Инда: krumu (совр. Куррам), gomatI (совр. Гомал), kubha (совр. Кабул), suvAstu (совр. Сват), sarasvatI (совр. Сарасвати в Раджастане), zutudri (совр. Сатледж), paruSNI, (поздн. irAvatI, совр. Рави), vipAz (совр. Беас), vitastA (совр. Ветх), suSomA (совр. Сохаи) и, наконец, сам sindhu (совр. Инд).


Сарасвати подробно описана в РВ. Образ реки-богини проходит через весь текст самхиты. Сарасвати не только река, но и богиня мудрости, мать Веды.


ambitame nadItame devitame sarasvatI (II.41.16)


(Лучшая из матерей, лучшая река, лучшая из богинь, Сарасвати)


maho arNaH sarasvatI pra cetayati ketunA dhiyo vishvA virAjati (I.3.12)


(Сарасвати появляется подобно великому океану и распространяет воодушевление по всей Вселенной)


Сарасвати подобна бронзовому городу: AyasI pUH; она превосходит все другие реки и источники воды: vishvA apo mahinA sindhuranyAH; она чиста в своем движении от гор к океану: shuciryatI giribhya A samudrAt (VII.95.1-2)


Все эти цитаты показывают, что ведийским риши был хорошо известен образ Сарасвати, они были воодушевлены ее красотой и величием настолько, что составили несколько гимнов, прославляющих ее. Если мы признаем, что ритуальная поэзия статична, то потом сами себе противоречим, если предполагаем, что 1500 лет до н.э. арии вторглись в Индию с уже готовыми писаниями и тут же на месте подкорректировали их, изумившись дивной природой туземной реки. Косвенным образом это подтверждает то, что Веды древнее, чем «Махабхарата». В РВ Сарасвати прославляется как полноводная река, а к 3000 г. до н.э. она должна уже была стать сезонной[52]. В «Махабхарате» Сарасвати предстает высыхающей рекой, а это означает, что РВ, описывающая географию Северной Индии, существовала еще до 3000 г. до н.э.


У миграционистов есть своя версия о существовании ранних названий рек, еще до РВ у ИА[53]. Согласно этой версии ИИ и ИА до разделения находились в Афганистане и оттуда принесли названия древних рек – одни в Иран (и там они закрепились в Авесте), а другие в район Семиречья. Правда, афганская Харахваити не соответствует описаниям РВ. Это небольшая река, несущая свои воды в озеро на иранском плато.


Далее, если «завоеванная» хараппская цивилизация суть дравидийская, то север и юг должны быть в культурном и историческом смысле диаметрально противоположны. Тамильская литература должна носить на себе печать насильственной колонизации. Вместе с тем такая враждебность не замечена между ними. Напротив, наблюдалось постоянное тесное взаимодействие между севером и югом. Мадхавачарья, Рамануджачарья, Шанкарачарья происходили из Дравидадеши, однако проповедовали по всей стране, и их комментарии ведийских текстов почитаются повсеместно. Если взять более древние времена, то такие известные авторы сутр, как Баудхаяна или Апастамбха происходили с юга. На юге почитается ведийский мудрец Агастья, который согласно преданию преподнес там ведийское знание. Чего там нет, так это представлений о завоевателях с севера, навязавших Веды. Ведийская литература провозглашает единый гармоничный универсум с принципами мирного существования для всех. Аксиологии ариев заключалась не в гордой завоевательной силе кочевника, а в мудрости и спокойствии созидателя. Каким образом тогда их можно обвинить в уничтожении целой цивилизации, убийстве невинных людей и разрушении их городов? Где же презумпция их моральной целостности?


В целом, можно отметить, что для обоснования индоарийского вторжения мы вынуждены обращаться к ограниченному числу источников. Ни Веды, ни «Законы Ману», ни народные предания не содержат указаний на северную или западную прародину ариев. Самая северная (земная) точка, о которой они говорят – это Гималаи.


В пуранах содержится подробная генеалогия сотен царей ведийского периода. Если приписать каждому хотя бы по 80 лет жизни, то получится уже 8000 лет. Конечно, такие цифры выглядят неправдоподобно, но разве более правдоподобно утверждение, что генеалогия со всеми подробностями жизни правителей была намеренно выдумана?


С ведийских времен ничего не осталось из памятников архитектуры, в отличие от культур Египта и Месопотамии, которые увековечили память о себе в пространственном письме. Недоверие к языку архитектурных форм ведийской культуры оправдалось временем: мегалитические строения древних претерпели множество перекодировок и не дали ни одного удовлетворительного дидактического смысла, чего нельзя сказать о корпусе ведийских нарративов, сохранившем смысловую значимость.


Ревизионисты рассматривают предания Индии (пураны) как исторические документы, и те не упоминают никаких миграций с севера или другого региона. Наоборот, там говорится о выходцах из Арьяварты, оставивших ведийскую культуру и освоивших новые земли[54]. Возможно, это и является ответом на вопрос, почему существует индоевропейское лингвистическое и культурное сообщество. Выходцы из индоарийской культуры могли оставить свою историческую прародину и выступить как цивилизаторы новых территорий. Характеризуя позицию ревизионистов, следует отметить, что они, вместо того чтобы продемонстрировать миграцию ИА на запад, упорно доказывают то, что мало уже кто оспаривает – вооруженную борьбу ИА и «местного» населения.


ТАВ не подтверждается в преданиях дравидийцев, которые, как предполагается, были жертвой вторжения. В ведах, текстах джаинов, буддистов, тамильской литературе также не содержится свидетельств массовой миграции, что означает, что индоарии ведийского периода забыли даже вскользь упомянуть эту миграцию, как сохранили предания о своих скитаниях в Ветхом Завете древние евреи. На это М. Витцел отвечает, что народы склонны забывать через несколько поколений о своей миграции. Правда, в качестве примера он приводит цыган, которые все же помнят о своей миграции, хотя и не точно[55].


Данные археологии. Ревизионисты интерпретируют артефакты с раскопок в Мохенджо-Даро и Хараппы как результаты ремесел индоариев. Так они устанавливают преемственность в религиозных представлениях, архитектуре, керамике, системе мер и весов индоариев и населения Хараппы. Археологические раскопки Мергара[56] дают основания считать, что обнаруженные там признаки использования меди, ячменя, выращивания скота, указывают на близость этой культуры к индоарийской.


С момента обнаружения Хараппы и Мохенджо-Даро на реках Рави и Инд в 1922 г. было открыто свыше 2500 поселений от Белуджистана до Ганги и до долины Тапти[57]. Они расположены на территории, охватывающей около полутора миллиона квадратных километров. Эта картина показывает, что около 75% найденных поселений сосредоточены не вокруг Инда или Ганги, а вокруг высохшей Сарасвати. Для сторонников автохтонного развития ариев очевидно, что это бедствие – высыхание реки – и привело к нарушению нормальной жизнедеятельности обитателей протоведийских городов и к последующей миграции. Это была локальная катастрофа, приведшая к массовому оттоку населения в Иран, Месопотамию и соседние регионы. Около 2000–1900 гг. до н.э. продолжительные засухи в бассейне Инда вынудили обитателей переместиться в более безопасные и пригодные для жизни районы. Некоторые двигались на юго-восток, другие – на северо-запад, третьи – на восток. Встречающиеся имена индоарийских династий в Передней Азии подтверждают для автохтонистов миграцию протоведийского населения с востока на запад[58] (направление миграции, правда, не следует из названий). В древнегреческих источниках упоминается, что Аристобул видел тысячи оставленных городов и деревень из-за смены течения Инда[59].